Поиск ориентации (в пространстве)

      На сборы времени дали всего полчаса и я, без зазрения совести, рассекал всё это время по верхним путям. Клоны тоже. Потому что к новой миссии я не был готов вот вообще. Ещё хорошо, что Ли вернул мне мою одежду, а то в резиденцию пришлось бы идти в реальном рванье, а не в тех, относительно, ещё приличных вещах, которые тот же Хьюга уже идентифицировал как обноски.       А у меня после оплаты штрафов и пополнения съестных запасов осталось в конвертике почти 14 тысяч рё. Поэтому один из клонов отправился за новыми шмотками — так я обзавёлся комплектом из приличных шорт и футболки приглушённого оранжевого цвета, идеально подходящими для тех мест, куда нам предстояло держать путь. Ещё один миньон купил новую набедренную сумку. Третий затаривался в продуктовом. Четвёртый старательно перепрятывал всё, что имеет свойство портиться, в морозилку. Пятый и шестой сидели на крылечке, почитывая договор. Я же распихивал по фенечкам всё своё добро, включая печати, пару Яманаковских кунаев, что остались ещё с экзамена, а потом уже и приносимое клонами барахло.       В новой одежде было очень удобно — крой свободный, ткань мягкая, с терморегулирующими вкладышами на спине. Цвет идеально подходит, чтобы затеряться среди красных скал и барханов. Особенно ночью.       Нацепил новый браслет. Синий, с голубыми бусинками. На каждой была выгравирована печать, а за ней пространство для хранения воды. Оно отличается от классического тем, что туда почти не может попадать воздух и прочий хлам из внешнего мира, что позволяет жидкости оставаться пригодной для питься на очень длительные сроки.       К воротам я пришёл второй. Какаши-сан уже ждал недалеко за стеной, в тени деревьев, и почитывал свою похабную книжонку. Не то чтобы я не понимал, что именно он в этом чтиве находил. Скорее удивляла его пофигистичность относительно мнения общества, что могло обратить внимание на не слишком приличную обложку и название.       Он осмотрел меня, убедился, что первый пиздюк одет по погоде, и вернулся к чтению.       Саске-кун и Сакура-чан пришли минута в минуту. Тоже в полной готовности. У них обоих за спиной были небольшие походные рюкзаки со спальниками и едой. Я сразу хотел предложить Сакуре-чан понести её сумку, но быстро прикусил язык, заметив, как сверкнуло в жарком августовском солнце помолвочное кольцо на безымянном пальце. Лучше я пока подожду. А то ещё разозлится кто-нибудь.       — Мы будем бежать без остановки остаток сегодняшнего дня, ночь, день и потом остановимся переночевать в городе Дождей. — начал джоунин.       — Но до туда же почти тысяча километров. — справедливо заметила Сакура-чан.       — Верно. Если сможем удержать ровный темп, доберёмся за 26 часов. Я проверил ваши личные дела. У вас у всех есть пометка о том, что вы способны бежать на Втором пределе. — полувопросительно ответил Какаши-сан.       — Второй предел? — уточнил я.       — 35.5 км/ч, усуротанкачи. — милостиво пояснил Саске.       — Да, но не так долго, Какаши-сан. — призналась куноичи.       — Если устанешь, сбавь темп и мы под тебя подстроимся, Сакура-кун. — пожал плечами мужчина, явно не осознающий, что после такого девушка скорее сдохнет, чем «сбавит темп».       — Да, хорошо.       Угу, так мы и поверили.       — Построение следующее: я — первый, потом Наруто, за ним Сакура-кун и Саске-кун замыкает.       Всё правильно. В центре дети, старики и медики, по краям сильные воины. Нет, мне не обидно. Мне теперь спокойней.              Первые сутки с хвостиком пути оказались скучноватыми. Никакой сложности от скорости и продолжительности пути я не испытывал. После знаменательного возвращения из Кагосимы меня, наверно, уже сложно хоть чем-то напугать.       Поначалу глазел на виды центральной и западной частей родной страны. Потом уже искренне любовался новыми, незнакомыми ранее, пейзажами страны Рек, где безопасной суши было крайне мало, зато дохреллион гектар заболоченных территорий и бескрайних русел многочисленных притоков Великой Дельты. Красиво, но очень много кровососущих насекомых.       А Аме — город-государство внутри речной страны, — так и вовсе полностью находилась посреди реки. Тем удивительней было видеть, как из мерно текущей толщи воды, подобно иглам, торчат здания, сделанные из стека и стали, врезающиеся верхушками в серое низкое небо. Но больше всего меня покорили многочисленные неоновые вывески с весьма смелыми дизайнами и огромная статуя демонического существа, покрытого цветными татуировками и пирсингом, что сидел на вершине одного из не самых высоких, но ярких зданий.       К искусственному острову вёл высокий мост, подвешенный к небоскрёбам. Начинался он с небольшой башни, что уходила железобетонными сваями глубоко в поплывший лёссовидный грунт. В центре шли две металлические лестницы, а по четырём углам стояли огромные грузовые лифты. Я, на пробу, на кнопку потыкал. И ларчик, то есть кабины лифта открылись.       Сакура-чан, которая на протяжении всего пути молчала, держала темп и заёбанно сопела мне в спину, заметив находку, без лишних слов и размышлений залезла внутрь.       — Это может быть опасно. Из-за постоянных дождей металл корродирует. Да и вдруг встанет. — стал нудеть Саске-теме.       Сакура-чан кивнула, даже вроде попыталась от стенки отлипнуть, но в итоге так там и осталась.       — Так тебя, придурок, никто сюда и не звал.       — Что тоже утомился, добе?       — Да. Утомился денно и нощно пялиться на задницу Какаши-сенсея. Так что завались. — закончил я, входя в кабину и демонстративно тыкая в нужную кнопку.       Двери закрылись и прозрачный лифт понёс нас в небо, подальше от некоторых, которые, проводив нас снисходительным взглядом, поспешили к лестнице, чтобы догнать джоунина, удравшего ещё до начала короткой перебранки.       Между делом, я таки отобрал у Сакуры рюкзак. Сопротивляться она всё равно уже была не в состоянии.       Изнутри город оказался не таким сказочным. Конечно, бесконечные граффити и рисунки на стенах, мусорных баках, дверях и даже витринах, выглядели очень круто, но, помимо них, улицы полнились людьми с неполным комплектом конечностей или глаз, покрытыми шрамами. В подворотнях творилось всякое. Мелькали шприцы, слышались крики и пьяный смех, звон стекла. Всюду мусор. Вода в каналах мутная и не только от мерно капающего дождя, но и из-за различных отходов, которые владельцы местных баров без стеснения сливали прямо через ограждения вблизи знаков «не мусорить».       Но всё это не пугало туристов, что хотели окунуться в мир андеграунда. Отдельной достопримечательностью была местная группа, что выступала в Конохе после экзамена на чунина, Редклаудс.       Потому и сеть отелей здесь была неплохая. Остановились мы в самом крупном, так как только там был шанс найти свободные номера в этот сезон. Взяли два двухместных. По старой логике должно было получится, девочки в один, мальчики в другой. Но сейчас ситуация вдруг поменялась. Саске с Сакурой забрали у Какаши-сана пару ключей от одного из номеров и скрылись за дверями переполненного лифта.       — Можешь идти в комнату, если хочешь, Наруто-кун.       — А вы, Какаши-сан?       — Хотел сходить поужинать.       Идти есть с необщительным мужчиной особого желания не было и я решил всё же пойти в номер. Принял душ, а потом, жуя чипсы из засушенных водорослей, купленных ещё в Конохе, стал расхаживать по небольшому номеру, разглядывая путеводители, рекламу, журналы. Так и наткнулся на входные билеты в какой-то крутой клуб. Бонус постояльцам отеля.       — Хмммммм.       Так. Нет. Это плохая идея. Это сейчас тебе легко всё даётся. Кто знает, что будет, если ещё и эту ночь не спать?       Но, с другой стороны, я же так и не сходил в квартал Красных фонарей. А отоспаться можно после. Вряд ли караван будет идти быстро. Да и всё равно сначала нужно дождаться Какаши-сана, чтобы предупредить. В это время можно засесть в медитацию. Тем более, что она куда быстрее восстанавливает силы.       Так я поспешил задёрнуть плотные шторы, чтобы неоновый свет не отвлекал, уселся на свою кровать и погрузился в глубины сознания, сливаясь с природной энергией, которой в этом странно городе оказалось неправдоподобно много. Меньше, чем на Мьёбокузане, но всё же… со временем, прочувствовав её, я понял, что чакра вокруг не была природной. Кто-то излучал её очень неплотной дымкой, не давя, но присматривая. Чакра воды. Отсюда и эта морось странная.       Чужое присутствие заставило выйти из транса и открыть глаза. Какаши-сан прошёл вглубь номера, на ходу снимая дождевик. Заметив мой взгляд, он спросил:       — Чего не спишь?       — Не хочется. Какаши-сан, можно я схожу прогуляюсь?       — Это нейтральная территория, так что да. Постарайся только ни с кем не вступать в конфликты. И вернись хотя бы к восьми, если на завтрак не пойдёшь.       — Хорошо, спасибо.              Сомневаться в правильности своей авантюры я перестал сразу, как оказался на улице. Поздним вечером город преобразился и принял тот самый вид, которым и привлекал неформалов всех мастей, которые прогуливались своими небольшими компаниями по узким улочкам в окружении высоких зданий и бесконечных светящихся вывесок на всех языках мира.       Где-то в середине пути, в третий раз уточняя дорогу до нужного заведения, я таки додумался, что моя повязка привлекает слишком много внимания и спрятал её в одну из свободных печатей.       Клуб меня покорил вот прям сразу. Во-первых, он занимал собой то самое здание со статуей демона, удобно усевшегося на крыше. Вход тоже был необычным. Другой демон, положив подбородок на землю, и, вывалив гостеприимно язык, приглашал посетить его внутренности через широко распахнутый рот. Оттуда разносились громоподобные биты и странно-заторможенный голос напевал на своём языке одну и ту же фразу, которую мне удалось перевести на родной, как «больные мысли».       Входя, я не переставая вертел башкой, впитывая детали, стараясь запомнить рисунки, узоры, цветовые сочетания. А потом, дойдя до центра танцевальной площадки, где пока было не слишком тесно, стал задирать голову всё выше, в поисках потолка, но так и не увидел его. Это был колодец. Из центра здания небрежно вытащили сердцевину, оставив неровные стены и… танцполы. Одни ещё вроде почти правильно располагались относительно плоскости земли, другие имели не сильный, но заметный уклон. Некоторые оказались перпендикулярно правильной плоскости, но люди на них не испытывали неудобств, извиваясь и веселясь, даже не делая вид, что собираются подчиниться гравитации и свалиться. А ведь некоторые такие перевёрнутые площадки находились очень высоко.       — На них искусственная гравитация. — прошептал мне кто-то на ухо.       Это была девушка. С подозрительно знакомым голосом. И акцентом. Обернувшись, я с удивлением обнаружил, что ко мне склонила солистка Редклаудс. Я даже вспомнил, что зовут её Конан.       — И что забыл маленький чунин из Конохи в таком месте? М? — поинтересовалась она, приобнимая меня за плечи и вовлекая в неторопливый, вроде как танец.       — Мимо проходил. Остановился на ночлег.       — Ага. То есть это ты так спишь? — она улыбнулась и на её щеках появились ямочки.       — Мне показалось, будет расточительством не повеселиться в таком чудесном месте. А отоспаться и на том свете можно. — сориентировался я и решил ловить удачу за хвост.       Эта девушка, конечно, была прилично старше, но выглядела свежо и интересно. Да и, откровенно говоря, она точно была в моём вкусе. Особенно ямочки. И пирсинг под нижней губой. И сине-сиреневые волосы. Так, ладно, она прекрасна. Даже плевать, что выше на полголовы на своих шпильках.       Мои руки очень удобно легли на тонкую талию, но, пусть я и старался не лапать особо, всё же почувствовал, что тело у неё натренированное, какое должно быть у хорошей куноичи.       — Заметил? — тут же догадалась она.       Или изначально рассчитывала на это.       — Что именно?       — Ну, же, Наруто, давай обойдёмся без этих глупых игр.       — Если скажешь, как узнала моё имя. — стараясь не паниковать, предложил я.       — Мы изначально решили посетить Коноху из-за тебя. Мой друг — отличный барабанщик, а ещё у него в девичестве фамилия была примечательная. Узумаки. Возможно, слышал?       — Да, доводилось. — не стал отрицать я, — Кстати, а этот твой друг не будет ревновать?       — Судя по довольному лицу, этого извращенца пока всё устраивает. Правду говорят, каков учитель, таков и ученик.       — Конан, ты кое-что потеряла.       — Да? И что же?       — Акцент.       — С кем не бывает? Меня, как и моих друзей, растил и учил жизни один шиноби из твоей деревни, так что мы все неплохо говорим на языке страны Огня. Не хочешь, кстати, познакомиться со своим предполагаемым родственником? А, то он уже ёрзать начал. Только посмотри. — она развернула меня в нужную сторону.       Но мне пришлось ещё несколько секунд приглядываться, чтобы в тени ВИП-зоны увидеть двух мужчин, наблюдавших за нами. Ещё и одежда на них вся была тёмная. Только яркие волосы и выделялись.       — Пойдём знакомиться, Наруто?       Семи смертям не бывать, а одной не миновать. К тому же некоторые продолжают настойчиво утверждать, что любознательность на самом деле очень важна для выживания вида.       — Пойдём.       Но сердечко моё испуганно затрепетало. Если Конан была даже на первое касание опасной соперницей, то что там может быть припасено у красноволосого даже представить страшно.       — Привет, Наруто. Рад, что ты согласился провести с нами немного времени. — с широкой улыбкой сказал рыжий.       Он подскочил с места, вышел из-за стола к нам навстречу и тепло пожал руку.       А я уже начал мысленно прикидывать, какую могильную плиту хочу. Потому что именно этот милый улыбчивый парень ростом под метр девяносто делал в этом городе дождик.       — Можешь звать меня Ян. А этот хмурый парень — Нагато. Не смотри на его постную рожу, на самом деле он очень рад тебя видеть. Это я говорю как его самый близкий друг. Давай, садись поближе к нему.       Так, «ненавязчиво» меня затолкали в центр полукруглого диванчика, закрыв все пути побега.       — Херово выступил на экзамене. — сказал вместо приветствия красноволосый.       — Спасибо. — растерянно кивнул я.       — Кстати, ты как к алкоголю?       — Мне ещё завтра переть в дикие ебеня, так что только что-то интересное. Никакой водки, текилы и бурбона.       — Молочный коктейль?       — Это уже оскорбительно, говна ты кусок. — огрызнулся я.       Можете угрожать моему здоровью и жизни, но вот посягать на гордость алкоголика нельзя ни при каких обстоятельствах.       — Пиво с соком? — так же невозмутимо предложил этот Нагато, деловито изучая меню.       — Только если он из твоей крови.       Мужчина едва заметно улыбнулся и вынес вердикт:       — Тогда Ярость Тысячи Сломанных Спичек. Рискнёшь?       — Нагато, чел, пощади ребёнка. Он же сказал, что ему завтра ещё куда-то надо. — попытался поумерить пыл друга Ян.       — Давай. Тащи свои спички. И себе возьми. А то нехорошо, что я один буду наслаждаться.       — Разумеется. Мне он на один глоток. — Нагато посмотрел на меня насмешливым взглядом.       — Ну мне так-то тоже. — без преувеличения ответил я.       — Постой, Наруто. Ты просто не знаешь, что это такое. — решила вмешаться Конан.       — Официант! Нам Ярость. Два. — крикнул этот чёрт, продолжая пялиться на меня с высоты своего роста.       — Кому-то ещё нужны доказательства, что они родственники? Мне вот нет. Нагато, может не надо? — без особой надежды спросил рыжий.       — Надо. Этот шкет должен доказать мне, что истинный Узумаки.       — С хуяли я тебе должен, еблан?!       — Вот ваши коктейли.       — Спасибо! — одновременно ответили мы.       Потом выхватили с подноса свои литровые вазочки, умелый официант каким-то чудом успел их уже в воздухе поджечь и я, лелея всю свою ярость, глотал печаль спичек, которым так и не суждено было загореться.       Опыт с текилой и бурбоном сделали своё дело, коктейль пошёл даже легче, чем в первый раз. Проронив на подбородок всего две капли, я прикончил его за полминуты и с громким стуком поставил на столешницу. Одновременно с Нагато.       После этого мы пялились друг на друга несколько секунд, сканируя состояние, ища подвох. При этом яд постепенно проникал в мозг, затормаживая мысли. Но глаза, напротив, оставались ясными и горящими.       Я опять провалился.       Вокруг заплясали черти. Они ликовали. Они встречали меня, как старого знакомого, как давно пропавшего друга, как самого любимого родственника.       Мы улыбнулись одновременно и, довольные друг другом, крепко пожали руки. Я, предусмотрительно, впитал немного сен-чакры, так что хват вышел достойным оппонента.       — Рад знакомству.       — Я тоже. Но у меня есть вопрос. Нахуя ты приебался?       — Хобби у меня. Ищу выживших Узумаки. Налаживаю связь. Помогаю в случае чего. Знакомлю друг с другом. Нас довольно много осталось. Правда, большая часть — полукровки. Я тоже полукровка. Но, поверь, силёнок у меня достаточно.       — Для чего?       — Что бы кого угодно ровным слоем по водной глади раскатать. А вот ты херово выступил на экзамене.       — Ой, да отъебись.       — Пс. Конан, тебе не кажется, что настолько узумакнутых мы ещё не встречали?       — Не кажется. Этот точно первый такой. — шепотом переговаривались двое друзей.       — Окей. — кивнул на мою просьбу Нагато, — Тогда скажи, какие цели, Наруто, ты преследовал, придя в этот клуб?       — Наклонись. — я поманил его к себе.       Мужчина, сохраняя по-королевски прямую осанку, неторопливо наклонился так, что мои губы оказались аккурат около уха с двумя штангами в верхней части и тремя брутальными гвоздиками в мочке. Мучительно захотелось его цапнуть. Здраво рассудив, что я уже достаточно пьян, чтобы кусать за уши здоровенных опасных ниндзюков, старше меня, по предварительной оценке, раза в два, желание я своё исполнил. Но только в последний момент мне что-то не захотелось никому вредить и кусь превратился слюнявый поцелуй.       — Я пришёл снять сексуальное напряжение. — пьяным шёпотом расшифровал я свои действия и, небрежно надавив собеседнику на грудь, вернул того в прежнее, более приличное, относительно себя, положение.       Мужчина смотрел на меня не моргая, а потом вдруг расхохотался так, что даже стол начало потряхивать, а люди за соседними столиками настороженно оборачиваться.       — Эй, Нару, ты чё с ним сделал? — спросил у меня Ян и тут же прикрикнул на друга, — Нагато, блять, успокойся. Народ же пугаешь.       Красноволосый успокоился, наклонился к столу и доверительно сообщил друзьям, потирая пострадавшее от моих кривых домогательств ухо:       — Мальчик хотел порезвиться.       — Оу. — рыжий вдруг смутился.       А вот Конан, показательно наиграно переспросила:       — Да неужели?       — Может устроим ему курорт со всеми земными удовольствиями? — предложил Нагато и внезапно ласково погладил меня по щеке, — Смотрите, какая куколка. М?       — Я согласна. Нельзя же оставлять мальчика с его проблемой одного в незнакомом городе. Кто знает, на кого он тут наткнётся.       — Тогда мне тоже надо выпить. — сообщил рыжий и, не размениваясь на мелочи, заказал Спички.       Пить залпом не стал. Растягивал удовольствие. И настолько в этом деле преуспел, что Нагато, которому я рассказывал о своей любви к Искусству, не выдержал и допил залпом коктейль друга.       — А теперь идём на наш танцпол.       — Ваш? — тут же переспросил я, ведомый Нагато за руку.       Стоя вблизи он внушал некоторый трепет, хоть был ниже Яна, но зато в плечах шире.       — Туда только нам разрешён вход. — пояснил мужчина и затолкал меня в лифт, который стремительно заскрипел в направлении крыши.       — Вы дружите с владельцем клуба?       — Это мой клуб. — отозвалась Конан.       — Ааа, ну тогда понятно.       Двери открылись, но выход вёл в бездну. Здесь не было пола. Только небольшая круглая площадка в центре, висящая на толстых металлических тросах. Но до неё ещё метров семь долететь надо.       — Допрыгнешь? — уточнил Нагато.       — Ага.       — Я тебя поймаю, если что. — успокоил он и, напружинившись, ловко перепрыгнул на ближайший трос, повернулся ко мне лицом, чуть пошатываясь и поманил двумя пальцами.       Не сказать, чтобы меня пугала высота. Мы в Конохе вообще предпочитали по веткам деревьев бегать. Но вот ни с одной ветки не было бы возможности падать метров пятьдесят в бурлящую неоном, дымом и дрыгающимися телами котловину.       Дабы не позволять своему мозгу во всех подробностях вообразить последствия неудачного прыжка, я тоже напружинился и полетел, уже в воздухе понимая, что сейчас врежусь аккурат в протянутые рученьки подпитого новообретённого родственника. Он поймал меня, гася инерцию в развороте, и поставил перед собой.       — Молодец.       После прогулки по канату я был рад оказаться на, пусть и покачивающейся, но всё же поверхности. Только оказалось, что всё не так просто. Меня снова подхватили за руки — в этот раз с двух сторон, — и повели к самому краю.       — Сейчас, один момент. — пробормотал Нагато и пошёл по другому тросу в сторону аппаратуры.       Сначала он дёрнул один рубильник и после короткого шороха со всех сторон стала долбить по ушам музыка. Та же, что внизу. Потом он подёргал что-то ещё, и площадка под ногами чуть нагрелась и как будто задрожала от напряжения. Конан и Ян крепче сжали мои руки.       — Постарайся не прогибаться и не наклоняться вперёд, а то есть шанс влететь головой в пол. — сказала, склонившись к моему уху, девушка.       — Ладно. — кивнул я, мысленно ставя себе памятник за невозмутимость.       Потом эти двое, перехватив меня за талию, стали заваливаться вперёд, скользя стопами по самому краю площадки. Я ощутил, как стопы стало прижимать к металлическому канту, меняя местами небо и землю. Так мы перекачнулись на другую сторону, оказавшись на обратной стороне площадки, которая сияла здесь кучей огней и вжимала ноги в свою поверхность, не давая упасть.       — Радиус действия небольшой, так что лучше не прыгать. — предупредил Ян.       — Ладно. — снова кивнул я.       И снова поставил себе памятник за невозмутимость, потому что сердечко после таких «переходов» ой как колотилось. Зато доза адреналина оказалась достаточной, чтобы я не сильно переживал о мелочах вроде той, что я совершенно не умею танцевать. Тем более, что окружающие оказались достаточно зрелыми, чтобы не ржать, а рассказать, как правильно.       — Так. Расслабься. — начала Конан.       — Да. У тебя слишком зажатые плечи. И таз. Только рукам волю и даёшь. — продолжил Ян.       — Облокотись на меня. — предложила Конан, прижимаясь сзади, — Вот так. Да, расслабься. А теперь постарайся двигаться со мной. Вот так.       Она делала своим шикарным телом неторопливые, но чувственные волны, а я, старательно следовал за ней. Потом она положила руки мне на живот.       — А здесь напрягай, когда волна доходит до бёдер. Чтобы поймать её и немного задержать. Заодно можно кубиками посветить. Сейчас. — она помахала рукой, подзывая Яна и попросила его, — Покажи мастер-класс. С кубиками.       — Конечно, моя госпожа. — с широкой улыбкой ответил рыжий.       Он даже отходить не стал. Стоя вплотную передо мной, подхватил край чёрной майки, закусил его и выполнил движение, с особым садизмом замедляясь в нужный момент, демонстрируя красоту тела, и касаясь своим пахом моего живота.       — Кажется, Спички добрались до мозга самого уязвимого для похоти члена нашей группы. — задорно хихикнув, пояснила этот секс Конан.       Её руки скользнули ниже. По шортам, к успевшему заинтересоваться происходящим члену. А потом поверх легла рука Яна, вжимая сильнее, делая моё дыхание судорожным.       — А теперь повтори то, что он показал.       — Что? — спросил я.       Что именно из того, что он сделал, мне надо повторить?       — Волну. Теперь, мне кажется, ты сможешь понять, как следует двигаться. — промурлыкала Конан, касаясь уха губами.       Я начал двигаться, и в нужный момент меня сильнее сжали за яйца, заставляя замедлиться, и потянуться за грубой хваткой. Рыжий рассмеялся, а потом полез целоваться.       Мы продолжали танцевать. Мне даже не забывали объяснять, как правильно двигаться. Но всё это перемежалось с беззастенчивыми ласками, от которых мой мозг плыл, подобно течению Великой Дельты и я уже мало что замечал.       Когда они вдвоём стали выцеловывать узоры на шее, покусывая, оставляя засосы, порой даже слишком болезненные, я, запрокинув голову, наблюдал за переполнившимся клубом. Все танцплощадки были набиты, даже те, что крепились перпендикулярно к земле. Наблюдать отсюда оказалось даже слишком удобно.       В какой-то момент, Ян опустился передо мной на колени, окончательно стянул шорты с бельём, которые и без того уже не скрывали того, что должны были, и взял в рот. Стонал я отчаянно, хотя знал, что никто меня не услышит. А потом ещё и Конан, встав сбоку, развернула к себе лицом и заткнула рот очередным поцелуем.       Удовольствие у этих ребят было болезненным из-за излишков страсти, что они не могли сдерживать, да и не особо пытались. Мне это было непривычно. И понять, нравится ли, пока не получалось.       Хорошо что опыт у меня уже имелся достаточный, чтобы не забыть об удовольствии партнёров, даже если мысли заняты только вопросами собственного.       Мои руки и губы тоже ласкали. Но даже при желании соответствовать любовникам, я не мог заставить себя перебарщивать, передавливать, грубить. Только нерастраченная нежность, которой во мне скопилось слишком много даже для трёх партнёров сразу, читалась в движениях.       Хорошо, хоть настрой мои действия не сбили, и, когда я забрался к Конан в трусики, с удовольствием отметил, что та была очень мокрой. Несмотря на очевидную искушённость, мои ласки всё же доставляли ей удовольствие. Ей всё тяжелее было удерживаться на шпильках, да и острые коготочки очень красноречиво впивались в плечи.       Кончить первый раз я успел, после пары движений в глотке Яна. Но, когда близилась уже вторая разрядка, ощущения изменились. Губы стали не так плотно обхватывали ствол, да и язык куда-то пропал. Поэтому я отвлёкся от оргазмирующей девушки и посмотрел перед собой, чтобы увидеть, как Нагато медленно, но безжалостно натягивает на свой немаленький член крепкий зад Яна. У рыжего от острых ощущений потекли слёзы и сопли. Последние, стоит заметить, следом оказывались на том, что он продолжал с упорством умелой шлюхи удерживать во рту.       Убедившись, что Конан крепко стоит на ногах и больше не дрожит, я поправил её юбку, вытащил член из тёплого и прекрасного места, чтобы опуститься к Яну и как-то сгладить его страдания. Нагато примерно понял смысл моего порыва и притянул рыжего к себе, вжимая в свою грудь спиной. Так было бы удобно заняться его сосками, красными губами и членом. У меня в планах было как следует отблагодарить за оральные ласки, вот только пожалеть о собственной тяге к справедливости пришлось довольно быстро.       Стоило мне опуститься около него и пару раз провести ладонью по крепкому толстому стволу, как моё присутствие спалили, — «велика беда», казалось бы, — вот только у Яна были планы на то, как он будет получать благодарность.       Он ловко, для пьянчуги, перехватил за руки, притянул к себе, зажал запястья у меня за спиной одной рукой, а другой, предварительно собрав с наших членов смесь слюны, смазки и спермы, потянулся к тому месту, которое до этого участвовало в подобном лишь однажды. Невольная попытка выбраться закончилась тем, что меня намертво впечатали в мокрое, вздрагивающее от толчков Нагато тело. А потом внутрь без приглашения и хоть какого-то стеснения ворвался палец.       Это было очень неприятно. Трение, особенно у самого входа, почти не пропало от наличия хоть небольшого количества влаги. Только в глубине проникновение не вызвало никакого отторжения. Даже наоборот. Тело вспомнило ощущения от первого раза, вынуждая не просто смириться со своей печальной участью, но даже ожидать её.       — Не сжимайся так. Первый раз что ли? — хрипло прошептал Ян, — Расслабься. И ноги пошире пос-ставь.       Как можно поставить что-то пошире, когда тебя удерживают в воздухе, я решил не уточнять и просто обхватил его коленями за талию. Так получилось вжаться в его живот своим членом и сильнее открыться. Меня вдруг посетила странная мысль, к которой я решил прислушаться, открывая тело для сен-чакры. Это помогло организму перейти в предмедитативное состояние, в котором тело начинает ощущаться полнее и в тоже время более податливым.       Получилось заставить себя расслабиться и сконцентрироваться на ощущениях в глубине. Физически это не было ни больно, ни приятно. Но вот эмоциональное извращённое удовольствие накрывало волнами. Даже когда пальцев внезапно стало два, я не потерял эту неясную ниточку. Будто было что-то особенно очаровательное в том, чтобы быть в чьих-то руках. Того, кто сильнее, старше. Кто лучше знает, что надо делать. Кто готов взять на себя всю ответственность, чтобы ты мог полностью отдаться ощущениям. Прогибаясь навстречу нетерпеливым движениям пальцев, что больше и, гарантированно, сильнее твоих, ощущая, как много тебе дадут, так мало требуя взамен. Тебе только и нужно, что отдаться. Желательно с головой.       Физическое удовольствие приходило постепенно, но на него было как-то плевать уже. Хотелось быть ближе к партнёру и дальше от всего остального мира.       — Так стонешь, что я скоро оглохну. — не без здравой доли самодовольства заметил Ян, — Уже готов принять меня?       — Да-ах. — стон вышел коротким и тонким из-за того, что рыжий слишком резко вытащил пальцы.       Пока меня перекладывали в колено-локтевую аж в четыре руки, я, наконец, обратил внимание, что Нагато не двигался, а тоже смотрел на меня, будто и не его член всё ещё находился в другом парне.       Но потом перед глазами оказалась гладкая сияющая поверхность танцпола. Зато ощущения обострились. От прикосновений шершавых рук, давящих и тянущих, вынуждая то поставить колени поуже, то прогнуться, то чуть перенести вес, чтобы ягодицы ещё откровенней сияли в свете софитов — Ками-сама, пусть никто из посетителей клуба не будет смотреть на моё самозабвенное грехопадение, всё равно не первое и ничего особенного в нём нет.       Влажная головка чужого члена ударилась о чуть растянутую дырку. Проехалась между ягодиц, оставляя мокрую дорожку на чувствительной коже, и, не давая почувствовать там холод, стала вжиматься, стремясь проникнуть внутрь. Я был полностью расслаблен, но даже так, головка, едва протиснувшись, соскользнула в сторону. И второй раз. Потом ягодицу обожгло размашистым болезненным шлепком, раздражённого собственными неудачами придурка.       Мне такое обращение показалось достаточным поводом отстраниться, но бедра перехватила другая пара рук, сжимая так, что потом точно синяки останутся. Снова ко входу приставили и стали давить. Не знаю, что именно помогло, но в этот раз ничего не соскользнуло. Зато больно было везде, не только у входа, но и в той самой глубине, что так настойчиво напрашивалась быть натянутой на крепкий хер. Заебись. Чесалось там, а страдать мне.       Те руки, что до этого удерживали от побега, перебрались на более интересные места. Мне хватило гибкости и сил, чтобы извернуться и убедиться, что блуждают вокруг охреневшего от грубого обращения колечка входа и мошонки пальцы Нагато.       Это не сильно облегчало мои метания. Ощущение медленно раздвигающего внутренние органы члена мало что могло перебить. Но за попытку можно поставить плюсик.       И вот, что забавно. Когда хер начал, следуя моим внутренним мольбам, двигать обратно, на выход, легче вообще не стало. А потом он вообще снова двинулся внутрь. Ещё и глубже, чем раньше.       Вытянув вперёд руки, я проскрёб по паркету короткими ногтями, старательно отвлекаясь от боли и онемения в нижней части тела. Да уж. С мохом это было проще. Там я вообще ничего, кроме конца, и не запомнил.       Спустя долгие минуты, в мои ягодицы вжалось чужое раскалённое тело. Это стало неожиданно, так как я уже и не надеялся, что когда-нибудь это пытка остановится. Будут проходить года, сменяться сезоны и поколения людей, но бесконечный член Яна никогда не войдёт полностью.       От облегчения я даже назад сильней подался. Зря. Следом за, как оказалось, очень медленным проникновением рыжего в меня, в рыжего въебался — в прямом смысле, — Нагато. Меня бы по полу размазало, если бы держать не продолжали.       Дальше Ян старался во мне не двигаться. Но я ловил нехилую отдачу от того, как в него вбивался сумасшедший Узумаки, осознавая, насколько нежно обходились со мной, и зарекаясь никогда в жизни не поворачиваться к родственнику спиной. Как я в такой обстановке умудрился кончить — не знаю. Видимо, очень хотелось. Потом мне ещё довелось ощутить, как собственное тело крепче сжимает чужой член и из того начинает выстреливать крупными порциями горячая жидкость. И, в качестве финального аккорда был, утомлённый от двойной порции потрахушек, мужик, упавший сверху.       Вытащили меня из-под кабанчика Яна почти сразу, но ощущения всё равно отпечатались на душе и теле слишком сильно. Приятные ощущения. Надо будет попробовать такую позу.       — Пойдём к нам? — предложил Нагато, заправляющий член в брюки, — У нас много удобнее, а ещё Конан хочет проколоть тебе язык.              Жили Редклаудс все вместе в двухэтажной квартире на вершине соседнего небоскрёба. Места там было полно. У каждого своя спальня, плюс пара гостевых, плюс общая с огромной кроватью. Кухня, столовая, гостиная. Несколько санузлов. Из необычного — только кабинет Конан, где девушка занималась всякими экспериментами. Там были высокие стеллажи, уставленные белыми фигурками оригами, коллекцией всяких разных штук для протыкания тела и эскизами татуировок в рамках. Очень стильно. И за несколько метров пасёт чакрой.       — Нравится? — улыбнулась девушка.       — Да. Я бы хотел иметь подобную комнату.       — Всё в твоих руках, Наруто. Открой рот.       — А это обязательно?       — Да. Тебе точно пойдёт. К тому же ты — Узумаки, а значит не придётся проходить все стадии мучений от заживания лишней дырки. Если совсем не понравится, всегда можно вытащить. У тебя зарастёт быстро. Я как-то сделал Нагато прокол на головке члена. Он проходил с ним два года, потом ему надоело. Спустя неделю даже следа не осталось.       Ага. На члене. Что ж, хорошо ей приспичило проколоть мне только язык. Его и я сам хотел в глубине души.       — Давай, не бойся. Я уже заметила, что ты не очень терпим к боли, но иногда приходится себя пересиливать. Особенно ради искусства.       — Ладно. Если только ради искусства. — кивнул я и открыл рот.       Ухватив меня за язык, она отработанным движением высунула его в нужное ей положении и, приставив иглу, сказала:       — Если не пискнешь, отсосу.       Я не пискнул. И мне действительно отсосали. Хоть я и не верил, что меня сегодня ещё что-то может ввести в экстаз. Но, во-первых, у Конан тоже был проколот язык. И чувствовать, как по члену скользит маленький металлический шарик, а потом он же проникает в уретру, было бесподобно. Во-вторых, вскоре после начала самого приятного этапа работы пирсера, к нам заглянули Нагато и Ян. И если рыжий сегодня уже получил сполна и предпочёл просто наблюдать, сидя в кресле и потягивая водичку, то Нагато, со свойственной этой странной семейке бесцеремонностью, заставил Конан сосать мне стоя, чтобы самому иметь возможность задрать ей юбку, порвать отточенным движением тонкую ткань белья и безжалостно войти на всю длину.       Наблюдая, как эту милую девушку дерёт её ебнутый друг, я не мог не обратить внимание, что такое ей всё же по душе. Хоть моё сердечко и переворачивалось каждый раз, когда Нагато со звонким шлепком от соприкосновения тел, выбивал из неё пусть и блаженный, но крик. С другой стороны, из-за этого глотка Конан вибрировала, доводя меня до очередного оргазма с неприличной простотой.       После этого я притянул её к себе, вырывая из рук Нагато. Тот на это только улыбнулся и тоже подошёл вплотную, чтобы продолжить трахать девушку, что уже была в моих объятиях. Это было ровно то, на что я рассчитывал. Потому что в таком положении у меня появлялась возможность испытать на чувствительных сосках Конан действие пирсинга. По громким стонам что-то понять было почти невозможно. Но вот пальцы, что попеременно то зарывались в волосы, сильнее вжимая в мягкую пышную грудь, то обнимали за плечи, то царапали шею, объяснили всё максимально доходчиво.       Ближе к концу, она, будто внезапно вспомнив о чём-то, перехватила мою руку и потянула вниз, как мне подумалось, к клитору, но, оказалось, интересней. Мои пальцы оказались на месте соприкосновения их тел и я сумел почувствовать то, от чего у меня пальцы на ногах поджались и закружилась голова. Горячий влажный хер Узумаки был не только большим, но и имел нехарактерные дополнительные детали. Вроде двух бугорков по длине ствола, идентифицированные мною как пирсинги. Они совершенно точно добавляли остроты ощущениям.       На удивление ресурсов не осталось, но посмотреть в светлые очи того, кто с таким садистским усердием дырявит такую чувствительную часть тела хотелось. Нагато на мой взгляд ответил улыбочкой, смазанной накрывшей его волной оргазма.       После такого сил на продолжение уже ни у кого не оставалось. Точнее, мне так казалось. Отдышавшись, мужчина с характерным звуком извлёк своё орудие пыток из повисшей на мне женщины, которая, пусть сама снова кончить не успела, но явно от этого не грустила и лучшим подарком для неё нынче стала мягкая постель, куда отнёс её красноволосый.       Ян сам поднялся, и мы проследовали на выход из кабинета. Прежде, чем разойтись, он пожелал:       — Сладкий снов. — и небрежно поцеловал в лоб.       Как покойника — возникла у меня неуместная на первый взгляд ассоциация. Кто ж знал, что он просто лучше меня умеет предсказывать ближайшее будущее.       — Ага. И тебе.       Я планировал не задерживаться. Думал, напроситься в душ и свалить в отель, так как времени едва перевалило за второй час и у меня была возможность после всего этого хорошо поспать. Так что дождавшись, когда Нагато выйдет из комнаты подруги, я тут же пристал к нему с вопросом:       — А где у вас тут можно ополоснуться?       Мужчина чему-то улыбнулся и предложил:       — Пойдём ко мне в комнату.       Пойдём. У тебя там наверняка найдётся искомое.       Пройдя вглубь спальни, освещённой через панорамные окна неоном странного города, я на мгновение залюбовался видом. Когда спиной стало ощущаться тепло приблизившегося родственника, я отмер, обернулся, чтобы уточнить, в какую дверь мне надо и, наглея окончательно, рассчитывал выпросить полотенце, но подавился воздухом ещё до того, как сказал хоть что-то. В своей диковатой манере, Нагато обнял меня, запуская руку сразу под шорты и бельё, оглаживая мимоходом член, мошонку, потянулся сразу к растраханной дырке, вжимая другой рукой себе в торс лопатками.       — Мы ещё не закончили. — высказал, ставшую и без того очевидной, мысль мужчина, проникая неглубоко сразу тремя пальцами.       Бунт захлебнулся. Вместо того, чтобы послать этого сексуального маньяка куда подальше, я, словно течная сука, сильнее сжал бедра и потёрся о ту часть предплечья, что так удачно вжималась в пах. Из задницы потекла сперма, которую ещё в клубе спустил в меня Ян. Как она до этого там удерживалась — загадка. Но разминающих гиперчувствительное нутро пальцев, оказалось достаточно, чтобы обернуть мой не начавшийся протест тихими стонами и этим странным актом, так походящим на реакцию женского организма.       — Нам обоим этого было мало. Согласись, порой от этой выносливости хочется на стенку лезть. — хрипло нашёптывал он.       — Псих.       — Пока нет. Сейчас покажу, как ведут себя психи.       У меня от такого обещания начали сдавать нервы, но направление выбрали неправильное. Вместо попытки спасти остатки достоинства хотя бы показным сопротивлением, я потерял волю к деятельности любого рода, послушно перебирая ногами в сторону кровати, застеленной плотным серым пледом.       Несмотря на мелькнувшие на краю улетевшего сознания подозрения, Нагато не толкал и не давил. Только направлял, как покорную овечку.       Около кровати он развернулся и сел, притянув к себе между широко разведённых ног. Потом зацепил большими пальцами резинку шорт и белья, тут же стягивая их до колен и роняя на пол. Следом подхватил под коленями, вытаскивая ноги из упавшей одежды и приподнимая, чтобы усадить себе на бёдра, широко разводя мои ноги.       — Куколка. Вроде столько гонору, но подчинить тебя легче, чем может показаться. Возьми в рот. — он коснулся болезненно распухших от поцелуев губ двумя пальцами — средним и безымянным.       Я открыл рот, тут же жалея, когда он грубо огладил язык со всё ещё ноющим от боли лишним отверстием. Закашлявшись от дискомфорта, я слабо сжал челюсти. Но мужчине было на это плевать. Судя по уплотнившемуся бугорку упирающемуся мне в районе поясницы, он любил подобное. Зажав между подушечками пальцев шарик пирсинга, он начал безжалостно крутить его. Глаза заслезились, в горле застыл тихий крик, по подбородку потекла смесь слюны и крови.       — Тише. Всё хорошо.       Он всё же оставил в покое железяку и, царапнул ногтями нёбо, вытащил пальцы. У меня грудь ходила ходуном, а слёзы текли сплошным потоком.       — Я больше не буду так делать. — с этими словами он вставил те пальцы в дрожащее от предвкушения анальное отверстие, — Если только сам не попросишь. — щеки коснулись сухие до шершавости губы, а потом шею защекотало дыхание и хриплый до рокотания, подобного летнему грому, голос проник в черепушку, — Постарайся не кричать как в клубе, а то Конан разбудишь.       Его руки огладили бёдра, чуть сжали и отодвинули, чтобы он смог расстегнуть ширинку на своих штанах и вытащить член. Потом снова перехватил меня под коленями, прижался грудью к лопаткам и поднял, а потом стал слишком быстро опускать, легко проникая в нутро, где всё горело от боли и зуда.       Сдерживать голос не было сложно. Мне так даже привычней, чем то, что я устроил в клубе. Но, цепляясь за крепкие запястья, в стремлении немного ослабить стальную хватку, выгибаясь, в попытках как-то выкрутиться и избавиться от всех неприятных ощущений, оставив только приятные, я сам себя начал терять и уже не так контролировал собственный голос, как хотелось бы.       Задрав в своих метаниях голову, мне удалось удобно разместить её на плече, а потом, увидев шею с напряжённо отбивающими ритм сердца артериями, я придумал способ отыграться и занять собственный рот. Касаться чего-либо истерзанными губами оказалось неприятно. К тому же кровавая пульсация в языке усилилась, и я тут же сменил поцелуй укусом.       Как бы мне ни хотелось отомстить за столь грубое отношение, инстинкт оказался сильнее меня и сжать челюсти сильнее не получалось. Заставить себя прокусить тонкую кожу, испить чужой крови было невозможно. Так что я оставил эту затею, тем более, что толчки стали чуть злее, откинул голову на широкое плечо и отдался ощущениям, мучившим сразу всё тело, начиная затёкшими в неудобной позе ногами, заканчивая болящими от напряжения пальцами, продолжавшими сжимать чьи-то руки. Пот тёк ручьём, зато слёзы высохли.       Движения чуть замедлились, по ключице прошлись наждачкой горячие губы, раздалась просьба:       — Сожми меня.       Вербально послать нахрен не получалось, так что я сделал это при помощи характерного жеста, сложенного из пальцев одной руки. Грудь подо мной дрогнула, раздался смешок.       — Но тогда это ещё долго не прекратится.       Вроде как попытка договориться, но я ещё по академии помнил, что с террористами не торгуются, да и пронять меня таким в нынешним состоянии было невозможно. Что уж там, десятью минутами больше, десятью — меньше.       Дальше он опустил меня до упора и, освободив руки, решил подойти с другой стороны. Буквально. Его пальцы стали разминать мошонку, перекатывая яички, оттягивая. Другой рукой он обхватил ствол и накрыл подушечкой большого пальца головку, лаская уретральное отверстие.       Совершенно неожиданно меня затрясло. Яйца скрутило, мышцы во всём теле судорожно сжались, в том числе и те, что сжимали член Нагато.       На дальнейшие изменения положения тела в пространстве у меня отреагировать не получилось бы и при всём желании — оргазм был слишком сильным и неожиданным.       Мужчина этим воспользовался. Развернулся вместе со мной, не вытаскивая члена, положил на живот и стал остервенением долбиться, вдавливая в кровать. Новый угол проникновения и вновь возросшая чувствительности позволили прочувствовать крышесносящее скольжение металлических шариков пирсингов. А снаружи, рука, обнимающая поперек груди, всё сильнее сжимала в удушающем объятии. Именно это ощущение оказалось самым сильным, когда мужчина, наконец, кончил, наполняя меня ещё и порцией своей спермы.       Съехав в сторону, Нагато расслабленно разлёгся, давая мне и себе возможность отдышаться. Потом притянул ближе, словно плюшевую игрушку, уткнулся носом в подмышку и пробормотал, надышавшись потом, что-то смутно напомнившее:       — Вкусно пахнешь.       Меня стало клонить в сон. Глаза слипались, пошевелить не получалось даже пальцем и гравитация немилосердно придавливала к постели со съехавшим покрывалом. Уже на грани сознания, меня внезапно выдернуло в реальный мир оттого, что Нагато, как заботливый родственник, решил отнести меня туда, куда я изначально планировал попасть — в душ.       Удерживая одной рукой, другой он вымывал изнутри семя, а струи горячей воды уносили его в канализацию. Сам мужчина тоже кемарил и на большее у него сил не хватило. Перед выходом из душа он ещё небрежно прошёлся пару раз по своему и моему члену, смывая остатки телесных жидкостей и, решив, что данной степени чистоты достаточно, уволок меня в кроватку.              Я проснулся резко, как по щелчку. Сразу сориентировался, где я, и почему это плохо. Сел, отыскал взглядом часы, что высвечивали в полумраке вечно пасмурного Аме 7:54. Времени на слёзные прощания, завтраки, души и прочие реверансы не было. Я вылез из-под грабли красноволосого чучела, встал и поспешил обойти кровать, но от интересных ощущений в том месте, на которое я себе так настойчиво искал приключения, прострелило аж до поясницы и ноги подкосились. Времени на ползания не было, и я перекатом переместился к изножью кровати, стекая на пол как раз около шорт и белья. Пока натягивал их на законное место, убеждаясь, что характерных пятен нигде на оранжевой ткани нет, старательно компостировал мозг на предмет мыслей, где может быть футболка. Отсутствие спермы на теле и наличие воспоминаний о существовании душевой с отличным напором горячей воды (не то что в моём сарае), подсказали, что проверить надо в последней.       Там она и нашлась. Только некоторые швырнули её не глядя прямо на бортик душевой зоны и верхняя часть оказалась мокрой. Хотя, там всё равно дождь. Так что плевать.       Дальнейший побег сложился донельзя удобно, потому что никто воскресать не планировал, и я сделал пометку, что даже Нагато, ноющий об узумаковских генах, восстанавливается медленнее меня и всё ещё находится в состоянии глубокого сна. А ведь я до этого был почти двое суток на ногах. Тоже мне, выносливый нашёлся.       Остальные тем более дрыхли.       Дверь оказалась незаперта, но чтобы воспользоваться лифтом, нужно было ввести пароль. Такими вещами я не располагал, терять драгоценные секунды на пробудку знающих не хотелось, тем более что тут обязана быть аварийная лестница. Но дверей в холле больше не оказалось. Только лифт, дверь в пентхаус и окно. Выглянув, я с содроганием увидел, что проржавевший металлический эвакуационный путь проходит по внешнему фасаду. Эталон незадымляемой лестницы, чтоб её.       Окно поддалось с трудом. Красили его в красный давно, в закрытом состоянии и облупившаяся краска склеила всю эту конструкцию, но перед опаздывающим пользователем сен-чакры она не устояла. В лицо тут же ударили холодная морось и сильный ветер, какого ближе к земле никогда не бывает.       — Ну, Ками-сама, что б тебя ебали семеро Узумаки. — помолился я и вылез наружу.       Конструкция шаталась, скрипела, удобной в использовании не была, ещё и пачкалась. Так что, преодолев две трети пути, я решил перепрыгнуть через треснувший поручень. Лететь до земли оказалось долго. Даже растраханный анус от страха сжался до изначального состояния. Правда, после приземления, не очень удачного, с участием ободранных об асфальт ладоней, оздоровительный эффект прошёл.       Ни плечи с шеей, покрытые красными засосами, синюшными следами от зубов и царапинами, ни бедра, на которых остались гематомы в виде отпечатков крупных ладоней, ни стёртые о танцпол колени с локтями, ни, прости Ками, дырка, за часов пять сна так ни капли не зажили. Только яркость набрали. И было тому очень простое объяснение — вся природная энергия концентрировалась в голове, ускоряя процесс восстановления от отсутствия нормального сна, и, заживляя язык, который пострадал больше всего.       Виновник тому, я сам, на самом деле. Очень хотелось сделать Конан приятно, тогда и раздраконил прокол окончательно. Нагато только лишний раз кровь пустил.       От мыслей о последнем я весь поёжился, воровато оглянулся на стремительно удаляющуюся высотку и прибавил ходу, игнорируя слабость в ногах и… всё остальное.       Задумавшись, куда мне нужно идти, я стал прикидывать, насколько опоздаю, потому что через вращающиеся стеклянные двери отеля входил, когда на часах над стойкой ресепшена минутная стрелка показала ровно восемь. Но потом краем глаза заметил знакомую седовласую макушку и поспешил в её направлении.       — Здрасте, Какаши-сан. — поздоровался и сел рядом, на согнутую ногу. Но даже так пришлось опускаться медленно, наслаждаясь удивительным спектром ощущений. С другой стороны, меня переполняло счастье, что я не шипилявлю.       — Здравствуй, Наруто. — сказал он, и переводя взгляд от своей книжки продолжил, — Молодец, что успел. — и замолчал, когда смог разглядеть меня.       Пришлось, словно мантру, повторять в голове, что мне нечего стыдиться и вообще ничего странного не произошло. Подумаешь, следы бурной ночи. Никого этим в наш распущенный век вседозволенности не удивишь.       — А где Сакура-чан и Саске? — поинтересовался я.       Джоунин мимолётно коснулся носа, перевёл взгляд с моей шеи на лицо и ответил:       — Они проспали. Должны будут спуститься через десять минут.       О. А я ещё переживал. Зато есть шанс попытаться решить один вопрос.       — Какаши-сан, а вы, чисто теоретически, смогли бы распознать маячок? Или что-то такое.       — Что ты имеешь в виду?       — Ну, допустим, вам дали какой-то предмет, и вы хотите убедиться, что он без сюрпризов. — голос сел ещё в начале фразы, обзаведясь ярко-выраженной хрипотцой.       — Это вопрос скорее по части Хьюга. Из всех известных мне додзюцу только с их возможно сходу различать природу вещей. — неторопливо рассказывал джоунин, скользя серым глазом по строкам в книге. Моя персона его больше не интересовала.       — Но как поступают те, у кого нет возможности обратиться к Хьюгам?       — Не берут ничего у подозрительных людей, Наруто. — печально выдохнул Какаши-сан и перелистнул страницу.       Логично. Но если вытащу железяку, все мои мучения окажутся напрасными. К тому же не так уж и много у меня подозрений относительно той троицы. И вообще у них на уме один лишь се…       — Что тебе дали, Наруто-кун? — после небольшой паузы спросил мужчина, закрывая и откладывая в сторону книгу. Главу что ли дочитал?       — А как вы у… а, ну да. — сам себя прервал до того, как тупой вопрос сорвался с губ.       — Я не смогу подсказать, если не увижу. У меня достаточно опыта, чтобы определить потенциальную опасность. — продолжил объяснять джоунин, пока я размышлял, насколько прилично мы будем выглядеть во время «демонстрации» подарка.       Придя к выводу, что в Аме такими сценами никого не напугать, я придвинулся чуть ближе к мужчине, запрокинул голову, открыл рот и высунул язык, демонстрируя пирсинг.       Сначала секунд пять ничего не происходило, но вскоре я почувствовал прохладные пальцы, что очень осторожно, почти невесомо прикоснулись к нижней челюсти и чуть надавили справа. Я, чутко следуя указанию, стал поворачивать голову на левую сторону, пока давление не исчезло. Потом пальцы переместились на подбородок, задирая голову сильнее. Видя, как мужчина наклонился ближе, я почувствовал внутренний трепет, составленный из смеси всех тех эмоций, что довелось мне испытать за ночь. Учитывая, что по итогу бежал так, что только пятки сверкали, было вполне ожидаемо, что мне захотелось отстраниться. Но я заставил себя замереть.       Тем более, что серый глаз, а потом и красный, показавшийся в тени сдвинутой на несколько мгновений повязки, не выражали никаких эмоций по отношению ко мне. Только слабая заинтересованность относительно предмета в языке. И это равнодушие показалось сродни живительной влаги. Островок целомудрия посреди океана похоти, сотворённого не без моего содействия.       Что-то я жалею.       Не надо было с ними идти.       Закрыв глаза, чтобы не дать волю слезам, я почувствовал, как всё внутри сжимается от чувства болезненной пустоты. Вроде было круто, местами даже экстремально, но в итоге ощущение осталось такое, будто меня обокрали. А этот пирсинг, только напоминание об одном из самых скверных моих сексуальных опытов.       — Мне ещё надо снизу проверить. Прижми язык к верхней губе. — попросил мужчина.       Если Какаши-сан скажет, что не уверен, я избавлюсь от него без сожалений. Просто отправлю клона купить что-то в городе на замену.       — Всё. — сказал джоунин, убирая чуть потеплевшие от соприкосновения с моей горячей кожей пальцы. Я отодвинулся на прежнее место и посмотрел вопросительно. Он не стал тянуть и сразу всё, что знал, рассказал, — Судя по цвету и блеску, это тот сплав, который обычно используют для создания чакропроводящего оружия. Также их применяют в качестве основы для создания многоразовых печатей. Но это украшение абсолютно гладкое, без царапин, и не обладает своим энергетическим полем. Так что можно оставить.       — Спасибо, Какаши-сан.       Эх. Ну ладно. Буду носить как напоминание о хорошем уроке. Понять бы ещё, каком.       Вскоре спустились Сакура-чан и Саске. Оба выглядели свежими и отдохнувшими — наверняка на ночь жахнули что-то восстанавливающего характера, оттого и проспали. На мой внешний вид сокомандники внимание обратили. Но так как я не пытался ни скрыть, ни похвастать собственными приобретениями, ребята тоже повели себя удивительно зрело, не сказав по этому поводу ни слова. Только попялились немного, словно на невидаль какую и поплелись на выход.       По городу шли шагом, с целью разогреть немного ноги перед очередным марш-броском. К тому же лидер отряда ещё не успел поделиться планами на ближайшие сутки, а значит, разбор полётов предстоит чуть позже. Вероятно после того, как мы отойдём подальше от границы города-государства Аме.       Разглядывая вывески, баннеры и проекции на фасадах серых башен, я удивлялся тому, как быстро мне надоело это удивительное место. Ещё вчера вечером всё нравилось и было интересно, но сейчас, глядя на все эти нехарактерные для Конохи отличия, я только больше погружался в мысли о родном доме, вернуться в который удастся не скоро, но тоска уже пробрала.       Внезапно меня привлекло одно из изображений. На стеклянной поверхности клуба Конан сменялись одна за другой три фотографии. Везде вид сверху, а изображено было следующее:       1, Один крепкий красновосый мужчина, натягивая на член другого, такого же крепкого, но уже рыжего, смотрел в камеру своими светло серыми глазами и показывал средний палец. Оба они стояли на коленях посреди танцпола, при этом перед рыжим стояла обаятельная женщина на высоких шпильках с задранной юбкой, которой он старательно отлизывал, а ещё ниже, прямо между расставленных ног синеволосой красотки, на коленях, выгнувшись, сияя белой попкой, разложился тонкий юноша, принимающий член рыжего. Ногтями этот пацан явно пытался выкопать себе тоннель на свободу.       Надпись «Кажется, Редклаудс готовят себе нового участника группы».       2. Теперь блондинчик стоял, блаженно запрокинув голову, несфокусированно глядя в сторону объектива, а его со всех сторон обступили двое мужчин и женщина. Все они очень увлечённо целовали и лапали парня.       Надпись «Срочные новости».       3. То, что было перед первым кадром. Красноволосый долбит рыжего, рыжий отловил блондинчика и даже успел затолкать ему в попец палец. Девица стоит в стороне и снимает это всё на свою камеру.       Надпись «Редклаудс снова занимались сексом в публичном месте, но в этот раз с ними был замечен некий подросток».       А теперь, для грамотного восприятия, нужно первый кадр сдвинуть в конец. Учитывая, что эта желтушная похабщина, едва ли зацензуренная, крутилась по кругу, шансов остаться неузнанным оставалось немного.       Воровато оглядевшись, я убедился, что Саске и Сакуре откровенно плевать на местные красоты. Они вообще весь этот информационный мусор не замечали. Людей поблизости тоже не оказалось. Так что я завязал налобную повязку и наложил слабенькую иллюзию на волосы. Да, это не было моей сильной стороной, но стать на десять минут брюнетом для людей, не умеющих использовать чакру, я как-то смогу.       Шедший рядом Какаши-сан, заметив мои манипуляции, проследил за тем местом, куда я смотрел до этого — он, хоть и не скажешь, а всегда контролировал обстановку вплоть до подобных деталей. Тот факт, что он сейчас увидит ночной триумф Наруто Узумаки, нисколько не беспокоил. Мне заранее было известно, как он отреагирует на это. Никак.       Ну так примерно и получилось. Мужчина только на мгновение сбился с шага, отдавая дань уважения моим стараниям/страданиям и, смилостивившись, повёл нас в соседний переулок, откуда всего того безобразия видно не было.       Когда Аме оказалась далеко позади, Какаши-сан резко сбавил темп, а потом остановился.       — Утром мне пришло послание, что наши наниматели направились в Лесной край два дня назад. Они должны будут пересечь границу завтра вечером. До этого момента нам необходимо с ними встретиться. Страны в тех местах небогатые, населения мало, но много диких зверей и любителей лёгкой наживы. До места встречи почти полторы тысячи километров, времени на привалы больше не будет. Надеюсь, все справятся. — посмотрел он при этом на меня.       А я стоял, руки в карманах, грел моську под светом яркого солнца, слушал вполуха, смотрел вполглаза. Быстро же я дождями наелся. И плевать, что печёт.       Не дождавшись от меня отклика, джоунин повёл нас в долгий путь. Я же радовался, что хоть выспаться успел. Остальное быстро заживало на ходу, так что по мере продвижения в далёкие неизвестные мне края, я чувствовал всё больше и больше лёгкости в теле. Вместе с тем ослабевала внезапная тоска по родной деревне.              — Хаилю амиру орди хиляри. Эсми Хатаке Какаши. Ана… — приветствовал наследного принца страны полумесяца джоунин.       Судя по серьёзному выражению на лице Саске-теме и Сакуры-чан, которая от усердия даже вроде проговаривала про себя какие-то фразы, только я один снова забыл, что заказчик из другой страны будет говорить на другом языке. Мне только и хватило мозгов, чтобы выучить имя нанимателя. Мишаал бин Хамад бин Халифа Аль Тани.       Ну и ладно. Я же с ним не собеседничать должен, а охранять. Так что даже лучше, что я не буду понимать разговоров. Ничего не будет отвлекать от того, чтобы следить.       Вроде как, судя по жестам, Какаши-сан начал представлять нас. В певучей речи иностранного языка даже собственное имя звучало незнакомо.       — Мумнтан но лимукабалатика. — произнёс принц, задерживая своё внимание на Сакуре-чан.       — Ка-кама юсеи-бдуни ан… ан… — запнулась девушка и выдохнув ругательство на родном, забила и просто улыбнулась, смело кладя свою тонкую нежную ручку в пухлую тёмную ладонь наследного принца.       — Можно просто Мишаал. — отозвался мужчина. Говорил он, конечно, с сильным акцентом, но, судя по улыбке на пухлом лице, понимал куда лучше, чем говорил.       Сакура-чан зарделась и даже забыла про руку, что недвусмысленно поглаживал наниматель. Меня сии домогательства к моей первой и единственной любви злили. Но приходилось только терпеть и крепче сжимать челюсти. Хорошо хоть не я один бешусь. Саске вот тоже, разве что челюстями не скрипит.       — Вы очень красивы, Сакура. Особенно, когда ругаетесь. — он наклонился к девушке совсем близко, обдавая дыханием высокий, чуть взмокший от жары и беготни лоб.       Со стороны Какаши-сана показалось шевеление. Я искренне хотел верить, что он вмешается, но вместо этого он крепко сжал мою руку, предостерегая от необдуманных действий. Потом и вовсе начал рекламировать девушку, будто рассчитывал подложить её под клиента:       — Сакура-кун очень талантливая, умная… — с улыбкой, видимой даже через маску, начал этот сутенёр доморощенный. А когда шейх-извращенец с визгом выдернул свою руку и отшатнулся от девушки, как от ядовитой змеи, джоунин закончил свою ценную мысль, — А ещё очень сильная.       Только теперь я заметил, что выражение лица Какаши-сана было не подобострастным, а скорее насмешливым. Ладно. Добавлю вам баллов.       Внезапно я почувствовал шевеление воздуха. Природная энергия тут же наполнила тело, позволяя точно определить направление и степень опасности. Оказалось, ерунда. Скорость неплохая, но опасности нет. Будто камень кто-то швырнул. Я только немного наклонил голову вниз, чтобы предмет прилетел не в нос, а в защитную пластину налобной повязки.       С задорным «чпок» ко мне присосалась игрушечная стрела. Следя за колебаниями её оперения, я пропустил момент появления ещё одного действующего лица.       — И эти недоумки будут нас защищать? — раздался низкий голос.       — А есть какие-то проблемы? — уточнил я и перевёл взгляд на лучника.       Это был тонкий юноша, ещё не успевший нарастить достаточно объёма, чтобы внушать хоть что-то, но держал он себя настолько уверенно и высокомерно, что захотелось просто плюнуть на всё и свалить. Особенно портил настроение тот факт, что помимо очевидной разницы комплекций, этот парень был точной копией Мишаал-сана. Мда. Сынок пожаловал.       — Будь это настоящая стрела, ты был бы уже мёртв. Как будешь защищать целый караван, если даже за собой уследить не в состоянии?       Ой, ну не начинайте. Я и сам не хотел идти на эту миссию. Похер, похер. Мне не надо коммуницировать с заказчиком. И его отпрыском. Мне надо дышать свежим воздухом и высматривать засады.       — Что? Даже возразить нечего? — усмехнулся он, подходя вплотную.       Ответил я в том же стиле, что и Ли не так давно. Только тон сделал максимально нейтральным:       — Кто я такой, чтобы как-то возражать Вашему Превосходительству?       Нарываться на проблемы из-за мелкого придурка с игрушечным луком было бы глупо. В моём стиле, конечно, но я малость истощён. Эмоционально. Так что потерплю. Да и надо свою необоснованно раздутую гордость иногда подспускать, чтобы не лопнуть. А ещё тех, кто с виду мёртв внутри, нет никакого интереса донимать. Подумал я.       Из всего огромного каравана, длинного настолько, что из его середины не видно ни начала ни конца, меня по уникальному и одному Ками известному стечению обстоятельств, поставили аккурат возле кареты любителя пострелять людям в головы. Сакура-чан шла чуть впереди, ближе к принцу. А Саске и Какаши-сан, были в крайних третях, чтобы своими волшебными глазками увидеть опасность заранее.       Сакуре сражаться не нужно. Её работа выжить самой и лечить других. А меня тут скорее чтобы не мешался оставили. Никто вслух этого не сказал… хотя нет, сказал:       — Так ты слабое звено. Это немного успокаивает. Может, хоть остальные чего-то стоят. — завёл светскую беседу юноша, едущий в уютной прохладной карете, не отрываясь от нинтендо.       — Да. — коротко отозвался я, обходя переступая через пару трупов головорезов, что оставил за собой Какаши-сан.       Создав клона под хенге, я отправил его прибраться. Может, те люди и были плохими, но это не значит, что на их бездыханные тушки хочется смотреть другим. Потом я додумался оставить этого клона и послать его вперёд, чтобы он хоронил тела до того, как центральная часть каравана из настигнет. Незачем принцу на такое смотреть.       Так вот про путешествие. Лесной Край мы прошли по границе. Посмотрели на деревья страны Лисицы, которые были почти такие же, как и в Лесу Теней, что близ Конохи. Только меньше раза в три. Не понравилось. Но ночевать там оказалось свежо.       Если б мне ещё во время привалов не приходилось лицезреть сюсюканья одной парочки, было бы вообще чудесно.       За следующий день мы преодолели колоссальное расстояние в почти две сотни километров. Спасибо Какаши-сану. Он постоянно посматривал ещё и на дорогу, то расчищая её от поваленных деревьев, то высушивая заболоченные участки, чтобы кареты не вязли, даже дичь на ужин помогал выслеживать. На всё готов, лишь бы поскорее отвязаться от общества принца, что только две трети времени проводил на своём седалище. Всё остальное же таскался за несчастным джоунином, уговаривая того показать приёмчики и фокусы. Нашёл себе циркового волка.       Об этом я узнавал от клонов, которых наплодил уже с полдюжины и старательно менял каждые три часа. Особенно забавно было то, что один из поварят начал подозревать в шпионаже копию, которую я раскрасил в цвета Учих (на большее у меня навыков не хватало, а простому люду и такого было достаточно).       Да, поварёнок. Он под вечер второго дня, когда мы вышли и Лесного Края и оказались в ущелье на границе страны Ветра, побежал к Саске-теме жаловаться на шпиёна. Жаловался на своём языке, который Учиханутый очень примерно понимал.       Я же, пока мои клоны шлялись по каравану, подбирали трупы и глазели по сторонам, сумел таки немного подучить разговорный… да, не знаю, как он называется. Просто слуги у принца оказались не в меру болтливые и любопытные. Их даже не смущало, что собеседник нихрена не понимает. Всё равно как-то умудрялись договориться, что-то обсудить, прибегая к пантомимам, жестам — не всегда приличным, но понятным всем, — и аналогиям с окружающим миром.       Саске-теме мало того, что обращался к поварёнку в женском роде, чем сильно оскорблял его мужское достоинство, с которым эти ребята носились как сумасшедшим, так ещё и напутал там что-то — тут уже моих познаний оказалось недостаточно для точного понимания, — и поварёнок повернул свою политику на 180 градусов. Признал шпиона в Саске и попёрся сообщать это тому самому клону, что стал невольным слушателем. Ну не понимали простые люди, что шептать в присутствии шиноби очень плохая идея. На таких вещах концентрируешься помимо воли.       Сейчас эти двое, точнее поварёнок и эпизодически обновляемый клон, строили коварные планы по устранению Учихи. Но пацан был мелкий, его коварство начиналось и заканчивалось на слабительном, которое моего обожаемого сокомандника не брало. Проверяли два раза.       Короче скучно мне не было. Но вот сын принца печалился, нинтендо ему осточертело уже раз пять. Но кроме него всё равно занять себя было нечем, так что игрушка вскоре снова оказывалась в руках юного задрота. Зато понятно, почему его не коснулись проблемы с лишним весом. Небось не всегда пожрать со своими играми вспоминает. Занятой пацан.       Ещё через день мы оказались в стране Долин. Как оказалось, именно сюда так спешил караван. И именно из-за одного местного мероприятия место встречи изменили в последний момент.       — Цирк? — решил уточнить я, не послышалось ли мне.       — Да, добе. Не забудь почистить уши, когда будешь мыться.       — Пойдём по двое. Разделяться в этих местах плохая идея. Но место мы заняли отличное. Никто умный здесь нападать на караван не станет, а глупцов не составит труда победить. У кого-нибудь есть желание посмотреть представление?       У меня даже сердечко потеплело от такой заботы. Наш лидер может не отличается общительностью, зато всегда проявляет удивительную чуткость. Вот только смотреть на цирковое шоу никому не хотелось.       — Я хочу.       Кроме меня.       Теме усмехнулся, но ничего не сказал.       — Хорошо. Тогда мы пойдём первыми, Наруто-кун. А вы держитесь поближе к принцу. Здесь помимо нас много народу и бандитов опасаться не стоит. А вот другие шиноби могут попытаться прокрасться. Поэтому не будет лишним, если вы не станете скрываться. Чтобы они знали, что лезть себе дороже.       — Да, Какаши-сан. — ответили ребята.       В тишине мы отошли от стоянки, где потихоньку возводили переносной шатёр. Мне удалось лучше рассмотреть простую гигантскую конструкцию, когда мы поднялись на скалу, за которой был подлесок и сеть маленьких горных озёр. Да, в стране Долин мы остановились около чуть ли не единственной горы. Её даже можно посчитать за местную достопримечательность.       Первая лужа обнаружилась за ближайшим пышным кустом, но Какаши-сан, ведомый своим чутким носом, шёл дальше. Через пару минут я присмотрел особенно уютное озёрце и предложил:       — Давайте я здесь помоюсь, Какаши-сан. Чтобы вам не мешать.       — Нам не стоит разделяться. Я постоянно ощущаю чей-то взгляд. Они пока прячутся, но, только повод дай… — возразил он.       — Мы же всё равно близко будем. И потом, ваше лицо. Вы же не снимаете маску при посторонних.       Джоунин придержал ветку, чтобы я прошёл и объяснил:       — Я ношу маску, потому что в ней, благодаря печатям, можно контролировать степень фильтрации воздуха. Без неё запахи становятся слишком сильными. Лица я не прячу — в этом нет смысла. И так все узнают.       — И что вы планируете делать с моим запахом? Или хотите задержать дыхание?       Внезапно я заметил место, в котором был бы не прочь умереть. Окружённое высокими острыми скалами небольшое озеро, к которому вела только одна узкая зелёная полянка, превращающаяся в россыпь мелкой гальки, уходящей в, сияющую отражённой зеленью деревьев, воду.       — От тебя сейчас не исходит резких запахов.       Правильно. Я же всегда стараюсь заглушать любую химию, будь то порошок или гель для душа, чем-то травяным. Да и попить, кроме воды, здесь только ромашку удавалось. В ней же футболку и шорты на предыдущем привале замачивал. Мда, не устану повторять — хорошо, что я в своё время с Кибой подружился. Может сейчас мы и перешли в ранг знакомых, но знания полученные от него бесценны.       Какаши-сан потянулся к застёжкам на жилете. Мне сей предмет гардероба откровенно не нравился, поэтому на эту миссию я отправился без него. Тем более, что все те кармашки мне вообще не нужны.       Подойдя к самой кромке воды, я ещё раз насладился видом того, как чудно сияет прозрачная вода. Каждый камешек видно. Интересно, а глубина здесь какая?       Стянув за пару секунд и покидав на ближайший камень футболку, шорты и бельё, я сделал первый неуверенный шаг. Убедившись, что вода неплохо прогрелась за день, я смело вошёл по пояс и нырнул.       По телу струилась природная чакра, вода обволакивала, холодя разгорячённую за время пути под солнцепёком кожу. Открыв под водой глаза, я удивился лишний раз тому, насколько она прозрачная. Ещё и глубина оказалась немаленькой.       Чтобы не всплывать, я взял в руки ближайший крупный камень и стал двигаться по дну, перекладывая его дальше до тех пор, пока не упёрся в высокую скалу. Здесь небольшое озеро заканчивалось. Как и воздух в лёгких.       Но всплывать не хотелось. Слишком приятно вода ластилась к коже и я решил попробовать притянуться к себе пузырь воздуха с поверхности. Для начала нужно принять более удобную позу. Для этого я развернулся, сел в позу лотоса, спиной к скале и переложил камень на ноги. Дальше попытался поймать то ощущение, что было на экзамене. Тогда на кону стояла моя жизнь, а сейчас уже голова кругом пошла из-за недостатка кислорода. Должно сработать.       Отсутствие прямой связи со стихией немного осложнило процесс, но, прочувствовав всё расстояние между нами, я смог поймать движение воздуха над водной гладью. А потом притянуть к себе.       Вдыхал ртом, так как сформировать что-то приличное не вышло и, вместе с желанным кислородом, пришлось испить водицы. Следующая попытка обломалась из-за поспешности — воздух развалился ещё на подлёте и, рассыпавшись на бесконечное множество пузырьков, был выдавлен водой обратно на поверхность.       Дальше я стал чуть внимательнее и даже смог сделать три глубоких вдоха, которых должно было хватить ещё минуты на две-три.       А в это время можно полюбоваться видом неба.       Внезапно передо мной проплыло что-то крупное. От страха я чуть не отдал Ками душу, но, приглядевшись, не смог найти опасную тварь. Зато заметил водяного дракона, что красовался передо мной, ловя на своём едва заметном под водой силуэте лучи заходящего солнца.       Интересно, кто быстрее? Водяной дракон или Наруто-почти-амфибия-Узумаки?       На самом деле ответ был очевиден. Быстрее будет Какаши-сан, который дивную зверушку и наколдовал. Но меня интересовало, насколько это сложно. При наличие сен-чакры.       Камень лёг в сторону.       А я, оттолкнувшись от дна, прорезал воду в том направлении, где вот-вот должен был проплыть дракон. Ощутив на пальцах лишь смутное очертание чешуи, я снова опустился на дно, оттолкнулся от него, но на этот раз совсем несильно, чтобы успеть насладиться тем, как вода становится теплее по мере приближения к поверхности.       Высунув голову из воды ровно настолько, чтобы была возможность дышать носом, я оглянулся, чтобы найти Какаши-сана. Он обнаружился сидящим среди скал, по грудь в воде. На лице не было ни одной лишней тряпки, что позволило раскрыть главную тайну всего моего поколения ниндзюков — тайну лица джоунина с серебристыми волосами.       Вопреки теориям, мне никогда на полном серьёзе не казалось, что там будет что-то страшное. Пусть маска и скрадывала черты, но даже с ней можно было заметить довольно хорошие пропорции. К тому же покорял этот крутой дядя малышню вещью менее осязаемой, но более правильной — невъебенной крутостью. Саске в квадрате, но без оскорблений, БДСМ и строго родительского надзора, который даже из Неотразимого Саске-куна делал простого пиздюка.       Но это я в лирику подался, чтобы от восторга не утопиться. Это же лицо Какаши Хатаке, самого Копирующего Ниндзя, Хладнокровный, Товарищеубийца и — чего там ещё про него бабки болтают? — не важно. А важно то, что у него есть родинка. Слева. Под нижней губой. Этого никто не мог предположить, потому что подобное слишком хорошо и горячо, чтобы быть правдой.       Помню, довелось мне ещё в бытность сопляком, увидеть Какаши-сана со сдвинутой повязкой. Настолько обнажённым ранее он предо мной не представал, да и в тот раз не ради меня старался, но это всё не важно, суть в том, что по глазам у меня сложилось ощущение, что у него лицо по типу Саске. Такое миловидное, даже андрогинное совсем чуть-чуть. А тут оказалось, что мужчина может быть красив, даже будучи не похожим на девушку. Не знал.       Заставив себя перестать пялиться, я с преспокойной душой поплыл в противоположную сторону, что бы тоже тщательно растереть свои телеса. После ночи в Аме у меня не было возможности нормально помыться. Только стёр следы от помады на ухе и шее. Но оставались ещё приставшие корочки на царапинах и всё та же помада на более интересных местах.       Благо, гибкости хватало дотянуться до всех участков спины. Потом ещё пришла восхитительная идея заделать клона. Вместе мы избавились от всех зудящих напоминаниях о не самом удачном моём решении.       — Я закончил, Какаши-сан.       — Не нужно торопиться, Наруто.       — Но ребята же там одни.       — В толпе других людей. Успокойся, ты же оставил клонов. Я тоже.       — Но всё же не хорошо вот так прохлаждаться. — продолжил я играть ответственного шиноби, хотя вообще не чувствовал в себе желания соответствовать этому образу.       — Чем дольше мы здесь будем находиться, тем дольше потом Сакура-кун позволит себе отдохнуть. — выдал убийственный аргумент Какаши-сан и я окончательно расслабился.       Сначала побродил немного по лесу, чтобы высохнуть. Потом откопал в одной из фенечек карман со свежим бельём и оделся. Наткнулся на кустик полный дикой малины. Ободрал, кидая треть ягод в найденный рядом же лопух, и две трети — в рот. Собранное спрятал, чтобы потом передать поварёнку.       А на обратном пути меня озарило:       — Признайте, Какаши-сан, вы решили задержаться не из-за Сакуры-чан. А потому что некий господин достал вас до нервного тика.       — Скажу лишь, что не могу отрицать. — почти признался не такой уж и ответственный джоунин.              Представление меня не впечатлило. Цирковых шоу я никогда раньше не видел, но примерно представлял, значение слова «шоу». И ожидал чего-то большего, чем череду разных номеров, которые, возможно, для кого-то и могли показаться удивительными, но не для человека выросшего в скрытом селении. Эквилибристы ещё ничего. Я бы такое не повторил. Не сразу так точно. Но их выступление занимало всего минут пятнадцать от почти двухчасового представления.       И если на жонглёров смотреть было попросту скучно, то дрессировщиков хотелось поколотить. Потому что зверушек жалко. Особенно меня цепануло появление — ни много ни мало — саблезубого тигра. Единственного представителя вида, вымершего десять тысяч лет назад. Не мои слова, а того прохвоста в розовом костюме и шляпе.       Бегает со своими накладными клыками, прыгает, как дурная кошка, с тумбы на тумбу, мячик перебрасывает с обезьянкой Кики, ныряет в огненные кольца, а в глазищах такая задолбанность. Эх, господин Чан, хорошо хоть эта Кики у вас есть. Так себе замена свободы, но лучше, чем ничего.       — А сейчас усложним задачу. Если лучник промажет — Кики не поздоровится.       Сказал ведущий, он же главный садист.       Господин Чан топтался, пошатываясь, на задних лапах, смотрел убийственным взглядом на стрелка, который целился в яблоко, удерживаемое обезьянкой, выглядящей настолько беззащитно и хрупко, стоя на голове тигра, что хотелось попросить остановить это представление.       Лучник медлил. А я уже даже не мог смотреть на это. Прикрыл глаза и пожелал зверью удачи. Хотя, возможно, если лучник промажет, это не станет бедой большей, чем такая жизнь. Но не мне судить.       Послышались удивлённые вздохи и удар яблока о песчаное покрытие арены. Я открыл глаза и увидел, что софит срочно перенаправили на тонкую фигурку сына принца Мишаала — Хамада. Потом убедился, что яблоко было сбито игрушечной стрелой.       — Вот это меткость, господин. Вы просто феноменальный стрелок! — не растерялся дядя в розовом.       — В этом нет ничего сложного. — фыркнул принц и порывался сесть, но ведущий повысил ставки:       — Тогда что насчёт этого?       После тихого хлопка, тигр побежал вокруг центрального помоста, а у Кики, что ехала верхом, в руке появилось ещё одно яблоко. Пацан посмотрел на ведущего с явным раздражением, вытащил из колчана ещё одну стрелу, прицелился и выстрелил. Яблоко упало. Зрители зааплодировали, но особа королевских кровей явно не испытывала радости от того, что оказался в центре внимания. Наверняка парень почувствовал себя цирковой зверушкой.       — Это удивительно, господин! После такого мне никак нельзя оставить вас без приза. Может вы желаете…       — Хочу его. — грубо оборвал ведущего Хамад.       — Но… — мужчина охуел, но быстро сориентировался, — Но господин Чан очень большой.       — …       — Опасный. — теперь ведущий обратился к отцу пацана.       — … — отреагировал тот идентично, закидывая в рот кусочек сушёной хурмы.       — И он очень для нас дорог. — обратился ведущий уже к залу в надежде привлечь к проблеме хоть кого-то со стороны.       Но королевских особ такими глупостями не проймёшь. Парень, обернувшись к отцу, громко предложил:       — Давай купим.       — Хм. — принц прожевал сухофрукт и размеренным басом высказал своё веское и решающее слово, — Мне тоже понравилось представление. Так что, да. Давай купим. Этот цирк. Целиком.       После окончания шоу принц быстро разобрался со сделкой о купле продажи сего предприятия, выписав чек на сумму с очень большим количеством нулей. Господин в розовом даже прослезился, что смог сбыть этот хлам и кучку зверья за такие космические деньги. А работники с хмурыми лицами разбирали шатёр, паковали вещи, разводили по клеткам животных. Им от этой сделки ни тепло ни холодно. Как пахали так и будут пахать дальше. Только ещё ехать в какие-то ебеня придётся.       Но вот только у нового владельца, точнее его сына, что на самом деле одно и то же, были несколько другие планы. Пацан по тихому свинтил от родителя и охраняющих его Саске с Сакурой, чтобы поговорить с котиком. Уверен, что Какаши-сан, предпочитавший держаться на почтительном расстоянии от нанимателя, сей манёвр распознал, но мне в любом случае нужно было следовать за пацаном, ведь именно меня поставили к нему в качестве телохранителя, пусть сам охраняемый не был этим доволен.       — Не бойся. Я тебя не обижу. — тихо говорил юноша, медленно приближаясь к тигру, что устало возлежал на ящике и не подавал особых признаков жизни. Только глаза и сияли в темноте. Желанием убивать, — Тебя больше не станут бить или плохо кормить. И никогда не заставят прыгать через огонь. — продолжал безуспешные увещевания Хамад.       Он не понимал, что кисе до пизды все эти песнопения. Господин Чан обозлённый на людей зверь, который не нападает только из-за страха получить очередную порцию ударов плети. Но это не значит, что он будет терпеть подобное панибратство. Тем более, что его забыли привязать в этой суете. А, значит, можно не только перегрызть глотку самонадеянному мальчишке, но и сбежать.       Я тряхнул головой, прогоняя наваждение, напитал тело чакрой и приготовился. Чан зарычал, когда Хамад оказался слишком близко. Парень испуганно охнул, запнулся и упал на задницу. От него ощутимо повеяло страхом. Тигр вскочил на свои мощные лапы, ещё раз рыкнул, доводя свою жертву до трясучки, напружинился и прыгнул.       Можно было побежать на зверя. Сбить его хорошим ударом в бок и не трогать самоуверенного придурка. Но вредить животному не хотелось и я устремился к его жертве, выхватывая этого сердобольного из рук смерти. Точнее, лап.       Оказавшись на расстоянии в пару метров, я остановился, поймал взгляд растерянного зверя, внушая мысль, что со мной ему не тягаться. Из-за угла показалась Кики. Она по-обезьяньи ругала господина Чана, угрожающе размахивая яблоком. Хищник отвёл взгляд, покаянно опустил голову перед подругой, чтобы та смогла забраться на привычное место и вернулся на свой ящик.       Убедившись, что опасность миновала, я опустил взгляд на сжавшегося в моих объятиях парня.       — Сильно испугались? Нигде не болит?       Читать нотации, ругать, издеваться и прочее в мои обязанности не входит. Моя ответственность — это жизнь и физическое здоровье. К тому же конкретно этот индивид, несмотря на склонность игнорировать общие законы выживания, мозг всё-таки имел. Сам всё понял. Это ясно и по смущённому румянцу, и по широко раскрытым тёмно-карим глазам.       — Отстань. — выкрикнул он.       А потом слабо ударил меня в грудь, вырываясь. Раз дерётся, значит, в порядке. Поэтому свои руки я тут же разжал, позволяя парню сбежать. Ну то есть как сбежать? Просто следовать за ним теперь так, чтобы он меня не заметил.              Из-за того, что караван пополнился зверьём всех мастей и парой десятков повозок с запчастями от шатра, процессия не только растянулась до неприличия, но и была вынуждена придерживаться тех путей, где встречались достаточно крупные, для прокорма всей этой оравы, населённые пункты.       А потом ещё изменить порт отправления, чтобы провести в море как можно меньше времени. Так мы и тащились по южной границе страны Ветра, пока не оказались в самом восточном порту этого региона. Заняло всё это в общей сложности почти три недели.       Зато язык Луны давался мне всё лучше. Теперь я не только мог пожрать попросить, но ещё и поблагодарить. Если в общих чертах.       Разбойники почти не попадались. В пустыне было сложно устроить засаду, да и с преступностью в странах большой пятёрки традиционно было полегче.       Хамад, в качестве благодарности за спасение, сделал лучшую из возможный вещей — совершенно перестал со мной общаться. Не скажу, чтобы его слова меня прям задевали, но необоснованная агрессия всегда сбивала с толку и портила настроение. Так что жизнь ещё и от этого стала легче.       Но чем тише становилось, тем больше ресурсов у меня оставалось для бессмысленного волнения. Я помнил, что миссия может стать S-ранговой. И что на том берегу нас, вероятно, ожидает тёплый приём от других шиноби — джоунинов страны Воды. Эти ребята точно мне не по зубам.       — Эй. Это вкусно? — окликнул меня Хамад.       До этого он решил посидеть в одиночестве на пирсе, ожидая времени отправления корабля. А я, чтобы не терять его из виду, остался неподалёку на берегу. Но время тянулось так медленно, что я решил порадовать себя заварным раменом, купленным в продуктовом за углом.       — Да. — отозвался я.       — Можно попробовать? — робко попросил парень.       Жадиной меня назвать можно было с большой натяжкой и точно не в том, что касалось еды. Но что-то меня заставило подумать лишний раз. Глядя на светлое худое лицо с порозовевшими от долгого пребывания под открытым небом щеками, я искал проблему и даже нашёл через пару секунд утомительной тишины:       — Вам может стать плохо от такой пищи, Хамад-сан.       Вряд ли этот парень за свою жизнь ел что-то менее изысканное, чем кулинарные шедевры личных поваров. Окочурится ещё.       — Не больно то и хотелось. — по-детски надулся Хамад.       Но уходить не стал. Только отвернулся в сторону моря, словно ожидая чего-то. Я, следя за ним с определённой долей любопытства, доел лапшу и выпил весь бульон до последней капли, сломал одноразовые палочки, чтобы они влезли в миску и поднялся, с целью дойти до ближайшей урны.       — Наруто. — окликнул меня этот, вдруг ставший дохуя общительным, надоеда.       — Да? — я обернулся, чтобы выслушать, что там снова придумал Хамад на тему моей бесполезности.       — Ведь ты уйдёшь, когда мы окажемся на острове Полумесяца?       Там ещё до дворца довести надо, но это лирика.       — Такой примерно план. — кивнул я.       — Я не хочу чтобы ты уходил. — выпалил он.       Я удивлённо осмотрел его на наличие повреждений. Ничего вроде. Но лучше Сакуре-чан показать.       — Стань моим…       Вдруг головной удар словил?       — Стань моим слугой. — излишне громко приказал парень.       А не. Всё в порядке. Но кое-что поправить надо.       — Это надо не так делать. Если хотите, чтобы вам подчинялись, должны каждым жестом демонстрировать, что никакой альтернативы у окружающих нет. Говорите уверенно, спокойно, осознавая собственную значимость. Попробуйте ещё раз.       — Наруто, стань моим слугой. — намного лучше сказал покрасневший до кончиков ушей парень и выжидающе уставился на меня.       — Благодарю за предложение, Хамад-сан. Но не интересует.       — Что? — выдохнул он.       — Не интересует. — услужливо повторил я, и переварив информацию от клона, добавил, — Погрузка окончена. Нам пора на борт.              — Как же хорошо. — выдохнула Сакура-чан.       Мы сидели на корме, свесив ноги и любовались видом удаляющейся земли.       — Согласен. — кивнул я.       — Теперь можно целыми днями только и делать, что греться на солнышке и остывать в теньке. Как думаешь, сколько мы будем плыть?       — Не знаю. Давай спросим. — ответил и тут же заметил подходящую цель, — Эй, матрос!       — Не нужно было, Наруто. — шикнула девушка.       Но нужный мне парень отвлёкся и уже подходил. Вытаскивая ноги из пространства между прутьями ограждения и вставая, я с усмешкой сказал:       — Сакура-чан, не все люди как твой обожаемый Саске-кун социофобы. Поверь, большинство не прочь почесать языком с таким обаятельным юношей.       — Здравствуйте, уважаемые шиноби. — мальчик приветственно поклонился по обычаю страны Ветра.       Говорил он почтительно и показался немного холодным, но меня таким не проймёшь. Мне достаточно того факта, что он в таком юном возрасте, — а выглядел пацан моим ровесником, — кинул родаков и свалил в море. Авантюрист, вольная птичка. Свободолюбивый пиздюк. Мы одной крови.       — Меня Наруто зовут. — выговорил я на его языке. Учил специальна для сдачи экзамена в Суне, на котором меня чуть не убили. — А тебя?       Замявшись, парень всё же ответил:       — Нурари.       — Очень приятно, Нурари. — тут же отозвался я и улыбнулся ещё шире.       Парень держался стойко, но не выдержал. Его губы дрогнули и он улыбнулся в ответ.       Есть контакт.       — Нурари, мы хотели поинтересоваться, сколько нам примерно плыть?       Возможно, юноша посчитал, что господа шиноби изволят доёбываться. Потому пытался сопротивляться моей всепоглощающей доброжелательности. Но господа шиноби всего-то хотели узнать вполне конкретную вещь, что находилась в области его компетенции. Так что Нурари окончательно расслабился и начал рассказывать:       — Сейчас мы вышли на путь Риса и Трав. Это сеть течений, опоясывающих материк. На нём мы за семь-восемь дней доберёмся до Панканского полуострова и на мысе Надежда Гор сделаем остановку для пополнения припасов.       — Так это же район Кагосимы.       — Да, верно. Вы там бывали?       — Рядом пробегал.       — И как? Вы его видели?       — Кого?       — Торговый порт, конечно же. Говорят, там настолько длинный пирс, что его невозможно полностью пройти даже за целый день. А ещё там есть с стоянка для Раллов. Самых больших кораблей.       — А, да. Видел три штуки. Но они же размером с немаленький город. Неужели эти дуры ещё и плавать умеют?       — Мммм! — распалился пацан, — Они не просто плавают. Они ещё и самые большие по гросс-тоннажу. Больше двухсот тысяч тонн. Представляете!       Вот так я невольно устроил нам с Сакурой-чан лекцию про судоходство. Сначала меня это малость напрягло — слишком эмоциональный рассказчик попался. Но потом, когда он понял, что никто затыкать и перебивать его не планирует, ещё и слушатели благодарные, он подуспокоился и перешёл к куда более приятной манере речи.       Для меня это было скорее как радио. В одно ухо влетало, частично оседало, частично вылетало. А вот Сакура-чан всегда была жадной до знаний, причём любых. И лектора своего эпизодически забрасывала вопросами.       Дабы ни у кого проблем не возникло, я втихую создал клона, замаскировал его под матроса — получилось плохо, но все знакомые списывали это на усталость, — и отправил заниматься всякими матросскими делами. Задача оказалась вполне выполнимая. Сегодня ему нужно было только драить палубы.       После к нам присоединился ещё и Хамад. Точнее не совсем присоединился. Парень уверенно вышагивал по палубе, но замер за углом и почему-то так там и стоял. Потом вообще сел. Небось думает, что мы его не заметили.       Меня это не сильно беспокоило, но спустя ещё полчаса, когда наш рассказчик всё-таки вспомнил об изначальном вопросе и добавил, что после остановки в Кагосиме, мы будем держаться южнее, чтобы не попасть в воды страны Чая, с которой сейчас непонятные отношения, и обогнём их остров по нейтральным водам. Тут мы с Сакурой переглянулись, одновременно поняв, что убивать кого-то в нейтральных водах куда грамотней, чем на территориях других стран. То есть если на нас кто-то ещё планирует нападать, то сделать это будет вернее всего именно там.       Тогда у нас есть ещё дней десять.       А сейчас стоит разобраться, кого пятнадцатилетний шкет так старательно высиживает. Ладно бы ещё немного подождал. А тут как-то долго. Ещё и от новой информации вдруг стало тревожно.       — Мне нужно отойти. — сказал я.       — А? Ладно. А вы надолго? — расстроенно поинтересовался матрос.       — Не знаю, Нурари. Постараюсь побыстрей. — ответил я.       Тихо ходить шиноби обучали ещё в академии. У меня же так и вовсе была любовь творить всякое, на чём попадаться чревато, так что даже относительно своих коллег, я был незаметным. К большинству сверстников мне удавалось подкрадываться. Даже к тому же Саске, который точно был сильнее.       Поэтому у Хамада не было ни шанса узнать о моём приближении до тех пор, пока я не оказался прямо напротив него. Глаза парня испуганно округлились и взгляд стал медленно подниматься от моих ног к лицу. Последовало бесценное мгновение узнавания и парень, заметно покраснев, поднялся с пола.       — Шпионите? — поинтересовался я.       — Нет. Просто решил отдохнуть. Кто же знал, что и ты тут. — юноша и сам понял, что слишком откровенно фальшивит.       — Вам бы научиться врать, Хамада-сан. Без этого никак.       — А тебе откуда знать?       — «Ложь — это важный социальный механизм, без которого сосуществование больших групп людей невозможно», Лили Хираяки. «Правителям государства надлежит применять ложь как против неприятеля, так и ради своих граждан — для пользы своего государства», Оталп. Больше не вспомню. Но можете у Сакуры-чан спросить, она поначитанней меня будет.       — А своего мнения у тебя нет?       — Я не слишком умный человек, а таким лучше выбирать из мнений более умных. Вам эта тактика тоже может подойти, Хамад-сан.       Юноша замахнулся и врезал мне по лицу, хорошо поставленным, но слабым ударом. Уклоняться по старой привычке не стал, потому что порой важнее не избежать незначительной боли, а увидеть, как оппонент отреагирует на собственное действие. Так можно отделить излишне эмоциональных от жестоких.       Относительно сей королевской особы у меня ещё оставались сомнения, но видя, как он сам испугался того, что сотворил и потянулся к моему лицу, чтобы оценить причинённый ущерб, я смог сделать вывод, что человек он не плохой. Разбалованный только.       — Я не хотел. — начал он дрожащим голосом.       Его пальцы подрагивали, удерживая лицо под нужным углом, а взгляд бегал, пока не остановился на моих глазах. Возможно, мне стоило сделать лицо попроще, но вместо доброжелательной улыбки и спокойного: «да норм всё, чел», парень увидел что-то скептично-насмешливое. Отшатнулся от меня, как от огня, покраснел окончательно и убежал.       Отлично поговорили.       Поймав, по возвращении, удивлённый взгляд Сакуры-чан, я только закатил глаза и одними губами произнёс:       — Потом расскажу.       И уселся дальше слушать байки матроса.       С Нурари мы очень не зря подружились. Он оказался племянником капитана судна и знал куда больше простого матроса. От него мы узнавали о всех задержках и проблемах, что тормозили путь. Но всё было в пределах нормы и ничего странного не происходило. Даже, наоборот, плыли мы относительно резво. До Надежды Гор добрались на день раньше планируемого срока.       И потом на день раньше вошли в нейтральные воды.       Мы с Сакурой-чан тогда снова похитили нашего друга-моряка. С ним как-то спокойней было. В этот раз он рассказывал об аномальных течениях вокруг острова Полумесяца, из-за которых было так сложно входить в его внутренние воды.       И снова я почувствовал присутствие лишнего человека. По звуку летящей королевской походки получилось безошибочно определить его личность ещё до того, как парень показался на корме.       — Наруто. Мне нужна твоя помощь. — заявил он, перебивая рассказчика, что до этого момента его присутствия не замечал.       В мои обязанности «помощь» не входила. Но отказывать хорошим людям я не любил, поэтому не стал спорить и пошёл за его королевской задницей в сторону багажного отделения, оставляя ненадолго Сакуру-чан и Нурари.       Хамад удивительно хорошо ориентировался среди бесконечной кучи багажа. Он точно знал, где лежит то, что он ищет, и через пять минут пути парень остановился напротив очередной стопки ящиков.       — Мне нужен вон тот чехол. — он указал на самый верх.       Метра три максимум. Чуть напружинившись, я подпрыгнул, зацепился руками за край верхнего ящика, подтянулся и сел. И посмотрел на чехол. Это был очень длинный, но тонкий кейс с тремя кодовыми замками, отделанный чёрной кожей. Серебряные пряжки тускло блестели во мраке багажного отделения, намекая на степень дороговизны упаковки.       Перехватив эту штуку, я соскользнул с края и полетел вниз, бесшумно приземляясь около Хамада. Тот следил за каждым моим действием, словно завороженный и я даже засмущался. Ну, да. Шиноби вообще довольно хорошо смотрятся, когда заняты делом.       — Подержи вот так. — попросил парень и стал вводить коды.       В чудесном ларчике оказался лук. Самый настоящий. Метра полтора длиной, сложной формы, из древесины удивительного тёмно-серого цвета с серебряными вставками в виде растительных узоров. Там же рядом лежал колчан с настоящими стрелами.       — Нравится? — улыбнулся юноша моей реакции, привычным движением вытаскивая и цепляя за спиной это произведение искусства.       — Да. — предельно честно ответил я, — Не знал, что у вас есть настоящий лук.       — Отец запретил носить его на чужой территории. Пришлось заменить на ту дурацкую игрушку с присосками. Теперь мы в нейтральных водах.       Я кивнул и почувствовал беспокойство. Вдруг прямо сейчас на корабль напали, а я тут прохлаждаюсь? Конечно, вернее было бы быть ближе к тому, кого я должен защищать. С другой стороны, это правило больше для суши. В море ещё и судно нужно спасти.       — На этом всё, Хамад-сан?       — Да. — ответил он.       — Тогда я пойду.       — А? Хорошо. — растерянно отозвался он.       Издалека, только на подходе к корме, мне послышался крик Сакуры-чан. Сердце замерло, тело тут же ускорилось. Я ожидал худшего, потому что больше ни на что мозг оказался не способен. Вот только ничего страшного не происходило.       Мне всего лишь довелось стать свидетелем безобразной сцены ревности, что б её. Сакура-чан и Саске-теме говорили на повышенных тонах, при этом бедный Нурари с охреневшим лицом и разбитым носом сидел между ними, постигая дзен.       — Саске-теме. Поговорить надо. — с усмешкой крикнул я, отрывая учиханутого от разборок.       — Отъебись, усаротанкачи. — бросил он, злобно сверкнув на меня своими чёрными глазищами.       — Не хочешь? Как хочешь. — легко согласился я с пакостливой улыбкой и ушёл.       Но теме себе не изменял. Он никогда не терпел насмешек с моей стороны. Даже сейчас, цыкнув, пошёл следом, забивая на разборки. Только сказал Сакуре-чан и побитому матросу:       — Мы ещё не закончили.       Найдя укромный уголок, я остановился и обернулся, чтобы задать ревнивцу вполне справедливый вопрос:       — Ты ёбнулся?       — Говори, чего хотел.       — Хотел узнать, почему ты ведёшь себя как придурок. Зачем пацана того ударил?       — Это не твоё дело, добе. — огрызнулся Саске и хотел уйти.       — Воу, постой. Тот пацан вроде как под моей ответственностью. И он племянник капитана корабля. Так что давай, выкладывай.       Учиха обернулся, нервно дёрнул головой и с кислой рожей поведал:       — Они слишком много времени проводят вместе. И слишком мило общаются. То что мне приходится постоянно дежурить и пялиться в горизонт, ещё не значит, что я не замечаю происходящего под носом.       — У тебя под солнцем последние извилины оплавило? Ты же знаешь, теме, что Сакура-чан от тебя без ума. Постоянно: Саске-кун то, Саске-кун сё… У меня от твоего имени из её уст уже аллергическая реакция скоро будет.       — В Сакуре я и не сомневался. Но этот матрос явно переходил рамки дозволенного.       — Чем? — резонно поинтересовался я, так как постоянно был рядом и ничего странного не замечал. Более того, если этому придурку так надо было в порыве ревности врезать кому-то, лучше бы выбрал меня. Я то уж точно позволяю себе больше дозволенного.       — Мне точно нужно объяснять?       — Ты человека ударил, так что будь добр.       — Он уделяет ей слишком много внимания.       — И что?       — Если кто-то уделяет тебе слишком много внимания, значит, хочет либо наебать, либо выебать. — уже чуть спокойней закончил Учиха.       Если он правда в это верит, то мне интересно, как я ещё имею потрясающую возможность топтать земли этого бренного мира? Хотя теория интересная и с толку сбила своей бесспорной — без сарказма — глубиной. Но у нас тут другой вопрос решается.       — Хм. Как бы объяснить, теме. — начал я, пытаясь собраться с мыслями, — Тот парень никак не может иметь в отношении Сакуры-чан подобного рода не то что намерений, а даже мыслей, потому что она, не в обиду будет сказано, имеет катастрофически мало сходства с торговый судном.       — Чего?       Так. Отлично. Он сбит с толку.       — Ну понимаешь, контейнеровозы, танкеры, балкеры. Этот парень — корабледрочер.       — Ты вообще о чём, добе?       — Видеть ты видел. Но не слышал. Верно?       — Допустим. — нехотя признался Учиха.       — А если бы слышал, сразу понял, что романтикой там и не пахнет. Так что серьёзно тебе говорю, пойди и извинись. Ну или хотя бы не добивай. Мы через него информацию по поводу обстановки на море тянем. Пиздец, конечно, что любовь делает с людьми. Вел себя как умственно отсталый.       — Да завались ты. Тоже умник нашёлся. Не буду пока трогать. Но скажи этому парню, чтобы держался подальше.       На этом компромиссе мы и разошлись.       Матрос после того случая, благоразумно, сам решил держаться подальше. Сакура-чан ему нос залечила, сам он никому о случившемся не болтал. И все были более-менее довольны, что ярость Учих в этот раз не превратила всё вокруг в пепелище, что посреди океана представляло бы ещё большую проблему. Только Сакура-чан грустила и замкнулась в своих тяжёлых думах.       Мне же рядом с ней даже молчать нравилось. Иногда, привалившись щекой к ограждению, я любовался её дивным профилем. Видел, как иногда между бровями появляется едва заметная неровность, и, как в зелёных глазах отражается бескрайний океан. А если она замечала мой взгляд, делал вид, что сплю. Или залип на стык досок. А потом, из-под ресниц, словно вор, позволял поднять взгляд до оголённого чуть загорелого плеча, с мягкой кожей, от которой исходил дополненный морским бризом и солнцем аромат дома.       Так и доплыли.       Никто не напал. Никто больше не пострадал от рук ревнивца-Саске. Даже во внутренние воды Полумесяца мы вошли мягко. Только матросы немного помельтешили.       Столичный порт встретил повседневной суетой. Мне подумалось, что если что-то в королевском дворце и изменилось, на жизни людей это мало отразилось. Как там говорят? Хороший правитель — это тот, о ком граждане знают лишь то, что он существует. Наверно, благодаря развитому туристско-рекреационному комплексу и, как следствие, бизнесу, местные вообще мало от государства зависят. Им только и надо, чтобы не мешали.       Вся эта нормальность жутко расслабляла. Поэтому мы несколько удивились, когда возникли проблемы.       Оставив слуг, экипаж корабля и работников цирка заниматься разгрузкой, мы с представителями королевской семьи, отправились вглубь города Аль Джубайль. Охранять всего одну карету оказалось не в пример легче, чем бесконечно длинный караван. К тому же нападать опять же никто не торопился.       — Будьте наготове. — внезапно раздалось из кареты.       — Что-то не так, Мишаал-сан?       — Да. — хмуро ответил мужчина, поглядывая не занятых своими делами прохожих, — Люди меня не встречают.       Стало интересно, что он имеет в виду. Но тут ответ оказался перед глазами. Небольшая группа людей во главе со священнослужителем в простом, но опрятном зелёном платье с геометрическими узорами, упали на колени и нестройным хором произнесли, когда мы проходили мимо:       — Приветствуем Истинного Правителя Полумесяца.       Такие и дальше попадались. Они падали на колени и со слезами радости встречали карету с королевскими гербами. Кто-то даже выкрикнул:       — Молю, прекратите эту страшную смуту, Ваше Величество! Старый король покинул нас.       И когда успел? Вроде Какаши-сан не говорил об изменившемся статусе нашего подопечного. Может, послание не успели доставить?       Как бы там ни было, но я насторожился. Даже когда караульные у дворца послушно распахнули ворота. Уже глубоко во внутреннем дворе, я ощутил каждой клеточкой тела присутствие сильных шиноби. Их чакра внезапно вырвалась и угрожающе заполнила пространство. Какаши-сан это, разумеется, почувствовал и остановил всю небольшую процессию.       — Надо же. К нам действительно пожаловал сам Копирующий ниндзя. — раздалось с балкона.       Там обнаружился один из противников. Это был очень сильный шиноби. Судя по повязке, из Кири. В одной руке он удерживал топор с широким острым лезвием, а в другой тяжёлую, даже на вид, металлическую кувалду. При этом оба орудия оказались соединены прочным канатом. От всей это композиции пасло чакрой даже с расстояния в двадцать метров, что нас разделяли.       — Мы прибыли сюда только как сопровождающие и не намерены вступать в конфликты. — намеренно спокойно проговорил Какаши-сан.       Поза его тоже не выражала угрозы. Даже руки из карманов не вытаскивал.       — Мы тоже не намерены нападать. Я только хотел передать послание. Дело в том, что за время отсутствия наследного принца, в стране случились некоторые перемены. Теперь у него и его сына… и гарема нет права находиться на территории правительственного объекта. Только если он не планирует стать членом парламента. Но для этого нужно ещё пройти кучу процедур, включая конкурентные выборы. Как-то так. — проговорил мужчина.       — Я закончил. — раздался голос из глуби дворца и на улицу вышел мужчина в костюме и очках.       Он был высоким и очень худым. Одежда сидела на нём идеально. Только с украшениями он явно переборщил. Хотя, учитывая что на вид ему точно было за 50, можно списать это на старческие причуды.       — Как раз вовремя. — ответил шиноби.       Мужчина поравнялся со своим собеседником и, осмотрел нас строгим, даже чуть пугающим, взглядом, поджал губы и произнёс, подняв вверх руку с внушительной стопкой бумаг:       — Это обоснование государственного переворота, составленное временным правительством во главе со мной. Можете ознакомиться.       Предложение было интересное и отказываться от него не хотелось.       — Кому-то придётся подойти. — высказал очевидную мысль Какаши-сан.       Мужчина в костюме склонился к шиноби Кири и шёпотом спросил:       — Кто из них самый слабый?       Киригакурец по очереди просканировал нас, склонив голову набок и, кивнув в мою сторону, невозмутимо, не снижая до шёпота голос — всё равно бессмысленно и даже тупо, — ответил:       — Пацан в оранжевом.       В карете, где притихли наши клиенты, вдруг послышалось шевеление и едва слышное «нет», произнесённое голосом Хамада.       — Тише. — напряжённо ответил ему отец.       — Наруто-кун, ты не мог бы…? — спросил Какаши-сан.       Я кивнул и пошёл к тем двоим.       Шиноби следил за каждым моим движением, готовый атаковать в любой момент. В тоже время с его губ не сходила снисходительная усмешка, а давление Ки нарастало и, когда я оказался на расстоянии вытянутой руки, сохранять невозмутимое благодушие стало крайне непросто.       — Не знал, что в Конохе настолько плохо с кадрами. Тебя же трясёт.       — Замечание несправедливо, дядь. У вас в Кири что, зрячих не осталось, раз таких старпёров на заслуженный отдых отправить не могут?       То, что меня Ки придавили, ещё не значит, что я заткнусь. Так то. Даже если после этого мне суждено умереть.       Но шиноби на мои слова только улыбнулся и задумчиво посмотрел вдаль, думая о своем, о стариковском. Клиент его на наш обмен любезностями смотрел с толикой раздражения, но выговаривать ничего не стал. Я же сделал пометку в голове, что заказчики не очень любят, когда нанятые шиноби треплются, а не дело делают. Оно и правильно. Оплата-то почасовая.       — Вот, держите. — он протянул мне свою стопку бумажек.       Сам он её прекрасно удерживал одной левой, но мне размера руки не хватало, чтобы повторить такой фокус и ничего не помять. Кажется только когда я стал с повышенной осторожностью забирать документацию, мужчина обратил внимание на весь мой разгильдяйский видок. Особенно забавно было видеть, как он со сдержанным удивлением осматривает мои запястья, голые коленки и торчащие во все стороны волосы. Мда. Больше на туриста похож. Особенно рядом с нанятым им бородатым шкафом.       С трудом удержавшись от того, чтобы пожелать им хорошего дня, я развернулся и пошёл к своим. Какаши-сан забрал у меня стопочку, осмотрел её шаринганом и только потом передал в карету.       Спустя пару минут из окна показалась пухлая смуглая рука принца, небрежным жестом раскидавшая всю стопку по земле. Мужчина в костюме отреагировал на этот жест с терпение Будды. Только сказал:       — Мишаал, так вопросы не решаются.       Принц не выдержал и вышел кареты пылая праведным гневом, хотя до этого сам же предостерегал своего сына. Последний тоже вывалился во двор, отыскал меня и встал рядом, цепляясь за моё предплечье двумя руками.       — Плевать я хотел на твоё мнение, Джасим, ты… — потом принц сообразил, что разговора со своим знакомым можно на родной язык перейти и для меня суть дальнейших переговоров стала недоступна.       Поэтому я решил немного разнюхать:       — Это кто? — спросил я Хамада, имея в виду мужчину в костюме.       — Первый министр. Он работал на дедушку сколько я себя помню. Никогда бы не подумал, что он может задумать переворот. — прошептал парень.       — А о чём они говорят? — спросил я в голос, чтобы никого не бесить.       — О чести, долге, кровном праве… это отец. Дядя Джасим в основном о процедуре, воле народа и изменившемся мире.       — Дядя? Он ваш дядя?       — Нет. Просто он всегда был. Много времени проводил во дворце и иногда дарил что-нибудь. Мы не родственники. — зачастил юноша. Всё ещё шёпотом постепенно прилипая ко мне напряжённым от страха телом.       Выглядел дядя Джасим несколько отталкивающе из-за пропитавшей импозантный образ серьёзности. Говорил, смотрел, даже очки он поправлял так, будто за всё это нужно платить, а потому не следует распыляться. В то же время это выгодно подчёркивало какой-то профессионализм что ли? То есть бывший первый министр имел вид человека, которого бухать ты не позовёшь, но написание отчёта не просто доверишь, а ещё и делегируешь в качестве постоянной ноши просто потому что у него лучше получится. Короче понимаю я деда этого мелкого, который Джасима приблизил. Да и Джасима как будто тоже немного понимаю.       — Что это тут у нас? — раздался прямо у уха незнакомый голос ещё одного шиноби.       Он появился настолько внезапно, что его присутствие я ощутил почти одновременно с прозвучавшей фразой. Мужчина этот был тощий, высокий, лет тридцати, с длинными неопрятными волосами, глубокими тенями на сероватой коже под светлыми нехорошо прищуренными глазами. Стоял он вплотную, скрючившись, чтобы голова была на одном уровне с моей и моего подопечного, которому вопрос и был адресован.       Вместе с адреналином, в кровь прилетела нехилая доза здорового опасения. Желание въебать этому мужику по тупой болезной роже оказалось огромным даже не из-за грубого нарушения личного пространства, но ещё и в целях безопасности. Мутный он какой-то. Только вот открытая конфронтация — штука несимпатичная. А ещё цивилизованным людям некогда была дадена для таких вещей речь.       — Отойдите, пожалуйста. — попросил я.       Шиноби повернул голову, переводя взгляд с Хамада на меня. Так как на парня он пялился через моё плечо, лица наши оказались прямо-таки в интимной близости, что позволило мне во всех подробностях рассмотреть страшный шрам посреди лба.       — Иначе что? — глумливо уточнил ниндзюк и премерзко усмехнулся, демонстрируя ряды спиленных на манер акульих зубов.       Юноша, что и так жался ко мне всем телом, испуганно выдохнул и сжал своими культяпками предплечье так, что могли бы остаться синяки, не пропитай я тело природной чакрой.       — Фин, придурок, ты должен был в засаде сидеть. Отойди от них! — крикнул первый киригакурец. Голос у него стал напряжённым. Будто он прям побаивается того, что может натворить его, очевидно, не вполне вменяемый друг.       — Джиииин. — проныл Фин и выпрямился, — Но от него так ахуительно пахнет страхом. Посмотри, мой меч дрожит.       Теперь я обратил внимание на экипировку бунтаря. Из приличного на нём были только… хотел выделить штаны, но заметил, как сквозь плотную ткань, обтягивающую его длинные костлявые ноги, в зоне паха образовалась заметная такая проблема. Торс у него оказался прикрыт только куском брони на груди и одном плече. В руке меч весь покрытый острыми чешуйками. И он реально дрожал.       — Знаю я, какой меч у тебя там дрожит. — раздражённо бросил Джин, и, растерев переносицу, повторил приказ, — Отойди от них и встань на позицию. Сейчас же.       Прозвучало настолько повелительно, что даже мне захотелось пойти и куда-нибудь встать. Сейчас же, разумеется.       На Фина тоже вроде подействовало и он, раздражённо цыкнув, всё же стал нехотя отходить спиной вперёд. Парень за моей спиной тут же чуть расслабился и облегчённо выдохнул. Но этот звук, вырвавшись из груди Хамада, тут же донёсся до ушей психованного мечника, заставляя того замереть. Через секунду его силуэт смазался, но я был готов. Каждое движение противника отпечатывалось в пространстве и я точно знал, когда и откуда он ударит. И вот, затянувшееся мгновение прошло. Движение воздуха справа, свист от трения металла и воздуха, который, согласно моей прихоти, уплотнился, останавливая странный меч с паре сантиметрах от лица Хамада. Фин усмехнулся и хотел вытянуть свою железяку, но куда-там. Я постарался на славу.       И случилось странное — меч вдруг дрогнул и быстро высосал из воздуха всю мою стихийную чакру. Я так удивился, что растерялся на мгновение и запоздало принял второй удар с противоположной стороны. Подставлять собственное плечо было плохой идеей. Даже усиленное сен-чакрой тело едва выдержало напор. А потом, в глазах мечника загорелось предвкушение и он потянул меч на себя. Моя чакра стала утекать, обнажая кожу перед сдирающими плоть металлическими пластинами. Вот только мужчина допустил ошибку. Его оружие явно было скорее живым организмом, чем просто железкой. А живой организм, бесконтрольно сожравший природную чакру, превращается в камень. Менее острым меч от этого не стал, но своё пугающее свойство утратил. Мне удалось напитать плечо энергией и минимизировать боль от возможных повреждений. Но мечник был слишком опытен и безбашен, чтобы хоть немного расстроиться из-за того, что его оружие частично пришло в негодность.       Мне нельзя было уклоняться, потому что в шаге за спиной умирал от страха тот, кого я должен защищать. В одно мгновение я смог понять практическую сторону стандартной техники Тай, что преподавали мне малых лет. Мне всё казалось, зачем принимать удары на себя, если можно уклониться и пойти в контратаку? Да потому что ты не один.       Но Джирайя верит в меня. Он не стал переучивать. Ведь наверняка этот старый извращенец уверен, я смогу быть быстрее.       Давление от Ки психованного киригакурца растворилось в пространстве, подобно сухим листьям в жарком пламени. Он не сильней моего легендарного сенсея. Он только и имеет за душой, что потрёпанный меч, да неутолимую жажду разрушений.       Выдох. Хват за запястье рабочей руки. Меж пальцев ощущается скрип костей. Разворот, и шаг ближе. Да я к тебе, мой враг, спиной стою, но ты этого даже заметить не успеешь. Замах всем телом и удар ребром ладони, что прилетит аккурат по горлу, ломая кадык, пока в другой руке крошится в пыль запястье.       Враг оказался опытней, чем хотелось. На голых рефлексах он пригнулся и уклонился от удара и отскочил назад. На среднюю дистанцию.       Я даже подумать не успел, как ощутил в ладони прохладу ветерка, что не прочь был обернуться смертоносным Лезвием, но спереди вдруг появилась другая фигура, столь откровенно показавшая спину. Ужасная глупость. Но я замер и позвонил себе осознать, что это не очередная цель, а друг.       Его рука мягко сжала запястье, готовой атаковать, руки и прозвучал холодный спокойный баритон:       — Держи себя в руках, если хочешь пережить этот день.       После этого мне послышались слабые отголоски той Ки, что Какаши-сан направил в сторону Фина. Сознание окончательно отчистилось от боевого ража и первым осознанным чувством стал зуд в плече. Я нервно выдернул запястье из слабой хватки джоунина, но, стоило дотронуться до руки, как от неё стали расходиться волны обжигающей до слёз боли. Коротко глянув, я увидел, что всё было в крови, кожа на плече разорвана в клочья.       Больше из-за удивления, я прошипел и почувствовал, как глаза заслезились. Только вместе с тем, пришло понимание, что сейчас не время для жалости. Ситуация слишком серьёзная и никто не скажет «у нас технический перерыв — Наруто больно». Тут и помереть можно.       — Пожалуйста. — теперь голос Какаши-сана прозвучал ласково.       Но, глянув на позеленевшее лицо Фина, что больше не улыбалось, я понял, насколько джоунин его напугал. Тут же я ощутил движение воздуха со спины и, едва не атаковав, притормозил, припоминая обстоятельства. Потом в районе талии натянулась ткань футболки и к плечу прижалось лицо Хамада, который теперь был напуган достаточно сильно, чтобы не стесняться окончательно потерять лицо.       — Так слухи не врут. Какаши Шаринган и в самом деле способен побеждать даже не вступая в бой. — произнёс Джин, едва прикрывая настороженность напускным удивлением.       Расклад сил стал примерно ясен. В том смысле, что в случае прямого столкновения, абсолютных победителей либо не будет, либо сила, как минимум, не на стороне наёмников бывшего первого министра.       Тут принц с уверенным видом что-то пропел на своём языке, но я не понял ни слова, так как старательно концентрировал внимание на малейших телодвижениях трёх источников враждебной чакры. Особенно последнем, который всё ещё не показался.       — Прошу прощения, но я правильно понимаю, что шиноби Конохи были наняты для сопровождения Его Высочества до дворца? — вдруг уточнил Джасим.       — Верно. — спокойно, в тон ему, ответил Какаши-сан.       — Тогда выходит, что вам незачем и дальше принимать участие в конфликте. Понимаю, с вами не совсем обычные дети, шиноби-сан, но они всё ещё дети. Тем более, что контракт был заключён от лица администрации. Вы выполнили своё задание и теперь можете быть свободны.       — Вы всё верно говорите. Вот только дело несколько сложнее. Вам ли не понимать, Джасим-сан? — спокойно отозвался Копирующий.       — Понимаю. — не стал отрицать старик, — Но у нас не получается договориться с вашим бывшим клиентом. И это даже не политический вопрос…       — Хмм. Не стоит лукавить.       — Хорошо. Скажу прямо: вы держитесь за соломинку. Так что лучше вам сейчас уйти. Оплату по договору вышлет новое правительство. Опять же, не заставляйте меня лишний раз полагаться на шиноби другой деревни, если так хотите сохранить своё влияние здесь.       — Вы думаете обо мне лучше, чем есть на самом деле. — Какаши-сан продолжал сохранять пугающую соперников и воодушевляющую союзников невозмутимость, — Этот человек, — он небрежно кивнул в сторону всё ещё зелёного и трясущегося Фина, — Напал на моего товарища.       — Это не повод оставлять здесь тела других. — благоразумно заметил экс-министр.       Принц всё это время напряжённо следил за двумя собеседниками, решавшими его судьбу. Но после этих слов снова начал что-то говорить. Джасим отвечал спокойно и всё более отстранёно. А Михаал-сан распалялся сильнее. Последняя фраза, произнесённая министром, заставила даже меня вздрогнуть.       — Вы просто все здесь умрёте зазря.       Тишина неприятно вибрировала, вытягивая остатки сил. Нервное напряжение становилось невыносимым. Захотелось просто уйти подальше и не слушать, что там ещё хочет сказать этот расчётливый и безобразно хладнокровный мужчина.       — Мы не проиграем! — совершенно внезапно зло выкрикнула Сакура.       Первый советник отвёл от Какаши-сана чуть рассеянный от удивления взгляд, ища источник шума. Увидев и поняв, что так некультурно его переговоры с законным наследником узурпированного престола прервала миловидная, но сильная куноичи, он снисходительно, даже ласково, улыбнулся, задумчиво огладил один из перстней, и ответил:       — Безусловно. Вы никогда не проиграете. Я ведь прав? — вопрос был адресован Какаши-сану.       Он вообще не походил на человека, оказавшегося в опале. И мне даже стало казаться, что это не просто маска. Не важно, что дальше случится. Джоунин выберется не только живым, но и не проигравшим.       — Мы уходим. — решил в итоге Какаши-сан.       Хамад ещё сильнее сжал мою футболку и я накрыл его руки своими, хотя не имел никакого права успокаивать. От меня ничего не зависит.       — Все вместе. — чуть точнее выразился наш лидер.       — Замечательно. — тут же ответил Джасим, не давая высказаться Джину, имевшему по этому поводу другое мнение, но это явно никого не волновало.       Уходили уже без кареты. Так казалось быстрее и безопасней. Только никто не нападал. Шиноби Кири, Джасим и стража просто смотрели вслед. Хотя этот Джин казался смертельно недовольным.              В качестве временной стоянки выбрали лес. В городе оставаться не хотелось ввиду невозможности отследить все перемещения посторонних людей. Лагерь удалось разбить в рекордные сроки. Потом меня оправили разбираться с охранным контуром. Некоторое количество барьерных и сигнальных печатей у меня уже было, но Какаши-сан настоял на выстраивании минимум трёх периметров защиты, чтобы нападающим было проще забить на поиски этих несчастных бумажек и напасть так. Пришлось срочно дорисовывать новые. Хорошо хоть додумался захватить пару свитков чистой бумаги.       И я заебался. Даже с клонами это заняло больше трёх часов. Потому что я не слишком умный и опытный. Потому что всё приходится считать, потом компоновать, проверять и снова считать, так как получилось недостаточно точно. С другой стороны, по итогу у меня вышел настолько плотный и однородный трёхслойный барьер, что его даже Саске не сразу заметил.       Его отправляли в город на поиски союзников и сбор информации. Оказалось, в Аль Джубайль скрывалась приличная группировка из королевских стражников, что были достаточно преданы правящей семье, чтобы послать министра с его революцией.       Короче, пока я по лесу шатался, наши ряды очень так заметно пополнились. При этом не абы кем, а серьёзными дядями с оружием и необходимыми навыками. С их главным как раз разговаривал Какаши-сан, когда я вернулся, с целью лечь около костра… или в.       — Наруто. — позвал мужчина, отвлекаясь.       Я подошёл и устало посмотрел на этого мучителя.       — Сходи к Сакуре-кун. Тебе нужно подлечить руку. Мы отправимся на рассвете. План действий готов. Тебя решили оставить в лагере с наследным принцем Хамадом.       — Да, хорошо, Какаши-сан. — устало кивнул я и поплёлся в сторону розовой макушки, что мелькала в районе полевой кухни.       Сакура-чан даже на меня смотреть не стала, сразу утянула в сторону и стала залечивать раскуроченную с мясом руку. Я же любовался её бледным напряжённым лицом и пытался понять, что вообще происходит. Так же хорошо всё шло. И тут такое. Будто ведро холодной воды на голову вылили. У меня даже не выходит понять, что с этим делать. А она переживает о чём-то.       — О чём ты думаешь?       Девушка, не отвлекаясь от лечения, стала проговаривать тихой скороговоркой тот необъятный ворох мыслей, что так беспокоил:       — Мне казалось, все, кто против нас, — дураки. Не понимают, что правильно, а что нет. Но тот министр… Он будто знает о нас куда больше, чем мы сами. Не знаю, как это вообще может быть возможно. Должно быть воображение разыгралось. Только отпустить не получается. Всё крутится в голове та его фраза.       — Какая? Сакура-сан. — мягко произнёс я, утопая в любви к этому тонкому, чувствительному созданию.       — Вы никогда не проиграете.       — Звучит многообещающе.       — И в тоже время пугающе. Подобно проклятию. Послушай, Наруто-кун, как думаешь, что будет дальше? Что случится, если у нас получится вернуть трон законному наследнику? И все ли мы выживем в предстоящем противостоянии?       Для меня это были слишком сложные вопросы. Я вообще старался не думать. Мне за это не заплатят. Да и всё равно получалось скверно. Лучше оставить это дело таким, как Сакура-чан и Какаши-сан. Стоило вспомнить джоуина, как тот появился рядом и сказал:       — Идите за мной.              Отойдя немного от лагеря, мы все прислушались и, убедившись, что никого нет, посмотрели с любопытством на Какаши-сана. Тот выглядел не таким, как обычно. Будто не хотел быть рядом с нами больше обычного.       Мужчина по очереди посмотрел на нас всех, особенно задержав взгляд на Саске-теме, а потом вытащил из кармана донесение. Оно выглядело как обычное, но внутри бумага оказалась не белой, а сероватой. Текст тоже отличался. Никакой информации, только приказ. Сухой как страна Ветра. Понятный до беспредельности. Безжалостный настолько, что невозможно поверить в его существование. И я не один такой недоверчивый.       — Устранить? — тихо вопросил Саске.       — Но как так можно? Мы же столько времени их защищали! Разве это не предательство? — разозлилась Сакура-чан.       Я чувствовал ровно то же самое, только сил возмущаться вслух у меня не было. К тому же было чувство, что все наши причины по-детски сентиментальные и не имеют отношения к реальности. Примерно это дальше сказал и Какаши-сан:       — В наши обязанности входило только сопровождение до ворот дворца. Всё, что случилось позже уже было сверх необходимого. Оплату за миссию наследный принц уже выслал. И скорее всего отправил договор для оформления новой миссии. Вот только на данный момент, он всего лишь бывший клиент, перед которым у нас не осталось обязательств.       — И всё же это неправильно. Он же законный наследник. А этот первый министр точно ничего хорошего не замышляет! — продолжила спорить с приказом Сакура-чан.       — Да и королевская семья с давних пор сотрудничала с Конохой. — добавил Саске, которому ситуация тоже не нравилась.       — Только она уже потеряла свою легитимность в глазах собственного народа. — задумчиво проговорил я.       Ребята посмотрели на меня шокировано. Будто я был говорящей табуреткой. И страшным предателем. Даже Какаши-сан, вопреки своей устоявшейся невозмутивости, выглядел удивлённым.       Сакура устало выдохнула и попыталась мне, словно жестокому от неразумности ребёнку объяснить:       — Но это не повод убивать. Почему бы для начала не попытаться решить вопрос иначе? Это же и есть политика.       — Видимо, всё-таки есть повод, Сакура-чан. Мы же не знаем всей ситуации. — продолжал я тихо и без лишних эмоций пытаться структурировать эмоциональный хаос в голове, — Вполне возможно, первый министр смог сделать очень хорошее предложение. В то время как законная власть вызвала подозрения.       — Но это слишком радикально. Не может быть так, что донесение подделали? — с нажимом спросил Саске.       — Подделать можно очень многое. Даже это. Главное — выбрать правильный момент. Но тогда имеет смысл сомневаться вообще во всех донесениях. Тем более, что их достоверность не наша зона ответственности. За содержимое отвечают другие люди. Наша работа — следовать приказам. — спокойно объяснил Какаши-сан.       Он сейчас походил на хорошего учителя, как никогда. Объяснял доходчиво, неторопливо. Без лишней спешки или сложных терминов. Будто успел за свою жизнь прочитать эту лекцию столько раз, что в итоге пришёл к идеальной форме. Безжалостной в своей доходчивости, злобно-правдоподобной и логичной.       Только оппоненты ему достались необычные. Что Саске, что Сакура, обладали не только добрыми сердцами, но и цепкими умами. Поэтому они хватались за любые возможности переиграть.       — Но нельзя следовать настолько абсурдным и преступным приказам! — разумно возразила девушка.       Вот только у меня в голове всё это время кружили воспоминания из мемуаров отца. Точнее те их части, где мелькала хоть какая-то информация про Корень и АНБУ-Не. Помню, была там одна фраза, зацепившая меня за живое. Как же она звучала?       — Мне тяжело это говорить вам, детишки, — с некоторой усталостью и даже разочарованием в голосе начал Какаши-сан, — Но этот приказ не только не является преступным. Он ещё и отлично вписывается в философию теневой стороны Конохи: если есть сомнения — сомнений нет. А, как верно заметил Наруто-кун, они вызвали подозрения. — закончил Хатаке, показывая, что эти светские беседы он тут ведёт не с целью найти причин не выполнять приказ, а с целью объяснить своим подчинённым, почему это необходимо сделать.       Если есть сомнения — сомнений нет.       Грубо. Даже глупо. Но крайне эффективно. Отец тоже писал, что как бы ни пытался найти другой вариант, ничего придумать не сумел. Милосердие, вторые-третьи-десятые шансы, сдержки, противовесы, компромиссы — инструменты политиков. А Корень — это верная, тупая псина, перекусывающая хребет всем, кто как-то не так пахнет. И их работа, очевидно, с момента основания деревни, велась абсолютно правильно. Потому что Коноха всегда выходила победительницей из всех Мировых Воин, потому что в ней до сих пор живут представители десятков разных могущественных кланов, потому что самые сильные и опасные шиноби мира носят повязку с эмблемой Листа.       Но вот мои сокомандники никогда не читали чистосердечных от диверсантов, поэтому и поверить до конца в существование вынужденного зла в родном доме не хотели. Хотя Саске-теме, которому полагалось знать подобное, имел должную проницательность, чтобы сразу после получения чунинского жилета свалить в полицию. А ещё брат его очень любит.       — Идите пока северным воротам Аль Джубайль. Я сам здесь закончу и догоню вас. — приказал Какаши-сан.       У Сакуры заслезились от обиды глаза. Саске раздражённо цыкнул и пошёл в нужном направлении. Девушка встрепенулась и поспешила его догнать, на ходу растирая глаза.       — Ты тоже иди, Наруто-кун.       Меня этим внешним спокойствием было не пронять. Даже отсутствие в глазах огня не говорило об отсутствии эмоций. Я чувствовал, что была за этой бронёй и маской поседевшая уставшая душа, которая к одиночеству была привычна вынужденно. Во мне не нашлось столько эгоизма, чтобы оставить его одного.       Да, мы вообще не близки. Скорее всего моя жертва излишня. И оценить её никто не сможет. Возможно, Какаши-сан уже и вовсе не способен обратить внимание на те крохи незримой поддержки, что я могу дать.       Но он, хоть и держал в любимчиках только Саске-теме, всё же и для меня сделал слишком много, чтобы не получить хоть что-то взамен. Я умею быть благодарным, даттебайё. Или я не Наруто Узумаки.       — Пойду. С вами и пойду, Какаши-сан.       — Это не обязательно.       — Ага. Ну так идём уже или как?       Он окинул меня долгим взглядом, прикидывая, сколько проблем ему может принести моя компания, устало выдохнул, придя к выводу, что многовато выходит, но гнать не стал. Развернулся, запрыгнул на ближайшую ветку и верхними путями направился в лагерь.       Как только два из трёх контуров оказались позади, мужчина остановился и стал вглядываться в тихий быт полусонного вечернего сопротивления. Я тоже решил присмотреться. И увидел, как бы эгоистично это не казалось, свой приговор, а не их.       — Нужно всех? — решил всё же уточнить.       — Да. — ответил Какаши-сан.       А потом я почувствовал, как он коснулся моей шеи. Слегка надавил холодными пальцами сзади, между первым и вторым позвонком.       — Бей сюда. Тогда смерть будет мгновенной. Понял? — расслабленно и даже как-то мягко спросил он.       — Да, Какаши-сан. — ответил я тихим охрипшим голосом.       — Тогда покажи на мне, Наруто. — попросил он и протянул свой кунай.       Я принял его дрожащей рукой, привычно покрутил в руках, взвешивая, проверяя остроту, которые оказались до дрожи безупречными. А потом понял, что нельзя сейчас тянуть. Иначе Какаши-сан просто пойдёт один, а я малодушно буду этому радоваться. Так что соберись и сделай то, что у тебя получается лучше всего, Наруто.       Не думай.       Выдохнув, я перехватил кунай и одним быстрым уверенным движение поднёс его к шее джоунина, останавливая удар в самый последний момент. Смотреть на Какаши-сана не стал, чтобы не лишиться этого холодного состояния.       — Правильно?       — Да. Ты сейчас мог меня убить. — сказал мужчина.       И я порадовался, что не стал смотреть, потому что голос его как-то интересно переливался. Потом сделал шаг вперёд, на нашу поляну, оставляя по периметру несколько десятков теневых клонов.       Первый человек. Мужчина, с которым я не был знаком и вообще едва ли знал. Но меня он узнал. Сначала хотел спросить что-то, потом ощутил, как смерть зашевелила своим дыханием волосы на его затылке, открыл рот в явном намерении закричать и я сорвался с места, пропитанный сен-чакрой до того, что уже и сам растворился в мире. Но страх жертвы передался и мне. Только рука удар уже настиг своей цели. Хриплый выдох, ощущение тёплой крови на указательном и большом пальцах, что удерживали рукоять ближе всего к лезвию.       Рывок обратно. Тут же пришлось дать себе мысленную оплеуху. Нельзя себя жалеть сейчас. Не после этого хладнокровного убийства человека, который оказался виноват лишь в том, что был слишком предан.       Я пошёл дальше. Сквозь собственные неповоротливые мысли пробивались изредка воспоминания уничтоженных особенно умелыми стражниками клонов. Они видели ненависть, страх, отчаяние и пустоту в чужих глазах.       Особенно меня пугали воспоминания клонов, пронзённых стрелами. Одна полетела и в меня, но уклониться оказалось несложно. Слишком медленно.       Ещё через три секунды всё резко закончилось. Я оглянулся и не увидел ни одной цели. Только поле, усеянное телами с окровавленными шеями, несколько фигур собственных клонов и Какаши-сана, что склонившись над телом некоронованного короля, возился с запечатывающим свитком.       На нём не было ни капли крови, в отличии от меня. Потому он и показался островком спокойствия и нормальности. Я следил за его быстрыми, чёткими движениями, приводя к норму дыхание. Но от этого только появилась и стала резко усиливаться тошнота.       — Я пойду, Какаши-сан.       — Подожди меня у третьего периметра.       — Хорошо.       Апатия накрыла как только я остановился среди деревьев. А ещё в голове вдруг стали калейдоскопом гулять мысли: мир жесток; они погибли, исполняя свой долг; а ещё мне больно и тяжело. Значит, всё в порядке. Ты просто делал свою работу. Ты хочешь быть честным с самим собой. Тебе было важно осознать, кто ты такой теперь.       — Для чего вы этим занимаетесь, Какаши-сан? — спросил я у подошедшего мужчины и мы вместе поспешили на место сбора.       Он так и не ответил. Может и сам не знал. Или не считал нужным делиться. А я, кажется, только что сам себя расчленил и заново сшил. Это было заметно со стороны. Что Сакура-чан, что Саске-теме, ожидавшие нас у ворот, смотрели на меня с жалостью, помогая снова ощутить себя человеком.       Всю дорогу до дворца молчали. У входных ворот нас встретили стражники и проводили в кабинет нового правителя страны Полумесяца. Тот имел вежливость выразить удивление нашим приходом, потом предложил присаживаться и попросил секретаря принести чай. Осматривая нас и знакомясь заново, мужчина особенно задержал свой взгляд на мне, явно испытав определённый спектр эмоций от того, что кровь не только существует, но и может пачкать тех, кто её пускает.       Не видя ни в ком из нас желании начинать разговор, он сам решил заговорить. И голос его был приятный, спокойный, убаюкивающий. Поначалу я не мог сконцентрироваться на мысли, но потом тишину прорезал голос Сакуры-чан. Содержание опять же ускользнуло, но зато ответ Джасима и весь дальнейший разговор отпечатались в голове намертво:       — Не только туризмом богаты. Есть ещё богатые залежи драгкамней. Королевская семья издавна закрепила за собой монополию на все ресурсы, кроме человеческих. Вы должны понимать, хоть страна у нас и богатая, но простые люди начали позволять себе регулярно питаться лет десять назад. И только благодаря глобализации. Не стань Третья Мировая настолько кровавой, возможно, мой народ продолжал бы питаться подножным кормом. Не подумайте, что я хочу показаться лучше, чем есть. Я подлец. Но из низов. Для тех, кто принял меня как нового правителя, оказалось достаточно того, что я свой.       — Зачем вы это нам сейчас рассказываете? — с усталой подозрительностью спросила Сакура-чан, которая всё ещё не смогла до конца принять то, чем всё закончилось.       — Потому что я знаю, самый сильный игрок на поле — страна Огня. И для меня же лучше не быть личным врагом для подрастающей элиты шиноби Конохи. Врать вам у меня смелости и глупости не хватает, поэтому приходится быть местами излишне откровенным. Без лишней скромности скажу, я неплохо понимаю, как работает политика. И надеюсь, вы тоже разберётесь. Тогда мы точно сможем друг друга понять.       — И всё равно мне кажется, что вы это делаете только ради собственной выгоды. — не постеснялась высказаться Сакура-чан, которой новой правитель Полумесяца был откровенно не по душе.       Мужчину такое заявление не смутило:       — Разумеется. Я же человек.       — И чем вы тогда лучше прошлых правителей? — резонно уточнил хмурый Учиха.       Они с Сакурой всё это время держались за руки под столом и я почти физически ощущал, как они обмениваются волнами поддержки. Аж завидно стало. Может тоже с кем-то за ручки подержаться? Ага. С Какаши-саном, например. Уморил.       — Тем, что изначально поставил себя в зависимое положение. Мне позволено занимать этот пост ровно до тех пор, пока народу нравится то, что я делаю с его страной. Если меня будут слишком часто хватать за руку, они сделают со мной то же самое, что я сделал с королевской семьёй. Только это будет намного проще, быстрей и непринуждённей.       Больше вопросов не было. Какаши-сан ещё поговорил с Джасимом наедине, а потом мы поспешили покинуть дворец. Остановились на ночь в гостинице поближе к порту, чтобы точно не пропустить утренний рейс.       В этот раз настроения на «погулять» не было, поэтому я, подобно прилежному мальчику, лёг спать. А на утро, полный сил, здраво рассудил, что проблемы местных — это проблемы местных. Моё дело маленькое — выполнить задание. Об остальном пусть болит голова у других. С сердцем же можно договориться.