Вадрикон: первый посланник Бога

      Прошёл месяц с тех пор, как Лучано приступил к работе над переводами манускриптов. Когда его приглашали в Ватикан, говорили, проект завершится к Рождеству. А что в итоге? Проект продлён. Насколько — неизвестно. Очевидно, пока не будут достигнуты цели, о которых участникам тоже ничего не известно. Монсеньор Ансельмо сказал Лучано, что тот, конечно же, может вернуться домой, если устал. Но разве мог он всё бросить? Особенно сейчас.       Римский январь был холодным и туманным, утренние мрачные облака висели над городом серым куполом. Лучано наблюдал за дождём, стекающим по окнам и ощущал себя узником. Узником Ватикана, узником обстоятельств… С каждым днём участников проекта становилось всё меньше. Некогда просторный зал, где они все работали, практически опустел. Осталось лишь пять священников. Никто не объяснял, куда делись остальные: их отстранили? они по своей воле решили прекратить работу?       И вот в один из дней монсеньор Ансельмо неожиданно решил собрать оставшихся участников для разговора.       — Следуйте за мной, — произнёс он; тон был непреклонным, загадочным.       Лучано встал, чувствуя волнение, и вместе с остальными последовал за Ансельмо. Они прошли по длинному коридору и вскоре оказались у двери, практически скрытой в стене. Ансельмо открыл её ключом, висевшим у него на поясе, и перед ними предстала крутая каменная винтовая лестница, уходящая вниз.       Чем ниже они спускались, тем сильнее ощущалась нехватка кислорода, будто подземелье забирало их дыхание. Ботинки гулко стучали по каменным ступеням, усиливая беспокойство. Лучано не мог избавиться от мысли, что их ведут в место, где они наконец узнают об истинной сути проекта.       Спустя десятки, если не сотни, ступенек они достигли дна лестницы. Внизу их встретил светлый коридор с ровно выкрашенными белыми стенами, ярким электрическим освещением и металлическими дверьми. На каждой двери был маленький механический пульт с цифровыми кнопками. Здесь царила атмосфера строгости и абсолютного контроля. «Это ли настоящий тайный архив Ватикана? А не тот, что нам показывали ранее?» — подумал Лучано.       Ансельмо открыл одну из дверей, введя код, и они вошли в небольшой кабинет, наполненный ярким электрическим светом. Внутри были рабочие столы, стулья, у стены — телетайп. Под потолком что-то гудело… вентиляция? Это не походило на тот старинный Ватикан, который Лучано всегда представлял. Ансельмо попросил священников сесть за столы, а сам встал перед ними, сцепив руки за спиной. Его лицо вмиг сделалось серьёзным.       — Дорогие братья, — начал Ансельмо, — вы проявили себя как преданные слуги Святой Церкви, и Ватикан благодарен вам за вашу верность и усердие. Вы доказали, что достойны большего доверия, чем многие из тех, кто был с нами в начале этого пути. Поэтому теперь я могу раскрыть вам истинную цель проекта, — чуть тише произнёс Ансельмо, обвёл взглядом собравшихся и затем продолжил: — Существует орден… орден Священной Звезды. Он уже многие годы противостоит Ватикану. Этот орден внедряет в умы христиан пагубные гностические идеи. Они утверждают, что все христианские учения ложны, что всё, что написано в Библии, — это выдумки людей, извращённые и переписанные веками.       Каждую новую фразу Ансельмо произносил громче, яростнее:       — По их мнению, настоящее слово Божье было записано задолго до появления христианства, и якобы у них есть доказательства этого. Орден Священной Звезды утверждает, что христиане извратили истинное учение Бога, создав Библию, написали всё на свой манер, чтобы христианство служило определённому кругу людей. Они считают… считают, что Библия полностью противоречит настоящему слову Бога, настаивают, что христианство — ложь, созданная для управления, контроля и…       Ансельмо закашлялся, и Лучано заметил, как напряжённо переглянулись священники. Лучано сам с трудом переваривал услышанное. Он не мог поверить, что кто-то мог так яро отвергать всё, чему он служил.       — Этот апокриф, — откашлявшись, продолжил Ансельмо, — ересь, равная по опасности, как и Евангелие от Фомы. Мы знаем, что апокриф обнаружили в пятнадцатом веке в Египте, в горах у Красного моря, в монастыре Святого Антония Великого… древнейшем христианском монастыре мира.       Лучано знал о монастыре Святого Антония и представлял, как в его кельях могли скрываться раннехристианские манускрипты, но мысль о том, что в таком святом месте хранился текст, полностью противоречащий Библии, была пугающей.       — После находки апокрифа орден Священной Звезды выкрал его у церкви. И нам нужно найти его… эти пагубные слова. Ложные! Еретические! Плод воображения какого-то сумасшедшего! — Ансельмо почти шипел от злости. — Эта гностическая ересь и по сей день проникает в умы христиан и — что хуже — монахов и духовенства! Орден утверждает, что апокриф датируется пятым веком до нашей эры. Нет! Ложь! Это не древний текст! Его написали в двенадцатом веке и с одной-единственной целью — разрушить церковь, внести в ряды христиан раскол и сомнения! Святой долг церкви — сохранить чистоту веры, чистоту Священного Писания. Мы без колебания должны уничтожать все еретические тексты или… — его голос вдруг сделался мягче, — надёжно прятать в архивах Ватикана, как напоминание обо всех попытках дьявола сломить Святую Церковь.       Лучано и остальные священники закивали в поддержку слов Ансельмо. «Может, София поддалась искушению Лукавого? — подумал Лучано. — Церковь действительно не раз пытались уничтожить. Но она стоит. И слово Божье живо».       — Этот апокриф, как и многие подобные ему, — продолжил Ансельмо, — возможно, принадлежал ранней гностической секте, отвергнутой церковью, и был спрятан в надежде, что однажды его найдут. Ватикану важно найти этот апокриф, прежде чем его содержание начнёт распространяться среди верующих, создавая сомнения в истинности слова Божьего… Ни церковь, ни орден не знает, где сейчас находится апокриф…       — Орден тоже? Но почему, монсеньор? — спросил отец Агостино.       — Мы точно не знаем. Возможно, его выкрали у ордена. Возможно, кто-то из ордена спрятал его где-то, написал о месте нахождения, а запись была утеряна во время войны, пожара или ещё какой чумы. Единственное, что мы знаем наверняка — орден так же, как и мы, долгие годы пытается найти апокриф. Но у нас, братья, преимущество. Мы уже убедились, что некоторые монахи поддались пагубному влиянию этой ереси и в своих тайных записях упоминали его…       Ансельмо замолчал, давая священникам время осмыслить услышанное. И Лучано вдруг почувствовал странное смешение эмоций — с одной стороны, он был предан церкви, но с другой, в его голове зародилось новое сомнение: что, если Ватикан действительно что-то скрывает или лжёт?       Ансельмо, выдержав паузу, оглядел присутствующих и вновь продолжил:       — Сегодня вы получите новые манускрипты для анализа. Эти тексты могут содержать скрытые коды, шифры или намёки на местоположение апокрифа. Переводить манускрипты целиком нет необходимости, ваша задача — искать упоминания Вадрикона, ордена Священной Звезды или самого апокрифа. Любое, даже малейшее, упоминание может помочь нам найти эту ересь, поэтому будьте внимательны.       — Ваше высокопреосвященство, — обратился к нему Лучано, — на каком языке написан апокриф?       — На феномском.       — Никогда не слышал о таком, — сказал Лучано, и остальные священники закивали:       — Я тоже.       — И я.       — И я тоже.       — Первый раз слышу.       — Этот язык был специально разработан, — пояснил Ансельмо. — Он сочетает в себе элементы древнеегипетской письменности, арамейского языка и разных уникальных символов. Изобретатели были не слишком изобретательны. Уникальные символы напоминают иероглифы, арамейские буквы… Их будет довольно легко расшифровать… вам, — чуть погодя добавил он. — Это код для внутреннего использования одной гностической секты, которую преследовала церковь.       Лучано невольно напрягся. Задача выглядела сложной, но в то же время волнующей. Недавно ему попадались странные символы, он отметил их в переводе, но Ансельмо ничего не сказал…       — С сегодняшнего дня общение между вами разрешено, — продолжил Ансельмо, — но только касаемо информации, которая может привести нас к цели. Любые другие разговоры недопустимы. Вы должны работать с полной преданностью делу.