Доктор Кто и не тот человек-паук

Джереми ожидал увидеть жилище ведьмы в таинственном полумраке, с вязанками трав на потолке и бурлящим мистическим зельем котлом. Но они прошли в светлый коридор, с бежевыми обоями со строгим рисунком, темным полом, вешалкой для одежды и столиком с трехстворчатым зеркалом. Ведьма оказалась женщиной лет тридцати пяти, с тяжелыми веками и крупными, резкими чертами лица. Длинные темно-рыжие волосы были небрежно убраны в хвост. Ее плечи покрывал пестрый платок. — А вы не заморачиваетесь с волшебными штуками, — тоже заметила Доктор, оглядываясь. — Кто сказал? — дернула уголком рта ведьма. — Они вам просто не показываются. — Или вы пытаетесь скрыть, что не настоящая ведьма, — предположил Джереми. — Разве вы пришли за ведьмовством, а не помогать искать мою дочь, Доктор и Джереми? Джереми вздрогнул. Доктор окаменела. Напряжение разошлось от нее, как круги на черной воде: — Откуда вы знаете наши имена? — Это первое, что я вижу, когда смотрю в глаза. Не переживайте, дальше я не вглядывалась. Разумы людей обычно похожи на колодцы, и ваши — очень глубоки. Я совсем не хочу в них погружаться. Кстати, меня зовут Галина Михайловна. — Разве ведьмы говорят свои имена? — с интересом спросил Джереми. — Они, кажется, верят, что в них скрыта сила. — Ненастоящее, — предположила Доктор. — Паспорт я показывать не буду, — предупредила Галина Ми… Мих… Джереми осознал, что не смог запомнить ее длинное имя. — Уж потрудитесь хотя бы называть так, как попросила. Чаю? — неожиданно предложила она. — Или поесть хотите? — Нет, спасибо, не хотим, — сказал Джереми. — Да, было бы неплохо, — одновременно сказала Доктор. Они переглянулись. «Нет», — проговорил одними губами Джереми. «Да», — так же неслышно ответила Доктор и в подтверждение сделала страшные глаза. «Нет, — настаивал опыт чтения множества мифов и сказок. — Не стоит есть еду волшебного мира. Ты примешь в себя его частичку и больше уже не сможешь вернуться обратно». Но Доктор выглядела уверенно. — Да, — повторила она, поворачиваясь к Галине. — Можно, спасибо. На столике с трехстворчатым зеркалом стояла хрустальная тарелочка с конфетами. Галина достала оттуда две и протянула им по одной: — Этого должно хватить. Доктор без колебаний развернула фантик и закинула конфету в рот. Помедлив, Джереми все же последовал ее примеру. Таких конфет на Терре не делали, но по вкусу он ожидал чего-то более… волшебного. — Теперь можно говорить, — продолжила Галина. — Значит, вы хотите помочь Василисе. Моей дочери, это ее имя. — Василиса Премудрая или Прекрасная? — поинтересовалась Доктор. Судя по ее тону, это была еще одна шутка, которая Джереми была незнакома. Доктор тихонько шепнула: «Потом объясню». — Учитывая то, что у нее подростковый возраст в самом разгаре — Василиса Импульсивная, — вздохнула Галина с грубоватой теплотой. Честно говоря, именно на этом моменте Джереми проникся к ней симпатией. Если родитель не любит своего ребенка, он не будет говорить о нем с настолько плохо скрытой нежностью. Точно ощутив, Галина посмотрела на него. Ее лицо смягчилось. — Что с ней случилось? — спросил Джереми. — Я хотела еще и чай, но ладно, поддерживаю вопрос, — сказала Доктор. — Идемте. Куда по чистому полу в обуви! — тут же остановила их Галина, едва они двинулись вперед. — Хотите, чтобы домовой по пяткам метлой отшлепал? Тапочки наденьте. Не заколдованные, не кусаются. — Извините, — смутился Джереми. — Простите. Приличия, приличия, — пробормотала Доктор. Тапочки и правда не кусались. Мягкие, пушистые и, по первым ощущениям как Джереми, так и Доктора, совершенно не магические. Они двинулись за Галиной к запертой двери, находившейся на стыке двух коридоров. Галина взялась за ручку… и с шипением отдернула ладонь. — Опять активировалось, что ли? Да… — ответила она сама себе, пока от дверной ручки отрывался красный дымок и складывался в воздухе в грозные слова «!!!НЕ ВХОДИТЬ!!!». — О, магия! — воскликнула Доктор. Джереми тут же дернулся вперед, пытаясь рассмотреть буквы поближе. — Да, запирающее заклинание, и им Василиса владеет так хорошо, что оно даже без нее активируется само собой, — буркнула Галина. Она постучала в дверь. — Пусти меня, пожалуйста, я по делу. Красные буквы увеличились в размерах. — Я принесла мятные пряники, — заговорщически шепнула Галина. Подумав, буквы втянулись в дверную ручку. Раздался щелчок замка. Галина толкнула дверь и поманила Джереми и Доктора за собой. В комнате, на первый взгляд, тоже не было ничего магического, но Джереми (предварительно мысленно попросив прощения у хозяйки) все равно с любопытством оглядывался. Он не мог сравнить ее с комнатами любого королевства на Терре. Первое, что он заметил — книжный шкаф и пестрые обложки книг с незнакомыми названиями. Хотя «Таня Гроттер» смутно напомнила ему о похожем названии, которое он слышал от Доктора. Стены покрывали постеры с, кажется, местными знаменитостями. Парни и девушки с ярким макияжем (оба пола), с музыкальными инструментами, и просто позирующие, и… — Так они у нее желтые, а я не знала, клип ведь черно-белый выходил, — задумчиво произнесла Доктор, а Джереми эти секунды боролся между интересом и смущением. Все же он отвел взгляд от постера с рыжеволосой девушкой, на которой… в общем… была только толстовка и самый необходимый минимум одежды снизу. — Значит, Василиса тоже владеет магией? — спросила тем временем Доктор. Джереми снова потянуло к книжному шкафу. Он поднял было руку, чтобы тронуть корешок одной из книг… и принюхался. — Да. Все в нашем роду такие, — не слишком радостно откликнулась Галина. — Магия, волшебные предметы и полный ужас в подростковом возрасте. — Я смотрю, вам это не слишком нравится. Владеть волшебством, создавать что-то из ничего. — Доктор, — напряженно позвал Джереми. — За это приходится платить цену, — вздохнула Галина. — И я как раз хотела об этом рассказать. — Доктор, из-за книг пахнет лесом. Слабый, но ощутимый свежий, смолистый запах. В него примешивался аромат нагретой солнцем травы. И слабое дуновение. Доктор подлетела к шкафу. Принюхалась. Прощупала руками воздух. Просканировала кольцом. — Трещина в пространстве. Свежая. Портал, — требовательно обернулась она к Галине. — Тут открывался портал, верно? Это в него утянуло Василису? Ведьма молча втиснулась между ними. Начала бросать на пол книгу за книгой, освобождая полки и вселяя в душу Джереми слабое возмущение. Наконец шкаф опустел. А за его полками… Была задняя стенка. Обычная задняя стенка. — Справедливо, невооруженным взглядом ее не разглядеть. — Доктор потянулась ладонью, на другой руке опять активируя звуковое кольцо. Она провела пальцами по стенке шкафа, пока синий камень выплевывал символы ее планеты. — Нашего друга тоже утянуло в портал, — объяснил Джереми Галине. — Вы знаете что-то об этой трещине, верно? — Я очень хорошо знаю, — мрачно ответила та. — Это портал в небольшой колдовской мир. Если выражаться научно-фантастически — в карманное измерение, действующее по другим законам физики. Это место, которое дает моему роду волшебную силу. — И которое берет за это цену? — поняла Доктор то же, что и Джереми. — Когда ребенку из моего рода исполняется четырнадцать-шестнадцать лет, измерение может втянуть его. А может и не втянуть. Никто так и не понял, от чего это зависит. Но если ребенок попадает туда, то больше он не возвращается. Ни один не вернулся. Никто не знает, что там с ними происходит, но мы давно решили, что это — плата за волшебные силы. — Сами решили? — переспросила Доктор с напряжением. — То есть подтверждения нет, вы просто начали думать, что это так? — Тем, кого измерение не выбрало, хода нет. Даже если мы бы хотели, мы не смогли бы туда попасть. — А твой род не пробовал, ну, хотеть посильнее? — резко спросила Доктор. — У вас дети пропадают, возможно, погибают, вы хоть пытались закрыть этот портал? Или волшебная сила лучше, чем жизнь детей? Линия челюсти Галины стала жестче: — Вы обещали, что поможете. — Мы-то поможем, а если бы мы не пришли?! Так бы и ждали? «Моя дочь, возможно, умирает в непонятном измерении, но я подожду, а если помощь не придет, то и черт с ней»? В комнате похолодало. Запах леса перебил другой — сладковатый и тошнотворный. За окном стало темно, дождь полился рекой, бешено стучась в стекло. Тени зашевелились. Донеслись странно глухие карканье и мяуканье. Джереми машинально сжал Ядомикс-пушку, и тут же ему в руку вцепилась Доктор. — Нельзя! — рыкнула она, оглядываясь с настороженным осознанием. — Сделаешь только хуже. И я хороша, не поняла… — Будете много знать — скоро состаритесь, — ровно объявила Галина. Вспышка молнии озарила ее мертвенным светом. — Ваше счастье, что вы поели, когда я предложила. Осторожнее с вопросами. — Извините, — выговорила Доктор. Галина выразительно кивнула на руку Джереми, все еще сжимающую оружие. Джереми разжал рукоять: — Простите. Галина ненадолго задумалась. — Пойдет, — кивнула она. Резко посветлело. Трупный запах исчез, тени стали обычными зонами, куда просто не достает свет. Доктор едва слышно выдохнула. — Вы обещали помочь, — вновь напомнила Галина. — И мы не отказываемся от своих слов, — сказал Джереми. Доктор напряглась, но на его обеспокоенный взгляд сделала едва заметный взмах рукой — «нет, все в порядке». — Тогда ровно в полночь портал откроется. Вы пройдете сквозь него и попадете в тот мир. Отыщите там Василису и помогите ей. В голове Джереми, как стая птиц, взметнулись вопросы. Так портал может открыться не только для «избранных»? Галина сама могла открыть его? Или как минимум знала, когда он откроется вновь? Но тут пальцы Доктора стиснули руку чуть выше локтя. Она качнула головой. — Вопросы? — будто дожидаясь этого, спросила Галина. Сбоку дунул порыв ветра. Книги, разбросанные по полу, сами по себе выстроились в ровные стопки. — Нет, — сказала Доктор. — Это хорошо. Тогда у вас есть время подготовиться. *** — Она лжет, — сказала Доктор. Галина усадила их в гостиной, а сама ушла на кухню готовить им чай. За окном бил ливень. Из-за туч в комнате было темно, и Доктор включила свет. На полу лежал пестрый ковер, похожий рисунком на ковры в Шугоддаме — красивый, хоть и уже потертый. Светло-коричневый диван, темный стеллаж со стеклянными дверцами, за которыми вновь виднелись ряды книг, телевизор и компьютер с громоздким квадратным монитором на столе у окна. Джереми оперся на угол стеллажа, рассматривая книги, а Доктор заняла компьютерное кресло. Сейчас она отвлеклась на один из дисков, чьи собратья были воткнуты в специальные держатели на столе по бокам монитора, и задумчиво вертела его в руках. — И уходит от неудобных вопросов, — добавил Джереми. — Разыграла сюжет сказки, где ведьмам нельзя задавать много вопросов, иначе умрешь. — Хочешь сказать, это было представлением? — Нет, с точки зрения магии все как раз было по-настоящему, и мы на самом деле могли погибнуть. Она заставила работать на себя сказочные законы. И навязала нам квест. Джереми задумчиво рассматривал корешки книг. «Исторические корни волшебной сказки», «Морфология волшебной сказки», «Поэтические воззрения славян на природу», «Нечистая, неведомая и крестная сила»… Чуть раньше рядом с ним стояла Доктор и тоже очень внимательно изучала названия. Сказки, мифология и обряды. Больше ничего. — Главный герой получает задание и отправляется в долгое путешествие, чтобы найти утерянное или похитить что-либо, — начал Джереми. — По пути он обретает друзей и врагов. Друзей он завоевывает добрым сердцем, врагов побеждает храбростью и хитростью. В конце сказки он всегда находит то, что ищет, и перерождается в истинного героя. И живут они долго и счастливо. Как-то так. Один из множества вариантов сказки. Ты имеешь в виду его? Пока Джереми говорил, Доктор вставила диск в дисковод. В глубине системного блока раздалось мягкое жужжание. На экране возникла картинка с голубым небом и силуэтом девушки с крыльями бабочки за спиной. — Да, именно такого рода квест, — заговорила Доктор. — Если судить со сказочной точки зрения и рассматривать Галину Михайловну как существо, подчиняющееся другим правилам существования, для нее это единственный способ спасти дочку. Еще я не исключаю, что, по законам ее мира, это мы обратились к ней за помощью — мы ищем друга, ты сказал ей об этом, только после этого она попросила помочь ее дочери и пригласила в дом. Найдем Василису — найдем Гиру. Как бы в награду. — Почему-то Доктор мимолетно поморщилась. — Поэтому и нельзя спрашивать, почему она не может пойти и сама спасти дочь. Другая логика. Она даже ведет себя как старуха-ведьма из русских сказок — Баба-Яга. Накормить, напоить, прежде чем отправлять дальше на квест. Правда, там еще было попарить в баньке и спать уложить, но, может, мы до этого еще не добрались. — На Терре есть похожие сюжеты, но там загадочная старушка дает совет и дары. — Дары тоже должны быть. Но я не договорила. Мы могли попасть в волшебное измерение, подчиняющееся иным законам, и тогда поведение Галины Михайловны можно наложить на волшебную логику. Но, возможно, нет. И тогда она ведет себя очень странно. Плюс по ее интонации слышно, что она лжет. Только я не могу понять, в чем. — Я тоже уловил фальшь в ее словах, — согласился Джереми. — Она не договаривает и не хочет отвечать на определенные вопросы. Но все же ее дочь пропала на самом деле. И это единственный шанс найти Гиру. Доктор снова странно посмотрела на него. — Я не спорю про Гиру. Следы портала в то измерение подозрительно похожи на те, что в тронном зале. Но мне кажется, тебе нужно напомнить. Это не твоя мать. Джереми вновь стал разглядывать корешки книг. Ему почти удалось поверить, что в который раз читать их названия интересно. — Я знаю, — наконец ответил он. — Но семейные темы — моя слабость. Я не могу игнорировать страдания Галины и Василисы. — И это хорошо. — Доктор осторожно выговаривала слова. — Я других с собой и не беру. Но не позволяй сочувствию затмить все. Например, в этой семье есть еще одна странность. Не такая странная, как магия, даже обыденная странность. Какая? Джереми задумался. Обвел взглядом комнату, надеясь найти ответ на вопрос. Гостиная не дала подсказок. Книги тоже. Мысленная прогулка по остальным комнатам тоже ни к чему не привела. Он был вынужден признать: — Не знаю. — Серьезно?! — воскликнула Доктор, и тут же на ее лице отразилось понимание. — Хотя, с другой стороны, неудивительно. Отец. Где муж Галины Михайловны и папа Василисы? Если бы он ушел на работу, следы присутствия в квартире все равно бы были. Запасная пара обуви, третья зубная щетка в ванной, иконка стрелялки на рабочем столе. Запах. Но ничего этого нет. Галина Михайловна и Василиса живут вдвоем. Джереми смутился. Так получилось, что в его сознании семья состояла в первую очередь из мамы и ребенка. Папа… тоже где-то был, но в основном как объяснение, откуда ребенок. Наверное, сыграло роль то, что мама была с Джереми гораздо дольше, чем папа. — Он мог умереть. Или покинуть семью. — Джереми даже не попытался скрыть пренебрежение к тем, кто выбирает последний вариант. — Мог, — не стала спорить Доктор. — Но даже если оставить отца, есть еще одна деталь. Люди обычно хранят фотографии родственников. Дедушек, бабушек, братьев-сестер. Ставят их в рамки, вешают на стены, прячут за стеклами шкафов, хранят альбомы, коллажи делают. Всегда есть хотя бы одна фотография. Я просканировала звуковым кольцом. В этой квартире нет ни единой фотографии. — Они изгнаны? — опять невольно оперся на опыт своей семьи Джереми. Он попытался абстрагироваться от него: — Или более простой вариант — не любят фотографии. В сказках они ведь тоже связаны с волшебным? — И с суевериями. Крадут часть души, следят, останавливают время того, кто на фотографии. Хорошие варианты, — согласилась Доктор. — Но мне кажется, эти детали нужно держать в голове. Как и еще одну. Твоя мама могла бы убить за тебя? Иногда внезапные вопросы Доктора были… слишком внезапными. — Да, — ответил Джереми. — Подумай еще вот о чем. Галина нарушает статус-кво, поддерживаемый поколениями, и готова отправить нас, не-избранных, в портал в непонятный мир, который, возможно, погубил уже множество детей. Она тоже готова для своего ребенка на все, только на этот раз в роли расходного материала мы. Об этом Джереми не подумал. По эту сторону баррикад он никогда не был. Либо ребенок, оберегаемый матерью, либо, в глазах людей, возможный враг, от которого надо защитить детей. Но, как Доктор заметила его личные мотивы, так и он заметил ее. — Доктор. Она и не твоя мать. Ее губы сжались и побелели. Доктор очень медленно вдохнула. Выдохнула. — Да, — ответила она. Он мог наткнуться на очередное «я не хочу об этом говорить», но Джереми рискнул: — У вас с ней… не очень хорошие отношения? — У меня нет матери, — огорошила Доктор. — И отца. Я сирота. Как ты. Она сказала это пусть и грустно, но легко. Как человек, который давным-давно смирился с этим. — Я не знаю своих настоящих родителей, — добавила Доктор. — А почти все члены моей приемной семьи мертвы. Много лет прошло. Всякое случилось. — Мои соболезнования, — проговорил Джереми, склонив голову в знак сочувствия. — Спасибо. Я в порядке. Это перестало быть для меня болезненной темой, — подтвердила Доктор его догадку. — Ты хочешь спросить что-то еще? — Да. Твоя реакция на Галину как будто связана с чем-то личным. Если ты не знала своих родителей… какие отношения у тебя были с приемными? Доктор оттолкнулась ногой от стола. Компьютерное кресло повернулось к окну, скрывая ее лицо. Ненадолго Доктор осталась в таком положении. Затем повернулась обратно. Ее лицо было непроницаемым: — Была одна… женщина. Она претендовала на то, чтобы называться моей матерью. Я, в свою очередь, претендую на то, чтобы похоронить ее имя и деяния глубоко в своей памяти. — Что она сделала? Доктор потянулась к компьютерной мыши. Нажала на одну из строк на фоне голубой картинки. Их динамиков донеслась тихая легкая мелодия, похожая на дуновение. Когда я умру, я стану ветром… Доктор быстро нажала на паузу. Пробормотала что-то едва слышное и недовольное. Что-то о гаданиях. Повернулась к Джереми. — Твоя мама готова была убить за тебя, — ответила она наконец. — Галина готова ради своей дочери отправить нас на смерть. Та женщина сделала наоборот. Она убивала меня ради других. Джереми захлестнула волна сочувствия и гнева. Родители (даже приемные), которые не любят своих детей… жертвуют ими ради других… Для него не было истории печальнее. — Ну, ладно, все было не так плохо. — Доктор улыбнулась одними губами. — У меня были и другие приемные родственники. Другие родители. Бабушки. У меня даже дети были. И внучка. Ее звали Сьюзан, мы тоже путешествовали с ней в ТАРДИС. Так странно сейчас об этом вспоминать. Это было так давно, мир казался совсем другим — черно-белым и понятным. А у тебя были дети? — вдруг спросила Доктор. Джереми ответил не сразу. Он думал, стоит ли спрашивать о том, что Доктор имела в виду под «убивала меня». Выражалась ли она фигурально или, учитывая способность ее вида регенерировать, очень даже прямо. В конце концов он решил не причинять ей еще больше боли. — Нет, — покачал головой он. — Мне пока не повезло найти кого-то, кто захотел бы создать со мной семью. К тому же… Мысли об этом были туманными. Джереми давно смирился и принял это — у него было достаточно времени. К тому же нужно было еще столько всего сделать для достижения мира. Однако порой эти мысли призрачной холодной стаей прилетали к нему. Ночами или в любой кусочек свободного времени. Он, как обычно, назвал другую причину: — Они ведь дети для меня. — О, да. — Сарказм Доктора был неуловим, как самый совершенный яд. — Зато как шипперить меня с Китом, так это мы первые. Джереми начал подбирать аргументы к тому, что Доктор кратко называла «вы не понимаете, это другое», но она опередила его: — Любить людей — это… бесценно. Только грустно. Они уходят, и остается только отпускать. Но время, проведенное с ними, того стоит. — Боль уходит, и остаются светлые воспоминания. — Да. Они оба промолчали об одном и том же. «Иногда боль не уходит».