Песни мэллорна. Сборник историй.

Началось соревнование с негодующего вопля Тэльмиэль Лехтэ, огласившего дворец нолдорана: — Что-о-о-о-о?! Это я «нежная вариарская полукровка»?! Да я быстрее и выносливее тебя! После чего дева вытряхнула из ближайшей вазы возмущенные таким обращением цветы и попыталась надеть оную вазу Атаринкэ на голову. Не достала, так как между спорщиками каким-то неведомым образом вдруг оказались три его старших брата и один ее. Впрочем, водой его она его всё-таки смогла окатить, чему была несказанно рада. Потом вазу у нее отобрали, а кузина Артанис предложила решить спор «о трепетных родственницах Ингвэ и надменных сыновьях Фэанаро» каким-нибудь более цивилизованным способом, а не с помощью кулаков. — Хотя лично я бы и не отказалась посмотреть, как ты отделываешь младшего Фэанариона, — добавила с видимым удовольствием Арафинвиэль. — Не сомневаюсь, у тебя бы получилось. Этого Атаринкэ уже не стерпел и вызов принял. В результате спорщики вместе со своими конями уже через четверть стояли в конце улицы перед дворцом нолдорана. Было решено устроить забег. — До тех пор, пока кто-нибудь из вас не выдохнется. Или пока вы не достанете закрепленный на вершине одной из скал изумруд, — сообщила Артанис обоим своим родственникам. — Дедушка Ольвэ обещал помочь. — Договорились, — кивнул Курво и бросил на свою соперницу внимательный взгляд, должно быть ожидая, что та откажется. Лехтэ взгляда не отвела. Она была настроена на победу. — Хотя я бы лично посоветовала тебе соревноваться все же не в длинном платье, а в штанах, — заметила дочь Арафинвэ. — Так удобнее. — В другой раз, — отмахнулась нолдиэ. Точнее, полу-нолдиэ. На вторую половину она была все же ваниэ, и именно этот факт послужил причиной реплики Атаринкэ, положившей начало истории, за которой теперь с любопытством наблюдали все, кто был во дворце Финвэ на празднике. Макалаурэ махнул рукой, тем самым дав старт, и оба всадника подобно выпущенным из арбалета болтам сорвались с места и полетели вперед. Они быстро покинули Тирион, оставив позади цветущие вишни и ошарашенных происходящим нолдор и, миновав Калакирью, вырвались на простор. Лехтэ почти слилась с собственным конем в единое целое, снова и снова прося его не сдаваться, но и Атаринкэ не отставал. Вскоре город окончательно скрылся из вида, остались позади обширные яблоневые сады, пшеничные поля и бескрайнее, насколько хватало глаз, разнотравье. Когда начались первые заросли вереска, спорщики свернули в сторону гор. Лехтэ, заметив впереди нужный им перевал, спрыгнула с коня практически на ходу и, путаясь в длинных юбках, побежала вверх, перепрыгивая с камня на камень и время от времени вызывая позади себя осыпи. Закрепленный на вершине одной из скал изумруд они схватили практически одновременно, после чего, упав, кубарем покатились вниз, к подножию гор. — Все равно не отдам, — решительно заявила Лехтэ, сжимая в руках заветный изумруд и сердито глядя на придавившего ее всем немалым весом соперника. С минуту тот молчал, а после заявил: — Да и хрен с тобой. Не драться же из-за него теперь. К тому же ты действительно успела немного раньше. Курво слез, и Лехтэ села, украдкой потирая ушибленную спину. Снизу на обоих эльфов заинтересованно смотрели их кони. — Куда поедем теперь? — поинтересовалась она. Он в ответ беспечно пожал плечами: — Хороший вопрос. Ответ — не знаю. Но возвращаться в Тирион прямо сейчас после всего того, что мы устроили сегодня во дворце, как-то глупо. Продолжим наши игрища? В смысле соревнования? Лехтэ подумала и кивнула: — Согласна. Атаринкэ предложил отправиться к морю и ловить рыбу до тех пор, пока кто-нибудь из них не устанет. — Способ ловли? — уточнила деловито дева. — Любой. На том и порешили. Уединенная буха отыскалась быстро, и Лехтэ принялась плести из подручных материалов сеть. Потом, заострив палку, отошла на мель и продолжила рыбачить там. Потом она ныряла. В конце концов младший Фэанарион заявил: — Когда я говорил «кто-нибудь не устанет», я не имел в виду коней. Может, пора остановиться? Что мы будем делать с таким количеством рыбы? Дева отжала волосы, задумчиво огляделась по сторонам и заявила: — Треть я отдам своему коту. — Не обожрется? — уточнил принц. — Кто? Мой маленький Вареничек? — переспросила ехидно Лехтэ и уверенно покачала головой: — Нет. — А остальное? — Навялим и будем есть в голодный год. Оба разом расхохотались и принялись разводить костер, чтобы приготовить ужин. Вскоре над берегом поплыли первые дразнящие ароматы. Тем временем Лехтэ, устроившись неподалеку, сушила волосы, а заодно рисовала на песке нечто замысловатое и довольно жутковатое на вид, имеющее форму какого-то зубастого сосуда. — Что это? — в конце концов, не выдержав, полюбопытствовал Атаринкэ. Лехтэ ответила просто: — Горшок. Потом подумала немного и добавила: — В виде длиннорого саблезуба. Атаринкэ уточнил: — Для цветов? Зачем им такое страшилище? Думаешь, от испуга будут быстрее расти? Дева подняла взгляд и посмотрела на бывшего соперника с легким недоумением: — Зачем для цветов? Какой в этом смысл? Это для ребенка. Когда- нибудь он ведь у меня родится. Будет очень весело сделать ему такой вот горшок. Курво некоторое время сосредоточенно молчал, а после уронил лицо в ладони и почти зарыдал: — Тогда премия «мать года» точно будет твоя. Все, я больше не могу! Вот теперь я, кажется, действительно в тебя влюбился.