Лисица

* Ласково перебираю мягкие черные волосы гибрида, пряди скользят между пальцами, переливаются чернильно-синим под мягким светом ночника. На нас обоих давно нет одежды. Чосо лежит поперек постели, положив голову мне на колени. Широкая грудь мужчины тяжело вздымается от рваных вдохов, кадык то и дело дергается вверх-вниз, когда Чосо судорожно сглатывает слюну, снова и снова облизывая приоткрытые губы. Вторая моя рука оглаживает рельеф мышц внизу его живота и скользит по лобку к основанию члена. У меня сегодня настроение на лиричную, неторопливую ласку. И этот зайка всецело согласен на абсолютно все мои идеи. Особенно когда кисти его рук перехвачены металлической цепью, и максимум, что он может — опускать их, либо поднимать. Конечно, при желании Чосо Камо способен с легкостью освободиться, стоит лишь приложить чуть больше усилий. Но он охотно принимает правила игры. Сейчас он хочет принадлежать. Хочет быть в моих руках. Моя ладонь накрывает его мошонку, нежно сжимает, перекатывает яички и аккуратно оттягивает. Чосо отзывается вздохом. И с его губ срывается: — Расскажешь, как ты стала хозяйкой Черного солнца? Улыбаюсь. Наклоняюсь к его лбу, оставляю на бледной коже поцелуй. Его скованные между собой руки тянутся к моему лицу, и я позволяю ему огладить мои скулы. Я бы рассказала, тем более, что виден его искренний интерес. Но мне так не хочется вспоминать былое!.. …Чародей оставляет меня, оглушенную и обожженную, сидеть на полу в обрывках собственной одежды. Цепь больно оттягивает одну руку. Чародей оглядывается через плечо, прежде, чем выйти из комнаты: — Пока я подготовлю все к церемонии, посиди тут и подумай над своим поведением, Лисица, — его губы искривляются в горькой улыбке, — я ведь обещал, что сделаю тебя своей, зверек. Зачем был весь этот цирк? Бессильно оскаливаюсь в ответ. Цепь гремит, когда я делаю слабый рывок. Оглушенная чужой магией, не могу сдвинуться с места. Пока что… Мои пальцы пробегают по стволу члена, подушечками не оставляя без внимания каждый бугорок вен. Член горячий, очень твердый и налившийся. Чосо чуть подается бедрами вверх, за это я награждаю его символическим шлепком. Дергаться никто не разрешал. Вторая моя рука у его лица тянется к горлу мужчины, и я синхронно глажу его сверху и снизу — шею и член, ключицы и лобок. Невесомо, нежно, в каждое касание вкладывая всё удовольствие, которое я испытываю рядом с ним. …Постепенно фокусируюсь и осматриваюсь. Он принес меня в сокровищницу — чтобы спрятать ото всех, а ещё потому, что мне, ослабевшей, не сломать её дверь, даже если мне хватит сил освободиться от привязи. Остатки чужого атакующего колдовства все ещё вынуждают ощущать зверскую слабость. Кручу головой — в полумраке комнаты вижу стеллажи с запечатанными артефактами. Этот чародей — известный коллекционер. На противоположной стене закреплен, как мне сперва кажется, огромный круглый щит с нацистской символикой. Но чем больше я приглядываюсь, тем яснее вижу, что это литое шестнадцатиконечное изваяние, так похожее на коловрат, но каждый луч которого развернут в обратную сторону, против часовой стрелки. И кажется это единственный в комнате предмет с острыми краями. Поднимаюсь на подрагивающие ноги… Мужчине нельзя себя трогать, нельзя оказывать сопротивление, нельзя без позволения слишком активно двигаться. У Чосо есть только возможность по желанию сказать стоп-слово — «Кровь», и тогда я моментально прекращу игру. Гибрид взведен до предела, на вершине головки его члена выступает едва заметная тягучая капля влаги, и я едва перебарываю в себе желание подобрать её кончиком языка, ощутить её вкус, прежде, чем спуститься поцелуями по члену к этим тугим яйцам, которые я намерена сегодня опустошить. Чосо выдыхает стон, когда я сжимаю кулак на члене и несколько раз провожу вниз-вверх, подогревая, раздразнивая. Большой сильный воитель в моих руках, опасный противник, умелый чародей — тает, скулит и всем своим видом просит не останавливаться. Щедро облизываю ладонь для лучшего скольжения и возвращаю её на член, большим пальцем щекочу и глажу горячую головку, вырывая все новые и новые вздохи у моей добычи. Торс Чосо, словно высеченный самыми умелыми античными мастерами, вздрагивает от каждого моего движения. Эта картина вынуждает меня потянуться вниз и вбок, склоняясь к телу мужчины, и провести языком вдоль пресса гибрида, нырнуть юрким кончиком в аккуратный пупок, увлажнить дорожку темных пеньков от выбритых волос, спускающуюся к его лобку. Его член чувствует грешную близость моего рта, но для минета ещё слишком рано. Задеваю головку ноготком — «стилет» скользит нежно, но остро. Чосо знает, что моим когтям можно доверять, но все равно задыхается от интенсивности ласки и от того, до какой степени она на грани. На грани того, что я едва держусь, лишь бы не нырнуть кончиком коготка в сочащуюся предэякулятом щель на головке члена. Моя вторая рука беззастенчиво погружает пальцы в рот мужчине. Чосо дразнит меня языком, лишний раз напоминая о том, какой он умелый, и я откидываюсь на подушку в изголовье кровати, выдыхая сквозь стиснутые зубы. Я, блять, вообще-то тоже завелась, и уже достаточно давно. Но правила есть правила, для доминатрикс в том числе. …Хватаюсь за ближайший стеллаж. Меня ведет, бросает из стороны в сторону. Но я делаю сверхусилие. Цепь надсадно гремит, разматываясь по полу. Хоть бы хватило длины! И длины хватает. Перехватываю цепь двумя руками, натягиваю и начинаю пилить об одно из шестнадцати лезвий. Кажется, это не декор, а тоже какое-то оружие. Чую исходящую от него Проклятую энергию, но хаотичную, словно неприрученную. Стараюсь пилить быстрее. Лезвие коловрата оставляет на металле глубокие порезы, но недостаточно, чтобы рассечь звено вот так сразу. За дверью сокровищницы слышатся шаги. Я судорожно ускоряюсь. И вскрикиваю, когда одна из рук, не выдержав перенапряжения, соскальзывает. Лезвие луча ссекает с кисти кусочек кожи, горячая красная юшка крови тут же окропляет и пол, и цепь. И лезвие. Чтобы затем алой блестящей змейкой собраться воедино и устремиться в центр коловрата. Размахиваюсь и бью по лезвию. Цепь наконец-то разлетается, а сердцевина шестнадцатиконечной огромной свастики передо мной вспыхивает алым. Чародей распахивает дверь. В его руках кандалы и чаша. — Лисица!.. — он не успевает договорить. Коловрат со скрипом подается со стены, а я вскидываю руки, в попытке то ли защититься, то ли спрятаться. Металл, вкусивший моей крови, приходит в движение. И это огромное колесо из шестнадцати загнутых лезвий несется на Чародея. Тот успевает захлопнуть дверь, прежде, чем это странное оружие вонзается в стену. И судя по тому, как по одному из лезвий течет проклятая кровь, и я её чую, Чародей по ту сторону двери отскочить не успел. — Привстань, — легонько провожу пальцами по подбородку мужчины. Чосо поднимает голову, я встаю и тянусь к прикроватной круглой тумбочке, чтобы открыть небольшую узкую шкатулку. Там на бархате поблескивает стальной катетер — тонкий на кончике, чуть расширяющийся дальше и весь усеяный таким же стальными шариками. Прихватываю лубрикант и возвращаюсь на постель, в этот раз устраиваясь верхом чуть ниже бедер моей добычи. Гибрид жалобно выдыхает: — Ты ведь будешь аккуратна?.. — Когда это я не была аккуратна? — мой мягкий тон успокаивает Чосо, вспышка сомнения в его взгляде гаснет моментально. Знает, что я права. Подтягивает подушку себе под голову обеими скованными руками и всем своим видом демонстрирует безоружность. Склоняюсь к члену, награждаю его несколькими мокрыми поцелуями, облизывая головку, от чего мужчина испускает несколько протяжно-тихих стонов, делаю несколько возвратно-поступательных движений головой, позволяя члену пропахать слизистую глотки несколько раз туда и обратно, а потом выпускаю. Чтобы демонстративно и медленно облизать игрушку от кончика до основания. Чосо ёрзает, кусая губы. Ну же, зайка, не бойся. Ты же знаешь, что моим рукам можно доверять. Лисица не сделает больно, Лисица сделает сладко. Лубрикант из тюбика вязко выдавливается мне на ладонь. Не жалея ни капли, тщательно смазываю член, особенный акцент делая на головке, так же щедро смазываю катетер. Веду закругленным тонким кончиком по уздечке члена. Касание металла заставляет Чосо вздрогнуть, рваная челка падает на его полузакрытые глаза. Усмехаясь, обвожу истекающую предэякулятом щелочку, растягивая момент предвкушения проникновения. Бедра Чосо подо мной подрагивают, равно как и все тело его дрожит от смеси возбуждения, ожидания и полного подчинения. Металлический кончик ныряет вглубь. Погружается совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров. Внимательно слежу за реакцией гибрида. Продеваю палец в кольцо на противоположном конце игрушки, чтобы избежать неприятностей. Чосо кусает губы, тяжело дышит, но пока не издает ни звука. Что ж, это поправимо. Мне нравится, когда он стонет — ему так к лицу это ломающее желание и полное погружение в жар близости!.. Позволяю катетеру скользнуть глубже. Приоткрытая дырочка щели встречается с первым шариком — он небольшой по сравнению с теми, которые украшают игрушку дальше, но прямо сейчас — весьма ощутимый. И Чосо стонет, когда моя рука совершает невесомый нажим. Шарик проскальзывает внутрь, я замираю, а мужчину трясет от шквала ощущений. Он выхватывает из-под головы подушку и зарывается в неё лицом, за что получает очередной шлепок по бедру. — Я хочу видеть твое лицо, — приказ произнесен мной так ласково, как этот мужчина этого заслуживает. Но он не выполняет его сразу, за что получает уже не шлепок, а укус за выступающий перекат мышц на боку. Мои клыки не прокусывают его кожу — себе я этого не позволю, — но действуют отрезвляюще. Чосо убирает подушку, и я вижу, что прямоугольная полоса на его переносице прорастает дополнительными вертикальными отметинами. Обычно это происходит, когда гибрид приходит в ярость и включается его состояние боевого режима, но так же это повторяется снова и снова в те моменты, когда возбуждение слишком сильно бьет по его природе. Выпрямляюсь, вытираю слюну с лица, несколько мгновений любуюсь простертым передо мной мужчиной и делаю круговое движение катетером. Игрушка мягко разминает узкие упругие стенки, чуть двигаю её вверх и обратно на несколько миллиметров вниз. Чосо прогибается, запрокидывая голову и жмурясь. Мой слух ласкает его полный острого наслаждения развязный стон. И я прокладываю катетером путь чуть глубже, обхватывая второй рукой ствол члена и медленно-медленно двигая ею по всей длине. То, как мой кулак сжимается на члене, заставляет Чосо чувствовать игрушку внутри ещё сильнее. …Шестнадцатиконечное металлическое колесо медленно откатывается, чтобы повалиться набок и съежиться до размеров сюрикена. Кровь моего мучителя стекает из прорубленной щели в стене и по уменьшившимся лучам, но в центровик не собирается так, как это произошло после моего пореза. Делаю шаг к коловрату, осмеливаюсь взять его в руки. Пожалуй, стоит забрать его с собой и показать кому-то знающему. Пропускаю металл игрушки глубже. Второй шарик проходит уже немного легче, и под низкий стон мужчины продвигаюсь ещё глубже, останавливаясь на грани его боли и удовольствия. Член туго пульсирует в моей руке, склоняюсь, облизываю головку по кругу, покрываю поцелуями каждую вену на бархатистом раскаленном стволе. Чосо скулит, кусает губы и чуть вскидывает бедра. — Ещё… — у него это срывается очень тихо, но очень пошло. И я даю ему ещё — погружаю игрушку вглубь этой восхитительно горячей плоти. Чосо трясет, он буквально задыхается, взъерошивая скованными руками свои волосы и позволяя себе в очередной раз открыто выгнуться в пояснице. У меня между ног полыхает пожар возбуждения при виде всего этого, но я не могу дать слабину и приласкать и себя тоже. Поэтому мужественно терплю, перебарывая в себе желание вытащить катетер и оседлать этот член. Терплю и двигаюсь ещё глубже. Еще. Сразу на два дополнительных шарика. Они медленно-медленно раздвигают плоть отверстия на головке члена, растягивают её с садистской постепенностью, вынуждая мою добычу буквально сходить с ума, метаться на постели, хватать воспаленными губами воздух и стонать так, словно я трахаю не его член, а его шикарную мускулистую задницу. Ничего, зайка, если мы оба этого захотим, это мы тоже с тобой сделаем. Основание кольца встречается с гладким кончиком головки. Теперь игрушка полностью внутри. Не двигаюсь ни внутри, ни снаружи, позволяя мужчине привыкнуть. И когда у Чосо чуть выравнивается дыхание, начинаю движение вглубь-вверх и обратно. Вытаскиваю игрушку вплоть до самого первого маленького шарика. Щель на головке члена пульсирует, и я возвращаю игрушку назад, медленно, нежно, но неумолимо. Вздохи Чосо срываются на стоны каждый раз, когда чуть остывший металл каждого из шариков погружается в него заново. И снова помогаю кулаком снаружи, лаская член ритмично и плавно. Лубрикант тянется вязкими нитями, я вставляю игрушку снова до конца, снимаю кольцо с пальца и накрываю член ртом, подцепляя кольцо кончиком языка. Вот теперь можно и минет. — Блять, Лисица!.. — у Чосо срывается не стон, почти крик, такой бархатный и блядски сладкий. Кольцо холодит язык, когда я его выпускаю, чтобы начать двигать головой. Член с игрушкой внутри пульсирует, готовый кончить в любой момент, но моя добыча этого не сделает, пока я не позволю. Металл кольца касается свода глотки, я втягиваю щеки и сжимаю губы как можно плотнее, попутно ощущая, как у меня между ног с каждой секундой горячей влаги становится все больше. Делаю ещё несколько фрикций, чтобы затем выпустить член изо рта и снова потянуть колечко вверх. Игрушка скользит, как по маслу. Тугая маленькая дырочка выпускает металл туго, и так же туго принимает обратно, но теперь мои движения чуть быстрее. Чосо кусает собственное запястье, прежде, чем захлебнуться собственным удовольствием снова и снова. Вскидываю на него затуманенный взгляд и отмечаю, что у мужчины от удовольствия на уголках зажмуренных глаз блестят влажные дорожки. Останавливаюсь, чтобы он отдышался. Чосо едва хватает сил немного прийти в себя, как я снова с головой отправляю его в эти острые ощущения, безжалостно и быстро. Вверх-вниз. Вверх-вниз. И снова. И снова, и снова. Горячо, туго, невыносимо. Моя вторая рука гуляет по члену, сжимая ствол так, чтобы не причинить боли, но при этом усилить ощущение стимуляции игрушкой. Шарики выскакивают из головки уже раскаленные, и такие же раскаленные погружаются обратно, вырывая у мужчины новые и новые стоны, от которых я сама плавлюсь, как недотраханная блядь. …Кладу находку перед археологом. Пожилой преподаватель направляет на неё свет настольной лампы, долго рассматривает, не прикасаясь, а потом задумчиво просит: — Раскрой. — Как? — тоже пялюсь на металлический шарик, в который сжался прирученный мной артефакт. — Попробуй послать мысленный импульс, — преподаватель кивает на шарик. Подхватываю его на ладонь, закрываю глаза и мысленно приказываю лучам развернуться. Шарик тут же разворачивает все шестнадцать лучей, но диаметр остается небольшой. Ахаю. — Да это же Черное солнце! Проклятое оружие шаманов, — археолог снимает очки, — я дам тебе контакты одного человека, он научит тебя, как с ним обращаться. Киваю, вытаскиваю телефон и готовлюсь записывать под диктовку. — Его зовут Тоджи Фушигуро, адрес… — и археолог диктует улицу и дом, — скажи, что я тебя прислал, он поймет. Снова киваю. Черное солнце съеживается обратно до размеров мяча-попрыгунчика. Прячу его в карман. Эта привычка останется со мной навсегда. — Лисица, пожалуйста…- у Чосо нет сил, чтобы закончить фразу, он стонет сквозь стиснутые зубы, его трясет в сладкой агонии от невозможности получить разрядку, будучи взведенным, как звонкая тугая струна. Вытаскиваю игрушку полностью, вбирая член в рот и заглатываю до основания, крепко лаская ствол языком и прижимая головку к небу. Получая это молчаливое позволение, мужчина изливается мне в глотку горячо и долго, судорожными толчками, и его стоны теперь переходят в гортанный рык. Алые вертикальные линии под его глазами заостряются парными стрелками каждая, острый кадык вздрагивает в очередной раз, когда я проглатываю сперму и вылизываю член дочиста. Проклятая энергия моей добычи шквалом устремляется в каждый уголок моего сознания, заставляя кицунэ трепетать от восторга. И Чосо не оказывает никакого протеста, когда я подбираюсь выше и сажусь на его лицо. Лоно встречает ласку от его губ и языка с податливой благодарностью, расступаясь и пуская влагу, которая теперь смешивается с его слюной. Чосо ещё потряхивает, когда он начинает вылизывать меня так горячо и старательно, что из моего разума моментально испаряются все мысли. Наступает вязкая абсолютная тишина из розово-золотых вспышек под закрытыми веками. Язык мужчины скользит по клитору, теребит его и обволакивает влагой, пока я запускаю обе руки в волосы Чосо. Гибрид стонет мне в промежность, но теперь это стон сладкой усталости. Красивое мужское лицо между моих ног — это ли не одна из самых желанных картин, которые моя лисья природа хочет наблюдать изо дня в день? Оргазм распускается внизу живота и накрывает нежно, утаскивает бешеной пульсацией и горячей волной наслаждения глубоко и бесповоротно, не оставляя мне ни шанса на сохранение маски доминатрикс. Меня ломает от удовольствия, и я кричу, выгибаясь и впиваясь в волосы Чосо, пока тот со столь же садистской неумолимостью продолжает ласкать мою киску. Едва нахожу в себе силы привстать, чтобы рухнуть рядом с мужчиной, чтобы хоть немного прийти в себя. Ощущаю, что у меня заложило уши и чуть занемели руки. Бессознательно растираю ладони, пока Чосо переворачивается набок, звякнув цепочкой. — Так ты расскажешь мне, как стала хозяйкой Черного солнца? Сдуваю прядь волос со лба: — Расскажу. *