Тени Амна – Baldur’s Gate II: Shadows of Amn (новеллизация)

      Часть 3. Глава 1       Подходил к концу очередной пасмурный день сырой амнийской зимы. Небеса над Аскатлой были набиты мятыми серыми тучами. Линху даже казалось, что и правда, кому-то не особо хотелось аккуратно складывать их, и он втиснул эти тучи в небо, как грязное тряпье.       Зимой в Амне не бывало крепких морозов, зато не переставая дул пронизывающий ветер. Но Линх уже почти спасся от него. Все, что оставалось – толкнуть дверь «Медной Короны», переступить порог, и парень очутился бы в уютной, пахнущей горячей едой трапезной.       Линх собирался уже это сделать, как его окликнули:       – Помогите, если можете!       Ежась от ледяных порывов, к нему протянул ладонь незнакомец, закутанный в нищенские лохмотья. Он вынырнул из какой-то незаметной ниши, где прятался от ветра, и загундосил:       – Подайте немного на дрова. Моя старуха-мать тяжело больна, лежит в нетопленной холодной каморке.       Небритый подбородок у попрошайки жалобно задрожал, и при виде такого расстроенного человека в душе Линха тут же проснулся ильматари.       – Где ты живешь? Я лекарь, я посмотрю, что с ней.       – Мне бы только пару монет, – несколько озадаченный, возразил попрошайка, – перебились бы как-нибудь. Мы с матушкой живем на другом конце города!       Но поздно, Линх уже твердо решил исцелить эту несчастную старую женщину, и заставить его передумать мог бы разве что конец света.       – Я ничего не возьму за лечение, – успокоил он и твердо повторил. – Отведи меня к своей матери.       Нищий вдруг обозлился:       – Сразу бы сказал «нет»… Ишь, нашелся! Лекарь!.. – процедил он сквозь зубы и быстро зашагал прочь, ворча себе под нос.       В недоумении нахмурив брови, Линх уставился ему вслед.       В то же мгновение за его спиной послышался смех. Линх оглянулся. В двух шагах от него от души хохотал невысокий черноволосый человек с чужеземным лицом – узкими прорезями глаз и резко очерченными скулами.       – Йошимо! – узнал его Линх и наконец-то сообразил. – Это значит, что? На самом деле у него не было никакой больной матушки?..       Кара-турец ухмыльнулся:       – Да неужели! Как ты догадался?       – А ты что тут делаешь? – в ответ буркнул Линх.       – Разве я не мог просто случайно идти мимо? – Йошимо пожал плечами. – Ну ладно, конечно же, не мог. Я искал тебя.              Теперь Линх и его друзья жили в «Медной короне», но не в комнатах для постояльцев, а в бывшем подземном логове рабовладельцев.       Налия убедила Хендака, что свои клятвы надо исполнять, однако придерживаться при этом следует не буквы, а духа. Хендак клялся не устраивать в «Короне» никаких кровавых зрелищ или воровских притонов. Но разобрать заложенный кирпичом тайный ход, чтобы помочь хорошим людям – это же совсем другое дело!       Хендак и сам был рад дать приют своим спасителям, не взимая с них никакой платы. Так что Линх и все его спутники, включая Аэри, перенесли свое имущество в тайное убежище под «Медной короной».       Аэри тоже уложила рюкзак, в котором хранила пожитки с тех самых пор, как начала странствовать с бродячим цирком. Поэтому на рюкзаке пестрели ее самодельные нашивки со слоном, играющим на трубе, и разноцветными воздушными шарами. Наверное, Аэри так к ним привыкла, что совсем не задумывалась, насколько это подходящие картинки для наемницы.       А может быть, так бы и сошло, если бы только Минск не пожелал иметь на собственном дорожном мешке нашивку в виде хомячка – не какого-то милого хомячка, а свирепого хомячка-берсерка. И он ее получил.        Джахейра сначала даже онемела при виде такого легкомыслия. На объемистом, вылинявшем под дождями и вьюгами рюкзачище рашеманского богатыря появился Бу с огромным окровавленным топором, сделанный из лоскутов цветной ткани.       Наконец Джахейра обрела дар речи.       – Мы не в цирке, Аэри! И не в сказке, – упрекнула она. – Ты очень юна, ты не понимаешь – то, что происходит с нами, это не детские фантазии, это даже не приключения! Это невзгоды. Каждый из нас может погибнуть в любую секунду.       Аэри растерялась.       – Я вовсе не думаю, что мы в сказке, я понимаю, что… Меня ведь саму держали в клетке! – напомнила она себе в оправдание. – Я, честное слово, не пыталась ни над кем подшутить!       За авариэль заступился Минск, рассудительно возразив:       – Минск сам видел, что на боевых знаменах рисуют разных зверей: львов, тигров, медведей. Минск выбрал хомяка.       Лоскутный Бу с топором так и остался на рюкзаке могучего рашеми. А своего слона и воздушные шары Аэри в тот же день отпорола.              Возникнув, словно из-под земли, прямо на улице у дверей «Медной Короны», Йошимо тотчас же поспешил выложить Линху, что побудило его вернуться.       – Если не ошибаюсь, наш изначальный замысел состоял в том, чтобы ограбить Лехтинана? – напомнил он. – Освободить рабов – ну конечно! Но разве не подразумевалось, что мы заберем все золото, которое зрители поставили на бои? Тем более это был День Хендака. Я хочу сказать, ставок было много: долго ли он продержится, останется ли последним выжившим из рабов на арене, будет ли растерзан бойцовыми собаками или затоптан быком… Список ставок я захватил с собой, подарю его Хендаку, – Йошимо улыбнулся, как человек, которому приятно оказывать другим людям маленькие любезности.       То же самое чужеземный плут повторил потом за столом в «Короне», где за обедом встретилась вся компания:       – Я обчистил кассу боев и забрал все ставки, а потом залез под скамью неподалеку от арены, уединившись от мирской суеты.       В первое мгновение, увидев «вежливого вора», Джахейра всплеснула руками:       – Не может быть!..       Йошимо не смутился и выставил на стол мешочек с золотыми монетами:       – Здесь примерно около тысячи моих оправданий.       – Не понимаю, почему ты их не прикарманил, – с сомнением начала друидка.       – О, я собирался! – не пытался отпираться Йошимо. – Было похоже, что вы завели себе новых влиятельных друзей. Я имею в виду этих добродетельных воинов из ордена Сияющего Сердца. Так что ваша доля вам была не очень нужна. Рыцари помогли бы вам разыскать вашу рыженькую подружку. Что плохого, если скромный Йошимо оставит деньги себе? Однако выглядит так, будто я ошибался, – пожал плечами Йошимо. – И деньги вам теперь понадобятся.       – Я помню эту девушку в подземелье. Имоен, – продолжал он с неожиданной грустью. – В плену у Иреникуса нас всех ожидала незавидная участь, а на моей родине говорят: больные одной болезнью сочувствуют друг другу. Может быть, я и не хороший человек, но и не совсем конченый: я не наложу руку на деньги, которые могли бы послужить для ее спасения. У нас в Кара-Туре все люди черноволосые, – внезапно добавил Йошимо с усмешкой. – Никогда раньше не встречал рыжих. Будто бы волосы на голове у вашей Имоен загорелись, а ей наплевать.              Йошимо растопил лед. Даже Джахейра смирилась, признав, что, по сути, ее раздражала лишь непредсказуемость кара-турца. «То от него отбоя нет, как от осенней мухи, то он испаряется, будто роса на солнце, то снова сваливается на нас, точно снег на голову», - размышляла друидка. От своих спутников она ожидала гораздо большей сознательности.       Но вообще возвращение Йошимо не входило в число нежелательных событий. Похоже, он имел особый дар нравиться.       Йошимо имел откровенно плутовскую внешность. Нестриженные волосы цвета воронова крыла спадали ему на плечи, переносица была перебита шрамом, а глаза из-за своего узкого разреза казались прищуренными, точно у уличного хулигана, с наглой ужимкой вынырнувшего тебе навстречу из подворотни.       В действительности Йошимо был из числа людей, что всегда стремятся сглаживать углы. На него трудно было долго сердиться, на этот случай у кара-турца были наготове такие обезоруживающие приемы, как беззлобная шутка и слегка ироническая уступчивость тем, кто настаивает на своем и горячится.       Вдобавок маленькая компания искателей приключений отдавала Йошимо должное: чтобы вернуться назад с такой кучей денег, нужно было и впрямь иметь сердце.