Fallout: Equestria. Крылья #1

ПОВЕРХНОСТЬ.

Суровая и жестокая Эквестрийская Пустошь.

      Снаружи гораздо светлее, чем казалось за стеклом. С пасмурного неба редкие снежинки падают на меня, землю и небольшую деревушку, в которой я оказалась. Она настолько маленькая, что смехотворно: всего четыре дома, а от одного из них осталось только груда брёвен. М-да… идти особо некуда.       Моя надежда найти тут людей кажется чуждой, когда я вижу это некогда-поселение, когда выхожу из развалюхи, когда оказываюсь на месте, где когда-то была дорога между домов, когда вдыхаю воздух полной грудью. Здесь пахнет одиночеством, а от звенящей тишины вокруг не по себе.       — Тут так… просторно… ох! Голова кружится!       Большие ботинки спадают и при каждом шаге натирают пятки и икры. Мне приходится идти, шоркая ногами, практически не отрывая их от земли. Это неудобно. Из-за этого я иду медленно, а могла бы быстрее.       Могла бы.       Но куда мне торопиться?       Сильнее обнимаю себя, поднимаю плечи и оставляю одинокие дома и огромные несоответствующие мне следы на неравномерно лежащем снегу позади себя. Надо отметить, что мои следы здесь единственные. Больше нет никаких признаков того, что тут хоть кто-то был. Снег ровный, без ямок в форме подошв.       Нет даже звериных следов.       Понимаю, что маньяк, который, возможно, похитил меня, сможет с лёгкостью меня отследить. Ну, если, конечно, не пойдёт снег и не навалит новый слой на землю. А при других обстоятельствах не нужно быть первоклассным шпионом, чтобы найти меня и догнать. Не нужно даже быть победителем в соревнованиях по бегу и серийным убийцей, чтобы взять и… И всё. Я уязвима здесь. Одна в полном одиночестве и тишине.       Моё громкое дыхание и урчащий живот — эти звуки кажутся слишком громкими.       Не понимая, куда вообще бреду и что хочу, бессознательно иду в направлении деревьев впереди меня, шмыгая холодным и, скорее всего, красным от холода носом. Всё вокруг — лишь поле, кусты с жухлыми и почерневшим листьями и такого же цвета редкими сараями. У них есть сходство: они пусты, поломаны и безлюдны. Кажется, что я оказалась в какой-то параллельной реальности. Или в страшном сне. Может, я сплю?       Продолжая идти, зажмуриваюсь и щипаю себя за локоть. Мои руки всунуты в рукава куртки в надежде, что я не отморожу себе пальцы. Но, как я уже поняла, мои надежды иногда бессмысленней даже знания, что у меня нет мужа.       Хотя на счёт мужа каждый может растолковать по-своему. Для кого-то это информация и вправду ненужная, а некоторым она может что-то значить.       Сама я не понимаю, к какой именно точке зрения себя отношу.       Я вообще мало что сейчас понимаю. Да и не пытаюсь что-то понять. Я просто что-то делаю.       Открываю глаза. Нет. Не сплю. Я всё ещё бреду по пустынной местности и мёрзну. Деревья впереди меня становятся всё больше и отчётливее. Теперь понятно — это лес. Не очень густой, но…       Там же живут какие-нибудь звери?        Эта мысль появляется в моей голове не из-за боязни быть съеденной кем-то. Всё абсолютно наоборот. Мне нужно кого-то съесть.       Что-то. Естественно что-то.       Моё желание и радость наконец-то наполнить желудок настолько сильны, что я не задумываюсь обо всех опасностях леса, нюансах охоты (сложность, отсутствии должного оружия или просто нормальной дичи), ускоряю шаг и забываю о своём ослабившем теле. Поэтому я чуть не падаю, когда под моими ногами пробегает тёмно-серая почти не различимая на грязи большущая мышь с огромным окровавленным тараканом в зубах и уползает куда-то в сторону. Пытаюсь поймать равновесие. Моя голова начинает кружиться, и я думаю — если упаду, то уж надолго. Тяну руку в сторону, рефлекторно ища опору, но её, конечно же, не оказывается. Неуклюжий шаг назад, и уже не первый раз за этот день падаю. Голые конечности соприкасаются с леденящим снегом, который вызывает сильное морозное покалывание, медленно переходящее в боль. Капюшон спадает с моей головы, позволяя ветру «щипать итак чуть ли не онемевшие уши и щёки. Старюсь ровно дышать, чтобы головокружение прекратилось, но этого мало. Да что уж «мало». Это просто бесполезно. Думаю, что моих сил уже нет, чтобы встать вновь на ноги. Кажется, что вся она исчезает, а на её место встают боль в желудке, ногах да и вообще по всему телу.       Поднимаю глаза. В метре от меня находится та самая мышь, из-за которой я теперь лежу на земле.       

КРЫСА

      

Вроде бы обычная крыса, только хищная и агрессивная. Обитает, как и положено крысам, абсолютно везде.

            Животное не отрывает от меня своих маленьких чёрненьких глаз, и мне кажется, что по её челюсти стекает слюна, смешавшаяся с кровью мышиной добычи. Я ужасаюсь, когда вижу этого коричневого, обмазанного в собственной крови таракана, размером с руку. Таракана, который больше мыши.       

РАДТАРАКАН

      

Мутировавший под действием радиации и увеличивавшийся в размерах обычный таракан. Не опасен, но всё же способен больно укусить.

            Меня начинает мутить. При виде этого мутанта, грязно-алых струек по его телу, стекающих по тонким лапкам, и шевелящихся на ветру длиннющих усов каждому станет жутко. Тошнота подкатывает к горлу, и я сжимаю челюсть сильнее, чтобы меня случайно не вырвало.       Разве бывают такие тараканы?       Такие огромные…       Такие огромные!       Хоть я и не помню многое из своей жизни, но могу уж это могу сказать вполне уверено: в природе не бывает такого. И то, что я вижу, явно не несёт ничего хорошего. Ничего.       Я хочу закричать. Закричать громко, до хрипоты. Но не могу. Не могу издать ни звука. От одной мысли, что такая мышка смогла загрызть этого гиганта, да ещё и тащить, мне становится страшно. Эта зверюга явно голодная. И она, как и я, на охоте. Только я собиралась на неё идти, а мышь уже с добычей. И ей надо ещё.       Испуганно смотря твари в её крохотные злые глазки, отползаю назад. Ещё и ещё. Внутри меня есть небольшое ликование — зверь стоит на месте — но оно секундное. Мышь наклоняет голову в сторону, что кажется странным и неестественным. Тараканище безжизненно покачнулся влево, под стать движению мыши. Я останавливаюсь и замираю. Пытаюсь не дышать. Вокруг тишина. Ветер стихает.       Молчание, и наши с тварью взгляды: её бешеный и дикий, а мой — испуганный и пустой.       Живот громко урчит в звенящей тишине.       Мышь это слышит и… понимает? Понимает, что я голодна?       Не может быть.       Её челюсть разжимается, давая упасть мертвечине с тошнотворным хлюпом. Таракан падает с противным хрустом ломающихся костей на голову, та подгибается под охровое брюхо и там остаётся. Из места, где должна была быть шея, вытекает тёмная жидкость. Всё это, как бы я не хотела, мне удаётся разглядеть вполне хорошо. Я просто не могу отвести взгляда от вида безголового мутанта. Это жутко и противно, но почему-то завораживающе. Когда же я ещё увижу подобное?       Голова продолжает кружиться. Тухлый запах не улетучивается дальше — он плотным облаком висит над нами.       Может, я ещё бы долго разглядывала мертвеца, борясь с подступающей лёгкой тошнотой, если бы не мышь, которая стала медленно подходить.       Подходить ко мне.       Судорожно вдыхаю ртом воздух. Нервно оглядываюсь по сторонам, в надежде найти какую-нибудь палку или камешек, но пока всё тщетно. Под моими ладонями редкая жухлая трава и снег, почти не тающий под моими прохладными и сырыми ладонями.       С каждым мышиным шагом я отползаю назад. Но так не может происходить вечно. Рано или поздно зверь прыгнет и просто загрызёт меня. Загрызёт насмерть. Прямо здесь. Ей будет плевать, хочу ли я этого, больно ли мне будет.       Да что уж плевать! Она не задумается. Она даже не знает, что значит «задуматься». Инстинкты сработают быстрее.       Она голодная.       А я выгляжу намного аппетитнее таракана.       Мышь приподнимает передние лапы и оголяет клыки, скалясь. Я понимаю, что она готовится к прыжку. Ничего другого не придумав, собираю онемевшими пальцами снег и сжимаю его в кулаке. Недо-снежок не усевает скомкаться в единую массу, и когда я швыряю его в сторону мыши, снег и несколько травинок вылетает из моей ладони маленькими комочками, которые никак не спугиваю противника. Только несколько снежинок попадает на шерстинки мыши.       Ну всё.       Всё.       Прикладываю руку к шее, готовясь к скорой боли от укуса и вновь отползаю назад. На немного. Мышь уже готова к прыжку. Она поднялась на задние лапы и пищит. Напрягает ноги и…       Вздрагивает.       Я тоже.       Где-то слева в небольших кустах слышится какой-то шорох.       Ещё одна крыса?!       Нет…       Нет!       Присев, мышь поворачивает голову в сторону подозрительного звука и принюхивается.       Пытаюсь успокоить своё дыхание. Подгибаю ноги к себе, чтобы при удобном моменте встать и бежать с надеждой, что с моим черепашьим шагом зверь меня не догонит.       Конечно, это надежда будет только тогда, когда я хотя бы смогу подняться.       На мой ужас мышь тихонько пищит и поджимает уши.       Секундная пауза.       Тишина.       Слегка различимый шорох.       Я и мышь дёргаемся в сторону, когда из куста выпрыгивает огромный мутант. Зверюга превосходит размер мыши раз в семь, а то и более. Его длинные когти — как мои пальцы. Тело — всё в морщинах и редких волосках. В прыжке зверь не подгибает толстые лапы. Наоборот — растопыривает их, чтобы казаться еще больше и страшнее.       Ещё более страшнее и больше.       Кричу и зажмуриваюсь, заваливаясь на бок и прикрывая влажными и холодными от снега руками лицо. Разумнее я ничего не могу сделать. Бежать? Нет. Оно меня точно догонит. Кричать? Кричу. Но кто меня услышит?       Мышь практически повторяет изданный мною звук: громкий вскрик. За ним следует хрип. После — мокрое чавканье. Третий мутант одним укусом перегрызает глотку мышке.       Несколько капель крови попадают на подол моей сырой сорочки, а остальное остаётся на серой коже крота.       Мои глаза раскрыты и в слезах. Сама не заметила, как начала плакать. Плакать от безысходности. В ужасе наблюдаю, как мышиное тело разрывает огромная непропорциональная морда крота: маленькие красные глаза по бокам и мощная челюсть с жёлто-черными клыками на верхней и нижней дёснах. Его рот больше напоминает какой-то кожный клюв, а короткий хвост с волосинками на конце — хвост какого-то ящера.       

КРОТОКРЫС

      

Мутировавшая помесь крысы и крота, очень крупный, с острыми зубами и вздорным характером.

            Трясущиеся рукой я прикрываю рот, наблюдая, как зверь поедает мышь. Как его зубы впиваются в небольшое мохнатое туловище, приподнимает его над головой и трясёт в разные стороны. Кожа, наконец, рвётся, позволяя всему, чему только можно, вывалиться наружу. И я не могу отделаться от мысли, что я следующая.       Он поворачивает на меня голову. Большие ноздри, находящиеся чуть выше зубов, расширяются.       Секунда.       Всего секунда на размышление.       Либо я действую, либо меня разгрызает этот мутант.       Думай, дура!       Некогда думать. Пора уже действовать! Хоть что-то делать, а не плыть по течению и смотреть, куда тебя ведёт эта явно неправильная дорога.       Я же хочу жить. Дак что тогда?       Моё зрение расфокусировается, в глазах двоиться. Всё происходит будто во сне.       В тот момент, когда зверь бежит на меня, я залезаю рукой в карман и, жертвуя консервой, кидаю в мутанта.       Я надеюсь попасть в голову, но, конечно же, промахиваюсь. Банка с негромким стуком приземляется поодаль зверя и прокатывается по земле. Никакого урона.       Но этого хватает чтобы отвлечь зверя на мгновение. Оно тормозит и сморит на жестяную банку, приземляющеюся поодаль.       Недолго думая я отталкиваюсь ногами от земли, второпях вставая на ноги. Ступни скользят по земле, не давая мне нормально подняться. Я один раз падаю и паникую.       Быстрей! Быстрей! Быстрей!       Оно смотрит на меня.       Быстрей!       Испорченная консерва его не заинтересовала.       БЫСТРЕЙ!       В последний раз отталкиваюсь рукой, упираюсь ногами в землю и, не успев нормально устоять на поверхности, бегу. Конечно, я с громкими ударами ступней запинаюсь и чуть не лечу лицом вниз. Но всё же, поймав равновесие, бегу. Ноги путаются и практически не слушаются. Я не вижу, куда бегу — мир вокруг какой-то странный и расплывчатый. Дыхание практически сразу же становится тяжёлым.       Сейчас я явно неспособна к таким физическим нагрузкам. Особенно в такой обуви.       Сапоги — эти чёртовы сапоги! — спадают с пяток при каждом шаге!       Волосы лезут мне в лицо, когда я хочу развернуть голову и посмотреть, гонится ли за мной зверь. Выплёвываю волос изо рта, так и не узнав, что происходит за моей спиной. Смотрю только вперёд и пытаюсь сфокусировать взгляд. Скорость моего передвижения снижается, и уже скоро я перехожу на медленный и тяжёлый бег. Но я пытаюсь передвигать ногами быстрее! Пытаюсь, как могу, но такое ощущение, что ко мне привязали пятикилограммовые гири, а те в свою очередь прикрепили цепями к земле. Я всем телом подаюсь вперёд.       Слышу только своё тяжёлое дыхание и удары ступней о землю. Меня качает из стороны в сторону. Где-то в горле появляется одышка, хочется открыть рот и выдуть из себя воздух. Но в первую очередь — остановиться. Но я не могу себе этого позволить.       Я практически иду. Шатаюсь и иду. Шатаюсь, но не останавливаюсь.       В левом виске начинает пульсировать, и я прикрываю глаза. Я уже недалеко от леса. Перед ним находится дорога, асфальт на которой уже покрылся трещинами и распадается на камушки.       Дорога — это хорошо.       Замечательно, что она тут есть.       Значит, по ней кто-то ходит и ездит.       Вижу её сквозь полузакрытые глаза. Она слегка плывёт и раскачивается.       Или это я раскачиваюсь?       Когда в рукав куртки впиваются зубы гиганто-крота, заставляя вскрикнуть от резкой боли в руке, я уж точно покачиваюсь.       Я слишком тощая и слабая. Морщинистое туловище мутанта тотчас повлекло меня к земле, разрывая куртку, а вместе с ней и кожу. Не могу себе позволить упасть, поэтому единственное что я делаю, кроме как орать от боли, ударяю носком сапога в живот кроту.       Он грозно шипит.       Вряд ли мой удар причинил ему какой-то вред, но зато он ослабил хватку на моей руке. Я дёргаю ею, окончательно отрывая оставшуюся теперь в пасти зверя ткань куртки. И не только её.       По моей руке стекает тонкая струйка алой крови, но мне сейчас не до порезов! Когда мутант прыгает на меня во второй раз, я отражаю его атаку ногой. Его морда прилетает точно в подошву моего сапога, я сама чуть не падаю, еле-еле устояв на одной ноге. Что не скажешь о кроте. Он, тщетно перевернувшись в воздухе, всё равно ударяется о твёрдую землю боком.       Я ударяю его по голове. Со всей дури наступаю ему на макушку. Пачкаю сапоги в его крови. Прыгаю на его черепе, агрессивно «вдалбливая» останки мозга в землю.       Я буквально растаптываю его мерзкую морду.       Чтоб ещё раз хоть прикоснулся ко мне! Мерзкое отродье!       Не могу остановить себя. Топчу и прыгаю, кричу и убиваю эту мерзкую дрянь, позволившую себе меня укусить.       Сучара! Надеюсь, тебе больно!       Но потом я устаю.       — Ё… — шепчу, приходя в себя от резкой волны агрессии и адреналина, — я… убила его?!       Нет, не убила. Я его раздробила, раздавила и просто-напросто растоптала.       Мои сапоги в крови. Подол сорочки в крови. Ноги — в крови. Не чувствую холода из-за нахлынувшего адреналина. Я, с красным лицом, тяжело дышу и не верю в то, что я сделала.       Я же не могла… я же… слаба?       Смотря на эту жуткую картину умершего крота, ну, или то, что от него осталось, я понимаю, что меня сейчас вывернет. Не стесняясь никого и ничего, меня рвёт прямо на мутанта.       Больше мне нечего сказать.       Уж простите.              Ступаю на дорогу. Передо мной два пути: направится в лес на мою «охоту» или идти по дороге, ведущей в никуда.       Я выбираю в никуда.              По дороге идти легче, чем по земле. Но ненамного. Со стороны я, наверно, выгляжу как пьяная бездомная бродяга, пошатывавшаяся на каждом порыве ветра. Да ещё и вся в чужой нечеловеческой крови.       Стараюсь ступать прямо и не запнуться о свои же ноги.       Я прошла несколько сотен метров.       Ещё метр.       Ещё шаг. Второй. Третий. Четвё….       — Еб твою мать! — спотыкаюсь, но не падаю.       Четвёртый.       Убираю волосы ото рта и закидываю их назад. Ветер перебирает их и снова кидает несколько прядей мне в глаза. Я психую и резким движением прохожусь рукой по волосам. Они вновь падают на лицо. Повторяю своё действие снова. И снова ложатся на лицо. Я сдаюсь.       Когда-нибудь я их отрежу! Вот найду что-нибудь годное для жизни, и вот тогда и отрежу!       Продолжаю перебирать ногами и медленно продвигаться вперёд. Дорога все не кончается. Не видно и домов, ни той деревушки, ни мутантов. Только лес и поле. Где-то вдалеке дорога встречается с пасмурным и серым небом. Где-то там, докуда я не дойду.       Я умру и не дойду.       Почему я не могу закричать?! Попросить о помощи.       Может, меня услышат! Помогут и спасут.       Мама или папа. Да кто угодно!       Но нет. Я дура.       Голова начинает вновь кружится, и где-то там — где-то там. — мне мерещится чёрное пятно. Чёрное маленькое пятнышко.       Останавливаюсь. Щурю глаза, пытаясь разглядеть, что там.       Это «что-то» увеличивается. Медленно, но оно явно увеличивается.       Либо это мои галлюцинации, либо…       — Помогите… — хриплю я.       Человек! Там идёт человек! Человеческий силуэт медленно движется в мою сторону!       — Прошу. Помогите!       Стараюсь говорить громче, отчётные и понятнее. С каждым моим шагом, силуэт все больше. Я вижу её — мою надежду на спасение. Голова, руки, ноги.       Человек, странно шатаясь (хотя не мне ли о таком говорить) приближается ещё, и я замечаю в его руке разбитую бутылку.       Местная пьяница? Ну и что! Откуда-то он пришёл. Сможет же мне хоть что-то сказать или даже показать верное направление?       Когда между мной и человеком остаётся небольшое расстояние, с которого я могу рассмотреть и тёмную куртку с накинутым на глаза капюшоном, и драные, грязные джинсы с вытянутыми коленками, и битые костяшки рук, я кричу:       — Прошу! Помогите!       Человек останавливается. Я тоже. По моей щеке прокатывается слеза. Я плачу от счастья.       Наконец-то! Я спасена! Я буду жить!       Человек поднимает на меня взгляд. Из-за капюшона вижу только сухие губы и небольшой шрам на подбородке. Черты лица явно женские.       Это хорошо. Очень хорошо. Женщина. Женщина!       Она издаёт какое-то бормотание, и я решаюсь первая с ней заговорить.       Может, с ней удастся хотя бы поговорить?       Стараясь, чтобы мой голос звучал громко и ясно, спрашиваю:       — Э-э-э… привет. Вы здесь живёте? Я…       Я не успеваю оправдаться. Женщина гаркает и перебивает меня своим тяжёлыми голосом:       — Что?! А ты ещё, мать твою, кто? Эй! Все сюда! Сейчас будет очень весело!       И, подняв вверх свою битую бутылку, кидается на меня.             

РЕЙДЕР-САДИСТ

      

Психи и маньяки, больше всего на свете обожающие пытки и издевательства над своими жертвами. В бою полагаются на холодное оружие или же собственные конечности и дубовый лоб. Из-за привычки «украшать» свои жилища фрагментами разлагающихся трупов постоянно чем-то больны.

            Дёргаюсь в сторону, но, к сожалению, моих рефлексов и скорости не хватает. Психопатка кидает свою бутылку в меня, но я успеваю увернуться. Её это выводит из себя, и она грубо хватает меня за руку, матерясь. Я вскрикиваю и вырываюсь. Уже делаю поворот, чтобы убежать, но ненормальная разворачивает меня за плечи и откидывает голову назад. Успеваю только в ужасе открыть рот перед глухим ударом и болью во лбу. Я хватаюсь за голову и наклоняюсь в сторону. После удара головой с психопатки спадает капюшон, под которым, оказывается, скрывался красный короткий ирокез. Сами волосы грязные и в каких-то чёрных движущихся точечках.       Не хочу знать, что это. От одной мысли противно.       — Сучка! — орёт больная и заряжает мне по щеке кулаком. Моя голова откидывается в сторону, несколько капелек слюней из рта вылетает.       Нужно себя как-то защищать! Набираюсь смелости, сжимаю хиленький кулак и врезаю противнице по лицо в ответ.       Что об стену горох.       Её морда лишь слегка качнулась в право.       — Ого-го! Так в несколько раз интересней! Ну-ка иди сюда!       Её зелёно-жёлтые глаза с уженными зрачками злобно сверкнули, руки начинают меня хватать за запястья. В попытке меня удержать, пока я всеми силами вырываюсь, пальцы женщины вписывается в мою рану от зубов крота-мутанта. Поняв, что я ранена, по моему громкому крику и слезах, психопатка улыбается, оголяя жёлтые поломанные зубы. Она сжимает руку сильнее, притягивает меня к себе. Я чувствую её дыхание — перегар, алкоголь и нечищеные зубы. В панике пинаю коленом в живот сумасшедшую. Та слегка сгибается, а затем рычит на меня.       — Убью!       Сама не замечаю, как оказываюсь головой на земле и лежащей на обочине. Тело женщины нависает надо мной сверху, я вижу у неё на ключице рисунок — кривой окровавленный нож. Её руки начинают бить меня по лицу. Я рыдаю и брыкаюсь. Толкаю руками психопатку, пытаюсь даже ущипнуть за грудь. Все мои действия её вывешивают и провоцируют.       — Угомонись, тварь!       Это кричу я. Кричу снова. Когда её ладонь затыкает мне рот, я кусаю её за мизинец. Стараюсь сильно-сильно сжать зубы. Слышу сквозь крики боли множество ругательств и посыланий на самые различные половые органы. Чужая кровь заливается мне в рот и горло. У меня срабатывает рвотный рефлекс, и я разжимаю зубы. Этой же окровавленной рукой я получаю очередную пощёчину. Психопатка хватает меня за волосы и тянет вверх. Кажется, что она вот-вот их оторвёт. Я держусь за корни волос, чтобы хоть как-то облегчить боль, но женщина со своего размаху впечатывает мой затылок в землю.       Благо, не об асфальт.       Боль в голове отдаётся в всё тело. Перед глазами плывут черные пятна. Не успев отойти от ударов, я получаю кулаком в живот. Из меня будто выбивают воздух. Руки и ноги слабо дёргаются. Моих сил не хватает скинуть с себя эту тварь и сбежать. Не хватит!       Я умру. Всё! Она хватает камень с дороги и замахивается. Я вижу его — серый кусок дороги. Скоро он будет прямо на моём лице. Скоро он будет измазан в моей крови и мозгах.       — Нет! Нет! Прошу! Не надо!       — Затки ебало, сучка! Я тебя зарежу!       Зарежу. Нож!       Поступая, скорее, инстинктивно, совершенно не задумываясь ни о чём, кроме как «выжить», выхватываю дрожащими пальцами из кармана ножичек. Сжимаю крепче и, когда камень оказывается перед моим лицом, вонзаю лезвие в шею психопатке. Кровь хлещет мне в лицо и грудь. Рука с камнем вздрагивает и падает рядом с моим ухом с глухим ударом. Я вынимаю нож и вонзаю снова. Снова и снова. Глаза противницы расширяются, рот открывается. Она издаёт хрип. Я наношу удар ножом ещё раз и получаю от этого какое-то ликование. Какое-то одновременно ужасное и. приятное чувство.       — Получай, сучка!       Чужое тело обмякает и падает на меня. Я брезгливо отталкиваю его от себя, оставляя нож в шее психопатки. Сажусь, провожу рукой по лицу, размазывая кровь о синяки и ссадины. Смотрю на свою руку, перевожу взгляд на мёртвое тело женщины.       И я осознаю.       — Я… я… убила её?!              Я хожу из стороны в сторону. Не могу осознать то, что я так бежала от убийцы, который меня похитил, так его боялась, и сама стала им.       Я убила крота. Растоптала его в прямом смысле.       А затем человека.       Просто взяла и лишила его жизни.       Тут разговор даже не о дальнейшем моём наказании, если это узнают. Скорее о моей совести. Она меня сожрёт. Искусает изнутри и испепелит.       И даже отговорка «эта больная сама первая начала и распустила руки. Я просто защищалась» или «эта психопатка не очень-то похожа на человека» меня не спасёт.       Я убийца.       Что же будет дальше?       Держусь за голову, чуть ли не рву на себе волосы. Продолжаю ходить туда-сюда. Адреналин и небольшая «тренировка», окончившаяся смертью, меня немного согрели. Теперь, когда я сама же уничтожила может быть единственный источник информации о каком-нибудь поселении, я не знаю, что мне делать. Я вновь в безысходном положении. Умираю. Только теперь ещё и от грызущей изнутри совести.       — Думай! Думай! Думай!       Нужно ли прятать труп? Или просто уйди, типа не я?       Это смехотворно.       Что делать! Лечь рядом с ней и поддаться судьбе? Принести себя в жертву, чтобы Небеса меня простили?       Ну если вообще я больше ничего не смогу сделать.       Может…       — Привет, моя маленькая. Что это ты тут делаешь совсем одна? — раздаётся сзади мужской голос, обладатель которого явно пытался сделать его по нежнее и ласковее.       Спойлер: плохо вышло. Очень.       Я замираю. Сердце начинает стучать быстрее. Я перевожу взгляд за мёртвое тело и вспоминаю первые слова женщины, которые она произнесла вместо приветствия: «Что?! А ты ещё, мать твою, кто? Эй! Все сюда! Сейчас будет очень весело!»       «Все сюда».       «Сейчас будет весело». а потом она на меня напала.       Вот что значит «веселье» в её понимании? Тогда и, получается в понимании тех, кто стоит за моей спиной.       Я медленно поворачиваюсь.       Говоривший «ласковым» голосом мужчина, да и вся его мини-банда, выглядят ужасающее, грязно и неопрятно. Я делаю вдох, рассматривая их лица. у всех грязные волосы, шрамы и ссадины. Где-то кровавые бинты. Но у каждого есть рисунок на ключице. У кого-то топор, у кого-то булава.       Может, и у меня он есть? Я же не вижу.       Тот мужчина продолжает:       — А не хочешь ли весело провести с нами время, зайка?       У него тёмная кожа и грязно-белые волосы. Вокруг глаз — серая маска. Хуже всего то, что на нём броня. Видно: лёгкая и сделана самостоятельно из подручных материалов. Не из мусора, но и не из супер-брони. Сшита между собой кривовато. Прикрывает только грудь, плечи и ноги от колен до ступней. Но, сколько бы недостатков в этой броне не было, я вовсе без неё.       И мои кулаки не помогут.       В руках у него дробовик. Не разбитая бутылка.       

РЕЙДЕР-МАСТЕР

      

Мастера — наиболее опасная, организованная и хорошо оснащённая рейдерская группировка. Имеют, по меркам рейдеров, неплохую броню и оружие, и кроме того, умеют с ним обращаться.

            — Значит, хочешь повеселиться? — не спрашивает меня, а скорее утверждает, и не даёт мне сделать выбор (которого, естественно, и нет), факт маленькая девушка с бешеными маленькими глазами и зелёными коротко остриженными, небрежными зелёными волосами. Она увешена какими-то мелкими железяками, служившие ей украшениями. На поясе и груди у неё патронташ, в руке — небольшой пистолет. На ключице изображены патроны.       Хм, почему?       Действительно. Какая же я дура.       

РЕЙДЕР-БУНТАРЬ

      

Рейдеры-бунтари больше всего ценят свободу, которая в их понимании выражается в возможности безнаказанно грабить, убивать и насиловать где угодно и кого угодно. Вооружены лёгким огнестрельным оружием вроде пистолетов.

            — Ну, котёночек? Что молчишь? — продолжает зелёная, но на неё рявкает главарь в маске.       — Заткнись, По! Эта конфетка моя. Ой, как весело сейчас будет!       На этих словах я отступаю назад. Понимаю, что убежать мне не выйдет. Я слаба, да и к тому же их шесть, а я одна. У того, что в металлических недо-доспехах из металлолома с помойки, с булавой на ключице, огромный топор. Рядом с ним стоит девушка в маске, с рисунком виде двух красных длинных шипов. Коричневая майка прикрывает его ягодицы. Кажется, что кроме неё на синеволосой ничего не одето. Колени защищают кожаные наколенники с шипами. В руках она держит охотничью винтовку.       

РЕЙДЕР-МЕТАЛЛИСТ

      

Рейдеры из банды Металлистов обожают себя увешивать различными железяками, которые сами же считают бронёй. Из-за этого они тяжёлые и неповоротливые, но зато неплохо защищены от пуль и ударов. Пользуются холодным оружием или полагаются на шипи, расположенные на своей «броне».

      РЕЙДЕР-ПАЛАЧ

      

На совести Палачей не одно разорённое и уничтоженное до последнего жителя поседение. Это безжалостные убийцы, которые убивают не ради каких-то корыстных целей, а только из-за своего безумия. Вооружены чаще всего дробовиками, что делает их особо опасными на близкой дистанции.

            Огромный мужик, чья кожа отдаёт синим, лопата. Он не держит её руками. Вместо этого она зависла в воздухе в боровом полупрозрачном облачке. Такого же цвета у убийцы и глаза.       Это что, телекинез?       

РЕЙДЕР-РАЗВРАТНИК

      

Банда Развратников — сосредоточие всех известных пороков. Они злобные, жадные, похотливые — словом, редкостные отморозки. Любят тяжёлое и крупногабаритное холодное оружие.

      Ещё вижу арматуру в зеленоватом нечто в воздухе. Она витает около той, которая стоит чуть поодаль. По ней видно — не похвастается авторитетом в шайке. свои жёлтые волосы она никак не прибрала. Оружие нормального не нашла, кроме куска доски. А брони нет вообще. Одеждой это назвать трудно — по-моему, это просто мешок, в котором прорезали дырку для головы и рук.

РЕЙДЕР-БРОДЯГА

      

Считаются сущими отморозками даже по меркам рейдеров. Они всегда одеты в лохмотья, вооружены каким-нибудь мусором, а их здоровье подорвано обильным употреблением алкоголя и наркотиков.

      Вот с ней я бы, возможно, справилась. Но вот с остальными…       — Куда же ты, пупсик?       — Уже уходишь?       — Мы же ещё не поиграли!       Они смеются и надвигаются на меня. Их голоса я слышу, как будто везде. Они повсюду. Они и тут, и там.       Они везде меня найдут.       Они меня убьют.       — Надоела.       Главарь плюёт под ноги сине-кожему и наставляет на меня дробовик.       — Беги, сука!       Я, потеряв всё: голос, надежду, и уже даже жизнь — стою несколько микросекунд не пошевелившись. Страх сковал меня. Я смотрю на дуло пистолета, на палец, находящийся на курке и всё.       Дальше было всё как в тумане.       Шайка смеётся, главарь давит на курок.       Я зажмуриваюсь.       Три.       Два.       Один.       — Эй, ты! Пригнись!       Выстрел!       Я успеваю пригнуться. Падаю на землю. Не знаю, мне ли это было сказано, но стрелял явно не главарь.       Может, кто-то из его банды? Нашёлся предатель? Или захотел сам «поразвлечься» и застрелить меня? И пригибаться надо не мне?       Вижу, как дробовик выпадает из руки главаря. Тот падает на землю с простреленной головой. Успеваю увидеть ещё двое лежать на земле: та, что с арматурой, и тот, с булавой. Хочу поднять взгляд, но в моё плечо попадают. Я кривлюсь от боли, пытаюсь не закричать. Стискиваю зубы и издаю болезненное мычание. Плечо горит, выстрелы над ухом. Слышу предсмертные хрипы убийц, краем глаза в небе замечаю что-то. Что-то размахивает крыльями. И держит автомат.       Это и есть то наказание Небес?       Опускаю голову на землю.       Я сдаюсь.       Выстрелы прекратились. Слышу, ка как землю кто-то опустился и подходит ко мне. Вздрагиваю, когда до меня дотрагивается чья-то тёплая рука.       Или это я горячая?       — Эй! Ты чёйт это, совсем сдурела? Чего ты тут одна делаешь? Хорошо, что я тя вовремя заметил! А то даж не знаю, чтоб с тобой эти рейдеры учинили.       Я понимаю, что незнакомец ждёт ответ. Но я не могу. Не могу открыть рот и сказать. Я тихо стону.       Он не заметил, что я ранена?       — Эй, ты чё? — незнакомец насторожился моим тихим ответом, — ты эй? Жива? Ой-ё… ты вся в крови.       Не могу сопротивляться, когда его руки поднимают меня с земли. Болезненно мычу, когда его пальцы касаются плеча.       — Те больно? Прости. Ранил?       Я одобрительно мычу. Ну, как мне кажется. Но незнакомец всё понимает. Без слов берёт меня на руки. Аккуратно, пытаясь не потревожить рану.       Если я и хочу возразить, то не могу. Перед тем, как отключиться, вижу за его спиной два коричневых расправленных крыла. Мы взлетаем.       Небеса…