「 𝔩𝔬𝔫𝔤𝔢𝔯 𝔱𝔥𝔞𝔫 𝔞 𝔱𝔥𝔬𝔲𝔰𝔞𝔫𝔡 𝔶𝔢𝔞𝔯𝔰 」 | Дольше тысячи лет

      Я задумчиво покусывала ноготь, глядя на кровососов, и думая, что им рассказать можно, а что не стоит.       — Были выпущены книги, пять штук. Там рассказывалась вся история Эдварда и… — я замялась, Эдвард пожирал меня взглядом, Роуз хмурилась, остальные улыбались. — И его нареченной. С самого момента знакомства, и до счастливого финала со свадьбой, — я чуть не ляпнула про ребёнка, но вовремя опомнилась. — Что вам рассказать, чтобы вы мне поверили, и при этом не ляпнуть слишком много? — взмолилась я, глядя на Карлайла.       — В книге наверняка были трудности, разве не лучше нам знать о них заранее? — тоном демона-искусителя произнесла Розали. Знаю я твои трудности, сейчас я все расскажу, а следующим утром несчастная Белла будет найдена со свёрнутой шеей в какой-нибудь подворотне Финикса.       Элис понимающе мне улыбнулась. Ну да, она то знает, каково это — знать о будущем, но не рассказывать этого, чтобы не изменить всё к чёртовой матери.       — Там не было ничего такого, чтобы это требовало немедленного изменения, — отмахнулась я, и поспешно добавила: — Ну, насколько я помню. И в любом случае, эти трудности будут известными, и их можно смягчить, а это гораздо лучше, чем наворотить такого, что уже завтра тут будут Вольтури с зажигалками в зубах! — вспылила я. Знания о Вольтури могли бы послужить доказательством моей правоты, но, конечно же, мне о них уже давно рассказали Эдвард и Карлайл. Вампиры смотрели на меня доброжелательно, но в глазах всё равно таилось недоверие.       — Ладно, — заключила я. — Попробуем доказать фактами, которые вы мне не рассказывали. Я могу рассказать некоторые подробности ваших жизней, но тогда вы всё равно не поверите. Тогда… О, точно. Спорим, в качестве нового места жительства вы уже склонились к городу Форкс в штате Вашингтон? — я ухмыльнулась, заметив удивление у Карлайла и Эсме, и у Эдварда тоже, а остальные, по всей видимости, еще и не подозревали пока что про пункт назначения. Кроме Элис, эта-то уже давно все знала. — Такой маленький дождливый городишко, где солнце вылезает пару раз в год, — ну теперь точно поверили, вон, как глазами сверкают. — Да, а ещё там живут оборотни, — брякнула я, и прикусила язычок. Все, хватит с них подробностей.       — Теперь мы тебе точно верим, — Карлайл был задумчив, а Эдвард препарировал меня взглядом. Уверена, что пытается влезть в мои мозги. Я уставилась ему прямо в глаза, усиленно проигрывая в голове какой-то безумно громкий адский рок, аж голова заболела. Братец поморщился и потёр виски. Я сжалилась и перестала думать о музыке, зато напоследок вообразила специально для него огромную руку, показывающую фак, потом мысли соскочили на какой-то анекдот, и я сбилась с настроя.       — Думаю, это все, что я помню, — я лукавила, и они все это понимали. Эдвард, видимо, отошёл от моих экспериментов в ментальных науках, и зашипел, едва не плюясь ядом во все стороны.       — Я не собираюсь встречаться с какой-то человечкой! Что за глупость, это небезопасно!       Я поджала губы, смерив его тяжёлым взглядом. Второй раз уже за сегодня вывел меня из себя.       — Кто эта девушка? Как её зовут, внешность? Где я её встречу? — он внезапно подскочил ко мне и схватил за плечи. — Ты точно знаешь, говори, Руби! — в гневе Эдвард затряс меня и стиснул пальцы так, что у меня даже что-то хрустнуло в плече. Подоспевший на помощь Карлайл отшвырнул его от меня. Эдвард врезался в стену, и гипсокартон потрескался вокруг его тела, даже некоторые куски отвалились. Я обиженно засопела, потирая плечо. Лучше бы руки ему оторвали, стены бы портить не пришлось.       — Карлайл, она же знает, и молчит! — разорался этот засранец, и попытался подойти ко мне, минуя своего отца. Тот загородил меня собой, а рядом со мной материализовался Эммет, приобняв за плечи и настороженно глядя на каждое движение брата. Джаспер тоже поспешил на подмогу, встав рядом с отцом, и телепат сдался.       — Я не скажу тебе ни слова, — заявила я. — Я вообще с тобой больше не разговариваю.       Эдвард снова дернулся в мою сторону, рыкнув от злости, а я испуганно прижалась к Эммету. Тут вмешалась Элис. в очередной раз понимающе улыбнувшись мне, она обняла своего брата за пояс, оттащив подальше.       — Мы пойдём с Эдвардом, проветримся. Эммет, присоединишься? Нам лучше взять джип, — проворковала она, поправляя злому телепату воротник рубашки. Большой брат кивнул, отпустил меня, напоследок потрепав по голове, ухватил телепата за плечо и они с Элис поволокли его к выходу.       Прошло минут десять, прежде чем Карлайл повернулся ко мне. Он к чему-то прислушивался, видимо, чтобы удостовериться в том, что его дети уехали уже достаточно далеко. Наконец, он задал вопрос.       — Эдвард будет счастлив с этой девушкой, Руби?       Я улыбнулась.       — Он будет очень счастлив. Эта девушка, она… станет одной из вас, — Карлайлу я могла рассказать. Раньше он уже объяснял мне, что за годы, прожитые рядом с Эдвардом, все члены семьи успели наловчиться скрывать от него свои мысли, особенно он сам и Эсме. А Эдвард так тяготился своего дара, что совершенно его не развивал, потому не мог уловить то, что ему не хотят показывать. Да он и не пытался, стараясь соблюдать право на личное пространство своих родных. Но я всё равно не стала углубляться. Зная, что при большом желании, он всё-таки способен вломиться в чужие мысли, я не сказала ни про имя, ни внешность, ни даже про то, когда Белла с Эдвардом встретятся. И, разумеется, я не рассказала про Ренесме. Узнав такое, даже Карлайл будет резко против брачной ночи до обращения. Он не станет рисковать жизнью Беллы. Эту ношу я буду нести одна. Если история пойдёт так, как надо, и Белла забеременеет, я, конечно, сразу всё расскажу семье, и про то, что Беллу нужно будет сразу поить кровью, чтобы она не теряла силы, и про яд в сердце сразу же после родов. И, пожалуй, к этому моменту хорошо бы мне уже быть вампиром, потому что Эдвард за молчание точно оторвёт мне голову, а я хотела бы после этого выжить.       — Я знаю больше, чем рассказала вам, — повинилась я, опустив голову. — Но я не могу рассказать всё, иначе Эдвард никогда не поедет в Форкс, и они оба останутся несчастными на всю жизнь. Бе… Эта девушка была рождена, чтобы стать вампиром. Человеком она до самой старости не обретёт своего счастья, — «Если вообще доживёт до старости», подумалось мне. — И Эдвард с ней изменится, станет более зрелым, спокойным, мудрым.       Джаспер погладил меня по голове, даря молчаливую поддержку. Эсме мечтательно улыбалась.       — Я надеюсь, что это произойдёт. Мы скроем от Эдварда то, что услышали сейчас.       — Я всё расскажу, — пообещала я. — Как только я пойму, что они полюбили друг-друга и не смогут расстаться, я расскажу всё, что знаю. Но не сейчас, я не могу лишить их будущего.       — Мы все поняли, Руби, — кивнул Карлайл.       Джаспер коснулся моей ладони, вызывая стайку мурашек — было чувство, что меня кольнуло статическим электричеством. Я взглянула на него, и вампир предложил прокатить меня на мотоцикле, чтобы проветрить голову. Я радостно согласилась, мне необходима была смена обстановки. Слишком много всего произошло за последние сутки. К тому же, с Джаспером было всегда очень спокойно, видимо, он всегда транслировал спокойствие вокруг себя. Мы уже подошли к двери, когда Карлайл окликнул меня.       — Руби, постой.       Я обернулась, и вздрогнула от неожиданности, потому что он уже стоял рядом.       Глава клана взял мою ладонь и вложил в неё что-то плоское. Следующие несколько секунд я удивлённо разглядывала банковскую карту чёрного цвета с золотыми узорами, цифрами и буквами. Буквы складывались в моё новое имя.       — Ты что, открыл для меня счёт?       Карлайл только улыбнулся и кивнул. Ещё несколько секунд я была в полном ступоре, а потом, неожиданно даже для самой себя, взвизгнула и повисла на нём, обнимая за шею.       Каллен рассмеялся, приподнял и покружил меня, после чего просто обнял. За его спиной стояла, улыбаясь, Эсме. Наобнимавшись, я чмокнула его в щёку, отстранилась и взглянула в янтарные глаза.       — Спасибо, — и добавила, лукаво улыбаясь. — Папочка.       И, схватив усмехающегося Джаспера за руку, я выбежала из номера, слыша за спиной весёлый смех Эсме.       На улице уже было светло. Я глянула на часы на руке Джаса — было уже семь утра. Кажется, я заразилась вампиризмом воздушно-капельным путём, потому что вчера не ела почти весь день, только по прибытию Эсме меня накормила, да ещё и не спала с позавчерашней ночи, и в итоге чувствую себя бодрячком. Возможно, этому способствовало ещё то, что утро было пасмурным и прохладным, а я снова забыла взять что-то тёплое.       Моя забывчивость привела к тому, что теперь я прыгала перед байком. Прыгала, потому что замёрзла, пока Джаспер ушёл в другой конец парковки искать шлем. Оказалось, они купили грузовик для вещей, которые были им важны настолько, чтобы забрать их с собой на новое место, и чтобы нельзя было использовать для их доставки почту. И всё нужное теперь приходилось искать в нём. Наконец, вампир пришёл — бедняга, старался идти так медленно, как только мог. На парковке было людно.       — Вот, нашёл. Ты чего? — удивился блондин.       — Холодно! — возмутилась я, потирая руки. — А где тот, стильненький? Ну, чёрный такой, с полосками, — я посмотрела на шлем в его руках — простой белый, без всяких изысков.       — А, я покупал его для Элис, чтобы она каталась со мной, но она попробовала однажды, и ей не понравилось… Ну, вообще-то, мы упали, — признался он. — Это случилось как раз на следующий день после нашего знакомства.       Кажется, мои глаза раскрылись так широко, что теперь уже не закроются. Вампир упал с мотоцикла?!       — Это была случайность, Элис пришло видение, она разжала руки и начала заваливаться, я отвлекся на то, чтобы она не свалилась, и в итоге свалились мы оба. Сами то мы в порядке, разумеется, а байк мне Роуз восстановила. А вот у Элис порвались какие-то модные дизайнерские джинсы, и она разозлилась… В общем, шлем она превратила в металлическую пыль, и собиралась сделать то же самое с моим байком… Едва удержал.       Я расхохоталась. Джаспер усмехнулся.       — Надеюсь, меня ты не уронишь, — хихикнула я. И подумала, что если я хотя бы поцарапаюсь при нём, мои шансы дожить до двадцати сократится в разы. Хотя, все Каллены уже отметили тот факт, что мой запах для них не столь аппетитный, как обычно бывает с людьми. Эдвард говорил, что я пахну приятно, но не съедобно, а Эммет сравнивал меня с хомячком. Мол, пахнет то приятно, но настолько маленький, что есть не хочется. Но проверять аппетитность моей крови как-то нет желания.       — Не волнуйтесь, мэм, — отозвался вампир, улыбаясь.       — Поехали, майор! — бойко воскликнула я, и попыталась вскарабкаться на мотоцикл сама, пока Джаспер осознавал то, как я его назвала. Мотоцикл накренился, и я едва не уронила его на себя, но отмерший вампир удержал свое транспортное средство.       — Ты и это знаешь? — он серьёзно взглянул на меня. Ох, точно, этого-то мне никто не рассказывал! Официально, я знала в подробностях только истории родителей, Эдварда и Элис, остальные мне пока не открывались. Я снова укорила себя за длинный язык.       — Извини, я не хотела тебе напоминать, — пробормотала я, опустив взгляд. Рукава его рубашки были закатаны по локоть, и я уставилась на оголённые руки. Руки, конечно, были просто шикарные, все эти мышцы, которые так и хочется потрогать. Но меня вовсе не это привлекло. В тусклом сероватом свете его кожа, конечно, не сияла, словно усыпана алмазной крошкой, но всё же казалось, что она едва заметно светится. И на светящейся коже выделялись его шрамы. Полумесяцы наслаивались друг на друга и все это складывалось в причудливый узор. Я снова подняла взгляд на вампира.       Он потянулся к рукавам, чтобы одёрнуть их, но я остановила, положив ладонь на его руку.       — Не нужно. Это… красиво, — перед глазами вдруг мелькнул образ Элис, и я отдернула руку.       — Ты правда так считаешь? — недоверие в его голосе меня ужасно смутило. Я снова опустила глаза, разглядывая его руки. Сильные, красивые. На левой был надет широкий кожаный браслет с гербом Олимпийского клана, а на правой — несколько тонких браслетов из разных материалов, и наручные часы. На моей левой руке тоже был браслет с гербом клана, а рядом с ним я всё ещё носила ту коричневую резинку, которую бессовестно стащила у эмпата прошлой ночью. Я снова потянулась к его руке, перебирая браслеты: серебряный браслет-жгут с небольшой подвеской в виде солнышка с волнистыми лучами; трехполосный браслет, собранный из маленьких деревянных бусин разных оттенков, и кожаный шнурок сплетенный из нескольких тонких полосок, с вплетенными бусинами из какого-то камня интересного синего оттенка, словно северное море. Этот понравился мне больше всего, и я погладила пальцем бусину.       — Такого цвета были мои глаза при жизни, — произнёс майор, уловив мой интерес. — Увидел на какой-то ярмарке лет тридцать назад, не удержался… — меня снова удивило то, как вампиры носят украшения десятилетиями, и не портят их. Похоже, вампиризм и на побрякушки перекидывается…       Я невольно взглянула в его глаза, словно надеясь увидеть этот самый синий цвет, а он смотрел прямо на меня, и время застыло… В этом взгляде было что-то, что заставило моё сердце споткнуться, сбившись с ритма, и забиться в груди испуганной птицей. Его губы слегка шевельнулись, словно он хотел что-то сказать…       Где-то рядом прошёл человек. В его кармане зазвонил телефон, он поднял трубку и громко ответил на звонок. Очарование момента было безвозвратно уничтожено.       Я отпустила ладонь вампира, отвернулась к мотоциклу, и снова поежилась от холода. Джаспер странно дёрнул рукой, словно хотел меня остановить, но ничего не сделал. Я почувствовала, как на мои плечи легла куртка.       Не без помощи Хейла просунув руки в рукава, которые пришось закатать, я укуталась в куртку. Это была та самая косуха, в которой вампир был в день нашего знакомства. Она была кожаная и, конечно, холодная, словно лежала в сугробе, но мне, отчего-то, было тепло. Пахла куртка тоже чем-то холодным, и будто солоноватым, я вспомнила, как пахло в салоне «Шевроле», и этот запах напомнил мне океан. Правда, я не знала, как пахнет океан, или даже море, никогда там не была, как-то не довелось. Но перед глазами упорно стояла картинка тёмно-синих волн и грозовых туч, и непременно тот самый запах.       Джаспер аккуратно надел на меня шлем, сел на мотоцикл, и я уселась позади него. Взревел мотор, и все объекты слева и справа замелькали с бешеной скоростью. Я покрепче обхватила вампира за пояс. Мы проехались по городу, затем куда-то свернули, объехали вокруг, полюбовавшись лесом, и вернулись обратно. Мне показалось это символичным, я словно попрощалась и с Уосау, и с остальными городами, в которых успела побывать, и со всем штатом в целом. И с тем, кого он мне напоминал. Я была уверена, что больше сюда не вернусь.       Когда мы накатались и приехали обратно, Эсме выдала мне ключ от моего номера, с нормальной кроватью и душем. Войдя в номер, я увидела там Эдварда. Он лежал на МОЕЙ кровати, закинув руки за голову. Единственное окно было распахнуто, так что стало понятно, как он пробрался в закрытый номер. Говорить с этим ослом не хотелось, но я уже подуспокоилась, благодаря майору, так что решила сделать шаг к примирению первой.       — Остыл? — спросила я, снимая куртку, и только сейчас поняла, что не вернула её Джасперу. Куртка была классная, чёрная плотная кожа, на плечах стилизованные погоны, и, конечно, заклёпки. Я задавила в себе жабу, пообещав, мысленно, вернуть её владельцу. «Зачем вампиру куртка? Он и без неё не замёрзнет…» — квакнула жаба. Кожанку я аккуратно повесила на спинку стула.        Эдвард заинтересованно проводил взглядом предмет гардероба своего брата, но ничего не сказал по этому поводу.       — Извини? — как-то вопросительно произнёс он, очевидно, сомневался, что извинения помогут. И был абсолютно прав.       — Извиняю, — сухо ответила я, достала из сумки сменное бельё, и ушла в душ. В душе я провела, по меньшей мере, минут сорок, нарочно маринуя вампира за дверью. Когда я вышла, укутанная в халат до пят, он тактично отвернулся, чем меня немного взбесил. Мы уже и в постели одной спали, и в чём только он меня не видел, а туда же, отворачивается, дурак.       Я злобно посопела, взяла пижаму и ушла переодеться. Футболка и пижамные штаны вампира не смущали, так что мы могли, наконец, нормально поговорить. Я забралась под одеяло, спихивая наглого захватчика с постели, разумеется, ничего не вышло. Эдвард просто укутал меня в одеяло, обнял, и молча засопел в макушку. Я ждала, когда он заговорит, но он все молчал, заставляя жалеть, что под рукой нет сковородки. Хотелось врезать по наглой смазливой роже. Пришлось подышать на счёт, беря себя в руки.       — Ты же понимаешь, что я тебе ничего не расскажу? И понимаешь, почему? — наконец произнесла я, глядя в потолок.       — Я понимаю. А ты? — он приподнялся, опираясь на локоть. — Понимаешь, какой опасности ты её подвергаешь? И с чего ты вообще взяла, что я её полюблю? — возмутился он. Я улыбнулась.       — Дурак ты, Эдди. Ты даже не знаешь, о ком говоришь, а уже беспокоишься о её безопасности.       Эдвард помолчал, задумался. Потом проворчал:       — Зачем вообще подняла эту тему, если не хочешь теперь ничего говорить? Я теперь невольно на каждую встреченную девушку пялюсь.       Я расхохоталась.       — Зато теперь у тебя будет время поработать над своим поведением. Чтобы ей истерик не устраивал, ясно? — я погрозила ему пальцем. — И никаких манипуляций, агрессии, давления на чувство вины, жалости и прочее! Узнаю — голову оторву. Руками Эммета, — выдала я. Эдвард круглыми глазами смотрел на меня, и я видела, что он осознал, как вёл себя прежде. Почему семья это терпела, и никто ещё не пропесочил его, как следует?       — Послушай, тебе же уже почти сто лет, а ты ведёшь себя так, словно все ещё семнадцатилетний юноша. Это не плохо, я сама такая же. Но одно дело дурачиться и озорничать, а другое — манипулировать окружающими, закатывать им истерики и уходить из дома, хлопнув дверью. Говори, словами, через рот. Спокойным тоном, желательно. Посмотри на Карлайла! Физически он ненамного старше тебя.       — Но Карлайлу уже за триста! — попытался защититься Эдвард.       Я посмотрела в золотистые радужки, старательно передавая ему мысленно шутейку про тракториста. Потом пришлось объяснять, как я это делаю, и что такое «тракторист». После мы ещё болтали, и порой я снова пыжилась, пытаясь транслировать свои мысли. В итоге, я даже не заметила, как уснула.