Вадрикон: первый посланник Бога

      На рассвете, когда первые лучи солнца появились из-за горизонта, трое священников вновь вошли в комнату, где лежал Лучано. Воздух был пропитан запахом ладана и воска, но, несмотря на это, ощущалась какая-то затаённая тяжесть — тьма не желала покидать это место. Лучано выглядел неестественно напряжённым, как будто его тело с трудом удерживало внутри что-то чужеродное. Энцо уже находился рядом, внимательно следя за его состоянием.       Когда Агостино окропил Лучано святой водой, тот резко вздрогнул и открыл глаза. Из его груди вырвался хриплый голос:       — Ты опоздал, священник. Он наш.       Отец Пио не дрогнул — демоны всегда пытаются запугать, сломить волю экзорциста. Он раскрыл книгу и начал читать молитву на латыни, требуя, чтобы нечистые силы назвали себя. Лучано дёрнулся, его пальцы с силой вонзились в матрас.       — Мы — легион.       Агостино сжал крест сильнее. Легион… Они начали подпитывать друг друга, образуя нечто цельное, с общим сознанием. Лучано был для них идеальным сосудом — сломленный болью священник. Его страдания стали их пищей.       Отец Бьяджо достал пузырёк с миро и начертил на лбу Лучано крест. В ту же секунду его тело выгнулось, суставы захрустели, но он не закричал. Вместо этого с его губ сорвался шёпот на языке, которого никто из священников не знал.       — Они создают защитную молитву, — пояснил Агостино.       Демоны использовали древний способ сопротивления экзорцизму. Они шептали нечто, похожее на заклинание, создавая вокруг себя невидимую преграду. Лучано начал дрожать, его дыхание стало прерывистым.       Демоны поменяли тактику — теперь из его уст раздавался голос маленькой девочки.       — Пожалуйста, не изгоняйте нас… Мы не хотим уходить…       Они играли на жалости. Знали, что человечность экзорцистов — их слабость. Но священники не поддались.       К обеду Лучано был полностью измождён. Пот покрывал его тело, его губы побелели, дыхание стало едва слышным.       — Если продолжим обряд, его сердце может не выдержать, — сказал Агостино.       Оставив Энцо следить за состоянием Лучано, священники вышли в другую комнату, чтобы очистить свой разум и подготовиться к следующему этапу.       Первым делом отец Пио погрузил руки в воду, наполненную освящённой солью. Он медленно провёл ладонями по своему лицу, как бы смывая с себя тьму, что пыталась проникнуть внутрь.       Бьяджо уже тихо нашёптывал псалмы. Его губы двигались быстро, почти беззвучно. Агостино стоял чуть в стороне. Он понимал, что демоны пытались поселить в их сердцах сомнение, страх. И, чтобы тоже очиститься, он опустился на колени, склоняя голову.       — Господи, дай мне ясность ума, — прошептал он. — Дай мне сил не поддаться иллюзиям, которыми меня пытаются ослепить.       Тьма не хотела отступать. Она проникала не только в тело Лучано, но и в разум тех, кто пытался её изгнать.       — Я думаю, — вдруг сказал он, глядя то на отца Пио, то на Бьяджо, — что пора попробовать применить кровь Софии. Но… я не уверен, что мы не сделаем хуже.       — Поясни, — оторвавшись от чтения псалмов, сказал Бьяджо.       — Несколько лет назад, — начал Агостино, — орден получил манускрипт, найденный на одном из островов в Индийском океане. Его текст был написан на древнем диалекте, близком к аккадскому, но с примесями арамейского и чего-то ещё, чего мы не смогли идентифицировать.       — Как он туда попал? — спросил Бьяджо.       — Судя по всему, его привезли туда с Ближнего Востока ещё в первые века христианства. Возможно, его спрятали там, чтобы уберечь от уничтожения.       Бьяджо молча кивнул.       — В манускрипте говорилось о некой практике. О крови носителя эфирной метки. Она могла спасти от зла, но не в традиционном смысле. Это не было защитой, как крест или молитва. Это было чем-то… иным.       — Чем именно?       — Кровь носителя могла создать барьер между человеком и демоническим влиянием. Но не физический барьер. Скорее, она меняла саму природу контакта, искажала связь между одержимым и сущностью, что в нём обитала. Если мы нарисуем феномские символы на груди Лучано кровью Софии… Возможно… возможно, это нарушит связь демонов с его телом. Но есть две проблемы.       Бьяджо внимательно слушал.       — Первая: сердце Лучано может не выдержать. Если связь разрушится резко, это будет сильнейший удар по его нервной системе. Его мозг может попросту не пережить это.       — А вторая?       — Мы не знаем, что именно представляет собой кровь Софии. Если я нанесу её на тело Лучано… возможно, демоны получат доступ и к Софии. Возможно, они смогут войти в её разум.       Бьяджо тяжело вздохнул.       — Ты сомневаешься, — сказал отец Пио, глядя на Агостино. — Тогда молись. Один. В тишине. Открой своё сердце и пойми, что нужно делать.       Агостино посмотрел на него и коротко кивнул.