Бесценный приз

С Мэй Чансу все обошлось; воображения у лянского наследного принца оказалось почти так же мало, как и ума. В предложенной андроиду рюмке (и в его крови) обнаружился не яд, не взрывчатка, не метка слежения – всего лишь возбуждающий наркотик, мощный, но кратковременного действия, даже неспецифичный. Правда, в дозе, которая могла бы сделать игривым и слона.  По маркерам легко было опознать средство с патентованным названием и действием прямолинейным, как удар кувалды; нечто из разряда такого, чем высокородная молодежь Цзиньлина баловалась с девочками и мальчиками на своих закрытых вечеринках. Как обещала реклама, при приеме ощущения обостряются, либидо взмывает фейерверком в небеса, а медицинские последствия минимальны. Разумеется, это была не та реклама, что дозволена в чопорной Лянской империи, и продажа таких стимуляторов была здесь совершенно противозаконна, но когда это было препятствием для титулованных господ? А жаль, жаль. Долю мгновения Линь Чэнь мстительно поигрался с мыслью засадить наследного принца за оборот наркотиков уже сейчас. Да, андроиды функционально – и гормонально – были подобны людям. Не имело смысла делать по-иному, разлаживая тонкий механизм, столько тысячелетий создававшийся природой. Сама идея воздействовать на искусственный интеллект через секс была столь же дикой, как попытка разогнать флайер, нежно поглаживая его по капоту. Однако на безрезультатную глупость наложилось непредсказуемое побочное действие: сильная и непривычная сенсорная перегрузка не давала Мэй Чансу отключиться. Когда самое время было ему симулировать обморок, чтобы наследный принц потерял интерес к бесчувственной кукле, а сервисный инженер мог бы запустить аварийный тест, он не смог – никто не научил его справляться с усиленными всякой фармацевтикой ощущениями. Да что там «никто»; сам Линь Чэнь и не учил! Как можно при необходимости блокировать болевые рецепторы, он объяснил и показал схему, остальное же просто не могло прийти ему в голову. Что кто-то из идиотов-подчиненных подскажет дураку-кронпринцу роскошную идею подлить андроиду афродизиак для закрепления верности, было за пределами разумного и возможного. Должно быть, этот же человек добавляет копировальный нанопорошок в еду и носит нижнее белье на голове, а банальные расстройства психики находились за пределами интересов клана Линь. Наверное, так он бы ответил отцу, если бы тот взялся распекать его за случившееся. И уж отец нашел бы, как в ответ отхлестать его до крови одними словами… Для начала Линь Чэнь распорядился для Мэй Чансу об очистке крови и суточном медицинском сне. Суточном, не меньше – потому что сразу представлял их дальнейший разговор и тонну взаимных упреков, которые они двое друг на друга вывалят. Увы, не те они двое были люди, чтобы сразу до ссоры начать с взаимного признания «я непредусмотрительный болван». Вот обвинить в этом другого – самое милое дело. Тут младший командующий флотом и сын главы корпорации были похожи, как родные братья. – Прошли сутки, и тобой все в порядке, – сообщил Линь Чэнь немедля, едва открылась крышка медкапсулы и Чансу открыл глаза. – Даже перекалибровки не понадобилось, видно кто-то на небесах нас обоих хранит. Это я скажу тебе первым делом, прежде чем ты начал на меня орать! – Я не начну орать, – сообщил Мэй Чансу слабым, но полным оскорбленного достоинства голосом. – Не сразу, во всяком случае. У меня в горле пересохло. Кто тебя просил одурманивать меня снотворным так надолго? – Так было нужно. Вот, попей. – Линь Чэнь протянул ему питьевую колбу с подогревом. Чай «золотые иглы», предпочитаемый Мэй Чансу, был, разумеется, обогащен безвкусным укрепляющим составом, но Линь Чэнь был готов поклясться ему не моргнув глазом, что в колбе лишь драгоценный отвар чайных листьев и ничего более. – И не спорь с человеком, который разбирается в твоем теле лучше тебя самого. Короткое и туманное «нужно» Мэй Чансу не устроило. Он уселся поудобнее, прищурился, улыбнулся – с таким лицом он, должно быть, когда-то смотрел в прицел перед самым выстрелом. – Нужно, Линь Чэнь? Должно быть, меня подводит память. Я когда-либо говорил, что нам нужно преждевременно и спешно вовлекать в мои дела флаг-адмирала Му? Что нужно представлять меня ей в столь жалком виде? И нужно еще и усыплять меня на те сутки, когда я бы мог исправить ситуацию?  Уязвленное мужское самолюбие – вещь болезненная и логикой не опровергаемая. Но Линь Чэнь мог хотя бы попытаться. – К счастью, ситуация не столь плачевна. Ты – человек со свободой воли и личностью – невольно забываешь, что советник Мэй – всего лишь андроид. Для лянцев он в лучшем случае – ценная собственность, в худшем – дорогая игрушка, и уж никак не человек. Так что реакция госпожи Му – жалость и желание тебя спасти – для нас благо, а не бедствие. На такую эмоциональную вовлеченность в наши дела с ее стороны мы вряд ли могли рассчитывать. Теперь же она будет для нас неожиданным и ценным союзником. – Это мне следует определять союзников и стратегию поведения с ними! – предсказуемо взвился Мэй Чансу. – Ты, Линь Чэнь, не вправе решать за меня. Твое дело… – Мое дело – техобслуживание? – переспросил Линь Чэнь с иронией. Увы, не подействовало.  – Уж точно не советы по стратегии! – рявкнул Мэй Чансу и замолчал.  Он выбрался из капсулы, накинул поверх трико просторные халаты – тщательно и не спеша разложив каждую складочку. Затем вызывал с сопряженного браслета окна с новостями – ничего сногсшибательного не произошло, – и все это в угрюмой тишине. Вот зараза! И Линь Чэнь, разумеется, не выдержал молчания, хоть лучше всех знал, что это провокация. Следовало бы строго держать лицо и сохранять благожелательность в необходимых репликах, но как с этим гениальным негодником стерпеть и не уязвить его в ответ хотя бы на словах? – А не слишком ли ты роскошествуешь, используя Линей с Ланъя как слуг у себя на побегушках? – переспросил он ядовито в туго причесанный затылок. – Намерения, может, были и твоими, но план кампании – нашим. – Не слишком хорош план кампании, в котором столько белых пятен! У нас на военных советах такие разносили в клочья. Или ты полагаешь, что маска всезнающей мудрости, которую ты надеваешь перед лянцами, способна обмануть меня? – укусил Мэй Чансу в ответ.  – Ты тоже не слишком хорошо ориентируешься на местности, молодой командующий, раз тебя пришлось спасать! Мэй Чансу презрительно фыркнул: – Глупости, при чем тут мое умение ориентироваться? Слава всем богам, мне прежде не приходилось вылетать в бой на настолько непроверенной машине! Подгорный гуй тебя дери, Линь Чэнь, почему ты не соизволил сказать мне об этой опасности заранее?! Ну вот и добрались до главного упрека. «Ты самонадеян, неосторожен и не предугадал заранее все, что может случиться, а я так на тебя надеялся. А теперь мне стыдно, неловко, я чувствую себя жертвой надругательства, хоть ничего и не случилось, и как ты мог, а еще друг называется!» – Я не мог знать, – ответил Линь Чэнь чопорно. – Но хотя бы подумать своими хвалеными мозгами ты мог?! А вот это было уже обидно, между прочим!  – О чем именно подумать?! Что высокородному идиоту захочется соблазнить интеллектуальную биологическую машину? Что он подойдет к этому до тупости прямо? Что внутри искусственной оболочки находится молодой человек, у которого сработают чувственные рефлексы? Что чужие действия так совпадут с твоими сексуальными паттернами – о которых я, кстати понятия не имел и никогда бы не додумался спросить? Что ты потеряешь контроль над телом, запаникуешь и пошлешь тревожный сигнал?! – Ах это я виноват?! Ты что, упрекаешь меня в том, что, я возбудился на этого придурка Сяня?! Линь Чэнь, или ты возьмешь свои слова назад, или… Они уже начали орать друг на друга. Хорошо, что посольство было оборудовано стенами с надлежащей звукоизоляцией.  – Или ты подумаешь головой, а не… еще чем-то! Твоему гипоталамусу, получившему ударную дозу рефлекторной стимуляции, было совершенно все равно, придурок он или гений! Да, твое тело испытало возбуждение, непривычно, согласен. Но кого тут и за что можно упрекать?! Разве что тебя самого, что растерялся вместо того, чтобы получить из ситуации выгоду. Мэй Чансу буквально зашипел, как рассерженный кот. Даже странно было слышать этот несдержанный звук, исходящий от существа внешне столь спокойного и уравновешенного. Лечебные процедуры и более болезненные, и сопряженные с куда большим поношением для его достоинства он обычно переносил совершенно хладнокровно, но тут был по-настоящему и взбешен, и обижен.  – Кто тебя просил делать мне такую внешность? Теперь даже дурак Сяо Цзинсюань убежден, что «мальчик для развлечений» – моя вторая специальность, и со мной можно неплохо позабавиться. Я должен был его обслужить и попросить плату, что ли?  – Вообще-то я имел в виду, что позабавиться в этой ситуации мог ты! Ты – не мальчик для развлечений. Ты – оператор в скафандре! Не все ли тебе равно, что думают всякие придурки об использовании этой оболочки и в какой конфигурации намерены с ней соединяться? Тебе нравятся мужчины, как выяснилось – так завалил бы своего Сяо Цзинсюаня прямо там, позволил ему доставить тебе удовольствие, достиг разрядки и спокойно отключился, когда возбуждение упало ниже порогового… Еще и посмеялся бы после. Мэй Чансу, видно, представил себе эту картину в подробностях, потому что судорожно сжал кулаки.  – Это отвратительно! И ты не говорил мне ни про какой пороговый уровень сигнала! Ты… – Потому что я сам не знал. Не сообразил, да, каюсь. И ты, кстати, – тоже! Черт возьми, Мэй Чансу, если бы я хоть мог предполагать, что тебе в этой операции предстоит получить интимный опыт, я бы тебя по всем тестам прогнал заранее. Барышню Гун бы тебе в помощь прислал, черт возьми! Гун Юй вписалась в их странную компанию, как в родную семью. В Линь Чэне она видела строгого отца и командира, в Фэйлю нашла вредного младшего братца, а недоступного прекрасного Мэй Чансу тихонько обожала. Если бы тот только проявил неосторожность и допустил ее до себя слишком близко, то, несомненно, получил бы незабываемый интимный опыт. Чансу об этом знал, побаивался и, как любой молодой мужчина, отчаянно ненавидел в себе подобные страхи, а значит, на этот намек мгновенно взъярился:  – Линь Чэнь, есть ли предел мерзостям, которые ты мне сегодня намерен предложить?! Линь Чэнь заставил себя успокоиться и примирительно поднял руки.  – Стоп. Сдаюсь. Барышню Гун больше не предлагаю, хоть она по тебе и сохнет, ну а моя кандидатура для проверки реакций тебя вряд ли устроила бы. Просто поверь, что причиной случившемуся была наша общая недогадливость и неудачное стечение обстоятельств. Я понимаю, тебе неловко, а перед княжной Му – в особенности… – Понимаешь? Что-то сомневаюсь! Еще никогда моей женщине не случалось вытаскивать меня беспомощным из чужой постели!  – Твоя женщина тебя и не вытаскивала. Лянская знатная дворянка спасла от дурного обращения слугу с Ланъя, за что я уже принес ей все положенные благодарности.  – Благодарности? – Мэй Чансу взглянул остро. – Я успел услышать, как этот несносный Сыма Лэй что-то говорил Нихуан о безграничной благодарности. Это были не пустые слова? Ты сам сказал про нее – «ценный союзник». В чем же выражается благодарность планеты Ланъя? Линь Чэнь досадливо поморщился. Мысли он читает, что ли?  – Я слил тебе запись разговора с нею, посмотришь. Если коротко, флаг-адмирал Му знает, что корпорация Линь имела дело с недобитками флота Чиянь. И имеет основания предполагать, что мы подобрали твое тело или как минимум знаем место гибели. Что задает нам и ей общий вектор цели и предполагает ваше с нею сотрудничество. Мэй Чансу вздохнул. – О боги, Чэнь. Мало мне было всех прошлых бедствий, так и ты словно задался целью сделать мою задачу еще трудней. Даже не знаю, что хуже – что я возбудился от домогательств Сяня или что ты позволил себе в разговоре с Нихуан лишнее и она теперь встала на след?  Но прежней злости в его словах уже не звучало. Раздражение, быть может. Линь Чэнь прекрасно понимал это раздражение беспомощности человека молодого, сильного и знатного, обратившегося сейчас в полную свою противоположность. Окажись он сам на его месте, может, тоже позволял бы себе выплеск дурного настроения наедине и принимал бы утешение от друга. – Все в порядке. Помнишь нашу вводную? «Советник Мэй – красив собой, слаб, податлив, загадочен и может стать вашим». Пока мы от нее не отклонились, твое сражение идет по плану. Линь Чэнь подумал и прибавил: – Но во избежание двусмысленных ситуаций я бы не отказался во время следующего визита составить тебе компанию. В конце концов, оскорбление, наносимое тебе, падает на всех нас.