Вадрикон: первый посланник Бога

      Махнув Пьетро на прощание, Агостино и София вышли из траттории. Хотя солнечные лучи заливали улицу золотистым свечением, воздух был прохладным. Агостино поправил ворот пальто и огляделся.       — Поймаем такси? — предложил он.       София усмехнулась и покачала головой.       — Я вам доверяю, но не настолько, — сказала она, скользнув по нему насмешливым взглядом. Затем повернулась направо и, вскинув руку над головой, помахала кому-то.       Поодаль, за перекрёстком, стояла жёлтая Beta Berlina. Двигатель завёлся, и через несколько секунд автомобиль подъехал к ним. За рулём сидел парень с каштановыми волосами, завязанными в пучок. А за ним расположился ещё один — коренастый, с тёмными курчавыми волосами и суровым взглядом.       — Это Лоренцо, — София кивнула в сторону водителя, — а это Марко.       Марко хрипло произнёс:       — Добрый день.       Агостино сразу отметил его голос — прожжённый табачным дымом.       — Садитесь, — бросил Лоренцо, указав на дверь.       Агостино сел на заднее сиденье рядом с Марко, а София, не торопясь, устроилась впереди. Машина тронулась, и колёса зашуршали по асфальту.       Когда они подъехали к нужному дому, София заметно удивилась.       — В мусульманском квартале? — пробормотала она, но в её голосе не было тревоги, скорее… какое-то странное, приятное удивление.       Лоренцо заглушил двигатель.       — Ждите здесь, — сказала София друзьям. — Десять минут. Если я не выйду — звоните в полицию и помогайте, — добавила она, улыбнувшись.       Лоренцо посмотрел на неё исподлобья.       — Всё будет хорошо, — вмешался Агостино. — Я не причиню ей вреда.       Лоренцо фыркнул, но ничего не сказал. София бросила последний взгляд на друзей и вышла из машины.       В саду перед домом распускались первые нарциссы. Между ними яркими пятнами алели анемоны, лениво колыхаясь от лёгкого мартовского ветерка. А на ветках миндального дерева розовели первые цветки, наполняя воздух едва уловимым сладковатым ароматом.       София посмотрела на окна второго этажа и, глубоко вдохнув, вошла в дом следом за Агостино.       — Сюда, — сказал тот и повёл Софию вверх по лестнице.       В спальне Лучано было тихо. Чуть прикрытые ставни создавали сонный полумрак. Отец Бьяджо сидел на стуле рядом с кроватью. Увидев Софию, он встал и улыбнулся.       — Рад знакомству, дочь моя, — мягко произнёс он, сложив руки перед грудью. — Надеюсь, мы все здесь ради одного — помочь страдающему.       София молча кивнула.       — Спасибо, отец, — сказал Агостино.       Бьяджо слегка наклонил голову и вышел из комнаты. Агостино подошёл к Лучано и, положив ладонь ему на лоб, прочёл короткую молитву. Через несколько секунд глаза Лучано открылись. Он моргнул, словно пытаясь сфокусироваться, и вдруг его взгляд остановился на Софии.       — София… — вяло шепнул он. — Я так рад… что с тобой всё хорошо.       София смотрела на него в немом шоке. В его лице почти не было жизни: бледность, тёмные круги под глазами, впалые щёки…       — Как он? — спросил вошедший в комнату Энцо.       — Думаю, начнём завтра, — ответил Агостино и представил другу Софию: — Энцо, это София.       — Приятно познакомиться, — улыбнувшись, сказал тот и тут же обратился к обоим: — Я должен сделать перевязку. Вам лучше выйти.       София кивнула и, взглянув на Агостино, первой направилась к двери. Агостино задержался на секунду, смотря на Лучано, а затем последовал за ней.       Они прошли по узкому коридору, где на стенах висели семейные фотографии в потемневших рамках. В слабом свете настенного светильника София мельком заметила на одном из снимков пожилого мужчину в окружении нескольких священников, среди которых был и Агостино.       — Я пока заварю чаю, — вдруг сказал тот.       София повернула к нему голову и коротко кивнула. Дойдя до входной двери, она шагнула наружу. Опускающийся на город вечер был свежим, пахло влажной землёй и лёгким дымком издалека — возможно, кто-то топил печь или жарил каштаны.       Лоренцо и Марко стояли рядом с машиной, закутавшись в тёплые куртки, и курили.       — Всё в порядке? — спросил Марко.       — Да, — ответила София. — Вы можете ехать.       Лоренцо недовольно нахмурился.       — Мы можем остаться, пока ты не закончишь.       — Не нужно, — твёрдо возразила она. — Я возьму такси. Если завтра я вам не позвоню, тогда можете обращаться в полицию.       Лоренцо раздражённо цокнул языком.       — Ты безрассудная, — сказал он, качая головой. — Не могу поверить, что ты так просто согласилась.       — Ох, замолчи, — бросила София с кривой усмешкой. — Спасибо за помощь, но дальше я разберусь.       Лоренцо вздохнул, отбросил бычок и сел в машину.       — Уверена? — уточнил Марко.       София лишь усмехнулась, послав воздушный поцелуй, и, развернувшись, направилась обратно в дом. Когда она прошла в небольшую обеденную комнату, Агостино уже разливал чай в чашки.       — Что это? — спросила она.       — Особый отвар, — спокойно ответил он и поставил перед ней дымящуюся чашку. — Помогает держать разум чистым.       На лице Софии мелькнула тень недоверия.       — Уж не приворот ли?       Агостино усмехнулся.       — Если бы я хотел вас чем-то опоить, не стал бы делать это столь очевидно.       София фыркнула, села в кресло и демонстративно закинула ногу на ногу. Затем взяла чашку, поднесла к губам, но пока не решалась выпить.       — Это всего лишь травы… и молитва.       Агостино улыбнулся и потянулся за своей чашкой. Дверь в комнату вдруг открылась, и внутрь вошёл Маруф. Он выглядел уставшим, но в глазах читалась привычная собранность.       — Я пойду, — сказал он, не замечая Софию. — Если что-то понадобится, звони. Дом в распоряжении ордена.       Агостино благодарно кивнул.       — Спасибо, отец.       Тот тоже кивнул в ответ и уже было направился к выходу, когда его взгляд скользнул по комнате и остановился на Софии.       — О, я вас и не заметил, — сказал он, улыбнувшись. — Приветствую.       — Ас-саляму алейкум, — улыбнулась она .       Маруф удивлённо поднял брови.       — Ва алейкум ас-салям, — ответил он, а затем добавил что-то ещё.       Агостино не понял слов, однако заметил, как лицо Софии просветлело. Она рассмеялась и ответила на арабском. Маруф улыбнулся и снова что-то сказал ей, а затем, бросив взгляд на Агостино, добавил уже по-итальянски:       — Хорошего вечера. Пусть всё получится.       После чего покинул комнату.       Агостино некоторое время молчал, обдумывая услышанное.       — Вы знаете арабский? — наконец спросил он Софию.       — Да… — не сразу ответила она. — Я жила среди арабов.       — Вот как? — удивился Агостино.       София задумчиво провела пальцем по краю чашки.       — Когда я была ребёнком, экзорцисты убили моих родителей, — спокойно сказала она, но в голосе чувствовалась затаённая боль. — У моей мамы были видения Вадрикона. Потом у меня…       София на мгновение замолчала, словно решая, стоит ли говорить дальше. Агостино не торопил её.       — Они убили бы и меня, если бы орден не помог, — всё же продолжила она. — Меня выкрали. Сначала я жила в Ливии. Там орден искал апокриф. Но когда мои видения прекратились, меня вернули в Италию. Отдали в мусульманскую общину, чтобы меня не смогли найти представители церкви.       Она говорила это с таким равнодушием, будто это было нечто обыденное.       — А потом… — София сделала глубокий вдох, — видения вернулись. Я пыталась найти орден. Но понятия не имела, где и как искать. Тогда я начала рисовать Вадрикона. Картины. И продавать их в разных местах, надеясь, что меня заметят… Меня заметил Лучано.       София вновь усмехнулась, но на этот раз горько, без намёка на веселье. Она перевела взгляд на Агостино, который сидел неподвижно.       — Что с вами? — нахмурилась она. — Почему у вас такое лицо?       Агостино медленно провёл рукой по лицу, приходя в себя.       — Люди, которые отвезли вас в Ливию… Их звали Халид и Амаль?       Казалось, услышав эти имена, София даже побледнела. Она посмотрела на Агостино долгим взглядом, а затем едва заметно кивнула.       — Маруф — это отец Амаль, — сказал он.