Лисица

* Ближайшая камера наблюдения оказывается со свернутой шеей. Съезжаю со столба, как с пилона, выбрасывая на землю пучок вырванных проводов. Отряхиваю джинсы. Квартал однотипных гаражей, отличающихся только номерами у дверей, навеивает тоску. Особенно сейчас, в вечерние сумерки. Звук шагов, сверяюсь с фотографией, высланной заказчиком. Он, тот, кто нужен. Дальше все быстро — мой прыжок со спины, короткий крик жертвы. Чужое горло на вкус отдает сладковато-солёным металлом. Глотка оппонента с неприятным хрустом ломается в моих челюстях, клыки погружаются в плоть. Моя слюна бежит наперегонки с чужой кровью по подбородку, капает на грудь, пачкая темными пятнами зеленую рубашку с кокетливым небольшим жабо под глубоким вырезом воротничка. Встаю с колен, выпуская из когтистых рук жертву. Полиция спишет на нападение крупной бродячей собаки. Обычная практика после нападения оборотня. Достаю из кармана косухи телефон, фотографирую результат работы и отсылаю заказчику. Две галочки — прочитано. Спустя несколько секунд приходит оповещение от банковского приложения. «Вам начислено…» и сумма, на которую я смогу позволить себе улететь в отпуск несколько раз подряд, ни в чем себе там не отказывая. И спустя ещё несколько секунд — снова шаги. Легкие, мягкие, словно кошачьи, но это определенно человек. Проклятье!.. Отскочив за угол ближнего гаража, нащупываю во втором кармане сжатое до размера наперстка Черное солнце, готовое в моих руках развернуться, расправив шестнадцать острых лезвий и вонзиться каждым из них в каждого из моих противников. Полной грудью вдыхаю запах, сканируя пространство хотя бы так. Я не материализовала хвосты, но всем своим существом ощущаю, как незримые они топорщатся от смеси легкого страха и недовольства. — Я пришел за тобой, кицунэ. Какой приятный голосок у этого охотника. Не подаю признаков своего присутствия. Он приближается, и меня оглушает его аура, полная настолько концентрированной густой проклятой энергии, что хочется взвыть прямо тут, на месте, выпустить свой истинный облик, и пить это проклятое безумие, черпая обеими антропоморфными лапами. Особый, мать его, уровень. — Выйдешь сам, оборотень, или предлагаешь мне гонять тебя по всему кварталу? — маг так уверен в себе. Не знаю, хорошо это, или плохо, но в любом случае он силен, очень, и знает об этом. Подбрасываю в воздух комочек заколдованного металла, Черное солнце распускается с тихим шелестом железа о железо, диаметр оставляю не очень большой, ловлю проклятое оружие за рукоять и делаю шаг на свет: — Меня ищешь? Над растерзанным телом жертвы стоит парень, на вид — ненамного меня младше, голубоглазый, черноволосый, со вздернутым тонким носом и тенью от явно регулярного недосыпа под глазами. Белый свободный пиджак, черные брюки, белые кроссовки — ему в этой одежде точно будет удобно драться. За спиной незваного гостя на месте преступления темнеет катана в чехле. На безымянном пальце левой руки у него блестит кольцо. Обручальное? — Девчонка? — он вздыхает. — Предпочитаешь мужчин? — не упускаю возможности съязвить. Гость щурится, пряча усмешку: — Каждый раз так жалко вас убивать. Все-таки леди, как ни крути. — А ты у нас джентльмен? — делаю пару шагов вбок, под подошву моего собственного ботинка попадает острый камень, но я не подаю виду. Пацан симпатичный, но явно настроен расправиться со мной. Как будем выкручиваться, а, Лисица? — Джентльмен не напал бы на тебя с мечом. — Вытаскивает катану отточенным движением, вытягивает руку, направляя кончик лезвия в мою сторону. — Советую сдаться без боя. Я, Юта Оккоцу, студент столичного магического техникума, доношу до твоего сведения, что Старейшины объявили тебя преступницей против мира магов и мира смертных, обвиняемой в наемных убийствах, воровстве и лжи Совету. — Они же меня, блять, сами и нанимали, — рычу, выпуская когти. Значит, Совет не простил мне, что я отпустила малыша Юдзи?.. Свет уличного фонаря бликует на кончике катаны. — Явись из тьмы, что чернее ночи, и очисти нас от всякого скверного, — заклинание призыва Завесы на его устах звучит зловеще. Сумерки тут же становятся ещё темнее — Завеса опускается на квартал, и теперь мне точно не сбежать. Юта Оккоцу, как же, я слышала о нем. Ни разу не видела, конечно. До этого момента. Тот, кто навалял Гето. Тот, кто в любой момент может решить любую проблему, призвав на помощь Королеву проклятий. Конечно же кольцо обручальное — это ведь то самое кольцо!.. Черное солнце в моих руках уменьшается до предыдущих размеров, и я отправляю его в карман. Я не хочу драться. Парень кивает: — Умница. — Нет, я не собираюсь сдаваться, — запахиваю на себе косуху, словно пытаясь в ней спрятаться от противника, не хочу, чтобы мою новую кожанку попортили Черной молнией. — Юта Оккоцу, я хочу договориться, Ведь он, прежде всего, человек, верно? Тонкий изгиб его бровей изламывается, когда он удивленно их приподнимает: — Ты серьёзно? — Ты ведь и сам их терпеть не можешь, — медленно приближаюсь к нему, но безо всякой угрозы, и он это чувствует, — скажи им, что я перевоплотилась и убежала, а я взамен обещаю больше не попадаться тебе на глаза и не следить так сильно, — киваю на труп, который теперь единственное, что нас разделяет. — Во-первых, этого слишком мало, — кончик катаны ложится мне на яремную впадину, колко холодя кожу, — во-вторых, оборотень, я тебе не верю, — в приятном голосе сквозит металл такой же твердый, как лезвие его катаны. Что, отсечет мне голову? Прямо сейчас? Делаю маленький шаг навстречу, острие натягивает кожу и пронзает, впиваясь неглубоко, на пару миллиметров, тело силится тут же затянуть рану, но мне все равно. Заглядываю в чистые голубые глаза мага: — Мало? А чего ты хочешь? Он на полголовы выше меня, глядит сверху вниз, и я слышу, как его сердце отсчитывает гулкие удары. Чувствую его ненавязчивый одеколон, теплое дыхание на своем лице. — Твою голову, которую я принесу в техникум, — отшатнуться не пытается. Уже понял, что я начинаю игру на собственное выживание. На его остром треугольном подбородке и на нижней части легко очерченных скул едва заметна свежесбритая щетина. Сколько ему? Двадцать три? Двадцать четыре? Будь он оборотнем, точно перевоплощался бы в умильного щенка. И не скажешь, глянув вскользь, что это маг особого уровня. Так, милашка-студент, сплошной грин флаг. — Нет, мне это не подходит. Ещё варианты? — осторожно касаюсь лезвия катаны, отводя его от себя. Несмотря на открытую враждебность, в нем есть что-то притягательное. Наверное, вот эта самая щенячесть? Которую хочется жестоко испортить. Любую крепость можно сломать, главное — знать слабое место. Юта Оккоцу, такой правильный, аж бесит. — Ты странная, — чуть склоняет голову, разглядывая меня от макушки до носков ботинок, — не нападаешь, не убегаешь. Что с тобой не так? — свободной рукой убирает выбившуюся прядь волос с моего лица. Гляжу снизу вверх так искренне, как, пожалуй, никогда. — Я хочу жить. И я хочу, чтобы ты меня отпустил. Чего ты хочешь? Денег? Быть может… — облизываю пересохшие губы, — …тебе тоже есть, кого заказать? Пришли мне фото, и я сделаю все быстро и тихо. — Со своими врагами я привык разбираться сам, — такого снисходительного тона я от него не ожидала, — прости, Лисица, боюсь, варианты закончились. — Белокожий кулак стискивается на рукояти катаны ещё сильнее. Вот же бляха!.. Я боюсь не его, я боюсь разрушительную силу, которой он наделен. Он хороший человек, правильный до тошноты. И он вполне способен стереть меня в порошок. Только не призывай Королеву проклятий!.. — Кто сказал тебе такую глупость, маг? — решаюсь сделать этот шаг, и пятьдесят на пятьдесят, что он будет стоить мне жизни: кладу ладонь на грудь противнику, рука скользит по жесткой ткани пиджака вверх, к горловине, кончики пальцев касаются кадыка. Он знает, что я не посмею напасть. Сердце мальчишки бьется ещё громче. — Пытаешься соблазнить меня, лисица? — голубые глаза темнеют. — Думаешь, получится? Как правило, совсем юные щенята в таких случаях смущаются, кто-то даже может испугаться. Этому не страшно. Этого, кажется, мой выпад злит. Так даже лучше. Мои пальцы невесомо проходятся по щеке мага, зарываются в черные мягкие волосы челки, взъерошивая её. Не сопротивляется, позволяет гладить себя, впрочем, глядя глаза в глаза пристально и пробирающе до костей. — Посмотрим? — клыкасто улыбаюсь, тут же привставая на носочки и тянусь к его лицу. Наверняка там, в техникуме, уже нашлась какая-нибудь магичка, которая уже дала ему. Но кицунэ в человеческой форме, зуб даю, ты ещё не трахал, щенок. Он не предпринимает попыток меня остановить. Поцелуй выходит легким, ненавязчивым, неглубоким. Я будто принуждаю его. И почему блять мне это нравится? — Если ты меня укусишь… — почему он говорит это шепотом? Не важно. Отзываюсь я тоже шепотом. — Я не сделаю тебе больно и не причиню тебе вреда, — обещание сочится змеиным ядом, — а перед старейшинами ты сделаешь вид, что так и не нашел меня. — Это не просьба. Это очень ласковый, очень мягкий и тихий приказ плутовки-кицунэ, которая угодила в ловушку и пытается выбраться любой ценой. На второй поцелуй он отвечает так жадно, словно ему ещё не перепадало ни разу в осознанной жизни — хотя, я в это не верю, в тихом, мать его, омуте, все дела. Моя курточка соскальзывает с плеч на землю, а вместе с ней — моё оружие в кармане. Мертвый бизнесмен-офисник под нашими ногами — досадное препятствие. Разрываю поцелуй, наклоняюсь к трупу, из кармана брюк выуживаю ключи от одного из этих гаражей. Нажимаю на кнопку брелока, в ответ раздается приветственный писк, и двери ближайшего гаража оказываются разблокированы. Схватив косуху, тащу мага за руку в приоткрытую дверь. Следует за мной послушно, как пес за хозяйкой. Теперь он думает совсем не той головой. О чем думает Общество шаманов, посылая на задания молодежь? Разрешишь мне запятнать твою правильность, Юта Оккоцу, грязной лаской? Нажимаю ещё одну кнопку, и теперь писком отзывается уже авто внутри. Распахиваю заднюю дверцу: — Ну? Много слов сейчас будет не к месту. Машина большая, сиденье широкое, мне есть, куда уложить моего щенка. Моя курточка и его катана вместе с чехлом отправляются на переднее сиденье. То самое кольцо поблескивает под пробивающимся сюда светом уличного фонаря, и на миг мне становится чуть не по себе — будто собираюсь трахаться с женатым. Но если попрошу спрятать кольцо, решит, что это ловушка, поэтому — пусть. Укладываю его на спину вдоль бархатистого мягкого дивана, стаскивая его пиджак. Сажусь сверху. Торопливо сбрасываю ботинки, его пальцы расстегивают мою рубашку, и я вижу этот чистый небесно-голубой взгляд на уровне своей обнаженной груди. Этот ракурс ему к лицу. Поцелуем впивается мне туда, в яремную впадину, где алеет порез от его катаны. Взъерошиваю черные волосы, пропуская его пряди меж пальцами и оттягиваю его голову назад, чтобы мне было удобнее. Теперь, когда он сдался, целовать его ещё приятнее. Ты хоть сам осознаешь, Оккоцу, маг особого уровня, сколько в тебе нерастраченной нежности, и как охотно сейчас ты даришь её мне, поддавшись на уловки оборотня-лисы? Будь я помладше и понаивнее, растаяла бы. Хотя, я и без этого таю. Эти прикосновения такие трепетные, такие жадные, что у меня мурашки бегут по хребту и обратно. Торопливо снимаю джинсы, захлопывая дверцу машины, подкладываю под голову противнику подушку, прихваченную из-под заднего стекла. Так удобнее, да, маг? Расстегивает брюки, позволяя мне стащить с него рубашку, приспускает боксеры, позволяя мне смотреть и ласкать себя. Щенок не такой уж и робкий? Взгляд голубых глаз покрывает пьяная поволока человеческого живого возбуждения, когда мои пальцы скользят по бархатистому стволу так сильно налившейся плоти. Член горячий, тугой и тяжелый, так охотно идет в руки, желая большего. Я блять мокрая потому, что уже успела нафантазировать, как сладко кончаю на нем, или потому, что этот ангел — такой невинный на первый взгляд — так тяжело дышит подо мной? — Значит, такие у тебя методы убеждения, Лисица? — его руки сжимают мою задницу, подвигая меня ближе к члену. — И долго мне ждать? Вместо ответа сдвигаю вбок кружево трусов, сначала делаю несколько движений бедрами вдоль, размазывая собственный сок по стволу члена мага, затем, придерживая его у основания, позволяю ему медленно толкнуться внутрь. Стенки влагалища моментально натягиваются на обжигающе-твердой плоти, вынуждая меня упереться затылком в мягкий потолок авто, не скрывая судорожный стон. На мне только расстегнутая зеленая рубашка и сдвинутые трусы, на нем — я, и мои движения пусть и ограничены пространством, но теснота заводит меня ещё сильнее. Двигаться вверх-вниз я не могу, поэтому двигаюсь вперед-назад, сжимаясь на члене и из-под полуопущенных ресниц наблюдая за реакцией парня. Оккоцу не скрывает, что ему нравится. Голубые глаза закрываются, он запрокидывает голову, упираясь макушкой в дверцу, позволяет моим рукам гладить его торс, наслаждаясь бархатистостью прикосновений, а его ладони придерживают мои бедра, словно он боится, что я могу сбежать. Но я не могу сбежать. Его член во мне слишком глубоко и слишком тесно. Ты хоть сам понимаешь, Юта, какой в тебе потенциал? И я сейчас вовсе не о запасе проклятой энергии. Клитор раз за разом с силой трется о лобок мага, ощущения заставляют меня наклониться вперед, укладываясь грудью на грудь противника, он приоткрывает глаза и ловит мой поцелуй, хватает за ягодицы покрепче и начинает двигаться навстречу в куда более интенсивном темпе, чем мой. Глядя на этого правильного мальчика, и не подумаешь, что он так умеет. Так безжалостно. Скулю ему на ухо, не в силах сдерживаться, умоляюще, и совершенно искренне. Толчки изнутри размазывают меня окончательно, заставляя грозного оборотня плавиться в руках мага — если это одна из его проклятых техник, я не удивлюсь. Член туго гуляет вперед назад, задевая абсолютно все, что нужно, из-за чего меня трясет от удовольствия, и эта дрожь не остается им незамеченной. Ладонь Оккоцу стискивает мое горло, он вынуждает меня сесть, и глядя в мои глаза — так бесстыже для него — кончает, находясь внутри. Блять, хоть бы не залететь. Это не Сукуна с его межпространственным принуждением к близости. Это маг из плоти и крови, молодой, полный страсти, любви к жизни и этот его одеколон — проклятье, мне обеспечены флэшбеки на всю жизнь!.. Хорошо, что ширина сиденья позволяет сделать то, что он хочет. Моя жертва, судя по авто, зарабатывала предостаточно. Он резко выходит, подгибая колени и спускаясь лицом к моим бедрам. Знаю, что ему неудобно. Но джентльмен не отпустит леди без оргазма, да? Точеная мордашка скрывается между моих бедер, и я окончательно теряю голову. У такого правильного мальчика — такой бесстыжий язык. Этому обучают в магическом техникуме? Или в магическом техникуме есть, на ком практиковаться? Прикосновения настойчивые, нежные и быстрые. Я чувствую его нос и подбородок, чувствую, как удовольствие прорастает сквозь низ живота, сгоняя все ощущения в один очаг. Оккоцу сжимает мои ягодицы, закрыв глаза, словно пытаясь выпить меня всю. Кончаю, сгребая эти мягкие черные волосы и затылком и лопатками упираясь в потолок. Захлебываюсь собственными стонами — наслаждение накатывает волна за волной, обрушиваясь тягуче и невыносимо сладко. Юта выпрямляется, привлекая меня к себе и вынуждая улечься на него. — Я скажу, что ты превратилась в лису и сбежала. Я тяжело дышу, не в силах говорить. Из растраханного влагалища сочится проклятое семя. Надеюсь, Королева об этом не прознает и не придет за мной? *