Fila vitae

      Какаши пришел в сознание, находясь буквально в луже крови.       Когда шиноби Тумана забрал Рин, он пытался предпринять что-то, но с ним начало происходить необъяснимое. Шаринган стал поглощать раза в четыре больше чакры, из-за чего он быстро начал терять силы, а вскоре и вовсе упал в обморок.       Поднявшись на ноги, Хатаке смотрел на многочисленные изувеченные тела и не мог понять, почему он остался в живых. Возможно, кто-то из Конохи пришел ему на помощь, но… где они теперь? Вряд ли один человек мог справиться с таким количеством людей.       Переступая через трупы, он начал прокладывать дорогу домой.       Мальчик пытался совладать с собой и своими воспоминаниями, смотрел на руку, на которой засохла кровь его подруги. Под ногтями она обрела черный оттенок и больше напоминала грязь.       Когда он дошел до ворот Конохи, его встретил всполошенный Минато. Лицо учителя было, как никогда встревоженным. Он расспрашивал ученика о том, что произошло и параллельно вел в больницу, чтобы того осмотрели, но Какаши молчал, рассматривая все вокруг с самым откровенным безразличием. После осмотра и душа, шиноби долго сканировал уже чистые ладони и наконец смог обратиться к сенсею. — Рин… ее тело забрал шиноби Тумана, — прохрипел он. — И я не смог найти Сакуру. — Сакура здесь, Какаши, — Намикадзе похлопал его по плечу. — Она пока без сознания, но с ней все хорошо. — Вы нашли ее? — один его глаз округлился. — Да, она… была неподалеку от Конохи, искала Рин, — учитель мягко улыбнулся. — Можешь рассказать мне о том, что произошло? Мне нужно знать обстоятельства… смерти Рин.

***

      Остановившись возле койки Сакуры, Какаши опустился на место, где раньше сидела Кушина. На небольшой прикроватной тумбочке стоял букет цветов, а рядом лежал моток бордовой пряжи со спицами. Девочка находилась либо в глубоком сне, либо в бессознательном состоянии. За то время, что он был рядом с ней, Харуно лишь пару раз нахмурила брови и больше не шевельнулась. Ее кожа имела молочный бледный оттенок, а рука, что лежала поверх одеяла была непривычно холодной, можно сказать, что ледяной.       Аккуратно сжав ладонь куноичи, Какаши поднес ее к своему рту и начал греть. — На улице такая жара, а у тебя руки холодные, — грустно произнес он, глядя на закрытые глаза. — Прости… я не смог спасти Рин. Она умерла из-за меня. Я… виноват перед тобой, Сакура.

***

— Кушина беременна, — Минато улыбнулся, глядя на вытянувшегося подростка перед собой. — Я бы хотел, чтобы до даты родов, ты присматривал за ней… — Так точно, — Какаши кивнул. — … и Сакурой, — закончил Хокаге. — Поскольку теперь она официально моя приемная дочь, вектор внимания сильно переместился на нее. Она способна за себя постоять, но сам понимаешь — некоторые шиноби до сих пор точат на меня зуб.       Маска АНБУ качнулась вместе с головой агента. — Отчеты будешь предоставлять раз в две недели, желательно делать их короткими, — спокойно произнес Намикадзе, открывая папку с документами. — И… ты точно не хочешь вернуться к нам?       Голубые глаза Четвертого направились на ученика. — Нет, Хокаге-сама, — отстраненно произнес шиноби. — Сакура постоянно спрашивает о тебе, ты мог хотя бы иногда с ней видеться, — Минато переплел свои пальцы. — Или здороваться. — Я не хочу ее видеть. Она мне никто, — под маской заблестел шаринган. — Как знаешь, — Четвертый пожал плечами. — Раз ты так решил для себя, мог хотя бы объяснить ей, чтобы она не мучилась догадками о том, что сделала что-то не так. — Это мое дело, сенсей. Вы закончили? — Да, можешь быть свободен. К миссии приступай со следующей недели. — Так точно, — поклонившись, Хатаке покинул кабинет, чувствуя, как тяжелеет сердце от упоминания Сакуры.

***

      Выдернув из дерева меченый кунай, я села на землю между толстых корней и открыв бутылку с водой, залпом выпила половину. Прокрутив оружие, я положила его в подсумок и уперлась головой в ствол дерева, прикрывая глаза.       Шесть перебросов на большие расстояния с помощью техники Минато.       Я прогрессировала, чтобы отвлечься. Новые боевые и медицинские техники, тайдзюцу, знания, которые я добываю из архива, который мне открыл наш нынешний Хокаге. До рождения Наруто остались считанные месяцы, Минато-сан осведомлен о том, что может произойти в день его рождения и вероятнее всего тоже готовится к возможным происшествиям. В любом случае беременность джинчурики всегда несет за собой определенную опасность.       Я была в числе первых, кто узнал о ее положении, даже смогла пару раз осмотреть ее, но старик Хирузен настоял на том, чтобы ее консультировали более опытные врачи. У меня и правда не было опыта в сфере акушерства и гинекологии да и я не особо интересовалась этой темой, лишь сейчас начала читать некоторую литературу, которую взяла в кабинете другого ирьенина.       Вздохнув, я параллельно подсчитала в уме, когда моя мама должна будет забеременеть мной и поняла, что это случится в ближайшие пару месяцев. — Шаннаро, — заправив волосы назад, я заколола их крабиком и забрав сумку, пошла к выходу из полигона.       Поскольку сегодня был выходной, я могла в полном спокойствии заниматься своими делами весь день и при этом не тонуть в море вопросов от Кушины-сан, которая с каждым месяцем становилась все более… любопытной. Возможно, все это было из-за гормонов, но она теперь сильно заботилась о моем самочувствии и безопасности. Чтобы не расстраивать ее, я была обязана завтракать дома и брать с собой обед. Даже моя родная мать не заставляла меня есть, а тут… — О, Сакура-чан! — увидев посреди улицы Гай-сенсея, я улыбнулась и направилась к нему. — Ты тренировалась? Тайдзюцу? Или ниндзюцу? — Ниндзюцу, Гай, — поправив сумку на плече, я повернула голову и увидела, что в чайной сидели Куренай, Асума и Генма. — Привет, ребята. — Привет, — из всех них, улыбнулась мне только девочка. — Ты была одна? — Да, а с кем мне еще быть? — я подняла брови, глядя на Майто. — Просто… мы думали, что ты могла тренироваться с Какаши, — Сарутоби пожал плечами. — Мы с ним не тренировались уже больше года. И думаю вы сами прекрасно знаете, что после смерти Рин мы даже ни разу не виделись, — не напрягая себя прощанием, я пошла дальше.       С моим контролем эмоций явно происходило что-то нехорошее. Я могла разозлиться из-за любой мелочи, особенно, когда это касалось чего-то личного, в данном случае — Какаши. Я не собиралась бежать за ним и узнавать, что не так. Сама я прекрасно осознавала в чем проблема его закрытости. Он до сих пор не знал, что я была на той базе и что именно я забрала тело Рин и переместилась с ним в Коноху. Мало кто знал о моей вылазке.       За нее я не получила практически ничего. Лишь призрачную похвалу и премию, но вместе с тем и гнев прошлого Хокаге за то, что отправилась в тыл врага без подстраховки и не уведомила кого-то из деревни. Лично меня те дни наградили кошмарами, неконтролируемой агрессией и холодностью ко всему. Я не была такой, как раньше. Мне стало в разы тяжелее получать что-то позитивное от своей жизни; во всем я теперь искала подвох и то, что сможет причинить мне боль. Я не отгородилась ото всех, как Какаши — просто не могла такого себе позволить, но временами мне этого хотелось.       Внутри меня бушевала злость, когда я думала о том, что Хатаке не дал мне и шанса поговорить обо всем и просто стал играть в кошки-мышки, не объяснив причины. Может, он все-таки узнал о том, что я была там? Или сразу узнал на поле боя? Почему он отвернулся от меня?       И вот на меня снова начала накатывать волна неконтролируемой агрессии. Кулаки буквально чесались от того, как мне хотелось кого-нибудь или что-нибудь ударить, поэтому я зашла в переулок и переместилась за пределы Конохи, где начала крушить все на своем пути.

***

      Предоставляя Хокаге отчет о Сакуре и Кушине, Какаши в очередной раз хотел сдержаться, чтобы не задать вопрос, который интересует его уже месяц. Когда парень наблюдал за Харуно, он заметил, что та иногда просто пропадает. Буквально.       Однажды он “присматривал” за ней, когда та тренировалась. Казалось бы ничего особенного: отработки ударов и новых техник с клоном, после подросток какое-то время сидела под деревом, глядя в небо, потом шла домой и судя по всему чувствуя что-то, заходила в темный переулок и пропадала.       Прикусив внутреннюю часть щеки, агент посмотрел на Четвертого из-под лба. — Вы научили Сакуру Технике Летящего Бога Грома? — Заметил, значит? — Намикадзе пролистал отчет. — Да, она попросила. — Как давно? Почему вы раньше об этом не сказали? — шиноби сжал кулаки. — Я обучил ее этой технике больше года назад и мы договорились, что сохраним это в тайне, потому что это касалось непосредственно ее безопасности, — голубые глаза учителя направились на ученика. — Мы вынуждено скрыли этот факт от тебя и Рин. — Но почему? Если бы… — нахмурившись Хатаке почему-то вспомнил день, когда он убил свою подругу. — Она… была там? — Нет, ее там не было, — вздохнув, Хокаге улыбнулся. — Тогда каким образом тело Рин вернули в Коноху? — подросток раскрыл глаз с шаринганом. — Путем переговоров и применения силы. — Тогда где была Сакура?! Почему… где она находилась все те дни? — гость Резиденции еще сильнее сжал кулаки. — Если она искала Рин, значит в любом случае следовала за ней и шиноби, которые ее похитили. Как она оказалась на северном полигоне? — Эта информация засекречена, — строго проговорил сенсей. — Если тебя это так сильно интересует, можешь сам все разузнать у Сакуры. Она будет рада с тобой поговорить.       Зубы Какаши скрипнули, когда он поклонившись, покинул Резиденцию и направился туда, где мог бы быть объект его наблюдений в это время.       У него было достаточно вопросов, которые он хотел бы задать тем, кто был причастен к делу Рин и судя по всему, Сакура была человеком более осведомленным в этом, чем сам Хатаке, только вот в этом никто не признавался.       Его подруге не устраивали похорон, могила можно сказать появилась сама по себе. Родители Нохара не хотели говорить о происходящем, по их эмоциям было понятно, что потеря дочери далась им крайне тяжело. Вероятнее всего, они тоже могли не принимать участие в похоронах, потому что… на их лицах иногда мелькал шок, когда те смотрели на надгробие. Вокруг всей этой истории висело огромное облако недосказанности и тайн.       Зачем Сакуре понадобилась техника его сенсея? Каким образом она собиралась ее использовать? И почему не поделилась с ним? Они ведь неплохо общались, Какаши даже какое-то время думал, что у них все взаимно, что… она тоже может питать к нему симпатию, но судя по всему лишь он воспринимал ее, как близкого человека.       Хатаке нашел свою цель, сидящей на лавочке в парке. Положив голову на спинку скамейки, она смотрела на траву и прыгающих по ней воробьев. Глядя на нее издалека, он в очередной раз осознавал, что смерть Рин тоже по ней ударила — иначе не объяснить пустой взгляд, которым она смотрела на мир и натянутые, фальшивые улыбки, которыми она одаривала окружающих. Вместе со всем этим куда-то запропастилась излишняя гиперактивность, которой она на пару с Кушиной могла перевернуть Коноху с ног на голову. — Черт, — услышал он от Харуно, когда она уперлась лбом в руку, что лежала на спинке.       Спрятавшись за деревом, он наблюдал еще какое-то время, прежде чем девушка схватила сумку и пропала.

***

— Сакура-чан, ты пойдешь с нами в чайную на выходных? — девочка, чье имя я слабо помнила улыбнулась, глядя на нашу коллегу.       Я, запыхавшаяся после переброса и пробежки, усмехнулась и кивнула головой. — Да, конечно. С удовольствием, — несмотря на одышку, мой голос оставался ровным. — А ты говорила, что не согласится, — два белобрысых хвостика моей одногодки качнулись, когда она ударила подругу по руке. — Тогда давайте встретимся в центре где-то в часов двенадцать, тебе подойдет? — Конечно, — я кивнула. — Супер, увидимся! — помахав мне, они испарились так же быстро, как и появились, а я пошла в кабинет, в котором мне теперь приходилось работать, как ирьенину.       Сбросив вещи на стул для пациентов, я почти что упала на кресло и прикрыла глаза.       Время летело нещадно быстро. Прошло уже больше половины лета, а я так и ни в чем не преуспела, кроме как в уходе за беременной Кушиной-сан. Мои родители ни разу не показывались в стенах больницы, я лишь пару раз пересеклась с матерью на улице, когда она несла сумки с рынка; спрашивать о том, не беременна ли она, я не имела никакого права.       Зато, Микото Учиха уже лежала в родильном отделении, ожидая появления сына на свет. — Дерьмо… — запустив пальцы в волосы, я шумно выдохнула, пялясь в деревянную поверхность стола.       Боюсь, что с такими темпами, до рождения Наруто я точно съеду с катушек. Мой мозг находился на грани того, чтобы взорваться из-за недостаточного количества сна и мыслей, что постоянно крутятся в нем. Еще и слежка за мной и Кушиной “подливает” масла в огонь.       Я понимаю, что в случае беременности Кушины-сан это необходимо, но я тут причем? У меня волосы скоро выпадать начнут из-за того, что я постоянно чувствую на себе чей-то взгляд. И понять, что это делают агенты АНБУ — не сложно. Иногда я успеваю зацепиться краем глаза за фарфоровую маску, что следует за мной по пятам. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, я начала успокаивать себя, чтобы снова не сорваться и не выкинуть что-нибудь из окна в порыве гнева.       “Нужно поговорить с Минато о слежке.”

***

      Сидя в чайной вместе с коллегами, я крутила небольшую чашку на блюдце и смотрела на людей, что сновали туда-сюда. От пустой болтовни о мальчиках и сплетнях, что гуляют по коридорам, я отгородилась и теперь пыталась выловить взглядом агента, который за мной следил.       Чаще всего он появлялся, когда время было поздним, или в моменты нахождения Кушины-сан дома. Сейчас, насколько я знаю, моя приемная мать сладко спала в своей постели, после небольшого полдника, что я ей приготовила. Да и в принципе сейчас она делала это довольно часто, потому что ходить становилось тяжелее из-за размера живота и отеков, что мучали почти все ее тело. — Как дела у Кушины-сан, Сакура? Ее беременность протекает хорошо? — Кику, девочка с двумя хвостиками улыбнулась. — Да, все отлично. Мы с Минато-саном хорошо о ней заботимся, — я растянула уголки губ. — Сейчас много беременных. Акушер сказал, что после войны часто случаются “взрывы рождаемости”. Недавно даже жена главы клана Учиха родила, — Рей, брюнетка с длинными распущенными волосами сняла со шпажки шарик данго. — Правда? Кого? — активизировалась ее подруга. — Мальчика, — я улыбнулась. — Да! Он младший брат Итачи-куна, — закивала в ответ одна из собеседниц.       Пока девочки щебетали о своем, я снова уловила краем глаза маску и очертания темного плаща. — Шаннаро, — прошипев это, я сжала чашку до треска и подорвалась со своего места, направляясь к выходу, где видела агента. — Сакура! — крикнули мне спутницы по прогулке. — Я скоро вернусь, — кинула я, рыская взглядом из стороны в сторону.       Мне приходилось выносить эту чертову слежку с того самого момента, как мы узнали о беременности Кушины-сан, но больше я терпеть не могла. Итак в моей жизни все слишком запутано и сложно.       Нахмурившись, я зашагала в сторону уже “любимых” темных переулков, из которых чаще всего делала перебросы. Тут пьяных людей можно было встретить намного чаще, чем обычно, но и я не какая-то простушка, что позволит какому-то алкашу хотя бы пальцем до меня дотронутся.       Продвигаясь глубже в переулок, я понимала, что у агента не останется вариантов, кроме как наблюдать за мной с крыши, иногда теряя из виду, либо следовать непосредственно за мной.       Интересно, что выберет эта мышь?       Здесь ужасно сильно воняло мочей, поэтому я надеялась, что он или она покажется прежде, чем я захочу разнести все здесь.       Когда я остановилась и начала смотреть перед собой, агент слишком шумно, как для своей профессии запрыгнул на крышу над моей головой. Подняв взгляд, я хмыкнула, растягивая уголок рта. — Если еще хоть раз посмеешь следовать за мной, я клянусь, что выловлю тебя и переломаю ноги, кот или кто ты там есть, — хоть его и не было видно, я прекрасно знала, что он здесь. — Так Минато-сану с отчетом и передашь.       Не услышав ответа, я переместилась прямо к Резиденции, чтобы сказать об этом и Минато-сану. Правда, ему ноги я ломать не собираюсь, но все же.

***

— Больше за Сакурой следить не нужно, — Минато улыбнулся, глядя на Какаши. — Я это уже понял, когда она сказала, что выловит меня и сломает ноги, — Какаши кивнул.       Посмеявшись, Намикадзе встал со своего кресла и посмотрел в окно, цепляясь взглядом за здание больницы. — Она все больше начинает походить на Кушину… — проговорил мужчина. — С ней все в порядке? Не припомню, чтобы Сакура была такой агрессивной, особенно в открытую, — сняв маску, парень потер веки. — Часто она срывалась на мелочах, кидала что-то в окно или разбивала чашки. Один раз… она растрощила лес неподалеку от Конохи. — Я бы хотел надеяться, что это особенности переходного возраста и становление личности, но… она многое пережила и просто пытается с этим ужиться, — мужчина вздохнул. — Кушина не раз предлагала Сакуре терапию, но она сказала, что пока не готова и явно указала на то, что в нашей стране специалистов по работе с психологическими травмами можно по пальцам посчитать. Заставить я ее не могу, остается только поддерживать.       Хатаке кивнул. — Я бы и тебе порекомендовал обратиться к специалисту. Нельзя… жить с грузом вины одному, — Четвертый повернулся к ученику. — Я в порядке, — сразу отсек подросток. — Как знаешь, Какаши, — Минато пожал плечами.

***

      Вздохнув, я закинула ногу на ногу и посмотрела на очередь из беременных женщин, ожидающих своей очереди на прием. Кушина-сан сидела рядом и теребила подол зеленого сарафана, переживая, находится ли плод в правильном положении и не случилось ли с ним что-нибудь за то время, что она не была на осмотре. Дата родов должна наступить в следующем месяце, поэтому я почти постоянно ходила хвостиком за своей приемной матерью, чтобы не дай Ками что-нибудь случилось. Ей от этого тоже было значительно спокойнее, потому что сейчас Минато-сан занимался подготовкой к родам и… возможному происшествию, что может последовать после них.       Когда дверь в кабинет открылась, я машинально повернула голову и увидела в проходе свою мать, что пустым взглядом смотрела в лист, выданный врачом. Гинеколог следовала за ней и просила других женщин подождать. — Мебуки-сан, нам сюда, — ирьенин средних лет завела мою мать в другое помещение.       По всему моему телу прокатилась волна сильной тревоги, что заставила меня неловко улыбнуться и пойти сначала за халатом, а потом в то же помещение, куда увели маму. Когда я постучала и приоткрыла дверь, врач недовольно глянула на меня. — Могу я чем-то помочь? — поинтересовалась я, перемещая взгляд на Мебуки, что прикрыв лицо тем самым листом, всхлипывала, схватившись за руку ирьенина.       Женщина еле заметно кивнула, подзывая меня к себе. — Если не сложно, проведите Мебуки-сан на регистратуру, а потом в палату и предупредите персонал о предстоящей операции, — говорила она еле слышно.       Я снова посмотрела на маму и кивнула. — Нет! Доктор! Разве нельзя… нельзя что-нибудь сделать? Почему… — от крика моей матери, в груди что-то болезненно сжалось. — Мебуки-сан, — почти что ласково сказала гинеколог. — Нам… нужно достать остатки плода, иначе… это может угрожать вашей жизни. — Но почему… — взвыла она, направляя взгляд на меня. — Почему… за что мой малыш… Меня пробило дрожью от слов мамы. — Как тебя зовут? — старшая обратилась ко мне значительно строже. — Сакура, — ровно ответила я. — Сакура, пожалуйста, отведи Мебуки-сан. Ей необходима срочная госпитализация.       Качнув головой, я подошла ближе к моей родительнице и протянула ей руку. — Уверена… все будет хорошо, — прохрипела я, глядя в глаза, такие же как у меня. — Просто доверьтесь мне.       Мебуки завыла с новой силой, вероятнее всего привлекая внимание беременных женщин снаружи. Опустив голову вниз, она закрыла лицо руками, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. — Почему… почему именно мой малыш… — повторила она.       Взяв руку мамы, я помогла ей подняться. Глядя на меня, она долго что-то искала в моих эмоциях и чертах. После ее взгляд еще сильнее наполнился болью. — Как же так… — прошептала я, помогая делать ей нелегкие шаги в коридор.       Открыв дверь, я немного сильнее ухватила ее и повернулась к Кушине-сан, что как и другие интересовалась происходящим. Скорее всего увидев на моем лице все, что нужно было, она приложила одну ладонь к губам, а вторую к животу, словно боясь, что и с ее ребенком может что-то произойти. — Пойдемте, Мебуки-сан, — ласково сказала я, поглаживая ее по плечу. — Все будет хорошо. — Мы так долго пытались… так долго… — она всхлипнула. — Я так хотела этого ребенка… не важно кто… — Все будет хорошо, — сглотнув ком в горле, я завела ее к регистратуре гинекологического отделения и пересказала все, что доложила мне старшая коллега.       Когда медсестра начала задавать вопросы для оформления, я стала заполнять карту вместо мамы, потому что… знала все. — Кто ваш опекун, Мебуки-сан? — мягко спросила девушка за стойкой. — Кизаши Харуно, — ответила я, вписывая адрес нашего дома. — Пойдемте, я проведу вас до палаты и сообщу вашему мужу.       Моя родительница, словно болванчик покачала головой и оперевшись о мою руку, пошла следом. Я завела ее в палату, где лежало еще пару девушек с такой же “проблемой” и посадила на кровать. — Можете пока прилечь, Мебуки-сан. Думаю, операцию сделают сразу, как кто-нибудь из врачей освободится. — Я хочу домой… — прошептала она. — Вам необходима медицинская помощь, Госпожа. Пока отдохните. Я могу попросить медсестру, чтобы вколола вам успокоительное. — Мне ничего не нужно, — зеленые глаза мамы взглянули на меня. — Уходите.       Я сжала челюсти и запоздало покачав головой, медленно пошла к выходу из палаты. Сделав глубокий вдох, я подавилась всхлипом, что неконтролируемо вырвался из моего рта и когда по щеке скатилась первая слеза, я шаркая ногами отошла чуть дальше и сев на пол, прижала колени к груди и разрыдалась.       Впервые я поняла, как сложно видеть боль собственной матери; как тяжело ей было потерять не родившуюся дочь. Что же она чувствовала, когда я погибла тогда? Было ли ей больно так же, как сейчас? Было ей так больно, как мне? — Почему… — проревела я. — Почему так…

***

      Прячась в коридорах больницы, Какаши с тоской наблюдал за тем, как Сакура захлебывается в слезах, из-за помощи какой-то женщине. Прошло уже достаточно времени, чтобы она могла успокоиться, но этого не происходило. Ирьенин продолжала сидеть на холодном кафельном полу и рыдать, уткнувшись в предплечье, что лежало на ее коленях.       “Почему же тебе так плохо?”, — Хатаке наклонил голову, глядя на волосы, что своим цветом напоминали сладкую вату.       Он держался изо всех сил, чтобы не подойти к ней и не начать успокаивать ее непонятную истерику. Ему хотелось ее утешить, хотелось узнать причину таких горьких слез, но… он не мог.       Развернувшись, Какаши вернулся к месту, где своего приема ждала Кушина.       Сакура не являлась его миссией.       Ему она приходилась никем.

***

      Проводить Кушину-сан до дома я отправила клона, сама же в это время оставалась в больнице и наблюдала за моей матерью, связь с которой была окончательно разорвана, потому что я не появлюсь на свет.       Сколько раз в своей голове я успела извиниться перед ней за то, что так горячо желала сбежать из того мира, где у нее была дочь? Сколько раз я просила кого-то о том, чтобы все это было страшным сном?       Что же я натворила?       Неужели я настолько слабая личность, что пожелала сбежать из того мира, где имела семью? Почему я предпочла неизвестное мне прошлое с еще большим количеством боли, будущему, где я могла жить счастливо дальше? Чем я лучше той алкоголички Цунаде? Тем, что обрекла собственную мать на страдания, а себя на исчезновение?       Счастье здесь всегда было чем-то мимолетным и шатким. В один момент ты живешь, во второй умираешь от боли. На что я променяла собственный дом,собственный мир?На незнакомых мне людей? На Какаши, который бросил меня при первой же возможности? На иллюзию того, что я смогу уберечь Наруто? На что я все это променяла?       Кажется, что даже внутреннее “я” от меня отказалось. Течение этого больного мира уносило меня в бездну, в которой я скорее всего задохнусь и погибну, даже не успев родиться. — Простите… с вами все хорошо? — подняв голову, я увидела перед собой отца.       Мой папа с заплаканными глазами смотрел на то, как я сжимаю голову от стресса, затаившись в темном коридоре, как какое-то дикое животное. — Да, все в порядке, — я отпустила свои волосы. — Это вы… присматривали за Мебуки все это время? — мягко спросил он. — Да, это была я, — кивнув, я поднялась с пола. — Спасибо вам большое, — он постарался улыбнуться, но выглядело это откровенно… болезненно. — Я лишь выполняла свою работу, как ирьенина, — пожав плечами, я уже собиралась сбежать куда подальше, но папа меня остановил. — С ней ведь все будет хорошо? Она… выглядела… — С ней все будет в порядке. Главное для нее сейчас эмоциональная поддержка, а тело восстановится само по себе, — перебив его, я все таки ушла.       Смотреть на слезы отца для меня было еще невыносимее. В нашей семье он отвечал за выработку позитивных эмоций, подшучивая в любой удобный момент. Я не могла видеть их такими разбитыми. Мне было больно. До ужаса больно. Настолько, что слезы не переставая щипали кожу моего лица, пока я плакала в кабинке пустого туалета.       Почему в этом чертовом мире столько всего плохого и так ничтожно мало хорошего? Почему?

***

— Сакура… — ласково произнесла Кушина, заправляя мои волосы за ухо.       Приоткрыв глаза, я перевернулась на спину и улыбнулась ей. — Который час? — прохрипела я, потирая глаза. — Уже почти полдень. Ты сегодня прямо сама не своя. Не припомню, чтобы ты так долго спала, — она потянулась, держась руками за поясницу. — И глаза опухшие… ты ревела что-ли?       Женщина округлила глаза. — Совсем немного. Сами знаете, что перед месячными я всегда срываюсь, — поднявшись, я убрала волосы назад. — Не обращайте внимания, я надумала себе всякого. — Ну не скажи… — она взяла меня за подбородок. — Выглядишь так, будто ревела около часа. Тебя будто пчелы покусали. — Спасибо за комплимент, Кушина-сан, — улыбнувшись, я встала с кровати. Покинув комнату, я быстро забежала в ванную и глянув на себя в зеркало в полной мере осознала то, о чем говорила моя приемная мать. Я выглядела, как человек с аллергией — не иначе. — Ну ничего. Все хорошо, — проговорила я самой себе и сняв одежду, подставила лицо под теплые струи воды.       Через минут пятнадцать, когда я вышла из ванной, мои опекуны позвали меня завтракать. Сев за стол, я по привычке налила себе воды и взяла палочки, они же сидели молча и переглядывались между собой. — Что-то случилось? — я положила приборы обратно на и внимательно посмотрела на каждого. — Мы хотели поговорить кое о чем, Сакура, — Минато попытался улыбнуться, но вместо того, чтобы расслабиться, я напряглась еще сильнее. — О чем? — мои брови изогнулись. — О… нашем ребенке. Мы подумали, что было бы важно поговорить с тобой перед тем… как что-то произойдет, — Кушина накрыла мою ладонь своей. — Выслушай нас пожалуйста.

***

— Наруто… — проговорила я, раскинув руки на кровати и глядя в потолок. — Засранец, какой же ты невезучий…       Тяжело описать, сколько во мне надежды на то, что его родители выживут, потому что… будь у него такие мама и отец, он был бы самым счастливым человеком в мире и не умер бы от руки непутевого друга. Теперь, наверняка известно, что у него в будущем не будет малолетней дурочки, в которую он влюбится по уши, но возможно… будет что-то большее.       Вздохнув, я все таки выползла с кровати и начала собираться на работу.       Завтрашняя дата… день, когда родится Наруто и погибнут его родители. Возможно, тем что я предупредила их, я смогу что-нибудь изменить, ну а может я снова провалюсь. Мне не под силу остановить Девятихвостого, к Кушине-сан во время родов меня не подпустят. Должных сил для их защиты я не имею, поэтому мне лишь остается полагаться на Минато-сана.       Покинув комнату уже будучи одетой и готовой к работе, я остановилась в гостиной и посмотрела на моих приемных родителей. Они словно и не заботясь об ужасном, смеялись, разговаривали друг с другом и заметив меня тут же стихли.       Наверное, вид у меня был, как у побитой собаки. — Ты уже идешь на работу? — на лице Кушины снова появилась улыбка, а одна ее рука привычно легла на поясницу. — Ага, — я быстро изменилась в лице, чтобы не заставлять их беспокоиться. — Мы приготовили тебе еду с собой, возьмешь? — Минато обнял жену за плечи. — Конечно, — я кивнула и пошла к ним.       Когда я взяла со стола небольшой сверток с обедом, они окружили меня с обох сторон. — Может, позавтракаешь? — Нет, спасибо, — я отрицательно покачала головой и пошла в коридор.       До того, как я успела бы выбежать к лестничном пролету, Узумаки остановила меня и сжала мои щеки своими ладонями. Я возмущенно изогнула брови, глядя на ее счастливое до нельзя лицо. — Вы чего? — я распахнула веки шире. — Ты уже такая взрослая. Тебе никто из мальчиков не нравится? — ее взгляд стал ужасно хитрым. — С чего вы взяли, что мне может кто-то нравиться? — я не пыталась убрать ее ладони, лишь глянула на приемную мать еще выразительнее. — Ты просто постоянно такая загадочная, вот я и подумала, что ты влюбилась в кого-то и страдаешь, — беременная обернулась к мужу, который встал позади. — Вы знаете, что я бы не стала так делать! — воскликнула я.       “По крайней мере в этом времени.” — Ну мало ли… ты стала чаще спрашивать о Какаши, вот мы и подумали… — она пожала плечами, на что я громко фыркнула. — Если бы я действительно начала что-то чувствовать к этому засранцу, то отрезала бы себе указательный палец на правой руке, — начиная краснеть, произнесла я. — И он именно тот тип парней, который разбил бы мне сердце и потом говорил, что я дура. — Уверена? — Минато загадочно улыбнулся. — Да! И больше не задавайте мне таких вопросов — это жутко смущает! И об этом засранце никогда при мне не говорите, потому что… — Тебя он тоже смущает? — джинчурики усмехнулась еще ярче. — Никогда! Он мне не нравится и никогда не нравился! — я надулась. — И с чего вы вдруг начали все это… — Просто, — Намикадзе пожал плечами. — Было бы славно, если бы вы вдвоем снова начали общаться. До… всего этого вы казались очень… — Близкими, — продолжила его супруга. — Вот я и подумала, что у вас все взаимно... — Как видите — все это оказалось лишь красочной картинкой, — с досадой произнесла я. — И его симпатия — это не то, о чем бы я могла с ним поговорить в формате повседневной беседы. Если бы он был немного смелее… нет, пошел он в задницу шаннаро, больше никаких Какаши, все!       Когда я выкрикнула это и вышла из квартиры, Кушина расхохоталась, а Намикадзе выглянув, помахал мне на прощание. — Не опоздай на ужин сегодня! — крикнул мой приемный отец. — Хорошо! — ответила я, сбегая по лестнице.       Когда шаги стихли, Кушина вздохнула и обняла мужа. — Думаешь, получится их свести? — Получится. Хоть они и ведут себя подобным образом, но все равно дорожат друг другом, — он поцеловал ее в макушку и повел вглубь дома.

***

— Вы стали реже работать в последние дни, — Какаши осмотрел пустой стол Хокаге. — И все равно успеваете делать всю работу. — Это все мастерство, — его сенсей улыбнулся. — К тому же Кушина вот-вот родит, поэтому мне нужно быть рядом. — Зачем звали? Вы ведь дали мне выходные, — гость положил руки в карманы. Намикадзе сделал улыбку еще мягче. — Приходи к нам на ужин сегодня. Мы давно не собирались все вместе и… — Нет. Я не приду, — Хатаке отсек эту идею слишком уж быстро. — Почему? Это из-за Сакуры? — Четвертый отлично знал, куда нужно надавить, поэтому намеренно решил ускорить разговор. — Нет. — Тогда почему? Кушина давно тебя не видела, поэтому попросила пригласить тебя, тоже самое я могу сказать и о Сакуре. Она соскучилась, — после последнего предложения, подросток хоть и еле заметно, но отреагировал. — Нет. — Какаши… — учитель поднялся со своего кресла. — Это не моя просьба. Я лишь исполнитель. Кушина правда переживает за тебя и просит, чтобы ты пришел. — Минато-сенсей, я не могу, — агент смотрел на него умоляюще. — Не могу видеть Сакуру, правда… — А ты ей объяснил причину своей пропажи? — мужчина скрестил руки на груди. — Может, если бы ты поговорил с ней, то… — Вы же знаете Сакуру. Она скорее обидится и не захочет меня видеть, а не выслушает. Я бы с удовольствием пришел на ужин, но если там будет Сакура, я не смогу. — Ну, как знаешь, — Минато пожал плечами. — Я заставлять не буду. — Спасибо, — Хатаке кивнул и облегченно выдохнул.

***

— И как тебе удалось это провернуть? — прошептала Кушина, ущипнув готовящего ужин мужа и одновременно глядя на подростка, который расставлял посуду. — Лишь упомянул о том, что у людей, которые отказывают беременным моль в шкафу заводится, — Минато улыбнулся и поцеловал жену в висок. — Садись, мы сами все сделаем. — Да, мы сами справимся, — Какаши кивнул и надел фартук, вставая рядом с учителем.       Сев за стол, женщина повернулась к ним боком и прикрыв рот рукой наблюдала за тем, как те молча готовят ужин. Она даже представить не могла, что ее супруг может оказаться настолько убедительным. Осталось только утихомирить Сакуру, если та ненароком разбушуется из-за гостя. На этот случай уже должна будет сработать Узумаки, поскольку в последнее девочка беспрекословно слушалась ее и помогала во всем чем только могла. — Какаши, ты так вытянулся, — улыбнувшись, беременная начала болтать ногой. — Ты наверное уже на полголовы выше Сакуры. — Я становлюсь старше, поэтому это неудивительно, — безэмоционально ответил он, а потом обернулся к ней. — Вы хорошо себя чувствуете? — Конечно! У меня ведь карманный ирьенин всегда под боком даттэбане, — она засмеялась. — А ты как? У тебя все хорошо? — Да, спасибо, — он кивнул и продолжил готовку       Как и ожидали приемные родители Харуно — она не пришла вовремя.       Входная дверь хлопнула где-то через час после назначенного времени и вместо привычного “я дома” начали слышаться звуки одышки и суетливой возни. — Шаннаро, — подросток выругалась, стараясь быстро снять с себя обувь.       Когда туфля наконец отлетела в сторону, она пулей влетела на кухню. — Извините-простите, на работе произошел форс-мажор, — сначала ее лицо выражало искреннее раскаянье, но после того, как она увидела за столом Какаши, все эмоции исчезли.       Он повернул к ней голову и осмотрел внешний вид — слегка растрепанную прическу, синие брюки с белым свитером и вытянувшиеся красивые черты. Вблизи она выглядела еще краше, чем издалека. — Ничего страшного, мой руки и садись за стол, — Минато улыбнулся и похлопал по месту рядом с собой.

***

      Сев рядом со своим приемным отцом, я взяла приборы и поблагодарив за ужин, начала есть приготовленную для меня собу с говядиной. Удивительно, что у каждого из нас были разные блюда. — Вам делать было нечего? — я повернула голову к Минато-сану. — Это ведь семейный ужин и ты недавно говорила, что хотела собу с говядиной, — ответил он. — А я ее не хотела, — Кушина отпила воды. — Какаши тоже.       Я кивнула, иногда кидая взгляды на нашего гостя. Его маска была спущена до шеи, сам он был одет в черные брюки и свободную футболку. Хатаке начинал все больше напоминать себя самого из будущего. Он определенно вытянулся, набрал мышечную массу и похорошел еще сильнее. — Как прошел день на работе? — Намикадзе очевидно решил разбавить атмосферу и отложил свои приборы. — Я сегодня поругалась с одним ирьенином в конце дня, из-за того, что он отказался от пациента… видите ли у него рабочий день закончился, — фыркнула я. — Пришлось самой ему помогать. — Что-то серьезное? — он скрестил пальцы. — Да не сказала бы… просто работа очень кропотливая. Он поранился отравленным кунаем в лаборатории Орочимару и его притащили в больницу, хотя в принципе и там могли оказать ему помощь, — я вздохнула и окинула всех присутствующих внимательным взглядом.       Четвертый важно закивал головой, поднял стакан и начал пить воду. — Вы двойное свидание решили устроить? — выпалила я, зацикливаясь на Какаши, отчего его учитель подавился жидкостью, а сам парень ловко прикрыл нижнюю половину лица рукой, которой держал палочки. — Иначе не пойму, почему только сегодня утром мы разговаривали о моей симпатии к мальчикам, а вечером здесь сидит “кость” застрявшая в моем горле? Которая еще и ко всему прочему игнорировала мое существование последний год. — Костью меня пока еще никто не называл, — он посмотрел мне прямо в глаза. — А как тебя еще назвать, Какаши? Ты потерял базовые навыки коммуникации или как? Иначе я объяснить не могу, почему ты избегал меня все это время, — постепенно на меня накатывала волна гнева, что утихла всего час назад. — Сакура, — Кушина многозначительно посмотрела на меня. — Нет, Кушина-сан, — твердо ответила я. — Я ждала, пока он созреет для разговорагод. Раз он появился здесь, то пускай оправдывается. — Я не собираюсь оправдываться, — так же сухо сказал он. — Ты мне никто, чтобы я это делал.       От такого заявления, мои глаза чуть не полезли на лоб.       Рассмеявшись, я уже хотела напомнить ему о симпатии, что он питал ко мне, но остановилась. Вместо этого, я схватила стакан и сдержав порыв швырнуть его в голову нашего гостя, выпила воды. — Ясно, — звонко произнесла я, поджимая губы. — Пускай так и будет. Ты мне никто и я тебе тоже никто. Мы ничем друг другу не обязаны. — Сакура, Какаши… — произнесли одновременно мои приемные родители. — Это его желание — препятствовать и навязываться я не буду, — вытерев рот салфеткой, я встала со стула и не глядя на Какаши обратилась к Кушине и Минато. — Я говорила вам, что он из тех людей, которые сделают больно и даже бровью не поведут. В моей жизни итак достаточно плохого, терпеть пренебрежение моими чувствами я не буду.       Взяв свою тарелку, я поставила ее на кухонную тумбу и ушла из квартиры.

***

      Когда я вернулась домой, Какаши уже не застала.       Вместо отдыха я почти всю ночь ворочалась, утопая в своих мыслях и обиде, что причинили его слова. Я не должна была так реагировать, но это сильно задело меня. Сильнее, чем должно было.       Плакать я уже не могла, поэтому просто не спала.       Перед тем, как уйти на работу утром, я хотела попросить прощения у своих родителей, но тех не было дома. Осмотрев всю квартиру, я надеялась найти подтверждение тому, что сегодня настал тот самый день и нашла. В короткой записке, оставленной на столе Минато-сан написал:       “У Кушины начались схватки, нас не будет какое-то время. Не расстраивайся из-за слов Какаши и возьми с собой поесть.”       Мое тело подрагивало от стресса. Внутри закралась тревога и одновременно с тем “часики” начали приближать меня к неизвестности.       Постаравшись отмахнуться от этого, я достала из аптечки успокоительное и выпила одну таблетку. Положив все на место, я пошла на работу и стала внушать своему мозгу, что сегодняшний день самый обыкновенный.       Время тянулось мучительно долго. Каждая минута давила на меня огромным грузом, поэтому получив предложение пойти в архив, я сразу согласилась. Туда я направлялась с парочкой новичков и тремя опытными ирьенинами. Тот архив принадлежал к военной полиции и помогал в поиске похожих случаев смерти шиноби или мирных граждан. В хранилище документов ирьенины рассказывали новичкам основы основ, водили их между стеллажами под внимательным взором Учих, пока я боролась со сном, сидя на стуле рядом с дежурным.       Спустя долгих четыре часа, которые я почти что проспала, мы с новичками отправились в ресторанчик, находящийся недалеко от центра.       Все время, что мы сидели там, я ощущала странную вибрацию и нарастающую опасность. Я готова была на стену лезть или достать оружие, лишь бы избавиться от этого чувства. Весь этот микс эмоций никуда не пропадал вплоть до того момента, как воздух разрезал нечеловеческий рев и потолок здания обрушился на меня и моих коллег, прижимая мое тело к земле и запирая меня в “клетку” из обломков и бетонных плит.