Доктор Кто и не тот человек-паук

Крик был короткий и страшный. Доктор так и застыла с запрокинутой головой. Ее трясло. Метка жгла кожу Джереми, как клеймо. Он одернул рукав, не желая ее видеть, но отвратительное ощущение никуда не делось. Внезапно он понял — или же поймал знание двойника. На его руке изображение не планеты с поясом астероидов. Это черная дыра. — Это существо… — слова царапали охрипшее горло, — с ним ты и сражалась? Доктор пнула подвернувшийся под ногу камень. Он со стуком ударился о ржавую балку. Доктор снова вскинула голову. Джереми решил, что сейчас она закричит опять. Но крика не раздалось. Доктор опустила голову и медленно ослабила хватку на передатчике. Ее выдох получился медленным и тяжелым. Так же медленно она подняла и опустила подбородок. «Да. Это оно». Существо, способное уничтожать галактики. — Пантеон? — спросил Джереми, хотя уже знал ответ. — Да. — Зачем? — Бесполезно задавать древним этот вопрос. Их логика не человеческая. Самый близкий ответ — «захотелось». Джереми помнил, как клокотала магма в центре Терры, когда они сражались там с Дезнареком, стараясь помешать ему разрушить планету. Какие удушающие волны жара накрывали их там. Точно так же его сейчас накрывал гнев. Цель Дезнарека была глупой, но хоть немного благородной. Сейчас же его мир разрушен забавы ради. С необычайной ясностью Джереми вспоминал, что слышал от Доктора про Тюльпан. И в особенности — одни ее горькие, полные сожаления слова. — Когда мы с тобой встретились второй раз, в этой твоей инкарнации, ты сказала, что не справилась в галактике Тюльпан. Это означает, что?.. — Нет, — прозвучало глотком свежего воздуха. — Я разобралась с ним. Заточила его. И надеюсь, навсегда. Как и Игрушечника, другого члена пантеона. Но… — Но лишь там, — понял Джереми. — Не в этой линии времени. Ты говорила, обрывки рождаются из мечтаний и страхов других, и наконец мы нашли того, кто создал этот мир. Как-то незаметно они сдвинулись с места. Безжизненные груды, когда-то бывшие домами, пропускали их мимо своих бесформенных тел. Ноги поднимали серую пыль. Могильная плита неба вдавливала в них мертвую тишину. — Возможно, — неожиданно выразила сомнение Доктор. — Но возможно и… Смерть, — с расстановкой проговорила она, оглядываясь. — Страх смерти. И внезапно спросила: — Можно ли управлять стиранием памяти при поедании души? Джереми пролистал воспоминания. — Никогда не слышал о таком. — Значит, нужны дополнительные способности. Управление памятью. Эмоциями. А в видении, которым оглушил двойник Джереми… — Я вспомнил кое-что еще. В воспоминании о стирании памяти я ощущал чьи-то ладони. Доктор задержала дыхание. И очень, очень глубоко вдохнула. Слово, сказанное ею, прозвучало тихо, на галлифрейском и не как приличное. — У существа из пантеона, о котором мы говорим, есть помощники, которые выполняют за него всю работу. Он может все делать сам, но не хочет. Именно помощники крутились вокруг твоего двойника, и это одного из них Рита заточила во льду. Еще одного я встречала в Тюльпане. Не знала тогда, кто он. И это его способность — манипулировать памятью и чувствами. Доктор заговорила сквозь зубы, а ее шаг стал быстрым и отрывистым. Ее речь была такой же быстрой. Но плавной. Как будто Доктор уже проговаривала ее про себя. И не один раз. — Как давно ты все это поняла? — ровно спросил Джереми. — Это была одна из моих первых мыслей, когда мы увидели скелеты во дворце Гоккана. Но я гнала ее. Старалась рассмотреть остальные варианты. Потому что… я не хотела верить в худшее. Джереми остановился. Доктор развернулась к нему. Она молчала. Они оба кое-что заметили. Их встречали. От замка оторвались тени. Силуэты гигантских насекомых. И они направлялись к ним. — Я понимаю, почему ты не хотела думать об этом и произносить вслух, — заговорил Джереми, пока оставалось время. — И все же я хочу знать то, что касается моего мира, моих подданных и моих друзей. Мы с тобой больше не решаем проблемы в одиночку. Поэтому скажи мне — почему ты спрашивала про Богостражей, Доктор? Доктор стояла, подняв голову к силуэтам на фоне неба. Снова не хочет, чтобы видели ее эмоции, подумал Джереми и ошибся. Доктор повернулась к нему. Ее взгляд смягчился. — Ты не совсем меня понял. Я не отгораживалась от тебя, я хотела защитить тебя. Если бы мои подозрения не оправдались, ты бы только лишний раз переживал. Но я тебя поняла. Я спрашивала про Богостражей, — она снова посуровела, — потому что сомневаюсь, что они просто присоединились к людям в вашей войне и что вообще случайно оказались на Терре. Вы замечены. Вы были замечены две тысячи лет назад. С тех пор, как вашу войну разжег его помощник, а с другой умершей планеты к вам прилетели выжившие. Богостражи опустились перед ними. Красный Бог-Жук-Олень, синяя Бог-Стрекоза, желтый Богомол, черно-оранжевая Бог-Пчела. Бог-Мотылек продолжал вместе с Ритой сторожить существо во льдах. От объединенного рева завибрировал воздух. И ничего дружелюбного в нем не было. — Стоять! — Доктор бросилась между ними и Джереми. — Помните меня? Я Доктор. И я клянусь, что этот Джереми — не тот, о ком вы думаете. Ее качнуло. Едва заметно. Доктор переступила с ноги на ногу, крепче сжала передатчик, словно пыталась ухватиться за него. Джереми встал рядом и как бы невзначай протянул ей одну из лап. Истекало действие лекарств. При виде его жеста — точнее, чем Джереми его сделал — Богостражи заревели. В их голосах гремели ярость и боль. Новая информация о духах-защитниках Терры разрывала голову, отказываясь вписываться в картину мира и пугающе заполняя пробелы, но пока для этой истории не пришло время. — Бог-Мотылек мог бы и предупредить вас, раз уж он поверил нам… — не удержался от ворчания Джереми. Новый рык заглушил его голос. Бог-Жук-Олень наклонил голову в сторону Доктора. — Хорошо, но потом вы нас выслушаете, — ответила та. — Что он сказал? — Он попросил перевести для тебя одну фразу. «Король Шугоддама ожидает тебя». Едва затихло, последнее слово, как взметнулся ветер. Жужжание крыльев стегнуло по ушам. Бог-Жук-Олень взмыл в воздух, а в следующее мгновение стальные лапы врезались в тело Джереми. Земля ушла из-под ног, разрушенный город нырнул вниз. Встречный поток воздуха снес сдавленный вскрик Джереми — сжали его нещадно. — Да чтоб вас! — Он чудом расслышал вопль Доктора. Она мелькнула в когтях Бога-Стрекозы. — Вы же не люди, почему тогда такие дурные?! Выслушайте! Одна просьба, пять минут времени! Под треск вспарывающих воздух крыльев на них надвигался дворец Шугоддама. В какой-то момент движение ускорилось. Круглая площадь резко скакнула к Джереми, и Кувагон бесцеремонно выбросил его перед воротами. Джереми ударило о покрытие. Какая-то из лап заломалась, и ее прострелило болью. Морщась и опять путаясь в конечностях, Джереми поднялся. После крутых разворотов Бога-Жука-Оленя его подташнивало. Доктора окружали Богостражи. В отличие от Джереми, ее опустили аккуратнее, но она, побледнев, опиралась на бок Бога-Стрекозы и глубоко дышала. Джереми от души понадеялся, что ее тоже мутит, а не окончательно прекращают действовать лекарства. Едва он шагнул в ее сторону, как перед ним вырос Бог-Жук-Олень. Его рога недвусмысленно застыли на уровне груди Джереми. — Да успокойтесь вы, идиоты! — донесся раздраженный выкрик Доктора. — Оставьте его и выслушайте уже, нако!.. Ее голос перешел в судорожный выдох. Из-за спины Бога-Жука-Оленя поднялось золотистое облачко. — Доктор, ты в порядке? — встревожился Джереми. — Не переживай. — Доктор говорила с усилием. Джереми попытался обойти Бога-Жука-Оленя, но тот еще теснее упер в него рога и зарычал. Одновременно за спиной раздался скрежет. Ворота в замок открывались. Гира ждал. — Иди, — поняла сомнения Джереми Доктор. — Я буду в порядке. Против меня Богостражи ничего не имеют. Поговорю с ними пока. Захвати это. Через Кувагона перелетел передатчик и упал точно к ногам Джереми. Джереми еле успел подхватить его — Бог-Жук-Олень попытался подцепить его лапой. — Меня будет вообще кто-нибудь слушать в этом мире?! — рявкнула Доктор, вызывая у Джереми воспоминания о похожих чувствах и полную солидарность. — Кстати, к тебе, Джереми, это тоже относится, если ты все еще сомневаешься. Вперед! А, нет, стой. — Что такое? — Будь начеку со своим двойником. Если мы правильно поняли о его одержимости Гирой, то сейчас ты дашь ему огромную мотивацию перехватить контроль над телом и прийти к Гире самому. На всякий случай Джереми прислушался к себе. Ощущения присутствия двойника не было. Возможно, он затаился. — Не волнуйся. У меня тоже есть мотивация сразиться за это тело. Джереми шагнул к воротам. Едва он прошел внутрь, как они захлопнулись. Отрезали быстрые сердитые объяснения «в общем, господа упрямые жуки, мы из другой временной линии…». Набросилась и забила уши воспрявшая тишина. Ее слегка оттолкнуло монотонное жужжание передатчика. Пыль защекотала ноздри. Из света в коридоре были только тусклые алые факелы. Тени кружились по стенам, искажали пространство. Джереми чудился в них пристальный взгляд. Джереми шел, и казалось, каждый шаг разносился по замку. Извещал о приближении. Вспарывал напряженное ожидание. Его? Гиры? Обоих? С каждым шагом просыпался двойник. Все сильнее на Джереми наплывало ощущение другого себя. Обретало четкость. Затягивало. Уносило ужасным пониманием — они с Доктором не ошиблись. В душе его двойника царила бездна. Непроглядная и безжизненная. Выжженная черная пустыня. В ней трепетал единственный островок, теплый оазис — образ Гиры. И двойник жаждал добраться до него так же, как умирающий в настоящей пустыне — до ручья и прохладной тени. Джереми вдруг понял, что имел в виду Бог-Мотылек, когда сказал: «Ему нужен Гира, чтобы править всем». Править всем — в том числе и самим Гирой. Всепоглощающий голод, в который обратилась привязанность к Гире, так оглушил Джереми, что некоторое время он просто пытался отдышаться, привалившись к стене. Чужие эмоции уходили. Двойник вновь затаился. — Что ты задумал? — хрипло спросил Джереми. Ему почудился призрачный смешок. Что бы ни сделали с двойником, одну их общую особенность он сохранил. Читай между строк. Думай. Ведь на самом деле все очевидно. Да, свои же загадки Джереми еще не разгадывал. Не сказать, что ощущение было приятным. Сменялись коридоры. Он выучил этот путь наизусть. Насколько часто они с Гирой заседали в тронном зале за переговорами? Как часто сбегали тайными ходами от неиссякаемого потока дел? Нередко они с Гирой ночевали прямо в тронном зале. Замок Шугоддама практически стал вторым домом для Джереми. Высокие двери, выросшие перед ним, тоже были знакомы до боли. Джереми толкнул их с колотящимся сердцем. Его поиски… могут ли они закончиться сейчас? Или опять след Гиры ускользнет от них с Доктором? Двери поддались с тяжелым скрипом. Тронный зал был погружен в полумрак. Запылившиеся витражные окна еле пропускали свет. Статуи у колонн, казалось, просверлили недружелюбными взглядами. Красная, узорчатая ковровая дорожка выцвела так же, как и ковры в Гоккане. Пыль. Тишина. Трон у подножия самой большой статуи в конце зала. Фигуру на нем тоже окутывал полумрак. Двойник внутри полыхнул эмоциями и тут же отгородил их своей бездной. Сердце разогналось, в ушах застучала кровь. Джереми не помнил, когда сделал новый шаг. Но он шел. Желая перейти на бег, но медленно переставляя ноги. Фигура на троне была неподвижна. Пальцы одной из рук вцепились в подлокотник. Другая была опущена и тонула в полумраке. Лица Джереми разглядеть не мог. Лишь чувствовал взгляд. Почти осязаемо он скользил по паучьим лапам. Недружелюбно. Холодно. Чуждо. Джереми взошел на круглый постамент, где стояли пять угловатых черных тронов. Места для королей, когда по какой-то причине им надо было собраться вместе. Шестой, для Джереми, в родном мире, Гира не успел поставить. Честно говоря, они не задумывались над этим. Джереми просто садился на подлокотник трона Гиры, и они разговаривали прямо так. В этом же мире в шестом троне тем более не возникло нужды… Взгляд человека впереди продолжал сверлить Джереми. Его лица все еще не было видно, но очертания фигуры и одежда… — Давно не виделись, Гира, — тихо произнес Джереми. Как понять, твой это друг или же двойник из умирающей линии времени? Как спросить его об этом? Как дать понять, насколько Джереми сожалеет о произошедшем, как хотел бы исправить все, если бы мог, и как он рад видеть Гиру — любого? Ответа не было. Только банальная фраза, не выражающая ничего из бури чувств. Фигура на троне шевельнулась. — Давно. Голос Гиры повзрослел. Стал ниже. Более хриплым. И в нем не ощущалось ни капли теплоты. Это был голос злого и очень уставшего короля. Короля, который видел падение Терры и прекрасно его помнил. Это все еще не было доказательством, что Гира принадлежит этому миру. В конце концов… он мог попасть сюда гораздо раньше. Честно говоря, Джереми очень боялся подобного исхода. — Возможно, сейчас будет странный вопрос, — осторожно начал он. — Может ли быть так, что ты не из этого мира, Гира? Что не так давно или наоборот, очень давно ты вдруг проснулся в этом теле, не понимая, что происходит? Ты жил на Терре, видел других королей, но они были не теми? Ты никогда не думал, что все это может быть сном? Кошмарным сном, не имеющем ничего общего с реальностью? — Сколько раз говорить, — устало перебил его Гира, — я не люблю твои междустрочья. Я их не читаю. Хотя это вызывает ностальгию, — с внезапной тоской добавил он. — Здесь нет подтекста. Сейчас я задал тебе прямой вопрос. — Я знаю, что это реальность. Но живу уже как во сне. И жду, когда он закончится. Каменная тяжесть этих слов была почти ощутима. — Зачем ты пришел? — оборвал Гира едва раскрывшего рот Джереми. «Я пришел за тобой». Ладно, с этого начинать не стоит. Учитывая другого Джереми, это прозвучало бы слишком двусмысленно. — Я спрашивал в самом буквальном смысле, — наконец решил максимально все прояснить Джереми. — Я не тот Джереми, которого ты знаешь. Я пришел из другой временной линии. Ты ведь уже знаешь Доктора? Я думаю, что раз знает Янма, то знали и остальные короли, в том числе и ты. Она ввела в ТАРДИС странные координаты, и мы с ней оказались в телах наших двойников отсюда. В моем мире все по-другому. Терра не разрушена. Наши друзья живы. Мы живем в мире. Но тот Гира, тот мой друг, которого я знаю, пропал. Я искал его в пространстве и времени, и его след привел нас сюда. Поэтому я хочу знать. Родился ли ты в этом мире? Был ли здесь с самого начала? Или ты много лет назад попал в эту версию нашей планеты через портал? Судя по движению в тени, Гира оперся подбородком на руку. — Не тот Джереми? — зацепился он за первые слова. — В моем мире я не ел душу Тарантино. Не потерял память, не стал желать одних сражений и не начинал новую войну. Мы друзья с тобой, другими королями и Доктором. Я очнулся здесь вместе с Доктором, не зная историю этого мира, и мы только в общих чертах понимаем ее. Я… сожалею о том, что случилось здесь. Силуэт Гиры едва заметно подался вперед. Его лица Джереми по-прежнему не видел, но слышал, как его дыхание слегка участилось. — Доктор. Где она? — Вместе с Богостражами. Рассказывает им то же, что и я тебе. Гира, у нас мало времени. Она умирает, и этой временной линии осталось недолго. Если ты из моего мира, надень это. — Джереми протянул передатчик. — Он вернет твое сознание в настоящее тело. Затем, где бы оно ни было, я снова найду тебя. Казалось, Гира слабо усмехнулся. — А если я из этого… мира? — Тогда мы с Доктором найдем способ помочь тебе и Рите. Рита жива, ты знаешь? Лишь спит во льду. — Понятно, — сказал Гира. И по его тону Джереми тоже все понял. — Другой мир, — повторил Гира. — Где всего этого не было. И перемещения между ними. Да, хотел бы я в это поверить. Если бы был таким же наивным, как много лет назад, и поверил бы. — Это правда, Гира, — настойчиво повторил Джереми. — Может, ты и правда забыл. Тогда я напомню. Ты уже приходил ко мне с похожей историей. Говорил, что вспомнил все, осознал, что натворил, и раскаялся. Я поверил. Я ведь… — Гира заговорил с усилием, — правда хотел, чтобы прежний ты вернулся. Я так радовался. И наши друзья тоже радовались. А потом ты убил Химено. Если бы он сейчас проткнул Джереми мечом, это не было бы так ослепительно больно. — Ты отравил ее ядом Сасорин. Бога-Скорпиона. Видимо, тому, кто им же отравил ее родителей, это показалось символичным, вот он и предложил тебе сделать так же. После этого я сломал твой меч в бою. Сейчас немножко жалею об этом. Но ты и без него хорошо сражаешься. Он встал. Темнота искажала его очертания, или?!. — Гира… — Я знаю, — с неожиданной грустью сказал Гира. — Они лишили его памяти. Заставили съесть душу Тарантино. Сделали его своим оружием. Чтобы нам было больно, а им — весело. Мы пытались его вернуть. Но в итоге я понял, что мой друг уже давно мертв. А ты, — в его голос прокрались рычащие нотки, — лишь оболочка от него. И пора уже прекратить его страдания. Силуэт вышагнул из теней. Джереми все понял правильно. Левая половина Гиры обросла хитином. Левая рука переходила в изогнутый клинок, слишком напоминающий рог Бога-Жука-Оленя. Похожий рог вздымался над головой. Глаз на левой половине лица, превращенной в морду насекомого, горел алым. В нем полыхало инферно. — Что с тобой случилось? — прошептал Джереми. — Что, тоже скажешь, что не помнишь? Регенерационная энергия Доктора. Что-то пошло не так. Как и голос, лицо Гиры повзрослело. Заострилось. Четче обозначилась носогубная складка на правой стороне, глаза ввалились. И все же оно выглядело слишком молодо для прошедших семидесяти лет. Гира казался одного возраста с братом, Ракулесом. И взгляд у него был такой же жесткий. Гира быстрым, уверенным движением выхватил из ножен меч и направил на Джереми. Джереми коснулся лица правой ладонью. То ли машинально, потому что этим жестом он призывал броню. То ли чтобы скрыть дурацкую, невольную, горькую усмешку. То ли — как расплылся перед его глазами мир. Потом Джереми опустил руку. Аккуратно положил передатчик на ближайший трон. Паучьи лапы, легко подчинившись, приняли боевую стойку. — Кажется, у меня нет выбора. — Я подарю тебе покой. — Злые рычащие нотки в голосе Гиры смешались с болезненной грустью. Они ринулись друг на друга одновременно. Без меча и Ядомикс-пушки Джереми ощущал себя, мягко говоря, неуверенно. Он все еще плохо управлялся с паучьими лапами. Все, что ему оставалось — надеяться на мышечную память. Гиру не сковывало ничего. Почти мгновенно Джереми пришлось уйти в защиту. Его стремительно атаковали мечом и рукой-клинком. Алый глаз Гиры пылал решимостью. Уйдя назад, Джереми выстрелил паутиной, но Гира легким движением разрубил ее. Интересно, знал ли двойник, что этим все и кончится? Надеялся ли, что Джереми отдаст ему контроль над телом, чтобы выжить? Зал несся вокруг них. Гира не был скован новым телом, но не мог использовать окружение, как Джереми. Джереми подлетал на паутине. Взбегал по статуям и колоннам. Путал обманными маневрами. Он смог обрушиться на голову Гире и атаковать лапами. Гира частично отразил удар, но брызнула кровь. Не впервые. Джереми уже успел пропустить пару ударов. «Прости». Горячка боя бурлила в венах. Обостряла чувства. Приносила наслаждение. Поглощенная душа Тарантино продолжала влиять на тело даже спустя столько лет. Джереми с трудом не терял голову. Он почти радовался, что с непривычным стилем боя не мог нанести Гире серьезные раны. Но он должен победить. Иначе Гира не выслушает его, а Джереми в принципе никого не услышит, если проиграет. Он обрушил на Гиру дождь из последовательных ударов лап. Гира с трудом парировал их. Понемногу Джереми получалось оттеснять его к стене. Но почему все должно быть так?! Клинки Гиры вдруг рванулись вперед. Клацнули, как клешня. В вихре боя Джереми не ощутил ничего, пока на краю зрения на пол не упали две паучьи лапы. Осознание принесло злую, грызущую пульсацию и окрасило мир алым. Ошеломленный болью, Джереми упустил драгоценные мгновения. Его спиной чуть не проломили колонну. Клинки сдавили шею с обеих сторон и приготовились клацнуть в последний раз. «Отойди. Взрослые разберутся». Бездна души двойника обрушилась на Джереми. Он попытался сопротивляться ей, и сознание опять рассыпалось на атомы в жгучей боли. Воспоминание о стирании памяти использовали как оружие. Мир угас. Каким чудом Джереми пришел в себя, осталось тайной. Он держал Гиру в воздухе. Глаза друга залепляла паутина. Оставшиеся лапы Джереми сжимали его руки и ноги. Так сильно, что почти слышался треск костей. Несмотря на то, что Джереми пришел в себя, лапы продолжали сдавливать. Лицо Гиры исказилось, сквозь сжатые зубы вырвался болезненный хрип. Всей силой воли Джереми обрушился на себя. Мышцы и сухожилия взвыли от противоречивых команд. Ударили обновленной болью раны на месте двух лап. Джереми словно выдирал себя из вязкой смолы. Когда у него наконец-то получилось отшатнуться от Гиры, он почти не почувствовал этого. Ощущение двойника опять ушло. Джереми тяжело дышал. Раны горячо ныли. Гира сорвал с глаз паутину. Его взгляд вспыхнул непониманием. Нужно было что-то сказать. Найти правильные слова в этот момент передышки. Но голова закружилась от кровопотери, и все уплыло наверх. И все же дробящимся зрением Джереми заметил, как в момент падения Гира дернулся в его сторону. Знакомая тьма перед глазами… и вдруг она отступила. Охватившее было тело онемение ушло. «Да что же ты хотел, другой я?» «Увидеть, что я правлю всем». Какой-то звук донесся до ушей и пополз по оставшимся паучьим лапам, идя от дрожащего пола. Он казался знакомым. В тронный зал влетел мотоцикл, который был частью Бога-Жука-Оленя и управлялся им. Из его динамиков вырвался встревоженный стрекот. — Что?! — крикнул Гира. В следующее мгновение вокруг шеи Джереми опять клешней сомкнулись меч и рука-клинок. «Да чтоб вас», — устало подумал он. — Кого из шутов ты привел с собой?! — прорычал Гира. Джереми даже засомневался, что правильно его расслышал. В ушах нарастал звон. — Шутов? — сипло переспросил он. — Не прикидывайся! Настойчивая мысль стучала внутри, преодолевая слабость. Бог-Жук-Олень. Он был встревожен. С ним и с Богостражами осталась… — Где Доктор? — вытолкнул Джереми из пересохшего горла. Клешня у его шеи сжалась сильнее. И ослабла. И сжалась… Из динамиков мотоцикла снова раздался стрекот. Гира дернулся. — Она тоже?.. Нет, он мог ее обмануть. Он уже нас обманывал. Бог-Мотылек что?.. «Так Бог-Мотылек все же захотел поправить несправедливость. Истинный Богостраж своей судьи…» Руки Гиры дрожали. Наверное, Джереми мог бы вырваться, и у него хватало сил либо на это, либо на... — Когда-то ты сказал, что лучше объясняться делами, чем словами. Поэтому, если ты не веришь моему рассказу, проверь мои действия. Что бы ни случилось с Доктором, я собираюсь ей помочь. Я сделаю это любой ценой. Даже если ты захочешь помешать мне. Слабый солнечный луч из витражного окна падал на лицо Гиры. Тусклые разноцветные отблески дробили правую половину и оставляли левую в тени. Алая точка на месте глаза потускнела, когда Гира прищурился с прежним недоверием. — Я проверю прямо сейчас. Докажи, что ты не лжешь. Джереми сделал первое, что пришло в голову. Он поднял руки и соединил их. Так, как делал полгода и семьдесят лет назад. Объявляя мир между людьми и Багнареком. Символизируя союз прежде враждебных рас этим саморукопожатием. Хватка клешни вновь стала крепче. А затем… Гира опустил клинки. Казалось, или его плечи дрожали? — Значит, другая линия времени. Но голос оставался твердым. А затем Гира вложил меч в ножны и протянул руку. Оставшуюся человеческой. — Гира… — Идем. Джереми поднял навстречу руку. Багнарекскую. И спустя долгие годы пропасть между ними дрогнула в первой попытке сближения. *** Прежде чем они устремились на помощь Доктору, Гира остановил кровотечение Джереми, перебинтовал обрубки лап и дал что-то обезболивающее и стимулирующее. Теперь Джереми чувствовал себя бодрее, а боль стала лишь неприятной пульсацией. Гира определенно начал лучше разбираться в медицине. Джереми старался не думать, какая причина подвигла двойника его друга заинтересоваться ею. Джереми захватил передатчик с собой. Мотоцикл Бога-Жука-Оленя отвез их с Гирой к двум ТАРДИС. Он летел тихо и старался держаться за остовами домов. Джереми предупредил Гиру о двух машинах времени, и похоже, когда тот увидел их воочию, поверил другой версии своего друга сильнее. Возле одной из синих полицейских будок застыла фигура Доктора. Напротив нее стояла другая. Мужская. Человеческая — как минимум на первый взгляд. Пасмурные облака разошлись на краю неба, и заходящее солнце обагрило тонкую полосу браслета на запястье. Шея человека была открытой, и на ней виднелся тот же символ черной дыры, что и на руке Джереми. На самом деле, Джереми едва обратил на это внимание. Неизвестный человек целился в Доктора. В его руке была Ядомикс-пушка. — Значит, это ты очень сильно не хотел умирать, — сухо прозвучал голос Доктора. — Ну, привет, муж Лиосы. Смотрю, ты перестал прятать метку шута.