Лисица

* Кончик пальца привычным движением ложится на значок приложения на экране телефона. Краем глаза смотрю статус моего заказа. «Доставляется». Сегодня выходной, побаловать себя несколькими порциями горячих роллов. И да, у наемниц-кицунэ тоже бывают выходные. Плавающие, но все же. Дверной звонок отзывается нежной трелью — специально выбирала как можно более спокойный звук, щадящий нервную систему. Гости ко мне приходят не так уж и редко, седеть от неожиданности всякий раз, когда визитер жмет кнопку звонка — сомнительная история для кого угодно. Запахиваю пеньюар на талии, чтобы не смущать курьера. Вот умница, как скоро довез!.. Не глядя в глазок, открываю дверь. — Доброе утро! — высокий худой парнишка в фирменной жилетке и кепке с дежурной улыбкой протягивает мне крафт-пакет. — Ваш заказ! С такой же дежурной улыбкой забираю: — Доброе утро! Спа… — договорить не успеваю. Парнишка-курьер меняется в лице. Из его груди резко вырывается изогнутый крюк кроваво-багрового цвета. Из уголков рта парня устремляются струйки крови. — Вот же блять!.. — отскакиваю. Все это происходит за каких-то пару секунд. Машинально продолжаю сжимать в руках пакет с роллами, но спустя мгновение прихожу в себя и отбрасываю его. Ну, вот, завтрак псу под хвост. Пацан медленно падает мне в коридор лицом вперед, и теперь я вижу, что за его спиной стоит ещё один гость. Багровый крюк рассыпается в воздухе миллиардом кровавых капель. Гость перешагивает через порог. Молодой крепкий мужчина, бледное лицо поперек переносицы пересекает черный тонкий прямоугольный росчерк, вниз от нижних век тянется по заостренной полосе. Светло-карие колючие глаза обрамлены лавандовой дымкой. Рваная челка прикрывает белокожий лоб, пронзительно-черные волосы подобраны в два всклокоченных коротких хвоста. Белая рубашка с длинными свободными рукавами, светлые мешковатые брюки, темный шарф — одет максимально удобно. Опоясан двумя фиолетовыми поясами, завязанными V-образно. — Так ты и есть Лисица? — голос негромкий и слишком спокойный для того, кто только что убил человека. Быстро делаю вдох. Запах может многое поведать о природе и образе жизни незванца. Гибрид человека и проклятого духа?.. Отступаю на шаг назад, лихорадочно вспоминая, куда положила Черное солнце, когда вчера вечером вымотанная приползла с задания. И учил же Тоджи-сенсей не бросать оружие где попало!.. — Я, — напряженно наблюдаю, пока что он нападать не спешит, — с кем имею честь говорить? Гость оглядывается по сторонам, словно оценивая окружающую обстановку. — Меня зовут Чосо Камо, — делает шаг в мою сторону, осматривает так, словно боксер на ринге глядит на спарринг-партнера, — я пришел преподнести тебе урок, Лисица. — Боюсь, я в нем не нуждаюсь, — рывком подскакиваю к вешалке: вспомнила, оно осталось в кармане тренча. Успеваю выхватить металлический шар, взмахиваю рукой и Черное солнце мгновенно разворачивает свои изогнутые лезвия- лучи коловрата. Но ровно так, чтобы я могла размахивать им в коридоре. Гость ухмыляется: — Ты приходила за моим младшим братом, Юдзи Итадори — переворачивает широкие ладони кверху перед собой, между пальцев материализуются извивающиеся кровавые ленты, — каждый, кто совершил эту ошибку, уже понес наказание. — Нанами Кенто достаточно убедительно меня наказал в свое время! — огрызаюсь, не спуская глаз с лент. — Чосо Камо, я не трону твоего братишку, я обещала это как минимум двоим шаманам, и теперь обещаю тебе! Только убирайся, ради всего святого! Кровавые блестящие ленты с копьеобразными кончиками устремляются в мою сторону. Сейчас весь коридор мне перепачкает! Отбиваю первую атаку Черным солнцем, приняв ее на центр коловрата, регулирую рукоять и пячусь. — Как ты меня вообще нашел? — вот же су-ука, мне это не нравится! — Я шел по следу твоего оружия, — гость кивает на Черное солнце, и у меня по спине бежит холодок. Его техника — манипуляции с кровью. Моя связь с моим оружием — тоже магия на крови. Одиннадцать лет назад, когда меня подобрал Тоджи Фушигуро, и согласился обучить, я уже была хозяйкой Черного солнца, по случайности порезавшись об одно из шестнадцати лезвий при попытке сбежать от темного мага, в плен к которому попала, и в жилище которого и хранилось это оружие. Одиннадцать лет назад я не умела толком с ним обращаться, и уроки Фушигуро-старшего пришлись весьма к месту. Решаю не ждать. Делаю выпад и одно из лезвий срезает кусочек рукава гостя. Он очень быстрый, движения выверенные, смертоносные. Каждый из моих хвостов топорщится — ощущаю смесь страха и азарта. — Сколько тебе лет? — его тон такой ровный, словно это вовсе не он только что сделал прыжок вдоль по коридору, чтобы увернуться от коловрата. — Фактически двадцать девять! — не отвечаю, огрызаюсь. Какая ему разница?! — Девять хвостов в двадцать девять прожитых годов? Но для кицунэ ты очень неопытна, как же так вышло? — ухмылка едва скользит по его губам. Кровавый крюк вонзается в стену в миллиметре от моей макушки. Делаю ещё несколько выпадов. Материализованная им кровь разлетается во все стороны. Мне мало того, что избавляться от трупа, так ещё и квартиру потом драить!.. — Я умею поглощать проклятую энергию живых её носителей, — ещё один выпад, и я задеваю и без того забрызганные кровью обои, арендодатель меня убьет! — Потому отрастила девять хвостов раньше тысячелетнего Дня Рождения! Кажется, ответ его вполне устраивает. На мгновение хочу остановиться, чтобы поправить пеньюар, и тут случается непоправимое. Поскальзываюсь на кровавом потеке, опрокидываюсь на спину и подлетаю по линолеуму прямо под ноги гостю. Пеньюар задирается куда-то до ушей. — Для кицунэ ты слишком неаккуратна, — он, что, насмехается? Моментально вскочить на ноги не получается. Смахиваю пеньюар вниз, чтобы хотя бы прикрыть бедра, и мои хвосты пронзает боль — копье, материализованное из сжатой крови, пронзает один из них, вынуждая меня завизжать. Второе копье пронизывает второй, пригвождая меня к полу. Арендодатель точно три шкуры с меня спустит, ремонт придется делать втайне… Мужчина приседает передо мной, его глаза на уровне моих, я вижу, как свет бликует на его радужке. — Проверим, что случится с кицунэ, если я ужалю тебя своей кровью? Мысленным усилием растворяю хвосты в воздухе, делаю рывок вперед и опрокидываю гостя на спину, крепко сидя на нем сверху и стискивая его кисти когтистыми руками: — Проверим, Чосо Камо, что случится с гибридом человека и проклятого духа, если его укусит кицунэ? — скалюсь ему в лицо, задыхаясь от ритма драки. Он не может сложить руки, чтобы изобразить знак, призывающий оружие, я не выпускаю его. — Не боишься, что обращусь чудовищем и пожру тебя и твои хвосты без остатка? — приподнимает верхнюю губу в кривом оскале. Я склоняюсь вперед, к его лицу, высовываю кончик языка и позволяю тоненькой нити слюны повиснуть над его устами. Гость тут же в ответ резко сдувает влажную нить и зловеще усмехается: — Насколько тебя хватит, Лисица? Меня питает проклятая энергия, я не устану. А ты? А я заберу её у тебя, нахал. Вновь склоняюсь вперед, мои волосы щекочут его лицо. Он красивый, нетипично, по-своему. Делаю вдох, сканируя каждую ноту его запаха. Он пахнет кровью, конечно, аромат сладковато-металлический, тяжелый, от него поджимается нутро. Ещё он пахнет какой-то мучной теплой едой, мне сложно идентифицировать — тягучий запах крови перебивает все. Немного пахнет горячей пылью, словно нагретой солнцем. Но судя по бледности его кожи, он предпочитает тьму. Ну вот что ему стоило не приходить сюда и не портить мне выходной?.. — Хватит, не переживай, — фыркаю, откидываясь назад, в голове проворачивая варианты. Он сейчас играет. Он спокойно может снести мне половину тела, преобразовав проклятую энергию в кровь и выпустив кровавый режущий фонтан из, допустим, рта. Физически я могу удерживать достаточно долго, но он прав, я устану, и что? Если укушу, пойдет реакция, а он возьмет да и сожрет меня? Мгновение раздумий прерывает его ненавязчивый вопрос: — Раз уж ты решила измотать себя, не могла бы хотя бы не ерзать на мне? И только сейчас я замечаю, что у него стояк. У него, блять, стояк с того самого момента, как мои руки сжимают его кисти у него над головой. В народных сказаниях кицунэ — обольстительницы, способные не только превращаться в лис и творить природную волшбу, но и пополнять жизненные силы за счет тех, кто пал жертвой их греховных чар. Не могу сказать, что это неправда. — Иначе что? — древняя природа моментально берет верх. Уже не помню, что собиралась позавтракать. Крафт-пакет с роллами валяется где-то у порога одной из комнат. Про труп курьера не помню тоже. Пелена из розового золота застилает сознание. Ну и зачем, зачем этот мерзавец обратил мое внимание на такое досадное недоразумение? — Не знаю, ты мне скажи, — о, да, он заметил, что я заметила. По какому такому праву он сейчас не испытывает неловкости? — Уже забыл, зачем пришел? — мое шипение ему на ухо заставляет его снова ухмыльнуться. — Все ещё собираюсь преподнести тебе урок, Лисица, — отзывается шепотом, провоцируя то ли на атаку Черным солнцем, то ли на укус оборотня. Наклоняюсь, касаясь кончиком носа виска гостя: — Какой глупый и какой упрямый, — мои пальцы, сжатые на его кистях, подрагивают, — ты в моем доме, на моей территории. Сам пришел мне в лапы. Думаешь, можешь диктовать свои правила? Мне плевать на твоего брата, мне угрожал Сукуна, мне угрожал Нанами, я его не трону, — чувствую его тяжелый вдох, словно он пытается сам себя успокоить, — а вот тебе так просто не отделаться!.. — Да что ты можешь со мной сделать, кицунэ? У тебя ни проклятой энергии, ни…- закончить эту фразу ему не суждено. Тянусь лицом к нему, и сначала мой язык скользит сбоку по его шее, а потом лисьи клыки чуть смыкаются на кадыке. Это моментально ставит его на место. Взгляд из насмешливого делается сначала негодующим, а потом и вовсе воспаленным. Блять, да он же сабмиссивен от макушки до кончиков пальцев!.. Это маленькое открытие спускает меня с ментальной сворки. Снова тянусь и на этот раз целую приоткрытые губы, пробуя гибрида на вкус. Он покорно принимает поцелуй, позволяя острому языку кицунэ нырнуть между зубов и ласкать его собственный. Под моими бедрами стояк становится ещё крепче. Нехотя отрываюсь от его губ. Играть по фемдом-правилам так же интересно, как и наоборот. — Вот, что сейчас будет, Чосо Камо, — ощущаю его дыхание на своем лице, смотрю глаза в глаза, — сейчас мы оба встаем, запираем дверь, и я делаю с тобой все, что мне заблагорассудится, — выпускаю одну его руку, но лишь для того, чтобы зажать ему рот, чтобы не перебивал, — …а потом мы оба выебанные и довольные расходимся по своим норам, и если роллы целые, мы ещё и поедим. Возражения не принимаются, — демонстрирую зубастый оскал, как подтверждение моих слов и отпускаю вторую руку. Он привстает, опираясь на локти: — А если я попытаюсь тебя убить? — То я посажу тебя на цепь, прикую к батарее, и будешь жить у меня, Чосо Камо, как живая игрушка кицунэ, — улыбаюсь сладенько, как ребенку. Встаю. Пеньюар безбожно испачкан кровью. Делаю шаг ко входной двери, затаскиваю курьера в коридор целиком. Проклятье, с этой херней ещё разбираться!.. Гость тоже поднимается на ноги, и пока я укладываю мертвого пацана вдоль коридора, запирает дверь. Кажется, соблазн слишком велик, да? — Душ вон там, — взглядом показываю мужчине на приоткрытую дверь. Он шагает бесшумно, как призрак, на ходу снимая шарф и пояса. Подбираю крафт-пакет и разрываю его. Контейнеры с роллами целые, только бутылочка с соусом примялась. Ладно, допустим, мы действительно поедим. Следую на кухню, сбрасываю пеньюар и трусы, отправляю в стиральную машину, по пути откладываю роллы на стол. Слышу, как в ванной льется вода. Усмехаюсь своим мыслям и направляюсь составить гостю компанию. В ванной меня встречают клубы пара. Кажется, гибрид человека и проклятого духа любит мыться в кипятке. Отодвигаю непрозрачную матовую дверцу душевой кабины и первое, что вижу — широкая мускулистая спина гостя со стекающей по ней водой из душа. Черные волосы распущены, шнурки от хвостиков лежат на полочке под зеркалом. Чуть оглядывается на меня, и я вижу, что на его лице осталась лишь поперечная полоса на переносице, а те, что под глазами — исчезли. — Ну, привет, — перешагиваю порожек кабины, прижимаюсь обнаженным телом к нему, руки сами ложатся на подтянутые ягодицы незваного гостя. Когтями впиваюсь в эту бледную кожу, он чуть шипит, но не возражает. Моё собственное дыхание сбивается, оба стоим под горячими струями, и я едва успеваю сглатывать слюну: аппетит у голодной кицунэ разыгрался не на шутку. Он поворачивается лицом ко мне и я рассматриваю его — долго, бесстыже. Откровенно. Задерживаю взгляд на налившемся члене, таком же белокожем, как весь хозяин, но с темно-розовой приоткрытой головкой. Рассматриваю размах широких плеч, рельеф крепкого торса, изгибы его талии. Была бы я мужчиной, и будь у меня такое тело, я бы ходила голая. Кладу ладонь ему на грудь, Чосо тут же отзывается глубоким выдохом. Скольжу пальцами вниз, по его светлой и бархатной наощупь коже. Не выдерживаю и задаю тот самый вопрос: — Что ты такое, Чосо Камо? — Картина смерти, — его голос по-прежнему очень спокойный, хотя все остальное его тело заявляет об обратном. Ответ меня устраивает. Одна из Картин смерти. Чудесно. Так его кровь способна не только быть оружием, но ещё и отравить противника. Как же мне повезло, что сумела отразить все атаки!.. Моя рука, помедлив, продолжает путь, ласково глажу лобок, следом обхватывая основание члена и с удовольствием чувствуя поперек ладони его вес. Пальцы обхватывают ствол, вода стекает по нашим телам, осторожно делаю несколько движений кистью вперед-назад. Чосо прикусывает губу, собирает одной рукой мои волосы, второй привлекает меня к себе для ещё одного поцелуя. Он высокий, я едва достаю макушкой ему до плеча, но то, как такой большой и грозный враг сейчас сам идет в мои руки и тает от моих касаний, только ещё сильнее меня заводит. Ласкаю его член теперь уже обеими руками, он позволяет сорваться тихому стону, и дышит, блять, как же глубоко и тяжело он дышит, словно вот-вот кончит. Нет, я не разрешаю. Прекращаю ласку, он смотрит вопросительно и умоляюще. Но я не хочу продолжать здесь. Выключаю воду, выхожу из кабины: — Тебя ведь не смутит моя незаправленная постель? — Меня уже ничего не смутит, Лисица, — выдыхает, следуя за мной. Влажу в тапки, чтобы не запачкать ноги, перешагиваю в коридоре через опрокинутое Черное солнце, подбираю его, складываю и прячу обратно в карман тренча. Главное опять не забыть, что оно там. Гость бесшумно движется за моей спиной, и у меня снова дрожь и покалывание в кончиках пальцев от предвкушения. — Ложись, — киваю на постель со сбитым одеялом. Теперь его движения плавные, как у кота, и я откровенно любуюсь добычей. Допустим, я просто так прощу тебе запачканный в коридоре пол, Чосо Камо, но изрезанный твоими копьями линолеум тебе сейчас придется отрабатывать натурой. Позволяю ему рассмотреть и себя тоже. Его руки оглаживают мою грудь, когда я встаю на колени над его лицом. — Высунь язычок как следует, — для меня от самой себя этот блядский тон такой неожиданный. Но он выполняет приказ быстро и беспрекословно. Опускаюсь на его лицо, мои пальцы сжимаются на его черных, как смола, волосах, и я начинаю двигаться. И судя по тому, как он управляет языком, я не первая, кто оседлал это точеное личико. Язык то ласкает преддверие входа во влагалище, то ныряет внутрь, вынуждая меня просительно стонать, то скользит под капюшон клитора и стимулирует клитор так, что внизу живота расходятся миллиарды искр удовольствия. Я не позволяю ему перехватить инициативу, сжимая пряди его волос в кулак. Двигаюсь на его лице сама, буквально трахаю себя его языком, чувствуя промежностью покалывание от ещё не заметных на его лице, но ощутимых мокрой чувствительной влажной плотью «пеньков» сбритой щетины. Мужик есть мужик. И не важно, просто ли это человек, или Картина смерти. Чуть привстаю, позволяя Чосо отдышаться. Ему к лицу мои бедра по бокам от его головы. — Какой старательный умница, — поднимаюсь совсем, чтобы развернуться на сто восемьдесят градусов и снова сесть обратно на подставленный горячий язык, — я хочу видеть, как ты ласкаешь себя. И он подчиняется, послушно сжимая член и начиная движение одной рукой, второй держа меня за бедро. Чуть стонет мне в промежность, а я ощущаю, как помимо наслаждения от стимуляции меня пьянит и то, какой он теперь в моих руках покорный. Но для оргазма мне все равно этого мало. Резко встаю, он издает вздох. Наклоняюсь вперед, убираю его руку и позволяю члену скользнуть мне в рот. Его ладони тут же оказываются на моих ягодицах, пальцы раздвигают вылизанную им щель. Любуется результатом своих стараний? Член проскальзывает в глотку, разрешаю собственной слюне стекать по горячему бархатистому стволу. Но спустя несколько движений прекращаю. Все ещё не хочу, чтобы он кончил. Не сейчас. — Я хочу твои пальцы, — мурлычу, укладываясь на спину рядом, — а ещё покажи мне, — шепчу, — покажи мне, как ты бы хотел меня съесть, если бы мог. Чосо со сдержанно-развязным оскалом переворачивается, поднимается и перешагивает через мое бедро, раздвигая мои ноги так широко, что начинаю чувствовать себя беззащитной. Правую кладет себе на плечо и нежно дотрагивается до моих половых губ, кончиками пальцев чуть толкаясь между ними, с каждым разом попадая все глубже. На его шее очень не хватает грубого ошейника и поводка в моих руках. Для полного погружения. Пальцы толкаются глубже, сразу два. Для предварительных ласк в моем случае это чересчур. Не получается сдержать жалобный стон. Но Чосо, словно извиняясь, начинает параллельно целовать сначала щиколотку моей ноги, затем и стопу. Сочетание влажных поцелуев на чувствительной коже и его движений внутри пьянит, расслабляет и возбуждает ещё сильнее. Он внимательно наблюдает за моей реакцией, и я даю ему ее. Мне очень приятно, и я показываю это, не стесняясь. Отодвигаю вторую ногу ещё сильнее, раскрываясь перед его глазами целиком, его пальцы внутри меня издают влажные звуки при скольжении, и это тоже заводит и заставляет терять рассудок. Мужчина дотрагивается кончиком языка до моей пятки и проводит им до самых пальцев, оставляя мокрый след. Выцеловывает подошву, мягко покусывает большой палец, погружает другие пальцы в рот, посасывая и облизывая, потом покрывает поцелуями подъем стопы, не прекращая движений руки. Влажная после душа челка прилипает к его лбу, лишний раз подчеркивая художественно-вкусную фактуру его лица. Я хочу большего. — Я хочу член, — останавливаю его. Чосо ещё раз оставляет нежный поцелуй на щиколотке, позволяет мне опустить ногу и тянется вперед. Позволяю ему нависнуть надо мной. Его взгляд в моменте такой преданный, такой чистый… Лавандовая дымка вокруг его глаз розовеет. Все-таки это не тени, все-таки это естественный цвет его век. Придерживает член за основание одной рукой, второй опирается над моей головой. Головка раздвигает подготовленный к проникновению вход, двигаю бедрами навстречу, насаживаясь сразу до конца. Потрясающе тугое и сладкое чувство заполненности заставляет меня пошло и громко стонать, прогибаясь навстречу и краешком сознания ощущая, как мужчина целует мою шею и кусает за мочку уха, не смея двигаться без моей команды. И я ему её отдаю. — Можно, — то ли шепчу, то ли кричу. Вес его тела вжимает меня в постель, мое лицо оказывается где-то между его плечом и шеей. Он высок для этой позы, но мне все равно. Он вдавливает меня, выбивая судорожный выдох, и засаживает член так сильно и глубоко, что мне не остается ничего другого, кроме как отпустить контроль. Он трахает меня, одной рукой прижимая меня к себе за талию а второй опираясь над моей головой, и я не могу пошевелиться от того, какой он тяжелый. И горячий. И от того, как раскалены его толчки внутри, грубые, глубокие, тесные. Я без понятия, какая я у него по счету, но то, как он мной наслаждается, рвет мне крышу. Он вбивается снова, снова и снова, а я теряюсь, растворяюсь в этих ощущениях, плавлюсь в этих руках, способных, как оказалось, не только убивать. В какой-то момент запрокидываю голову и вижу его лицо — лбом он упирается во внутреннюю сторону сгиба собственного локтя, губы приоткрыты, на бледных скулах яркий алый румянец, глаза прикрыты и ресницы трепещут. Вот теперь можно. — Кончай, — в ответ на мой приказ его глаза распахиваются, от нижних век вниз по щекам снова устремляются две алые полоски. Движения его бедер ускоряются, и я стараюсь сжаться на его члене, чтобы ему было ещё приятнее. И он кончает. Прижимается ко мне и изливается бессовестно глубоко. Снова толкается и стонет, зажмуриваясь от наслаждения. Сейчас эта мордашка, которую я перед этим оседлала, ещё красивее, когда её черты искажены удовольствием. Он дрожит всем телом, прижимается ко мне, все ещё не выходя из меня, я глажу его, стараясь успокоить: — Тише, милый, тише. Иди ко мне, — тяну его на себя, он послушно укладывается, меня снова придавливает, как гранитной плитой, к постели. Я глажу его по голове, плечам, спине. И когда его дыхание чуть выравнивается, отдаю ещё одну команду. — Я опять хочу твой язык, Чосо Камо. Вижу, что его размазало. Но он все равно подчиняется. Выскальзывает из моего лона, укладывается поперек постели лицом мне между бедер и приникает ртом туда, куда так необходимо. Из меня сочится мой сок вперемешку с его семенем, а теперь там ещё и его слюна. Он не брезгует собственными телесными жидкостями — лижет так старательно, как будто от этого зависит его жизнь. Вот умница. Хороший мальчик. Кончая, кричу так пошло и протяжно, словно прохожу кастинг в порно. Но абсолютно искренне. Чосо позволяет мне пройти все стадии — сначала сладкая тягучая волна поднимается глубоко изнутри, сминая все спазмами наслаждения, потом — яркий долгий взрыв, выворачивающий, болезненно-острый пик удовольствия, становящийся по мере спада обволакивающе-мягким. Мужчина привстает, чтобы вновь нависнуть надо мной, гладит моё лицо и мою шею. — Лисица не будет больше обижать Юдзи? Не могу сдержать улыбку. — Я подумаю. Самое время отвлечься на роллы. В термобоксах они должны были ещё остаться горячие. *