Оазис. Ядерный путь

      — Не спится? — Звонкий чарующий голосок пронзает окружающую тьму. Вздрогнув от неожиданности, поворачиваю голову в направлении звука и наблюдаю за тем, как Мойра, улыбаясь, подходит ближе, занимая место рядом со мной. Девушка, как обычно, бодра и весела; в глазах ее полыхают веселые искорки. Чего нельзя сказать обо мне.       — Да так... — неопределенно машу рукой. Настроение медленно, но верно упало до минусовой отметки, а переполнявший доселе мою душу гнев как-то незаметно улетучился, превращаясь в грусть. Легкую, философскую, меланхолично-лиричную осеннюю грусть, перемежаемую вполне обыденными мыслями о том, где бы теперь раздобыть новую дозу. Наведаться, что ли, в соседнюю школу, где рейдеры по вечерам варят винт? По идее, можно и туда, у этих проходимцев всегда есть с чего поторчать. Может, и психо найдется, я более чем уверен. Заодно крышек наскребу.       Эх, и угораздило же Лео, блин! С одной стороны, молодец парень, а с другой — как же это всё не вовремя...       — Что-то случилось? — Девушка придвигается ближе, ловя ответный взгляд; зеленые глаза обеспокоенно всматриваются в алые, пытаясь понять, а что, собственно, не так, и постигнуть неведомые глубины моей темной души. — Выглядишь грустным.       — Да нет, всё нормально, — нервно убираю с лица настойчиво лезущую в глаза прядь. — Просто задумался о том, как дальше жить...       Философски и глубокомысленно, а главное — правдиво. Ну, а подробности... подробности ей знать не нужно.       — Да, понимаю, — задумчиво изрекает Мойра, вглядываясь куда-то вдаль, — на меня порой тоже такое настроение находит. Но я стараюсь не унывать. В конце концов, жизнь прекрасна, хоть иногда и ведет себя, как расшалившийся ребенок, подкидывая неприятностей.       Ребенок? Расшалившийся? Скажет тоже... я бы такому ребенку хорошенько по заднице надавал и в угол поставил, дабы неповадно было. Но с другой стороны — жизнь не всегда виновата в случившемся. Многие ужасные вещи творим мы сами.       — Взгляни на звезды. Они прекрасны, — тем временем продолжает девушка, не подозревая о роящихся в моей голове, будто смятенное полчище ночных мотыльков, мыслях; облокотившись на поручни и неожиданно прильнув ко мне — так, что я могу ощутить нежные изгибы ее тела сквозь тонкую ткань одежды, — Мойра вглядывается в ночное небо, а на лице девушки расплывается томная мечтательная улыбка. Что-то в паху болезненно отзывается на столь неожиданную близость, и я судорожно сглатываю слюну.       Эх, Мойра, что ты со мной делаешь? Да, женщины у меня давно не было, признаю́... но я всё-таки древнее божество, а не малолетний юнец, чтобы вот так сходить с ума от простой... смертной...       — Не знаю, почему, но когда я смотрю на них, мне хочется верить, что мы не одиноки во вселенной. Как ты думаешь? — Мойра игриво улыбается, придвигаясь ближе, и дыхание сводит моментально. О, эти прелестные фисташковые очи... как же они... восхитительны...       — Понятия не имею, — отвечаю немного охрипшим от нахлынувшего возбуждения голосом; я действительно не знаю, да и, чего греха таить, мне сейчас не до обсуждения различных космогонических вопросов. Легкий, едва уловимый аромат лаванды щекочет обоняние, но он, вопреки всему, не раздражает, а наоборот, приятен.       Мойра пахнет... привлекательно. Чертовски привлекательно. Так и взял бы ее прямо здесь, на этом обдуваемом всеми ветрами балкончике, и плевать, кто что подумает. Но нельзя. Пока она сама не изъявит аналогичное желание — я не имею никакого права так поступать.       — Ясно, — вновь улыбается девушка, — а я вот думаю, что жизнь на других планетах есть. В конце концов, глупо предполагать, что мы единственные творения... Атома, мироздания — неважно. Кстати, — ловким движением руки Мойра извлекает на свет разляпистую пачку с торчащими из нее сигаретами, — ты куришь?       — Нет, — нервно облизнув пересохшие губы, покачиваю головой. Везет мне в эту ночь на курильщиков, честное слово! Эх, Мойра, Мойра... чего еще я о тебе не знаю? Банка баффаута на твоем столе — это просто товар сомнительного содержания, принесенный с пустошей, обычная пустая упаковка для подпирания бумаг... или?..       — Ну и правильно. Я тоже не курю, — тихонько хихикает девушка, выдергивая меня из шальных мыслей и поневоле заставая врасплох. — Бросаю вот.       С этими словами Мойра выкидывает пресловутую пачку далеко вниз; прошуршав несколько метров в воздухе, та неспешно приземляется точнехонько в священную лужу, возле которой уже никого нет — Дети Атома к этому времени успели завершить свою литургию и отправились спать. Что ж, тем лучше, неохота устраивать разборки на ночь глядя. Если и был настрой, то он уже не тот, да и...       Проводив долгими взглядами неожиданный запуск своеобразного баллистического снаряда, многозначительно пялимся друг на друга. В глазах Мойры — интрига. В моих, судя по всему, непонимание.       — Смешная ты, — нахлынувшее было наваждение понемногу отпускает. И всё же я не могу отделаться от мысли, что вот она, моя Мойра. Стои́т здесь, рядом, смущенно улыбаясь; сто́ит только протянуть руку — и можно будет обнять ее за талию... Вот она, женщина моей мечты; та самая, кто мне нравится, вызывающая в чреслах неукротимый огонь и желание взять ее всю, целиком и без остатка. Хочется обладать ею, срывая страстные поцелуи с ее сладких персиковых губ...       А еще хочется надеяться, что про баффаут всё неправда. Не стоит ей на него подсаживаться, это та еще хрень. Хотя кто бы говорил, конечно, но...       — Надоело. Просто хочу быть свободной от всего и дышать полной грудью, — девушка загадочно улыбается, подставляя лицо прохладному ветерку. Призрачный осенний бриз треплет ее длинные, завивающиеся крупными кольцами волосы, создавая на голове легкий сумбур и веселье; прикрыв глаза, Мойра с наслаждением вдыхает ночной воздух, упиваясь свежими ароматами постепенно сгущающейся темноты. Так, как и хотела — полной грудью, жадно и ненасытно. Эх, и почему я тоже не могу...       — Верное решение, — отставить прочь сожаления, сейчас это не важно. В конце концов, я бог, и у меня тоже могут быть свои маленькие слабости. — Ты молодец, Мойра.       Да, ты молодец. Как и Лео. То ли звезды сошлись, то ли ретроградный Меркурий... я не знаю. А еще Детям Атома не повезло. Ой, как не повезло...       Впрочем, так им и надо. Нечего на всю округу свой бред орать.       — Ну, нет, я не молодец, — хихикает девушка, смущенно отводя взгляд. — И вообще я тут экологию засоряю. Кстати, — зеленые глаза неожиданно резко вскидываются, пристально взирая из-под длинных ресниц, — может, зайдешь ко мне? Сделаю тебе кофе, чай... или что ты там любишь.       Долгий томный игривый взгляд и мимолетная в своем обольстительном коварстве улыбка, напрямую касающаяся сокровенных струн моей темной души. Принадлежащая только мне — и никому другому... Кокетливо хихикнув, Мойра убирает настойчиво лезущую в глаза прядь за ухо; казалось бы, такое простое движение, а сколько в нем игры и соблазна! Фисташковые очи искрятся озорством, манящим в ночи, словно блуждающие огоньки на болоте; так и хочется окунуться в соблазнительную зеленую топь и погрузиться в нее с головой, растворяясь там, как в кислоте, без остатка... Но всё, что я в данный момент могу сделать, это лишь выдавить из себя краткое:       — С удовольствием, — тайные и не очень посылы Мойры слишком откровенны и говорят сами за себя. Что ж... если красивая, да и еще и желанная мной девушка сама приглашает в гости — я только за. Эх, жаль, клиника далеко, так что купить в ней что-нибудь «к чаю» не получится. Вряд ли двое взрослых людей будут полночи потягивать ароматный напиток из кружек, это и дикому гулю понятно.       Теплая ладонь Мойры нежно касается моей руки — с тем, чтобы, тут же разорвав мгновение, будто обжегшись о яркое и неистовое пламя, зазывно поманить меня за собой. Обольстительно улыбнувшись, девушка достает из кармана своего комбинезона небольшую стальную связку; поворот ключа в замке, протяжный скрип двери — вход в святая святых открыт.       В магазинчике Мойры, как всегда, уютно — насколько это может быть в условиях постъядерного мира. Теплый приглушенный свет озаряет помещение, настраивая на спокойный лад, в то время как сама хозяйка заведения легко и непринужденно улыбается, подключая небольшой кофейник к местной электросети. Взметнувшаяся копна длинных черных, как вороново крыло, волос в сочетании со светлой кожей выглядит весьма соблазнительно... так, стоп.       — Ого! — неожиданный возглас удивления сдержать не удается. — Выглядишь... потрясающе...       Там, где раньше была Трисс, теперь Йеннифер. Моя уже не рыжая лисица сменила окрас шубки, игриво взмахнув хвостом и оставив за собой легкий флер загадочности. А Мойре идет этот цвет, не могу не согласиться...       — Только заметил? — с улыбкой поддевает девушка, придвигая ко мне стоящую тут же, на прилавке, простую белую кружку. Темные кудри игриво струятся по плечам, выгодно подчеркивая линию скул и приоткрывая шею; так и хочется облизнуться, а лучше — прикоснуться губами к нежной коже, оставляя на ней пикантный след...       Но сейчас не время. Подходящий момент еще не наступил.       — Ну... да, — развожу руками, с трудом отрываясь от мимолетного созерцания изящно-персиковых изгибов шеи и устремляя взор в миловидное лицо девушки. — На улице просто темно, и...       Нет смысла отпираться и выдумывать какие-то жалко звучащие оправдания. Особенно если причина донельзя пустяковая.       — Мужчины, — застенчиво хихикает Мойра, потупив шальные очи долу и бросая в мою сторону очередной манящий в своей притягательности взгляд. — Часто не видите того, что вблизи...       Яркий румянец рдеет на ее щеках, будто красочные отблески вечерней зари, решившей украсить нежными розовато-алыми сполохами всё полотно мироздания. Теплые лучи подвешенных к потолку лампочек приглушенно озаряют красивое лицо девушки, создавая неповторимую игру прекрасной в своей загадочности светотени. Интригующе улыбаясь, хозяйка магазина «На кратере» будто бы ненароком придвигается ближе, сокращая расстояние между нами; фисташковые очи искрятся весельем, в то время как я судорожно сглатываю слюну, украдкой облизывая пересохшие от волнения губы.       Нет-нет, Мойра, твоя игривая шпилька — не про меня. Я вижу всё, и очень даже хорошо... Просто до поры до времени стараюсь кое-куда не смотреть.       — Что хочешь, чай или кофе? — тем временем предлагает девушка, бросая мимолетный взгляд на весело бурчащий кофейник. Закипает... как и чувства внутри нас обоих. Как огонь, бурлящий в глубинах душ и стремящийся спалить дотла.       «Тебя», — так и хочется выдохнуть в ответ. Я держусь, я еще держусь... но весь мой хваленый контроль летит к Апопу в бездну, стоит лишь взглянуть на ее г... ЛАЗА, мать твою!!! Зеленые и прекрасные, что россыпи изумрудов в далеких забытых африканских копях... И всё же верхние пуговицы на ее рабочем комбинезоне расстегнуты неспроста, ой как неспроста...       — А что хочешь ты? — шепчу в порыве чувств, касаясь ее пальцев своими, и руку словно пронзает электрический ток. Дыхание резко перехватывает, как при внезапном, неимоверно опасном прыжке в глубину; в комнате же становится нестерпимо душно, точно вся мощь пустыни в одно мгновение решила почтить меня своим присутствием. Кофейник весело бурчит, создавая клокочущую симфонию жизни где-то там, на фоне, но всё, что я осознаю́ сейчас, вглядываясь в эти зеленые, словно море, глаза, за короткое время успевшие стать такими родными, — мне не нужен этот чай.       Ни чай, ни кофе, ни что-либо еще. Кроме нее одной...       Ее пальцы нежно касаются моих, переплетаясь с ними в едином порыве чувств, эмоций и душ.       — Догадайся, — шепчет девушка, и одно лишь это слово звучит красноречивее тысячи выспренных фраз, вместе взятых. Уста тянутся друг к другу — с тем, чтобы слиться наконец воедино в неумолимом шквале безудержной страсти; наш поцелуй столь же долог, сколь желанен, и хочется насладиться этим сладким мгновением сполна, упиваясь им вдоволь, без остатка. Веки медленно смежаются в томной неге; здесь и сейчас существуем лишь мы двое — я и Мойра, и места никому другому в нашей безумной феерии чувств нет. Особенно Майку. Явится, бесцеремонно вторгаясь в личное пространство — пойдет долгою дорогой нахер.       Щелчок вскипятившегося кофейника беглым диссонансом врывается в пьянящую идиллию сегодняшнего вечера, но нам плевать. Чувства захлестывают с головой, и вот моя уже не рыжая лиса скользит коготками по телу, исследуя своими нежными пальчиками ткань изрядно мешающей сейчас рубашки, в то время как я проделываю с одеждой Мойры то же самое. Ладонь ловко ныряет под ворот светло-голубого комбинезона, отводя его край в сторону; пальцы касаются бретелек лифа... Тебя тоже снимем, чехол для крупнокалиберного женского оружия, не обольщайся.       Весело хихикнув, девушка выгибается в моих руках — изящно, будто потягивающаяся от нежданно-негаданно приваливших ласок кошка. Только что не мурлычет. Пальцы уверенно касаются застежки лифа; пьянящий аромат лаванды кружит голову, унося мысли далеко прочь... м-м-м, кажется, я схожу с ума... или то лишь отголоски нереализованных желаний, решивших воплотиться в реальность во всем великолепии?       Как бы то ни было, эта ночь прекрасна. Полна притяжения с легкой перчинкой безумств. Нежные пальчики Мойры касаются плеч, настойчиво пытаясь стащить с меня рубашку; еще немного, и...       Острая боль внезапно обжигает плечо, прошивая его насквозь — так, что я, резко отдернув руку и зашипев, встречаюсь с взглядом Мойры, откровенно напуганным.       — Сет? Что-то случилось? — вопрошает девушка, тревожно заглядывая в мое лицо; фисташковые глаза сквозят беспокойством.       — Да нет, ничего, — поморщившись от боли, запускаю пальцы в волосы; как бы ни был я спокоен и как бы ни умел контролировать свои эмоции, сейчас явно не тот случай.       Чертово ранение, будь оно неладно! Испортило такой ответственный момент...       — Я же вижу, что-то не так, — настаивает Мойра, покуда я, пытаясь превозмочь нахлынувшую некстати волну боли, стремлюсь вернуть себя в прежнее расположение духа и абстрагироваться от неприятных ощущений. — Что случилось? Я что-то не так сделала?       Девушка осторожно пытается заглянуть мне в глаза, ловя их взгляд с отголосками страдания; должно быть, гримаса боли, на мгновение исказившая мое лицо, слишком сильна, иначе... А, да любой бы на месте Мойры переполошился. Нервно мотнув головой, признаю́:       — Нет, ты тут вообще ни при чем. Просто... меня подстрелили.       Пальцы судорожно касаются руки рядом с тем местом, где Кэт оставила свою охотничью метку. Может, это и не лучшее решение — сказать правду как есть, но и смысла скрывать ее от Мойры я не вижу.       — Да, я слышала, что ты участвовал в разборках, но не думала, что... Вот же сука! — Девушка возмущенно сжимает руки в кулачки, а на ее прекрасном лице полыхает неповторимая гамма чувств. — Пойдем скорее наверх, я тебя перевяжу. А этой выскочке из Убежища я завтра все космы выдерну.       Слабая улыбка мимолетно озаряет уста, покуда хозяйка магазинчика «На кратере», осторожно коснувшись запястья моей левой, неповрежденной руки, настойчиво тянет меня за собой. Что ж, я не против; иногда покориться течению судьбы — самое верное решение. По крайней мере, в этом конкретном случае.       Наверху моему вниманию предстает небольшой разложенный диван, схожий размерами с тем, что стоит у меня дома. Только свой я еще не застелил, а этот приковывает внимание обилием ярких леопардовых красок вольготно расположившегося на нем пледа. Кажется, Мойра любит всякое такое, звериное... возможно, это является отражением ее хищнической натуры? Никогда бы не подумал; впрочем, в тихом омуте...       — Располагайся, — остановившись возле находящегося в углу стеллажа, Мойра приглашающим жестом указывает на диван. Коротко кивнув и аккуратно приземлившись на его краешек, отрешенно наблюдаю за красивой, грациозной, будто лань, девушкой, торопливо перебирающей содержимое небольших металлических ящиков в поисках... аптечки? Бинта? Да фиг знает. Длинные темные волосы струятся по плечам, выгодно подчеркивая фигуру Мойры, и даже дурацкий голубой, выцветший от постоянных стирок и времени комбинезон не может умалить ее красоты. Что ни говори, вид сзади хорош... очень хорош... Взгляд ненароком перемещается ниже, и я судорожно сглатываю слюну, облизываясь, будто кот, узревший оставленную без присмотра на столе сметану.       В штанах тут же становится тесно, а в помещении — жарко. Хочется сбросить с себя опостылевшую одежду, попутно срывая с Мойры ее простенький наряд, мешающий созерцать сокровенные прелести и упиваться ими без остатка. Но... нельзя. Подходящий момент еще не настал.       Тем временем девушка, закончив свои поиски, поворачивается ко мне, и лицо ее не выражает ничего, кроме неловкой усталости:       — Извини, не нашла ничего, кроме пластыря, — Мойра виновато разводит руками и, с грохотом захлопнув крышку очередного ящика, шумно вздыхает. — Должно быть, Майк снова с кем-то подрался и уволок все припасы. А я, как назло, сегодня даже самого завалящего стимулятора не выторговала...       — Плевать, — отвечаю ей в тон, поднимаясь с дивана и приближаясь к девушке почти вплотную. — Не за этим я сюда шел.       Смятенный взгляд зеленых, как тропическое море, очей встречается с расплавленной магмой бурной, неукротимой страсти, готовой в мгновение ока вырваться на свободу и в яростном извержении вулкана поглотить интересующий ее объект. Эссенция чистого безумия, помноженного на влечение... я больше не хочу сопротивляться инстинктам — и, кажется, Мойра ощущает то же самое. Секунду девушка взирает в глубь моих глаз, считывая переполняющие их эмоции; не сговариваясь, мы подаемся ближе...       А затем наши уста соприкасаются вновь, сливаясь воедино порочным течением момента, существующего лишь здесь и сейчас. Сладострастного, преисполненного любвеобильного жара мгновения, готового сжечь дотла при малейшей неосторожности. Но огонь в умелых руках никогда не опалит, если знать, как с ним обращаться.       Я настойчиво подаюсь вперед, всем телом прижимая Мойру к стене. Девушка жеманно хихикает, улыбаясь; ее нежные ладони касаются моих плеч, ласково их поглаживая; изящные ноги обвивают бедра, дурманя пьянящей близостью, а горячее дыхание так близко, что обжигает кожу. Глухой стук раздается в пространстве — очевидно, маленькая коробочка с пластырем, которую держала Мойра, выпала из ее руки, врываясь в слух своим шероховатым, неуместным, где-то на грани сознания диссонансом. Но больше ничто не способно отвлечь нас друг от друга помимо нашей воли и желания.       Сладкий вкус ее губ дурманит восприятие, а запах нежной кожи вперемешку с легким, едва уловимым ароматом лаванды сводит с ума, заставляя упиваться им снова и снова. Мои руки скользят по изящному телу девушки, изучая его невероятные изгибы; безудержный порыв нахлынувшего вожделения взвихряется водоворотом эмоций, унося нас обоих куда-то прочь, на неизведанную глубину. Океан бурной, всепоглощающей страсти накрывает с головой; я словно аквалангист, нырнувший в его темные, полные опасностей воды без надлежащей подготовки. И это только начало! А кислород заканчивается, неминуемо заканчивается...       Нехотя прервав поцелуй сквозь кажущуюся мгновением вечность, мы осоловело смотрим друг на друга. Как двое нарков, обдолбавшихся по самое не хочу.       — На кровать? — вдохновенно шепчет Мойра, таинственно взирая на меня из-под длинных ресниц. Ее зрачки кажутся неимоверно огромными; взгляд замутнен томной поволокой, а полная красивая грудь тяжело вздымается от нахлынувшего возбуждения, вызывая неуемное желание обладать. Обладать и быть лишь с ней, восхитительной Мойрой Браун... И пусть весь мир подождет.       — На кровать, — отвечаю в такт девушке, а затем, коварно улыбнувшись, подхватываю довольную Мойру на руки. Та нежно хихикает, обвивая мою шею руками; взгляд ее искрится блаженством в предвкушении... чего-то. Того, что дать ей могу лишь я, Сет.