Вадрикон: первый посланник Бога

      Монсеньор Ансельмо неспешно поднялся по ступеням к величественным дверям Палаццо Апостолико, резиденции, где его ожидал кардинал Риккардо Беллини — один из самых влиятельных членов Священной Конгрегации доктрины веры. Войдя в богато украшенный кабинет, Ансельмо поклонился и, дождавшись приглашения, сел напротив кардинала.       — Доменико, рад тебя видеть, — широко улыбаясь, сказал Беллини. — Я ознакомился с докладами по делу Лучано. Он не одержим?       — Именно так. И если мы промедлим, то можем упустить шанс. Нужно как можно скорее инициировать процесс экскоммуникации, чтобы мы могли перейти к следующему этапу.       Кардинал Беллини одобрительно кивнул.       — Я сегодня же приступлю к формированию комиссии. Убедись, что все документы готовы.       — Всенепременно, — улыбнулся Ансельмо и покинул кабинет.       В течение следующих трёх дней началась интенсивная подготовка. Ансельмо собрал свидетельства, включая протоколы допросов, фотографии символов на груди Лучано, отчёты о его поведении, показания участников проекта и братьев из монастыря.       Первым шагом стало формирование комиссии, которая включала трёх епископов, двух канонистов и одного специалиста по еретическим движениям. Все члены комиссии подписали клятву о непредвзятости и верности истине.       Во второй день комиссия собралась для предварительного обсуждения дела. Кардинал Беллини возглавил заседание. Были заслушаны доклады и свидетельства о предполагаемом участии Лучано в деятельности ордена. А также показания монсеньора Раффаэля Виттори и отца Себастьяна. Самого же Лучано попросили показать комиссии феномские символы на его коже.       Третий день был посвящён проверке представленных доказательств. Документы изучались с особой тщательностью, а также обсуждались канонические основания для отлучения. Присутствующие единогласно признали необходимость экскоммуникации.       Когда подготовка завершилась, был назначен день для проведения отлучения. Церемонию запланировали на утро пятницы — традиционный день покаяния. Это решение подчёркивало серьёзность и значимость события.       На рассвете дня экскоммуникации брат Джованни пришёл за Лучано, чтобы сопроводить его к ожидающей машине Святого Престола.       — Брат Джованни, — тихо обратился Лучано к тому, — я прошу лишь об одном. Позвольте мне исповедаться у аббата и принять причастие перед тем, как я предстану перед трибуналом.       Джованни замялся, на его лице читалась внутренняя борьба эмоций. Он понимал значимость такого запроса для человека, оказавшегося на пороге церковного суда.       — Отец Лучано, — ответил он, стараясь говорить мягко, — аббат не может исполнить вашу просьбу. После того, как процесс был начат, любые таинства для вас ограничены до завершения процедуры. Это решение Святого Престола. Прошу вас, пойдёмте.       Джованни ободряюще коснулся плеча Лучано.       Процессия через монастырский двор, залитый солнечным светом, была молчаливой. Никто из братьев не вышел проводить Лучано — все знали, что этот момент не должен стать публичным. У ворот уже ждала машина Святого Престола. Джованни открыл дверцу, и Лучано без колебаний сел внутрь. Джованни сел следом.       Машина проехала через узкие улицы Рима, направляясь в Ватикан к Собору Святого Иоанна Латеранского — главной базилике столицы, символизирующей власть папы как епископа Рима.       Внутри полупустого собора царила тишина. У алтаря стояли лишь члены трибунала, комиссия и свидетели. Главой процесса был кардинал-префект Конгрегации доктрины веры, облачённый в тёмно-красную сутану.       — Приведите обвиняемого, — произнёс префект громким голосом. Его слова эхом разнеслись по сводам собора.       Лучано прошёл по центральному проходу под пристальными взглядами собравшихся. А затем, остановившись перед алтарём, опустился на колени и сложил руки в молитвенном жесте.       Процесс начался с молитвы, после чего кардинал-префект вскинул ладонь и произнёс:       — Всемогущий Господь, мы собрались здесь, чтобы исполнить священный долг. Пусть истина и справедливость Твоя будут явлены. Лучано, сын наш, ты призван сегодня ответить перед лицом церкви и Бога. Обвинения против тебя серьёзны, ты хочешь что-либо сказать нам?       Лучано распрямил плечи. Его голос был спокоен:       — Ваше высокопреосвященство, братья во Христе… Я всегда был верен Господу и церкви. Если вы считаете меня виновным, я принимаю вашу волю и оставляю это на суд Господа.       Перфект произнёс молитву на латинском, обращаясь к Богу, а затем перешёл на итальянский, чтобы зачитать обвинения.       — Лучано, сын церкви, ты предстал перед нами, обвинённый в ереси и предательстве веры. Теперь настало время официально и навсегда разорвать твои связи с церковью.       Слова ударяли точно розги, но Лучано принимал их со смирением. Он медленно поднял голову, встречаясь взглядом с префектом. В его глазах не было страха — лишь глубокая печаль.       Кардинал Беллини подошёл к Лучано и попросил снять крест.       — Этот крест более не принадлежит тебе, — сказал он. — Ты лишён всех священных обязанностей и прав.       Лучано осторожно снял свой нагрудный крест и, передав его кардиналу, опустил голову, не проронив ни слова.       После этого перфект взял документ, подписанный Папой и членами трибунала — официальный акт экскоммуникации, и принялся зачитывать слова отлучения:       — По решению трибунала Святого Престола, именем церкви и властью, данной нам Господом нашим Иисусом Христом, мы объявляем тебя полностью и окончательно отделённым от сообщества верующих, от Тела Христова. Мы лишаем тебя права принимать участие в Таинствах и служении. Отныне ты чужд единой, святой, католической и апостольской церкви.       Перфект сделал паузу, чтобы дать словам осесть в воздухе, пропитанном ароматом ладана.       — Отныне всякий, кто вступает с тобой в духовное общение, подвергает себя такому же наказанию. Ты лишён всех прав и привилегий, которые дарует церковь.       — Господи, Ты свидетель моих деяний и судья моей души, — прошептал Лучано, продолжая стоять на коленях. Его взгляд был прикован к распятию, возвышающемуся над алтарём.       — Этой водой мы символически очищаем церковь от твоего влияния, — громко произнёс епископ, подойдя с чашей святой воды.       Прохладные капли упали на голову Лучано, но он не шелохнулся.       Церемония завершилась молитвой, в которой участники попросили Бога о милосердии для души Лучано и о защите церкви от ереси. После чего свечи на алтаре были потушены, символизируя конец духовной связи Лучано с церковью.       — Ты свободен, — сказал кардинал Беллини, жестом показывая, что Лучано может встать. — Но знай, что вне церкви нет спасения.       — Брат Джованни проводит тебя и поможет собрать вещи, — сказал Ансельмо. — А затем тебя отвезут на вокзал. Ты больше не имеешь права находиться в монастыре.       — Туда.       Беллини указал на боковой выход, который использовался для изгнанников.       — Господи, в руки Твои предаю душу свою, — прошептал Лучано.       Он медленно поднялся и, не оглядываясь, направился к выходу. Его шаги эхом раздавались в воцарившейся тишине, когда он покидал храм. Брат Джованни ждал его у ворот, стоя перед машиной Святого Престола. День был таким же солнечным, как и утро, но для Лучано мир померк.