Доктор Кто и не тот человек-паук

Галина посоветовала им подремать до полуночи, и хотя они оба переносили отсутствие сна легче, чем люди, Доктор согласилась. Снова в дело вступали сказочные законы и создавшие их обряды и суеверия. Галина постелила им в отдельной комнате, задернула шторы и закрыла (не заперла — они сразу проверили) дверь. Доктор то ли все-таки не высыпалась, пока настраивала ТАРДИС, то ли смогла погрузить себя в транс (она это умела), но ей удалось заснуть, а вот Джереми — нет. Взбудораженный организм отказывался засыпать в незнакомом месте, и все усугублялось подозрительными шорохами на грани восприятия — они пропадали, едва Джереми начинал вслушиваться, и появлялись, как только он расслаблялся. Он долго ворочался, пытаясь не обращать внимания на них. В конце концов ему удалось задремать. Или нет?.. Джереми точно знал лишь то, что все еще лежит, а шорохи сфокусировались в одну точку и преобразовались в… стук ткацкого станка. Мерный, четкий и успокаивающий. Джереми лежал и слушал его. В какой-то момент станок замолк. Тишину шевельнул едва слышный грустный вздох. Откуда-то Джереми понял — у невидимого ткача закончились нити. И, повинуясь неясному порыву, послал в темноту паутину. Ткацкий станок застучал. Прежде чем Джереми проснулся или очнулся от транса, правой руки легонько коснулась чья-то лапка. Доктор, отделяемая волнами темноты, сидела на своей кровати. Лишь светлела полоска ее галстука — они улеглись прямо в одежде. Джереми слышал ее тяжелое дыхание. У него самого слишком сильно билось сердце. Скрипнула дверь. На пол комнаты упало пятно света и обрисовало тень. — Скоро полночь, — объявила Галина. — Спрашивать про сны, я так понимаю, тоже нельзя? — глухо отозвалась Доктор. — Ты все правильно поняла, вневременное дитя, я все равно скоро отвечу. Доктор дернулась. Джереми понравилась поэтичность названия, вот только подруге оно явно было не по душе. — Не называйте меня так, — мрачно подтвердила его мысль Доктор. — Тогда прекрати называть так себя. Доктор молча поднялась с кровати вслед за Джереми. Вдвоем они пошли за Галиной. Джереми думал, что они пойдут сразу в комнату Василисы, к порталу, но ведьма привела их сначала в гостиную. Свет отдавал колдовской зеленью. Тени обрели объем. Если их цеплял уголок глаза, казалось, что там что-то шевелится. — Покажи правую руку, — обратилась Галина к Джереми. Она не требовала и не приказывала, но все равно возникло ощущение, что лучше послушаться. Джереми снял перчатку и поднял ладонь. Свет зеленоватыми отблесками отразился от фиолетовых пластин. Галина кивнула, как будто только что подтвердились ее догадки. — Гибрид… — проговорила она. Звучало так, словно она повторяла за кем-то. Доктор рядом недовольно вздохнула. — Я и другие привыкли называть себя полукровками, но «гибрид» тоже подходит, — ответил Джереми. — И он не тот гибрид, если вы о пророчестве, — вмешалась Доктор. — Оно давно уже исполнено. «Пророчестве?» — Я не хочу копаться в инопланетных пророчествах, — покачала головой Галина. — Мне уже хватило случайно узнать, как вы попали на Землю, я этого не хотела. Тебе лучше знать. Я назвала его так, потому что так его в мыслях называла ты, и теперь мне стало понятно, почему. Похоже, — обратилась Галина к Джереми, — он выбрал тебя именно за это. — Кто? Что-то тронуло его ногу. Еще переводя взгляд вниз, Джереми уже узнал легкое прикосновение маленькой лапки из сна-транса. Объемная тень у ступни закрасилась пауком. — Птицеед, — негромко прокомментировала Доктор. — Яд не смертелен для человека, но неприятен. На брюшке жгучие волоски. Надев перчатку обратно, Джереми присел и протянул правую руку кистью вверх пауку. Тот залез на пластины экзоскелета. В воздухе щелкнул ткацкий станок, и паук вдруг превратился в книгу. На зеленом фоне золотились буквы: «Сборник русских народных сказок». — Вы с других планет, — сказала Галина, пока Джереми, выпрямившись, восхищенно рассматривал книгу. — Доктор разбирается в нашем фольклоре, но ты — нет. Поэтому, если в том мире возникнет трудная ситуация, сверься со сказками. Они подскажут, что делать. — Вы говорите так, будто все-таки знаете, что нас там ждет, — заметил Джереми. — Я не знаю. Но сила нашего рода основана на русских сказках и давних забытых обрядах, поэтому, скорее всего, за порталом вас ждет… что-то вроде собирательного образа сказки. Джереми вновь услышал эти нотки напряжения в ее голосе. Показывающие, что она лжет. Или, как минимум, что-то скрывает. Доктор тоже их заметила. Она прищурилась и открыла рот. — Как я сказала, ты разбираешься в наших сказках, — опередив, обратилась к ней Галина. — И ты наверняка знаешь, что происходит там с излишне любопытными. — Если я снова оскорбила тебя, то прости. Я готова понести наказание. — Я не буду этого делать. Хотя, возможно, следовало бы. Но любопытство, смелость и немного неуважения — как раз то, что понадобится вам там. Поэтому у тебя, Доктор, тоже будет помощник. Он будет ждать тебя на той стороне портала. Думаю, ты его узнаешь. Глаза Доктора на миг расширились. — Мой третий дар ждет вас сразу за порталом, — не дала ей заговорить Галина. — А теперь можете задать вопросы, если хотите. Я узнала некоторые ваши тайны, поэтому будет справедливо, если вы узнаете некоторые мои. — В чем вы нам солгали? — спросил Джереми. Тени сгустились. — В этой книге в том числе написано, что считается неуважением, — ровно сообщила Галина. — Но вы сами сказали, что нам понадобится любопытство, смелость и немного неуважения. И что вы поделитесь своими тайнами. — Умные, — помедлив, пробормотала Галина. — Мы не любим умных. А вот хитрых — да. Я солгала вам почти во всем. Единственная правда — что моя дочь находится по ту сторону портала, и ей нужна помощь. И если вы найдете ее, вы найдете и вашего друга. — Живого или мертвого? Или лишь его след? — Я не знаю. Но искренне надеюсь, что живого и здорового. Вам я тоже не желаю смерти. Кажется, хотя бы сейчас она говорила правду. — Почему у вас нет фотографий родителей и других родственников? — спросила Доктор. — Потому что я чувствую перед моими родственниками вину. О полуночи возвестил один-единственный удар часов. Он застыл, выводя одну бесконечную ноту. — Быстрее! — крикнула Галина. Они бросились в комнату Василисы. Сборник сказок в руках Джереми снова обернулся пауком, и тот скользнул куда-то к уху — серьга дернулась, словно за нее что-то зацепилось. Книги висели в воздухе обрамляя воронкой портал. Он выглядел как непроглядная червоточина, ведущая на другую сторону реальности. Воздух утягивало в него. Как и Джереми с Доктором. Их рвануло вперед, и портал сглотнул их. *** Если бы портал был живой, можно было бы сказать, что Джереми ему не понравился. Он подозрительно осмотрел его, обнюхал, брезгливо сморщился. Обнюхал еще раз — вдруг ошибся, — сморщился еще сильнее. Недовольно загудел. «Я точно должен его пропускать? Кто это вообще такой? У него нет права быть здесь». Даже попытался вытолкать обратно, но в последний момент как будто раздраженно вздохнул и пропустил. Ноги Джереми утонули в густой изумрудной траве. Прохладный запах леса наполнил легкие. Сам лес начинался через усыпанную мелкими желтыми цветами поляну и был… стеной. Высокой стеной из переплетения толстых узловатых стволов и листвы. Коричнево-зеленая непроходимая преграда, ощетинившаяся острыми ветвями. Подобно порталу, она выражала самое недружелюбное отношение к незваным гостям. «Или не суйся, или готовься встретить внутри меня полчища диких голодных зверей». Мнение леса подчеркивал кроваво-алый закат. Огромное солнце заходило сбоку от поляны. На миг Джереми почудилось, что вместо него на колеснице едет объятая сиянием девушка в золотом одеянии и венце из протуберанцев. Ее взгляд скользнул по ним жгучим острым лучом. — Кажется, мы не очень нравимся этому измерению, — озвучил Джереми свои мысли Доктору. Она как раз занималась традиционным исследованием нового места — жевала травинку, нюхала воздух и сканировала звуковым кольцом. Ее лицо было мрачным и задумчивым. — Видимо, избранные из ведьминского рода ему нравятся больше. Но что-то заставило его нас впустить. Не понимаю, — вдруг добавила Доктор. — В нашей Вселенной существует условно два типа магии. Первая — манипулирование реальностью на уровне, неотличимом от магии. Каждая развитая технология неотличима от нее, и так далее. Сюда входит альтернативная эволюция других видов. Один, например, умел менять реальность словами — те самые заклинания. Но их все еще можно объяснить законами нашей физики. Вторая — именно магия, опирающаяся на совсем другие правила. По идее, здесь должен быть второй тип. — Но на самом деле здесь первый? — Нет. В том-то и дело. Чистое фэнтези. Но у меня ощущение, что тут что-то не так. Казалось, Доктор хотела добавить что-то еще, но тут Джереми захотел посмотреть, что у них за спиной. Классическое «ох ты ж!» прекрасно описало его чувства. За спиной было ничто. Оно клубилось серым туманом, и трава вблизи него становилась такой же плоской и ненастоящей. — Граница карманного измерения. — Доктор осторожно потянулась пальцами к туману. Джереми сделал то же самое, и ладонь ткнулась в гладкую, не теплую и не холодную стену. — Портал закрылся. Пути назад нет. — Только вперед. Если Доктор была больше задумчивой, то Джереми ощущал предвкушение. Темный неприступный лес манил тайнами. Там жила магия. Там нуждалась в помощи девочка и ждал Гира. Или хотя бы намек, где он. — Кстати, где обещанный третий подарок от Галины? — Доктор прокрутилась вокруг своей оси. — Что-то я ничего… оу! — внезапно воскликнула она. Джереми разделил ее чувства. Память говорила, что лошадей не было минуту назад, но прочие ощущения утверждали, что они стояли здесь всегда. Со зрением снова творилось что-то странное. Да, это были лошади, но если приглядеться… они превращались в птиц. Или всегда были птицами. Или оставались лошадьми. Доктор с силой потерла глаза странно сложенным кулаком — большой палец торчал между указательным и средним пальцами. — Нет, настоящие. Ты тоже видишь одновременно коней и птиц? — Белый конь и одновременно ястреб и серая в яблоках кобыла, которая в то же время сова. — Игуху, — подтвердила лошадь-сова. — Никогда не понимала, почему в яблоках. Мне не нравится это название, я его отрицаю, — задумчиво поделилась Доктор. — Где тут яблоки? Яблоки должны быть зелеными или красными и хрустеть на зубах. — Яблоки? — недоуменно переспросил Джереми. — Да. Масть. Ты же сам сказал. — Я сказал «черное серебро». — Но ведь это одно и… А. А-а. Переводчик ТАРДИС потерял игру слов. На одном из моих любимых языков это «серый в яблоках», — на этот раз дословно перевела Доктор. Оба подозрительно всмотрелись в лошадь-сову. — Может, они посмотрели на очищенные яблоки, — предположил Джереми. — В любом случае, это ведь метафора. Звучит красиво. — Чего я ожидала от носителя языка, где это «черное серебро». В яблоках хоть намек на пятна есть. — Не быть тебе поэтом, — вздохнул Джереми. — Зато мне быть автором вопроса «где чья лошадь?». Точно дожидаясь этого вопроса, лошади двинулись вперед. Белый конь-ястреб остановился напротив Джереми, кобыла-сова — у Доктора. — О, привет, а ты мне сразу понравилась, вся такая пятнистая, и голову на двести семьдесят градусов поворачиваешь. — Доктор погладила лошадь по носу… или сову по клюву. Конь тем временем начал целеустремленно выискивать у Джереми карманы, обнюхал руки и попытался зажевать рукав. Джереми, смеясь, оттолкнул его: — Тихо, тихо, у меня для тебя ничего нет. Могу только погладить. — У тебя белый конь. — Доктор вдруг хихикнула. — Ни за что не поверю, что Галина Михайловна не специально… принц на белом коне. Этот образ Джереми знал. Он рассмеялся вместе с Доктором. — Король, я попрошу, — с деланной строгостью поправил он, вскакивая на спину коня-ястреба. Доктор взлетела на свою лошадь. — Нам еще нужно отыскать твоего волшебного помощника. На лице Доктора отразилась смесь непонятных эмоций. — Не волнуйся, мы точно его найдем. Или даже он нас. Если верить моему сну — даже скорее он нас. — Что тебе снилось? — Да всякое, — отмахнулась Доктор. — Птички, бабочки там. У меня проблема. Я забыла, как кататься на лошади. А, нет, вспомнила. Так и думала, что этот кожаный провод тут не зря. Значит, беремся… а-а-а! Едва Доктор тронула поводья, как лошадь рванулась с места. Взметнулись грива и крылья. Деревья расступились, чтобы поглотить их и тут же сомкнуться за их спинами. — Доктор! — крикнул Джереми. Он схватил поводья, намереваясь броситься за ней, но даже не успел коснуться ступнями боков коня. Конь бросился в лес сам. Деревья расступились, закатный свет отрезала тьма. Из нее выныривали ветки. Свистели в опасной близости, не задевая. Доктора и ее лошади не было видно. Конь не слушался ни поводьев, ни стремян. Летел (в буквальном смысле), лавируя между стволами, пролетая насквозь кусты и минуя смутные зловещие тени. Джереми еще несколько раз пытался докричаться до Доктора, но бесполезно. Зрение опять двоилось — или дробилась реальность. Конь петлял по лесу, и одновременно ястреб летел над верхушками деревьев. Девушка в золотом одеянии на месте солнца уплывала за горизонт на медленной, как ленивое облако, колеснице. Джереми оставалось только держаться в седле и надеяться, что волшебные лошади-птицы знают, для чего их дали ему и Доктору. Наконец галоп-полет замедлился. В какой-то момент они оказались на лесной поляне. Закатные лучи сочились сквозь листву багрянцем. Цветы закрывали бутоны, засыпая. Между стволов курились тени. Джереми спрыгнул на траву. — В вашей сказке так принято? — обратился он к коню. — Где Доктор? Вместо ответа ястреб опять потянулся искать еду у него в карманах и разочарованно цвиркнул (или фыркнул). Джереми вздохнул. Он попробовал дозвониться Доктору по телефону — как раз недавно она усовершенствовала его, заверив, что теперь Джереми может связаться с кем захочет в любом месте и времени. В любом, но, видимо, не в сказочном измерении. Из динамика был слышен лишь белый шум. Джереми разочарованно положил телефон обратно в карман. С Доктором ведь все будет в порядке? Конечно, все с ней должно быть в порядке. В ее умении выкручиваться из опасных ситуаций Джереми не сомневался. И все же он волновался. Что ж, раз волшебное существо принесло его сюда, значит, в этом должен быть смысл. Джереми привязал коня, выбрав ветку попрочнее. Конь не возражал и тут же начал мирно пощипывать траву. Показалось, или краски поляны стали ярче и светлее? Потеплели оттенки зелени, угрожающе-алые полосы света стали уютно-оранжевым, даже цветы раскрылись обратно и покрыли разноцветьем траву. Даже воздух потеплел и запах более сладко. Серьга дернулась, точно кто-то потянул за нее. Джереми понял знак. Он сел у дерева и поднес кисть к уху. В нее приземлилась мягкая тяжесть. Паучок переполз к нему на колени и превратился в книгу. Джереми перелистал ее. В сказках не было поляны и своевольного поведения коня. Лес — был. И если верить написанному, в лесу его должно было ждать кое-что еще. Кстати, довольно занимательное, в сказках Терры такого не было. Джереми чуть не зачитался, но тут под его разочарованный вздох книга опять свернулась в паука. Одновременно конь нетерпеливо заржал. — А разве главный герой в сказке не должен сам двигать сюжет? — поинтересовался Джереми, вставая. Паук снова взобрался по его руке и скользнул в серьгу. Тени на поляне вновь сгустились. Последние всполохи заката догорали на закрывающихся цветах. Конь снова нетерпеливо заржал. — В сказке можно было бы даровать и говорящего коня, — вздохнул Джереми, отвязывая его. Когда он вновь забрался в седло и взял поводья, конь на этот раз не двинулся. — Значит, теперь я главный? Конь в ответ остался на месте. Джереми на пробу тронул пятками его бока. Конь тут же зашагал, ястреб расправил крылья и, отрицая законы реальности, медленно поплыл в воздухе. Они двигались по тропе. Свет сменился с умирающего алого на бледный лунный. На мгновение Джереми показалось, что рядом мелькнул такой же белый всадник и ускакал в чащу на белой лошади. Поднялся туман, заполняя воздух призрачным молоком. Последние дневные птицы смолкли, их сменили таинственные шорохи и уханье сов. Может быть, один из голосов принадлежал кобыле-сове Доктора? Но Джереми больше не рисковал звать ее. Волчий вой, протянувшийся в воздухе тоскливой далекой нотой, как-то не располагал. Сказочный закон гласил, что в какую бы сторону ни направился герой, рано или поздно он найдет то, что нужно. Джереми надеялся, что этот закон действует и здесь. К тому же тропа все равно была одна. Так они и двигались сквозь серебристо-синеватый туман. Тени причудливо изгибались. В них мелькали светящиеся глаза, но, завидев Джереми и коня-ястреба, они уплывали обратно в темноту. Время загустело и тянулось затвердевающим янтарем. Джереми не знал, как давно они здесь. В черноте снова открылись желтые глаза, только на этот их зрачки были какие-то странные. Потому что это были окна, из которых пробивался свет. Джереми соскочил с коня с облегченной улыбкой. Честно говоря, в обычном мире на подобную избушку отреагировали бы строго наоборот. Сказка, прочитанная Джереми, идеально ее описывала: «Забор вокруг избы из человеческих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами; вместо верей у ворот — ноги человечьи, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами». В общем, представшее перед Джереми чудовище на узловатых куриных ногах, окруженное черепами с режущими туман светящимися глазницами, имело очень отдаленное сходство с избушкой и не должно было вызывать такие теплые чувства. Но Джереми надеялся, что Доктор тоже набрела на нее. Или хотя бы набредет. К тому же то, что Джереми нашел избушку, означало, что сказочный сюжет идет своим чередом. Все как надо. Джереми сделал было к ней шаг, но тут же остановился. Он чуть не забыл. — Избушка-избушка, встань к лесу задом, ко мне передом. Глазницы черепов вспыхнули ярче. С угрожающим скрипом и неторопливостью хтонического чудовища избушка начала поворачиваться. Перед Джереми предстал вход. Кажется, это была дверь… если бы ее не окаймляли желтоватые острые клыки. На месте дверной ручки на секунду облизнулся язык. — Какая богатая фантазия была у древних людей, — поделился Джереми с конем. — И на твоей планете, и на моей. Почему-то, несмотря на жуткий вид, избушка его не пугала. Может быть, потому что ее образ все-таки пришел из сказки. Он не воспринимался реальным. Джереми провел коня под бесстрастными костяными глазницами и привязал его возле поилки. Ястреб взлетел на перекладину и со спокойным видом начал чистить перья. Лошади-совы нигде не было видно. Не позволяя разочарованию и опять заскребшемуся беспокойству затопить себя, Джереми поднялся ко входу. Дверь оскалилась. Джереми мысленно пролистал в голове сказки. Надавил на ручку двери. Клыки блеснули сами по себе, а затем дверь распахнулась. Оттуда хлынул теплый желтый свет и запах трав. Изнутри избушка оказалась уютной и… И бревенчатая стена врезалась Джереми в спину. Не сама по себе, конечно. Женский силуэт, заслонив лампу, толкнул его назад. И шагнул вперед. Он и стена заперли Джереми между собой. В сказках этого точно не было. — Ну привет, — мурлыкнул силуэт. Женское лицо оказалось к оторопевшему Джереми слишком близко. Он ощутил чужое дыхание. И тут женщина резко отстранилась. — Ты кто? — Чувственные нотки в ее голосе сменились холодными и надменными. — Где Доктор?