Капитан и справедливость

Прошла неделя с тех самых пор. Целая неделя, в течение которой Папирус чувствовал себя неуютно. Он не хочет признавать, что чувствует вину. Он…хоть и поступил грубо, но так было нужно. Скелет был вызван королевой сразу на следующий день после его «увольнения». Он разъяснил всю ситуацию, упустив некоторые незначительные моменты. Королева Ториэль сказала, что теперь он может работать с Андайн в участке района монстров, чему Папирус был рад, но в то же время и нет, ведь работа с Андайн означало только одно — проблемы, что появлялись в самый неподходящий момент. Также некая…связь Андайн с Гвен немного…усложнила отношения между рыбным монстром и скелетом. Буквально на днях она угрожала ему, чтобы тот «извинился» перед Джастис. Папирус яро пытался донести до рыбы то, что он даже не хотел слышать малейшее упоминания о Гвен. Они в очередной раз подрались, и в ходе драки Андайн обиделась на него. А свою обиду она показывала маленькими розыгрышами и острыми подколами в его адрес. Это начинало действовать на нервы Папируса. Последний каплей стал недавний случай: — Никак нет, лейтенант Папирус, — прозвучало из уст монстра кролика, что обильно потел от прожигающего взгляда скелета. Мало того, что обычный офицер отклонил просьбу Папируса, так ещё и назвал того «лейтенантом». Конечно, фактически, скелет на данный момент действительно имел звание лейтенанта. Наверное, очень странно, что Папируса злит это слово. Но это, «лейтенант», напоминает человека, которого скелет пытается забыть. Словно кролик специально пытался напомнить Папирусу о его ужасном поступке и вызвать чувство вины…которого определенно не было! Папирус НЕ виноват в том, что Гвен последовала тогда за ним! — ТЫ СМЕЕШЬ ОТКЛОНЯТЬ ПРИКАЗ ОТ СТАРШЕГО ПО ЗВАНИЮ? — Папирус рычит, нависая над бедным кроликом. — ХОЧЕШЬ ВЫЛЕТЕТЬ ОТСЮДА? В ТАКОМ СЛУЧАЕ, Я ТЕБЕ ПОМОГУ! — скелет хватает за воротник кролика, поднимая того над землёй. — П-постойте, лейтенант.! — в очередной раз Папирус вздрагивает при упоминании этого звания. Он открывает пасть, чтобы рявкнуть на монстра, пока тот не продолжает: — Капитан сказала, чтобы мы не подчинялись вам! П-прошу, помилуйте! — кролик зажмуривается, пока его нос нервно дёргается. Папирус от недоверия отпускает воротник монстра, заставив того рухнуть на пол и крякнуть от боли. Скелет требует объяснения, кролик его даёт: Андайн приказала всем офицерам не слушаться Папируса и обязательно обращаться к нему на «лейтенант». Это очень глупое заявление. Глупое и детское. В общем, это в духе Андайн. Но Папирус не собирается сдаваться. Если Андайн хочет начать воевать с ним, то он обязательно ответит ей на это, когда-нибудь. И Папирус уверен в том, что его терпение намного больше терпения Андайн. Скелет будет тихо и медленно продумывать свою стратегию. Тактика рыбы понятна и проста — она хочет пошатнуть Папируса с помощью унижения его эго. Папирус переиграет её. Он использует свою хитрость на максимум.

_______________________

Гвен не депрессовала. Совершенно. И тот факт, что она не меняла спальную одежду и лежала целыми днями на кровати никак это не подтверждает. Она сдвинулась со своего места, чтобы перелечь на другой бок. Джастис правда старалась собрать себя снова воедино, но это было нелегко. И совесть ей не позволяла обратиться за помощью к другим. Её телефон давно был отключен из-за нехватки заряда, поскольку, та даже не заботилась о нём. Так что, она даже не знала, сколько у неё пропущенных. Не знала, было ли кому-нибудь дело до неё… Хотя, возможно, что дело и было, судя по тихим ежедневным стукам в её дверь. Или, может, это всего-навсего почтальон… Гвен не проверяла. Ей едва ли хватало сил, чтобы добраться до туалета или кухни. Несмотря на свое унылое состояние, она не хотела бы отказываться от жизненно важных потребностей своего организма. Всё было не настолько плохо. Ей просто необходим был небольшой перерыв, небольшая поблажка в своём сильно загруженном ранее расписании. Гвен думает, что пребывание в одиночестве — неплохой «отдых». Всё началось не с первого дня проклятой недели. Поначалу Джастис не решалась сдаваться. Она подала документы в чуть ли не во все департаменты полиции Эботта. И везде она получила один ответ: «Ваш ID в черном списке». Как тому ублюдку удалось прокрасться в её личные данные, ей узнать не довелось. Хотя догадки всё же есть. И тем не менее, даже в столь мрачный час, Гвен не сдалась. Она попробовала подать документы в другой город. На удивление или нет, ответ она получила тот же. Вот так мечта Джастис развалилась вмиг. Все её заслуги, старания и труды ушли в пустоту. И добили, конечно, слова Папируса, что крутились в её голове чуть ли не каждый день. Гвен было очень обидно осознавать, что тот, кому она начала потихоньку доверять, вот так подставит её. Она знала о его вспыльчивом характере, знала о той личности, но она думала, что он просто…другой? Она верила в то, что действительно сможет с ним подружиться! И как же это было наивно с её стороны! Очень глупо и по-детски наивно! Джастис от злости сжимает простыни, уткнувшись лицом в подушку. Ей было так стыдно за то, что она поверила ему, поверила в него. Сколько же раз она наступает те же грабли! Сколько же раз видит ту же картину! Гвен уже представляет, как Папирус насмехался бы, увидев её сейчас. Она поставила бы доллар на то, что тот бы сначала скорчил свою хмурую рожу, а потом начал дискуссию о том, как она жалко ведёт себя. «ТОЛЬКО ПОСМОТРИ НА СЕБЯ! ТЫ ЧЕРТОВА ТРЯПКА, ДЖАСТИС! ТЫ ХОТЕЛА ПОМОГАТЬ ДРУГИМ? ХА! ДА ТЫ ДАЖЕ СЕБЕ ПОМОЧЬ НЕ МОЖЕШЬ! НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ В ТО, ЧТО ПОЗВОЛИЛ ТАКОЙ НЮНЕ, КАК ТЫ, НАХОДИТСЯ РЯДОМ С СОБОЙ!» — Да пошёл ты, мудак, — пробормотала Гвен на свои мысли в подушку. Но насмехающийся голос не замолчал. «МДА, КТО БЫ МОГ ПОДУМАТЬ, ЧТО ТЫ БУДЕШЬ НАСТОЛЬКО СЛАБОЙ. СТОИЛО СКАЗАТЬ ПАРУ СЛОВ, КАК ТЫ СРАЗУ ЖЕ ПОБЕЖАЛА ПЛАКАТЬ В СВОЮ КОМНАТУ.» — Заткнись! — Гвен зарычала и выпрямилась, чтобы прикрыть уши руками. Она повторяла это как мантру, в надежде, что её сумасшедшие мысли успокоятся. «А ЧТО ТЫ МНЕ СДЕЛАЕШЬ? НАЧНЁШЬ РЕВЕТЬ?» Насмешливый тон выдуманного Папируса подогревал внутренности Джастис до предела. Она встала с кровати и вышла из комнаты, направившись в ванную. Там она включила кран, из которого полилась холодная вода, заставляющая вздрагивать Гвен, когда та подставила руки под неё. Джастис стала протирать лицо, а в особенности лоб. Помогла ли холодная вода, или галлюцинации просто прошли, Джастис определить точно не могла, но она была рада тому, что больше не слышит надоедливого голоса. Она фыркнула, выключила кран, и прислонилась к раковине. Закрыв глаза, Гвен пыталась сосредоточить свои мысли на чем-либо более позитивным, чем её бедственное положение в плане работы и мечты всей жизни. Она сделала пару глубоких вдоха и выдоха, после чего открыла глаза и посмотрела в своё усталое отражение. Гвен провела рукой по шраму на брови. Похоже, её бровь всё же больше не вырастет. Она сухо усмехнулась и оттолкнулась от раковины, чтобы направиться в сторону спальни. Комната была в беспорядке. Гвен не утруждала себя уборкой всю неделю. Раскиданные простыни на полу, обертки от еды и бутылки от воды, валявшиеся там же, а также перевёрнутые книги на столе, выделялись в спальне Джастис. Духота в комнате вызывала также неприятный запах от того же мусора. Джастис прошла внутрь, ступив ногой по фантикам. Она встала в центр комнаты и вздохнула, протирая лицо рукой. Да, ей стоило бы поскорее заканчивать с этой истерикой. Бабушка Гвен была бы в ужасе, если бы увидела эту картину. Джастис усмехнулась, вспомнив о ней. Она давно не связывалась с ней. Конечно, у Гвен были свои на то причины, но всё же, некая тоска по старушке засела в сердце Джастис. Бабушка Гвен была очень…дисциплинированным человеком. Наверное, на это повлиял тот факт, что она была военным. По этой причине, Гвен смогла добиться своего звания в столь юном возрасте. Её бабушка тренировала Джастис день за днём. Каждый раз тренировки были сложнее. Бабушка говорила о том, что Гвен стоит тренировать не только тело, но и разум. Несмотря на то, что её подход обучения был…весьма грубым, Гвен благодарна ей за полученные навыки и знания. Джастис стоило бы посетить её в скором времени… К тому же, «день X» близился. «День X» — день, когда Гвен навещала свою бабушку. У них были… очень напряжённые отношения из-за некоторых обстоятельств, но бабушка Гвен считала, что несмотря на всё, семья всегда должна быть сплочённой. Именно поэтому, та спланировала определенные дни, когда Джастис покидала город, чтобы приехать в её «поселение». Эти дни обычно наступали раз в полгода. Бабушка была непреклонна в этом. И Гвен ОБЯЗАНА была появиться точно в срок. Однажды, Джастис случайно забыла об её поездке к бабушке. Это была действительно огромная ошибка с её стороны. Гвен слегка вздрагивает, когда вспоминает последствия этой ошибки… И всё же, Джастис была благодарна за эти «встречи», даже, если её немного пугала эта старушка. Для Гвен это было важно, ведь её бабушка — единственная семья, которая осталась в этом мире. Конечно, у Джастис были друзья, которые также являлись ей семьёй, но это было другое. В общем, увидев Гвен в таком состоянии, бабушка бы отчитала её. Джастис уверена, что старушка бы начала свой фирменный вынос мозга с помощью лекций о важности своего как внешнего вида, так и внутреннего. Усмехаясь, Гвен поднимает голову вверх. Она идёт к закрытому окну, шурша мусором под ногами, и встаёт на цыпочки, чтобы открыть его. Свежий воздух ударил по лицу Джастис и лучи горячего солнца заставили её прищуриться. Она фыркнула и глубоко вздохнула. Её уши приветствовали весёлые песни птиц, что сообщали ей о начале лета. Оттолкнувшись от подоконника, Гвен побежала в кладовку за мусорными пакетами, после чего вернулась в спальню. Поставив руки на бока, Джастис оценила обстановку. Она слегка прикусила губу, задумавшись о том, с чего бы ей стоило начать. Приняв решение, Гвен раскрыла пакеты и начала быстро собирать мусор с пола. В какой-то момент она рукой наткнулась на свой телефон. Джастис аккуратно взяла его и задумчиво покрутила им. Она нашла зарядку среди скомканных простыней и воткнула её в розетку, подключив телефон соответственно. Изображение батареи было показано на экране, и надпись «0%» сменилась на «1%». Удовлетворенно хмыкнув, она нажала на кнопку включения телефона. Когда он загрузился, Джастис зашла в приложение для музыки. Она поставила песню любимой рок группы, чьи плакаты украшали комнату, и оставила телефон заряжаться у розетки, пока из его динамиков играла электрогитара. К чёрту Папируса, к чёрту ублюдка-шефа, и к чёрту всех тех придурков из Антимонстров! Гвен не сдастся им никогда! Набравшись надеждой и неплохой долей мотивации, Джастис продолжила уборку всего дома. Мусор успешно был собран в мешки, которые Гвен оставила у входа, в коридоре, чтобы вынести их позже. Настал черед пыли, что скопилась не только за эту неделю, но и за целый месяц. Джастис протирала её тряпкой, подпевая всё громче с каждой новой песней, доносящейся из динамиков телефона. Её настроение определенно улучшилось. Она назло всем будет продолжать бороться за свои мечты. Опустив тряпку в ведро с водой, Джастис удовлетворенно вздохнула, покончив с пылью. Она тихо чихнула, и направилась в ванную, чтобы слить грязную воду. Желудок заурчал, когда Гвен опустила ведро на пол плитки. Джастис поморщилась, вспомнив о голоде. Она так заработалась, что совсем забыла о завтраке. В холодильнике практически не осталось еды, но, может быть, при помощи остатков картофеля она и сможет что-то да сделать? Что насчёт «хашбраунов»?

_______________________

Возможно, терпение Папируса всё же меньше чем терпение Андайн. Глаз скелета подёргивается, когда он с презрением смахивает со своего черепа остатки от разбитых яиц. Его одежда, лицо, а теперь и перчатки, полностью испорчены белком, который неприятно начал заползать в глазницу Папируса. Скелет просто открыл шкаф, в котором его ждал вот такой сюрприз — яйца, которые, судя по запаху, ещё и протухшие. Шалости Андайн зашли слишком далеко. Кстати о ней…рыба помирала со смеху, лёжа на полу. Остальные монстры, наблюдавшие за этой сценой, всеми силами пытались покинуть комнату, чтобы гнев Папируса не перешёл на них, либо, чтобы просто их смех не был замечен зорким взглядом скелета. Зрачки Папируса потухли, когда он нахмурился. Его череп повернулся в сторону Андайн. Он мог мириться с оскорбительными прозвищами, мог привыкнуть к чёртовому конфетти, которым Андайн стреляла в него чуть ли не каждый день, но отвратительное чувство яиц внутри черепа — это была последняя капля для терпения Папируса. Он обещал, конечно же, придумать гениальную тактику, чтобы отомстить рыбе, но головная боль в виде раздумывания о Гвен и разгадывания преступлений АМ, не особо помогла ему. Напротив, скелету не хватало времени на построение стратегии. Он просто надеялся, что своим ожиданием сломает интерес Андайн к нему. Звёзды, как же он ошибался. Папирус с омерзением на лице отряхнул свои перчатки, дабы избавиться от соплей в виде яиц. Он подошёл к ухмыляющейся Андайн и тихо произнес, вкладывая в каждое слово столько злобных намерений, сколько мог когда-либо: — ТЫ. Я. ЧЕРЕЗ ЧАС. ПОЛЕ. Это не совсем то, что хотелось бы выразить Папирусу, но с помощью хорошей драки, возможно, ему удастся изменить мнение Андайн о нём. Может она наконец начнет снова его уважать и прекратит свои детские обиды. Хотя, он едва ли сдерживал себя, чтобы не взорваться прямо сейчас и не выкрикнуть в лицо рыбы столько оскорблений, сколько ему позволял его словарный запас. Он наблюдает как выражение Андайн слегка тускнеет, и тот самый огонек вызова в её глазу горит сильнее, чем когда-либо. Она приближается ближе к его лицу и специально открывает пасть пошире, чтобы показать всем свои острые клыки. — Договорились, костеголовый, — фыркнула она, прищурившись. Для такого события Папирус специально надел свою старую гвардейскую форму. Черный нагрудник с острыми плечами был крепко закреплён золотыми заклёпками, открывая часть позвоночника; кожаные джинсы прилегали к костям Папируса, но не доставляли ему неудобства; знакомые красные сапоги придавали уверенность; алый шарф был перекинут назад, позволяя ветру развивать его. Скелет сжал фаланги в кулак в красных заострённых перчатках, наблюдая за тем, как Андайн подходила к их полю битвы, не изменив свой внешний вид. Она нахмурилась, увидев форму Папируса, что заставило его выпрямиться ещё сильнее, гордясь собой, гордясь тому, что смог заставить Андайн раздражаться. На самом деле, Санс, когда увидел внешний вид Папируса, сам скорчил похожее выражение лица. Почему они оба были огорчены тому факту, что скелет вернул свою старую форму, было не понятно Папирусу. Санс даже пытался что-то сказать брату об этом, но, из-за своего злобного состояния, Папирус даже не стал слушать его и просто молча покинул дом, чтобы добраться до поля битвы, до старого места совместных тренировок Андайн и Папируса. Это место Папирус нашел случайно. Когда монстры только выбрались на поверхность, и Папирус отправился исследовать новый мир вместе с маленьким послом, Фриском, он наткнулся на это поле, окружённое лесом, прямо рядом с горой Эботт. Поле было заросшим, будто бы здесь никто и никогда не появлялся, что было на руку скелету, ведь это место прекрасно подходило для тренировок. Затем он показал его Андайн, и, спустя некоторое время, заросли полностью были уничтожены магическими атаками скелета и рыбы. Чем было хорошо это место, так это определенно тем, что здесь можно было сражаться без ВСТРЕЧИ. Андайн и Папирусу необязательно было вызывать ВСТРЕЧУ, чтобы безопасно использовать атаки, они могли разрушать это место сколько их ДУШАМ было угодно. И вот они здесь. Андайн призвала красное магическое копьё. — А я думала ты струсишь, болван, — она хмыкнула, прищурившись на скелета. Папирус сдержал подёргивание глазницы после её оскорблений, отчего молча похвалил себя же. Он призвал заострённые кости, схватив их в обе руки, и направил одну из них в сторону Андайн, указывая на неё: — ТЫ КОГДА-НИБУДЬ ВИДЕЛА, ЧТОБЫ ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ ПАПИРУС «СТРУСИЛ»? Она цокнула. — Ты делаешь это постоянно, — ответила она, закатив глаз. — НИКАК НЕТ! — сплюнул Папирус. — Я ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ВЗЯТЬ СВОИ СЛОВА НАЗАД! — он приготовился, встав в боевую позу. — Да ты даже сейчас струсил! — Андайн усмехнулась. — Налепил на себя эту тупую форму! Думаешь, она тебя спасет от поражения?! — Андайн также приняла боевую позицию, указывая копьём в сторону скелета. — Я ТЕБЕ НЕ ПРОИГРАЮ! — он усмехнулся, когда его алые зрачки вспыхнули. — СЕГОДНЯ Я НАКОНЕЦ ЗАСТАВЛЮ ТЕБЯ ВСПОМНИТЬ, КТО ИЗ НАС ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДОСТОИН ЗВАНИЯ КАПИТАНА! — произнес Папирус, ссылаясь на их жизнь в Подземелье. — Чего-чего?! — Андайн с обидой дёрнулась вперёд, нападая. — Забыл что там произошло, щенок? — она злобно выплюнула, когда приблизилась к Папирусу. По черепу скелета начал скатываться пот, когда он увернулся от удара копья. — Я ПРЕКРАСНО ПОМНЮ ТЕ СОБЫТИЯ! Я ЗАСЛУЖИЛ ЭТО ЗВАНИЕ ЗА СВОЮ СИЛУ! — настала очередь Папируса наносить удар. Он подбежал ближе к Андайн, призывая больше костей, направлявшихся в её сторону. — Я ПОБЕДИЛ ТЕБЯ В ЧЕСТНОМ БОЮ! — он сбил Андайн с ног, но та перевернулась и снова встала, блокируя его удары собственными копьями. Её единственный глаз горел то ли от злости, то ли от обиды, скелет не мог точно определить. — И Я ОПРЕДЕЛЕННО ЗАСЛУЖИЛ УВАЖЕНИЕ В СВОЮ СТОРОНУ! Я КАПИТАН КОРОЛЕВСКОЙ ГВАРДИИ! — Папирус призвал последние кости, которые слегка задели руку рыбы и сняли небольшое количество её ОЗ. Дыхание скелета стало тяжелее. Возможно, он немного увлекся и переусердствовал со своими атаками. Но это не важно, он всё равно не даст Андайн победить. Он чувствует внезапный прилив сил, чувствует, как УР наполняет его. От этого зрачки Папируса становятся ярче, наливаясь кровью. Ухмылка скелета становится шире. Да, всё как по-старому. Всё прямо так, как было в Подземелье. В какой-то момент, зрение скелета затмевает белый снег. Но этот миг проходит сразу же, так что Папирус не обращает внимание. Андайн щуриться на Папируса. — Думаешь, что победил, потому что был сильнее? Это немного смущает скелета. Что она имела в виду? Конечно же, он был сильнее! — ЕСТЕСТВЕННО! КАК ЖЕ ИНАЧЕ? — Папирус усмехается. — Болван! — Андайн рычит. Она срывается с места и набрасывается на скелета. Её копьё было отражено новой, только что призванной, костью Папируса. — Ну почему ты такой упёртый осёл, а?! — её глаз горит безумием, Папирус ненадолго даже теряет хватку, но вовремя спохватится и продолжит давить на кость, продолжит мерку силами с Андайн. — Да я тебе поддалась тогда, придурок! Эти слова, словно магическое заклинание, заставило Папируса остановиться и позволить ударить себя. Скелет хрипнул, когда упал на землю. Солнце неприятно слепило его глазницы, но тень от Андайн его спасла, когда та наклонилась над ним. Она подняла его, схватив за шейные позвонки и снова бросила на землю, пригвоздив своими копьями. Что Андайн имела ввиду? Поддалась? Ему? — О ЧЁМ ТЫ? Что больше всего Папирус ненавидел помимо того, что его называют трусом, так это то, что ему кидают подачки. Он ненавидел то, что кто-то когда-либо будет считать его жалким, что ему нужно поддаться. Он ненавидел, что кто-то считал, что он не справится сам, что он потерпит неудачу. Это было отвратительно. Это было отвратительно и очень оскорбительно для Папируса. Скелет попытался встать, но получил удар ногой по рёбрам. Папирус зашипел и нахмурился. Он пытался выбраться из тюрьмы, сотворённой копьями, но Андайн давила сильнее, не давая ему и шанса встать. — Ты сам сказал, что тебе нужна была должность капитана, что на Санса монстры стали сильнее нападать! Вот я и помогла тебе выиграть себя, — рыбный монстр объяснилась. Папирус не поверил ни единому её слову. Она точно врала ему! Он призвал в единственную свободную руку кость и направил её к Андайн, но та отошла, чтобы он не задел её. Папирус начал призывать всё больше костей рядом с Андайн, чтобы ненадолго отвлечь её. Пока она уклонялась, он пытался вытащить все её копья, которые прошли насквозь его одежды. Он фыркнул, когда заметил, что копья попали только в свободные места его ребер, никак не задевая участки его костей. Рыба знала его слишком хорошо. Это только разозлило скелета ещё больше. — И НА КОЙ ЧЁРТ ТЫ ЭТО СДЕЛАЛА?! — обиженно воскликнул Папирус, когда наконец встал с земли. — Ты ещё и обижаешься на это?! — Андайн недоверчиво уставилась на него, пропустив одну магическую кость, отчего та споткнулась и упала. Это был шанс Папируса напасть. — Да я тебе жизнь спасла, безмозглый! — она рявкнула и перед ногами Папируса оказалось целых три больших красных копья, заставив скелета остановиться. — И КАКИМ ЭТО ОБРАЗОМ? Я БЫ ВСЁ РАВНО ЗАБРАЛ ЭТО ЗВАНИЕ! ДАЖЕ БЕЗ ТВОЕЙ «ПОМОЩИ»! — он воскликнул, продолжая уклоняться от атак Андайн. — Ты всерьёз думал, что Азгор позволит тебе быть со мной наравне? — она горько усмехнулась. — Так вот нифига! Он убить тебя собирался, а ты верил как идиот! — ЧТО? — Папирус остановился как вкопанный, отчего получил удар в ногу. Он сжал челюсть, чтобы из неё не вырвался вскрик. — Азгор сказал, что если монстр бросит вызов капитану, то он должен победить, иначе это простая трата времени. Если бы ты мне проиграл, король бы тебя просто казнил, — Андайн не смотрела в глаза Папируса. Она опустила свой взгляд на землю, слегка поникнув. Папирус моргал, обрабатывая информацию. Он не знал что сказать, да и что думать в этой ситуации. — Да ещё ты начал там говорить, что хочешь повысить ранг и бла-бла-бла, — она повернулась спиной к нему. Очень опрометчиво с её стороны. Всё таки, между ними идёт бой. Но почему-то Папирус не хотел воспользоваться этой уязвимостью. — Ну и я замолвила о тебе словечко. Азгор сказал, что ты должен будешь победить меня, иначе умрёшь. Ну и что мне, по-твоему, нужно было делать? Смотреть как лучший друг превращается в пыль, а? — голос Андайн стал каким-то странным. Папирус никогда его таким не слышал, будто бы он был…водянистым…? — Я знала, что если проиграю, то меня то Азгор помилует, я ведь была ему…я ведь с самого детства училась у него! Так что всё шло по плану! Всё должно было быть хорошо! Да, монстры перестали меня уважать! Ну и что? Зато все живы, отчасти здоровы! — она горько смеялась и водянистость в голосе стала сильнее. Что-то сильно сжалось внутри Папируса. — Конечно, старик немного наказал меня, но всё же хорошо! — она притронулась к своей повязке. Нет. Нет. Нет. Нет. Папирус выпрямился и понадеялся, что его доводы были глупой фантазией, что ему просто показалось. Он покачал головой в неверии. Рука Андайн сжалась на повязке. — ТЫ…Ты ведь сказала, что сражалась с монстром…что ты доказывала свой авторитет...! — он подошёл поближе, чтобы взглянуть в лицо Андайн, но она отвернулась от него снова. — Так это ведь правда. Я доказывала свою полезность монстру, — её голос срывался. — Но…он же не мог….но ты же…! — Папирус всё ещё не верил. Как же так произошло? — Забыл, что он с тобой сделал? — голос Андайн затих. — Думаешь, что он бы сделал исключение даже для меня? Папирус провел рукой по своему шраму у глазницы. Так много мыслей крутилось в голове скелета, что он совсем не понимал, где он находится. — Наша жизнь там была просто адом, а ты так просто туда возвращаешься, Папс…! — Андайн зашипела и Папирус видел со спины как та обняла себя. Впервые Папирус видит Андайн в настолько уязвимом состоянии. Да, они были близкими друзьями, по оценкам Подземелья, но скелет никогда бы не подумал, что она когда-либо сломается перед ним. Это ведь Андайн! Она ведь самый сильный монстр, которого он знает! Неужели поверхность так действует на неё? Да и только ли на неё…? — Я…я просто… — Папирус пытается подобрать слова. В его зрении снова вспыхивает белый снег, но на этот раз он ещё и слышит шум ветра. Скелет моргает и галлюцинация проходит. — Как ты вообще смог заставить себя надеть это, — она поворачивается к нему лицом, указывая на прикид Папируса. И вот он видит это — влажность на лице рыбного монстра. О, звёзды, что же это такое…? Папирус боится предположить. Очень боится. А также он не хочет признавать, что надеть свою гвардейскую форму ему действительно не составило труда, что он ни раз за этот год надевал её. Скелет молчит, ему неудобно смотреть на влагу на лице Андайн, поэтому он упустил взгляд на землю. — Почему ты так хочешь вернуться туда, а? Чем тебе не нравится поверхность? Да это просто рай по сравнению с тем, что с нами было! — Андайн срывается. Папирус хмурится сильнее. Он не хотел никогда возвращаться в Подземелье. Он просто хотел, чтобы его снова уважали. Верно…? — Я И НЕ СОБИРАЛСЯ…! — громкость в голосе возвращается. Но его заявление было прервано. — О, хочешь сказать, что этих намерений здесь не было? — Андайн насмехается, пытаясь сморгать слезы. — КАКИХ ЕЩЁ… — Убийственных, Папирус! Думаешь я не чувствовала от тебя жажду крови, а? Жажду нового опыта? Всё как в былые времена, да, Папирус? — Андайн кричит на него, указывая пальцем. Она подходит ближе. Скелету ещё больше не нравится смотреть на её слезы, он всеми силами старается заставлять себя поддерживать зрительный контакт с ней. Это неправильно….! Андайн не плачет, она не слабая…! — О ЧЁМ ТЫ ГОВОРИШЬ…? — Папирус хотел огрызнуться, пока не осознал знакомое чувство в ДУШЕ. Чувство бушевания Уровня Резни. Скелету стало очень не по себе. — Когда ты уже поймёшь, что больше не нужно сражаться! Куда делся дружелюбный Папирус…? — её голос снова сорвался. — Я тебя совсем не узнаю. Разве ты не помнишь, что мечтал о… — А ТЫ НЕ ПОМНИШЬ, К ЧЕМУ ЭТО ВСЁ ПРИВЕЛО? — Папирус усмехнулся. Он не любил, когда его старые раны раскрывали. — Да помню я всё! — она огрызнулась. — Ну как ты не поймёшь, что это наш шанс исправиться! Мы на поверхности, Папс…! — ДУМАЕШЬ, ЭТО ПОМОЖЕТ НАМ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ СОБСТВЕННЫХ ГРЕХОВ? — Папирус горько усмехнулся и отвернулся от Андайн. — Да ты меня слушаешь? Я блять говорю, что теперь нам не нужно постоянно оглядываться, чтобы сосед не пырнул нас ножом! Мы на свободе! Войны нет и мы…! — К ЧЕМУ ВООБЩЕ ВЕСЬ ЭТОТ РАЗГОВОР? — Папирус снова перебил Андайн. Ему не хотелось обсуждать тему их свободы. Пока он не разберётся со своим делом, о свободе, так и об отдыхе от сражений, не может быть и речи. — Да к тому, чтобы ты перестал отталкивать от себя хороших людей! — Андайн фыркнула и толкнула его в грудную клетку, слегка пошатнув. — О КАКИХ «ЛЮДЯХ» ИДЕТЬ РЕЧЬ? — Папирус фыркнул и нахмурился, скрестив руки. — Ты кончишь уже валять дурака или как?! Я о Гвен говорю! — Андайн хотела еще раз ударить его в то же место, но Папирус перехватил ее руку и отбросил от себя. — ПОЧЕМУ ТЕБЯ ЭТО ВООБЩЕ ВОЛНУЕТ? И В КАКОМ МЕСТЕ ДЖАСТИС «ХОРОШИЙ ЧЕЛОВЕК»? — он усмехнулся и прищурил свои глазницы. Он видел, как на лице Андайн появилась обида. Обида от того, что ее слова были пустыми для Папируса, что он не воспринял ее серьезно. — Хорошо, придурок, ты можешь играть в «волка одиночку», сколько блять тебе хочется. Но не смей лишать меня или кого-либо другого друга. Усёк? — она подошла к нему, оскалившись. Папирус не понял ее. И Андайн увидела это по его выражению. — Из-за тебя, щенок, я не могу с ней связаться, — объяснила она. — ПРИЧЁМ ЗДЕСЬ Я? — воскликнул Папирус. Андайн зарычала и прошла мимо скелета, не забыв ударить его по плечу. — Даже по моим соображениям ты слишком перегибаешь палку, прекрати вести себя как мудак, — прошипела рыба, пройдя в глубь леса. Папирус остался один. Вопрос в том, только ли в этом поле? Скелет снял с себя дурацкую форму стражника. Он подумывал даже сжечь её, так ему было противно от неё из-за какого-то разговора с Андайн. Но что-то всё таки заставило его не делать этого, поэтому скелет просто бросил форму далеко в свой шкаф. Он даже не положил ее, просто бросил. Переодевшись в свою пижаму, Папирус упал на кровать. Он прокручивал в своей голове события этого дня, не понимая особо того, что с ним произошло. Вспомнив некоторые фрагменты разговора с Андайн, Папирусу стало нехорошо. Какая-то удушающая боль поселилась в груди, от которой Папирус так и хотел избавиться, прокричав со всех дури. Что-то неприятное царапало и рвало его ДУШУ. Так противно. Больно. Холодно. Папирус снова почувствовал себя тем мальчиком, когда ему приснился кошмар, отчего тот побежал в комнату старшего брата. Старший брат читал ему книгу, ту самую маленькую книгу про дружелюбного кролика, которого так любил маленький скелет. Но самое приятное во всём этом, наверное, всё же, были успокаивающие объятия старшего брата. В них он ощущал такую защиту. Ах, как бы Папирус хотел сейчас постучать в дверь Санса и…обнять его? Это глупо. Папирус повзрослел. Даже мысли об этом были ужасно глупы. Он никогда больше не сможет прибежать к старшему брату за помощью. Папирус больше не ребенок. И всё же, боль в ДУШЕ не унималась. Папирус размешивал ложкой свой уже остывший кофе. Неприятное звучание ложки, когда она соприкасалась с чашкой, и тиканье часов, создающих некую симфонию одиночества. Скелет до сих пор был в пижаме, он не спал этой ночью, слишком погрузился в свои мысли. В какой-то момент помешивание прекратилось, и Папирус провёл рукой по шраму. Что он должен делать со всей информацией, что ему дала Андайн? Её слова, возможно, пробудили чувство вины в Папирусе сильнее. Если некоторое время назад скелету был всё равно на судьбу Джастис, то сейчас…сейчас он задаётся вопросом о её состоянии. Почему Андайн не могла с ней связаться? Папирус боится предполагать худшее. Он боится, что она могла пострадать из-за того, что он втянул её в расследование. Уже не в первый раз этот страх вспыхивает. Скелет стучит своими тонкими фалангами по деревянному столу. Лучик рассвета проникает сквозь шторы на кухне, бросая свет на половину лица Папируса. Скелет поворачивается к окну и туманным взглядом наблюдает за пробуждением солнца. Что ж, видимо это сигнал к тому, что Папирусу стоит начать этот день, начать действовать. Всё ещё одетый в чёрной пижаму с принтом черепов, Папирус направляется на второй этаж, в свою комнату. Он должен исправить то, что сам же натворил. — Почему ты просишь это? — удивленный голос Ториэль эхом отдаётся в зале. Папирус морщится слегка, поэтому королева тут же поправляет себя: — Я имею в виду, конечно, я с удовольствием исполню твою просьбу. Но почему ты так резко этого захотел? Не пойми меня неправильно, молодой скелет, но во мне лишь кроется любопытство, ведь ты никогда меня ни о чем не просил, — Ториэль мягко улыбается ему, отчего Папирусу становится немного не по себе. Он до сих пор не может привыкнуть к этой «доброте» монарха. — Я…ХОЧУ ИСПРАВИТЬ СВОИ ОШИБКИ, — скелет едва сдерживает скрещивание рук, контролируя свою привычку, не желая показывать своё неуважение перед королевой. — Ошибки? — Ториэль интересуется, наклоняя голову набок, отчего ее большие уши также наклоняются в сторону. Папирус сжимает челюсть и кивает: — Я…ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ. Я ПОНИМАЮ, ЧТО Я НЕДОСТОИН ТОГО, ЧТОБЫ СОВЕРШАТЬ СТОЛЬ НЕЛЕПЫЕ ОШИБКИ, ВЕДЬ ДАЛ ПРИСЯГУ. Я ПРАВДА ПОСТАРАЮСЬ ВПРЕДЬ БЫТЬ АККУРАТНЕЕ И ПОЙМУ, ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗАХОТИТЕ… — Папирус, дорогой, не стоит, — Ториэль мягко прервала его, кладя свою большую лапу на плечо Папируса. Скелет сдерживает себя, чтобы не отстраниться. Он убеждает себя, что это всего лишь королева. Не король. — Все мы совершаем ошибки, на которых и учимся. Нет ничего плохого в том, что ты ошибся. Самое главное — ты осознаешь свою вину и направишь свои силы на то, чтобы исправиться. Я действительно рада, что ты поборол себя. И я горжусь тобой, — она слегка похлопала его по плечу. От столь неожиданных слов, на скулах Папируса слегка расцвела краска. Он совершенно не понимал Ториэль и ее странных слов. Тем не менее, ему удалось добиться своего. Он с облегчением выдыхает, когда выходит из правительственного здания монстров в центре города. Осталась последняя и самая сложная вещь…

_______________________

Гвен устало опускается на диван, после того, как разложила новые продукты по шкафам и холодильнику. Её дом сияет от чистоты, а её внешность наконец приведена в порядок. Ей стоило приложить очень много сил, чтобы распутать комки на волосах, но, в целом, она рада, что смогла завершить все дела. Осталось лишь последнее — найти работу. Гвен прокручивает разные объявления в телефоне, игнорируя уведомления о сообщениях. Она обязательно всё объяснит друзьям, но не сейчас. Пока не может. Её взгляд находит несколько интересных предложений: почтальон, работник в фитнес зале…садовник. Гвен обожала цветы, благодаря своей бабушке. Они обе разделяли страсть по ухаживанию за ними. Когда-то Джастис даже мечтала стать ботаником, но мечта о работе в полиции была сильнее. Вакансию о садовнике Гвен сохраняет в избранном. Джастис выходит из душа, переодевшись в новую футболку бурого цвета и в свои спортивные чёрные шорты. Её мокрые волосы были растрёпаны, пока она несла в корзине новую порцию грязной одежды, собранной по всему дому. Как только она собиралась уходить из комнаты, её внимание привлекла доска для расследования, к которой были прикреплены записи и доводы Гвен. Джастис остановилась ненадолго. Ей стоило продолжить искать информацию о своих новообретённых силах. Именно для этого Гвен зашла в магазин монстров, пока делала покупки, и купила там разную еду. Сегодня вечером она проведет эксперимент. Кивнув самой себе, Гвен направилась обратно в ванную, где и скинула корзину с грязной одеждой. Пока она загружала её в стиральную машину, у входной двери послышались стуки. Джастис остановилась и прислушалась. Стуки продолжались, но они не были похожи на те робкие стуки, которые Гвен получала целую неделю, напротив, они были громкими и уверенными. Может это Вайолет? Или может Андайн? Они были очень энергичными личностями, это было в их духе. Но, несмотря на тоску по друзьям, Джастис пока не могла с ними встретиться лицом к лицу. Звёзды, они наверное так волновались… Теперь Гвен стало стыдно. Она пообещала себе, что обязательно свяжется с ними сегодня вечером. Одежда была загружена в машину, которая запустилась, когда Джастис нажала на кнопку. Стуки в дверь продолжались и они были намного более нетерпеливыми, чем прежде. Гвен начала хмурится. Теперь она точно была уверена, что это не Андайн и не Вайолет, ведь те не были бы настолько агрессивными. Джастис осторожно ступала по полу, чтобы тихо добраться до своей комнаты, в которой должен был лежать пистолет. Звёзды, её оружие всегда не в том месте, когда оно было так нужно Гвен! Джастис уже оказалась на пороге своей комнаты, но приглушённый крик знакомого голоса остановил её. — Я ЗНАЮ, ЧТО ТЫ ТАМ, ДЖАСТИС! О нет, так дело не пойдет. Забыв о своем пистолете, Гвен быстрым шагом направилась к двери. Её глаза потихоньку наполнялись яростью, а руки сжимались в кулаки. Она представила, как сейчас резко откроет дверь, ударив как можно сильнее по Папирусу, а после выскажет ему всё то, что думает о нём. Как этот мерзкий червь только посмел появится на пороге её дома? Как он посмел показать своё лицо перед ней? Джастис распахивает дверь, но звука глухого удара не последовало.

_______________________

Папирусу будто бы кто-то нашептал, что дверь после его слов откроется, причем очень быстро, именно поэтому он отошёл на шаг назад. На пороге он увидел Гвен, в глазах которой горела злость, горе, обида, предательство. Так много разных эмоций, от которых Папирусу было не по себе, а его чувство вины всё росло и росло. И всё же небольшая доля облегчения наполнила его, когда он увидел, что Джастис была в порядке. Ну, относительно «в порядке». Не успел Папирус сказать и слова, как на него обрушился поток оскорблений: — Ты, грязный ублюдок, смеешь явится сюда?! Не уж то хватило совести, чтобы…. Пока из уст Гвен вырывалось всё разочарование, Папирус молча слушал. Он не мог не согласиться, что в какой-то степени она была права насчёт него. Конечно, в некоторых моментах она всё же переборщила, но он простит ей эту бестактность. Да, Папирус узнал много нового о себе, когда слушал гневную дискуссию Джастис. В какой-то момент он даже начал раздражаться, но вовремя остановил себя, заверив, что Гвен просто была на эмоциях, что она имела полное право отчитывать его. Поэтому он с терпением отнёсся к этому. Момент, когда Джастис выдохнется настал гораздо позднее, чем изначально думал Папирус. Он слегка поднял бровь, когда наблюдал за тем как Гвен пыталась отдышаться, а её лицо было красным от выпущенного гнева. Она нахмурилась и не спустила с него своих карих глаз. Скелет не выдержал её взгляд и быстро перевел зрачки на стену коридора. Гвен цокнула и начала закрывать дверь, но Папирус придержал её рукой. Прежде чем она снова начала возмущаться, скелет произнес: — МНЕ ЖАЛЬ. — Да чёрта с два, — Джастис фыркнула. — ПРАВДА, — Папирус заверил её. — МНЕ ПРАВДА ОЧЕНЬ ЖАЛЬ ЗА ВСЕ ТЕ СЛОВА, ЧТО Я СКАЗАЛ ТЕБЕ. МНЕ ЖАЛЬ ЗА ТО, КАК ВСЁ СЛОЖИЛОСЬ И…– он набрал побольше воздуха в несуществующие лёгкие, чтобы произнести это: — Я ВО ВСЁМ ВИНОВАТ. Я ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО ТЕБЯ УВОЛИЛИ, Я ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО ТЫ В ТАКОМ СОСТОЯНИИ И Я… — Это в каком ещё состоянии? — Гвен обиженно выдала. Папирус быстро пробежался взглядом по её внешнему виду. Он надеялся, что не сделал неверных предположений о депрессивном состоянии Гвен. На это намекнула Андайн, в ходе их прошлого разговора. Папирус думал, что Гвен очень социальная личность, поэтому проблем с общением у неё не будет, если с ней всё будет хорошо. Конечно, он помнил те моменты, когда она что-то скрывала, но она, как ему кажется, никогда не прекращала общение с друзьями. — АНДАЙН МНЕ СКАЗАЛА, ЧТО НЕ МОГЛА С ТОБОЙ СВЯЗАТЬСЯ И Я ПОДУМАЛ…– он смущённо ответил и снова отвёл взгляд. — Так это она заставила тебя сюда прийти? — Гвен снова недовольно фыркнула, отчего Папирус быстро бросился защищаться. — НЕТ! — он оправдался. — НУ…МОЖЕТ БЫТЬ ЧАСТИЧНО...Я-ОНА, — он заикнулся, пытаясь подобрать слова. Его руки неконтролируемо начали размахивать, когда он объяснялся. — МЫ ПРОСТО ПОДРАЛИСЬ И ОНА СКАЗАЛА, ЧТО НЕ МОЖЕТ С ТОБОЙ СВЯЗАТЬСЯ И ЧТО Я РАЗРУШИЛ ВАШИ ДРУЖЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ, — он не смотрел в глаза Гвен. Его руки схватились за его затылок. — ДА, ОНА КОЕ-ЧТО ДАЛА МНЕ ПОНЯТЬ, И В КАКОЙ-ТО СТЕПЕНИ ОНА ЗАСТАВИЛА МЕНЯ СЮДА ПРИЙТИ, НО Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО САМ ХОЧУ ВЫРАЗИТЬ ТЕБЕ СВОИ ИЗВИНЕНИЯ, — он стыдливо опустил череп ниже. Его гордость с каждой секундой задевалась всё больше. — Я ЗНАЮ, ЧТО Я МУДАК. И ТЕБЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО МЕНЯ ПРОЩАТЬ, ЯСНО? Тишина между ними была слишком неловкой. Папирус был слишком смущён, чтобы посмотреть на выражение лица Гвен. Он «прочистил горло». — У МЕНЯ МАЛО ШАНСОВ НА ТО, ЧТОБЫ ЗАСЛУЖИТЬ ТВОЕГО ПРОЩЕНИЯ. НО Я ХОЧУ ХОТЯ БЫ ПРОСТО ПОМОЧЬ ТЕБЕ В ОДНОМ ДЕЛЕ, ЕСЛИ ТЫ, КОНЕЧНО, ЕЩЁ НЕ РЕШИЛА ЭТО… — О чём ты говоришь? — Гвен недоверчиво подала голос. Папирус продолжал смотреть в пол. — Я…КОРОЛЕВА ТОРИЭЛЬ ХОТЕЛА БЫ РАССМОТРЕТЬ ТВОЮ КАНДИДАТУРУ НА МЕСТО ЛЕЙТЕНАНТА В ПОЛИЦИИ МОНСТРОВ. КОНЕЧНО, ЕСЛИ ТЫ НЕ ПРОТИВ, — Папирус кашлянул при последней части. Молчание Гвен было удушающим для Папируса. — Откуда мне знать, что ты сейчас не врёшь и не издеваешься надо мной? — Джастис тихо прошептала. — ЧТО МНЕ ЕЩЁ СДЕЛАТЬ? НА КОЛЕНИ ВСТАТЬ? — Папирус немного разозлился, после чего сразу же пожалел о своем тоне. — Ну, как вариант, — Гвен усмехнулась. Папирус поднял зрачки с пола на её самодовольное лицо. Она действительно была серьёзна? О звёзды, похоже гордости Папируса больше не существовало. Скелет начал опускаться на пол, не обращая внимание на то, как грязь скапливается на коленях чёрных джинс. — Подожди, ты серьёзно? — недоверчиво уставилась Джастис. — ПРОСТИ МЕНЯ, ГВЕН, — он со всей мягкостью старался произнести её имя. Если унижаться, то по полной. Папирус отвёл в очередной раз взгляд на стену. Он пытался правда, но было слишком неловко смотреть на неё. — Ладно, звёзды! Вставай уже! — настала очередь Джастис смущаться. Папирус не понимающе уставился на то, как её руки пытались поднять его за плечи. Это же он извинялся, а не она. С чего бы ей стыдиться? Но Папирус, тем не менее, подчинился и встал с колен. — …ТЫ ТАК ПРОСТО МЕНЯ ПРОЩАЕШЬ? — он думал, что это окажется сложнее. В груди расцвело чувство радости и облегчения. — Размечтался! — Гвен покачала головой. Плечи Папируса слегка поникли. Это было слишком самонадеянно с его стороны. Он снова смутился. — Но это неплохое начало, — она добавила. — НАЧАЛО? — Папирус моргнул и уставился в лицо Джастис, в надежде разгадать то, о чём она думала. — Да, — она посмотрела на него в ответ. — То, что ты и правда сожалеешь о своем поступке, ну и то, что ты хочешь его исправить — неплохое начало для твоего прощения, — она вздохнула и прислонилась плечом к двери, скрестив руки. Папирус кивнул, понимая то, что она хотела ему сказать. — Так…что за дело с этой полицией монстров? — она любопытно подняла бровь. Папирус сглотнул. — ЭМ…НУ…– он немного заикался. — КОРОЛЕВА ХОТЕЛА БЫ ВИДЕТЬ ТЕБЯ В КАЧЕСТВЕ СОТРУДНИКА В НАШЕЙ ПОЛИЦИИ. ОНА НАСЛЫШАНА О ТВОИХ УСПЕХАХ И О НЕДАВНЕМ ПРОИСШЕСТВИИ, — он объяснил, упустив огромную кучу деталей. И конечно, тот факт, что видеть там её хотел именно он. — И…ЕСЛИ ТЫ ВСЁ ЕЩЁ ХОЧЕШЬ…ТЫ МОЖЕШЬ… НУ, ЕСЛИ ТЫ КОНЕЧНО ЖЕ ХОЧЕШЬ, ПОМОГАТЬ С МОИМ РАССЛЕДОВАНИЕМ, — Папирус скрестил руки. — ТЕБЕ НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ЭТОГО ДЕЛАТЬ, ТЫ ПРОСТО МОЖЕШЬ ПРОДОЛЖАТЬ ВЫПОЛНЯТЬ СВОИ ИЗНАЧАЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ. И ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ, Я ТАКЖЕ МОГУ БОЛЬШЕ НИКОГДА НЕ ПОЯВЛЯТЬСЯ ПЕРЕД ТОБОЙ И КАК-ЛИБО ЛЕЗТЬ В ТВОЮ ЖИЗНЬ И… — Хорошо. Я согласна, — Гвен прервала болтовню Папируса. Скелет задержал дыхание и его ДУША немного огорчилась от её слов. Но он не должен обижаться, в конце концов, он и правда испортил ей жизнь… – Я бы…хотела снова работать с тобой…вместе, — последняя часть была настолько неожиданной для Папируса, что тот просто открыл челюсть, а зрачки в его глазницах погасли. Он…не совсем понимал, почему чувствует такую радость из-за этого. Гвен, видимо, стало неуютно, когда Папирус никак не реагировал, и просто пустыми глазницами уставился на неё. Она щёлкнула пальцами перед его лицом. — В ТАКОМ СЛУЧАЕ, НАМ СТОИТ НЕМЕДЛЕННО ОТПРАВИТЬСЯ К КОРОЛЕВЕ ТОРИЭЛЬ И УВЕДОМИТЬ ЕЁ ОБ ЭТОМ, — внезапно воскликнул Папирус, выпрямившись. Он разгладил свой черный свитер и поставил руки по бокам. — ТЫ СМОЖЕШЬ…ПЕРЕОДЕТЬСЯ? НУ, ВО ЧТО-ТО БОЛЕЕ ПРЕЗЕНТАБЕЛЬНОЕ? — он оглядел оголённые ноги Джастис. Конечно, для людей сейчас было жарко, учитывая то, что наступило лето. Но, насколько Папирус знал человеческий этикет, приходить на «собеседование» в шортах было не очень вежливо. Хотя он уверен, что королеве Ториэль будет без разницы во что одета Гвен. Джастис моргнула на странное поведение Папируса и просто кивнула.

_______________________

— Ты уверен, что королева оценит мой вид? Я имею в виду, что деловой костюм неплох, но разве это достаточно по меркам королевской семьи? — Гвен панически рассуждала. Она ОЧЕНЬ волновалась перед встречей с самой королевой монстров! Звёзды, почему она вообще подумала, что это хорошая идея? — КОРОЛЕВА ТОРИЭЛЬ НЕ БУДЕТ ТЕБЯ ОСУЖДАТЬ, ДАЖЕ ЕСЛИ ТЫ ПРИДЕШЬ В ГРЯЗНЫХ ТРЯПКАХ… — Папирус пытался объяснить. Уже в пятый раз. — Что вообще носит королевская семья? — Гвен рассуждала сама с собой, пока они подходили с Папирусом всё ближе к зданию правительства монстров. — О звёзды, а что, если я ей не понравлюсь? — Гвен в панике схватила Папируса за воротник и заставила его наклониться к ней ближе. — Может придем в другой день? — она панически прошептала, пока Папирус удивлённо моргнул. Он поднял бровь и положил костлявые пальцы на её запястья, заставляя разжать её смертельную хватку на его воротнике. Он опустил её руки. — ВСЁ БУДЕТ…ХОРОШО, — Папирус пытался подобрать слова. — КОРОЛЕВА ПОХОЖА НА… В ОБЩЕМ, ОНА ВСЕГДА ВЕДЕТ СЕБЯ ПО-МАТЕРИНСКИ, ТЕБЕ НЕ О ЧЕМ ПЕРЕЖИВАТЬ. К ТОМУ ЖЕ, РАЗВЕ ГВЕН ДЖАСТИС БУДЕТ БОЯТЬСЯ ОБЫЧНОЙ ВСТРЕЧИ? — он пытался воодушевить её. У него плохо это получалось. — Да, — Гвен честно призналась. — ТЫ УЖЕ РЕШИЛА, У ТЕБЯ НЕТ ВЫБОРА, — он подтолкнул её к двери, нахмурившись. — Э-эй, Папирус…! — Джастис хотела ему что-то шикнуть, пока не увидела, как монстры в зале начали смотреть на неё. Она заткнулась и начала потеть. Гвен почувствовала лёгкое похлопывание по плечу от Папируса, которое говорило ей следовать за ним. Не зная здесь больше никого, Джастис так и сделала. Она ощущала себя потерянным ребенком в этом огромном зале с монстрами. Гвен не видела лица Папируса, ведь тот шел впереди. Но почему-то, взглянув все монстры на него, они тут же отворачивались и больше не пялились на Гвен. Она была рада этому. Скелет привёл её в зал, что был ещё больше, чем она видела прежде. Высокие колонны создавали атмосферу средневекового замка, а стены, окрашенные в нежный цвет, успокаивали. В зале не было ни единой души. По крайней мере, так думала Гвен, пока не раздался женский голос. Джастис вышла из-за спины скелета. Перед ней стояла величественная коза, королева Ториэль. Вот только…на королеве была обычная юбка, блузка и туфли, ничего столь сверхъестественного. Это очень удивило Джастис и в какой-то мере успокоило. Ториэль была похожа больше на…учительницу, чем на королеву. Также её очки дополняли этот образ. Гвен оценила её рога, и длинные уши. Раньше Джастис видела королеву монстров лишь раз, по телевизору. Встретить её в живую — это что-то с чем-то. Ториэль с добротой смотрела на Гвен. Её глаза сморщилась от улыбки, а её рот открылся… Она что-то говорила? Джастис проснулась от её небольшого ступора. — Простите, вы что-то сказали? — Гвен покраснела от своего неуважения. Но, на её удивление, Ториэль просто мягко посмеялась. — Ничего страшного, дитя моё. Я сказала, что рада видеть тебя. Гвен моргнула и опешила. Она вспомнила о манерах. — Простите, Ваше Величество, — Джастис быстро поклонилась. — Для меня это такая честь, встретить вас! — О, ну что ты, не стоит! — королева подошла к ней ближе, поставив руки перед собой. — И прошу, зови меня просто Ториэль, — она улыбнулась Гвен. Джастис покраснела от очередного своего глупого поступка. Она краем глаза увидела как Папирус пытался скрыть ухмылку. Это немного заставило её разозлиться, но она успокоила себя, ведь прямо сейчас была прямо перед королевой. — В таком случае, пожалуйста, зовите меня тоже просто Гвен, — Джастис вернула ей улыбку и протянула руку для рукопожатия. После чего тут же пожалела. Гвен молча кричала на себя. О звёзды, что же теперь о ней подумает королева? Зачем протягивать руку? Это же королева, а не просто обычный монстр! — Как мило с твоей стороны, — Ториэль мягко пожала руку Джастис. Гвен была в шоке с поведения королевы. Она была просто…обычным монстром? И она так мило с ней говорила? Что происходит? — Значит, ты уже знаешь о предложении? — Ториэль поинтересовалась, сложив руки перед собой. — Да, — Гвен кивнула, не в силах произнести ещё что-либо. — В таком случае, как насчёт того, чтобы провести наш разговор за чашечкой чая? — Ториэль указала на дверь в стене, приглашая всех войти. Джастис моргнула, оценивая то, что ей только что преподнесли, и молча кивнула. Пока Ториэль шла впереди, Гвен тихо обратилась к Папирусу. — Ты не мог мне сразу сказать, что она такая милая?! — она шептала скелету, ударив того локтем по руке. Папирус больше не скрывал свою ухмылку, но продолжал смотреть вперёд. — Я тебе это и сказал, — ответил он, своим тихим голосом. — То, что ты сказал, ничего мне не объяснило! — Гвен возмущённо подняла руки вверх. Она почувствовала лёгкое похлопывание на своей макушке, прежде чем Папирус зашёл в комнату. Джастис остановилась, пытаясь осознать, что с ней только что произошло. Папирус погладил её? Для чего? Зачем? Покачав головой, Гвен также последовала в комнату. Джастис сделала глоток чая, который поставила перед ней Ториэль. Вкус был таким мягким, а запах безумно приятным, в котором Гвен узнала мяту. Но остальные травы она определить не могла, поэтому спросила об этом королеву. — О! Это золотые цветы! — Ториэль улыбнулась ей. — В Подземелье они были очень распространены, поэтому мы и использовали их в нашем чае. Они обладают огромным количеством полезных свойств, поэтому у меня сохранилось в привычку добавлять их в чай, — она объяснила, немного смущаясь. — Они сейчас где-нибудь продаются, вы не знаете? — Джастис поинтересовалась. — Да, их можно найти почти в каждом магазине монстров, — Ториэль кивнула. — Однако, мне стоит предупредить, что эти цветы, помимо своей полезности, также могут быть и ядовитыми. Чтобы избавиться от яда, нужно правильно заваривать чай из них, — королева сделала глоток. — Если хочешь, я могу научить тебя этому. Обязательно заходи в гости, когда сможешь, — она улыбнулась Джастис. Гвен снова была шокирована гостеприимством королевы. Она была такой простой. И этим, как кажется Джастис, и притягивала всех к себе. Неудивительно, что монстры избрали её в качестве королевы. — Спасибо за предложение, я обязательно подумаю, — Гвен благодарно улыбнулась. — И большое спасибо за чай, он очень вкусный. — Всегда пожалуйста, дитя моё, — глаза Ториэль сморщились от улыбки. Джастис краем глаза заметила как Папирус делает глоток из своей чашки. Гвен решила перейти к делу. — Итак, значит это вы предложили мне работу? — спросила она, любопытно подняв бровь. — Я? — Ториэль удивилась. — Что ты! Это дорогой Папирус предложил нанять тебя, — она мягко усмехнулась. От скелета послышались удушающие звуки, когда он выплюнул свой чай. Гвен повернулась к нему с удивлением. Значит это он уговорил королеву? — ИЗВИНИТЕ МЕНЯ, — Папирус сообщил о своей нужде отойти. Всё то время, пока он уходил, Джастис не спускала с него взгляд. Ей на минуту показалось, что череп Папируса стал красным. Послышался хлопок двери, который оповестил их о том, что Папирус вышел. — Прошу прощения…я ведь не сказала лишнего? — Ториэль положила лапу на свой рот. Гвен посмотрела на неё и пожала плечами в ответ. — Видимо, молодой скелет хотел скрыть это, — королева вздохнула. — Значит это он попросил вас взять меня? — Джастис почувствовала какое-то тепло в груди. — Да, — Ториэль усмехнулась. — Он сегодня пришёл ко мне с этой просьбой. Я конечно была удивлена этому, ведь Папирус никогда ни о чем не просил. И я также с радостью согласилась, ведь слышала о тебе многое, Гвен, — королева весело посмотрела на Джастис. — От кого же? — Гвен поёрзала на своем месте и поправила воротник белой рубашки. — От многих монстров, — загадочно ответила Ториэль. — Значит ты согласна на это предложение? — Я бы хотела сначала знать все мои обязанности, которые включены в это соглашение, — Гвен твердо и уверенно произнесла. — Мудрое решение, — королева одобрительно кивнула. — Папирус хотел, чтобы ты заняла его нынешнее место в нашей полиции. Станешь ли ты лейтенантом? Все обязанности не меняются, ты можешь по-прежнему командовать офицерами и следить за порядком. Или… — Или? — подсказала Гвен, наклонив голову. — Или ты можешь работать с Папирусом, сохранив звание. Но твои обязанности меняются, поскольку всё время вы будете уделять делу, о которым ты, как мне известно, знаешь, — жёлтые глаза Ториэль слегка потемнели. Либо это была игра света. — Все остальные подробности можно узнать в договоре, — королева указала на бумаги, что лежали на столе. — Итак, что ты выбираешь? Джастис задумалась. Конечно, она уже давно приняла решение, но всё же беспокойство не унималось. Она глубоко вздохнула и показала на своих пальцах цифру два. — Я бы хотела остаться с Папирусом. Гвен всё ещё не до конца простила скелета. Но то, что он сказал ей у порога… Почему-то ей казалось, что он был честен с ней. Он даже вернул ей работу мечты! Разве она могла просить о большем? И работа с ним…возможно…даже…доставляет ей какое-то удовольствие. Кого она обманывает? Похоже, она уже подсела на тот адреналин, который получала при разборке с Антимонстрами. И этот адреналин она получит только рядом с Папирусом. К тому же, эту группировку нужно обязательно поймать, ибо справедливость внутри Джастис бушевала. Может, всё же, Папирус не так плох, каким кажется внешне? — Я рада, что он нашел такого замечательного друга как ты, Гвен, — Ториэль мягко улыбнулась и тихо сообщила Джастис об этом. Королева предложила ручку и бумагу для подписи Гвен. Джастис никак не прокомментировала это замечание. Просто тихо подписала и, отблагодарив королеву за теплый прием, попрощалась с ней. В зале стоял Папирус, осматривая вазу с цветами, видимо, ожидая Гвен. Когда она появилась, он взглянул на неё. –…ИТАК? — Папирус нервно скрестил руки, смотря на Джастис. Его нога подёргивалась с каждой прошедшей секундой. — Значит ты уговорил её, а? — Гвен ухмыльнулась и игриво подняла бровь. — НИЧЕГО ПОДОБНОГО! — Папирус смущённо отвернулся. — Я ПРОСТО ПОДСКАЗАЛ ЕЙ, ЧТО ЕСТЬ ХОРОШИЙ КАНДИДАТ. — Значит, по-твоему, я хороший кандидат? — она самодовольно наклонилась, чтобы увидеть его лицо. — НЕ ОБОЛЬЩАЙСЯ! ЭТО НЕ КОМПЛИМЕНТ, А ПРОСТО ФАКТ! — он фыркнул, стараясь избегать её взгляд. — Значит факт, а? — Гвен пыталась приглушить смешки, прикусив губу. — ОТВАЛИ, ДЖАСТИС! — Папирус собирался уйти от неё к выходу, не имея больше терпения сдерживать её насмешки. — Эй, не хорошо бросать своего напарника знаешь ли! — Гвен кричала ему в спину, отчего скелет остановился. — НАПАРНИКА? ЗНАЧИТ ТЫ…? — Папирус моргнул, задумавшись. Он откашлялся. — ТОГДА ДАВАЙ БЫСТРЕЕ! У НАС МНОГО ДЕЛ! — он подождал, пока Джастис не догнала его. — Как скажете, сэр, — Гвен в шутку отдала честь. –…НЕ ДЕЛАЙ ТАК, — Папирус закатил зрачки в глазницах. — Эх, кто бы знал, что ты всё-таки дорожишь мной, — Джастис ухмыльнулась, сморщив хитро глаза. –… ЗАТКНИСЬ, ГВЕН.