Доктор Кто и не тот человек-паук

Первая мысль была до ужаса нелепой: «А я ведь так и не придумал фразу сильнее “ох ты ж”». Зеркало отразило его нервную усмешку. Паучьи лапы замерли за спиной. Да, их и в самом деле было восемь, толщиной с ногу Джереми. Их покрывал такой же фиолетовый экзоскелет, как и на багнарекской руке, на суставах проглядывала та же черная кожа, а дотянувшись до одной из них (реальна, не иллюзия и не фантазия), Джереми ощутил те же мельчайшие, улавливающие колебания волоски. Он чувствовал мышцы, которыми никогда не обладал, и не знал, что с ними делать. Как ребенок, который пытается понять, для чего ему нужны ноги. Джереми глубоко вздохнул. Загнал поглубже страх и одну жуткую, леденящую мысль. Нужно найти Доктора. Выяснить, что здесь произошло. И… что это за время. Джереми развернулся к двери и снова едва не упал. Новые мышцы напряглись. Четыре лапы уперлись в пол, помогая сохранить равновесие. — Что ж, — глубокомысленно вымолвил Джереми. — Отважный и лишь слегка растерянный сказитель чуть лучше узнал о своих… новых возможностях. И, возможно, сейчас он познает их еще немного лучше. Он попытался поднять лапы. Они резко взлетели вверх, оставшиеся четыре мотнуло, и Джереми все-таки упал. Встать получилось, но очень осторожно. Быстро обнаружилась новая проблема — лапы не входили в дверной проем, и сложить их удалось кое-как. С горем пополам Джереми удалось обойти покои. Никого, кроме него, здесь не было. Где искать Доктора? Ноги дрожали. Спина болела от напряжения, с которым Джереми пытался управлять собой. Он опять оказался у двери спальни. Взгляд упал на кровать, где виднелись скомканные нити, которые не так давно опутывали руку. И, как будто по сигналу, стал меркнуть свет. Или сознание. Картинка перед глазами восстановилась. Джереми вздрогнул. Он находился рядом с кроватью, а его рука натягивала нити. Вновь по телу разливалось онемение. Оно быстро исчезало, как утекающая в слив раковины вода. От воды Джереми бы не отказался, потому что только что в горле пересохло больше, чем когда он узнал о сущности статуй, которые так беспечно трогал. Нити. Джереми уцепился за спасительную, обнадеживающую мысль. Паутина покрывала все в его покоях. Что, если она так же покрывает весь замок? И значит… Джереми натянул концы нитей и закрыл глаза. Его чувства сосредоточились на малейших колебаниях. На подрагивании паутины, которое могло означать шаги, или разговор, или прикосновение кого-то живого в замке. Паучьи лапы сами собой опустились, касаясь паутины на полу. Тоже вслушиваясь. Нити были неподвижны. Даже… слишком неподвижны. Нет. Одно едва заметное шевеление. Или показалось? Больше ничего. Или Джереми ошибся, и паутина была только в его покоях, или… Он распахнул глаза. Нашел нить, которая, как ему показалось, дрогнула. И пошел туда, куда она должна была тянуться. Других зацепок не было. Нужно было действовать. *** Паутина действительно оплетала весь замок. Покрывала его, как мягкий снег. Или как ловчая сеть. Очень даже возможно, что последнее «как» лишнее. Лапы паука за спиной сами собой распрямились и перебирали по стенам и полу. Проверяя. Отслеживая. Это походило на мышечную память. Слишком походило. Что произошло? Сколько прошло времени? На пути Джереми никто не встретился. Из звуков — только сквозняки, скрадываемые ковром паутины шаги, шорох самой паутины и постукивание лапок. Потрескивание вечных оранжево-голубых факелов на стенах. Собственное дыхание и стук сердца. Коридоры пустовали. В тех частях замка, куда мог проникнуть снег, он собрался на полу сугробами. И страшнее всего был запах. Пыльный. Затхлый. Запах, знакомый по заброшенным домам и руинам. Запах мест, в которые давно не ступала нога живого существа. Джереми казалось, что в колеблющихся тенях от факелов прячется тень и тихонько следует за ним по пятам. Тень его жутких мыслей и предположений, от которой он бежит, ведомый тонкой нитью надежды. Пока он шел, она начала дрожать снова. Сначала слабо, затем чуть более уверенно. В ее колебаниях прослеживался ритм. Джереми начал узнавать дорогу, по которой он шел. Неужели… Двери больничного крыла выросли перед ним. Их тоже покрывала паутина. Ее белизна окутывала фигуру в черном. Хагаррэ стояла, прислонившись к стене. Ушей Джереми, в такт дрожанию нити, коснулась тихая мелодия. Целительница, спасшая мир музыкой, что-то напевала себе под нос. Мелодия смешивалась со звуками сквозняков и была такой же печальной, как они. Хагаррэ открыла глаза. Медленно повернула голову. Она не удивилась, увидев Джереми. Как будто ждала. Как будто… специально позвала его. — Хагаррэ, — шепнул Джереми. Не чтобы позвать. Он просто был рад видеть хоть кого-то. Хагаррэ бросилась на него. Без предупреждения, без малейшего сигнала, даже не поменяв выражение лица. Просто тишина — и Джереми уворачивается от удара. С жутким спокойствием Хагаррэ топнула ногой. Удар сотряс стены и пронзил Джереми оглушительной вибрацией. Сам собой вырвался крик. Показалось, что из мышц вламываются кости. Дрожь прошлась по паутине и вонзилась в новые, чувствительные, обостренные долгой тишиной органы чувств. От очередной атаки Джереми увернулся только благодаря опыту. Стиль боя Хагаррэ не изменился. Все еще целительница, знающая азы боя и неплохо защищающаяся, но все же целительница, а не воин. Ее движения были рваными. Однако теперь у Джереми было больше конечностей, и он не успел разобраться, как ими управлять. В самом буквальном смысле он запутался в них. Они мешали уклониться. Ударялись о стены. Некстати выбрасывались вперед, когда Джереми пытался выпустить паутину. У него был не один противник, а два. Девять. На попытки дозваться Хагаррэ не реагировала. Атаковала без колебаний и без эмоций. На тело не стоило надеяться. Джереми привычно потянулся к Ядомикс-пушке. Его рука схватила пустоту. Оружие мамы исчезло, и это потрясло сильнее, чем паучьи лапы. Мир содрогнулся от вопросов «ГДЕ?» и «КТО ПОСМЕЛ?». Джереми взял себя в руки, но было уже поздно. Хагаррэ толчком повалила его на пол. Потолок заслонила заносящаяся нога. Мир погас. Ощущения тоже. Затем резко все вернулось. И за мгновение все так же стремительно поменялось. Джереми прижимал Хагаррэ к стене. Пара верхних лапок впивались ей в ладони, средние вонзились рядом с телом, нижние касались задней части бедер. Сухожилия, мелькнула какая-то чужая мысль. Если преимущество Хагаррэ в ногах, значит, ее можно их лишить. Руки Джереми сжимались вокруг шеи Хагаррэ. Джереми остановил свое тело, как упирающуюся лошадь. Первыми разжались руки. Их трясло. Хагаррэ не закашлялась и вообще никак не показала, что задыхалась, только сделала глубокий вдох. На ее шее не осталось следов — значит, Джереми вовремя очнулся. Хагаррэ изучала его лицо так, словно еще немного — и она заберется ему в голову через зрачки. В ее взгляде было потрясение. — Почему ты напала на меня? — выдохнул Джереми. Голос был хриплым, как будто им не пользовались много лет. Хагаррэ продолжала молчать, а вот ее глаза расширились еще больше. — Где все? Где Героджим? При звуке имени их общего друга она вздохнула чуть громче. Что-то шевельнулось. Джереми успел остановить ее колено в опасной близости от того места, где его не хочется видеть ни одному парню. Хагаррэ прищурилась. Она как будто его испытывала. — А ты все хочешь попасть в тюрьму за нападение на короля и в придачу лишить Срединную Землю наследников, — нашел в себе силы пошутить Джереми, толкнув ее ногу обратно. — Что здесь происходит, Хагаррэ? Почему в замке никого нет? И немного странный, но очень важный вопрос — какой сейчас год? Хагаррэ осталась неподвижна. Ее взгляд жег Джереми. Ее глаза казались дырами на… Почему ее лицо такое бледное?.. — Докажите. Если бы губы Хагаррэ не шевельнулись, Джереми решил бы, что ему послышалось. — Доказать?.. — непонимающе повторил он, показав интонацией, что фразу стоит продолжить. — Что вы не помните. «Не помню что?!» — самый логичный вопрос. Джереми сдержался с огромным усилием. Она наверняка не ответит. Он задал другой: — Как? Непонятное жадное выражение блеснуло в глубине глаз Хагаррэ. — Освободите меня. Из ее ладоней, пронзенных паучьими лапами, сочилась кровь. Она даже не морщилась. Казалось, и вовсе не замечает ран. Только сверкнувшие в миг просьбы глаза. Паучьи лапы неохотно признавали в Джереми хозяина. Медленно, подчиняя по одной, он вытащил верхние из ладоней Хагаррэ. Кровь заблестела на посеревшей коже, однако, кажется, раны были поверхностными, а Хагаррэ опустила руки, даже не обратив на них внимания. Также по одной лапы оказались у Джереми за спиной, и он медленно отступил назад. Хагаррэ продолжала стоять неподвижно. Ее отстраненность начинала пугать. — У тебя идет кровь, — сказал Джереми. Хагаррэ мельком взглянула на руки и тут же вперила зрачки обратно в Джереми. Ее бледные губы вновь шевельнулись: — Я не это имела в виду. Всего несколько раз за всю жизнь Джереми ощущал неприязнь к подтекстам и скрытым смыслам, и сейчас наступил очередной. — Тогда что? Снова непонятный блеск в глазах Хагаррэ. Она натянулась, как струна. — Просто… скажите, что освобождаете меня. Последнее слово скорее угадывалось: — Пожалуйста… Все сквозняки в замке как будто забрались под кожу Джереми. Чувство, зародившееся в начале боя, обрело окончательные очертания. Неправильность. В этом всем была какая-то ужасающая неправильность. — Я освобождаю тебя, Хагаррэ, — произнес Джереми. Хагаррэ рывком подалась к нему, словно не расслышала и хотела понять, не обманули ли ее. А потом натягивавшая ее тело струна порвалась. Хагаррэ прислонилась к стене, обмякнув. Влажный теплый блеск наполнил ее глаза. Если бы Джереми не понимал до этого, что все плохо, он бы осознал это сейчас. Хагаррэ плакала только в одиночестве. Показывать слезы другим она считала слабостью, особенно королю. — Что здесь произошло? Что случилось с тобой, Героджимом и остальными? — в третий раз спросил Джереми, и теперь ему было очень страшно услышать ответ. — Где Доктор? Ты знаешь, где она может быть? При имени Доктора сползающая по стене Хагаррэ дернулась. Выпрямилась. Ее взгляд обрел осмысленность. — Что последнее вы помните? — Она заговорила отчетливее, тщательно выговаривая слова. — Мы с Доктором были в ТАРД… ее космическом корабле. Она ввела странные координаты. — И вы… не знаете, где сейчас Доктор, — еще осторожнее выговорила Хагаррэ. — Нет. Я потерял сознание в ТАРДИС и очнулся в своей спальне. Сегодня, — подумав, на всякий случай уточнил Джереми. — Сегодня, — повторила Хагаррэ. И снова у Джереми возникло впечатление, что она пытается забраться ему в голову через зрачки. Она как будто принимала какое-то тяжелое решение. И наконец приняла. — Хорошо. Тогда… тогда прошу за мной. — Куда? — К Доктору. *** Хагаррэ двигалась так, будто ей стоило больших усилий переставлять ноги. Из ее ладоней продолжала сочиться кровь, капая на пол, и Хагаррэ продолжала этого не замечать. Когда Джереми попробовал второй раз обратить ее внимание на руки, она лишь выдохнула тихое «не стоит беспокойства». Двери в больничное крыло поддались с оглушительным скрипом. И это было не больничное крыло. Больше не было. Исчезли кровати, ширмы. Пропало изящное устройство для диагностики из Ишабаны. Запах лекарств сменился тем же пыльным нежилым духом, который царил по всему замку. Всю стену теперь занимала огромная панель, высвечивающая множество показателей. Ее консоль тоже затянула паутина, она же обвивала сеть перепутанных проводов, тянущихся к… Капсула почти упиралась в потолок. Она походила на ту, в которой Джереми с Доктором обнаружили Галину, но больше и технологичнее. За стеклом клубился непрозрачный туман. От панели доносился мерный писк. Пульс. На экране застыло изображение фигуры с двумя сердцами. «А может быть, это сон? В ТАРДИС что-то пошло не так при перемещении, и на самом деле я лежу без сознания?» В кошмар верилось гораздо легче, чем в… другое. — Где Доктор? Хагаррэ искоса следила за ним. Она снова была напряжена. Услышав его вопрос, она едва заметно дернулась в сторону капсулы. Значит, он все понял правильно. — Мне нужно разрешение. — Хагаррэ произнесла эти слова так, словно поджигала ими фитиль. Ее ноги едва заметно развернулись в боевую стойку. — Разрешение? — Ваше разрешение, — еще напряженнее уточнила Хагаррэ. — Разрешение на что? Что с Доктором? Она ранена? Ты лечишь ее в этой капсуле? И почему, — Джереми красноречиво кивнул на ее ноги в стойке, — ты считаешь, что мне не понравятся ответы? Руки Хагаррэ сжались в кулаки. Челюсть напряглась. — Я не считаю, что вам не понравятся ответы. Точнее… они скорее всего вам не понравятся. Но не в том смысле. Я… Послушайте, — с внезапной горячностью заговорила Хагаррэ, — я поверила вам. Поверьте мне в ответ. — Хотя бы скажи, что делает эта капсула. — Я могу сказать, что она не делает, — с резким отвращением выплюнула Хагаррэ. — Она не лечит Доктора. Если бы дело происходило до событий с эвсисуонами и украденной музыкой, Джереми продолжил бы настаивать на своем. Но теперь он знал, что Хагаррэ изменилась, и помнил, чем закончился прошлый раз, когда он ей не поверил. В конце концов, он ведь уже ей доверился, разве нет? — Я даю разрешение. Едва изо рта Джереми вылетели эти слова, как перед его глазами опять начало темнеть. С усилием он не дал сознанию погаснуть. В бывшем больничном крыле ничего не изменилось, зато изменилась Хагаррэ. Она снова покачнулась, будто лопнула еще одна нить, сковывающая ее. Едва-едва ее губы изогнула улыбка. А потом она торопливо зашагала к панели. Резким движением смахнула с нее паутину. — Я не знаю, где Героджим. — Хагаррэ говорила торопливо и еще торопливее щелкала кнопками. Тональность гула, доносящегося от капсулы, изменилась. — Мы давно не виделись. Но если вы встретитесь, скажите ему то же, что и мне. И скажите, что освободили меня. Он поймет, где искать. На клавиатуре оставались пятна крови. — Твои руки. — Да сдались вам мои руки, это вообще не важно сейчас! — рыкнула она. — Я не знаю, в каком состоянии Доктор. Но она должна быть жива. Она ответит на все ваши вопросы. Если простит вас. — «Простит»?.. — Как и Героджим. И я. И король Шугоддама. Я, например, тебя не прощу. «Гира?! Он здесь?!» Захваченный водоворотом эмоций, обретающих уверенность предположений, ошеломленный упоминанием Гиры, Джереми не успел выбрать вопрос. Капсула издала пронзительный писк. Туман в ней начал стремительно рассеиваться. Все мысли тут же перебила одна, о Докторе, и Джереми бросился в центр зала. Знакомая фигура выплыла из недр капсулы. Туман рассеялся окончательно. Доктор висела, опутанная проводами. На ней была ее обычная одежда, и несколько проводов забрались под джинсовку и рубашку. Доктор была бледной, изможденной, и ее грудная клетка еле шевелилась от слабого дыхания. «Скажите, что это сон. Скажите, что я понял все неправильно». Пока Джереми прижимал Доктора к себе и судорожными движениями отлеплял от нее провода, в его голове набатом гремели слова Мисси. Доктор дернулась. Сделала глубокий вдох. Медленно подняла голову. Ее мутный взгляд сфокусировался на Джереми. А вот голос прозвучал хоть и тихо, но четко: — Я хочу сказать одну фразу, обещай не обижаться. Джереми приготовился к худшему. — Ох ты ж, — выдохнула Доктор, слабо хихикнув. Ее рука потянулась к одной из паучьих ног. — Так ты вот так умеешь делать? А почему не рассказывал? Смешок Джереми вышел слегка истеричным. — Я не… Я и не умел. Я не знаю, откуда они. Я не знаю, что произошло на Терре. Хагаррэ сказала, ты знаешь. Доктор… что я натворил? Улыбка Доктора исчезла. Она внимательно оглядела его. Зал с капсулой. Потом себя. Попыталась выпрямиться, но покачнулась, и Джереми снова подхватил ее. Доктор глубоко и часто дышала. — Как бы тебе сказать, — отрывисто выговорила она в паузах между дыханием. — Понятия не имею. Я надеялась, это ты мне расскажешь, что здесь происходит.