Все в твоих руках

Слава растерянно обошел комнату, заглянул под кровать, втайне надеясь, что, может быть, Мирон просто решил над ним глупо подшутить и спрятался там. Под кроватью было пусто – даже пыли не было. Слава еще раз оглядел комнату. Никаких следов борьбы, будто бы Мирон ушел добровольно. Просто вот так взял и вышел куда-то и сейчас вернется. Слава грустно усмехнулся собственным мыслям. Конечно, никто никуда не вернется. Тот алкаш в магазине вряд ли знал, кто Слава такой, а значит, не стал бы специально врать насчет полиции и все произошедшего. Мирон в самом деле исчез. Нет, не исчез, а добровольно дал себя увести! Но как? Он ведь знал, что за ним охотятся, и не оказал сопротивления? Славе выть хотелось от досады. Черт бы побрал эту бабку с ее оладушками и сгущенкой! Если бы она не надоумила его сходить в магазин, то Слава бы костьми лег, а Мирона не отдал никому. Дрался, если бы понадобилось! Бабка! Она ведь видела полицию, а значит, должна знать хотя бы примерно, куда забрали Мирона. В конце концов, это всего лишь УАЗик деревенской полиции, вряд ли они повезут Мирона далеко. Да что видела! Она по-любому с ними общалась. Не ворвутся ведь они просто так в случайный дом и не выведут оттуда человека. Стопроцентно они знали, кого и где искать. Слава скрипнул зубами. Проклятые чипы, которые Мирону встроил этот инженер. Хотел, как лучше, а вышла жопа, как обычно. Зря он придумал идти в деревню. Думал, что здесь Мирона сложнее выследить. Идиот! Как раз оказалось – легче легкого. Вот они и выследили. Дождались, пока Слава уйдет, и взяли его тепленьким из кроватки. Он, наверное, поэтому и не сопротивлялся: спросонок понять ничего не успел. Слава вздохнул. Хоть у хозяйки спросить, как тут что было. Он осторожно заглянул в дом. Хозяйка заканчивала накрывать на стол. Слава успел заметить одну чашку, одну вазочку с вареньем и большую миску оладий. Одну чашку. И варенье. Что-то не сходилось. Он прошел в кухню и громко хлопнул дверью. – Доброе утро еще раз! – во весь голос гаркнул он. Хозяйка обернулась и удивленно на него посмотрела. – Вы уже? – ее голос дрогнул. – Купили сгущенку? – Не было, – соврал Слава, – Да тут и варенье есть. Мы варенье тоже уважаем. А почему один стакан всего? Мой друг тоже завтракать будет. Хозяйка дернулась, как от удара. – А он ушел, – ответила она чуть хрипло. – Сказал – проветриться с утра хочет. Потом, сказал придет. Она с каждым словом говорила все быстрее, голос ее все более и более дрожал, выдавая ложь. Слава задумчиво закусил губу и сел. – Проветриться? – он взял ложку и насыпал сахару в чашку. – Проветриться – это хорошо. Он помешал чай, взял один оладушек и обмакнул его в варенье. Хозяйка присела за стол напротив Славы. Он не смотрел на нее, только боковым зрением видел, как старуха напряжена, чувствовал ее пристальный взгляд, будто хозяйка хотела о чем-то ему сказать, и решил опередить ее. – Куда они его увезли? – с нажимом спросил Слава, резко вскинув голову. Хозяйка не ожидала и вздрогнула. Глаза ее расширились, румянец исчез. – Кого? – Значит, кто «они», вы знаете? – прищурился Слава. – Куда? – Он маньяк, – вытаращив глаза шепотом поведала ему хозяйка. – Ваш, якобы, друг. Я знаю, он к вам в лес приблудился. Хотел вас того, – она провела по горлу ребром ладони. – Я утром в магазин шла, гляжу – ориентировки на него висят. Вчера еще не было. За ночь наклеили. Опасный маньяк! Как он вас еще не тронул, ума не приложу! Вы ешьте, ешьте. Она придвинула Славе миску с оладьями и вазочку. – И откуда вы взяли, что он маньяк? – холодно спросил Слава. – В ориентировке написано. И статья. Там статья указана, написано – за массовые убийства, рецидивист, – она затрясла седой головой, чтобы дополнительно убедить Славу. – Конфиденциальность гарантирована. Слава стиснул зубы и шумно выдохнул через нос. – И вы, конечно, сразу позвонили? А меня в магазин отправили, чтобы не мешал? Он стиснул кулаки так сильно, что впился ногтями в ладонь до крови. Чертова старуха! Сунула свой нос, куда ее не просили. И ума не хватило на то, чтобы спросить. Да и не будет опасный маньяк-рецидивист так запросто шастать по деревням и снимать комнату среди бела дня. Ясно же, что ориентировки повесили специально для вот таких старушек, которые без всякой задней мысли сообщат в полицию и даже критическое мышление не включат. – Он же маньяк, – она даже руки к Славе вытянула и просительно заглянула в глаза. – Не маньяк, – зло ответил Слава, – он мой друг. А еще он разведчик, раскрыл крупный заговор на военном заводе. Там строили супер-робота, чтобы убить сами знаете, кого! – он возвел глаза к потолку и многозначительно поднял брови. – А он этот заговор раскрыл, и вот теперь подконтрольные коррумпированным заговорщикам люди ищут его, чтобы убить сначала моего друга, раз он свидетель, а потом и… – он опять поднял взгляд к потолку и замолчал. Теперь оставалось только надеяться, что хозяйка поверит в его идиотскую ложь и хоть что-то расскажет, но так пока недоверчиво молчала. – Вы хоть понимаете, почему мы здесь оказались? Не в Москве, не в Питере, а здесь, в глуши? Да потому что за ним как раз и охотятся те самые заговорщики! А вы им собственноручно его выдали! Теперь их план удастся. Вот где катастрофа! – Как это? Его… – она тоже завела глаза вверх и дернула подбородком, – и убить? Нелюди! А главное, они же приходили на днях, все дома обошли, рассказали так складно. А я, дура старая… Выходит, хорошего человека под монастырь подвела. Она растерянно замолчала. – Все еще можно исправить, – строго сказал Слава, в душе ликуя от того, что его бред прокатил, – я ведь тоже не писатель, как вы понимаете. Он уставился на нее укоризненно. – Оттуда? – хозяйка снова дернула подбородком вверх. Слава сурово кивнул. – Звание свое я вам сообщать не буду, у вас доступа к гостайне нет. Но вы все еще можете мне помочь. Куда уехала машина? – В райцентр, наверное, – пожала плечами хозяйка, – у нас пункт полиции только там. Был еще в селе участковый, но сократили его года два назад. Всё же укрупняют, людей сокращают. У него трое детей, сам вдовец. А вот еще фельдшерский пункт убрали в том году. Так теперь скорая едет часа четыре, а давление где померить? Самим только. Вон, беременные у нас рожать едут в райцентр недели за две до родов, лежат там. А школа… – Я понял, – строго оборвал ее Слава, почуяв, что задел старушку за живое. – Там, – он указал пальцем на потолок, – разберутся. Я в рапорте укажу, что вы предприняли все усилия для спасения. Не обещаю, что к награде приставят, но… Он кивнул с важным видом и добавил: – Кто меня туда отвезти может? Дело срочное, в накладе не останетесь. – Знаю! – тут же нашлась хозяйка, – Григорьич, сосед мой. Вы обождите минуты две, я скажу ему. – Только без подробностей, – нахмурился Слава. – Правительственное задание, чем меньше людей знают, тем лучше для нас. Хозяйка кивнула, приложив палец к губам и поспешила из дома. Слава тоже вернулся в летнюю кухню, чтобы захватить вещи. Когда он вошел, в носу противно защипало. Он сел на кровать, провел рукой по простыне, одеялу. Еще несколько часов назад они лежали тут вдвоем с Мироном, Слава его обнимал, прижимался носом к шее, вдыхал его запах и едва-едва касался губами, потом проводил рукой по животу, гладил кончиками пальцев уже опавший член, потом поднимался выше и касался сосков, вел почти невесомую дорожку пальцами до шеи, подбородка и наконец касался губ. Мирон, хотя и спал, с готовностью целовал пальцы, как будто только этого и ждал, приоткрывал губы, впуская, самым кончиком языка трогал подушечки пальцев, заставляя Славу сходить с ума, а его член твердеть. Славе становилось стыдно, что они так откровенно лапает спящего Мирона, в душе его грыз червячок под именем совести, но лежать вдвоем под одеялом, трогать Мирона и чувствовать, что он отзывается на ласки, было так сладко, что Слава ничего не мог с собой поделать и вжимался членом в его зад, надеясь, что вскоре все наладится и он сможет подарить Мирону самый офигенный секс, на который способен. Или не только секс, а даже отношения. Всего пару часов назад Слава был счастлив и полно надежд. Теперь ему предстояло собрать себя в кучу и искать Мирона. Секс или отношения – все это теперь было второстепенным. Главное – чтобы до Мирона не добрались те, для кого его создавали. Главное – успеть его спасти. Слава встал и, повинуясь дурацкой детской привычке при отъезде откуда-то внимательно проверять, все ли вещи собраны, встряхнул одеяло, поднял его, чтобы аккуратно сложить, и увидел крохотную флешку посреди кровати. Ту самую! Сердце забилось радостнее. Значит, Мирон не сунул ее обратно в кроссовку, а положил. Видимо, в карман джинсов, а когда они вчера миловались, флешка возьми да выпади. У Славы даже руки задрожали. Это ведь и правда удача! Если верить Мирону, на ней записаны самые разные секретные сведения, которые его инженер не имел права разглашать, а значит, отчасти Мирон в безопасности. И тот неизвестный чувак тоже. Слава вытащил из сумки паспорт и сунул флешку туда. Не самое надежное место, но там точно он ее не потеряет. Если уж и вытащат, то вместе с паспортом. Потом он критически осмотрел сумки с вещами. Одну нес Мирон. Она была тяжелее, и туда Слава упаковал одеяла, подушки и все объемные и тяжелые вещи. По-хорошему ее тоже надо было взять с собой: свои, как-никак, вещи. Но если Слава собирается действовать быстро, ему эта сумка только помешает. Рюкзака со шмотками и так хватит, чтобы осложнить жизнь. Впрвые в жизни Слава подумал, что он шмоточник и барахольщик: оставлять сумку стало жалко. Опять на ум пришла дурацкая примета из больниц: если оставишь вещи, придется вернуться. Возвращаться именно в эту деревню Слава никак не хотел. Но на то Слава и был писателем, чтобы уметь быстро находить решение, пусть даже и не совсем приятное. Он подарит сумку с вещами хозяйке! Вообще, конечно, она такой чести не заслуживала, раз с такой легкостью выдала Мирона, но иного выхода не было. Лишние вещи будут тормозить Славу, а это совсем ни к чему. В этот момент, как по заказу, открылась дверь: хозяйка заглянула к нему с виноватой улыбкой. – Машина готова. Извините еще раз, не со зла. Слава сухо кивнул ей и указал на сумку. – Здесь кое-какие вещи. Мне они больше не нужны, а вы, я вижу, сдаете комнату, оставьте их себе. Тут две подушки и одеяло, пусть для туристов остаются. Там еще кое-что по мелочи: полотенца, коврик придверный даже. Если не нужно, можете выкинуть. Хозяйка неверяще глядела на него. – Спасибо, – прошептала она и опустила взгляд. Слава мысленно порадовался ее стыду: пусть знает, как добрых людей сдавать кому ни попадя. – Всего доброго. Он подхватил рюкзак и вышел во двор. В калитку заглядывал мужик лет пятидесяти в серой поношенной куртке, кирзовых сапогах и спортивной шапочке. – Куда едем, начальник? – панибратски махнул он рукой. Слава стиснул зубы и нехорошо прищурился. Мужик понял его верно. – Извиняюсь, товарищ э-э-э подполковник? – польстил он Славе и, увидев короткий скупой кивок, облегченно улыбнулся. Садясь в машину, Слава не мог поверить своей удаче. На его вранье так легко купились два взрослых человека. Нет, на выдумки Слава был горазд, но одно дело писать романы и знать заранее, что все это выдумка и никогда не происходило, а другое – на ходу врать людям, пусть и во имя благой цели. – Они с полчаса назад уехали, – шофер грузно уселся за руль и повернулся к Славе, – летим? Слава кивнул. Угрызения совести начисто пропали: за полчаса Мирона увезли далеко, так что не время строить из себя праведника, надо тапок в пол и лететь на выручку. – Короткой дорогой, – попросил он водителя. – А ту одна только, – вздохнул тот и завел машину. – Да вы не бойтесь, товарищ подполковник, домчим в лучшем виде. Слава ободряюще похлопал его по плечу, хотя сам в эту минуту больше всего нуждался в поддержке. Кто там знает, как Мирон сейчас? Это деревенский бухарик сказал, что его двое из дома выводили. В машине вполне могли быть еще люди, и не полиция вовсе, а как раз те самые, что являлись накануне. И что сейчас с ним делают? Хорошо еще, если просто везут обратно в часть. Ладони похолодели от мысли, что он может потерять Мирона навсегда. Еще несколько дней назад Слава знать не знал ни о каком Мироне – то ли клоне, то ли роботе, а теперь трясется за него, больше всего боится за Мирона, за его дальнейшую судьбу. И не только потому, что влюбился. Причина глубже и серьезнее: Мирон невинен, как ребенок, во всех смыслах, а его готовили, как овцу на убой. А теперь, когда его создатель в бегах (если вообще живой), у самого Мирона перспективы незавидные. И Слава очень хотел спасти ему жизнь и подарить свободу и безопасность. Даже если они потом не будут вместе, необходимо было спасти его. Машина выскочила на проселочную дорогу, Славу подбросило на ухабе. – Извиняюсь, – пожал плечами водитель, – у нас тут так. Не швыряет, только если медленно ехать, а если скорость, то уж будь готов все кочки затылком собрать. Так и живем. Он виновато пожал плечами, но скорость чуть сбавил, боясь ушибить своего важного пассажира еще раз. – Лучше быстрее, за меня не переживайте, – успокоил его Слава. Водитель послушно кивнул и прижал педаль. Минут черед десять они выехали на трассу. На ровной асфальтированной дороге можно было не стесняться в скорости, и машина помчалась еще быстрее. – Скоро уже, вы не волнуйтесь, – успокоил водитель Славу, как будто угадав его волнение. – Тут все равно одна дорога, так мы их нагоним, а там вы уже командуйте. Что ж они, старшего по званию не послушают? – Так точно, – усмехнулся Слава и весь подался вперед, вглядываясь в серую осеннюю даль, как будто от этого мог быстрее увидеть полицейскую машину и даже остановить ее взглядом. Как назло, впереди было пусто, даже навстречу ни одной машины не попадалось. Сердце стучало, как бешенное, ладони вспотели, а в голове осталась только одна мысль: «надо успеть!». От напряжения у Славы глаза заслезились. Он моргнул раз, другой, но ощущение песка не проходило. Он зажмурился изо всех сил, и как раз в этот момент водитель его обрадовал. – Вон они, товарищ полковник, – от волнения он «повысил» Славу в несуществующем звании, а может, решил задобрить напоследок, – командуйте теперь! Слава резко распахнул глаза – и даже боль прошла. От радости, что догнали, что скоро он увидит Мирона. И решение пришло так же неожиданно. Резкое, дерзкое и от того самое дурацкое. Он достал бумажник, вытащил из него две пятитысячных купюры, положил на приборную панель. – Резко объезжай их и тормози. Прямо тапок в пол, понял? Если мало, накину, только давай, браток, чтоб и они встали. А потом уж я буду действовать. Водитель посмотрел на деньги и довольно кивнул. – Нормально, гражданин начальник. Живем! Он все сделал в точности так, как просил Слава. Обогнал полицейскую машину, вылетев на встречку, потом резко перестроился прямо перед ней и так же резко затормозил. Послышался визг тормозов, удар в зад. Славу сильно дернуло вперед. Только ремень спас от того, чтобы не пропахать носом стекло. В зеркало он увидел, как двое полицейских выскочили из машины и побежали к ним. Слава дрожащими руками открыл бумажник, достал из него самое ценное, что там было – купюру в сто долларов и тоже кинул на панель. – Это тебе за труды, отец. Отстегнул ремень и выпрыгнул из машины с рюкзаком в руках. В этот же момент и его водитель, вытаращив от удивления глаза, открыл свою дверь, и вышел под разъяренные крики двух полицейских. Слава оглянулся. Машина стояла пустая и открытая. Он мельком увидел, что бампер чуть помят. У «его» водителя повреждения были куда больше, но не это его сейчас волновало. Он сориентировался за секунды, пока полицейские не обращали на него особенного внимания. Подбежал к машине, влез в нее, захлопнул дверь и завел. На механике Слава ездил давно, но мозг (хвала всем его нейронам!) в стрессовой ситуации как-то мгновенно сориентировался, и уже через пару секунд Слава вылетел на встречную, вывернул на свою полосу и понесся вперед. В зеркало заднего вида он еще успел разглядеть бегущих полицейских, машущих ему руками, хлопающих себя по бокам в поисках оружия. Успел порадоваться, что ему вслед не начали стрелять. Потом перевел взгляд на пол между сиденьями. Там лежало два табельных пистолета. Руки задрожали, подмышки вспотели так, что Слава прямо почувствовал, как намокла одежда. Полицейских и его водителя уже давно не было видно, а к Славе теперь пришло осознание. Он угнал полицейскую машину. С оружием. Но главное, что в этой машине был Мирон. Теперь Слава и его увидел в заднем отсеке, где перевозили арестованных.