Все в твоих руках

Он улыбнулся и помахал Мирону, а потом, получив ответную улыбку, еще сильнее разулыбался. На несколько секунд Слава успокоился, но потом опять кольнуло: за ним ведь легко могут организовать погоню. Все же они с машиной там. И почти наверняка полицейские, оставшись без транспорта, заставят этого бедного Григорьича догнать наглого похитителя. И обман Славин вскроется на раз-два, если уже не вскрылся. Срочно оказался нужен новый план, ибо старый и единственный в мгновение ока продемонстрировал свою никчемность. Что делать? Съехать с трассы и кинуть машину в лесу? Но добираться до райцентра как-то нужно. А как, если теперь на любом столбе они могут увидеть ориентировку на Мирона? И, видимо, на Славу тоже. Или прижать педаль, врубить мигалку и лететь на всех парах до ближайшего населенного пункта? И там натолкнуться на очередную бдительную бабку? Слава нервно посмотрел в зеркало. Пока погон не наблюдалось, и он выдохнул. Но это пока. Кто даст гарантию, что через пять минут позади не покажется машина? Слава вспомнил про два пистолета. И хотя стрелять он не умел, но решил, что человек с интеллектом наверняка справится с оружием и с предохранителем, а значит, в случае чего прибегнет и к этому средству. Он искренне понадеялся, что такого случая не произойдет. Но мигалку все же включить следовало, тем более, что по пути стали встречаться машины, и он догнал колонну, плетущуюся за каким-то длинномером. «С Богом!», – решил Слава и включил маячок и сирену. Машину почтительно стали жаться к обочине. Даже водитель грузовика сбавил скорость и тоже уступил дорогу, как смог. Слава немного высунулся на встречку: и там машины сдавали в сторону и сбавляли скорость. Он каким-то чудом пролетел колонну и опять оказался первым. Тревога чуть улеглась. Даже если обманутые полицейские и несчастный Григорьич пустились за ним в погоню, то без мигалки и сирены они так просто не догонят Славу. Хотя бы потому, что лишний раз не рискнут вылезти на встречную полосу и обогнать колонну. Слава даже запел от радости «Нас не догонят», забарабанил пальцами по рулю. Он пел слишком громко и самозабвенно, даже забыл про Мирона сзади. И только когда впереди замаячили двухэтажные дома, Слава опомнился, сбавил скорость и отключил сирену. Посмотрел в зеркало, встретился взглядом с улыбающимся Мироном, и до него наконец дошло, что они сейчас в относительной безопасности, а значит, Мирона нужно вытащить из этого душного отсека и пересадить к себе. Слава съехал на обочину и остановился. Бегавшие на улице дети как по команде разбежались, а мужики, которые копались в машине возле одного из домов, спешно начали вытирать руки и делать вид, что им очень-очень нужно по домам. Слава даже обрадовался, что народ расходится: меньше свидетелей всегда на руку в таких незаконных предприятиях, в которое втянул его Мирон. Или он сам себя втянул? Он вышел из машины, обошел ее и открыл заднюю дверь. Мирон улыбался ему из темного арестантского отсека. – Привет! – Слава улыбнулся и протянул ему руку. Если бы не выглядывающие из-за забора мужики, Слава бы обнял Мирона, но при свидетелях решил не рисковать. – Я знал, что ты меня не оставишь, – сказал Мирон, вылезая. – Куда сейчас? – Прятаться, – усмехнулся Слава. – Я тут немного не по закону действовал, так что теперь мы оба в розыске. Ну, пока еще формально меня никуда не объявили, но объявят, это к бабке не ходи. Я же у ментов машину угнал. Он невесело усмехнулся и открыл Мирону пассажирскую дверь. – Еще немного покатаемся на угнанной тачке, побудем плохими парнями до конца. Садись. Слава опять завел мотор, и они снова поехали. Теперь уже не летели, как угорелые, но скорость все еще была выше положенной. – А я от стука проснулся. Сначала подумал, что это ты. Открыл дверь, а там двое стоят. И старушка-хозяйка. Я и не понял ничего. Они сказали: «Пройдемте!» и вывели меня. – Не били? – Нет. Вообще, они очень вежливо себя вели. Я только потом понял, что меня арестовали. Ты думаешь, эти парни связаны с теми, кто приходил? – Уверен, как в своем имени, – мрачно кивнул Слава, сворачивая в заросший кленами переулок. – Не напрямую связаны, конечно, но явно не по своей воле за тобой пришли. По деревне расклеены ориентировки на тебя. И наша бабуля-божий одуванчик одну из них внимательно прочитала и позвонила, куда следует. Кстати, там написано, что ты маньяк. – Теперь мне негде спрятаться. – Ну почему, – Слава резко затормозил у одного из деревянных двухэтажных домов, годившихся только под снос, – Надо найти укромное место. Здесь хотя бы на столбах еще не висит твой портрет. Да и телефонов тут больше, а значит, запеленговать тебя сложнее. Выходи, дальше пешком потопаем. Они прошли мимо нескольких одинаковых домов. Одни были еще обитаемы, другие полностью нежилые, с выбитыми окнами и еле держащимися дверями. – Ну что, Мирон, пора познакомиться с русской народной балобановщиной. Есть у меня одна идея, сомнительная, конечно, но мы должны молиться, чтобы все прошло удачно хотя бы наполовину. Ибо если пройдет, то есть шанс спасти тебя. Ну, и меня немного. Хотя бы до Москвы дотянуть без палева. – Что ты имеешь ввиду? – Мирон остановился и опасливо посмотрел на Славу, потом вокруг. – А то и имею. Сюда, – Слава решительно направился к дверям одного заброшенного дома. – Надеюсь, здесь есть хотя бы бомжи, – и пояснил в ответ на вопросительный взгляд Мирона, – Бездомные люди. Если ты к ним без злобы, то они могут оказаться вполне приличными ребятами и даже помогут чем-то. Он подошел к окну, пригнулся и встал прямо под окошком, жестом велел Мирону оставаться на месте, прислушался. Потом так же, пригнувшись, отошел к входной двери и выпрямился. – Вроде кто-то есть. Предлагаю зайти и познакомиться. Это точно не сдадут, – он открыл дверь, шагнул в темноту и вполголоса добавил, – По крайней мере, я на это надеюсь. Деревянные ступеньки заскрипели. Голоса, слабо доносившиеся из глубины дома, смолкли. Слава обернулся к Мирону и кивнул: – Точно кто-то есть, – прошептал он. – Идем. Главное, не бойся и молчи. Я сам говорить буду. И молись про себя, – он махнул рукой, вспомнив, что этому-то Мирон как раз и не обучен, – ну думай, короче, чтобы все прошло удачно. Пальцы еще можешь скрестить. Мирон послушно кивнул и пошел вслед за ним. Слава осторожно прошел по темному коридору, стараясь не касаться стен руками, но с писательским любопытством внимательно все оглядывая и запоминая: все когда-то пригождается. Дом, похоже, пустовал уже давно. Когда-то он был, судя по всему, общежитием. Слева и справа зияли пустые дверные проемы, со стен облетела (или была ободрана кем-то) штукатурка, обнажив тонкие досочки дранки, где-то, правда, оставались еще куски обоев и старых газет. Наверное, в этих местах хозяева не жалели клея или просто у обрывающих руки пока не дошли до этих участков. Деревянные полы кое-где сгнили и провалились. Из дыр тянуло холодом и сыростью. Оставшиеся стены, подоконники были покрыты рисунками и надписями всех цветов, размеров и содержаний. На полу то и дело попадались кучи экскрементов. Слава брезгливо переступал и надеялся, что ничего серьезнее в этом доме им не встретится. Все комнаты были пусты, только в конце коридора была одна, с закрытой дверью. – Там, – прошептал Слава и указал на нее пальцем, потом повернулся к Мирону, – ты молчи, я сам буду говорить. А то ляпнешь еще что-нибудь… Он многозначительно вздохнул и осторожно постучался. За дверью раздался шорох, приглушенные голоса. Слава радостно поднял брови и показал Мирону большой палец. Потом поплевал через левое плечо и толкнул дверь. В комнате обнаружились два бородатых мужика одетые прилично, но с пропитыми лицами. Они сидели в углу, вжимаясь в него, и подозрительно глядели на Славу. – Здрасьте, э-э-э, мир вашему дому, – ляпнул Слава и мысленно обругал себя за то, что не придумал ничего умнее. Писатель херов. Мужики переглянулись и хрипло засмеялись. – Вы че, сектанты, что ли? – наконец отсмеявшись, спросил один. – Че тут забыли? – Нам нужна помощь, – неожиданно вылез из-за Славиного плеча Мирон. – Вам? – недоверчиво спросил второй мужик. – Там бабон на улице, – начал Слава. Мужики встрепенулись, нахмурились. Один полез в карман и что-то там нащупал, стиснул. Слава инстинктивно отступил назад и отдавил Мирону ногу. – Мужики, все нормас, правда. Просто мы его угнали. А теперь нам сныкаться надо. – Угнали? Бобик? – вытаращились на них мужики. – Бросили тут и теперь приперлись сюда? Ну вы ебанутые! – восхищенно закончил один. – Валите-ка по-хорошему, детишки, – добавил другой и крепче сжал что-то в кармане. – Не, ни фига, – Слава упрямо шагнул вперед, – вот его, – он кивнул на Мирона, – взяли менты по беспределу. Просто так, короче взяли, а он того… Болезный, короче. Я его из дурки встретил, а они его взяли по левой наводке. Мужики слушали его настороженно, рассматривали Мирона, который специально вышел вперед, и, похоже, не очень-то верили. – Его спрятать надо где-то, и медик нужен. Срочно! – Не очень складно ты болтаешь, чувачок, – наконец вынес с вердикт один. – И на кой тебе медик? Так-то по вам не видно, что вы раненые. А для башки тут у нас лекарств нет. – Ребят, в накладе не останетесь, отвечаю, – кивнул Слава, судорожно в уме подсчитывая свои скудные финансы. – Ему не лекарства нужны, ему вырезать кое-что надо. Вшили херню одну, вот ее надо убрать. И не в больничке, сами понимаете. – Торпеду? – усмехнулся один из мужиков. – Так это ты пиздишь, браток, ее уже лет двадцать не вшивают. Или пулю достать? Так он, вроде, целехонький. – Мужики, просто поверьте на слово, – вздохнул Слава. – Ну или хотя бы скажите, где схоронится можно, если у вас хотя бы фельдшера знакомого нет. – Че это нет! – возмутился тот, что держал в кармане руку, – есть. У меня племяш приехал недавно из города. Его из института выгнали, сессию летнюю завалил. Полтора курса всего успел окончить, со второго попёрли. Так он теперь здесь тату-мастером трудится. Доктор не доктор, а разрезать и заштопать должен уметь. – Отведешь? – с надеждой спросил Слава и в ответ на характерный жест пальцами добавил, – Пятёра, как придем. – Пятёра это разговор, – довольно ответил тот. – Надо же, видать сильно вы от ментов хоронитесь, раз такие деньжищи платить готовы. – И мобильник есть? Один звонок всего, – добавил Слава с надеждой. – Разберемся, идём. Мужики встали. Слава с Мироном потеснились в дверном проеме, пропуская их. В коридоре мужики выбрали одну из пустовавших комнат и свернули в нее. Оказалось, что там был разобран пол и имелся вход в подвал. Провожатые спустились по горе мусора и досок первые. Слава шел следом, Мирон замыкал цепочку. Внизу было сыро, темно, воняло крысами и пометом. Слава шел почти на ощупь и каждую секунду боялся, как бы их с Мирном не грохнули здесь же в подвале, польстившись легкой наживой. Но мужики тихо шли вперед, изредка переговаривались и нападать на Славу с Мироном не собирались. Наконец они остановились перед металлической дверью. – Если на улице менты, мы вам сюда камешек кинем, не суйтесь, – предупредили провожатые Славу. Его сердце замерло, как в детстве, когда он смотрел какой-нибудь особенно страшный ужастик. Он взял Мирона за руку и сжал его ладонь в своей. Почувствовал легкое прикосновение губ к щеке и почти успел испугать другого: что их простую ласку увидят посторонние, как губы исчезли, уступив место пальцам. А потом Мирон прижался к нему сзади и прошептал, что не бросит, что готов сидеть здесь хоть до скончания века, лишь бы только со Славой. В этот момент им маякнули снаружи: чисто, можно выходить. На улице было пасмурно, но глаза все равно слезились. Слава не стал анализировать: это из-за сидения во тьме или из-за нахлынувших чувств. Надо было поторапливаться. Неизвестно, что там менты на дороге сделали с водителем, успели ли они добраться сюда, а если успели, нашли ли свою машину. В любом случае, время работало против Славы с Мироном, и их единственным спасением было быстро идти вперед и не задавать своим провожатым вопросов. Они шли по частному сектору, какими-то переулками, среди низеньких кособоких домов с заборами из штакетника, сетки и подручных материалов. Шли по засыпанным шлаком дорогам, с ямами и колдобинами, в которых скапливалась дождевая вода. Шли мимо одинаковых темных от старости и осадков домов с когда-то белеными, а теперь грязными завалинками. Шли мимо старых кривых яблонь-дичек с мелкими алыми ягодами и редкими, еще не успевшими опасть коричневыми листьями. В какой-то момент Славе начало казаться, что они никогда не придут. Рядом шел Мирон в своей тонкой рубашке и молчал. Он не выказывал никаких претензий, не говорил, что ему холодно или он устал, и Слава, забыв о сущности Мирона в какой-то момент удивился его выносливости. Это же заметили их провожатые. – Ниче твой дружок топает. Холодрыга такая, а ему хоть бы хны, – кивнул на Мирона один из мужиков. – Точно – псих. – Ему в больничке вшили чип специальный, – решил немного раскрыть карты Слава: лучше всего прятать правду на самом видном месте, тогда точно не найдут. – Он может так сотню километров пропахать пешком, даже еды не надо. Мужики уважительно цыкнули и свернули в очередной переулок. Слава опять приготовился петлять между лужами, но тут они остановились возле маленького деревянного дома. Один из проводников по-хозяйски открыл калитку и прошел в ограду. Махнул остальным. Потом поднялся на низкое крыльцо, распахнул входную дверь и заорал в темные сени: – Никитос! Гостей встречай! – обернулся и уверенно заявил, – Дома он. Дрыхнет или в компьютере этом своем сидит, наушники нацепил и не слышит. Слава с Мироном вслед за мужиками прошли в дом и сразу попали в кухню, которая служила одновременно и прихожей и, судя во всему, отчасти выполняла функции ванной комнаты, потому что в углу стоял железный рукомойник с раковиной и зеркалом, на раковине в стакане стояли зубная щетка и тюбик с пастой. На шум из комнаты показался парень лет двадцати. Заспанный, в домашней футболке, трениках, шерстяных носках. – Здорово, – зевнул хозяин. – Че орете? Это кто? – он кивнул на Славу с Мироном. – Калым тебе нашли, – усмехнулся мужик, которому этот самый Никитос приходился племянником. – Им доктор нужен, даже, говорят, такой недоучка, как ты, сойдет. Ну что, дружище, гони монету. Он повернулся к Славе и протянул потер пальцы друг о друга, намекая на награду. Его друг довольно улыбался, предвкушая предстоящую попойку. Слава вытащил бумажник, достал оттуда несколько купюр и отдал мужикам. Те, удостоверившись, что деньги настоящие, моментально смылись, оставив Славу с Мироном самостоятельно объясняться с ничего не понимающим Никитосом.