Бездомный снаряд

      Саша подолгу и часто рассматривал себя в зеркале. Крутил головой, следил за тем, как меняются углы, рассматривал форму лица, шею, пристально смотрел в свои глаза и водил пальцами по колючей макушке, думая и анализируя, что с ним не так и какие у него шансы стать хоть кем-то? Он мог так долго смотреть в своё отражение, что терял то самое определение «я» и видел напротив чужого человека, которого не хотел бы знать. Угрюмый, злой, с пустым взглядом и недоброжелательным выражением лица. Взгляд из-под бровей колол, бритая голова, волосам на которой он не давал расти, определяла его как бандита, поджатые губы выдавали нервозность, а раздувающиеся ноздри — раздражение.       На вид ему было лет двадцать и старше, а на лице виднелся отпечаток нелёгкой жизни. Жаль, не было щетины, и Саша изнутри чувствовал себя не так. А уязвимо, ранимо и лет на четырнадцать, в которые хотелось вернуться и которых он сильно боялся. И парень не знал, что делать, глядя на себя в отражении. Взрослеть быстрее необходимого или вести себя как умственно отсталый? Каким он будет нужен миру и каким мог бы принять себя и успокоиться? И нужно ли пытаться кому-то угодить?       За ним ухлёстывали почти все одноклассницы и девушки из параллельного, даже две из одиннадцатого, одна из которых навязчиво предлагала своё общение, а Саше ничего не было нужно. Он был грозным членом банды скинов в своём родном городе, в Москве он также махал кулаками и избивал людей, ничего и никого не боясь, кроме последствий, которые как-то раз увидел. Для многих он «спортивный, скромный красавчик» и Ягер, кто найдёт и покарает. А на деле, что было внутри парня? Кто интересовался? И как он себя ощущал? Разбитым человеком без будущего и прошлого, у которого всё, что есть — это щенок? Интересно, узнай все эти люди такого парня, хотели бы они дальше иметь с ним дела?       Саша не знал и находить ответы не хотел. Был уверен, что разочаруется в них, и был уверен, что он их знал, только себе не говорил в открытую. Что всем, в целом, похеру. Саша мог быть кем угодно. Только вот если он сделает не тот выбор, то жизнь разрушится вместе с фундаментом. Холод мира вокруг раздражал и придушивал жалкие попытки стать лучше.       Интересно Саше было одно: почему при всём нежелании подстраиваться под кого-то, при всём желании быть беззащитным ребёнком в свои семнадцать и с набитыми кулаками, в лице Михаила хотелось быть противоположностью всего этого? Будто мужчина смотрел на парня как-то иначе, взглядом возлагая на него ответственность становиться другим. Или общался с ним по-другому. Будто у него были какие-то ожидания, которые Саша хотел оправдать.       Проведя ладонью по вновь запотевшему зеркалу в ванной, Саша тяжело вздохнул и отвернулся от отражения, когда устал от своей унылой рожи. Все его попытки завести «нормальных» друзей оканчивались ещё на подступах к людям и фразой, что стояла в глотке: «погнали куда-нибудь?». Будто за всё это время он разучился дружить, зато научился обманывать людей вокруг и самого себя, что и так сойдёт — изредка закрывать потребность в общении простыми прогулками и встречами на два часа. Что близкое общение не нужно.       Зиме, которую подарил Миша, было два месяца, как сказал ветеринар, и что её было рано отрывать от матери. Что гулять с ней рано, нужны прививки и есть небольшие проблемы с ЖКТ, которые нужно лечить сейчас, чтобы потом не было проблем. Денег у Саши было только на приём и прививки, поэтому на лечение желудка стал собирать после. А отец, как назло, перестал давать карманные. И неясно было, то ли он не врал, что денег нет, то ли разозлился на щенка, которого даже видеть не хотел.       Саша плюнул на правило врача, что гулять нельзя. Когда после прививок прошло немного времени, он стал выходить с щенком на недолгие прогулки, уверенный, что собаке нужно гулять, а не сидеть в четырёх стенах. Да и девочкой она, кажется, будет крупной, и Саша хотел, чтобы она выросла крепкой. Потому что мало того, что у него есть своя собака. Так она ещё будет большой, что вдвойне круто. Саша мечтал именно о большой собаке, чтобы держать в страхе весь район. Свой личный белый медвежонок, что будет любить и защищать — вот кто такая Зима. Ну, будет такой. А ещё, как Саня узнал у ветеринара, суки более верные, чем кобели, и после этой новости простил Беллу, что стремительно пошла к своей хозяйке. Значит, убеги от него Зима, она точно вернётся и будет его искать. Это успокаивало.       Саша предпринимал попытку за попыткой позвать пацанов из класса гулять. Смотрел на них, думал позвать, даже воздуха брал, чтобы вытолкнуть из себя эту фразу, но сразу же сдавался. Выдыхал и отворачивался, не понимая, что именно его останавливало от этого. Зато какого-то чёрта сказал «да» на предложение погулять Лере из одиннадцатого «б». Высокая блондинка с волосами до поясницы и грудью, между которой многие хотели провести членом. Что она хотела от него, Саша предполагал и почему-то всё равно не смог сказать «нет». Одиночество выжрало в нём такую дыру, что продолжать жить только общением с щенком и изредка с одноклассниками в курилке стало сложнее.       Лере было девятнадцать. Она не звала Сашу в какое-то определённое место или к себе. Может, подкупило парня именно незамысловатое: «Пошли просто погуляем. Хочу узнать тебя получше», что разожгло небольшую искру надежды, которую Саша сам и погасил. Ведь уж кому, но девушкам он точно никогда не откроется. Вечером после школы Саша зашёл за щенком, надеясь, что Зима понравится Лере, и, неся свою девочку на руках, чтобы лапы не замёрзли, пошёл к месту встречи, ничего от этой самой встречи не ожидая и не понимая себя. Лера — уже вторая девушка, общение с которой Саша начинает по воле случая. То ли его мужская часть в какой-то момент начинала требовать женского общения, то ли ещё что — загадка. Главное, чтобы эта Лера не любила черножопых, а то это общение закончится очень резко и по скорости — это Саша для себя решил точно.       Девушка опоздала буквально на три минуты, но когда увидела Сашу, просто его проигнорировала — полетела к щенку, что был у него на руках, и начала пищать от умиления, наглаживая Зиму, которая то и дело кусала руки в чёрных перчатках без пальцев и по-щенячьи рычала, радуясь, что с ней играют.       — Хороший ход, — смеялась Лера, убирая обслюнявленные руки в карманы чёрной спортивной пуховой куртки, — взять с собой такую прелесть, чтобы понравиться девушке.       — Я… я не…       Саша потерял слова, даже не зная, как оправдаться. Он не хотел никому нравиться — это просто его щенок, с которым он вышел погулять. Стоял как идиот, открывал и закрывал рот, и так и не смог выдать ничего умного. Вздохнул и отвернулся, чтобы не позориться дальше.       — Это Зима. Ей два месяца всего, и пока нельзя полноценно гулять, но я всё равно её иногда вывожу… — решил представить подругу знакомой, радуясь внутри себя, что Зима понравилась Лере, что продолжала смотреть на неё со счастливой улыбкой на лице.       — Нет ничего более прекрасного и умилительного, чем грозный парень с любимым питомцем, — хмыкнула с горящим взглядом, и Саша нахмурился, уже забыв, как реагировать на слова людей вокруг. — Ладно, идём, пройдёмся.       Девчонкой она была спортивной. В школе занималась лёгкой атлетикой и баскетболом. Слыла задирой и высокомерной сукой, но Саше такой не казалась. Да, она выглядела той ещё фифой, но общалась так по-простецки, будто росла в пацанской компании, чем и подкупала Сашу, который продолжал стараться думать, что она просто хочет дружить.       Лера оказалась… своим пацаном. Простая, чуть высокомерная, но без типичных бабских закидонов, которые обычно выдают девушки. Загадочность, истеричность и скромность. В Лере этого почти не было. Про истеричность Саша не особо знал, только слышал, что она кремень, но вот открытости ей было не занимать. Курила, купила выпить и себе, и Саше, иногда приправляла свою речь остроумным матом и могла кинуть в парня снежок, метя не куда-то там, а именно в голову, чтобы разозлить. И Саше было странно от того, что ему было с ней спокойно. Ненавидя алкоголь, он не был против, что Лера шла с баночкой фильтрованного, пил сам и смеялся с её матерных шуток про ментов. Оказалось, у неё батя тоже мент, чем она не особо гордилась, потому что пьёт он чаще, чем ловит преступников. Про своего Саша почему-то промолчал. Росла она и вправду среди пацанов, потому что ездила со всякими компаниями с батей то на рыбалку, то на очередной корпоратив среди ментов. А матери не было — ушла, когда дочке было пять, решив, что собственная жизнь важнее семьи. С тех пор её воспитывал отец и его друзья. Ну и во дворе в связи с этим выбирала обычно пацанов, а не подруг. Росла, как сказала, среди формы, оружия, рыбы, машин и грубоватого юмора.       А когда сказала, чтобы Саша ничего женственного от неё не ждал, парень облегчённо выдохнул, потому что с женственностью не умел вести дел — терялся. А Лера казалась именно своим пацаном. Хотя женственность в ней всё же проскальзывала. В том, как она сигарету держала, осанку, и лицо у неё было красивым, даже по скромным меркам Сани. И красилась она хорошо. Ярко и по-взрослому. Уж что, но глаз Лерка точно привлекала. Девушкой была яркой и характерной.       — Ягер!       Саша замер, когда услышал то, что почти забыл — свою кличку со времён давних времен.       — А мы всё думаем, куда запропастился! Ты ли это?       — Друзья твои? — спросила Лера, обернувшись на голос, а Саша закрыл глаза, надеясь, что чуваки просто обознались. Да и не знал он, кто это. Друзья или недруги. Хотел он с ними знаться или нет после всего произошедшего. — Ягер?       Обернувшись, Саша увидел знакомые лица. Три бритых парня в чёрных осенних бомберах, с шарфом на горле, смотрели на него с улыбкой и недоверием где-то на глубине колючих взглядов. И ведь он рядом с домом, хотел зайти, Зиму занести, потому что она замёрзла, как тут эти нарисовались из ниоткуда. И если их сейчас отец увидит, то может на уши присесть. Уж скинов на улице легко определить.       — Здра-авствуй, — протянул Матвей и довольно паскудно улыбнулся Лере, что лишь выразительно выгнула бровь. — А ты с зубками, да?       — Проверить хочешь? — хмыкнула она и сложила руки на груди.       Саша даже не знал, стоило ли её защищать или это она его защитит. В голове из-за неожиданной встречи слипалась мысленная каша.       — Милый пёсик, — улыбнулся Геныч и протянул ладонь со сбитыми костяшками к Зиме, что почти спала на руках парня. — Мы тебя обыскались, я не шучу. Все сказали, что тебя тогда с собой забрали. Знакомые что ли из мусоров?       Саша не знал, что сказать. Ответить «да» — значит выбрать вариант 50/50, потому что мусоров ненавидели и уважали одновременно, а сказать «нет» — значит врать на ходу. И он стоял и думал, что выбрать, пока Геныч довольно аккуратно гладил Зиму на его руках, а Матвей всё пялился на Леру, что продолжала с вызовом выдерживать его взгляд. Только Андрей стоял грустным и смотрел куда-то в небо. Саня знал каждого. Бутылку с ними делил и комнату, когда парни приходили на ночёвку. Они, блин, лекарства ему покупали, когда тот заболел. Он определённо не мог относиться к ним плохо. Но что-то внутри изменилось и начало позванивать опасениями.       — Типа того, — выдохнул он в итоге, так и не решив, «да» или «нет». Ещё интересно, что Лера о нём могла подумать. О каких ментах, о каком разе и что общего Саня имел со скинами, их бандитскими рожами и запекшейся кровью на костяшках.       — И ты, бля, молчал?! — воскликнул Геныч, растревожив только уснувшую Зиму. — Прости, детка, — сказал щенку и улыбнулся. — Нихуя ты золотой. Наших только через сутки выпустили. И то не всех… А тебя… что с тобой делали?       Саша мельком взглянул на Леру, чтобы узнать её мнение на всю эту встречу по выражению лица, но та продолжала играть в «гляделки» с Матвеем. И выигрывала, потому что Матвей чаще отводил взгляд.       — Профилактическая беседа, — вздохнул, нехотя вспоминая ту ночь и сколько всего тогда было сделано и сказано. Сколько всего тогда Михаил сделал пацану, даже если не хотел. Саша был некрещёным, но вдруг понял, что если бы его крестили, он хотел, чтобы Михаил был его крёстным. И эта мысль так разозлила, что брови сошлись на переносице. — А что?       — Да ничего, просто интересно, — промычал вдруг Андрей и тоже нахмурился. — ОМОН и профилактическая беседа с несовершеннолетним?..       — А что со мной должны были сделать? Карандаш мне в жопу запихнуть? Иголки под ногти?       Андрей лишь криво улыбнулся.       — Мне повезло, — всё защищался Саша, желая покинуть этот нелепый диалог. Ему было некомфортно. Он не хотел вспоминать прошлое. Не хотел вспоминать те два трупа, что видел, но всё равно вспоминал. Сумерки здания, крики, кровь и ужас, который испытал, когда впервые лицом к лицу встретился с ОМОНом при задержании.       — Аж с собой забрали, как повезло, — всё не унимался Андрей, пока остальные двое просто стояли рядом и молчали. — Возвращайся, — сказал он вдогонку. — Не знаю, куда ты решил свалить, но тебе лучше вернуться.       — Или что? — с опаской спросил Саша и теснее прижал к себе щенка, готовый защищаться и защищать.       — Да, или что?       Обернувшись на ещё один до жути знакомый голос, Саша чуть язык не проглотил от удивления, потому что увидел Михаила, что спокойно курил не так далеко, привалившись плечом к березе.       — Самсон?.. — ни то со страхом, ни то с благоговением сказал Андрей и сделал шаг назад.       — Запугиваете пацана? — спросил с ухмылкой и откинул сигарету в снег, что то таял, то леденел, превращаясь в грязную с ледяной коркой кучу дерьма. — Пырнёте его ножом в переходе?       — Я… мы…       — Я его забрал с собой, потому что узнал, — всё улыбался Миша, подходя к компании, где только у Саши был целый ураган из разных эмоций, который ввёл его в ступор. — Это Саня, да, Сань? И он завязал со всей вашей нацистской, расистской и арийской хуйней. Мальчик за голову взялся, чего и вам, дегенератам, желаю.       — Мы…       — Э, мы, я, э-э-э, — замычал мужчина, — слюни ещё пусти. Пшли вон отсюда, — рыкнул он. — Ещё раз увижу рядом с ним, на свою дубину посажу, понятно?       Андрей кинул злой взгляд на Саню, но молча развернулся и ушёл. Матвей с Геной ушли позже, будто ещё что-то хотели сказать, но в итоге промолчали. И как только парни скрылись за машинами, что стояли вдоль дороги, Саша наконец-то ощутил хоть какие-то мысли в своей голове.       — Это что вообще такое, нахер, было?! — сказал он первое, что понял внутри себя и вскинул полный недоумения взгляд на мужчину. Про Леру он напрочь забыл. — Самсон?!       — Да, тот, который льву пасть голыми руками порвал, помнишь? — невозмутимо ответил Миша и улыбнулся Лере, что стояла позади плеча Саши. — Михаил, очень приятно, — протянул ей руку и осторожно пожал.       — Лера, — усмехнулась девушка и пожала мужскую ладонь.       — Давай без драмы, Саш, — вздохнул он всё ещё с улыбкой с ямочками, которую парень забыл, — я сажаю и спасаю таких идиотов, как вы. Ты — тому подтверждение. Но ты ведь вышел из этого порочного круга, верно? — и вопросительно вскинул бровь.       Саша продолжал захлёбываться недоумением, поэтому слов для быстрого ответа не нашёл, но Миша все решил за него.       — Вот и ладушки, — опять хмыкнул он. — Ладно. Я к твоему папке шёл. Верну тебя твоей девушке.       — Она не моя девушка! — наконец-то сказал Саша и услышал позади себя смех Леры. Беззлобный и довольно весёлый.       — Ну извини, я же не знал! — искренне воскликнул мужчина.       — О, отъебись! — рявкнул наконец-то Саша и отвернулся от мужчины к Лере. — Идём, Лер.       — Ты хотел Зиму домой занести, — напомнила она и посмотрела на щенка, что то засыпал, то просыпался вновь. И только Зима на руках заставила Сашу взять себя в руки и успокоиться. — Иди, я не замёрзла, подожду тебя тут и проводишь меня до дома, — улыбнулась парню, а потом мужчине за его плечом.       — Я быстро, — кивнул ей и пошёл домой. — А ты, — посмотрел на Мишу, — даже не думай со мной разговаривать после всего этого!       — После чего именно?!       Саша сам не знал, после чего конкретно. Что Михаил знал этих пацанов? Что те знали его и, судя по всему, боялись его? Но ведь Миша Сашу вытащил. Да и не стоило ли оставить прошлое в прошлом, чтобы жить спокойно и без яда в крови?       Решив молчать и больше не вспоминать о произошедшем, Саша вместе с мужчиной зашёл в лифт и нажал на кнопку рядом с цифрой «9», после чего посмотрел на мужчину, что продолжал улыбаться, стоя напротив парня.       — И чё лыбишься? — хмуро спросил Саша. — Раньше ты был более злобным и больше походил на мента.       Миша тихо посмеялся.       — Раньше я был загнанной лошадью, но сейчас у меня всё хорошо. Поэтому я и улыбаюсь. А у тебя? Всё хорошо?       Саша резко уронил взгляд куда-то на бёдра мужчины, уловив в чужом голосе неподдельный интерес. И сердце так неприятно скакнуло в груди прямо к горлу, будто этим ударом пыталось вытолкнуть из парня слова, что шли из самой души: «а тебе ли не всё равно? У меня всё ок благодаря щенку. Спасибо».       — Лера красивая… — продолжил диалог Миша.       — Ты хочешь о ней поговорить? Серьёзно? — нахмурился Саня, вновь посмотрев на мужчину, что продолжал улыбаться, но на сей раз более сдержанно.       — Нет… — усмехнулся он, — просто рад, что у тебя всё налаживается.       И вышел из лифта, когда двери открылись. А Саша так и продолжил стоять в кабине и думать, как на это реагировать. Хотя думать долго не пришлось — разум решил всё за него. И он решил радоваться неподдельным интересом чужого человека, что переставал таким быть, как бы парень не хотел обратного. Поэтому, когда он вышел из лифта и встал рядом с Мишей, чтобы самостоятельно открыть дверь, а не ждать, пока её откроет кто-то из предков, сказал тихое «спасибо», что горечью пронеслось по горлу, но оставило лёгкость на душе.       Хлопок по плечу, и дверь открылась, прекратив их внезапное общение, которое вновь оставило кучу вопросов, но и приятное облегчение.       Оставив Зиму дома и наполнив её миску с едой, Саша ушёл к Лере, чтобы по-джентльменски проводить её до дома. И, как только встретился с улыбкой и вопросом в глазах, начал оправдываться и по поводу пацанов, и по поводу Миши. Хотя стоило ему сказать меньше половины, как Лера засмеялась и повисла на плече Саши, оборвав его нервный поток слов своими словами: «у меня бывший был скином». На это Саша ничего не сказал. Только выдохнул внутри себя облегчённо, решив, что тема закрыта. И она на самом деле была закрыта, потому что с внезапной встречи Саши и бывших соратников они перешли на кое-что более безопасное — Зиму.       Саша рассказал, и о Белле, которую нашёл в прошлом году, и о том, как Зиму подарил тот самый мент. Рассказывал с таким энтузиазмом, что сам себя потерял, поняв, насколько это всё-таки приятно — делиться с кем-то чем-то, что было тебе очень важным. И особенно приятно, когда тебя слушают с интересом в глазах. А Лера слушала и слышала всё, что говорил Саша, задавая встречные вопросы с интересом в голосе.       Он даже не заметил, как они прошли к дому Леры, что был почти в часе пути от дома Саши. Она жила в такой же девятиэтажке, что и Саша, поэтому парень даже не сразу понял, куда именно они пришли. Будто сделали большой круг по району, где жил парень. Только холод в ногах и носу говорил о том, что шли они долго.       — Я бы позвала на чай, но боюсь, что батя мой не одобрит столь поздний визит, — шмыгнула носом Лера и встала у подъезда.       — Да ничего. Сейчас пробегусь и согреюсь.       — Не поскользнись только, ты мне живым нужен, — рассмеялась Лера, и Саша усмехнулся в ответ. — Насчёт твоих дружков, — вдруг заговорила она не очень уверенно, и Саша напрягся, — тот мужик прав, завязывай с этим…       — А ты мне мамочка? — хмыкнул Саша, ещё сильнее напрягшись от подобных слов. А Лера опять рассмеялась.       — Нет, хоть я и старше, но я могу попробовать ей быть, — и подмигнула так, что у Саши от смущения прилила кровь к щекам, хотя он искренне надеялся, что из-за мороза этого дурацкого румянца не было видно. — Пойду на рынок, куплю махровый халат в цветочек и бигуди…       — Боюсь, с твоими волосами ты заёбешься их накручивать на эти штуки.       Лера опять тихо рассмеялась.       — Ну да… Зато удобно. Я живу на втором, и ты можешь подойти и сказать: Рапунцель, сбрось свои локоны!       — Не хочу оторвать такую красоту.       — Они у меня крепкие.       — Тогда шею не хотел бы сломать…       Лера улыбнулась. Спокойно и скромно, глядя на парня, а Саша тяжело сглотнул, понимая, что вот он, момент, ради которого встреча и затевалась. И он почему-то сильно его пугал. Даже сердце забилось испуганно, мобилизуя организм к побегу. Он ничего этого не хотел. Он боялся отношений. Боялся симпатий и откровений. Он не красивый. Он угрюмый урод с говном за душой и не способный на нормальную жизнь из-за этого говна.       — Ты мне нравишься, Саш…       «Блядь» — чуть ли не вылетело изо рта парня, но он лишь поджал губы.       — Не маловат я для тебя? — почему-то сказал он неуверенным голосом, что едва не дрожал от волнения, и дал себе мысленный подзатыльник.       — У тебя взгляд взрослый, а это о многом говорит, — хмыкнула сухо. — Я не люблю ходить вокруг да около, намёки кидать, поэтому говорю прямо, это… — вздохнула и вновь улыбнулась, — наверное, это правильно. Жизнь слишком коротка для намёков и трусости. Так что вот… Ты мне нравишься. Ты интересный, симпатичный и очень милый. И щенок у тебя прелесть.       Саша полностью покраснел. Он был в этом уверен. Да так, что никакой мороз этого уже не скрыл бы. Он застыл и онемел от этих слов, на которые не мог никак среагировать. Стоял как истукан и смотрел на девушку.       — Хотя, может, кое-кому стоит и намёками говорить, да? — тихонько засмеялась Лера, наверняка имея в виду состояние Саши, что моргнул и затряс головой.       — Я… нет, я просто…       — Я ни к чему тебя не принуждаю. Я могу и дружить с парнями, это не так сложно…       — Да нет, я просто… — и начал тереть лоб, думая, что именно он «просто». Чего он боялся и что хотел бы сказать.       Вот он — Александр «Ягер». Стоял, краснел и думал, что ответить.       — Сань… — задумчиво позвала его Лера, — у тебя были отношения?       Лоб Саша начал тереть ещё усерднее, просто не в состоянии взять себя в руки. Взгляд у него, может, и взрослый, но внутри чёрти что было намешано. И взрослый, и ребёнок, и старик.       — Да хватит лоб тереть, а то единорогом станешь, — рассмеялась вновь Лера и схватила руку Саши, чтобы остановить его от этого действия. И когда Саша почти виновато посмотрел на неё, она потопталась на месте и развела руки для объятий. — Иди сюда, Ягер.       — Не называй меня так, — нахмурился парень и угодил в объятия. Тёплые и крепкие.       — Ну прости, — буркнула ему в шею Лера и отстранилась. Но ненамного. Руки оставила на шее парня, а лицо оставила ровно там, чтобы вызвать у парня ещё больше напряжения. И даже будучи полным лохом в отношениях, он ощущал то самое напряжение, которое может быть только перед поцелуем, когда взгляд глаза в глаза и ещё что-то, что он не мог ощутить, но чувствовал телом и в воздухе.       Лера прикусила свою пухлую губу, обнажив пару белых верхних зубов, и, буквально на миг уронив взгляд на губы парня, чем вызвала у него микро инфаркт, подалась вперёд и поцеловала.       Мягко, тепло, одними губами. Крепче обняла его за шею и прижала к себе, закрыв глаза. А Саша полностью онемел, глядя на закрытые глаза девушки и чувствуя её тёплые, почти горячие губы на своих, что сначала просто легли сверху, а потом приоткрылись, чтобы поцеловать его нижнюю губу. Это было и приятно, и неприятно одновременно, и что делать, Саша всё ещё не знал. Но почему-то решил, что лучше будет следовать её примеру, поэтому тоже приоткрыл рот и повторил за девушкой, обхватив её нижнюю губу. Он ничего не умел, ничего не знал, просто повторял, вперившись напряжённым взглядом в Леру, и ощущал себя идиотом. Поэтому когда девушка отстранилась, он облегчённо выдохнул, будто его пытали.       — Извини, — шепнула она поспешно и отошла на два шага, роняя взгляд под ноги. — Прости, я… не удержалась, — тоже вздохнула и покачала головой. — Вот что бывает, когда… влюблена, кажется… — сказала совсем тихо, будто себе, но Саша услышал, и внутри у него всё скрутило от этих слов. И приятно, и не очень.       — В меня? — спросил, вновь ощутив себя дураком, и сглотнул, всё ещё чувствуя на губах недавний поцелуй.       — Ну а в кого ещё, дурачок? — улыбнулась беззлобно девушка, снова глядя на парня. — Прости за дурачка, я… сама дура, раз так лезу.       Пауза, что возникла между ними, была долгой и очень неловкой. Лера смотрела куда-то под ноги, а Саша на неё и молчал, даже не думая нарушить тишину. Он был в ахуе от происходящего и не мог собраться силами. От ОМОНа удирать было, кажется, легче, чем думать о своём первом поцелуе, который произошёл… вот так вот. А не по любви.       — Извини ещё раз, Саш. Я… наверное, пойду… — улыбнулась грустно и развернулась, чтобы медленно уйти к подъездной двери и вскоре скрыться за ней.       Наверное, странно было парню париться насчёт своего первого поцелуя, к тому же от такой красотки, как Лера, но Саша парился и парился сильно, чувствуя себя разочарованным и обманутым.       Ему уже семнадцать, а опыта ноль. Что в отношениях, что с поцелуями. Про секс можно даже не думать. Люди в его окружении, с его же взглядами чего только не делали, а Саня всё время был в стороне. Он был занят другим — ненавистью, что коптилась внутри него. Ни мыслей об отношениях, ни взглядов, направленных на девушек. И сейчас так же, только занят Саша не ненавистью, а смыслом, которого нет. И всё ещё нет мыслей об отношениях. Будто, чтобы они появились, ему нужно самому влюбиться, а то, что его любит кто-то — не считается.       Это почему-то это высасывало остатки хорошего настроения по пути домой. Всё, о чём Саша думал, это что ему не везёт. Везде. И даже домой с таким настроением не хотелось заходить, несмотря на то, что парень замёрз. Поэтому Саня сел на лавку и уставился вперёд, на свет другого подъезда.       Первый поцелуй — говно. И жизнь говно. Наверное, удивляться не стоило. И печалиться тоже.       Когда подъездная дверь пискнула, Саша поднял взгляд и сразу закатил глаза — Михаил. Вышел, пошатнулся, потому что пьяный, и вынул пачку сигарет, чтобы закурить. Каждая встреча с мужчиной, будто подстроена. Всегда не вовремя и всегда вовремя. Это даже начало раздражать Сашу.       — О! — воскликнул Миша, завидев парня. — Саня!       — Иди куда шёл, — рыкнул парень и насупился, надеясь, что Миша просто уйдёт, и в то же время надеялся, что тот угостит сигареткой, потому что свои сигареты Саша оставил дома, а возвращаться всё ещё не хотелось. — Ненавижу пьяных людей.       — Я тоже, — грустно произнёс Миша и выронил спичку, которую даже не поджёг. Вздохнул, посмотрел куда-то вперёд, будто сквозь все дома на пути его взгляда, и, достав вторую спичку, чиркнул ею о коробок, чтобы наконец-то прикурить.       — Зачем тогда пьёшь? — против своей на то воли спросил Саша, искренне не поняв мотивов мужчины.       Михаил хмыкнул, выдохнул клуб пара и, глянув на парня, плюхнулся рядом. Заставив того подвинуться. А Саша почему-то вместо раздражения и злости довольно открыто посмотрел на мужчину. Будто это абсолютно нормально — в момент ненавидеть, а потом расслабляться.       — Алкоголь — странная вещь, Сань… Ты можешь его сколь угодно ненавидеть, но всё равно продолжать пить…       — Это называется алкоголизмом, — закатил глаза Саша, продолжая по привычке рычать на мужчину. Но Миша уже, кажется, не обращал на это внимания. Или был достаточно пьяным, чтобы его не замечать.       — Может быть, — усмехнулся он. — Может быть, я алкоголик…       — Отвратительно.       — А ты чё такой печальный? — перевёл тему Миша и протянул Саше свою сигарету, на которую парень посмотрел как на использованный шприц. — Девушка бросила?       — Она не моя девушка… — прорычал Саша. — Мы с ней впервые гулять вышли!       — И что?       Миша спросил это с таким удивлением, что Саша растерялся. Может, он как-то не так его понял?       — Ну ни хрена ж ты воспитанный, — рассмеялся мужчина, и Саша отвернулся, чувствуя себя будто ущербным от того, что ничего не умел, ничего не знал и не думал об отношениях. — Большинство на твоём месте эту красотку бы уже т…       — Да пошёл ты, — фыркнул Саша и встал, чтобы прекратить этот неприятный диалог. — Ты нихуя обо мне не знаешь.       Миша пожал плечами, мол, да, и пусть это так и остается.       — Я знаю о тебе достаточно, Сань, — сказал вопреки мыслям парня, чем сильно его удивил. — Ты сам мне всё рассказываешь, сам того не понимая, видимо, — стих под конец и дёрнул бровями, будто это сильно его изумляет. — Например, что девушек у тебя не было, ты сказал только что.       И улыбнулся. Нагло и широко. С ебучими ямочками, а Саша наконец-то услышал в его голосе насмешку. Что да, парень вот такой вот лох без опыта. Ни трахался, ни пил, ни гулял с пацанами, чтобы набедокурить. И это так сильно задело его, что уходить перехотелось. Захотелось защитить себя от чужих насмешек. Особенно от того, кто почти всё знал и имел совесть смеяться над парнем.       — Да, — хмыкнул Саша, дёрнув плечом и глядя прямо в серые глаза мента, что продолжал пьяно и широко улыбаться, — как-то не вышло с отношениями, пока я бегал и делал работу за ментов и за своего батю, делая этот мир чище, чтобы у кого-то подруга осталась в живых, а не умерла… — сказал довольно твёрдо, но в конце голос всё равно дрогнул, потому что говорить о прошлом всё ещё было тяжело. И Саша бы не говорил. С радостью бы забыл о нём, но не мог, а Миша продолжал о нём напоминать. Почти каждый, сука, раз.       — Ну да, ты занимался расовыми чистками, вместо того, чтобы быть простым пацаном. Хитлер комнатный, — сухо сказал Миша и стёр улыбку с лица. И все насмешки вдруг превратились в настоящее высмеивание с ядовитой нотой в голосе. Куда ушла улыбка Миши и его пьяный азарт в глазах, Саша не понял. Не уловил. — А теперь ты слишком взрослый, чтобы быть подростком, но недостаточно взрослый, чтобы зваться мужчиной. Пожинай плоды своей ненависти и справедливости. Нравится?       Саша рвано и резко выдохнул, опуская горящий от подступающих слёз взгляд на грязный асфальт под ногами. Слова мужчины ударили прямо и настолько болезненно, что он не мог и не хотел говорить. Вообще ничего. Всё, что он пережил, просто втоптали в грязь. И сделал это тот, кому Саня доверял.       — Ни гулянок с девчонками, ни первого поцелуя, ни секса на разок, ни походов в кино с ними… И ладно отношения, смысл жизни не в них, но что ты ещё вспомнишь из своей молодости? Как избивал хачей? Может, будешь вспоминать те трупы, что вы оставили после себя в общежитии? Или всю жизнь будешь вспоминать свою подругу и продолжать сжигать себя ненавистью ко всем чёрным? А что, если я скажу, что я с некоторыми чеченцами бок о бок воевал? Три из них перешли от боевиков к нам. Один из них всё ещё ненавидит русских, но хочет для своей страны и людей всего доброго и светлого?       А парня начало трясти от чужих слов. Его трясло изнутри, и скоро дрожь прорвалась наружу, а слёзы, которые он по началу удерживал на глазах, потекли по щекам. Внутри было просто больно и обидно. И всё, что хотелось — это умереть.       — Ничто так сильно не сжирает изнутри, как ненависть. И мне жаль, что вместо того, чтобы любить, ты уничтожаешь свои счастливые времена молодости, которую никогда не сможешь вернуть… Ненавистью и сожалениями.       Встал, выкинул под ноги сигарету и пошёл дальше от подъезда, а Саша на дрожащих ногах прошёл к лавке, сел и, согнувшись, заплакал, не думая ни о чём. Просто дал эмоциям выйти наружу, ничего не боясь и не стесняясь. Ни сожалений, ничего. Просто вышли тихие слёзы, которые душили изнутри, не давая взять воздуха. Поэтому когда рядом кто-то подсел и прижал к себе, Саша позволил это сделать и наконец-то смог заскулить, уткнувшись в кого-то носом.       — Прости, я хуйни наговорил, — вздохнул Михаил и теснее прижал под свой бок. — Я… выпил и после Чечни могу… ну… переклинить меня может. Ни за словами, ни за собой не могу уследить. Извини, малой…       Вцепившись пальцами в куртку мента, Саша приоткрыл глаза и сквозь сомкнутые зубы выдавил то, что болело больше всего:       — Я тебе единственному доверял, блядь…       И продолжил всхлипывать, сдерживая в себе рыдания. Он ведь взрослый. Наверное. А Миша молчал, прижимая к себе пацана. И это не волновало Сашу. Он настолько запутался во всём происходящем, что готов был позволить жизни делать с ним всё что угодно. Но когда на макушку осторожно лёг чужой подбородок, Саня замер и прекратил болезненный поток слёз. Который, впрочем, почти сразу возобновился и усилился, когда он понял, что именно произошло. Столько тепла он никогда не получал. И это разрывало его изнутри.       — Не того ты выбрал человека, чтобы доверять, Сашка… — мягко произнёс Михаил и горестно вздохнул. — Мой тебе очередной совет: держись от меня подальше…       Саша отстранился от Миши, довольно чётко услышав эту фразу. Даже поток слёз прекратился от удивления, что кольнуло внутри сожалением.       — Мы не друзья. И никогда ими не будем, Саш, — тихо продолжил Михаил, серьёзно глядя в заплаканные синие глаза парня. И Саше от услышанного опять стало плохо, будто разбились какие-то внутренние надежды, о которых он сам ещё не знал. Но он молчал. Лишь открыто смотрел в ответ, чувствуя мороз там, где подсыхали слезы. — Не надо видеть во мне кого-то такого. Вокруг меня достаточно сломанных людей, чтобы ещё и тебя рядом… кхм… Я могу тебе только давать советы, как взрослый человек. И скажу, что жизнь — дерьмо. Жить надо здесь и сейчас. Хочешь быть ребёнком — будь. Наверстай упущенное. Хочешь резко повзрослеть — твоё право, только не плутай сильно, а то времени на реабилитацию уже не будет. Да и заблудиться можно так, что себя старого не вспомнишь. А жизнь ошибок не прощает, кому как не тебе об этом знать.       Хмыкнул и посмотрел в сторону, сильно хмуря брови.       — Хотя чему я учу, — вздохнул, — сам-то жить едва умею… Просто… Сань, — вновь вздохнул и посмотрел на парня, которого продолжал держать под боком, — найди ещё кого-то, кому ты можешь доверять. Лера, вроде, нормальная девчонка, не упусти её. И взгляд у неё влюблённый. Живи, пока можешь. И наладь отношения с родителями, сам увидишь, что жизнь станет другой. Научись прощать и, ещё раз, не надо видеть во мне кого-то, кого ты мог увидеть, ладно? Я переступил черту, моя ошибка… Прости. Ты хороший парень, и я надеюсь, что у тебя в жизни ещё всё наладится. Ты можешь быть хорошим. Я это видел. И тебе это очень идёт. Теперь я верю тебе, когда ты говорил, что не такой.       И улыбнулся. Так тепло и открыто, что парню стало ещё хуже.       — Ладно, пойду я… меня жена убьёт, время уже почти одиннадцать! — воскликнул и встал, выпуская парня из-под бока. — И это… у папки твоего скоро встреча намечается, он очень хочет, чтобы его сын пошёл вместе с ним. Подумай над этим. Утихомирь гордость.       Подмигнул и довольно ровной походкой пошёл куда-то, пока Саша сгибался пополам в новом ощущении ненужности и одиночества.       Оказывается, очень внезапно и странно, но он… хотел, чтобы Миша был его другом?