Мармеладный дом

            

***

— Сумасшедшая. Амен не уступает, стискивая мое тело в своих сильных руках, старается совладать и усмирить меня, однако он этого не дождется. Но в какое-то мгновение нашей схватки я допускаю ошибку и пропускаю тот роковой момент, когда моими губами завладевают чужие. Со всей силы упираюсь ладонями в крепкую грудную клетку и не менее агрессивно кусаю мужчину за нижнюю губу, отчего он вынужден отстраниться, а я не теряю времени и продолжаю вырываться. — Хватит! Мне все надело, мистер Дихштайнер, я увольняюсь. Его глубокий, басистый смех поднимает новую волну возмущения и я заношу руку, чтобы наконец-то влепить нахалу пощечину, однако он предугадывает это и перехватывает кисть, сжав запястье, а затем заводит его мне за спину, то же самое проделывает и со второй. Теперь я сижу верхом на мускулистых бедрах, не имея возможности убежать, мои ладони надежно прижаты к пояснице, а в волосах запуталась чужая рука. Пальцы стягивают пряди почти до боли, но я не теряю надежды на спасение и отчаянно извиваюсь, а его губы снова находят мои, яростно сминая и терзая их. — Никуда ты не уйдешь. — Уйду. Шиплю сквозь звериный поцелуй, но наша борьба подействовала на меня самым неожиданным образом.. а еще этот сексуально-издевательский смех.. проклятье! Между ног пылает возбуждение, низ живота наполняется желанием, да таким, что внутренности скручиваются в тугой узел, соски затвердели, а один из них обнажился в процессе схватки и теперь трется о ткань его рубашки. Напористый язык так же играет против меня, скользя внутри рта с такой силой, что я больше не имею возможности дышать. Чертов немец, чертово поместье, чертова слабость перед ним! Амен вооружен до зубов, тогда как я практически безоружна. В его арсенале найдется все: от гребаного немецкого до грубой ласки, которая распаляет меня все больше. А эти качели, на которых я постоянно делаю солнышко, лишь притягивают, порождают неуемное стремление к разгадке всех его тайн. Почему он лжет? Что скрывает за стенами Мармеладного дома? Куда пропали Киллиан и Аш? Зачем явилась Аманда? Для чего меня пытались предупредить? Что все-таки случилось с горничной? Слишком много вопросов и на них нет ответов. Здесь опасно, с этим местом что-то не так, но разве я собираюсь бежать? О, определенно нет. Тем временем поцелуй становится слишком горячим, обжигающим, а собственное тело частично предает меня и принимается двигаться и теперь я трусь влажной промежностью о каменную плоть, которая так остро ощущается даже через белье и мужские брюки, однако вместе с тем я не ослабляю сопротивления. Должно быть, со стороны это выглядит ужасно нелепо, но как же плевать. — Mmm, gibst du schon auf? — Замолчи. Не имею понятия что он только что сказал своим до невозможности красивым, хриплым сексуальным голосом, и не хочу понимать. Пускай катится в Ад с такими приемами! Руки затекли до легкого покалывающего онемения, а губы припухли от истерзывающего поцелуя и я приоткрываю веки, неожиданно обжигаясь о ледяной огонь его голубых омутов. Амен жадно поглощает мой рот и пристально наблюдает за мной. Снова этот контакт глаза в глаза выворачивает душу, заставляет хотеть его еще сильнее и сходить с ума от безумного желания быть оттраханной им. Да, если он не возьмет меня в ближайшие несколько минут, то я просто напросто умру от неудовлетворения. Господи, и когда я стала такой.. такой жадной, похотливой, такой.. ненормальной? Это ведь и правда не самая здоровая реакция на мужчину или же наоборот, я выздоровела только сейчас? Чувствую, что начинаю задыхаться от обилия противоречивых ощущений. Амен забирает весь кислород, но тут же позволяет мне насытиться им, опускаясь полными губами к шее. Здесь он тоже весьма красноречив: зубы чередуются с языком и на нежной коже появляются лиловые следы. Я не вижу их, но точно знаю, что теперь они есть. Все, к черту! — Освободи. Приказываю тихо, но настойчиво, а он ухмыляется, однако подчиняется и отпускает запястья. Руки тут же тянутся к брюкам, а пальцы торопливо расправляются с пуговицей и молнией. Начальник не перестает истязать мое горло, а его сильные ладони с остервенением блуждают по моему телу, добираются до сосков, играя с ними, затем двигаются по шее, спине, стискивают талию и ползут ниже, сжимая ягодицы до сладкой боли. Пока я пытаюсь добраться до его члена, Амен скользит под короткое ночное платье и беспрепятственно изучает каждый изгиб. Голова кружится, грудь вздымается часто и рвано, а этот нахал, кажется, даже не собирается помогать мне. Но в конце концов я подцепляю край белья и выпускаю налитую плоть. Слышится треск ткани — это мистер Дихштайнер в одно движение избавил меня от стринг, а я незамедлительно обхватываю ладонью его внушительный член и направляю прямо в себя. Мой громкий стон сливается с его рычащим, когда я насаживаюсь полностью, до предела, до самого конца. Дурею от ощущения наполненности там, и с ума схожу от его языка здесь, внутри моего рта. Двигаюсь самостоятельно, не желая принимать помощь в этом вопросе, и получается слишком хорошо, слишком горячо и правильно. Определенно его члену самое место в моей тугой промежности. — Все же опытная наездница. Амен хрипло посмеивается прямо в губы, решив вспомнить тот наш разговор возле странной фабрики, но мне сейчас абсолютно не хочется вести какие-либо беседы. — Хватит болтать. Контроль над ситуацией он забирает мгновенно. Больно шлепнув по правой ягодице, мужчина кусает меня за нижнюю губу, затем заявляет: — Здесь веду я, Эвтида. Он стремительно поднимается вместе с моим телом, и смахнув со стола все то, что на нем осталось, укладывает меня на лакированную поверхность, начав буквально втрахивать в дубовую столешницу. Его взгляд уверенный и жаждущий, каждый мускул напряжен, руки сжимаются на моих бедрах, не позволяя мне сдвинуться с места даже на дюйм. Амен поглощает представшую перед ним картину с диким интересом, зрачки перемещаются от распахнутых губ к обнаженной груди, коленям, затем вновь взмывают выше, зарываясь в мои волосы, что беспорядочно разметались по его рабочему месту. Да, уверена, сейчас я выгляжу ужасно развратно и ему это нравится. Стоны становятся громче, я неминуемо подбираюсь к своему пределу, но и начальник не отстает. Его плоть становится еще тверже, а движения набирают просто бешеный темп, в конце концов толкая меня в объятия экстаза. Кончаю с его именем на губах, выгибаясь дугой, и мелко дрожу от силы нахлынувшего оргазма. Сокращения на каменном члене сильные и продолжительные, такие, что Амен догоняет меня уже через несколько секунд. Он пытается выскользнуть, но я останавливаю его, обхватив торс ногами и прижимаю к себе, чтобы он излился внутрь, ведь я давно сижу на противозачаточных. Так и происходит. Мужчина наваливается сверху и вновь завладев моим ртом, наполняет пульсирующее лоно теплой спермой. Это был лучший секс за всю мою жизнь, но признавать это стало бы большой ошибкой. Ему незачем знать, достаточно и той власти, что он уже имеет надо мной. Тело постепенно расслабляется, наливаясь приятной тяжестью, однако вместе с тем возвращается и злость. Упираясь ладонями в грудную клетку, отталкиваю Амена, вынуждая разорвать поцелуй и покинуть меня. Принимаю сидячее положение и снова притягиваю его к себе, вцепившись в белоснежную рубашку. Уверенно цежу прямо в губы: — Что бы ты не скрывал — я узнаю. Этот номер больше не пройдет. Отпускаю изрядно помятую ткань и сползаю со стола, затем поправляю пеньюар, который чудом уцелел, и следую к двери, но прежде чем дернуть за ручку и оставить его, слегка поворачиваю голову набок, демонстрируя профиль. — Сладких снов, мой мармеладный. Издевка срывается с уст мгновенно и я выхожу из кабинета, услышав напоследок лишь тихий, басистый смех.

***

Астрологи объявили неделю катания на качелях, вот только теперь на них будет летать мистер Дихштайнер. Я поддалась ему два дня назад и с того времени полностью игнорирую его. Вижу, он ищет мой взгляд, но я каждый раз отвожу его, нет, не прячу, однако не собираюсь подпитывать и без того раздутое немецкое эго своим вниманием. Пускай не думает, что секс значил для меня слишком многое, пускай теряется в догадках, как всегда в них теряюсь я. Буду отталкивать Амена так долго, как только смогу, иначе эти проклятые русские горки никогда не закончатся. И еще, я позволю ему брать меня только за выложенный секрет. По-моему это очень честная сделка, но нет никакой уверенности в том, что он на нее пойдет. И все же я попытаюсь получить ответы, ведь все происходящее здесь по какой-то причине крутится вокруг меня. Стою напротив напольного зеркала, разглаживая несуществующие складки на белой атласной юбке, поправляю черный укороченный топ и длинные локоны. Проверяю тонкие стрелки, подводку, обрамляющую глаза и прихожу к заключению о полной готовности. Сегодня в поместье мармеладного босса состоится пышный прием и я обязана на него явится вместе с Софи. Выхожу из своей комнаты и встречаю рядом с соседней малышку в красивом голубом платье, как у настоящей принцессы. Беру ее за руку и мы спускаемся в просторный холл, который к этому времени уже набит гостями. Импозантные мужчины громко переговариваются между собой, потягивая крепкие напитки, их дамы же образуют разрозненные круги, болтая о всяких глупостях, а няни с немногочисленными детьми обосновались в гостиной. Туда мы и направляемся. По дороге замечаю Аманду, которая раздражающе хихикает вместе с.. о, черт, вместе с блондинкой, что так любит отсасывать моему начальнику. Отгоняю гнетущие мысли и наконец оказываюсь среди более приятной компании. Софи принимается веселиться и играть с детьми, а их няни, как и всегда, начинают делиться друг с другом сплетнями. Тяжело вздыхаю и отхожу в самый конец просторной гостиной, усаживаясь в кресло, однако вскоре ко мне подходит мальчик лет четырех и располагается в кресле напротив. Обращаю внимание на его строгий черный костюм, галстук и начищенные до блеска ботинки, каштановые волосы же безупречно уложены. Он точно, как маленький гангстер. — Добрый вечер, мисс. Детский голос слышится мне очень серьезным, я улыбаюсь ему и отвечаю: — Добрый вечер, сэр. — Как вы находите сегодняшний прием? Оу, даже так, какой милый мальчик. Стоит подыграть ему. — Весьма скучным, а вы? — Разделяю ваше мнение. Стараюсь сдержать смешок, прокашливаясь в кулак и вдруг замечаю высокого мужчину лет тридцати пяти. Он стоит прямо за малышом и внимательно слушает наш диалог. Могу предположить, что это отец: волосы лежат так же, костюм идентичен, а взор такой же серьезный. — Ну же, сын, не утомляй мисс, иди поиграй с остальными. — Хорошо. Приятного вечера, мисс. — И вам, сэр. Маленький мужчина покидает нас и присоединяется к резвящимся детям, а немаленький занимает освободившееся кресло. — Спасибо, что подыграли ему, Сэм хочет поскорее вырасти и повзрослеть. — Да, я заметила это. — Прячетесь здесь? С кем прибыли? — Вы правы, прячусь, но я работаю здесь. Разговор полился рекой, такой легкой и приятной. А по мере продвижения беседы я узнала, что Александр овдовел два года назад и теперь занимается воспитанием сына в одиночку. Так же он, естественно, является партнером мистера Дихштайнера, увлекается стрельбой из лука и поэзией. В целом, интересный мужчина и несомненно очень привлекательный. Он выбивается из общей массы снобов и этим же цепляет. Спустя время мой новый знакомый приглашает меня в холл, и я охотно соглашаюсь. Почему бы не скоротать нудное пребывание на приеме в приятной компании? Софи занялась миссис Кларенс, а значит я могу позволить себе немного расслабиться. Галантно выставив локоть, за который я ухватилась, мы вышли к шумному сборищу толстосумов. Ловлю на себе уничтожающий взгляд Амена, вокруг которого крутится множество гостей, и отворачиваюсь, мило улыбнувшись Александру, что протягивает мне бокал шампанского, и я принимаю его. — Спасибо. Мы проходим к столу с деликатесами, где я впервые угощаюсь черной икрой, так и не поняв восторженных комментариев к этому пресному продукту. — Вы знали, что бывшая жена вашего босса скоро возвращается? Давлюсь проклятыми черными шариками и глупо таращусь на мужчину, делая огромный глоток игристого. — Как это? Откуда возвращается? Прекрасно, одна уже здесь, еще только первой не хватало. — Из психбольницы, вы не в курсе? — Нет.. что с ней случилось? — Мне неизвестно, никогда не интересовался этим. Желаете, чтобы я выяснил? О, какая щедрость, с чего бы? Однако, отказываться будет недальновидно. — Если вас не затруднит. Честно говоря, вы удивили меня этой новостью. — Узнаю все, что смогу. Он подносит мою кисть к своим красивым губам и оставляет на ней короткий поцелуй, а я чувствую, что заливаюсь краской. Это еще что? Смущение? — Возьмите, запишите свой номер, чтобы я мог связаться с вами. Вбиваю цифры в его айфон, естественно последней модели, и возвращаю смартфон мужчине. — Мисс Тернер, Александр. Рядом с нами неожиданно вырастает внушительная фигура мистера Дихштайнера, он держит в руке стакан, предположительно, с виски, и как-то натянуто улыбается. — Амен, а я искал тебя, хотел обсудить поставки. — Это заметно. Начальник проходится по мне своими ледяными глазами и стискивает челюсти, задерживаясь на лице. — У тебя такая обворожительная гувернантка, подумываю переманить Эвтиду к себе. Что скажешь? Не знаю как воспринимать это. Он шутит или говорит серьезно? — Скажу, что никуда ее не отпущу. Широкие плечи Амена заметно напряглись, а взор сделался еще более жестким. Не отпустит, значит. Какой нахал! — Я в состоянии решить этот вопрос самостоятельно. Смотрю на немца с вызовом и довольствуюсь его ревностью, которую он слишком плохо скрывает. И как тебе качается, а? Нравятся ощущения? — Попробуйте. А я слышу «рискни». Он не уступает, но и я не собираюсь сдаваться. Поворачиваюсь всем корпусом к Александру и уточняю: — Предложение серьезное? — Я всегда говорю серьезно. — Хорошо, я подумаю. — Буду с нетерпением ждать вашего ответа. Мужчина широко улыбается, скользя по мне заинтересованным взглядом в то время как мистер Дихштайнер делает резкий шаг вперед, будто бы желая загородить меня собой. — Извини, дружище, ничего личного, не заводись. Бизнес-партнер похлопывает свирепого хозяина приема по плечу, а затем снова извиняется, но на этот раз за телефонный звонок. Он отходит, а я остаюсь наедине с этим наглецом. Амен вдруг наклоняется слишком близко, касаясь губами мочки уха и с огромным недовольством цедит каждое слово: — Не смотри на него так. — Как? — Как смотрела на меня. Давлюсь воздухом и чувствую, как сердце начинает колотиться о ребра с бешеной скоростью, едва не проделывая дыру в груди. Резко поворачиваю голову, почти дотронувшись до его рта своим, и смело отвечаю: — Попробуй заставить меня. Вызов брошен. Он обязан на него отреагировать. Светлые глаза темнеют, но я не хочу останавливаться на достигнутом. — Сейчас я попрощаюсь с Александром и вернусь к себе, и лучше тебе отключить камеры. — Зачем? Хитро улыбаюсь и мягко отстраняюсь, после чего оставляю слегка растерянного начальника, и направляюсь к объекту его ревности, а сразу после иду к лестнице. Амен так любит играть, но я продиктую ему свои правила.