Доктор Кто и не тот человек-паук

— Вот так и люди, и Багнарек, и даже сами правители в присутствии короля междустрочий — все поклялись в верности. Как-то так. Это было полгода назад. Джереми только-только снял паучью маску, блокировавшую его «проклятую силу», провел поистине великолепный (по его мнению) бой в отцовской броне, а короли поддержали его стремление к миру между двумя расами. Джереми украдкой кинул взгляд на королей. Те отреагировали на слегка (совсем-совсем!) приукрашенную правду взглядами разной степени мрачности. Клясться в верности они не спешили, восхищаться новым носителем королевской брони тоже. Багнарек в лице Дезнарека скрылся, не желая получать еще больше яда (фигурально и буквально) от дальнего прапрапра… деда. Улыбка царила на лице только одного короля, который пока что не являлся им. Лицо Гиры светилось. В его взгляде можно было прочесть фразу, которую он потом задорно выкрикнул — «а ты мне по душе!». Это был момент, когда Джереми еще не знал, что за лавина проблем ждет их в будущем. Его собственная душа сияла, все вокруг играло яркими красками, и до краев переполняла уверенность — мир не за горами, царствование над ним тоже, и дальше будет только лучше. Дома и зелень деревьев замерли объемной фотографией. Чей-то взгляд остановился на королях. Джереми не видел его обладателя — лишь ощущение прошлось мурашками по коже. «Что это?» Это была не его мысль. Чужой взгляд сфокусировался на Гире. Это выглядело так, словно в него начали утекать краски мира. Остальное пространство побледнело. «Где мы?» К Гире кто-то тянулся. Джереми ощутил натяжение мышц руки. Остальной мир затягивался мушками помех. «Почему?» Джереми проснулся. Его рука была протянута вперед, а сам он стоял на ногах. По телу разливалось знакомое онемение. Джереми опустил руку. Сжал предплечье, останавливая дрожь. — Признаю, что это было немного пугающе, — шепотом сообщил он пустоте. — Хотя, скорее всего, тебе страшнее. Когда в твое тело неожиданно кто-то вселяется, а тебе отводят роль зрителя или, хуже, слепого пассажира… в этом плане Джереми повезло не оказаться на месте своего двойника. Хотя он, по сути, и есть на месте двойника и сам, если смотреть с другой точки зрения, является двойником… Забавная игра смыслов. Доктор спала на сиденье, завернувшись в плащ. Дорога в Гоккан занимала несколько часов, делать в вагоне было особо нечего, поэтому неудивительно, что их обоих сморил сон. Во сне Доктор была неподвижна. В вагоне стояла тишина. Пол не покачивало, затих шум стальных крыльев. За окном больше не проносились различные породы камня. Теперь из них виднелся… тоже камень, но не двигающийся. Они приехали. «Приехали», — повторилось в голове голосом Доктора. Сейчас имелся в виду другой смысл этого слова, закладываемый в одном из инопланетных языков. Джереми понадеялся, что им не придется использовать такое значение. — Доктор. — Джереми тронул кокон из плаща там, где, предположительно, находилось плечо. — Мы в Гоккане. Просыпайся. Плащ остался неподвижен. — Раньше ты не была такой соней. Доктор не шевелилась. Тишина сгустилась. Потому что теперь ее нарушал лишь один звук дыхания Джереми. Джереми молниеносно стянул с Доктора капюшон и развернул лицом к себе. Доктор казалась белее его костюма. Ее еле слышный выдох потревожил тишину и коснулся Джереми золотистой дымкой. Ненадолго мир стал расплывчато-желтым. Доктор открыла глаза. Несколько секунд она словно не понимала, кто перед ней. — Джереми. Приходилось напрягаться, чтобы различить ее шепот. — Ты ведь соврала мне, когда говорила, что все в порядке и тебе становится лучше. — Джереми тоже понизил голос. Ее глаза сухо блестели. — Я умираю, — наконец сказала Доктор. Стало тихо-тихо. Безмолвие захватило их в плен. — Другая я, — спустя вечность уточнила Доктор. — Которой принадлежит это тело. Джереми закрыл глаза и сделал глубокий вдох. — Доктор, — как можно спокойнее сказал он. — М? — Ты больше никогда не делаешь драматические паузы. — Я врала. — Она пропустила его фразу мимо ушей. — Но больше себе. Я на самом деле надеялась, что восстанавливаюсь. Просто медленнее. Я не хотела думать об этом. Гнала подозрения. — Какие подозрения? — Что мой двойник потерял слишком много регенерационной энергии. Я… не думала, что такое вообще возможно, — со слабым смешком призналась Доктор. Кое-что зацепило в ее словах, связалось в разуме Джереми и ушло в глубины. Сейчас не до этого. — Что произойдет с тобой, когда умрет твой двойник? — Не знаю. Надеюсь, что сознание вернется в родное тело, а не умрет следом. — Есть способ избежать второго варианта? — Все еще найти ТАРДИС. В ней должна была остаться функция возвращения из тел двойников в собственные. — И мы сможем хотя бы попробовать вылечить твоего двойника в медблоке. По лицу Доктора Джереми прочел страшный ответ. — Нет, — с усилием выговорила Доктор. — Мы не сможем ей помочь. Это причина, по которой Повелители Времени прекратили изучать обрывки. Обрывок — лишь сон Вселенной, который скоро развеется. Но он желает стать реальностью. Заменить собой события оригинальной линии времени. Если мы приведем в ТАРДИС кого-то из этого мира и вернемся домой, мы оставим обрывку путь. Он просочится в нашу реальность и заменит ее. Будущее твоей планеты станет таким, каким мы увидели его тут. Твое будущее станет таким. Доктор кивнула на его паучьи лапы. Война между людьми и Багнареком, мертвый Тарантино, исчезнувший Героджим и прах Хагаррэ… — Значит, действуем в рамках этой временной линии, — как можно спокойнее кивнул Джереми. — А Гира? Если он из нашего мира, мы ведь сможем его вытащить? — Да. Он не будет принадлежать обрывку, и мы просто вернем его сознание в правильное тело. У нас есть другая проблема. Сколько времени мы будет добираться от Гоккана до Шугоддама и оттуда до столицы? — В общем и целом… около недели. — Плохо. Это тело столько не продержится. Оно быстро слабеет, я даже не уверена, что у него есть день. Нам нужен другой транспорт. Доктор попробовала сесть. Ей это удалось, но с трудом. Она дрожала от напряжения, но Доктор смогла, сунув пальцы в рот, высвистеть мелодию. Тишина. — Ладно, будем надеяться, ТАРДИС не прилетает потому, что нам это не надо. А не потому, что в ней что-то сломалось. — Тогда идем наверх. Попросим Риту… — вспомнив, Джереми запнулся, — или суверена, занявшего ее место, отвезти нас в Шугоддам. — Героджим упоминал про новую войну людей и Багнарека, — напомнила Доктор. — Тогда позаимствуем одну из Псевдобогостражей-Бабочек. Машины наподобие тех, что сделаны по образу Бога-Осы. Но у Шугоддама их получается делать лучше, — признал Джереми. — О, опять заимствовать. Люблю заимствовать транспортные средства. — Это ведь не кража. Все во благо мира. Джереми помог Доктору встать. Она привычно оперлась на него и зашаркала слишком большими ботинками. Вдвоем они вышли из вагона. Пещера почти не отличалась от той, что вырыли под Срединной Землей — огромное пространство, оранжевый свет факелов, спертый воздух и запах дыма. Только воспоминание о проносящейся толще камня за окнами не давало укорениться мысли, что они никуда не уезжали. Доктор старалась не сбавлять шаг. От предложения Джереми понести ее она отказалась. — Тогда я расслаблюсь, и организм решит, что точно пора умирать, — объяснила она. С лифтом им на этот раз не повезло — шахту завалило обломками породы. Пришлось подниматься по лестнице. Если бы у Джереми была Ядомикс-пушка, он смог бы частично сократить путь, поднимая себя и Доктора на паутине, как на тросе, но оружие мамы бесследно исчезло, а со «своей» паутиной он такой фокус провернуть не мог. Спустя какое-то время они, запыхавшиеся, вышли в туннели. Земля была твердой и смерзшейся. Изо рта вырывались облачка пара. Какое-то тепло давали вечные факелы. Сначала туннели были широкими, и Джереми с Доктором уверенно продвигались к поверхности, но вскоре горизонтальные проходы сменились вертикальными — по ним Багнарек и вылезал из-под земли. Джереми еще раз остро ощутил отсутствие Ядомикс-пушки и королевского меча. С ними он бы без труда пробил проход… — Поднимайся на своих лапах, — предложила Доктор. — Я даже не знаю, могу ли так делать. — Так если не попробуешь — никогда не узнаешь. Кстати, ты же и так можешь по стене бегать, так что твой выход. Что ж, этот опыт обещал быть интересным. Паучьи лапы слушались охотнее, чем несколько часов назад, и Джереми примерился к стене. Их концы встали на камень и, по ощущениям, прилипли к поверхности. При попытке оторвать лапу обратно Джереми почувствовал сопротивление, и она вернулась на место. Схема, отработанная поколениями пауков. Доктор залезла ему на спину, и Джереми пополз по стене. Первые несколько шагов дались тяжелее. Джереми хотелось по привычке просто подняться по стене ногами, но тогда паучьи лапы начинали сами по себе дергаться, пытаясь зацепиться, и очень мешали. Приходилось контролировать абсолютно все конечности, чтобы руки с ногами не болтались, отвлекая, а лапы перебирали по стене. Он все еще не привык к новому центру тяжести, а Доктор дополнительно смещала его. Но затем дело пошло легче. Включилась мышечная память. Лапы начали передвигаться словно сами собой, а Джереми оставалось думать о направлении и не слишком сосредотачиваться на процессе. Как при ходьбе — никто ведь не задумывается, как именно поднимать и опускать ноги. Сложности возникли с другим. Чем дальше, тем сильнее камень покрывался льдом — лапы соскальзывали, Джереми приходилось помогать-таки ногами и перепрыгивать на более безопасные участки. «Паучье» ползание теперь надо было чередовать с карабканьем обычным способом и использованием старой-доброй паутины. Доктор помогала, указывая на выступы и места, где льда было меньше. Проход становился все более узким, пока они не уперлись в снег. Он белел слишком ярко. — Слой тонкий, пробиваются солнечные лучи, — подтвердила Доктор мысли Джереми. — Держись крепче, закрой глаза и задержи дыхание. Паучьи лапы пробили слой без труда. Снег облепил холодом, заколол лицо и руки. Джереми продвигался как сквозь ледяную воду, только слишком сыпучую. В какой-то момент он потерял равновесие и завалился вперед. Под ним очутилась земля. Джереми рывком поднялся на ноги и вырвался из снежной массы на воздух. Багровое закатное солнце ослепило его. Пронзительный ветер ударил в лицо и забрался под одежду, пожирая тепло. Со спины соскользнула Доктор. — Вперед! — перекричала она ветер. Дворец-тюрьма Гоккана, Зайбан, возвышался прямо перед ними. Неприступное массивное здание из серого камня и с гигантскими весами правосудия на крыше, застывшими в неизменном равновесии. Его окружали заснеженные горы и хвойные леса, а ко входу вела длинная лестница из того же серого камня. Вот только лестницу не было видно. Вместо нее — скат слежавшегося снега, по которому металась поземка. — Снег, — проговорила Доктор. — Его давно не убирали. — Стража, — одновременно заметил еще один тревожащий признак Джереми. — Ее не видно. — В любом случае, не надо тут стоять, мы замерзнем насмерть. Поднимаемся. Более жесткий мороз Гоккана пронизывал до костей. Или это была не его вина… Джереми и Доктор двинулись вперед. Снежная горка, в которую превратилась лестница, была достаточно твердой, чтобы пройти по ней. С каждым шагом Джереми ждал стражу. Ждал, что распахнутся ворота и к ним выйдет новый король или сама Рита. Когда они поднялись выше, оказалось, что как минимум одного точно не произойдет. Ворота уже были распахнуты. И за ними царил снег. Никто их не встретил. Кроме тишины. Джереми оглянулся назад. Возле замка находилась небольшая деревенька, где жили работники Гоккана, однако сейчас вместо нее он увидел лишь снежный покров. — Джереми, внутрь, — настойчиво поторопила Доктор. Джереми осознал, что не чувствует пальцев. Ворота в сам замок тоже были открыты. И внутри их не встретило тепло. Замок был выстужен. Каменный пол, устланный  выцветшими фиолетовыми коврами, покрывали сугробы. Та же картина, что и в Срединной Земле. Почти та же. На полу лежали скелеты. Тускло освещенные уходящим днем, облаченные в фиолетовые костюмы сотрудников Гоккана. Ткань выцвела от времени, кости пожелтели. Они заполняли коридор, останки рук тянулись к выходу. Должно быть, люди бежали наружу, прежде чем что-то — или кто-то — остановило их. Навсегда. Сделать очередной вдох Джереми далось тяжело. — Это не твоя планета, — напомнила Доктор. Она сжимала его руку. — Не твоя временная линия. Идем. Я вижу дверь, надеюсь, она ведет в комнату, где есть обогреватель или камин. Когда-то здесь был чей-то кабинет. Стол был завален бумагами, пожелтевшими от времени, за пыльными стеклами шкафов виднелись многочисленные папки. В окне догорал закат, оставляя багровые отметины на полинявшем ковре. И да, камин здесь был. Он, как и все камины Гоккана, разжигался благодаря специальному веществу, которое горело лучше, выделяло тепла больше и самое главное — не отсыревало и не портилось со временем. Вскоре благодаря усилиям Джереми и Доктора пламя уютно заплясало по имитации дров. От него тут же повалило тепло. Не сговариваясь, они сели ближе и протянули руки к огню. Желтый свет плескался на стенах и полу. Пытался отрезать уютом воспоминания. Тело Джереми отогревалось, но душа осталась за воротами Зайбана, в холодном вечере, перетекающем в морозную ночь. «Это не мой мир», — напоминал он себе. «И все же он реален, как и смерти в нем», — тут же приходила мысль. Одни и те же вопросы терзали его. Что здесь произошло? Из-за чего случилась новая война? Почему у фотографии их шестерых оборваны края? «Почему?» — спросил двойник Джереми во сне. Джереми полностью разделял его вопрос. — Если учитывать холод и время разложения человека при такой температуре, они тоже мертвы около семидесяти лет, — донесся голос Доктора. Она сосредоточенно смотрела в огонь. — Жаль, нам не попадались тела в Срединной Земле, тогда я бы смогла… — «Жаль»? — ледяным тоном переспросил Джереми. Доктор побледнела, когда осознала. — Ох. Прости. Я хотела сказать, что если бы мы увидели что-то подобное в твоем королевстве, я бы точнее смогла определить, когда произошло… все вот это.  — Если тел в Срединной Земле не было, может быть, там кто-то выжил, — затрепетала в Джереми робкая надежда. И тут же потухла. — Если только не рассыпались в прах, как Хагаррэ… — Я думаю, все тривиальнее, — осторожно ответила Доктор. — Твой двойник жил в замке. Опутал его паутиной и контролировал с ее помощью каждый уголок. Не думаю, что он хотел жить среди трупов. Тела были. Просто их похоронили или избавились от них. Перед глазами Джереми потемнело, но не из-за попытавшегося вернуть тело двойника. Он схватился за левое предплечье и обнял себя так одной рукой. Дрожь неохотно уходила. — Это место… оно точно реально? Доктор следила за ним со странным выражением лица. В ответ на вопрос она прикусила губу. — Ты можешь думать о нем как о сне, если тебе так будет легче. — Я хочу знать, чем оно является на самом деле. — Это… — она помедлила, — реальность. Слабая. Не способная поддерживать себя. С нарушенной целостностью временных потоков, потому что в них вторглась чья-то мысль и навязала себя вопреки логике. Она скоро умрет. Но смерть не отменяет существование, которое до нее было. Доктор вдруг, как будто забыв о Джереми, забормотала: — Обрывок создается из сильных эмоций, страхов и желаний, особенно если существо на грани смерти; и когда в любой реальности желание не может осуществиться, его сила создает реальность нулевой вероятности. Она выдохнула сквозь зубы, как будто мысли причинили ей боль и, очнувшись, вскинула взгляд. — Это все неважно. Наша задача — найти ТАРДИС, найти Гиру и, если он из нашей временной линии, уходить вместе с ним. Пока время обрывка не кончилось и мы не исчезли следом. Все, что ты здесь увидел, никогда не произойдет в твоем мире. Оно создано чьими-то мыслями, а не развилкой событий. У Джереми шевельнулась догадка. — Ты говорила, что Мисси, которую мы встретили, может быть эхом умирающего сознания. — Думаешь… — поняла Доктор ход его мыслей. — Откуда-то ведь у нее были координаты этого места. Откуда-то она знала Гиру, хотя, по ее словам, никогда его не встречала. И откуда-то у нее появилась мысль, что я «тоже» могу причинить тебе вред. Доктор пожевала губами. — Создала этот мир в момент смерти, а более ранняя Мисси побывала здесь и вернулась. Возможно, — как будто с облегчением сказала она. — Но сейчас о более важном. Связаться с Шугоддамом все еще нельзя? Когда они только разожгли камин, Джереми попробовал набрать на телефоне номер Гиры и остальных королей. Слабая надежда, что кто-нибудь все же ответит. Сейчас он попробовал еще раз. Как и недавно, сигнал не проходил. — Тогда ищем Псевдобогостража, — резюмировала Доктор. Ее голос звучал ясно и твердо, но сама она то и дело заваливалась на Джереми, выпрямляясь в последний момент. Ее дыхание было тяжелым, а лицо все еще пугало бледностью. — Доктор, как ты себя чувствуешь? — То же хотела спросить у тебя. Джереми знал, что она ответит. И она наверняка знала, что скажет он. — Я в порядке, — одновременно прозвучали их голоса. Свет дня угасал, окна, через которые он мог проникнуть, были немногочисленны, но какую-то видимость он все же давал. Джереми и Доктор осторожно обходили скелеты. Провалы глаз провожали незваных гостей. Пахло пылью, сыростью и местом, где давно не ступала чья-то нога. Паучьи лапы Джереми, реагируя на его настроение, настороженно шевелились. Доктор привычно опиралась на него. Она начала наваливаться сильнее, а ее шаги стали более шаркающими. Они шли во внутренний двор. Там находились в том числе летающие Псевдобогостражи-Бабочки, на которых сотрудники Гоккана летали в другие страны и проводили задержание международных преступников, если Рита была занята. Они были не такими быстрыми, как Бог-Мотылек, но все же быстрее, чем машины на основе Бога-Осы. Джереми только примерно помнил направление, но к счастью, начал узнавать нужные коридоры. Новый поворот вывел их к знакомым дверям. Они были распахнуты. Намело сугробы. Скелеты тянулись к выходу. Они заглянули во двор. Ряды Псевдобогостражей-Бабочек едва угадывались под снегом, но внимание привлекло не это. Джереми замер. Его мозг пытался осознать увиденное. — Что за… — выразила его мысли Доктор. Перед ними высилась глыба льда. И внутри нее была Рита.