Мармеладный дом

      

***

       — Что, нервы шалят, мисс Тернер? Теперь глаза устремляются в сторону столовой, из мрака которой выходит Амен, проходясь по мне насмешливым взглядом. — Нет, все в порядке. Я готова провалиться куда-нибудь под землю от дикого стыда, который испытываю в данный момент. Слышу, как мужчина ухмыльнулся, а затем замечаю, что он движется к кухне, одетый в один из своих костюмов, а точнее в жилет и рубашку — еще не ложился? Амен поворачивается ко мне спиной и открывает дверцу холодильника, доставая оттуда ветчину и сыр, а после подходит к островку, раскладывая продукты, а я же стремительно заливаюсь румянцем, нервно заерзав на поверхности. Нужно как можно скорее допить этот тошнотворный чай и вернуться в комнату. Подношу чашку к губам, делая очередной глоток, а мистер Дихштайнер вдруг оказывается прямо передо мной, внимательно наблюдая за моими действиями. — Раздвиньте ноги. Противная жидкость встает поперек горла, а глаза округляются от такого приказа и я упираю непонимающий взор в невозмутимого человека напротив. — Ладно, я сам. Он укладывает свои крупные ладони на мои оголенные бедра и разводит их в стороны, а я же ощущаю, что воздух в легких начинает заканчиваться от его нахальных действий, которые я по какой-то неведомой причине позволяю ему совершать. Мужчина убирает руки и отодвигает ящик, что находился прямо подо мной и достает оттуда кухонный нож, а затем отдаляется, вставая по левую руку от моего мелко трясущегося тела. Провоцирует меня? Я не смотрю на него, но хорошо слышу, как он начал нарезать продукты, очевидно желая немного перекусить среди ночи. Интересно, он же мог дернуть прислугу, однако предпочел сам себя обслужить. Обслужить.. память снова подкидывает то, как блондинка делала Амену минет, а он так красиво прикусывал свою пухлую нижнюю губу и с силой стягивал волосы на женской макушке, а затем совершенно не к стати вспоминается его немецкий, отчего внизу живота начинает слегка потягивать и ныть, а дыхание предательски сбивается. — Попробуйте. Грубый властный голос вырывает меня из раздумий и я вижу, что мистер Дихштайнер склоняется надо мной, встав между моих ног, которые я по какой-то невероятной причине так и не свела, и держит в руке тонкий кусочек ветчины. — Спасибо, но я не голодна. — Голодны. Откройте рот. Боже.. узел ненормального возбуждения завязывается все туже и я послушно выполняю данные мне указания, размыкая губы и в тот же момент ветчина оказывается внутри, а подушечки длинных пальцев на мгновение обжигающе касаются их тонкой кожи. Амен же не торопится отстраняться, выжидающе наблюдая за тем, как я неторопливо пережевываю кусок. — Нравится? — Да, очень вкусно. — Ее привезли из Германии, особый сорт. Возьмите еще. Он тянется к разделочной доске за новым кусочком и продолжает кормить меня, словно своего питомца, которого необходимо выдрессировать, однако каких-либо команд пока не было озвучено, но все это просто невероятно странно. Мистер Дихштайнер делает вид, будто не происходит совершенно ничего примечательного и к большому удивлению даже не припоминает вечерний инцидент, но это не означает, что он не вернется к этому вопросу позже. — Мне нравится, как вы относитесь к Софи. — К ней невозможно относиться иначе, у вас замечательная дочь. — Я рад, что вы нашли общий язык. В последнее время нам несколько не везло с наставницами. Решаю не задавать уточняющих вопросов, да и честно говоря, это сейчас довольно затруднительно, ведь мужчина как-то подозрительно и фанатично безотрывно наблюдает за моим ртом, что не способствует непринужденной беседе. — Мисс Тернер. — Да? — Вы уже решили чего хотите? — Не совсем понимаю о чем вы. — Желание. — А.. нет, как-то и не думала даже. И это правда, прошло не так много времени и к тому же последние дни выдались весьма насыщенными. — Рекомендую думать быстрее, я не люблю ждать. Мужчина смотрит на меня так проницательно, будто подозревает в чем-то ужасном, а то, как он кормит меня из своих рук буквально выбивает почву из-под ног. Ненормальная, Эвтида, ты ненормальная, если у тебя вызывает интерес этот человек. От него за версту веет опасностью, подсознание подает сигналы «Не стоит, не нужно, беги», а ты сидишь и плавишься от его внезапного внимания. Только что он занимался вполне однозначными вещами с другой, а теперь стоит и прикармливает тебя своей проклятой немецкой ветчиной. Я стараюсь держать лицо и не показывать, что чертовски смущена и взбудоражена этой близостью, ведь не хочу, чтобы Амен понял какое влияние оказывает на меня. И так же решаю оставить его последние слова без ответа — пускай ждет. Не собираюсь торопиться со своим желанием, впрочем как и он со своим. — Зачем вы пьете это? — Мне не спалось. — Что-то так сильно впечатлило вас? Мистер Дихштайнер снова ухмыляется, а светлые глаза устремляются строго в мои — слегка напуганные поднятой им темой. — Нет, ничего такого. — Ничего такого.. Мужчина вытирает руку о салфетку и подносит другую к моим губам, аккуратно проходясь ее кончиком вокруг рта. — На будущее, если не можете до меня дозвониться, то наберитесь терпения, а не вламывайтесь без предупреждения. В конце концов кто знает за чем еще вы можете случайно подглядеть. — Я не.. — Не подглядывали. Конечно. Такая воспитанная, невинная и милая фея никогда бы не стала смотреть на то, как.. Но договорить он, к счастью, не смог. Ночную тишину вдруг прорезал истошный женский крик, доносящийся откуда-то с улицы. Амен мигом собрался и отпрянул от меня, строго приказав: — Оставайтесь здесь. После чего быстрым шагом направился в сторону душераздирающих звуков, но едва ли я послушаюсь и не спущусь со столешницы, чтобы последовать за ним. Не собираюсь прятаться и скрываться, а потому смело покидаю особняк и ступаю по слегка влажному после полива газону босыми стопами, пока не настигаю мистера Дихштайнера, а заодно и миссис Кларенс, что бросилась начальству на шею и неустанно рыдает, бормоча нечто невнятное. — Успокойтесь и присядьте, я разберусь. Он усаживает женщину на одну из лавок, а сам уверенно двигается дальше, но буквально через несколько шагов резко замирает, вследствие чего я врезаюсь прямо в его крепкую спину. Мужчина бросает быстрый взгляд через плечо и недовольно поджимает губы. — Я же сказал вам не высовываться. — Но мне стало любопытно. Пискнула я, не придумав оправдания глупее. — Ах, ну раз стало любопытно.. Амен грубо хватает меня за предплечье и тащит еще несколько шагов, а как только мы оказываемся позади дома, небрежно отпускает. — .. тогда смотрите. И я посмотрела. Буквально в паре метров от стены особняка в неестественно-жуткой позе лежало тело. Определенно женское. Свет от фонаря рассеивался и демонстрировал легко узнаваемую униформу горничной, зеленую траву возле ее темной макушки, испачканную кровью, и лицо. Некогда живое и хорошо узнаваемое. Это была она. Та молчаливая девушка, что вложила записку в мою ладонь. Мистер Дихштайнер присел возле тела и пытался нащупать пульс, а я же стояла позади и крупно тряслась, обхватив себя руками. Стало так холодно, страшно. — Мертва.. черт.. где этого Тизиана носит? Я безотрывно смотрела на безжизненную горничную и не успела заметить того, как Амен оказался рядом, закрывая труп собой, и теперь безучастный взор устремлялся куда-то в его жилет. — Довольны? Утолили свое любопытство? — Простите, я не могла знать того, что увижу. Я ответила еле-слышно, опуская глаза в землю, но настойчивое прикосновение к подбородку вынудило поднять голову и узреть все недовольство мужчины. — Дурная привычка, избавьтесь от нее или этим займусь я. А сейчас возвращайтесь к себе и знайте, что я проверю послушались вы или нет. Понимаю, что он имеет ввиду камеры, установленные в моей комнате, но если они есть у меня, то это значит, что наблюдение ведется и во всем доме, верно? — Хорошо, только сначала проверю Софи. — Нет нужды, охрана уже возле ее комнаты. Идите. Сразу. К себе. Последние слова он выделил особенно, подчеркнув свое раздражение моим поступком, а затем отпустил, ожидая того, что я выполню все в точности. Мне и самой не хотелось оставаться, и потому я попятилась и развернулась, направившись в спальню. Особняк сейчас казался жутким пристанищем, однако в собственной комнате я почувствовала себя в относительной безопасности. Заперевшись изнутри я прошмыгнула в ванную, где оставила джинсы, из кармана которых достала записку. Всматриваясь в короткое послание, я не могла не подумать о прямой взаимосвязи этого клочка бумаги и внезапной смерти горничной. Убийство — первое, что пришло на ум еще там на улице, но едва ли мне удастся выяснить хоть что-то. Я не детектив, а Амен вряд ли станет делиться подробностями и обсуждать версии. Но все это не отменяет того, что мне грозит опасность совершенно неясного характера. Послание и тело на заднем дворе — части чего-то большего и по какой-то причине я невольно оказалась в это втянута и теперь мне не удастся расспросить горничную, а значит необходимо отыскать другой способ, дабы найти информацию. Спрятав листок обратно в карман, я включила прохладную воду в умывальнике и щедро плеснула ею себе на лицо, чтобы немного успокоиться, а затем добралась до постели, где спустя продолжительное время сон все же сморил меня.

***

Пробуждение оказалось весьма неприятным. Тело ломило, виски ныли и пульсировали от пережитого стресса и недосыпа, но вставать нужно хотя бы ради того, чтобы спуститься и выпить обезбалющего. Откинув одеяло, я нехотя поднялась и направилась к шкафам, откуда выудила первое папавшееся платье и переоделась, после чего побрела на кухню, где встретила разбитую миссис Кларенс, сидящую у островка. — Доброе утро. Пробормотала я, слишком поздно осознав, что добрым его вряд ли можно назвать. — Завтрак почти готов, проходи. Безучастно ответила женщина, прокручивая в морщинистых руках чашку. Наверняка пьет те самые настойки. — Спасибо, я не голодна. Хотела выпить таблетку от головной боли, вы не подскажите где мне найти аптечку? — Слева от холодильника, нижняя полка. — Благодарю. Легко отыскав нужный блистер, я налила воды и разместилась напротив управляющей. — Она была так молода.. а кровь.. это.. Миссис Кларенс негромко всхлипнула, не сумев связать слова в одно целое и я не стану сейчас настаивать рассказать мне хоть что-то. Выясню позже, не время. — Чего нос повесили? Ну упала Кэт, всякое бывает. На кухню влетела молодая девушка в точно такой же форме горничной, как и у той, что сегодняшней ночью навсегда покинула этот мир, и принялась намывать фасады, будто с ее коллегой не произошло ничего ужасающего. — Дия.. что же ты говоришь такое? Бессердечная. Возмутилась женщина, допивая остатки успокоительного. — А какой толк слезы лить? Нет ее уже, а мы здесь, от работы нас никто не освобождал, да, Эва? С непониманием смотрю на девушку, что продолжала драить кухню, даже не удосужившись повернуться ко мне лицом. — Не пепели. С Ливием виделась, он и рассказал о тебе немного. — Немного? — Ага. На лошадях любишь кататься? Горничная вдруг оборачивается, одаривая меня брезгливым взглядом, а затем пухлые губы изгибаются в притворно-широкой улыбке, и подобные перемены совсем мне не нравятся. — Верно, люблю. — Да, босс тоже. Видела, как он умчался на своем коне сегодня. Боже.. какой мужчина. Дия переместила взор куда-то в потолок, мечтательно вздыхая, а влажную тряпку закинула себе на плечо. — И холостой.. и красивый, и сексуальный. — Слюни свои с пола вытри и живо за работу! Миссис Кларенс грубо прервала девичьи грезы и прошлась цепким взглядом по фасадам, покинув место у островка. — Здесь и.. здесь. Три усерднее, иначе лишу премии. Да, в одно мгновение разбитая ночным происшествием женщина превратилась в строгую начальницу, готовую покарать персонал за любую пропущенную пылинку. Конечно, Амен же не зря назначил именно ее на должность управляющей своим поместьем. — Вечно ты ворчишь, уже и помечтать нельзя. Насупилась горничная, напускно надув губы. — Двадцать минут. Когда я вернусь, то лично проверю каждую дверцу. Оставив пустую чашку, она вышла из кухни, оставив меня наедине с причудливой девушкой. — Старая карга. Вздохнула Дия, продолжив свое занятие. — Вы не ладите? — С ней ладит только босс. Ах, мой мистер Дихштайнер. Ясно. Понятно. Пожалуй, мне пора. — Хорошего дня. Бросив дежурную фразу, я допила остатки воды, которой запивала таблетку, и поднялась со стула, после чего быстро сполоснула стакан и двинулась к выходу. — Вы с ним катались вместе. Я точно знаю. Однако горничная не собиралась так просто со мной расставаться. — Да, и?.. — Он говорил что-нибудь обо мне? — Эм.. а должен был? — Нет, но я бы этого хотела. Она продолжала уборку, а я вдруг почувствовала неприятный укол ревности. Совсем легкий, но это заставило напрячься ни на шутку. С чего бы мне ревновать Амена? Верно, совершенно не с чего. — Знаешь, я работаю здесь чуть больше трех лет и однажды.. ох, как вспомню так сразу в жар бросает.. Девушка принялась активно обмахиваться тряпкой, густо покраснев. — .. однажды я увидела босса голым, совсем-совсем. Так, а мне зачем эта информация? Она слишком болтлива, но я могла бы воспользоваться этим и задать интересующие меня вопросы. — Да? И что же дальше? Я подошла чуть ближе, решив немного задержаться. — Ничего, он плавал без всего в бассейне и вдруг вышел из него, а я так и застыла с полотенцами в руках, любуясь его.. спиной. — Спиной и только? — Да, он не оборачивался, а потом надел плавки. — Ясно. Дия, могу я спросить? — Конечно, что хочешь. — Полиция была здесь ночью, рано утром? Я ничего не слышала. — Нет, по крайней мере я никого не видела. Босс не захотел бы выносить такое. Смерть Кэт быстро бы стала достоянием общественности. — Но как же? А тело? Родственники в конце концов. — У нее никого не было, а что с телом я не знаю и на твоем месте я бы перестала рыскать. Мистер Дихштайнер не любит, когда кто-то лезет в его дела. Девушка вернулась к натиранию фасадов, а я решила закончить с расспросами и отправилась в конюшню, дабы пообщаться с Ливием, однако мужчина будто испарился. Я обошла все денники, все помещения, но тщетно. Что ж, вернусь сюда завтра. До окончания занятий Софи оставался час и потому я скрылась у себя в комнате, чтобы немного отдохнуть, но стоило мне подойти к кровати, как я заметила аккуратно сложенный сверток, перевязанный черной атласной лентой с бантом и такого же цвета массивную коробку. Внутри стремительно разрасталось волнение. Кто-то оставил мне подарок? Но кто, и главное, зачем? Я еще не успела обзавестись здесь друзьями, а траурный цвет не вселял оптимизма, но руки сами потянулись к «сюрпризу», подцепив свободный край ленты, а затем развернули бумагу. Это.. это костюм для верховой езды? Черный жакет, белые бриджи, перчатки, высокие сапоги и.. хлыст?