Доктор Кто и не тот человек-паук

Гира уносился все дальше от тела. Окно зрения сужалось. Пропадало ощущение конечностей. Раньше он мог хотя бы попытаться ненадолго отобрать контроль у жуткого нечто. Теперь даже это не получалось. Тьма смыкалась. Гиру поддерживал только Кувагон, Бог-Жук-Олень, чье присутствие он всегда ощущал. А еще… Вопрос, как Джереми тут оказался и что за девушка была рядом с ним, Гира не задавал. То есть, задавал, но это было не важно. Тьма уносила его, но Гира продолжал барахтаться. Плыть против течения. Ростки отчаяния он безжалостно давил. Нет. Он злой король и завоюет мир. Червяк не получит ни мир, ни его друзей. По ощущениям, Гира замер на месте. И даже чтобы оставаться тут, он тратил силы. — Гира. Вдруг тьма расступилась. Не исчезла, но перестала быть такой непроницаемой. Лучи света сложились в пять силуэтов. — Хорош валяться, остолоп, — бросил Янма. — Еще капельку эгоизма, — мелодично приказала Химено. — Вы же спаситель, сир Гира! — громогласно объявил Кагураги. — По решению суда неповиновение влечет за собой наказание в виде лишения возможности смотреть аниме «Вместе с Моффуном», — пробурчала Рита. — Ты же не хочешь, чтобы я стал королем, что правит всем, без тебя? — весело усмехнулся Джереми. Десять рук помогли Гире встать. Их касания вливали в него силы. Друзья толкнули вперед. Течение тьмы притихло. Гира все еще ощущал сопротивление, но сейчас мог идти против него. Теперь он был не один. — Гира. Взрослый, более низкий, гораздо более изнуренный голос Лиосы. — Что происходит? — Гира пытался разглядеть ее в темноте. — Мы сейчас общаемся разумами. То, что ты видел сейчас — твои воспоминания. Моя сила. Всего лишь воскрешать в памяти нужные образы, но иногда именно этого и не хватает. Мог ли он доверять Лиосе? — Прости, — прочла она его мысль. — Но я не могла сказать напрямую. — Потому что это существо бы услышало. — Злишься? — спросила Лиоса с пониманием. — Ненавидишь меня? Но Гира покачал головой. — Я хотел понять тебя и наконец-то понял. Ты лгала и вела меня в ловушку, но чтобы спасти других от этого существа. Если бы я знал, я бы согласился. Она помолчала чуть дольше. — Битва еще не окончена, — сказала Лиоса голосом, которым скрывала эмоции. — Знаю. Мой друг, Джереми. Он тоже здесь. И тоже попал под контроль. Пожалуйста, помоги ему. — Сначала мне нужно освободиться. Дагдэд сковывает меня и мою силу. Смутный силуэт худощавой женщины трепетал впереди. Она стояла на коленях, в ее тело врезались цепи, но даже под их тяжестью ее спина оставалась властно-прямой, а голова — поднятой. «Как тебя освободить?» — хотел спросить Гира. И ощутил в руке меч. И — что он не один. Тепло дружеского присутствия трепетало за спиной. Гира мысленно собрал его и пустил по завибрировавшему клинку. На каждый удар он тратил частичку силы, помогающей выстоять против течения тьмы. Ее потоки вихрились у ног и тащили назад. Ступни скользили. Руки наливались тяжестью. Искажалось от усилий лицо Лиосы, пытающейся удержать Гиру способностями. Разорванные цепи извивались криками, звуками взрывов и жестоким смехом. Цепей было много. Но их становилось все меньше и меньше. Наконец в поток тьмы упала последняя. Самая толстая — Гира еле смог разрубить ее. Черный туман сгустился в фигуру маленькой коротковолосой девушки — которая была с Джереми и которая могла быть младшей сестрой Лиосы. Девушка обняла ее. — Валь… — нежно прозвенело во тьме. Упругая сила ударила Гиру в грудь, и вдруг поток тьмы остановился. Разлился неподвижным озером. Лиоса стояла напротив. Она была свободна, ее освещал невидимый свет и играл на крошечных каплях в уголках глаз. — Спасибо… злой король. — Это и твоя заслуга. Ты нас удерживала. — Ты хороший, Гира, — вдруг сказала Лиоса. — Мне жаль, что пришлось тебя обманывать и что мы встретились при таких обстоятельствах. Я действительно хотела бы посмотреть на твою планету. Воспоминания, подумал Гира. Они развернулись вокруг. Яркие черепичные крыши, пестрота маленьких Псевдобогостражей, шумящие фабрики, парящий дворец Шугоддама; неоновые огни, веселый шум, быстрый поток людей, летящие ввысь небоскребы Н`Косопы; синева моря, изящные домики, сады и ароматы цветов Ишабаны; клонящиеся под тяжестью плодов деревья, бескрайние поля, теплый влажный воздух Тофу; сверкающий снег, вздымающиеся горы, суровая тишина Гоккана; изумрудные северные сияния, белоснежные равнины, кипящие жизнью туннели Срединной Земли. Лиоса огляделась. Гире почудилась слабая улыбка. — Страны твоей планеты прекрасны, — сказала Лиоса. — Мы можем посмотреть на них в реальности. Короли устроят тебе экскурсию… Она погрустнела. — Спасибо, Гира. Но не думаю… — Нет. Не ной. Будешь ныть — значит, точно проиграла. Джереми говорил, что это банальное сравнение, но смех Лиосы напоминал серебристый звон колокольчиков. Очень красивый. И кажется, на этот раз настоящий. — Хорошо, — произнесла она. — Тогда покажи мне свой мир, когда мы выберемся. Мне и моей сестренке. А я сделаю для этого все, что могу. Я буду сражаться с Дагдэдом, Гира. Мы можем общаться разумами, их состояние влияет на нас физически, но Дагдэд все еще находится в твоем теле. Поэтому я буду атаковать тебя, чтобы он отвлекался. Будет больно, но я спасу тебя. Иди за своими воспоминаниями. Потерпи. — Я бессмертный злой король. Бей сколько хочешь, я восстану. Она набрала воздуха в грудь, собирая смелость что-то сказать. — Хочу открыть один секрет. Лиоса — на самом деле моя сестра. Давно погибшая сестра, чье имя я взяла по многим причинам, но в основном из-за тоски по ней. И ты первый, который за много лет услышит это. Меня зовут Валгил. Облегченный выдох, как будто она выдавила из души застарелый гной. — А теперь — восстань, До… Гира. — Я нанесу ему удар из самой глубины преисподней, Валгил. Гира бежал, и воспоминания толкали его. Когане, Бун и другие дети из приюта играли с ним в догонялки. Крылья Богостражей несли его. Дууга кричал: «Вперед, король Гира!». Руки королей поддерживали его, когда он падал. Джереми с улыбкой протянул ему багнарекскую ладонь. Джереми плавал в хрустально-белом тумане. Прозрачная мерцающая дымка, похожая на воду. В тумане кто-то был. Джереми все отчетливее ощущал чье-то присутствие. Чьи-то неслышимые шаги отдавались легкой дрожью тумана. Кто-то подходил к нему со спины. Джереми боялся оглянуться. Это был не страх перед неизвестным врагом, а скорее… Он попытался понять. Страх поверить. Кто-то стоял совсем близко. Чье-то присутствие принесло с собой капельку уюта и спокойствия. Он обернулся. — Джереми, — нежно сказала мама. Джереми сам не понял, как оказался в ее объятиях и как обнял ее сам. Детство обрушилось и увлекло за собой светлым сверкающим потоком. — Мама… Но что-то не совпадало. — Но ведь… — Я только воспоминание, милый. Всего лишь твое воспоминание. Но иногда этого достаточно. Кажется, тебе нужна помощь. Ее ладонь мягко сжала его правую. Прикосновение ослабило гудящую под кожей боль. — Мне нужно освободиться от контроля, — сказал Джереми. — Иначе я причиню Доктору боль. — И у тебя есть все для того, чтобы освободиться. — А я думал, что научился говорить междустрочно от папы. — Ты думаешь, родители никаких привычек друг от друга не перенимают? Джереми прижался к ней крепче, вдыхая ее запах. — Что я должен сделать? — Иди за мной. Он следовал за ней с абсолютной доверчивостью ребенка. Шаги давались с трудом, туман вился вокруг них и плотным воздухом толкал назад, но она тянула за собой и помогала преодолевать препятствие. Мама держала его за правую руку, и боль разжимала клыки с каждым преодоленным шагом. Они шли все быстрее, а потом они бежали, и Джереми помнил, как когда-то давно они тоже бежали вот так — мама смеялась, а он очень старался догнать ее на маленьких еще ногах, а затем он падал к ней в объятия, и она кружила его, и к ним присоединялся папа и катал его на плечах, и мир казался таким большим… Картинки прошлого кружились осенними листьями. Теплый ветер, несший их, толкал Джереми вперед. Они остановились на опушке леса. Лето вблизи Гоккана было коротким и переходило в холодную дождливую осень с ранним снегом. Но сейчас осень сияла золотом и заворачивала в водопад листьев. Джереми помнил ту осень. Это тогда он украл у мамы Ядомикс-пушку и весело носился по лесу, дотягиваясь до ветвей ее паутиной. Детский смех прозвучал в ушах, прошлый восторг (она стреляет, он сам нажимает, а она стреляет!) зазвенел внутри. — Дальше я не смогу пойти, — произнесла мама. Ее рука ласково взъерошила ему волосы. — Но ты же знаешь, что я всегда с тобой. Почему такие банальные и такие точные фразы… Джереми обнял ее в последний раз. К горлу подкатывало одно давнее желание. Сильное, жгучее. Слова, которые он так хотел сказать. — Джереми, — опередила она его. — Мама… — Я тоже люблю тебя. Болела правая рука. Джереми машинально напрягся, удерживая ее. Колючки прокатились от плеча до кончиков пальцев, но дрогнула рука по его воле. Чужая сила разжала тиски. В ладони еще ощущалась искорка тепла. Джереми казалось, что не только мама оставила ее. Что где-то между прощанием и пробуждением был Гира. Он открыл глаза. Лес рук вздымался над головой и наглядно показывал, чего ждут учителя от учеников. Две руки тянулись к Джереми. Тонкая женская и более крупная мужская. Не привиделось… Джереми коснулся их обеих. Показалось, что в них еще осталось тепло. Колючки боли слегка притупились. И все же рука продолжала нехорошо пульсировать. Она стала деревянной и непослушной. Морщась, Джереми пошевелил ей. К счастью, несмотря на спектр болевых ощущений во время контроля Дагдэда, ничего не было сломано и даже вывихнуто. Уже прекрасно. Остальное можно перетерпеть. Опираясь на здоровую, Джереми поднялся. С тревогой огляделся. — Доктор! Впереди поднимался каскад островов. Куски земли толкались друг с другом, как неправильно сложенная мозаика. Доктор пряталась за ними. Она покачивалась на пятках, как злая, готовая броситься змея. Джереми направился к ней, преодолевая осыпающиеся странными хлопьями руки. На полпути Доктор обернулась. Настороженно скользнула взглядом по его руке, и от нее дохнуло облегчением. — Вышло? Я попыталась заблокировать ему путь к твоей голове. — Так это сделала ты. Она слегка нахмурилась: — Попыталась заблокировать? Да. Хотя сейчас у меня возникло ощущение, что ты о другом. — Я видел образ моей мамы, — пояснил Джереми. — Его создала ты? Брови Доктора поползли вверх. Когда им очевидно больше некуда было подниматься, они вдруг взлетели еще выше. — Воспоминания, которых порой достаточно… Валгил, ты все-таки… Доктор резко дернула Джереми в сторону. Джереми перегруппировался и прикрыл ее собой. Беззвучная волна от посланного в них заряда ударила в спину жаром. Интересно, почему других звуков нет, но они могут слышать голоса друг друга, мелькнула мысль. — Как вы меня достали своим превозмоганием и силой дружбы, вы бы знали, — объявил Дагдэд, возвышаясь в теле Гиры на одном из островков. Не так высоко, но с расстояния лицо нельзя было разглядеть. А вот усталое раздражение в его словах звучало отчетливо и громко. — Хоть бы что-то новое придумали. Все равно проигрываете. Ощущение силы ураганом взметнулось вокруг них. Защищая Доктора, Джереми приготовился к удару. Но не к тому, что в Дагдэда вонзится черная молния. На фоне окружающей черноты она казалась серой. Ее ростки пробежали по коже Гиры. Тот, кто был в его теле, даже не дрогнул. Но зачаток урагана вокруг Джереми и Доктора опал. Раздался судорожный вздох Доктора. Острова подчинялись движениям Валгил естественно, словно были продолжением ее тела. Точнее, не «словно». Она ступила на тот же остров, что и Гира. Ее окутывало облако пыли — осыпались остатки сдерживающих прежде рук. Было странно видеть сходство Валгил с Доктором. Взрослая, с жесткими уверенными движениями и все равно даже не приблизившаяся к старости и жестокости Доктора. Ее тело было переплетением почвы островов и кристаллов, а во лбу у нее горел красный кристалл. Он бешено пульсировал, как открытая рана. Через обнаженный бок Валгил проходила слишком знакомая красная метка, изображающая черную дыру. — Да когда ты уже сдохнешь… Как ты освободилась? — мрачно, но без удивления поинтересовался Дагдэд. — Капелька надежды творит чудеса… господин. Джереми мгновенно понял, что имела в виду Доктор, описывая Валгил как «она умеет говорить междустрочно». Заложить в короткое слово и произнести его так нейтрально, одновременно завернув в подтекст столько слоев ненависти, мог не каждый. — Опять надежда… куда же без нее перед тем, как умереть. Что, сражаться будем? Или, может, снова показать тебе, как умирала твоя сестра? Тон Валгил казался шелком, в который завернули отравленный кинжал: — Мне это наскучило так же, как и вам. — Не сражайся с ним! — крикнула Доктор. — Это бесполезно! Ты ничего не сделаешь бессмертному, только ранишь невинного человека! Лица Валгил нельзя было разглядеть, но Джереми заметил, как при звуках голоса Доктора она на миг застыла. — Не послушаешь сестренку? — насмешливо поинтересовался Дагдэд. Кристалл во лбу Валгил разгорелся болезненно-ярким огнем. Ее голос продолжал сочиться изысканным вежливым ядом: — Моя сестра, как вы любезно заметили, мертва. — Да чтоб тебя с твоим императорским высокомерием! — выругалась Доктор. — Послушай!.. Дагдэд дернул головой. Между ними едва уловимо блеснул воздух. — Ну не хочешь слушать, значит, не будем. Что там дальше? Ты на меня нападешь? Давай только быстрее самоубивайся, а то у меня тут вроде как игра идет. — Заглушку поставил, — рыкнула Доктор. Джереми выстрелил паутиной. Она ударилась о невидимую преграду. Подняться не получится. Доктор зло топнула ногой. И вдруг успокоилась. — Нет, — проговорила она. — Я ошиблась. Валгил знает, что ему нельзя навредить. Она не настолько глупа, чтобы нападать без причины. Валгил продолжала стоять. Кристалл разгорался все ярче. — Даже используешь дарованную мной силу, — одобрил Дагдэд. — Это мне всегда нравится. — Потерпи, — сказала Валгил. — Да я уже терплю, сколько можно энергию набирать? Ты свой знак императора питаешь негативом, так? Это делается легко, давай покажу. Вспоминаешь, как по моему приказу пытали твою сестру, вспоминаешь подробности, первый удар… Валгил резко втянула воздух. Кристалл полыхнул угасающей звездой. — Благодарю, — процедила она сквозь зубы. — Очень и очень сильно. Ее голос перешел в крик. Красные молнии вынырнули из пустоты под его аккомпанемент. Протянулись к кристаллу пылающими трещинами. Впились в тело Валгил, и в ярость в ее крике примешалась боль. — Гнев — в оружие, — зашептала Доктор, не отрывая горящего взгляда. — Ненависть — в доспехи, плохие воспоминания — в щиты. Самый простой способ заполнить кристалл энергией и заодно подпитать решимость убить врага. Сложно наносить удар любовью. Молнии ветвились, пока не покрыли Валгил единой красной массой, и вдруг оказалось, что красные уже не они, а… Броня выплавилась из молний неуловимо. Последним вокруг головы захлопнулся шлем. Созвездием полыхнули точки на месте глаз и кристалла. Последние молнии сбежали по рукам и застыли двумя кривыми клинками. Валгил покачнулась и, тяжело дыша, стиснула их рукояти. — Будет больно, — хрипло вытолкнула она. Дагдэд лениво потянулся. — Да-да, конечно. — Придурок, — бросила Доктор одновременно с тем, как Валгил сорвалась с места. Красно-черный смерч исказил пространство. В центре него изломалась фигура Гиры. Джереми невольно дернулся, хотя видел, что это лишь искажение пространства. Он не стал произносить вслух из опасения быть услышанными не тем. Но кажется, Джереми понял, и реакция Доктора подкрепляла уверенность. Валгил знала, что Дагдэда не убить, и не собиралась. И просьба потерпеть была обращена не к нему. Крик Валгил расколол пространство. Он клыкастой пастью вонзился в тело Гиры. Но когда пасть исчезла, Дагдэд выглядел целым, невредимым и скучающим. — Он защищает тело Гиры. — Невольное облегчение Джереми смешалось с пониманием, что так они не сдвинутся с места. — Еще бы Дагдэд его не защищал, — отрывисто проговорила Доктор. Она сосредоточенно следила за боем. — Это его единственный путь на свободу. А вас иногда тронуть страшно, рассыпаетесь на ходу. Дагдэд ударил в ответ. Сверкнувший в черноте дождь клинков не оставил Валгил шанса уклониться. Она едва успела взмахнуть рукой, переместив один из островков. Часть клинков застряла в нем, но часть достигла ее. Их остановила только броня. Валгил отшвырнуло во тьму. Но Дагдэд не учел, что все еще стоит на острове. Землю выдернуло у него из-под ног. Он еле уклонился от града пестрых валунов. Завис в воздухе, чтобы замелькать повсюду, телепортацией спасаясь от ударов. Острова преследовали его, как бешеные псы, кристаллы секли его защиту, пробиваясь и оставляя кровавые росчерки. Валгил вылетела из тьмы, точно так же зависнув в воздухе. Ее броня истекала красными молниями. Ощущение опасности, плеснувшей от Дагдэда, остро защипало кожу. Беззвучная пестрота атак поглотила их обоих. А в руках Доктора когда-то появились карманные часы. — «Если откроешь часы — выиграл ты», — быстро, размышляя вслух, бормотала она. Пространство вокруг сверкало и закручивалось беззвучным буйством энергии. — Это условие, которое он тебе поставил. Здесь что-то не так. Здесь что-то должно быть не так, а я не могу понять, что. А игра все еще идет и продолжится, даже если Валгил сможет освободить Гиру. И открыть должен именно ты, другие не считаются, без этого игра закончится твоим поражением, и я видела, что происходит с людьми, которые оказываются во власти Игрушечника. Зачем ты бросил ему вызов?! — чуть ли не впервые повысила Доктор голос на Джереми. Гнев в нем был перемешан со страхом. Не за себя. — Ты не хочешь открывать часы, а он хочет, чтобы ты сделала это. Так что я попробовал найти третий выход. — Ты решил обмануть обманщика. Хотя, честно говоря, он как будто стал более прямолинейным. Ладно, ты хотя бы выиграл время. Он не уйдет отсюда, пока игра не закончится. Но мы тоже не уйдем. Доктор с силой стиснула часы. — Почему он так хочет, чтобы ты их открыла? — спросил Джереми. — Что за личность там спрятана? Она зажмурилась и слегка тряхнула головой, выбрасывая какое-то неприятное воспоминание. — Назовем ее «вневременное дитя». Словосочетание произнеслось в голове Джереми другим голосом. Перед мысленным взором колыхнулась комната, погруженная в колдовскую зелень. — О нем упоминала Галина. — Да. Я… не знаю эту сущность. Я не имею ни малейшего понятия, что оно такое, чем жило, какие у него мечты и страхи. Но однажды я рискнула слегка приоткрыть часы. После чего захлопнула их и поклялась никогда не открывать. — Что ты услышала? — напряженно спросил Джереми. — Мысли, которые были бесконечно далеки от Доктора. Даже больше. От людей. От тех, кто похож на людей. Края Вселенной ближе к друг другу, чем наши восприятия существования. Тектеюн и остальные… даже они понятия не имели, кого изучают. И я очень не хочу это выпускать. Страх в ее голосе бежал холодом, добираясь до костей. От серебристой крышки часов повеяло жутью. Мысли и осколки идей заметались в голове Джереми, пытаясь раздробить оформляющийся комок тревоги. — У тебя есть другие часы? — Слишком очевидно, не прокатит, — поняла Доктор ход его мыслей. — Цепляние к формулировкам он предусмотрел. — А есть возможность открыть часы, не выпуская то, что внутри? — Думаю над этим. Удивительно, как они оставались в маленьком пузыре спокойствия. Или их оставляли специально. Вокруг в тишине полыхали режущие цвета и метались острова. Фигуры Валгил и Гиры мелькали всюду. И Дагдэд выигрывал. В Валгил неслись стрелы и энергетические заряды. Они меняли направление, обходили выстроенные щитами куски земли, чтобы терзать ее броню. Она застывала, скованная невидимым нечто, пока Дагдэд наносил ей удар за ударом мечом Гиры. Молнии, мечущиеся вокруг Валгил, побледнели и замедлились, не успевая за движениями врага. Броня расползалась, ее края судорожно тянулись к друг другу, пытаясь сомкнуться. В какой-то момент она пропустила еще один удар. Дагдэд отшвырнул ее, и Валгил впечатало в остров над головами Джереми и Доктора. Земля разошлась трещинами. Валгил почти утонула в ней. Несколько жутких мгновений она оставалась неподвижной. А потом в тишине раздался ее контрастно громкий смешок. Гира остановился резко, как будто налетел на невидимую стену. Его тело скрутило в судороге. Конечности дергались в разные стороны. — Ты!.. — проскрипел все еще Дагдэд. Смех Валгил стал громче. — Мне кажется, вам стоит познакомиться с тихоходками, ведь у вас с ними много общего. Слишком тихо до вас доходила эта мысль. Давай, Гира! — закричала она. Крик Гиры продолжил ее. Его тело выгнулось, как дерево, терзаемое жестокой бурей. Последняя судорога так дернула позвоночник, что Джереми застыл, готовясь услышать хруст. Хруста не было. Было… нечто, вылетевшее из шеи Гиры. Больше всего оно походило на сгусток еще более непроницаемой тьмы, чем чернота вокруг. Оно прочертило линию, уносясь за скопления островов, кристаллов и камней. Грудь Гиры поднялась и опала в облегченном выдохе. А потом он начал падать. Джереми вскинул Ядомикс-пушку, но мелькнувшая над головой фигура опередила его. Валгил подхватила Гиру. Вот только не рассчитала силы. Их обоих повлекло по дуге вниз. Острова не дали Джереми прицелиться вновь. Так что Джереми бросился за Гирой и Валгил. Доктор отставала от него, но он просто не мог замедлиться. Острова пролетали под ногами. Дыхание не сбилось только потому, что не надо было дышать. Вместо крови в голове стучала твердая уверенность — все хорошо. Не может быть иначе. И пусть реальность прогнется под эту мысль. За очередным островом — вздыбившейся грудой скал, — он нашел то, что искал. Гира лежал на земле. Его покрывали синяки, а на них накладывались раны (Валгил все же смогла прорваться сквозь защиту Дагдэда), слой крови и грязь. И, несмотря на них, Гира вполне уверенно пытался встать. Его взгляд встретился со взглядом Джереми. Его теплая, счастливая улыбка заставила Джереми отстраненно подумать: «Кто тебя так обманул, назвав злым королем?» — Ты в порядке, — выговорил Гира. Он совсем не правильно понял состояние Джереми. Больше всего его описывало слово «покой». — Я искал тебя в пространстве и времени. — Джереми говорил, наскоро перевязывая раны паутиной из здоровой левой руки. К счастью, все раны были поверхностными. — Но похоже, твои приключения выдались не скучнее моих. Гира поморщился, явно вспомнив последнее «приключение». И тут же распахнул глаза. Вскочил. — Валгил! Кажется, у Джереми войдет в привычку подхватывать теряющих равновесие друзей. На какое-то время он забыл о Докторе. А Доктор забыла о нем. Валгил распростерлась среди пестрой земли, среди клонящихся к ней рук, и кристаллы в воздухе слабо пульсировали в такт ее вздымающейся и опадающей грудной клетке. Броня растворилась. Как и земля со стеклом на ее коже. Теперь перед ними была просто женщина, похожая на маму или старшую сестру Доктора. Израненная, измученная, дышащая отсутствием воздуха все более хрипло. Пространство пронзил второй призывающий свист Доктора — Джереми смутно вспомнил, что она звала ТАРДИС, пока они с Гирой обменивались фразами. Тишина поглотила призыв. Злость и отчаяние исказили лицо Доктора. Джереми дернулся к ней и Валгил — он мог перевязать раны и ей!.. Раны Валгил стремительно почернели. Они стали походить на трещины в белой до синевы коже. Дрогнули острова — пестрота смывалась с них, обнажая безжизненную серость. Кристаллы теряли блеск, практически сливаясь с окружающей тьмой. И еще не посмотрев на Доктора, Джереми все понял. Медленно, как сквозь кисель, Доктор опустилась перед Валгил. Коснулась ее щеки. Сейчас, казалось, для нее не было ничего важнее. Джереми вздрогнул, когда тихий женский голос — не Доктора — все-таки колыхнул тишину. — Лисонька, — прозвучало хриплой и звенящей нежностью. Валгил улыбалась, смотря на Доктора. — Лисонька, это ты? Доктор не промедлила с ответом ни секунды. — Конечно. Конечно, это я. Гира подался к ним, но остановился. Он перестал опираться на Джереми, но не сдвинулся с места. Просто смотрел, так же, как и Джереми, ощущая, что происходит нечто интимное и важное. И лишь донесся шепот: — Ты же хотела посмотреть на Терру. Я обещал тебе ее показать. Я запретил тебе умирать. Но для Валгил сейчас существовал только один человек. — Зачем ты в тот день поменялась со мной, дурочка? Все было бы лучше, если бы это я умерла тогда. Я столько всего натворила. Весь наш дом, я его подставила. Ты бы не допустила такого. Ты вообще знаешь… знаешь, как я на тебя зла?! — Зачем ты прыгнула в портал? — печально, без обвинений спросила Доктор. — Я виновата в том, что произошло с тобой. С Доктором. Поэтому я решила искупить вину. Это был лучший поступок, который я совершила в жизни. Доктор резко качнула головой. — Во всем этом виновато только одно существо. И это не ты. Валгил прикрыла и открыла глаза в знак ответа. И он был не согласием — лишь принятием другой точки зрения. — Лисенок… — едва слышно выговорила она. — Я очень устала. — Не закрывай глаза, — попросила Доктор, зная, что будет дальше. — Пожалуйста, не закрывай их. Валгил улыбнулась, и в уголок губ скатилась крошечная капля. — Но раз ты здесь, уже не имеет значения, открыты они или нет, верно? — Это вневременье. Ты не можешь умереть здесь. — Верно. Здесь нельзя умереть от старости, или голода, или недосыпа. Если только тебя не будут убивать. Очень странные законы тут, да? Доктору бы понравились. Или нет… Нелогичная, дурацкая Вселенная… и ее дурацкие чудесные правила… он бы так сказал. — Не закрывай глаза, — прошептала Доктор. — Прошу тебя. Валгил с трудом подняла ладонь и коснулась кристалла во лбу. — Мой символ. Пусть им владеет Гира Хасти. Он очень… докторовский милый мальчик. Я надеюсь, с ним все в порядке. Гира все-таки сорвался с места. Упал рядом с Валгил на колени. Джереми сделал было шаг за ним, но замер. Нет. Они знают ее лучше, пусть попрощаются с ней как следует. — Я не смогу больше быть тюрьмой, — продолжала выдавливать слова Валгил. — Но ты, Гира… с этим символом ты сможешь. Я обманула тебя, но сейчас… сделай выбор сам. Может, ты используешь его лучше, чем я. — Я постараюсь, — сдавленно пообещал Гира. И Доктор добавила: — Ты справилась блестяще, моя храбрая императрица. — Спасибо. Спасибо за все. Веки Валгил опустились. Камень во лбу полыхнул. И стало понятно, что где-то далеко настоящая Лиоса встретила сестру. Доктор бережно убрала волосы с ее лица. Медленно наклонилась. Ее губы коснулись лба Валгил. Она прижалась к нему своим лбом. Она пробыла так мгновение и миллиарды лет. Доктор выпрямилась, но голова так и осталась склоненной. Потом она ее подняла. И открыла глаза. Гира содрогнулся и машинальным жестом схватился за меч. Если бы он сейчас вскочил и убежал, Джереми бы полностью его понял. Доктор поднялась медленными, нечеловечески плавными движениями. И на контрасте стремительно ее ладонь прыгнула в карман и дернулась к Джереми. Карманные часы мелькнули серебристой дугой. Джереми еле успел поймать их. — Открывай, — сказала Доктор голосом, прогоняющим армии. — Но… — Я сказала, открывай. — Но Дагдэд этого и желает. — Бойтесь своих желаний, они иногда исполняются. Уходи вместе с Гирой к ТАРДИС. Она вас защитит. Что-то уходило, убегало, еще немного, и оно станет безвозвратным. — Доктор, — Джереми почувствовал, что должен напомнить имя, он настойчиво бросал ей нити слов, пытаясь удержать на краю пропасти, — ты сама говорила, что потеряешь свою личность. Что ее заменит что-то, что ты боишься выпускать. Едва заметная усмешка — еще более жуткая, чем голос: — О, у этой сущности нет шансов. Во Вселенной нет ничего страшнее меня. А теперь выйди из игры и открой эти дурацкие часы. — Ты ведь на самом деле не уверена, что справишься! Ты просто хочешь выиграть нам время. Ты хочешь пожертвовать собой! — А что, надо пожертвовать тобой?! Им?! — Доктор зло кивнула в сторону застывшего Гиры. — Сделать его второй тюрьмой? Или сам хочешь на место Валгил, Джереми? Прекрасный план, который однажды уже не сработал. Что-то не слышу других предложений. Открывай часы. Джереми крепче надавил на крышку. — Нет. — Слушай, я редко это говорю, потому что обычно это очевидно, но вообще-то в любом сборище людей и нелюдей самая умная я. Поэтому, когда я говорю что-то делать, это надо делать. Открой часы, я приказываю тебе! Она была в бешенстве. Ею двигала жажда мести. Пропасть забирала ее. Ее нужно было одернуть, и Джереми ничего другого не пришло в голову. — Я не твой шут, чтобы ты приказывала мне. Доктор застыла. Она вдруг стала ужасно несчастной, и Джереми почти пожалел о своих словах. — А вот это было больно, — глухо выдавила Доктор. — Особенно от тебя. Медленными, аккуратными шагами Джереми приблизился к ней. Доктор поднимала голову, следя за его лицом. — Ты давала мне обещание, — тихо и так же медленно напомнил Джереми. Желая, чтобы она вслушалась и услышала. — Что будешь Доктором. А Доктор ищет третий выход и слушает друзей, когда они напоминают ей, что она заходит слишком далеко. — Ты пока плохо меня знаешь, я даже не приблизилась к этому «слишком далеко», — буркнула Доктор. Но ее ярость притушилась. В глазах появилась осмысленность. — Я пока не совсем понимаю, но… В какой-то момент Гира встал. — Ты сестра Валгил? — с ноткой неуверенности спросил он Доктора. Как обычно, Гира не читал между строк. Доктор как будто забыла о нем. Она поморгала, всматриваясь в него. Первобытное пламя в ее глазах угасало. — Нет, Гира, — ответила Доктор уже спокойнее. — Просто по одной безумной случайности у меня оказалось лицо Лиосы. Кстати, рада наконец-то с тобой познакомиться. Я Доктор. — Так это твое имя она постоянно не говорила. И это… ты превратила остатки ее дома в камень и кристаллы. Вновь от Доктора пахнуло печалью и виной. — Я должна была быть на ее месте. Должна была ее остановить. Должна была найти другой выход. Гира явно пытался понять, что за существо перед ним и как к нему относиться. Он пристально всматривался в Доктора, ища в ее облике нужные части мозаики. — Гира, — решил помочь Джереми. — Благодаря ей мы снова спасли нашу планету. Я не одобряю то, что она сделала в галактике Тюльпан, но могу сказать, что если она поступила так, то другого выхода на самом деле не было. Потому что она до последнего пытается спасти всех. Гира перевел взгляд с него на Доктора и на тело Валгил. Кивнул. — Я верю, — произнес он более мягко. — И ты сделала это, чтобы заточить Дагдэда и спасти от него других. Валгил тоже верила в тебя. Она очень грустила, когда говорила, что ты мертва. Мне кажется, она ждала тебя. И ты пришла спасти ее. Это мне по душе. Ты не заслуживаешь смерти. А если говорить просто, ты умрешь, если часы откроются. — Да, если упростить, то ты понял правильно. — Тогда ты принесешь Джереми ту же боль, которую испытала сама. Вы же подружились, да? Черты Доктора заострились. — Джереми и ты можете умереть, если не открыть часы, — настойчиво напомнила она. — Я боюсь их открывать, но еще сильнее я боюсь потерять еще одного друга. Иногда она очень умна. А иногда невероятно глупа. — А я, по-твоему, не боюсь потерять тебя? — резко спросил Джереми. Доктор открыла рот. Закрыла. Открыла. — Я все равно не слышу ваших предложений, — наконец сказала она. — А ты, в свою очередь, так зациклилась на самопожертвовании и мести, что не увидела очевидное. Умнейшая среди людей и нелюдей, — не удержался Джереми от подкола. Доктор отлично выразила лицом мысль: «И я все еще так думаю». Скептицизм ясно читался в ее глазах, однако она развернулась к Джереми с внимательным выражением. — Арка хамелеона раскроет твои старые воспоминания, — начал Джереми. — Ведь воспоминания, по сути, и есть мы. Но что, если есть способ усилить воспоминания Доктора так, чтобы они защитили твою личность? Гира хотел показать рукой и явно не ожидал, что при его жесте кристалл взлетит со лба Валгил и приземлится ему в ладонь. Сейчас он был прозрачен и отличался от парящих в воздухе осколков только завершенной целостностью граней. — Он ведь управляет воспоминаниями и эмоциями, — сказал Гира. — Джереми, ты это имеешь в виду? С этим можно что-то сделать? Доктор смотрела на кристалл все расширяющимися глазами. Затем она вскинула голову вверх, и Джереми услышал отчетливое: «Просто космос какая я тупая». — Никто никогда не пытался обойти арку хамелеона, — лихорадочно забормотала она. — Он и ставил на это. Вот в чем подвох!.. Я даже сейчас не уверена, что сработает. Шатко-валко шатающийся план. Гора рисков и целый горный хребет неизвестных переменных. Ну наконец-то я чувствую себя спокойно! Ошеломляюще счастливый выдох Доктора растаял в воздухе (или пустоте?). Доктор радостно улыбалась и сверкала глазами. Прежде чем Гира стал выглядеть окончательно растерянным, она посерьезнела опять. — Но убить Дагдэда все равно не выйдет. Древние бессмертны и не подчиняются законам нашей Вселенной. Даже если я смогу контролировать воспоминания и генетический код из часов, смертельный удар не нанесу. Все еще лучшим вариантом остается заточить его. — Но если я открою часы, то и так заточу Дагдэда, — напомнил Джереми. — Это было в условии. — Было? — с непонятной иронией переспросила Доктор. — Ты так и не понял, в чем подвох? Подожди, стой, притормози! — тут же остановила она рой вопросов Джереми. — Потом! Я думаю! План, шатко-валкий план… шаткий-валкий шар времени-шремени… — Ты что-нибудь понимаешь? — шепотом спросил Гира у Джереми. — Она думает. Скоро будет… — Джереми! Джереми!!! — …Другое, я думал, но предположим, — слегка растерянно закончил Джереми. Доктор светилась. Ее распирал энтузиазм. — Случайности! — воскликнула она. — Которым мы придаем значение! Они связаны, как паутина! — Так, — осторожно произнес Джереми, — допустим, мне нравится ход твоих мыслей, но я все еще не совсем его понимаю. — Мы во вневременье. — Доктор взбудоражено расхаживала туда-сюда, взмахивая сдернутым кольцом, как своеобразной указкой. — В вечности между двумя секундами. В субстанции, из которой состоит временная воронка, в основе Вселенной, в ее начале и конце. Мы вне времени, но можно сказать, что мы еще в нем — зацепились за камень и удерживаемся за него в пытающемся снести нас потоке. Время еще тут, совсем рядом. Ты когда-нибудь видел, как пауки ловят добычу? А вот и он — инопланетный, непредсказуемый полет мыслей Доктора. — Конечно, — сосредоточенно кивнул Джереми. — Может быть, я и сам так делал. — Вот мы и поймаем Дагдэда. Силой, с которой даже древние вынуждены считаться. В гигантскую. Паутину. Времени.