Лисица

* Один из множества плюсов быть кицунэ в двадцать первом веке — ухоженные газоны, чистые парки и асфальт. Ничего не впивается в подушечки лап, не хрустит лишний раз, ты просто крадешься к жертве, таясь в сплетении света и теней, отбрасываемых кустами и деревьями, а потом атакуешь. Либо же приближаешься совершенно открыто — гражданские умиляются, видя большую лису в пушистой шубке, не ожидая, что в любой момент она способна кинуться. И тогда сколько бы ни выпустили по такой лисе пуль, они все в этой шубке и застрянут. Если только они не отлиты из серебра. Служба отлова диких животных прибудет, никого не поймает и разведет руками. Гиблое дело — ловить оборотня, думая, что это обыкновенный зверь. Пушистой тенью выскальзываю на садовую тропинку. Вечернее солнце поблескивает на каждой ворсинке меха. Мой сегодняшний заказ — пожилой бизнесмен — прямо вон там, сидит в беседке, ждет делового партнера, очевидно. Рядом с ним вооруженная охрана. Тут дела на пару минут — подбежать, прыгнуть, вырвать кадык, убежать. Стрелять могут сколько угодно — оборотня из простого огнестрела не положить. Делаю вид, что просто трусцой пробегаю через парк. А когда оказываюсь на прямой линии с беседкой, моя жертва меня замечает. Замечает и характерно причмокивает губами, подзывая меня, как собаку: — Какая красивая! Иди-иди сюда, — вытягивает руку через перегородку беседки в мою сторону, продолжая подзывать меня, как пса. Что ж, тем хуже для него. Собираюсь уже было менять направление, чтобы действительно как ни в чем ни бывало подбежать к жертве и атаковать, как меня сбивает с ног волной от взрыва энергетической вспышки. И попутно окатывает аурой шамана, запустившего её. Запустившего не в меня, а рядом — чтобы не навредить мне. Единственный материализованный хвост поджимается сам с собой. Аура шамана, его запах и голос, которым он окликает мою добычу — все заставляет меня в смятении остановиться, припав животом к дорожке и прижав уши к голове. — Осторожно, господин Сайфу, она крайне агрессивна и может атаковать, — Нанами показывается с другой стороны беседки, и я мысленно выругиваюсь на ветер, из-за направления которого я упустила присутствие шамана, — позвольте я разберусь. — Это же просто большая лиса, — пожилой мужчина хохочет, потягивая джин, — я плачу Техникуму не за то, чтобы нанятые мной шаманы отгоняли от меня парковое зверье. — Это кицунэ, — отзывается кто-то из охранников, пока Кенто, чеканя шаги, приближается ко мне. И мне бы убежать, но вместо этого я в растерянности цепенею, позволяя магу подойти вплотную, схватить меня поперек живота, как ребенок кошку, и унести через весь парк. Руки шамана крепко держат меня, сцепленные в замок пальцы сминают мех. Кенто сначала молчит, а отдалившись от беседки на достаточное расстояние, наконец произносит: — Ты действительно не чуяла меня, когда пришла, или же знала, что я здесь, но тебе все равно хватило дерзости напасть на моего клиента? Отрицательно мотаю ушастой пушистой мордой. Нанами вздыхает, выносит меня на парковку, перехватывает мое тело под мышку и ищет в кармане ключи от машины: — Посидишь пока тут. Я закончу, вернусь и мы поговорим. Автомобиль отзывается характерным писком. Мужчина открывает дверцу, садит меня на диван: — Может, превратишься уже? — подцепляет с переднего сиденья собственный плащ и кладет рядом. И я превращаюсь. Тело ломает, тянет и сводит судорогами, но обращение проходит как и всегда быстро. Подтягиваю колени к груди, жалобно отзываюсь: — Прости, пожалуйста, я и вправду не учуяла тебя… — кутаюсь в плащ, глядя, как Нанами обходит машину и запускает на панели управления обогрев салона, — я бы ни за что тебя не подставила! Кенто вздыхает: — Жди, — и быстро уходит обратно в парк. У меня есть время подумать над своим поведением. Бляха, некрасиво получилось. Годжо предупреждал меня не создавать проблемы Техникуму, и тем более я не стала бы создавать проблемы Нанами Кенто, человеку, шаману, в присутствии которого я теряю разум и волю. Но на лбу у моей жертвы, блять, не было написано, что среди его телохранителей затесался маг!.. Материализую все девять хвостов, чтобы было ещё теплее — хотя обогрев в машине работает на полную. От этого заказа придется либо отказаться, либо отследить момент, когда закончится контракт с Нанами, и попробовать ещё раз. Но зная моего заказчика, ждать он не захочет. Вдыхаю запах мужчины, пропитавший плащ от и до. И от этого запаха меня ведет — окутывает негой и уютом, теплом и ожиданием чего-то очень приятного. Ласки. Нежности. Надежды на будущее. Практически засыпаю, когда снаружи слышу шаги блондина. Он садится за руль, оборачивается на меня: — Не так я представлял себе нашу встречу после моего возвращения. Пока я в Токио, от меня без предупреждения ни на шаг, ты слышишь? Не знаю, то ли умиляться, то ли протестовать. Да, вчера мы переписывались о том, что Кенто возвращается в Японию после командировки в Европу. Но я решила сперва отработать дело, а потом уже со спокойной душой воссоединиться с моим любимым из шаманов. Ну, откуда мне было знать, что он тоже в этом самом деле замешан?! — Слышу, — смущенно запахиваюсь поглубже в плащ, — У меня вещи остались тут недалеко… — Показывай, — мужчина отвечает без единой ноты злости или раздражения. И от этого мне ещё более стыдно. Он, несомненно, ситуацией недоволен, но не отчитывает меня и не упрекает. — Тут направо, — показываю пальцем на здание заброшенного спортклуба. Автомобиль тормозит: — Где твой рюкзак? — Рядом со шкафчиками, в холле. Нанами выходит и устремляется к дверям клуба. Знаю, что там ему в лицо пахнёт затхлостью и сыростью. Через пару мгновений он уже спешно возвращается с моим рюкзаком наперевес. Открывает дверь, достает из рюкзака мои кроссовки, помогает мне обуться. Затем распахивает дверцу пассажирского сиденья рядом с собой. Заныриваю, бросая рюкзак на заднее сиденье, и устраиваюсь впереди. Автомобиль трогается. На меня давит желание проговорить всё тут и сейчас. Пристегиваюсь. — Я правда не знала, что ты там, — поглядываю на блондина. Тот одной рукой поправляет повязку на левом глазу, не выпуская руль второй: — Милая, беда не в том, что ты не знала, а в том, что ты до сих пор этим занимаешься. Вжимаюсь в кресло, скрещивая руки на груди: — Заказные убийства — все, что я умею. — Но ведь ты уже собеседовалась у Масамити. Что тебя останавливает? — он лихо выкручивает руль, от резкого поворота плащ на мне распахивается в стороны, — милая, я не хочу наседать на тебя, но у тебя впереди вся твоя долгая лисья жизнь, и… — продолжение фразы застревает у блондина невысказанным. Ведь я как раз с той стороны, где цел его глаз. И он видит, в каком виде я сижу. Я не сразу это понимаю, но осознав — задушиваю в себе смущение. Ведь я так сильно соскучилась за этим мужчиной!.. Отодвигаю одну ногу ровно так, чтобы моя ладонь помещалась у меня на лобке. — Нельзя отвлекать водителя от дороги, — Нанами снова делает резкий поворот, отчего полы плаща окончательно разъезжаются в стороны, а на груди держатся лишь благодаря ремню безопасности. Чуть сползаю по креслу, чтобы было удобнее демонстративно ласкать себя: — А ты и не отвлекайся, — не заметь я его взгляд, мне бы не пришла в голову эта идея, так что он сам виноват. — Лисица! — Кенто отзывается почти строго, стараясь не пялиться лишний раз, но у него плохо получается. — Ты издеваешься? Бросаю невинный взгляд на его бедра. Светлые брюки в паху уже натянуты стояком. Он соскучился тоже. Тянусь к мужчине, пальцы ловко расстегивают его ремень. — Милая, ты хочешь, чтобы мы разбились? — Он выворачивает автомобиль на широкий оживленный проспект. — Ты-то со своей регенерацией выживешь, а вот меня Сёко во второй раз уже вряд ли соберет. Уверена, что не дотерпишь до дома? — Уверена, что не дотерпишь до дома ты, — расстегиваю его ширинку, запускаю руку за край его белья. Пальцы моментально безошибочно находят эрегированную плоть. Вытаскиваю этот прекрасный сладкий член наружу. Нанами шипит, сжимая руль до побеления кулаков: — Лисица!.. — Не отвлекайся от дороги, — облизываю сперва правую ладонь, потом левую, а затем правую запускаю себе между ног, а левой начинаю ласкать член. Кенто выдыхает сквозь оскал, однако, не сопротивляясь. Нам кто-то сигналит из соседнего ряда, а я в ответ улыбаюсь в окно машины. — Если нас остановит полиция… — договорить ему я не даю. — Я всем им вскрою глотки, а потом продолжу с тобой то, что начала, — ускоряю движения кулака на члене, параллельно невесомо стимулируя клитор, периодически ныряя вглубь меж половых губ, чтобы зачерпнуть так беззастенчиво проступающую влагу. Маг не выдерживает. Сворачивает на первую попавшуюся парковку какой-то маленькой забегаловки, глушит двигатель. Воспринимаю это как зеленый свет. Тянусь всем корпусом к его бедрам, жадно облизываю головку члена, покрываю поцелуями ствол, прохожусь по нему языком сверху вниз и обратно, жадно вдыхая запах любимого шамана. Нанами опускает ладонь на мои волосы, и я слышу, как он воспаленно вдыхает и выдыхает, когда я, наконец, позволяю члену протолкнуться в глотку. — Милая, прошу, я не хочу получать удовольствие один, — Кенто давится стоном. Вместо ответа начинаю отсасывать ещё старательнее, попутно заглатывая ещё глубже. Сладкий, тебя никто не спрашивал. Я своё удовольствие наверстаю. А пока — позволь мне трахать собственный рот твоим широким крепким членом. — Лисица… — теперь на его устах моё имя звучит сегодня по-другому. Произносит это надрывным шепотом. На его брюках пятна от моей слюны, но то, блять, не имеет значения. Каждая вена проскальзывает по моему языку, каждый миллиметр плоти. Головка упруго толкается в свод глотки, раз за разом, раз за разом, и я втягиваю щеки так, словно пытаюсь вытянуть через член саму душу чародея. И в какой-то момент сопротивление блондина терпит крах. Он откидывается затылком на мягкий край водительского кресла, крепко хватая меня за волосы, и теперь уже сам направляет движения моей головы. При этом взяв непростительно быстрый темп. На моих глазах проступают слезы от того, как это сильно, нос закладывает практически сразу. Не всегда успеваю расслаблять горло, по глотке пробегают спазмы. Но это возбуждает меня лишь сильнее. Равно как и сама мысль о том, что мой Кенто, мой самый добрый, самый ласковый, самый внимательный, здесь и сейчас трахает мой рот, как в первый раз. Жадно, хаотично, властно. Тянусь правой рукой под резинку его белья, нежно сжимаю мошонку, и это оказывается последней каплей. В глотку хлещут пульсирующие выплески семени. Старательно глотаю все-все, облизываю чувствительную головку, вырывая у шамана очередной стон, высасываю все до капли. Нанами сбивчиво тяжело дышит, когда я выпрямляюсь и вытираю губы тыльной стороной ладошки. — За что ты так со мной? — Он не выглядит недовольным, а очень даже наоборот, тянется ко мне, беззастенчиво целует, прежде, чем застегнуть штаны, — так мне ещё сложнее терпеть до дома! Снова откидываюсь на спинку кресла, опять принимаясь ласкать себя, неспешно и ненавязчиво: — Значит нам нужно ехать как можно быстрее? Тем более, что отсюда уже рукой подать. Нанами заводит автомобиль и направляет его по все тому же проспекту. Я не успеваю как следует насладиться тем, что я снова его дразню — мы паркуемся возле дома шамана. Выходя из машины и следуя за магом, отмечаю, что у него уже снова стоит. Как только закрываются дверцы лифта, он рывком прижимает меня к стенке кабины, целуя снова и снова. Его язык ласкает мой, трепетно, жадно, и я отвечаю не менее горячо, вставая на цыпочки, и льну к Нанами, льну так, словно хочу стать с ним одним целым. В каком-то смысле я действительно этого хочу. Его ладони проскальзывают под плащ, пальцы беззастенчиво гуляют по моим ребрам, ласкают грудь, играют с сосками, теребя их и оттягивая, сжимают нежные полушария, вынуждая меня выгибаться навстречу, чтобы ощущать эту ласку ещё интенсивнее. Нас прерывает то, что лифт останавливается. Нанами запахивает на мне плащ, пропускает вперед, и мы шагаем к дверям его квартиры, держась за руки — как ебаные подростки. Мило до невозможности. Снова пропускает меня, успеваю лишь щелкнуть включателем. Плащ соскальзывает с моих плеч, и Кенто совсем не по-джентельменски поворачивает меня к себе спиной, заставляя грудью и руками опереться на стену. Опускается напротив моих оттопыренных бедер на одно колено, и его руки раздвигают мои ягодицы, раздвигают промежность, освобождая путь его поцелуям и его языку. Его рот ласкает мои нижние губы, язык толкается в полуразомкнутый вход киски, раздразнивая и распаляя так, что я хнычу и сжимаю кулаки на стене. — Кенто, пожалуйста… — то ли шепчу, то ли выстанываю, скорее всего и то, и другое. Он беспрекословно выполняет мою просьбу. Встает, расстегивает брюки, его ладонь скользит по моему животу, а головка члена распирает так желающую его щель. Первый толчок получается очень нежным, тугим и скользким, но уже через мгновение у шамана срывает крышу. Он тоже очень соскучился. Одна его рука поддерживает меня под бедро, а вторая рядом с моим лицом упирается в стену. Он прижимается лбом к моей макушке, горячо дыша, и его движения во мне заставляют меня вскрикивать от острого удовольствия снова и снова. Снова и снова. Толчок за толчком. Нанами гонится за нашим обоюдным удовольствием, втрахивая меня в стену, а мне остается лишь держать ноги широко расставленными, и прогибаться старательней, чтобы магу было удобнее. Чтобы магу было проще загонять в меня член, и опять, и опять, и опять, толкаться раскаленными рывками, глубоко, натужно, распирая и натягивая мое такое жаждущее его лоно. Он заполняет меня собой через край, выбивает из меня все мысли, всю тревогу, весь здравый смысл. Член проталкивается так сильно и так остро, что мне не хватает лишь какого-то ерундового прикосновения к клитору, чтобы кончить. И тогда я снова прошу. Задыхаясь, заходясь стонами, прошу: — Кенто… Он понимает с полуслова. Пьяный взгляд уцелевшего глаза болезненно блестит, когда он смещает руку с бедра мне на живот, а потом скользит ею по лобку вниз. Его пальцы находят путь безошибочно. И меня блять мажет, растворяет, трясет и разрывает от удовольствия, такого шквального, такого невыносимого. Оргазм поднимается, кажется, из самого моего существа, распускаясь раскаленным наслаждением и тугими сокращениями лона. Нанами глухо рычит, скалясь от того, как сильно и как приятно моя кончающая киска сжимается на члене. И как только мой оргазм начинает ослабевать, мужчина вбивается на всю длину, заставляя меня закричать от того, как это чересчур. Вбивается снова, и теперь уже изливается сам, не стесняясь собственных хриплых стонов, от которых я всякий раз теряю голову. Проклятое семя толчками наполняет меня внутри, и по телу мужчины гуляет сладкая дрожь. И я подливаю масла в огонь, снова сжимая член стеночками, и вырывая у Нанами новые стоны удовольствия. Маг покрывает мои плечи поцелуями, осторожно выскальзывает, я поворачиваюсь к нему лицом, держась за него. — От меня ни на шаг, ты поняла, Лисица? — рубашка смялась, брюки спереди покрыты следами наших выделений, волосы встрепаны, о, Нанами Кенто, тебе к лицу этот развратный раздрай. Вместо ответа дарю ему очередной долгий сладкий поцелуй. Мы только начали. *