Вадрикон: первый посланник Бога

      София некоторое время молчала, смотря на Агостино.       — Где они сейчас? — спросила она. — Я пыталась их найти.       — Несколько дней назад вернулись из Индии, — ответил он.       София удивлённо подняла брови.       — Индия?       — Да, — кивнул он. — Орден вёл там поиски.       — Искали апокриф?       — Да. София... покажите мне ваши запястья.       Пока София закатывала рукава свитера и разматывала бинты, Агостино принёс небольшую аптечку, из которой вынул пузырёк и тонкую стеклянную пипетку. Затем он протёр свои руки антисептиком и взял ладони Софии в свои. Подушечки его пальцев осторожно провели по зарубцевавшимся шрамам.       Кожу на её запястьях покрывало множество царапин: линии пересекались, создавая странный, почти геометрический рисунок, но в то же время живой, меняющийся от наклона света. В нескольких местах царапины кровоточили, алые капли собирались вдоль тонких бороздок.       Агостино прочёл короткую молитву и взял пипетку.       — Что это за язык? — спросила его София.       — Арамейский, — ответил он, не поднимая глаз.       После слов молитвы царапины на коже Софии словно бы раскрылись чуть шире и тонкие струйки крови медленно потекли наружу. Агостино осторожно собрал кровь пипеткой, капля за каплей наполняя пузырёк.       Когда крови оказалось достаточно, он взял стерильную салфетку, смочил её антисептиком и мягко провёл по ранам. София вздрогнула от холодного жжения, но не отдёрнула руку. Затем Агостино взял тюбик с мазью, выдавил немного на палец и лёгкими движениями нанёс её на кожу. Его пальцы двигались аккуратно, бережно, как если бы он касался чего-то хрупкого.       Когда раны были обработаны, Агостино взял чистые бинты, приложил к ним небольшие марлевые подушечки и начал осторожно перевязывать запястья Софии, читая молитву благодарности.       — Теперь пойдёмте пройдёмся, — кивнул он на входную дверь. — Я отвечу на некоторые ваши вопросы. Здесь опасно говорить о таком.       В доме было тепло, но стоило им выйти наружу, как холодный мартовский воздух коснулся кожи. Солнце медленно клонилось к горизонту, окрашивая небо в бледно-оранжевые тона. Влажный воздух отдавал сыростью, а с крыш и ветвей деревьев капала талая вода, оставляя на асфальте тёмные пятна.       Они шли по улице, вымощенной неровным булыжником, а вдалеке раздавался протяжный голос муэдзина, зовущего на вечернюю молитву. София глубже зарылась в воротник пальто, шагая рядом с Агостино и слушая его рассказ.       — Когда множество людей думает об одном и том же, — говорил он, глядя прямо перед собой, — формируется общее энергетическое поле. Это научно доказанный факт, коллективное сознание.       — Угу, — протянула София, — и что, Вадрикон — продукт коллективного разума?       — В каком-то смысле. Это не что-то уникальное, а просто энергия, имеющая два заряда, как у магнита.       София хмыкнула.       — Биполярный ангел? Это вообще как?       Агостино усмехнулся, но продолжил серьёзно:       — Это не ангел, в христианском понимании. Это энергия, которая всегда находится внутри человека. Это… — на миг он задумался, подбирая слова, — своего рода божественная искра. В моменты духовного озарения, когда человек всей душой тянется к Богу, она становится проводником.       София скосила на него взгляд.       — Это, что ли, как вилку в розетку вставить?       Агостино улыбнулся и кивнул.       — В каком-то смысле. Но не все люди ищут Бога. Кто-то ищет дьявола. Кто-то тянется к свету, кто-то к тьме. В разных культурах проводников к Богу называют по-разному. У христиан это Святой Дух, который входит в человека и открывает ему истину. Мы создали слишком много слов, — сказал Агостино, замедляя шаг. — И этими словами исказили саму суть Бога.       София сжала руки в карманах пальто, глядя под ноги, пока они шли по прохладной улице.       — Но как? — вдруг спросила она, подняв на Агостино взгляд. — Как я могла узнать Вадрикона в шесть лет? И тем более молитву на арамейском?       Агостино ответил не сразу. Он глубоко задумался, прежде чем заговорить:       — Были случаи, когда дети видели Вадрикона. Однако такие видения редко длились долго — обычно они прекращались в течение пары лет. Это неестественно, если говорить прямо. Я имею в виду, видения у детей. Всё дело в вашей матери, София. Очевидно, она откуда-то получила это знание. Возможно, от монахинь, возможно, из каких-то других источников… Сейчас уже не узнать. Орден пытался выяснить, но так и не смог.       София сжала губы.       — Но даже если она что-то знала… — её голос дрогнул. — Почему это оказалось во мне?       — В момент сильнейшего душевного страдания или пыток знание может передаваться ребёнку. Это… что-то вроде системы самозащиты энергоинформации.       — Самозащиты? — переспросила София.       — Да. Но только среди детей. В истории нет ни одного случая, чтобы такое происходило с подростками или взрослыми. Пока сердце чисто, ребёнок может на короткое время стать хранителем знания. Изначально не зная его — получить от обладателя.       София шумно выдохнула.       — Это очень… сложно… Вы хотите сказать…       — В тот момент, когда вашу мать пытали… а затем убили, часть её энергии — её мысли, её любовь, её сила — проникли в вас и защитили.       София резко остановилась. Холод внезапно стал пронзительным, как будто весь воздух вокруг превратился в лёд. Агостино тоже остановился, глядя на неё внимательно.       — Орден верил, что дети способны привести к апокрифу. Пока их сердца ещё не испорчены злом, через них можно получить знания, но… Ни одна попытка не увенчалась успехом.       Вечернее небо над пригородом Рима было насыщенно-синим. Солнце ещё не скрылось за горизонтом, но уже низко висело над крышами домов, заливая улицы сумеречным светом.       — Что вас терзает? — тихо спросил Агостино.       София перевела взгляд на него, на его спокойное, внимательное лицо.       — Я бы хотела увидеть Амаль и Халида, если это возможно. Но не сегодня, — ответила она, глубоко вдохнув. — Пока я морально не готова. Не потому что они плохие или что-то такое… Просто они станут для меня зеркалом в прошлое. А я пока не хочу возвращаться туда.       Агостино понимающе кивнул. Некоторое время они просто стояли молча, дыша вечерней прохладой.       — Скажите… — София осторожно посмотрела на Агостино. — Вы сможете помочь Лучано?       Агостино взял её руку, заключив ладонь между своими тёплыми, сильными пальцами. Казалось, словно через его руки передавалось нечто большее, чем просто тепло кожи.       — Обязательно, — твёрдо произнёс он. — Сейчас Лучано спит. Демоническую активность я подавил молитвой, но это ненадолго.       Лицо Софии вмиг помрачнело.       — Почему?       — Пока Лучано физически слаб, демоны не проявляются. Они затаились, но как только он наберётся сил, они станут активнее. Но не волнуйтесь, изгнать демонов чаще легче, чем справиться с последствиями изгнания.       София снова нахмурилась.       — Почему?       — Потому что, когда даже один демон покидает человека, его мозг оказывается в состоянии… хаоса. Грубо говоря, словно после серьёзного неврологического нарушения — как при диссоциации или глубокой травме. Нейронные связи, к которым «привязывался» демон, разрушаются, и мозг теряет целостность структуры. Это похоже на мозаику, из которой вытащили часть фрагментов, и теперь их нужно заново собрать. На это уходит от нескольких месяцев до нескольких лет. А в Лучано не один демон. Восстановление будет сложнее.       — Вы говорите, как врач.       Агостино мягко улыбнулся.       — Потому что я и есть врач. Невролог и специалист по нейропсихологии.       — Серьёзно? — удивилась она. — И врач, и священник, и экзорцист? Да вы прям как Святая Троица.       Агостино усмехнулся, но никак не отреагировал на ироничную ремарку.       — Если нужно, я готова остаться и помочь, — предложила София.       Агостино тут же покачал головой.       — Нет. Это слишком опасно. И для вас, и для Лучано.       — Но… — начала София, но он перебил её:       — София, послушайте, Ватикан наверняка уже ищет нас с Лучано. И если они выйдут на вас, это может быть очень опасно. Сейчас мы вернёмся к дому Маруфа, и оттуда вас заберёт Игнацио. Он член ордена, можете доверять ему. С сегодняшнего дня орден будет охранять вас. Как только обряд будет завершён, вы сможете увидеться с Лучано.       София неохотно кивнула.       — Хорошо.