Бездомный снаряд

      Михаил не хотел играть с Саней и своей женой? Не хотел рисковать? И что выходило по итогу? Откуда возникло желание перевернуть ладонь, откуда взялось приглашение к себе? Для чего оно? Действительно медали показать или позволить себе открыться перед малым? Чтобы он видел человека, в которого влюблён, знал о нём если не всё, то почти всё. Все изъяны, все грехи. Открыться и, если он не отвернётся, то позволить ступить на свои личные границы? А зачем? Ксюши уже мало? Изменять своей беременной жене с малолетним пацаном — нормально?       В том-то и дело, что теперь Миша считал это нормальным. Приемлемым. Потому что не хотелось завтра ехать к родителям Ксюши и сидеть у них неделю, выслушивая претензии и поучения, что теперь надо делать и как себя вести. Не хотелось заставлять прихожую огромной коляской, продавать квартиру в будущем, чтобы в следующей место было для растущего ребёнка. Не хотелось тратить в два раза больше денег, которых и так немного, на еду для младенца, подгузники и прочую хрень. С Сашей это было не страшным. Пока он был рядом. Понимал, даже если не понимал ничего, молчал и просто грел тем, что любит. С ним спокойно и не надо притворяться. Это именно то, чего не хватало Мише.       И чёртова ладонь парня, что слегка сжимала ладонь Михаила, и влекла к себе, согревая, и пугала с одинаковой силой. Потому что Михаилу нельзя рисковать. Ему нельзя играть с людьми вокруг, преследуя только свой комфорт. У него есть ответственность, у него есть жена. И как же это раздражало! Что нельзя все бросить. Ксюшу бросить. Оставить её за порогом пузатую и жить для себя, как должен жить любой человек.       Может, не была бы Ксюша беременной, всё было бы легче, но этот ребёнок всё портил. Уже нежеланный, потому что Михаил боялся, не был готов и не хотел ничего менять в своей устоявшейся жизни. И как быть? Что вообще за дурная манера мужчины — в один момент хотеть, а потом жалеть о том, что ты получил, к чему стремился и чего желал. Он сказал Ксюше о ребёнке? О двух! Вот, первый на подходе. Теперь будет низко и крайне неуважительно к Ксюше говорить, что ребёнок им ни к чему. Аборт? Это вроде опасно. Сдавать ребёнка в детдом? Да Ксюша не согласится ни на одно, ни на второе. Она родит. Она ребёнка точно хочет. Она ждала его много лет. От Миши. Только от него. И теперь думать об избавлении от этой проблемы было страшно и приятно одновременно, потому что мысли о спокойной жизни всё-таки приносили расслабление.       — Я не тот человек, которого ты хочешь знать, Саш, — сказал Михаил спустя несколько минут тишины и размышлений и выпутал свои пальцы из пальцев парня. — Я отвезу тебя домой…       — Но… — начал было говорить пацан, но Михаил не желал его слушать.       — Никаких «но», Саш. Прости… — вздохнул и спрыгнул с капота, чтобы пересесть в салон.       — Блядь, ты серьёзно? — рыкнул Саня и тоже спрыгнул с капота. — К чему тогда это всё?       — Ты о чём? — устало спросил Миша и повернулся к Саше, сразу замечая его абсолютно растерянный взгляд. Как у телёнка, что только что мамки лишился и едет куда-нибудь на бойню. О, Миша видел эти глаза. И, к сожалению, понимал, что именно имел в виду Саня. — Ты что себе надумал уже, Саш, что сейчас так расстроен?       — Ну да, — хмыкнул он, роняя взгляд под ноги в свете автомобильных фар. С силой пнул камушек, что отлетел на дорогу, спрятал ладони в карманах штанов и фыркнул. Громко, злобно и в то же время раздосадованно. — Нормально играться со мной.       — Я не…       — Да пошёл ты на хуй, Мих, — сказал тихо и покачал головой.       «Вот так бы сразу», — подумал Миша с усталым, тяжёлым вздохом. А какой у него ещё был выбор? Вести Саню к себе домой, чтобы сказать об этом там? Показать медали и выгнать? Да пацан явно себе уже тысячу историй в голове придумал, которых никогда не будет! Сам придумал и сам расстроился, что его выдумка не превратится в жизнь. И виноват в этом только Миша, что не оправдал ожиданий. Прямо как с Ксюшей.       Может, они всё-таки не так сильно различаются. Только вот Миша что-то устал пытаться всем угодить. Эти глупые, бесполезные жертвы ради брака, семьи, других людей — утомили. Все хотят от тебя что-то, но никто не имеет возможности принять Мишу таким, какой он есть, и жить с ним без упрёков.       Может, пришло время жить одному? Нахуй всех. Поживёт для себя.       — Саш, давай без драмы, пожалуйста. Я тебе ничего не обещал. Не надо теперь винить меня в том, что я не оправдываю каких-то твоих ожиданий.       — Я от тебя вообще ничего не ждал… Просто ты ведёшь себя нелогично. — сказал вполне себе твёрдо и, взглянув мужчине в глаза, развернулся и пошёл по дороге туда, откуда они приехали. — Дорогу запомнил, так дойду.       — Блядь… — шепнул себе под нос Михаил и прикрыл глаза ладонью, давая себе немного времени собраться силами, мыслями и не делать глупостей.       Поговорить с Саней начистоту? Вот прям всё как есть разложить по полкам, раз он ничего не уяснил после их недавнего диалога, что всё чересчур сложно в их общении. И дело даже далеко не в Ксюше, если быть честным с самим собой.       — Саня, стой, — окликнул его и пошёл следом, но Саша, конечно, никого не слушал. — Упёртый ублюдок, — пробубнил под нос Миша и ускорил шаг, чтобы нагнать и схватить за плечо, заставив остановиться и послушать себя силой. — Стоять!       — Отвали, — рявкнул он, и будто бы учуяв протянутую к себе руку, рванул в сторону и, игнорируя весь здравый смысл и собственный рассудок, побежал вниз по склону, где был только лес.       — Ёбаная ты… — начал было Миша, всего на секунду позволив себе немного отчаяния и злости, но быстро заткнулся и побежал следом.       Ещё один огромный минус их общения — он головой отвечал за этого пацана.       Михаил слышал Сашу по треску веток, что раздавался спереди. Сам же бежал и не видел парня. Чернота густого леса и чёрные пятна стволов и густых кустов там и тут. Куда и зачем бежал Саня — загадка, ответ на которую наверняка не знал сам её создатель. Он просто тупой ребёнок, что сейчас был под сильными эмоциями, и больше Миша не хотел искать ему оправданий. Поймает гадёныша и задаст ему трёпку. От пацана только проблемы одни. Прав был Антон — надо было держаться от парня подальше. Держать дистанцию, которая должна быть при общении с детьми.       — Ай, блядь! — раздалось спереди, а потом тихий болезненный стон. И Миша обрадовался было, что Саня упал и сейчас он его нагонит, как сам с тем же криком оступился и пролетел ещё ниже в овраг, отбивая себе колени и локти. Что-то сильно полоснуло по предплечью, но за следующей вспышкой боли в голени эта боль быстро забылась.       Миша приземлился на что-то тёплое и сразу понял, что это пацан. И, как обязывала его жизнь и служба, в беде сперва гражданские. Только вот волнения к пацану было немного. Всего на пару секунд. Поэтому вопросов, а как там Саша, не было. Только желчь.       — Очень умный поступок, да, Сань? — рявкнул он пацану и дёрнул его за руку, заставляя сесть и привалиться спиной к стволу какого-то дерева рядом. — Под стать взрослому человеку! Ты какой жопой думаешь, я понять не могу! — продолжал кричать он, пытаясь разглядеть в темноте чужое лицо. Тщетно — только овал. — Той, что внизу, или той, что вместо мозгов? А я знаю ответ! Никакой из них! Залупой конской ты думаешь, дебил, блядь!       Тяжёлый вздох рядом был ответом. Каким — Мише плевать.       — У меня два выбора, — заговорил Саня, чуть запыхавшись, — либо быть с тобой, либо как можно дальше от тебя! Но вместо того, чтобы делать так, как ты хотел — держаться от меня дальше, ты делаешь всё для того, чтобы нарушить собственные слова! — рявкнул он, а после болезненный тычок пальцем врезался в плечо Миши.       — Я…       — Поэтому иди на хуй, Мих!       — Хватит меня винить в своей глупости, Саша!       — Я влюблённый, а не глупый!       — Не разводи тут бразильскую мелодраму! Будь мужиком! На встречу ты пошёл из-за меня, сам виноват, что пересёкся со мной! Я тебя из мусарни тоже не рвался доставать!       — Тебя никто не просил говорить со мной ни тогда, ни сегодня! Но, блядь, нет! Давай я влюблённого в себя пацана привезу хуй знает куда и поговорю, а потом ахуеть как намекну на взаимную симпатию, вместо того чтобы просто отвезти домой?! Иди на хуй!       — Чт…       Вибрация телефона, который Михаил чудом не уронил во время погони и при падении, отвлёк от мыслей. Пока Саня пытался перевести дыхание и совладать с собой, Миша, почти полностью дезориентированный разговорами и в целом своей жизнью, полез за телефоном. Вытащил его из заднего кармана, увидел одно новое сообщение и, разблокировав телефон в два нажатия, открыл сообщение. От Антона Пожарского.       «Привет. Приезжай что ли ко мне, коли в отпуске. Я вернулся пару дней назад»       И только одна мысль была в голове Миши: «Уже?» А потом со стороны послышался всхлип. Кажется, Саня опять сдавался. А вместе с ним сдавался и Михаил от калейдоскопа пиздеца вокруг.       Миша очень хотел уехать к Тохе. В тишину и спокойствие. Блядь, да если будет выбор между Ксюшей, Саней и Антоном, Миша не задумываясь выберет Тоху. Всё. Вот ответ всей этой ебучей жизни. Антон — самый спокойный и непредвзятый человек из всех, кого знает Миша. Он говорит, но не лезет. Слушает и не перебивает. Чёртов ледяной Эверест.       — Ладно, как скажешь, Сань, — выдохнул он и встал, сразу принявшись отряхиваться от лесной шелухи. — Вставай, я отвезу тебя домой, и больше мы никогда не увидимся. Извини, что заставлял переживать всё это время и на что-то надеяться. Я не хотел.       «Я просто трус», — пронеслось в голове следом, и Михаил скрипнул зубами. По дороге к Антону он купит ящик пива. Два.       Он действительно поступал некрасиво с парнем. Тяни-толкай никогда до добра не доводит, но признать перед Сашей то, что он действительно о чём-то думал, когда переворачивал ладонь и звал к себе — значит проиграть. Миша не имел права проигрывать. Он тут ответственный за всё. Абсолютно. Любой неверный шаг будет на его совести. Что-то произойдёт с Ксюшей, если он решит что-то сделать с Саней — его вина. Саня что-то сделает, если Миша опять сделает что-то не так — Мишина вина. И там и там виноват будет он, и только он будет нести полную ответственность.       Заебало.       И, наверное, всё же стоит сказать об этом Саше ещё раз.       — И, пожалуйста, Саш, без глупостей. Мне и так приходится не легко, а тут ещё ты со своим поведением, что зависит от меня…       — Много на себя берёшь, — вновь огрызнулся Саша, и, наверное, это хороший знак? Лучше пусть так.       — Идём к машине, — вздохнул он и пошёл вверх по склону, слегка хромая на левую ногу и чувствуя, как болит рана на предплечье, про которую он успел забыть.       Шёл, слушал треск веток под ногами, сопение парня позади себя, его тяжёлую поступь и очень надеялся, что он поступает правильно в данный момент. Не десять минут назад, не час, а именно теперь. Когда сдал назад и вновь сделал парню плохо. Хотя, где тут вообще что-то правильное? Если хорошо Ксю, то плохо Сане и Мише, а если хорошо Саше, то плохо Мише, потому что так же плохо Ксю.       Единственное мешало надеяться на правильность — собственное ощущение. А оно было одним: с Сашей рядом было хорошо. Это самое паршивое, и обманывать себя здесь уже не получалось. С ним спокойно, тихо и, наверное, уютно. Он не лезет выяснять отношения, он почти ни о чём не просит, а если и просит, то просит то, что Миша бы тоже хотел сделать. Как с церковью, например. Он не пытается менять, он слушает. И вместе с тем, если он чем-то недоволен и пытается спорить, Михаил его слушал и прекращал что-то делать. Например, пить, как в их прошлую встречу.       Если бы только у Сани не было никаких чувств… Было бы намного, намного проще! Все сложности только из-за них. Иначе бы они стали неплохими приятелями. Миша был бы его наставником по жизни, настоящим крёстным, а не этим жалким подобием, а Саня рядом просто разряжал бы внутреннее напряжение мужчины. Чем не хороший союз? Но чёртова влюблённость пацана… Упала с неба и навела беспорядка в и так больной голове Михаила, что чем больше думал о жене и парне, тем сильнее путался. Будто спокойствием Сани рядом пытался себя в чём-то усердно убедить.       Или был бы он девушкой…       Хотя что-то подсказывало Мише, что будь он девушкой, он бы давно изменил Ксюше. Он бы ответил. Почти не ломаясь.       И в этом проблема? Что Саша просто парень? Будь у него между ног не член, всё было бы иначе?       Выйдя на дорогу под фонари, Михаил уже отчаялся что-то понять.       — У тебя вся рука в крови, — донёсся до него как из-за двери голос Саши, и Миша обернулся через плечо, вопросительно выгнув бровь. — Левая…       Миша поднял руку и увидел темно-красные разводы крови, что шла из рваной, длинной раны над локтем. Видимо, напоролся на сук или что-то подобное и расхреначил себе руку. Странно, что боли нет. Щиплет и всё.       — Бля… — только и вздохнул он и ускорил шаг в сторону машины. В аптечке что-то должно найтись, чтобы хотя бы перемотать руку.       Столько всего поменялось из-за этого парня. С самого дня их знакомства. По чуть-чуть, незаметно, но жизнь становилась другой. По началу Саня сосал из мужчины все его силы своим отвратительным поведением. Моральные и физические. Он стал одним из звеньев, которые стали причиной его отъезда в командировку, а потом он стал одним из тех, с кем Миша расслаблялся, просто беседуя. А сейчас что? Расслабление и желание чего-то другого? Что именно сидело внутри и не давало покоя, заставляя то идти навстречу Саше и думать о том, чтобы дать ему крупицу взаимности, а потом резко отталкивать его от себя и самому делать пару шагов назад? Глупость и неуверенность Миши? Ответственность перед семьёй? Нежелание ломать жизнь парню своим неразумным и рискованным поведением?       Что происходило внутри, о чём Миша не позволял себе думать?       — Да блядь… — ругнулся в очередной раз Михаил, не заметив в аптечке ничего, что могло продезинфицировать рану. Есть только пузырёк сраной зелёнки, а ей обливать рану не хотелось. Зато была пачка бинта. Пусть и не стерильного. Спасибо и на этом, наверное.       — Давай помогу, — встрял Саша, вставая рядом у багажника.       Миша не сопротивлялся. Одной рукой он вряд ли что-то сделает, а кровь, что ещё пусть и немного, но сочилась из пореза, остановить надо было бы. Саша взял вату, пузырёк зелёнки, из-за которой Миша ощерился, смочил вату и, сам взяв мужчину за запястье, поднял его руку и повернул её раной к свету, чтобы лучше видеть, что и где.       Рука дёрнулась, когда от ваты, смоченной зелёнкой, сильно защипало, от чего вздрогнул и Саша, будто не ожидал от Миши такой реакции. Но быстро смекнул, что просто больно, и стал дуть на рану, будто это могло бы помочь или Мише было всего шесть лет, когда такая боль и порез ещё могли вызвать у него приступ нытья или даже слёз. Больно было, но терпимо. Знавал Михаил боль сильнее.       Малой действовал аккуратно и никуда не спешил. Сменял вату, внимательно следил за своими движениями и явно не хотел делать больно. А ещё идиот не переставал дуть на рану. Это было бы почти смешно, если бы не нервозность Миши при взгляде на пацана. Пока Саша был полностью вовлечён в процесс оказания первой помощи, Михаил наблюдал за ним, подмечая каждое движение. Как моргал, как губы напряжённо поджимал, как осторожно действовал пальцами, удерживая запястье Михаила так, как удобно только ему.       Саня был симпатичным, этого не отнять. Был бы он девушкой с более мягкими чертами лица и полными губами, Михаил бы назвал её красоткой, но Саня есть Саня, и он Мише симпатичен. У него были красивого цвета глаза и хорошая улыбка, когда в ней искреннее счастье. У него были длинные ровные пальцы, которые аккуратно обрабатывали рану и удерживали руку мужчины. Довольно красивые пальцы, между прочим. А ещё были довольно пухлые губы всё-таки. И чем больше он их поджимал и покусывал, тем лучше они становились.       Хотелось ли их поцеловать?       — Всё, дай сюда, — рявкнул Миша и выдернул запястье из чужих пальцев.       Эти мысли уже ни в какие ворота не лезли. Пора завязывать с этим всем. Думать пьяным — одно, но трезвым…       — Но я…       — Хватит, — снова рыкнул Миша и кинул бинт и вату в аптечку. Следом забрал у Саши из пальцев зелёнку, быстро её закрутил и кинул следом. Щёлкнул белым чемоданчиком и с силой захлопнул дверь багажника.       — Что не так? — испуганно пролепетал Саня, явно не понимая, почему Миша взъелся на ровном месте.       — Что не так? — переспросил он со смешком, нервно дёрнув плечом. — Всё, блядь, не так, Сань! Ты нихуя вообще не понимаешь! — воскликнул следом. — Нахуя ты только вообще признался мне в этом? Зудило?       Малой окончательно оцепенел, широкими испуганными глазами смотря на вмиг рассвирепевшего Мишу. А Миша сам себя не понимал. Будто в жопу ужаленный, ему хотелось рвать и метать оттого, что он идиот, а Саня ничего не понимал и не пытался понять. Слепо шёл вперёд и не видел ничего вокруг. Как лошадь с шорами на глазах. Бесил.       — Ты понятия не имеешь, что ты, блядь, наделал своим признанием. Нихуя не понимаешь… — прошипел, теряясь с каждой секундой ещё больше. Будто те мысли о поцелуе — это конец. Спокойствие, понимание — прикрытие того, что было позади этих мыслей. А там было только желание попробовать, посмотреть, что из этого может выйти. Не ощущать это спокойствие и понимание, когда дадут, а взять себе, чтобы было всегда рядом. — И что мне теперь делать?!       Саша сделал шаг назад. Испуганный, растерянный, проглотивший язык. И вопреки любому своему здравому смыслу, вопреки желанию сделать хоть что-то в своей жизни правильно, Миша смотрел на парня и хотел назвать его малышом. Потому что маленький, испуганный и растерянный. Хлопал чёрными ресницами и нихуя не понимал. А Миша всё. Мише конец.       И Саня вмиг красивым стал, и сразу прижать его к себе захотелось, чтобы спокойствие было не только на расстоянии и в разговорах, но и под боком. В чужом тепле, в чужих касаниях и любви, который до этого будто бы и не было никогда.       — Пошёл на хуй, Сань… — сказал Миша, ударяя кулаком по крыше внедорожника. — Пошёл ты на хуй… — выдохнул после и следом пнул свой УАЗ по колесу. — Хотел пешком? Иди пешком.       А сам сел в салон и положил голову на руль, чтобы прийти в себя.       Михаил был на измене из-за простой мысли о поцелуе. Всё. Это значит, что он сдался, и всё то, о чём он всячески и изо всех сил не позволял себе думать, пойдёт наружу.       Что Ксюша заебала, что в гробу он хочет видеть ребёнка, которого сам хотел по дури своей контуженной. Что хочется послать на хуй эту ведьму, которую он зовёт своей женой, выгнать за дверь, и пусть она ебётся там как хочет с этим опёздолом внутри себя. И родителей её хочется прямо в их лицо на хуй послать. Всех тех людей, что пыталась его изменить и изменили. Хочется укатить в далёкие дали и ебаться там до потери пульса, и неважно с кем. С моджахедами, бомжахедами — плевать. Главное, чтобы было горячо. Михаил скучал по этому. Скучал по своей независимости, которая была до женитьбы, скучал по полной свободе. И отсутствию ебли мозгов.       Он разведётся. По херу на мнение окружающих. По херу на жену. На хую он всех вертел. Миша устал. Он хочет жить для себя. Он боится ребёнка, не хочет его. Пошёл на хуй этот ребёнок. Пусть умрёт в утробе матери, главное, чтобы Миша остался нетронутым. Небольшая цена за спокойствие и свободу. Михаил устал от ответственности. Слишком за многих он нёс эту ответственность. На службе он дохуя ответственный, за Ксюшу он ответственный, за пацана этого ответственный, если он рядом. Хватит. Жизнь Ксюши — это только её жизнь. Миша больше не хочет страдать из-за кого-то. Он хочет просто жить.       Ксюше он больше не защитник. Ксюше он постепенно станет врагом.       В конце концов, лучше потерять ребёнка на раннем сроке, чем на позднем.       Когда дрожь прошила тело, Миша тихо всхлипнул. Из-за Сани он начал понимать, что его жизнь — это не то, к чему он хочет стремиться. Брак, дети, жена — всё не то и не так. Мечта не сбылась, она сломалась, и в ком проблема? В Ксю или в нём? Саша просто разворошил осиное гнездо. Жаль только, что поздно.       Через пару минут дверь машины открылась, а Миша и глазом не моргнул. Саня залез, проигнорировал посыл, проигнорировал агрессию. Идиот. Настырный и влюблённый идиот. Пока единственный, кто не отворачивался, как бы мразотно Миша себя не вёл. И от этого было плохо. Тошно. Глупый малыш, влюблённый в отморозка. Что помешает Мише изменять Саше? Что помешает и пацану жизнь ломать своими поступками и поведением? Миша может заменить Ксюшу Саней, только вот причинять боли он меньше не станет. Ни пьянством, ни командировками. Легче одному. До конца своих дней. Саша говорил, что понимал, но понимал ли он хоть что-то на самом деле? Любовь всё-таки слепит…       — Мих? — тихо и неуверенно позвал его Саша, и Миша закрыл глаза, стараясь взять себя в руки и стереть из головы любые мысли о будущем. Попытался отогнать от себя слёзы, что стояли в глазах, попытался успокоиться и отогнать растерянность и тревогу. — Ты чего?..       — Ничего, — ещё раз шмыгнул он носом и отлепил лоб от руля. Вздохнул и посмотрел на всё ещё растерянного пацана, что смотрел в ответ.       Всё ещё хотелось обнять его. Успокоиться. Притянуть к себе, завалить и вот так сидеть, пока последняя капля страха и тревоги не исчезнут. Обнять того, кто любил. Его мог хоть кто-то действительно любить? А гордиться им смогут?       — Ты идиот, ты в курсе? — спросил он у Сани, и тот нахмурился, явно не понимая претензии и к чему она.       — От идиота слышу, — буркнул Саша в ответ и сложил руки на груди, а Миша усмехнулся от такой детской фразы.       Что у них вообще может быть общего?       — Спасибо тебе, — выдохнул Миша и протянул ладонь к Саше не для рукопожатия, но для тепла. И надеялся, что Саша поймёт. Но вместо понимания он лишь удивился сильнее, мигом разгладив морщинку между бровей.       — За что?       — За кое-что, — хмыкнул Миша, пока не готовый говорить на эту тему. Наверное, пусть пока то, что есть в нём, останется только в нём. Все эти понимания разрушенных надежд на семейное счастье.       Саша посмотрел на ладонь и, не поняв намёка, всё же пожал её, вместо того чтобы взять, как недавно.       Миша сжал свою ладонь в кулак, когда прикосновение прекратилось, и отвернулся к лобовому. С Сашей даже молчать приятно — это сбивало с толку. Миша ведь только что был зол.       — К Антону поедешь? — спросил следом и завёл машину.       — Что?       — Он приехал пару дней назад. Зовёт к себе сейчас. Сообщение написал, пока ты по лесу бегал…       Саша молчал, а Миша не смотрел на него. Выворачивал руль, чтобы встать на полосу в нужную сторону, и думал, насколько эта идея хорошая. Не лучше ли побыть наедине с хорошим другом и привести мысли в норму. Спросить у него совета, рассказать о происходящем, выпить спокойно. С Сашей это будет сложно. Он мозолил глаз, привлекал к себе внимание, мешал мысли, как бетономешалка.       — Я тебя не понимаю, — сказал в итоге Саша, и Миша встал на нужной полосе, пока не трогая машину дальше. Выровнял руль и посмотрел на малого рядом. — То ты меня зовёшь к себе, потом шлёшь, а теперь зовёшь к Антону, которому я нахуй не сдался… У меня встречный вопрос, Миш. Какой жопой думаешь ты?       Миша мягко усмехнулся, принимая спокойную и трезвую претензию от пацана. Саша мог не по-детски вспылить, а также он мог быть по-взрослому смышлёным и спокойным. Это удивляло и радовало.       — Боюсь, той, что в голове, — ответил он и с улыбкой повернулся к парню, что всё ещё не мог избавиться от растерянности на лице. — Я изведу тебе все нервы, Саш, прости…       — Я не…       — Хочешь узнать меня лучше? — спросил сразу после, не дав парню договорить. — Возможно, что там узнаешь…       Саша опять нахмурился.       — А зачем мне это? — спросил настороженно и хмуро посмотрел на Мишу.       Хороший вопрос. Уж после всего того, что сделал Михаил.       Миша опустил взгляд на руль и приборную панель. Говорить правду не хотелось. Да и что это за правда? Миша пока сам толком не понимал, чтобы давать какие-то ответы парню. Творил какие-то глупости, принимал какие-то сомнительные решения, смягчился перед пацаном, но где гарантия, что это не ошибка? Или уже плевать, что правильно, а что нет, лишь бы собственное сердце было счастливо?       — Это просьба, — сказал он тихо и вновь посмотрел на Сашу, что не прекращал хмурить брови. — Поехали со мной. Я хочу, чтобы ты узнал меня получше…       Саня тяжело вздохнул и умыл лицо ладонью. Отвернулся к окну, посмотрел в него, покусал губы, потряс ногой. А Миша всё это время молчал, глядя на пацана и стараясь не слушать самого себя. Чтобы жить жизнь, надо действовать, а не думать, видимо.       — Не могу… — сказал в итоге Саня и посмотрел перед собой. — Я устал, Миш. Ты то за руку меня держишь, к себе зовёшь, то шлёшь… Не знаю, как тебе, а мне неприятно, потому что я люблю тебя, и твоё поведение — это пиздец. Я, может, и влюблённый дурак, но я ещё себя уважаю, чтобы позволять тебе издеваться надо мной.       — Сань, а я не изд…       — Где гарантии, что после того, как я приеду к Антону, ты не начнёшь опять скалиться на меня? К чему тебе желания, чтобы я лучше тебя узнал? Я, может, и хочу, но тебе это нахуй надо? — дёрнул плечами и наконец-то посмотрел на мужчину, что продолжал спокойно смотреть на парня. — Я тебя не понимаю. Объяснись, прежде чем я скажу «да».       Михаил не спешил давать ответов. У него их нет, какие ответы нужны Саше? Правда? Её тоже нет. Что объяснять. Что Миша сам идиот? Что всё это, несмотря на желание попробовать ответить, всё равно ебучая ошибка? Что у них будущего нет, а это просто минутная слабость, в которой хочется потеряться? Что Саша — это просто что-то новое в его жизни, за что Миша цеплялся?       — С тобой хорошо, Сань… — сказал в конце концов Миша. — Спокойно и хорошо. И я хочу, чтобы ты поехал со мной.       — Чтобы тебе было спокойно и хорошо, а мне нервно и плохо? — усмехнулся он, а после раздражённо фыркнул, и у Миши сдали тормоза. Он устал ходить вокруг да около. Устал врать себе и пацану. Устал ничего не понимать.       — Я с Ксюшей развожусь, — сказал он твёрдо и сразу увидел смятение в глазах парня. Не верил. Не верил, но наверняка надеялся на то, что это правда, ведь нет Ксюши — у него есть какой-то, но шанс. Миша не знал наверняка, но думал, что так. — Я не хочу этого ребёнка. Он мне не нужен… Я устал от брака. Устал от вечных компромиссов.       Саша сложил руки на груди и опустил взгляд на бардачок. Взгляд полный смятения и неуверенности.       — Ты в меня влюблён. Мне с тобой спокойно и хорошо. Ты говоришь, что меня понимаешь, ты не устраиваешь истерик из-за пустяков. Ты ни на чём не настаиваешь… Я… — вздохнул и, прикрыв глаза, приготовился к тому, что дальше будет, возможно, ужас. Заготовленной речи нет. Михаил просто вырвал слова изнутри. Подсекал, как рыбу, но не видел, что именно клевало, чтобы иметь возможность сдать назад. — Я просто запутался, Саш, только и всего. Поэтому я не могу дать тебе чёткого ответа. У меня в жизни сейчас начнётся полный пиздец. Я не могу дать тебе взаимности, которой ты хочешь. Но, возможно, я смогу дать тебе её позже…       Взгляд Саши, который он медленно перевёл на Михаила, нельзя было ни с чем сравнить. Это и шок, и страх, и абсолютное, тотальное неверие.       — Если ты будешь рядом со мной. Помогать, не осуждать… Мне это действительно будет нужно.       Грудь парня начала вздыматься чаще и тяжелее. Нервничал, боялся, не знал, что отвечать, возможно, не верил своим ушам. И Миша бы с радостью его обнял. Снова. Желание было одним: обнять. А вот почему именно обнять — ответа нет. Наверное, это самое невинное и близкое, что он мог ему дать.       — Я не… — Саша вздохнул и закрыл лицо ладонями. — Я не могу… Я не понимаю.       — Я тоже, — поддакнул Миша и, с улыбкой заметив, как закачал головой Саша, отвернулся к окну на своей стороне.       Происходило неясно что. Ещё с утра он с улыбкой и поцелуем провожал Ксюшу, обещая, что завтра приедет, а теперь хотел попробовать отношения с парнем? Жизнь воистину непредсказуема. Но что делать, если душа к нему тянулась? Если с ним рядом спокойно, а не с женой, что чем дальше, тем больше будет пилить мозги из-за ребёнка. Что-то Миша устал быть хорошим мужем. Любовь к Ксюше начала как-то стремительно угасать. Хотя можно ли желание развода назвать любовью? Можно ли мысли о том, что жена заебала, назвать любовью? Где Миша себя обманывал, как долго и насколько умело, что верил?       Телефон в кармане опять привлёк к себе внимание вибрацией. Миша вынул его из кармана и увидел ещё одно сообщение от Антона.       «Ну так что? Мне тебя ждать или спать ложиться?»       Хмыкнув, Миша посмотрел на Сашу, что продолжал сидеть с приложенными к лицу ладонями.       — Ну ты что? Поедешь к Антону или домой тебя везти?       Ответом был едва заметный кивок. И улыбнувшись неспособности Саши сказать «нет», несмотря на расплывчатость его шансов, Миша напечатал ответ.       «буду но я с мелким Саней. с меня два ящика пива и не говори что не пёшь»       «Сегодня пью»       «и достань пожалуйста что-нибудь для обработки раны. я ранен воспитанием»       — Погнали. Нам ещё в магазин за пивом и перекусить чем, — вздохнул Миша и опять тронул машину с места.       Саша со вздохом выпрямился и отвернулся.       Он явно не понимал, что делать и что его ждёт. Как и Миша.