Cursed Be the Ties That Bind

Шото болел около месяца и полностью поправился только в начале мая, что было удачно, потому что приближались экзамены и летний лагерь. Тесты должны были быть в последнюю неделю июня, так что у него было время просмотреть конпекты, которые он едва помнил, потому что его мозг в тот момент был функционально мертв. К счастью, это было UA, и всё было предательски просто. Пока он проявлял внимание, с ним все было в порядке. Не было догадок и сложной экстраполяции по логическим путям, которым Шото не следовал, как это было со Старателем. Согласно распространенному слуху, который Шото услышал, практический экзамен включал боевых роботов, как было на вступительном экзамене. Айзава доказал ложность этой теории в день экзамена. Их должны были разбить на пары, и позже они сражались лицом к лицу против учителя. Они могли либо сбежать через выходные ворота, либо захватить учителя с помощью выданных им наручников. У учителей также были утяжелители, с чем Старатель определенно не согласился бы. Шото был в паре с Яойорозу против Айзавы. Айзава, как и все остальные учителя, был профессиональным героем, но он не выглядел слишком угрожающим для драки. Однако, как узнал Шото, Айзава был физически способнее, чем выглядел. Он также был умен и наблюдателен и, очевидно, добился своей должности тяжелым трудом. Даже без его способности стирать причуды Шото не захотел бы драться с ним. С другой стороны, он также не хотел драться с Индевором, но ему приходилось делать это каждый божий день. Яойорозу была лучшей ученицей и хорошей во всём, кроме боя. После спортивного фестиваля она начала замирать во время упражнений, пока кто-нибудь не даст ей указаний. Жаль, что она потеряла уверенность в себе, но Шото просто должен был обойти это. Может быть, ему удастся отвлечь Айзаву, пока она побежит к воротам. Это всё равно позволило бы им пройти, дало бы ей жизненно важную (хотя и незаслуженно маленькую) роль и удержало бы её от участия в боевых действиях. Однако им придётся найти Айзаву до того, как он найдёт их, иначе у Шото не будет даже приличного шанса отвлекать его достаточно долго. Предположительно, Айзава будет держать свою причуду активированной, чтобы его ученики не могли удивить его какими-либо крупномасштабными атаками с причудами, поэтому было бы лучше постоянно проверять, работают ли их способности. Он мог бы дать эту работу Яойорозу, чтобы она могла набрать как можно больше очков, фактически не сражаясь. Он рассказал о своём плане Яойорозу, и она не протестовала, поэтому он предположил, что её всё устраивает. Она начала создавать какие-то деревянные картофелины с рисунком из своих рук, и в конце концов Шото не выдержал больше незнания и был вынужден спросить, что это такое. — Русские матрёшки, — ответила она. — О. Ладно, — сказал он. Он сказал, что не имеет значения, что она создаёт, главное, чтобы это было что-то. — Как и ожидалось, Тодороки-сан, — продолжила она. — Что? — спросил он. Не знал о матрёшках? Вероятно, они были частью поп-культуры, которую он пропустил. Все остальные продолжали небрежно упоминать вещи, с которыми они все были знакомы, но о которых Шото никогда не слышал. Он пытался наверстать упущенное, но этого было недостаточно. Но нет, Яойорозу не ругала его за незнание в отношении матрешек. Она хвалила его навыки суждения, которые на самом деле были всего лишь среднего уровня, и он сказал ей об этом. Она не слушала его и продолжала говорить. Тогда ладно, он не стал с ней спорить. Он огляделся в поисках каких-либо признаков Айзавы. Он взглянул на неё, просто чтобы убедиться, что ее причуда всё ещё работает, и остановился как вкопанный. — Твои матрёшки... — начал он. Она прервала его криком извинений, когда они оба обернулись, отчаянно пытаясь определить местонахождение своего противника. Если бы тот первым напал на Яойорозу или застал Шото врасплох, то всё было бы кончено. — Если ты действительно сожалеешь, тогда тебе следует немедленно принять меры, — раздался голос Айзавы. Он стоял позади Шото. Как приятно, что он выдал свою позицию. Шото повернулся и одним движением рубанул рукой, потому что голос его учителя звучал довольно близко, но, очевидно, он был немного дальше, чем Шото думал. Айзава каким-то образом увернулся и приземлился на землю перед ним, разматывая оружие захвата. Шото едва успел приказать своей замершей сокоманднице бежать, как внезапное давление на его диафрагму выбило весь воздух из легких. Его ноги оторвались от земли, и он рванул вверх, и прежде чем он успел что-либо предпринять, Айзава связал его и подвесил на пятнадцать футов в воздухе. Захватное оружие запуталось в его руках, которые были заведены за спину, и врезалось в основание ребер, затрудняя дыхание. На самом деле было легче не дышать, но ему не хотелось терять сознание. — Поймать тебя было проще, чем ожидалось, — прокомментировал Айзава, привязывая к фонарному столбу длинное орудие захвата, которым он схватил Шото, чтобы удержать его подальше от земли. Чёрт, этот человек был быстр. — Поймать... меня? — Шото тяжело дышал. — Как только вы... уйдёте... я выберусь через... секунду. — Было очевидно, что Айзаве придётся уйти, чтобы отправиться за Яойорозу, и как только он это сделает, Шото сможет просто заморозить оружие захвата до хрупкости и сломать его. Он уже проделывал это с верёвками раньше. — Да. Главное, смотри, куда падаешь, — ответил Айзава, роясь в карманах. Он бросил на бетон россыпь чёрных предметов в форме звёзд, звякнувших как металлические. Кальтропы, понял Шото. Айзава снова порылся в карманах и вытащил что-то длинное и тонкое. Шото напрягся, потому что подумал, что это нож, и уже было собирался получить пару порезов за столь плачевную неудачу, но нет, это была всего лишь пипетка. Его учитель заговорил, откинув голову назад и выдавив немного жидкости себе в глаз. — Думал, ты отвлечёшь меня, пока Яойорозу-сан добежит до выхода? Это кажется немного однобоким с точки зрения ответственности. Было мило с твоей стороны проявить внимательность к девушке, но тебе не кажется, что тебе следовало бы обсудить с ней некоторые вещи? — Айзава повернул голову под нормальным углом, убрал пипетку и затем бросился вслед за Яойорозу. Она могла сдаться в любой момент. Слово Шото не было законом. С другой стороны, если бы Старатель придумал план борьбы с чем-то, Шото, вероятно, не стал бы спорить, даже если бы у него была идея получше. С ней было так же? Боже, он надеялся, что нет. Если они каким-то образом увидятся снова до окончания экзамена, он спросит её, есть ли у неё что-нибудь на уме. Оружие захвата действительно сдавливало нижнюю часть его грудной клетки. Это была борьба за то, чтобы заставить его лёгкие расширяться снова и снова, а затем уступить свой контроль гравитации и позволить ей снова выйти наружу. У него начали болеть плечи, и перед глазами поплыли чёрные точки, но всё было в порядке. Не похоже, что он мог что-то сделать в таком состоянии, так что не имело значения, потеряет ли он сознание от недостатка кислорода. Было бы намного проще просто не дышать. Айзава был уверен, что догонит Яойорозу и схватит её, и тогда они провалят экзамен. Чёрт, Старатель убьёт его. Он должен быть менее бесполезен, чем сейчас. Был ли он уверен, что ничего не сможет сделать? Он уставился на землю под ногами, усеянную острыми предметами, которые лишили бы его возможности ходить, если бы он приземлился на них, что было практически неизбежно. Этот план, вероятно, тоже провалился бы, но небольшой шанс был лучше неминуемого провала. Он заморозил захватное оружие и шевелил руками так сильно, как только мог, пока оно не сломалось. Давление на его торс ослабло, и он ахнул, что перешло в резкий вдох, когда боль молнией пронзила его ноги. Два кальтропа пронзили пятку и подушечку его левой стопы, а ещё одна попала в переднюю часть стопы. Он не хотел тратить время на вытаскивание кальтропов из ботинок, и в любом случае он не планировал идти пешком. Он использовал свой лёд и помчался по улице в том направлении, куда ушла Яойорозу. Похоже, она направилась прямо к воротам, так что за ней будет легко следовать. Айзава тоже легко поймёт её путь. Он добрался до них раньше, чем ожидал. Яойорозу бежала в его сторону, подгоняемая своим учителем. Шото увеличил скорость, но всё равно не смог достичь своей цели до того, как его причуда была стёрта. Инерция бросила его вперёд, и он перекатился на ноги, стараясь не задыхаться и не морщиться от огромных металлических шипов, вонзающихся в подошвы. — Отвлеки его! — крикнул Шото. — К-как? — Спросила Яойорозу. — Без разницы! Просто сделай это! — Шото, прихрамывая, направился к Айзаве. Он не мог сражаться на дальней дистанции без своей Причуды, а оружие захвата было бы практически бесполезно, если бы он подобрался достаточно близко. К сожалению, Айзава сразу увидел, что он делает, и атаковал прежде, чем он успел подойти. Проклятые глупые ноги, двигающиеся недостаточно быстро только потому, что это больно. Было неважно, если это причиняло боль, у него была работа, которую он должен был выполнять, и теперь он не мог этого сделать, потому что снова запутался. Насколько некомпетентным он был? — Закрой глаза, Тодороки-сан! — Позвала Яойорозу. Шото послушался и услышал пару ударов. Что, чёрт возьми, она сделала? Создала бомбу и взорвала Айзаву? Вероятно, взрывать учителей не одобрялось. Он открыл глаза и увидел Айзаву, несущегося по боковой улице и потирающего лицо. О, светошумовые шашки или что-то в этом роде. Это было умно с её стороны. Шото послал вслед за ним немного льда и застрял на улице. Он надеялся, что это поймало его или, по крайней мере, замедлило его движение. Шото быстро пробрался к нему, чтобы посмотреть. Конечно же, ноги Айзавы приросли к земле. Очевидно, он сохранил несколько кальтропов, потому что использовал один, чтобы расколоть лёд. Он уставился на Шото горящими красными глазами, прежде чем парень смог снова создать лёд. Яойорозу появилась рядом с ним очень вовремя. — Иди, надень на него наручники, — приказал он. — Но у тебя идёт кровь, — обеспокоенно сказала Яойорозу. — Неважно, иди, надень на него наручники. Она пыталась сделать, как ей сказали, но Айзава сопротивлялся. К счастью, этого было достаточно, чтобы отвлечь его взгляд от Шото, так что вскоре он был почти полностью покрыт льдом. Яойорозу надела на него наручники, и они побежали обратно к Шото. — У тебя все ноги в крови, — повторила она. — Я в порядке, — ответил Шото. Если бы он не перемещал свой вес, то смог бы блокировать боль настолько, чтобы стоять. Теперь, когда у него не было задания, которое нужно выполнить, казалось, было намного больнее. Несмотря на его заверения, Яойорозу всё ещё волновалась и заставила его сесть. Он услышал, как Айзава застонал: "Ох, ребёнок, ты не..." за миллисекунду до того, как Яойорозу ахнула, увидев кальтропы, застрявшие в его покрытых красными пятнами подошвах. Айзава и Яойорозу настаивали, чтобы он немедленно отправился к Исцеляющей Девочке, но он не хотел покидать полигон из-за страха провала. Что окончательно убедило его, так это замечание Айзавы о том, что побег через выходные ворота также возможен, и если они уйдут, он просто пройдет дважды. Они также убедили его разморозить Айзаву и снять наручники, чтобы тот мог сопровождать их. Как только Шото убедили позволить позаботиться о себе, время всё равно почти вышло. Яойорозу не позволила бы ему дойти до ворот, как заставил бы его Старатель, и создала для него кресло на колесиках. Исцеляющая Девочка была недовольна. Она набросилась на Айзаву за то, что тот намеренно причинил боль своему ученику. Айзава утверждал, что он не думал, что Шото будет настолько склонен к саморазрушению, чтобы добровольно проткнуть себе ноги лезвиями длиной в полтора дюйма. Исцеляющая Девочка ответила осквернением менталитета плюс ультра, пожаловавшись, что это поощряет детей побеждать даже за счёт саморазрушения. Шото слушал с лёгким интересом. Если бы ему дали выбор между неудачей или причинением себе вреда, Старатель ожидал бы, что он причинит себе вред. Шото поранился и едва ли задумался об этом дважды, потому что здоровье и благополучие Шото были не так важны. Кроме того, за неудачу он получил бы травмы гораздо хуже, чем проколотые ноги. Это был просчитанный риск, и ничто не заслуживало всей этой суеты. Айзава отвёл его в сторону после того, как Исцеляющая Девочка вылечила его ноги, а Яойорозу отправили обратно, где их одноклассники ждали возвращения всех остальных. — Тодороки-сан, что заставило тебя это сделать? — спросил он. — Иначе я бы проиграл, — ответил Шото. — Я не понимаю, почему все так обеспокоены. Айзава провёл рукой по лицу, как иногда делала Фуюми после тяжёлого дня. — То, что ты сделал, ненормально. Даже столкнувшись с неудачей на экзамене, большинство людей не станут добровольно подвергать себя той боли, которую испытал ты. Честно говоря, я удивлен, что ты вообще смог встать после этого. Итак, я должен спросить. У тебя всё в порядке? — Я в порядке. Я просто не хотел провалиться. Извините, что беспокою вас, — сказал Шото. — Что произойдет, если ты провалишься? — Спросил Айзава. Шото молчал. Он не хотел рассказывать о том, что происходило дома, даже если бы его рот позволил ему это сделать. После тридцати секунд безуспешных попыток придумать ложь, он сказал небольшую часть правды. — Старатель сойдёт с ума. Айзава вздохнул, как будто ему было больно слышать даже это. — Я знаю, что быть наследником тяжело, Тодороки-сан, но важна не победа, а старания. Пока ты стараешься изо всех сил, этого достаточно. Шото ничего не ответил, поэтому Айзава отвёл его обратно к остальным. Его учитель ошибался. Шото каждый божий день отдавал всё, что у него было, и всё равно его усилий никогда не было достаточно. Тот факт, что он не мог стараться больше, не менял реальности. Смерть есть смерть, независимо от того, старался он изо всех сил или нет. Естественно, напрашивался вопрос, почему он продолжал пытаться, даже когда казалось, что он не способен ни на что, кроме неудачи? Если он не мог этого сделать, то, в конце концов, не имело значения, сдаться он или нет. Так почему же он продолжал выкладываться по полной? В конце концов, он пришёл к выводу, что это единственное, что он знает, так же, как и стать героем. Отказ от этого слишком сильно расколол бы мир. Что бы он делал, если бы не посвятил все свои силы простой задаче не потерпеть неудачу? Он понятия не имел, поэтому продолжал бы это делать, как бы сильно ему этого не хотелось.