Fallout: Equestria. Крылья #1

ЗАВОД «МЕЙН-ТЕК».

Частично разрушенный заводской комплекс «Мэйн-Тек», в котором обитают рейдеры. Кроме них, также следует опасаться автоматических систем защиты и встречающихся кое-где монстров.

      — Ну где ты? — кричит мне Винри из темноты завода, — давай иди сюда. Не бойся. Никого тут нет.       И уже тише добавляет «пока». Или мне послышалось?       Делаю глубокий вдох, сжимаю руки в кулаки и, вообразив себя супер-смелой, иду в след за Винри.       Главные входные двери, как было сказано выше, давно сняты с петель и, возможно, уже использованы для совсем других целей или же обратились в прах. Винри перелазит через неработающий турникет и проходит по холлу, обставленному множеством диванов. Шторы на окнах оборваны, поедены молью и вообще подпалены. В помещении пахнет пылью и сыростью, отчего я не могу сдержать громкий чих.       — Ха-ха-ха, Лилит, ты чихаешь, как котёночек, — ржёт где-то девушка.       Я не вижу её, она зашла за поворот. Слева от меня находится каморка охранника. Заглядываю в небольшое окошко. Никого не ожидаю там увидеть, но скелет, сидящий на табуретке, заставляет меня вскрикнуть от неожиданности. Его белая, когда-то бывшая кожная рука, покоится на каких-то бумагах рядом с самой головой. Ну, уже, конечно, ставшая черепом с бездонными ямками глаз.       — Что ты там увидела? — Винри выглядывает из-за стены, — а, это наш местный охранник. Зови его просто Сней, все его так называют, — и вновь хихикает, скрываясь за поворотом.       Скривив лицо, как можно быстрее отхожу от этого Снея. — Кто это — все? Разве так много посетителей в этом…строении? — спрашиваю в сторону девушки.       — О, под «все» я брала намного меньшее количество, чем ты могла предположить. Да, сюда много кто из лагеря выбирается пошарить пару этажей, но не все такие смелые. Но всё-таки этот завод для некоторых неплохой способ заработка. А этого бедолагу, от которого ты так визжишь, Снеем назвал мой брат и с кем-то из таких «заработников на заводе» рассказал. Так и стал Сней Снеем. Снеем Чаковским, если быть точнее. И оставь куртку свою где-нибудь тут. Не хочу тащится с ней на этажи, — где-то за стеной рассказывает мне Винри, наверняка копошившееся где-то или что-то рассматривающая.       — Не видела его ни разу. Ну, брата твоего. Почему ты нас не познакомила! — обвиняю я, стягивая с себя куртку, хотя сумка через плечо очевидно мешает. Не то, чтобы я сильно горю желанием увидеть брата Винри, но как-никак стоит хотя бы иметь представление.       Может, я его и видела, но не знала, что это именно он. Может, он пробежал мимо меня однажды, не давая мне посмотреть даже в лицо. Думаю, они с Винри похожи. Мало где встретишь человека с толь ярким и насыщенным цветом волос, больших глаз и выразительными чертами лица. Уж очень Винри… не такая для Пустоши.       — Пф, ещё пересечёшься с ним и даже пожалеешь об этом! Он такое «мелкое шило в заднице»! С зелёными волосами такой и проколотым ухом. Проколол его сам, ну и идиот! Сказала же я ему, что не надо. Нет! Сам взял и иголкой хрясь. Теперь ходит, дырка уже год с лишним не может пройти.       Ничего не отвечаю Винри. Подхожу к турникету, толкаю металлическую перегородку. Не поддаётся. Прикладываю силу. Опять ничего! Только слегка сдвигается в сторону и всё.       Как же тут все заржавело!       Толкаю ещё сильнее, и перегорающая железная палка оказывается в моих руках, отломленная от каркаса.       — О, Лилит, это уже вандализм! — подкалывает вышедшая из поворота Винри ну уж с очень бесящей ухмылкой, — давай свои манатки, положу куртки наши на диван. Думаю, не сопрут.       — А должны? — мой вопрос остаётся без ответа.       Думаю, толку от этого железного прута ровно столько, как от самих турникетов в столь пустом месте. Поэтому беззаботно кидаю палку в сторону и прохожу через преграду.       Ничего интересного. Слева окна и пара полок с какими-то журналами. Большая часть давно лежит на полу вся в пыли. Впереди же и справа два коридора. Не могу понять, насколько они длинные. В конце них лишь тьма.       — А что там? — показываю руокй вправо, на коридор, где, видимо, и копошилась Винри. Или у стены с какими-то плакатами. Я не знаю.       — Там фигня, поверь. Да и всё уже там давно всеми обворовано. Иди за мной. Мы прямо пойдём, — не подходит ко мне. Обходя диваны и перевёрнутые стулья, Винри идёт к другому, более широкому коридору.       Я делаю тоже самое.       Уже подойдя к стене, вижу, как Винри щёлкает белые выключатели в попытках зажечь лампы. У неё ничего не выходит. Она вздыхает и зачем-то успокаивает меня (хотя я и не волновалась по этому поводу), доставая из рюкзака фонарь:       — Тут освещение не работает, но ты не бойся. На этажах ниже всё нормально.       — На сколько, ещё раз, мы спускаемся?       — Будем исследовать третий этаж. Не отставай! Потом надписи на дверях прочтёшь. Бегом!       Слушаюсь Винри и прибавляю шага, ступая по бумагам и мусору. Весь пол первого, а возможно и не только этого, этажа завален всяческим барахлом, от стен отваливается штукатурка, хотя, и с потолка тоже. Чем мы глубже уходим, тем сложнее идти. Фонарь Винри хоть и мощный, но свет льётся перед ней, а мою дорогу освещает слабенько.       Не очень хочется запнуться об какую-нибудь железную корягу.       Мы идём все дальше, шелестя ногами о мусор. Внезапно под носком сапога, одолженного у Винри ранее, что-то звякает. Сначала не обращаю на это внимания (ну мало ли какой тут мусор валяется) и хочу идти дальше, но моя спутница светит под ноги и просит меня посмотреть, что издало звук. Закатывая глаза, сажусь на корточки, расчищаю пол руками. Пальцами задеваю какой-то мешочек. Он помещается мне в ладонь и звякает.

МЕШОЧЕК С КРЫШКАМИ

Бутылочные крышки используются в качестве денег.

      — Поздравляю! Твой первый заработок. Кто-то крышки выронил и не заметил, а ты нашла. Ну, не ты, а твоя пятка.       Удивляюсь тому, как, оказывается, просто зарабатывать на Пустошах. Встаю на ноги, иду следом за Винри, развязывая мешочек. И правда, внутри лежит около десятка потускневших железных крышечек из-под стеклянных бутылок.       Помещаю мешочек в сумку.       — А лестница длинная будет? — интересуюсь я у Винри и поглядываю под ноги теперь не только для того, чтобы не запнуться, но и случайно не пропустить ещё что-нибудь мне полезное. Ну, мало ли ещё кто-нибудь выронил крышки? Но пока под ногами только барахло.       — Если ты желаешь спускаться по ней, то окей. Так-то я планировала на лифте.       — А он в рабочем состоянии?       — Конечно! Таких искателей, как мы, предостаточно было, чтобы кто-то из них додумался починить лифт. Хотя бы как-то и кабы как, но это очень сильно облегчило жизнь. А, вот мы и на месте.       Винри поднимает фонарь. Перед нами железные двери лифта. Его косяки, примерно с середины до пола, выкрашены в предупреждающие жёлто-чёрные полоски. Сверху дверей ярко-зелёная и, на удивление, до сих пор светящееся, надпись «Выход».       Немного неподходящее слово подобранно, конечно, но не суть.       Рядом с лифтом слабо мерцает кнопочка вызова.       — Тебе в дверь направо, если желаешь спускаться пешком, — голубоглазая нажимает на кнопку, двери с ужасным скрипом раскрываются, — встретимся внизу, — и делает шаг в лифт.       — Стой! — кричу я, когда Винри уже нажимает на западающую кнопку с полустёртой цифрой три. С громким ударом двери закрываются за моей спиной.       — Ходьба пешком — это спорт. А спорт — жизнь! Зря ты отказываешься.       — Винри!       Мигающая тусклая лампа создаёт жуткую атмосферу на пару со скрипами лифта. Я мысленно молюсь, чтобы кабина не упала вниз или не застряла. Но, благо, этого не случается.       С таким же грохотом двери открываются, показывая нашему взору очередной длинный бетонный коридор. И он также тёмен.       — Не спим! Идём!       И откуда у неё столько оптимизма?       — Лил, если увидишь переключатель света — тыкни. Они где-то тут должны быть.       Винри отходит дальше, а я же подхожу к стене. В здешней темноте меня накрывает небольшая паника, и, в отличии от отдаляющегося света от фонаря, ощущение прохладной стены под пальцами рук успокаивает и даёт надежду, что я не потеряюсь.       Хотя я и так не потеряюсь. Моя спутница все время оборачивается, как делает это и сейчас, интересуется об моих успехах в… просто в моих успехах и состоянии. Ответив, что всё нормально и живу, замечаю рубильник. В одиночку боюсь дёргать рычаг. А вдруг это не включит свет, а сделает что похуже? Активирует систему безопасности, например?       — Винри, я нашла кое-что…       — Что? — кричит подруга, резко поворачиваясь и светя прямо мне в глаза фонариком, — о, дак вон он где! А я думала, что дальше. Надо бы почаще гонять на завод.       Не успеваю ничего сказать против, как Винри дёргает ручку рубильника, и, с тихим треском, продолговатые лампы на полотках включаются. Мы всё также в коридоре, в конце которого темнота.       — Зашибись! Молодец, Лил! Пошли давай вперёд.       Пустота. Кроме наших шагов, дыхания и громкого голоса Винри не слышно ничего. Это жутко. Я стараюсь ступать беззвучно, но, думаете, это возможно, когда эта в бандане насвистывает себе что-то под нос?       — Ты не можешь быть чуточку потише? — сама я сбавляю тон голоса чуть ли не до шёпота.       В ответ на мой вопрос, будто специально, Винри говорит ещё громче:       — А что? Боишься? Да не боись! Никого нет на этом этаже, ну, разве только тараканы да крысы. Никого покрупнее здесь не будет. Слишком близко к поверхности.       Могу только догадываться, кого Винри имела ввиду под «покрупнее». Рейдеров? Гулей?       Пытаюсь отогнать пугающие мысли прочь и рассматриваю стены. Они в тёмных разводах, трещинах и различных граффити. Ничего познавательного (хотя изображения половых органов, возможно, для кого-то будет интересным наглядным примеров на уроках анатомии). Одна порнография, какие-то пошлые фразы и рисунки взрывов.       Наличие этих настенных рисунков — хороший или плохой знак?       — Интересно, да? — Винри вновь меня подкалывает, замечая меня за рассматриванием завода изнутри, а именно этих граффити.       Не, ну а что? Некоторые из них и вправду нарисованы н плохо! И я не про гениталии.       — Когда я ходила сюда в последний раз, рисунков было раза в два меньше.       Это хорошо или плохо?       Незаданный вопрос повисает в воздухе. Видимо, мы с Винри подумали об одном.       Проходим ещё немного, так и не разговариваем. Это не за чем. Погружённые в свои мысли, доходим до первого поворота. Мы бы пошли, завернули, но нас останавливает шорох, доносящийся из-за этого чёртова поворота.       Мы с Винри переглядываемся, и, на мой страх, она достаёт из кармана на бедре револьвер. Прижимает палец к губам, жестом руки приказывает мне прислонится к стене. Я делаю то, что Винри просит. Моё сердце колотится, я стараюсь дышать как можно тише, но получается плохо. Вижу, что девушка колеблется, её руки слегка дрожат, когда она, вытянув оружие вперёд, высовывается из-за поворота. Её глаза с ужасом округляются, губы раскрываются. Я прижимаю руки к груди и, замерев, прошу, нет, требую стрелять. Но Винри не двигается. Она в ужасе замирает. Я, уже панике, громче говорю Винри.       Может, она в первый раз не услышала?       Но вместо того, чтобы стрельнуть в ту сволочь за стеной, Винри дрожащим голосом шепчет:       — Л-л-лилит…       И поворачивает голову ко мне.       — Беги… Я не осознаю слов, сказанных Винри. Мысль о том, что в неё сейчас кто-то, кто бы там не был, выстелет и убьёт, меня парализует. Я лишь делаю несколько маленьких шагов назад, опираясь руками на стену и в ужасе наблюдая за поворотом.       Вновь тишина, которую разрезает смех.       — Ой, Лилит! Видела бы ты себя! — хохочет Винри, а не понимаю, что происходит.       Ошеломлённая, останавливаюсь.       — Я бы выстрелила в эту крысу, да пули на такое тратить не хочу. Она все равно полудохлая.       «Крыса» в прямом или переносном значении?       — Да что ты застыла? Пошли! Никого там нет. Только половина радтвари.       Там и правда половина. Половина мохнатого зверя, похожего на того, что я видела в поле вместе с тараканом. Стараясь не смотреть на то, как умирающая крыса скребёт когтистой лапой о стену, и переступая капли крови, иду дальше.       Не так тут и страшно. Не так тут уж и жутко. Всё нормально. И даже эта засохшая кровь на стене кажется… нет! Не привлекательной и милой… тут я погорячилась!       Она же засохла давно? Да? Ведь так?       — Стой! Помнишь, что Торг тебе говорил?       Останавливаюсь и оборачиваюсь на позади стоящую Винри. Погружённая в свои мысли, я не заметила, как подруга остановилась у какой-то двери.       — Он мне много что говорил.       — «Обыскивай каждый угол и заходи в каждую дверь»! — цитирует слова Торговца Винри, которые либо не были сказаны, либо звучали совершенно по-другому.       Но смысл — да. Торг говорил что-то подобное.       — Заходим? — подтверждаю я свои мысли.       Винри дёргает за ручку двери, но та не поддаётся. Ругаясь, подруга из одного из многочисленных пришитых карманов достаёт отвёртку. Для взлома, по моему мнению, она слишком велика, но будет Винри заботиться о таких мелочах! Расковыряв замок до такого состояния, будто в него стреляли горячей лавой, подруга не может открыть помещение.       — Пинаться умеешь?       Я не успеваю ответить. Винри бьёт пяткой по двери рядом с ручкой. Не заметив никакого нужного результата, она заставляет «драться ногами с дверью» и меня.       У нас получается проломить старое тонкое дерево и просто выломить дверь, за которой находится комната. Перове, что делает Винри, как заходит в помещение, — восклицает:       — Какой вентилятор!       На письменном столе стоит не в таком уж и плохом состоянии прибор. Винри чуть ли не подбегает к нему, вертит в руках и нахваливает его.       — Какие лопасти! А если он ещё и работает? Нужно найти розетку.       Пока Винри наклоняется под стол, рассматривает стены, моё внимание привлекает шкаф. Он оказывается заперт. Не очень хочу ломать дверцы, да и моих сил явно не хватит на это, поэтому прошу у подруги ту огромную отвёртку, но получаю отказ.       — Вентилятор не работает, а я думаю, что он просто не хочет. Нужно кое-что развинтить и присобачить, а то такого красавца стыдно на металлолом сдавать.       Закатываю глаза и направляюсь к высокому, с множеством ящичков, картотечному шкафчику. Выдвигаю всё, что выдвигается. Шкаф оказывается практически пустой. Моя «добыча» в этот раз — несколько крышек и заколка. Перове я с довольной улыбкой складываю в маленьких кармашек на сумке, а второе уже хочу кинуть в сторону, но запертый шкаф меня останавливает.       А что если попробовать заколкой поковыряться в замке?

ЗАКОЛКА

Заколки нужны для взлома механических замков. Ими можно нащупывать и передвигать штифты внутри замка, не так сильно рискуя сломать его, как при взломе с помощью грубой силы. При неудачной попытке, скорее всего, сломается заколка, а не замок.

      — Винри, как взламывать замок заколкой? — спрашиваю, сидя на корточках у шкафа и вертя заколку в пальцах.       Подруга откалывает свой облюбованный вентилятор и садится рядом.       — Смотри! Сгибаешь так, так и вот так. Затем аккуратно вставляешь, — делает паузу, при этом смотрит на меня. Я никак ей не отвечаю и не понимаю, почему она замолчала, — ну-у-у! Вставляю! Не поняла, что ли?       — Фу, Винри! Ты ещё хуже, чем те члены на стене. Взламывай давай! — не смеюсь я вместе с Винри, поняв её пошлую шутку.       Шкаф оказывается пустым, заколка ломанной, и я с новым крохотным навыком взлома, который, при наличии шпильки, я хочу потренировать на других замках в последующий помещениях.       Во второй комнате не было ничего интересного, если не считать мусорки, в которой меня заставила ковыряться Винри. Если бы не она, я бы не нашла пару заколок, крышку, а Винри жестяные банки. Всё-таки рыть помойки иногда полезное занятие!       В следующей комнате я нахожу терминал. Он чем-то напоминает те, в лагере, но за исключением одного. Я не могу взять и прочесть то, что на нём записано, простым нажатием одной клавиши. Нужен пароль, которого я, естественно, не знаю.       — Нужно взламывать! Могу одолжить базу данных паролей, надо? Сама мастерила!

БАЗА ДАННЫХ ПАРОЛЕЙ

Модуль памяти, содержащий триста тысяч используемых паролей. Его можно применить для создания устройства, помогающего со взломом терминалов.

      — Ну едрить же твою!

Осталось попыток: 5

Осталось попыток: 4

Осталось попыток: 3

      — Винри! Не работает твоя база.       — Ну-у-у… я тут бессильна.       — Ох… так! Не сдаёмся!       — Вот так тебе приспичило этот терминал докапывать.       

Осталась последняя попытка.

Система заблокирована!

      Вздыхаю. Ну, ничего. Получится в следующий раз, да и эта винрина база данных, мне кажется, не содержит в себе все триста тысяч паролей. Вот даю слово! Если эта штука вообще способна нормально взламывать терминалы.       Пройдя ещё одну комнату, где находился верстак и какие-то чертежи, чернила на которых давно выцвели, перед нами ещё одна дверь в комнату.       — Ты устала?       Качаю головой и уверяю Винри, что меня хватит ещё на пару этажей. Винри ржёт, отметив то, что мы один-то ещё не прошли.       — Завод очень большой, Лилит, — хихикая и взламывая очередную дверь, просвещает меня подруга.       Через смех и звуки скрежета заколки в замочной скважине я не сразу понимаю, что за третий звук я слышу. Нет, это не шуршание. Не моё громкое дыхание и даже не мой урчащий живот, как ни странно.       Шаги.       Я слышу шаги и бубню где-то слева, дальше по коридору.       — Винри…       Я не успеваю её предупредить. Она сама замечает неладное.       — Блять. Лилит, бегом!       И, распахнув уже открытую дверь, вталкивает меня в комнату.       — Помоги мне поставить диван к двери! Быстрей!       Она чуть ли не кричит на меня, но произносит это шёпотом.       Она боится. Винри, грёбанная оптимистка и просто егоза боится.       Что-то поистине серьёзное и внеплановое. Меня саму окутывает страх.       — Что они тут делают? — бубнит себе под нос подруга, толкая вместе со мной диван к закрытой двери. Его ножки громко скрипят по полу, и, конечно, Винри за это тоже беспокоится.       — Они нас услышат!       Мы замираем, когда с противоположной стороны двери доносятся голоса:       — Блять, ну ты и пидарас!       — Да я тебе отвечаю! Я что-то, мать его, слышал!       Рейдеры.       Рейдеры!       Я дрожу. Вспоминаю их — грязных и безумных ублюдков, которые напали на меня. Я в страхе поворачиваюсь к Винри. Она хоть и пытается скрыть ужас, но дрожащий голос её выдаёт.       — Прячься под кровать.       Забываю скинусь сумку с плеча, вместе с ней падаю на пол и, толкаясь руками и ногами о бетонный пол, залезаю под кровать. Спешу, обдираю кожу на руках, пытаюсь прижаться как можно ближе к стене. Место мало. Доски прижимают меня к полу.       Долго я так не пролежу.       — Винри! — полушёпотом зову подругу, чтобы та тоже могла спрятаться со мной.       Вижу её ботинки рядом с кроватью, она уже почти присела, как раздаётся выстрел.       Выстрел, сделавший огромную, размером с ладонь, дыру в двери.       Слышу, как Винри вскрикивает, а я затыкаю рот рукой, чтобы не издать ни звука, не выдать себя.       Кто-то смеётся. Тяжёлым, хриплым голосом. По моей коже пробегают муражки.       — О! Да ты был прав!       Кто-то толкает дверь, выламывает её, вваливается в помещение. Маленький диванчик их не остановил.       Я вижу ноги. Большие, грязные сапоги.       Две пары. И Винри, пятившееся назад.       Вжимаюсь в стену сильнее, затыкаю рот рукой, плачу. Винри кричит, пытается высвободится из хватки матерящегося мужчины, но у неё не выходит.       Она в опасности, а я, вместо того, чтобы ей помочь, лежу под этой кроватью и заливаюсь слезами.       — Помогите! Отпустите, уёбки! — она достаёт револьвер.       — Чё угораешь, урод?! Помоги мне лучше эту сучку утихомирить, а то выстрелит!       Её всё-таки ударяют. Винри не успевает открыть огонь на рейдеров, а я — их остановить. Собраться с духом и остановить.       

***

      Каламити не знал, что Торг приехал в лагерь, поэтому не торопился и, размерено взмахивая крыльями, направлялся домой. Хотя, даже если бы и знал о приезде торговца, вряд ли спешил.       Конечно, настоящий дом Летающего не лагерь, а небольшая лачужка в лесу. Но то строение — одинокое и скучное. Никто там не встретит с улыбой на лице, не накормит и не включит местное радио хоть и с идиотскими, но уже родными песнями. Сё там приходится делать самому. А лагерь — эт другое…       Приземлившись у входа, Каламити прикрыл огнестрельное, наполовину самодельное оружие утеплённой накидкой. Конечно, это было необязательно. Никто его за пушку под боком, уже такую обыденную для Пустоши, не выгонит и не поругает, но дети, а, возможно, даже Лилит будут задавать вопросы в роде: «Научите меня стрелять?», «На охоте был?», «Каламити, ты что-то нам принёс?», «А можно мне с тобой пострелять?», «Как ты сделал такую пушку? Научи и меня!» Каламити не против такого внимания, но, как сказать, пушки — детям не игрушки! Как бы не была сурова Пустошь, не стоит портить и так не очень счастливое детство убийствами и оружием. Так считал Каламити. Кто-то с ним не соглашался, яростно втирая абсолютно обратное, но у каждого своя правда, не так ли?       Отец ведь тоже верен своей правде. А я — своей.       После ввода пароля бронированные двери распахнулись, позволяя Летающему войти в одно из самых уютных мест в Пустоши.       — Привет, Каламити!       — Неважно выглядишь, надеюсь, все хорошо.       — Вернулся! Здравствуй!       Улыбаясь и приветствуя всех, кто с ним поздоровался, Каламити шёл по первому этажу лагеря. По длинному коридору с множеством дверей, ведущих в жилые комнаты. Уже в холле, Летающий решил: сначала приведу себя в порядок, а потом уже приду к Лилит. Она не должна видеть меня в таком виде.       И правда. Голодным, толком не умытым и в грязной одежде не стоит приходить к девушке. Даж несмотря на то, што живём мы отнюдь не благополучном мире.       Каламити забежал в душ, без мыла прополоскал в холодной воде по плечи отстриженные волосы. На полноценный душ нет времени. Конечно, никто временные рамки Каламити не ставил, но Лилит-то наверняка его ждёт! Она ж десь, кроме этаво душнилы-Докки ни с кем толком не общается. Или сё-таки обзавелась парочкой товарищей? Эт, канешно, хоршо, но…       Но зачем они, если есть Каламити?       Зачем они, если я могу сам ей показать лагерь? Защитить её. Оберегать. Показать мир Пустоши не токо суровым и серым, но и чуть прекрасным. Чёйт в этом сложного-то? Зачем они все, если…       Странные мысли посетили Летающего, когда он спускался в клинику Дока. На лестнице он столкнулся с Смоуки Питом — его огненно-красные, вечно взлохмаченные волосы, падали ему на глаза, а точнее на баллистические очки. Шея, щёки и воротник серой рубашки был в пепле, который, видно, стирали с лица тыльной стороной ладони. Пит теребил красную, исключительно на подбородке, бороду.       — Опа, Каламити, Винри ищешь? Если да, то не ищи, — советы Смоуки, клянусь, мя в буквальном смысле «убивают», — подумал Каламити, — я видел из окна, как она с кем-то в сторону Завода шла. Вроде, это был Торг. Что-то похожее.       Поблагодарив за не очень-то в данный момент нужную информацию, Летающий направился в клинику.       Лилит, как вы уже догадываетесь, там не оказалось. Только Док, что, собственно, неудивительно.              — Как она с Винри ушла?!       — Каламити, не ори. Уши режет. Успокойся.       — Как успокоиться?! А ничё, што Винри за Завод упёрла? И Лилит с собой взяла!       — Мы для них никто, чтобы им что-то запрещать.       Агрх! Как же раздражает эт вечное спокойствие Докки! Чёйт он так спокоен? А если с Лилит что-нить случится?! Хочет, штоб с ней случилось то ж, чо и с Вельвет?!       Какой ж он козел!       Еле как успев накинуть на себя накидку и взять пушку, Каламити вылетел из лагеря.       Нужно найти Лилит.       Он не может её потерять.       

***

      Тканевый узелок, завязанный на конце косы больно впивается в плечо, но это не проблема. Это мелочь, по сравнению с тем, что произошло.       Пытаюсь успокоиться. Тихие слёзы стекают по щекам, губам и попадают в рот, который я сильно-сильно сжимаю ладонью. Любой всхлип может сыграть против меня и выдать моё существование в этом помещении. Но всё равно абсолютно беззвучно плакать я не могу. Почему я такая слабая!       Под кроватью лежать неудобно. Пол и доски вжимают меня в друг друга, не давая мне нормально выдохнуть и лечь на бок. На спине не удобно, а на боку невозможно.       Не представляю, в каком направлении ушли рейдеры с Винри в качестве добычи. Как она говорила: завод просто огромен. Винри могут затащить в любое место и даже не обязательно, что это место — где-то на территории предприятия. И чем дольше я тут валяюсь в истерике и собственных слезах, тем дальше Винри утаскивают от меня, от лагеря, от жизни.       И, возможно, даже и меня. Откуда мне знать, что рейдеры не вернутся в эту комнату? Что не заглянут под кровать в поиске каких-нибудь ценных, припрятанных Винри вещей? Этой вещью я и являюсь. Очевидно, что мне нужно бежать.       Но откуда мне знать, что те уроды не стоят за дверью? За, очевидно, сломанной дверью, если быть точнее. А что, если они никуда не ушли? Тогда мне лучше лежать здесь и просто молчать?       И вновь что-то ожидать. Ожидать спасения. Опять? Снова надеется на других людей, когда вокруг либо никого нет, либо они не люди вовсе.       Веду себя как слабая девочка. Жизнь не сделает мне скидок, если я каким-то образом покажу нематериальной ей справку: «Не преспособная ни к чему, кроме как реветь, ждать и спать. Пощадите её». Мир не сделает одолжение за то, что я ничего не помню про себя. Ему, если быть честным, всё равно, как и всем вокруг. Никто меня жалеть не будет, кем бы я не была. Пустошь жестока.       Пора бы мне уже поумнеть. Пора бы уже взять эту чёртову жизнь в свои руки и сделать так, чтобы я ей управляла, а не она мной.       Но процесс этот небыстрый, а времени у меня в обрез: я в ловушке, а с Винри невесть что делают. Мысль сбежать одной я моментально отметаю. Нет, в некоторых ситуациях, когда в приоритете именно твоя жизнь, а ничья больше, стоит поступать именно так. (Да во всех! Пустошь никого не щадит. Почему же я должна?) Но моральный долг заставляет меня тихонько, дрожа от страха, вылезти из кровати-укрытия, чтобы героически, или как получится, попытаться спасти Винри.       Уверена ли я своих силах? Нисколько! Я с двумя крадеными ножиками, которые и крышки не стоят (настолько они никчёмны, что красть их — уже стыдно), против двух больших и агрессивных мужиков? У которых, если судить по огромной, с ладонь, дыру в деревянной двери, какая-то плазменная пушка? Лилит, ты смеёшься?       Я бы с удовольствием, но… тут не до смеха.       Достаю их сумки нож, сжимаю его рукоятку дрожащими пальцами. Стараясь переступать как можно тише, крадусь к двери. Выломана она сильно: я смогу пройти беспрепятственно, как и рейдеры, между прочим, но об этом я пытаюсь забыть. Не нужно вгонять себя в панику лишний раз. Спиной прижавшись к стене, вытягиваю шею и краем глаза выглядываю в коридор.       Вдох-выдох. Вдох-выдох.       Тук-тук-тук. Тук-тук-тук.       Всё тело дрожит. Чёрт, как же страшно!       Но в коридоре никого не оказывается. Позволяю себе облегчённо выдохнуть и на секунду успокоиться, но ненадолго. Не стоит терять бдительность и витать в иллюзиях безопасности. Направляя лезвие ножа от себя, шагаю за порог в коридор, посматривая по сторонам.       Ничего не изменилось. Он всё также тёмен вдали, холоден и пуст.       Кажется, что я просто вышла. Вышла из комнаты. Комнаты, где Винри капается с вентиляторами.       — Эй, Лил, он заработал! Заработал! — вот она уже радуется, смеётся и вместе со мной, держась за руки, и прыгает по всему заводу.       Потом мы идём дальше. Идём, время от времени рассказывая друг другу жуткие истории.       Но я иду по коридору одна. Являюсь одной из героинь жуткой истории. И держу в ладони не руку Винри, а нож.       Я не знаю, в каком направлении ушли рейдеры, поэтому решаю идти в глубь завода, поразмыслив, что они бы не стали тащить Винри наверх (оттуда она могла бы с большей вероятностью сбежать), если, конечно, их мозг не отказал в работе от количества наркотиков и алкоголя.       Но моя мысль вполне логична. Рейдеры утащат пленницу подальше, а далее… я боюсь представить, что с ней уже сделали и будут делать.       Пройдя несколько дверей, в которые я так и не осмеливаюсь зайти, (да что там зайти! Даже за ручку дёрнуть!) я оказываюсь у развилки. Два пути: налево или направо. В дверь или вновь коридор. Не представляю, что скрывает за собой деревянная перегородка слева, но и обшаривать её один коридор нет желания. Множество дверей, ниш и поворотов, в которые нужно вслушиваться и не пропустить ни один шорох. Если не услышу шаг или чьё-то дыхание, это может стоить не только моей жизни, но и жизни Винри.       Поэтому я подкрадываюсь к двери слева.       Сердце уже не так сильно стучит и не пытается «выпрыгнуть из груди». Стараюсь не дышать, наклоняюсь поближе к двери.       Если ничего не услышу, не буду испытывать судьбу. Пойду дальше по заводу. Но с другой стороны… рейдеры же не будут громко орать, верно? Они же не тупые! Их жизнь им же тоже дорога, не так ли? Хотя… блять! Как же это бесит!       Вдох-выдох.       Вдох-выдох.       Но это моё дыхание.       Вдох-выдох.       Жду несколько минут. Заставляю себя стоять и слушать, а не рвануть с места и убежать с криками: «Помогите!». Любая погрешность… нет! Она не имеет места быть!       Но за дверью всё также тихо, поэтому я решаюсь сделать опаснейшее: дёрнуть за ручку. Может, мне повезёт. Может, комната пуста.       К сожалению, я это никак не смогу проверить. За дверью оказывается не комнатка, как во всех предыдущих, а огромное помещение. Высокие, этажа в два-три, потолки, повсюду железные ящики. Не могу рассмотреть детальнее, темно. Только благодаря источнику света в коридоре могу немного осмотреть, видимо, кладовое помещение.       Я уже хочу закрыть дверь, как позади я слышу шаги. Да-да, из того коридора, в который я не хотела идти. Возможно, правильно сделала. Но, опять же, ясное дело: рейдеры и Винри где-то там. Или это другая банда?       Вбегаю в тёмное помещение, закрываю дверь. Лишь бы, кто бы там не был, не услышал меня! Не трачу время и не припираю дверь. Возможно, это моя ошибка, но толкай я к двери что-нибудь, это бы издало далеко не тихий звук. Оно мне надо? Моя задача затаиться и сделать так, чтобы не узнали о моём нахождении, а не выдать себя, а потом спасаться от всех баррикадми. Это немного разное.       В темноте идти мне довольно некуда. Я не вижу ничего, кроме двери, из-под которой льётся тусклый свет. Благодаря ему я замечаю, что на стене рядом есть небольшая ниша, а точнее дыра. Небольшая, но я смогу в неё поместиться. Что я и делаю.       Хорошее укрытие, я вам скажу. Ну, я так думаю.       Перехватив нож поудобнее (ну так, на всякий случай), сижу и вслушиваюсь. Кто-то и правда ходит за дверью, мне не послышалось, к сожалению. Рейдер, это определённо рейдер, видимо, остановившийся у двери, чего-то ждёт. Он явно меня не ищет и даже не подозревает о моём нахождении в кладовой. Через тонкое дерево двери я улавливаю его бормотание, на удивление, вполне безобидное для такого как он:       — Вот заработаю крышек, разбогатею и свалю нахуй из этой дыры. Пошлю этого жирного хуя на…       Не могу, да и, если быть честной, не горю желанием разбирать продолжение сказанного. Рейдер замолкает, перебитый кем-то ещё. Слышу, что кто-то второй, где-то далеко кричит. Но что? Неясно. Зато я уверена в одном: это те рейдеры, похитившие Винри. Их выдал голос. У того, кто стоит сейчас за дверью, противный и высокий, а тот, что кричал что-то неясное — хриплый. Но до голоса мне дело никакого нет. Какая вообще разница, как говорит рейдер, если исход у них должен быть один: исправительные работы, а в случае неэффективности, смерть? Да.       Зуб за зуб. Больше никто не говорит и, кажется, мы с рейдером остались один на один. Разве только разделённые дверью. Пока он там находится, я никак не смогу выйти. Можно, конечно, рискнуть и поискать другие выходы в кладовке, но откуда мне знать, куда они меня приведут? Карты завода у меня нет, фонаря тоже, а на ощупь в кромешной темноте есть шанс, что я просто запнусь и свалюсь с таким грохотом… ой, Небеса! В общем, выбор один: идти на таран. Как? Да фиг его знает! Перехватываю ножик поудобнее и не решаюсь подойти к двери. Может, как-нибудь заставить рейдера зайти сюда? Потом выбежать и запереть дверь? Вполне неплохой план, но чем я собираюсь припирать дверь? Может, его тут убить?       Малюсеньким ножичком? Ты сейчас серьёзно?       Да. Вполне. Заманить эту сволочь сюда, кокнуть и свалить.       Моя идея и правда неплохая, если сравнивать её со всеми предыдущими «ожиданиями». И абсолютно неважно, что пару минут назад я пряталась в этой комнате от рейдера и не хотела, чтобы он сюда попал. Теперь всё иначе. Теперь нужно, чтобы эта мразь была здесь, а что с ним будет дальше, решу потом. Если успею.       Как привлечь к себе внимание? Орать? Но почему-то не могу заставить себя специально верещать. Как-то это не очень правдоподобно, умно и вовсе абсурдно. Неужели я буду тут сидеть и вопить? Просто сидеть и просто вопить. Для этого нужна хоть какая-то причина. Любая, но явно не «способ приманивая рейдера в хрен знает какую тёмную комнату».       Всё равно не кричу. Слышу, как рейдер переминается с ноги на ногу и, кажется, ему надоедает стоять тут без дела. Он, проверив, что тут никого нет, решает уйти. Он уходит! Я слышу, как он, вздохнув, шагает дальше от меня. Я не могу этого допустить! Не могу дать ему снова прийти к Винри и делать с ней, что ему вздумается.       Я кричу. Конечно, не просто ору как ненормальная. Так скорее рейдер испугается и не пойдёт ко мне, а мне нужно абсолютно противоположное.       — Помогите! Кто-нибудь! Меня похитили!       По моей честной оценке, получается не очень правдоподобно. Нужно быть полным болваном, чтобы поверить в мой отчаянный крик и страх. Да и моё «похитили» звучит очень странно. Надо было крикнуть «я потерялась», но уже не суть.       Но рейдер подходит к двери. Вижу его тень через щёлку между дверью и полом. Он вслушивается, а я же наоборот затихаю, сжимаю нож. Как только он откроет дверь, а он её откроет, в этом нет сомнений, и пройдёт хотя бы пару шагов внутрь комнаты, я нападу со спины и вонжу нож туда же, куда и той маньячке с красным ирокезом, встреча с которой закончилась весьма плачевно для неё. Если вообще она любила свою жизнь.       — Кис-кис, деточка, ты тут? — не ожидаю и вздрагиваю, когда рейдер слегка приоткрывает дверь. Он сделал это слишком неожиданно.       Ликование, что эта не очень разумная дрянь повелась на такую идиотскую ловушку сменяется страхом и сковыванием конечностей. Как я, говорите, собираюсь его обезвредить?! Маленьким ножиком?!       Пока я сильнее вжимаюсь в стенную нишу, рейдер, старающийся шагать как можно тише в своих огромных и тяжёлых сапогах, заходит в помещение. Я не вижу его. Не могу даже определить, вооружён ли он. Этот засранец стоит за дверью, которая открыта прямо перед моей нишей и мной.       — Ну же, где ты? Я не причиню тебе вреда, — писклявым, совершенно не ласковым голосом ищет меня рейдер.       Я молчу. Не могу сказать ни слова. В голове всплывают кадры, как он утаскивает Винри, как он её ударяет по голове, как он…       Я пугаюсь. Хочу, чтобы он ушёл. Уже ничего не имеет значения. Ну и зачем я сюда вообще залезла? Зачем кричала? Возомнила себя храброй и смелой? Что я могу сделать против него? Зачем я тут вообще?!       Самоуверенность пропадает, пальцы, сжимающие нож, слабеют. Как же хочется, чтобы рейдер ушёл! Дал возможность мне сбежать в лагерь. Я не хочу умирать здесь, в этой сраной кладовой у этой сраной стены. Почему он не может уйти?! Почему я не сбежала тогда, когда была возможность?! Я могла это сделать! Сбежать одна! Зачем я пошла сюда?!       Винри.       Ебучая совесть и нормы морали. Кому до них какие дело, если в приоритете сейчас твоя задница и причём живая?       Голос рейдера становится не таким добрым и ласковым. Мужик устаёт от ожидания, и его раздражает молчание его жертвы, то есть меня.       — Выходи, маленькая засранка. Я тебе помогу, не бойся меня. Я твой друг, — последние слова он словно выплёвывает из себя, но, вовремя остудив свой пыл, добавляет поласковее, — я тебя не обижу.       Ну ссыт в уши! Чистой воды враньё.       Но всё же это всего лишь рейдер, которого нужно устранить со своего пути. И всё.       Хочешь жить — умей вертеться. Но, пожалуй, вторую часть этого высказывания стоит заменить на «умей постоять за себя». «Умей убивать» звучит слишком грубо, уж извините. (Или же нет?)       Вперёд и с песней!       Рейдер продвигается вглубь комнаты. Наконец-то! Тихо, медленно, с опаской, убийца выходит из-за двери, держа перед собой небольшой пистолет. Стоит ли радоваться, что не автомат? Хотя, какая разница? Что бы нам не было, с моими ножиками тягаться может разве что кусок арматуры.       Со спины рейдер выглядит не очень внушительно, но всё же наводит страх. Среднего, я бы сказала худого телосложения, на лысо то ли побритый, то ли на голове у него и вовсе не растут волосы. Радиация, алкоголь и отсутствие должного питания дают о себе всё-таки знать. На его сумке висят наручники, верёвка и… это что плётка? Не хочу даже представлять, для каких целей ему это нужно.       Вдох-выдох.       Влажной от волнения ладонью крепко-крепко держу нож и…       Резко, с громким хлопком дверь захлопывается от моего пинка. Грохот, который наверняка пронёсся по всему пустому заводу, не был в моих планах. Всё должно быть тихо и незаметно. Я не буду готова, если сейчас кто-нибудь ещё прибежит.       Но дверь захлопнулась, оставляя меня, все ещё сидящую на корточках в стене и испуганную, и его — рейдера, которого я должна убить во что бы то не стало — друг напротив друга. Остальное отметаем в сторону.       Он резко оборачивается, сразу меня замечает. Не стреляет, хотя пушку держит в руках, не кричит, а ехидно улыбается, будто чувствует превосходство в силе и умениях надо мной.       Не то, чтобы не так.       — Привет, засранка.       — Повеселимся? — не показываю свой страх — рейдер этого и ждёт, но всё же голос дрогнул. Через силу улыбаюсь уголком рта, — ну давай. Начинай, тупой идиот — чую, я пожалею об этом…       Рейдер злится, особенно от «тупой идиот», бесится и дёргается в мою сторону. Взвизгнув, делаю кувырок в сторону, секунду пребываю в шоке от сделанного мягко и чётко гимнастического упражнения. Похвалю себя за это потом, так как рейдер не тормозит. Не успев схватить меня в первый раз, он тянет свои руки во второй, но я успеваю встать на ноги и увернуться.       Оказавшись напротив друг друга, я мельком улавливаю его лицо, одним словом уродское. Так и хочется его расцарапать! Уклоняюсь от удара, присев. Кулак рейдера пролетает над моей головой буквально в нескольких сантиметрах. — Вот увёртливая шлюха! — первый выстрел, второй третий! И всё мимо. Рейдер будто совсем не целится, стреляет вроде бы и в меня, но пули пролетают мимо. Но зато это мне придаёт такой адреналин! Бегу вглубь комнаты, практически наощупь обегаю коробки, ящики и железные прутья. Нужно затаится. Не выбираю долго нужное укрытие. Первый большой ящик подходит. За ним прячусь, сев на корточки. Рейдер, до сих пор стреляющий в темноту, теряет меня, ругается и орёт. А я жду. Он замолкает и начинает меня искать. А я всё ещё жду. Жду, когда эта сволочь подойдёт к нужному месту, где за ящиком сижу я. — Блять, не играй со мной! Я найду тебя, сучка! — Бу! — как только ноги убийцы встают ровно впереди меня, выскакиваю и, выкрикнув первое, что приходит на ум, прыгаю на спину рейдеру. Ухватываюсь одной рукой за его шею, стараюсь не свалится. Рейдер пытается сбросить меня с себя, брыкается и скидывается мои руки, но я с каждым его движением всё сильнее его обхватываю и удобнее устраиваюсь. Мои ноги обвивают его торс, одна рука на его шее, а другая держит лезвие, которое всё ещё остаётся незамеченным моим противником.       Но рейдер подозрительно утихает. Только когда слышу какие что щелчки, понимаю, что причина «затишья» — перезарядка пистолета.       Всё. Нет времени ждать!       Нож проходится по шее рейдера под дичайший ор, оставляет грязно-алую полосу, вонзается в кожу. Из раза в раз! Глубже и глубже! Его кровь пачкает меня, руки и одежду. Рейдер верещит, роняет своё оружие и падает на бок. Я не останавливаюсь, добиваю убийцу, хотя лечу на бетонный пол вместе с ним, ударяясь и оставляя ушибы. Мне самой больно — чужое тело из последних сил пытается меня придушить, выжить, хотя понимает — бессмысленно. Замечаю справа свет, но не сразу понимаю, откуда он, комната же темна. Я не включала свет. Мир плывёт, а я, будто запрограммированный робот, втыкаю нож и вытыкаю. Втыкаю и вытыкаю.       — Думаешь, ты лучше меня? Ты убийца! Ты умрёшь вместо со мной, сучара! — эти слова позволяют мне на миг вернутся в реальность. Всего лишь на миг.       Это последнее, что рейдер успел сказать. После он замолкает, так и толком не удушив меня.       Прихожу в себя. Слова рейдера я тотчас забываю. Тяжело дыша, сажусь на пятки, на этот раз достаю нож, вытираю его о одежду умершего. Абсолютно всё вылетает из моей головы, и какое же моё удивление, когда чья-то грубая рука хватает меня за косу и по полу тащит на свет.       Оказывается, я тут была не одна. Всё-таки остальные пришли на шум.              Меня тащат через коридор, рейдер. Есть один плюс — я увижу Винри. Вряд ли эти недоумки разделят нас по разным комнатам. Это как минимум будет неудобно для них. А стоит ли озвучивать минусы? Думаю, у нас не так много времени, чтобы их все перечислять. Я опять в жопе. Кричу, брыкаюсь, пытаюсь высвободить косу из рук рейдера, который всё больнее тянет меня за неё. Всю пыль и грязь на полу я протираю своей одеждой и сумкой, криками и ругательствами навожу суету в пустых стенах завода. Когда мы оказываемся у какой-то двери, рейдер безо всяких усилий поднимает меня, вешает себе на плечо, будто я ничего не вешу и заходит в помещение. Не успеваю выскользнуть из его хватки. Верещу проклятия и просто различную брань, бью рейдера по спине и пинаю ногами в грудь. — Да уймись ты, дрянь! Со всех силы он швыряет меня на пол, на какие-то тряпки у стены. Из меня выходит весь воздух, когда я ударяюсь спиной об пол. Эти старые лохмотья-недо-лежанка нихуя не смягчают! В голове жуткий звон. Только чуть приподнявшись и открыв глаза, получаю сапогом в грудь, который вновь припечатывает меня к полу и будто выбивает меня их себя, заставляя «сложиться пополам». — Лежи сука! — он не щадит меня. Не убирает ногу до тех пор, пока я не кивну и не выдавлю из себя хриплое и жалкое: «хорошо». Не уверена, что рейдер даже меня услышал. Он отходит, кому-то что-то сказав, а я с болезненным стоном сворачиваюсь на бок, пододвигая колени ко лбу. Нахожусь будто в трансе. Всё вокруг перестаёт для меня существовать. Я ощущаю только своё тело, свою боль и свой страх.       Как. Же. Мне. Блять. Больно!       Но я слышу голос. Я слышу не менее, чем мой, отчаянный возглас. Винри в слезах. Вот она, со связанными грубой верёвкой руками и ногами, с заткнутым тряпкой ртом, сидит напротив меня у стены, запачканной кровью. В её мокрых глазах отчаяние, на щеке синяк и царапина под глазом, из которой тонкой струйкой всё ещё сочится алая жидкость. Она смотрит на меня, а я на неё. Взъерошенная, отчаянная, но до сих пор в бандане. Винрина нижняя губа начинает дрожать, и мы обе плачем. Тихо, беззвучно льём бессмысленные слёзы. Мы обе понимаем: без жертв мы не уйдём, не спасёмся.       Я хочу сказать что-то, пока Винри на меня смотрит, видит меня, но рейдер, уже другой, хватает её.       — Не тронь её! Убери свои грязные руки!       Но кто меня послушает?       — Нет! Нет! Не уноси её никуда! Стой! Нет! — я уже кричу. Вижу, как Винри утаскивают во вторую, дверь, находящуюся в комнате, игнорируя её ор. Бью кулаками по полу, молю о своём у рейдеров в истерике.       — Верните её! Верните! Я сказа… — мне затыкают рот, что-то говорят, но я не слышу.              Кажется, что Винри мне показалась. Никого на самом деле сейчас передо мной не сидело. Это было всего лишь моё воображение, а на самом деле подруга мертва. Её убили эти бляди. Её расчленили и подвесили её кишки на цепи под потолок! Винри мертва! Мертва!              Прихожу в себя от пощёчины. Взгляд мой нечёткий, всё плывёт. Уже не слышу криков Винри. Надо мной повис кто-то. Не разберу, тот ли это рейдер, которые меня поймал в кладовой, или другой. Или вовсе тот, которого я убила. Или не убила?       Ничего не чувствую и не понимаю, что происходит. Веки время от времени захлопываются, вижу и запоминаю всё отрывками и кусками.       — Шаманка! Давно я не ебал шаманок! — после этой фразы понимаю, что со мной делают.       Голос ко мне возвращается, и я ору, подтягивая ноги к себе, за которые меня снова пододвигают вниз, под рейдера. Мой комбинезон стянут, лосины тоже. Полуобнажённая, дрыгаюсь под массивным мужиком в попытках вырваться.       — Нет, прошу! Нет-нет-нет! Я не хочу! Не хочу!       Щёки снова мокнут от слёз. Паника усиливается, когда я слышу звук расстёгивающиеся ширинки. Я не хочу того, что хотят со мной сделать, но не могу ничего сделать! Что можно предпринять, если ты лежишь с голой задницей под громилой-насильником?       Далее всё как во сне…       — Ода, не бойся, малышка! Я не сделаю тебе больно! Ты главное стони погромче!       …       — Эта жёлтоволосая сучка откусила мой член!       …       — Успокойся, блять!       …       — Ёбанный сыр! У неё пистол…       — Мясо, ты чё сдох?!       …       — Лилит, держись!       …       — А-А-А-А-А!       Удар! Удар! Удар!       — Лил!       Удар!       …       — Лил… Лилит… ты меня слышишь?       Вижу очертания человека. Большой, тёмный и… с пушкой! Рейдер! Меня держит рейдер! Тотчас дёргаюсь от страха, ударяю по лицу врага и попадаю ему прямо в челюсть кулаком! Уже замахиваюсь для второго удара, но слышу знакомую, со смешным акцентом речь:       — Лил, тя чёйт бить-то меня приспичило? Я те не рейдер!       И только теперь понимаю, что нахожусь на руках у Каламити.       Он снова меня спас. Кошмар закончен. Я снова ему должна.              Завод остаётся позади. Мы, Каламити, Винри и я между ними, неспешно идём, а скорее плетёмся по тёмному, ночному лесу, освещая себе дорогу одним фонариком. Мы молчим. Каждый из нас погружён в свои мысли после произошедшего. У каждого есть о чём поразмыслить.       Но Каламити рвёт первым от тишины.       — Не ну ты, Винри, ваще в своём уме?! Переться на завод безо всякой пушки, твой револьверчик ваще не в счёт, да ещё и Лил с собой взять?! Не то, шо бы я те не доверял, но Лилит!       — Каламити, у нас всё было под контролем.       — Аха, видел я, как у вас «всё под контролем», Винри! Залетаю в помещение: одна полудохлая на полу под мужиком, другая с пистолетом напротив рейдера без штанов и письки!       — Но зато как он верещал, когда я ему откусила его недо-достоинство! А вот нечего мне в рот его пихать было!       — Вас чуть не прибили! Если я не прилетел и не спас вас…       — Всё было под кон-тро-лем!       Они ещё долго треплются друг с другом, а я просто иду, бездумно смотря себе под ноги. Мне не о чём мыслить, я практически ничего не могу вспомнить после того, как меня кинули на пол, а поддерживать разговор — это последнее, что мне сейчас хочется.              Пошёл снег. Совсем внезапно и неожиданно. Редкие снежинки падают на нас, лесную тропу, массивные и, на первый взгляд, безжизненные корни деревьев и тут же тают. Мои спутники наконец-таки заткнулись и погрузились в себя. Может, задумались о жизни, смерти, сегодняшнем дне… о родных и близких, о проблемах и просто о себе. Летающий уже спокойный, а Винри грустная и задумчивая, время от времени потирающая свою сегодня полученную царапину на лице.       Вытягиваю руку вперёд и ловлю прохладной ладонью маленькие снежинки. Интересно, моё день рождения зимой или нет?       В тишине, моя, максимально неожиданная и не вписывающая в контекст, фраза звучит чересчур громко:       — Каламити, ты должен будешь Оуку шестьсот тридцать четыре крышки и Брассу новый нож, — как бы невзначай бросаю я.       В ответ получаю немой удивлённый взгляд и тишину. Думаю, я за это ещё поплачусь.       Мы, не торопясь, спокойным шагом, идём в лагерь, позволяя ночной атмосфере нас унести далеко-далеко. Рука Каламити нежно обнимает меня за плечи, прижимая к себе.       Уютно. Продолжение следует…