Песни мэллорна. Сборник историй.

— Мы видели нолдор, мой принц, — взволнованно доложил дозорный с порога, стремительным шагом входя в покои. — Много нолдор. Среди них женщины и дети. И они направляются в Гавани Сириона. Келеборн, до сих пор объяснявший Эльвинг начертание рун, встал из-за стола и, подойдя ближе к воину, спросил: — Вот как? Я полагаю, случилось что-то серьезное? Заинтересовавшаяся девочка вскочила следом за дядей и, встав за его спиной, принялась внимательно слушать. Келеборн безотчетным движением обнял ее и вновь сосредоточился на докладе. Дозорный тем временем продолжал: — Их ведет человек по имени Туор, мой принц. Он муж принцессы Идриль, дочери Тургона. «Эллет и человек? — удивился Келеборн, но виду не подал. — Еще один смешанный союз?» Он оглянулся на свою внучатую племянницу, будто надеялся в чертах ее лица найти ответ на свой вопрос, вслух же спросил: — Что же случилось с ними? Они рассказали? — О да! — ответил дозорный, и его глаза вспыхнули гневом. — Войско Врага напало на их град. Гондолин пал. Лишь немногие чудом уцелели. — Что?! — не сдержал гневного возгласа Келеборн, и рука его сама собой потянулась к поясу. Туда, где в обычное время висел меч. Испуганная Эльвинг вцепилась в руку дяди, и тот, глубоко вздохнув, усилием воли заставил себя успокоиться. — И снова происки Врага, — прошептал он и чуть заметно покачал головой. — Мы знали, что новый удар воспоследует, хотя сердце любого эрухино все равно надеется на лучшее. Сколько им еще идти? — Не меньше двух-трех недель, я полагаю, — ответил верный. — Они сейчас отдыхают в Нан-татрен. — Что ж, благодарю за известия, пусть даже и столь печальные, — кивнул принц воину и взглядом указал на дверь, ведущую во внутренние покои дворца. — Отдохни с дороги. У нас же теперь много дел. Но время еще есть. Воин ушел, а Келеборн подошел к окну и, сложив руки на груди, посмотрел на море. Уже второй день бушевал шторм. Море ярилось, бросаясь на пирсы и скалы разъяренным зверем. Небо было затянуто низкими серыми тучами. «Сколь горькая судьба у сотворенного Единым мира, — думал он. На сердце давила глухая, тянущая, будто боль в старой ране, тоска. — Сколь кратки мгновения спокойствия и мира! Вновь и вновь погибают в мучениях эрухини». Было тягостно думать, что где-то там, посреди непогоды, идут сейчас те, кто по воле Врага потерял все, кроме самой жизни. И сколь многие лишились даже ее! — Вот, Эльвинг, — обернулся он к племяннице и коротко вздохнул, — еще один урок взрослой жизни. Он зла не укрыться даже за самыми высокими стенами. Но это не значит, что мы не должны ничего не предпринимать. — Мы что-то можем сделать сейчас? — спросила с надеждой девочка. — Разумеется, — кивнул Келеборн. — Можем и сделаем. Мы вышлем с тобой навстречу нолдор еды — наверняка с провизией у них туго. Мы подготовим для них дома и часть покоев дворца. Еще нам нужно заново рассчитать припасы и постараться пополнить запасы в кратчайшие сроки. Усилить дозоры на стенах. Отправить с заданиями разведку. Еще предупредить на всякий случай целителей — у них могут быть раненые и просто те, кто тяжело перенес дорогу. Дел очень и очень много, Эльвинг, но это долг правителей — заботиться о народе. — Мы выполним его! — с энтузиазмом воскликнула Эльвинг, и Келеборн едва заметно улыбнулся. — Ты научишь меня? — Обязательно, — пообещал дядя. — И мы начнем прямо сейчас. Хотелось вскочить на коня и самому поехать навстречу беглецам. Спросить у них, что синдар могут сделать для братьев, помочь им хоть чем-то, расспросить о произошедшем. Однако оставлять Гавани без правителя было слишком неразумно, ибо Эльвинг, хотя и взрослела быстро, все еще оставалась ребенком, а Галадриэль, разумеется, отправилась бы вместе с ним. Однако у них и в Гаванях нашлось, чем заняться. Нолдор пришли в город спустя почти два месяца. Вскоре после полудня заиграли рога на стенах, и спасшиеся от армии Моргота беглецы, порядком измученные, вошли в Гавани. Анор ярко, радостно светил в небе, пели птицы, и было почти невозможно представить, что эти жалкие кучки эльдар — все, кто остался от некогда многочисленного народа, населявшего тайный град. Усилием воли Келеборн отогнал печальные мысли и вышел вперед, взглядом ища Туора. — Итариллэ! — воскликнула Галадриэль и, не сдержавшись, бросилась к своей кузине. Келеборн же приветствовал гостей: — Добро пожаловать домой. Ибо я от души надеюсь, что Гавани отныне станут вам домом. Хотя повод для встречи печален. Скорблю о каждом из павших. — Спасибо, принц, — ответил высокий золотоволосый мужчина, видом и статью схожий с нолдор, однако человек по крови, и Келеборн понял, что это и есть Туор. «Что ж, охотно верится, что такой мужчина действительно мог завоевать сердце принцессы нолдор», — подумал сын Галадона. Улыбнувшись приветливо, он подошел ближе, и тень усталости, упав с лица Туора, явила взору его ответную улыбку. — Рад нашему знакомству, — проговорил принц синдар. — Взаимно, — ответил человек. Они одно мгновение стояли друг против друга, будто изучая, а после Келеборн продолжил: — Для тебя и твоей семьи приготовлены покои во дворце. Надеюсь, вечером вы все придете на пир. Но до тех пор мне хотелось бы расспросить тебя о том, что произошло в Гондолине. — Рассказ будет долгим, — тяжело вздохнул Туор и с печалью на лице посмотрел на море. — Не на один бокал вина. — Оно найдется в кладовых дворца, — заверил Келеборн. — Однако кратко я могу поведать историю о падении тайного града уже сейчас. Принц синдар сделал приглашающий жест, и оба мужчины отошли в сторону. Галадриэль и прибежавшая Эльвинг занялись обустройством прибывших, а Келеборн с Туором, подойдя почти к самой кромке прибоя, все говорили и говорили и, склонившись над песком, чертили планы минувшей страшной битвы.