Исключение

«Est Deus in nobis».

(«Есть в нас Бог»).

— Латинская пословица

Этот человек был готов на всё. Спрыгнуть с крыши токийского небоскрёба, принять яд с чужих рук, записать собственное — или любое другое — имя в тетрадь смерти, — всё, что угодно. Он в очередной раз доказал свою преданность, не побоявшись заявиться в это забытое всеми место, чтобы лично уничтожить противников своего Бога. Ягами Лайт начал по-настоящему ценить его, когда люди, приехавшие на эту роковую встречу, терпеливо ждущие так называемого «X-Киру» на холодном бетонном полу и уверенные в словах белобрысого пацанёнка (глупой и крайне неудачной пародии L, — отмечает про себя Лайт) о том, что никто не умрёт, начали падать, судорожно хватаясь за сердца. Сначала свалились члены СПК, затем их примеру последовали полицейские, расследующие дело Киры. Всё произошло быстро. Лестер закашлялся и повалился на колени, затем — на спину, безуспешно пытаясь достать табельное из кобуры. Неминуемый сердечный приступ настиг члена СПК, и тот обмяк. Джованни открыл рот — видимо, хотел что-то сказать, — но не смог; упал на живот и так же, как почивший давным-давно Рей Пенбер, уставился на Лайта широко распахнутыми глазами, в которых были лишь ярость и дикий шок. Секунду спустя его взгляд остекленел. Халле Лиднер всё же успела вытащить пистолет и направить его на главную причину всего этого кошмара, но вот выстрелить уже не смогла. Надавила на курок, но не нажала на него, скованная собственной гибелью. Ягами лишь усмехнулся, наблюдая за её бесплодными усилиями. — Ублюдок… — прохрипела Лиднер. Мгновение спустя её сердце остановилось. Пистолет выпал из рук женщины, с громким стуком ударившись о пол. В глазах Аидзавы застыло презрение. Он понимал, что Лайт — Кира, но отчаянно отказывался в это верить, желал, чтобы его суждения оказались ошибочными. К сожалению, все его надежды разбились о суровую реальность. Он умирал, проклиная человека, которого считал своим товарищем, во всех смертных грехах, желая ему гореть в аду. Следующими погибли Моги и Идэ. На лицах обоих были лишь шок и позднее осознание того, что искали вещь, лежавшую на самом видном месте. Последним упал Мацуда. Бедный, глупенький Мацуда. Честно говоря, Лайту было немного жаль его. Наивный парень, который попал не в ту компанию. Который всегда верил в него, искренне пытаясь доказать остальным, что такой чудесный человек, как сын шефа Ягами, просто не может быть таким чудовищем, как Кира. Бедный, бедный человек. Такие добрые люди всегда погибают напрасно. «Почему?..» — читалось на его губах. Единственным, чьё сердце не остановилось, был Ниа. Он, явно не ожидавший такого поворота событий, словно окаменел, сидя на полу в окружении своих странных игрушек. В его взгляде читались шок, ужас и явное непонимание того, почему же его план не сработал. Забавно. Даже сейчас, понимая, что проиграл и скоро умрёт, он вёл себя относительно спокойно. А вот Лайт давно уже устал вести себя спокойно, скрываясь за тысячами масок и отчаянно пряча всю свою ненависть к этим глупым людям, притворяясь для них тем, кого они хотели видеть. Это дурацкое притворство было повсюду. Был ли хоть один человек, с которым он был полностью честен? Для кого он мог не притворяться? Притворялся хорошим детективом для следователей, притворялся любящим партнёром для Мисы и Такады, притворялся идеальным сыном для родителей, притворялся другом для L… Теперь он сбросил все эти бесполезные, больно въевшиеся в душу маски. Наконец-то это произошло. Наконец-то те, кто причинял ему больше всего неудобств, с кем он ломал комедию почти шесть долгих лет, сдохли. Дикая эйфория охватила Ягами, когда он вовсю захохотал, демонстрируя своё истинное, безумное «я» двум оставшимся в живых людям и хихикающему в сторонке Богу смерти. Больше никаких притворств, никаких фальшивых «здравствуй» и «до свидания». Больше никаких поисков самого себя и никакого лицемерия. Больше никакого общения с этими мерзкими личностями, недостойными даже того, чтобы рядом с ним стоять. Сегодня всё наконец-то закончилось. Закончилось окончательной и беспощадной победой Киры, Бога Нового мира! Наконец-то, наконец-то это произошло! После стольких лет лжи, постоянно подавляемых ненависти, истерик и извечной паранойи это случилось! Лайт настолько сильно погрузился в свой триумф, что сначала даже и не заметил человека, распластавшегося перед ним на коленях и обнимающего его за ноги. А, точно. Миками Тэру, очаровательный, верный слуга. Человек с большой буквы. Человек, который понимал его. Человек, который совершил настоящий подвиг. Человек, которого Лайт теперь действительно уважал. Этот человек судорожно сжимал его брюки и вовсю рыдал, что выглядело довольно жалко. Ягами невольно поморщился и осторожно погладил Миками по волосам, чёрным и косматым, призывая успокоиться. Куда делось всё его хвалёное хладнокровие? Лайт надеялся, что в скором времени он придёт в себя. Ему нужен человек, способный мыслить здраво. — Ну и чего ты разревелся? Всё получилось. Ты молодец, Миками. Я горжусь тобой, — честно сказать, видеть всегда собранного и спокойного прокурора в таком плачевном состоянии было неожиданно и даже немного страшно. Миками посмотрел на него с обожанием. Взгляд его был уставшим и обезумевшим, под алыми глазами залегли чёрные тени. Глаза синигами — крайне полезная штука, но цена за неё слишком велика. И тем не менее Миками без колебаний отдал половину собственной жизни для того, чтобы быть полезным своему Богу, внести свою лепту в создание Нового мира. Это определённо заслуживало уважения. — Это слёзы радости, Бог! У тебя всё получилось, и я так счастлив из-за этого! Но, если ты приказываешь, — он вытер слёзы рукавом чёрного тренча, откровенно любуясь лицом Лайта. Кира был великолепен. Величественный, грациозный, молодой Бог. Миками и не думал, что Он будет… Таким. — Я тут же успокоюсь. Но слёзы вновь хлынули из его глаз, когда он разразился тирадой о том, что не заслуживает такой «высокой» похвалы. Какой чудной всё-таки человек. Чудной, но очень умный. Лайт продолжал беспорядочно поглаживать его по волосам, невольно желая наконец-то успокоить. Нет, его нельзя убивать. Ни в коем случае нельзя. Он слишком ценный кадр, таких, наверное, больше и не сыщешь. Это не Миса и не Такада, которые исполняли прихоти Лайта лишь из-за всеобъемлющей и наивной любви к нему, не шарлатан Демегава и не идиот Хигучи, это что-то гораздо больше. Гораздо… Полезнее. Что-то, что заслуживало быть особенным и индивидуальным. Настоящее… Исключение. — Но… Как такое возможно? — внезапно подал голос Ниа. Ягами перевёл взгляд на него. Тот всё так же сидел на холодном полу, но в его руках была тетрадь смерти. Лайт лишь усмехнулся в ответ. — Ты серьёзно думал, что сумеешь обыграть меня?! Я попросил Миками сделать фальшивую тетрадь и заполнять её, как обычно. Настоящая хранилась в надёжном месте. В это время преступников карал другой человек, — он на мгновение отвёл взгляд, вспомнив о Такаде. Ему не было её жаль, нет, но она была гораздо умнее и изобретательнее Мисы и вызывала у него чуть больше симпатии. Киёми внесла значительную лепту в создание Нового мира, убив Мелло. Её пришлось записать, иного выбора не было. — А ты, наверное, думал, что выкрадешь тетрадь и подменишь её, тем самым Миками провалится, и все узнают, что я и есть Кира, да? — с издёвкой спросил он. — Тетрадь настоящая, — спокойно, но всё-таки с некоторым непониманием в голосе заявил Ниа. — Иначе я бы не видел Бога смерти. — О, так ты видишь меня? — удивлённо спросил Рюук. — То-то я думаю, что ты на меня так пялишься, парень. Я Рюук, приятно познакомиться, — хихикнул он. Ниа ничего не ответил. — Что?!.. — глаза Лайта округлились. Если N видел Рюука, значит, тетрадь в его руках подлинная. Но каким образом она попала к нему? Его агент, следящий за Миками, точно не мог о ней вызнать, если только не… Он вновь перевёл взгляд на Миками и обратил внимание на то, что в руке он сжимал не тетрадь, а… Листок. Лайт немедля вырвал его из руки прокурора, вызвав его сдавленный всхлип, и зачитал имена, записанные на бумаге. Все перечисленные там люди лежали на полу мёртвыми. — Миками, ты пользовался настоящей тетрадью? — недовольно спросил Лайт, чувствуя, как дёргается его глаз. Миками отполз от него где-то на полметра, не вставая с колен, и уставился виноватым взглядом. — Да, ведь за Богом следили… Такада попала в очень сложную ситуацию, и я был обязан убить её… — Идиот! Сколько раз я говорил тебе не делать то, о чём не просят!.. — вспылил Ягами, сжав в руке злополучный листок. Чёрт, если бы не предусмотрительность прокурора, они вдвоём сейчас с практически стопроцентной вероятностью были бы либо со скованными наручниками запястьями, либо вовсе мертвы. Миками весь сжался, безвольно опустил голову, впился ногтями в ладони так сильно, что стало больно. Этой боли он не чувствовал — упрёки со стороны Бога болели гораздо сильнее, оставляя кровоточащие раны на сердце. — Неужели ты так сомневался в своём Боге, что не подумал о том, что он может действовать самостоятельно?!.. — оскалился Лайт. — Прости, прости, прости меня! Мне очень жаль, я не думал, что они выкрадут тетрадь!.. — взмолился прокурор, мысленно выкапывая себе могилу. Как он мог так подвести Бога? Почему не догадался, что Он может всё сделать сам? Миками подвёл Его. И если Бог прямо сейчас убьёт его за это, то он будет только рад. Лайт тяжёло вздохнул и закатил глаза. Наблюдавшему за этой картиной Ниа хотелось усмехнуться. Видеть, как такие начитанные и эрудированные люди, как Миками Тэру, ползают на коленях, рыдают, унижаются ради каких-то самопровозглашённых божков и сходят с ума из-за собственного фанатизма, было смешно и страшно. И вот этим людям он проиграл? Ради разоблачения этих людей пожертвовал собой Мелло? N мог сбежать, но не видел в этом смысла: у Ягами в руках листок из тетради смерти, который, очевидно, прекрасно работает, а Миками знает его имя, так что он в любом случае умрёт, причём очень скоро. Оставалось только беспомощно сидеть и корить себя за то, что не смог одолеть Киру, не смог закончить дело L, хотя был так близок. — Я убил Такаду, идиот. Записал её на клочке из тетради. Спасибо хотя бы за то, что ты догадался вырвать лист. Даже думать не хочу, что было бы, если бы ты этого не сделал, — продолжал отчитывать прокурора Ягами. Рюук стоял на другом конце склада и посмеивался. — Человек старался для тебя, а ты его попрекаешь за это. Из тебя выйдет паршивый Бог, Ягами Лайт, — безэмоционально заявил Ниа. — Что? — он вновь посмотрел на белобрысого паренька, который невозмутимо принялся играть своими фигурками, изображающими, очевидно, участников дела Киры. — Ты проиграл, а ещё смеешь говорить такое?.. Я ведь и есть Бог! А Богам свойственно гневаться. Особенно если их подчинённые занимаются самоуправством, — Миками нервно сглотнул, услышав слова Бога. Дурак, какой же он дурак! — Нет, ты просто убийца. Психопат с манией величия, — N зажал между большим и указательным пальцем правой руки фигурку Киры. — Сумасшедший маньяк, возомнивший себя Богом. Таких, как ты, надо изолировать, — он с силой сдавил её, отчего она сплющилась и издала весьма неприятный звук. Ниа увидел, как у Ягами нервно дёрнулся глаз. Похоже, он неслабо так задел его за живое. Конечно, ведь раздутое эго Киры никогда не сможет принять правду, предпочитая тешить себя иллюзиями о «высоких» целях. — Можешь сколько угодно играть в праведника. Это тебе всё равно не поможет. Ты выкрал настоящую тетрадь, у тебя была куча возможностей вписать туда наши с Миками имена. Но ты не сделал этого, — Лайт сильнее сжал лист в руке — ещё чуть-чуть, и превратил бы его в бесформенный комок. Повезло, что Ниа оказался таким щепетильным, иначе… Иначе всё закончилось бы очень плохо. — Ты проиграл, Ниа. Не понимаю, чем руководствовался L, выбирая тебя в преемники. Ты ему даже в подмётки не годишься. — Не смей упоминать L! — с презрением прошипел паренёк. — Ты убил его, я знаю. Лайт подошёл ближе и присел перед ним на корточки. Проговорил с истерично-маниакальными нотками в голосе, самоуверенно глядя ему в глаза: — Да, я его убил, — точнее, его убила Рэм, пожертвовав собой ради Мисы, но N это знать необязательно. — Он лежал у меня на руках и умирал, а я ухмылялся ему прямо в лицо. Почти так же, как тебе сейчас, между прочим. — Ты просто сумасшедший, — яростно процедил Ниа. Может, у него есть шанс записать в тетрадь смерти хотя бы одного Ягами? Или попробовать дотянуться до пистолета Лиднер или Лестера?.. Нет, исключено. Миками, про которого Ниа чуть подзабыл, увлечённый конфронтацией с Лайтом, предусмотрительно переместился поближе к их телам и, вытащив табельное из ещё тёплых рук, отшвырнул куда подальше. Что же касается тетради… Ягами сидит в полуметре от него, вряд ли Ниа сумеет даже ручку достать. Перед ним двое слетевших с катушек убийц, которые гораздо сильнее его физически. У него нет ни шанса. N понуро опустил голову. — Сумасшедший? — усмехнулся Ягами и принялся разглаживать смятый в руке драгоценный листок. — В таком нездоровом обществе, в каком живём мы, это можно считать похвалой. Да, возможно, я безумец, но таким меня сделало желание карать преступников. По сути, я и вы, полицейские и детективы, занимаемся одним и тем же. — Но мы, в отличие от тебя, никогда не убиваем невиновных, — парировал Ниа. — Невиновных? И где же ты их нашёл? — поинтересовался Кира. — За исключением L, Ватари, Рея Пенбера и Наоми Мисоры, все убитые лично мной — закоренелые преступники, которые получили по заслугам. Скажи мне, а вот если б я не убил тех четверых, — тех двоих, — стали бы вы с Мелло гоняться за мной? — Серьёзно? По-твоему, только четверых? Не ври хотя бы сам себе. Ты убил гораздо, гораздо больше невинных людей, но чужими руками. Агенты ФБР, полицейские… Мелло пошёл на все свои преступления лишь для того, чтобы поймать тебя. Ты убил даже собственную женщину, когда она попала в беду. Ты убил своих сослуживцев, убил моих людей и сейчас убьёшь меня. Этот список можно продолжать бесконечно. А даже если бы ты их и не убил, мы бы всё равно рано или поздно арестовали тебя, — ответил Ниа, не задумавшись. Лайт, конечно, лично не убивал L и Ватари, но желание усилить триумф и увидеть в глазах противника ещё больше отчаяния пересилило желание быть с ним откровенным. — Нам достаточно и того факта, что ты нарушил закон. Когда к человеку попадает опаснейшее оружие и он начинает считать себя Богом и убивать всех подряд, это говорит лишь о недальновидности и инфантильности этого человека, его детских и однобоких взглядов на справедливость. Карать людей может только закон, никакой Кира не имеет на это права. — Заткнись, мелкая белобрысая тварь! — неожиданно громко воскликнул до этого молчавший в тряпочку Миками. Лайт мысленно вздрогнул от столь пронзительного вопля. — Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь?! Ты не достоин даже того, чтобы рядом с Ним стоять, не то что говорить такое своим грязным языком! Перед тобой стоит Бог, а ты смеешь святотатствовать! Да ты должен Ему ноги целовать за то, что до сих пор жив! N, что неудивительно, на его истерику не отреагировал. А Ягами даже и не думал, что его подопечный будет такие речи толкать. Ему было чертовски приятно, что Миками действительно считал его Богом и был готов перегрызть кому угодно глотку просто за то, что этот кто-то его оскорбил. — Он не Бог, — заявил наследник L, с презрением посмотрев на Миками. — А ты просто обманутый дурак, ничего не значащая пешка, такой же мерзкий, как он. Скоро он от тебя избавится. Ты ничем не лучше Амане или Такады. От них ты отличаешься только тем, что являешься мужчиной, а на деле оказался облапошенным так же, как недалёкая и по уши влюблённая женщина. — Ты… Да как ты смеешь!.. — он дёрнулся к сидящему неподалёку Ниа, но был почти мгновенно остановлен вальяжным взмахом холёной руки. — Успокойся, Миками. Зачем же пачкать руки? Просто скажи мне его имя, — обратился Ягами к своему подельнику. Тот вздрогнул и продиктовал по буквам: — Нэйт Ривер, Бог, — он не мог даже мечтать о прощении после провала с Такадой. Сейчас Бог запишет имя еретика, а потом и его самого. За то, что подвёл. За то, что не оправдал ожиданий и позволил врагу завладеть тетрадью. Чёрт, да он сам себя запишет, если Он прикажет! — «Бог… Он действительно зовёт Лайта Богом? Какими чудны́ми всё-таки бывают люди», — подумалось Рюуку. Он непродолжительное время жил у Миками и знал о его милых причудах, слышал много раз, как он с придыханием и благоговением называл Киру «Богом», но теперь всё это достигло апогея и вылилось в то, что этот забавный человек наконец-то сорвал маску серьёзности и невозмутимости и показал своё сумасшедшее «я» во всей красе. Он выглядел так смешно со своими растрёпанными волосами и безумными глазами, что Бог смерти вновь захихикал. В этом мире не заскучаешь! Лайт лишь кивнул Миками в знак благодарности, уселся на пол поудобнее, достал ручку и занёс её над листком. — «Нэйт Ривер, значит…» — подумал он. — Желаешь сказать нам что-нибудь на прощание, Нэйт Ривер? После я тебя запишу, и ты не сможешь свободно говорить и действовать. Я внимательно слушаю, — заявил Ягами, нагло ухмыляясь, обнажая ровные белые зубы. N посмотрел на него исподлобья: — Можешь упиваться своей победой, Кира. Такие тираны, как ты, долго не живут. Ты сам себя погубишь. Никому не сможешь доверять, постоянно будешь ждать нож в спину, а умрёшь бесславно. И как только умрёшь, весь твой Новый мир рассыпется, как карточный домик, а тебя признают худшей личностью в истории. Ты ведь и сам понимаешь, что нет ничего вечного. Может, ты и гений, но гений, ослеплённый властью. А такие люди всегда ошибаются. Дело лишь за временем. — Закончил? — цыкнул Лайт, нахмурившись. Да что этот Ниа понимает вообще! Объявил свои слова истиной и сам в них верит. Идиот. Лайт думал, что он хотя бы перед смертью выдаст что-то неординарное, что-то, похожее хоть чуть-чуть на слова L, но тот ограничился давно приевшимися нотациями. Как банально. — А я ведь уже почти завершил создание моего мира. И, поверь, я внимательно прослежу, чтобы таких, как ты, там больше не появилось. — Твоя абстрактная утопия никогда не воплотится в реальность. Мир, построенный на страхе, не сможет долго продержаться, — Нэйт Ривер принялся наматывать прядь белоснежных волос на палец. Сейчас он очень сильно жалел, что не пошёл наперекор своим принципам и, как только получил тетрадь, не записал имена обоих Кир в неё. — Признаю, что ты победил, Ягами Лайт. Радуйся, пока не свалился с пьедестала. Убей меня и покончи с этим, — он вновь опустил глаза в пол. Всё-таки он их подвёл. Подвёл L, Мелло, СПК. Если загробная жизнь всё же существует, то он никогда не сможет спокойно смотреть им в глаза. — «Этот мерзкий еретик смеет не только перечить Богу, но и разговаривать с ним в таком тоне, да ещё и указывать что делать? Сволочь. Лично бы прикончил, если б мог», — подумал Миками, глядя на эту картину со стороны. — Как же ты жалок, — отчеканил Лайт, вложив в эти четыре слова столько презрения, сколько мог. Опустил взгляд в листок и принялся писать подробные обстоятельства смерти Ниа. N никогда не дал бы Кире и малейшего намёка на то, что ему страшно. Он не хочет умирать. Очень не хочет. В тот момент он как никогда жалел, что не носил с собой какого-либо оружия. Сейчас можно было бы достать из-за пазухи складной нож и за секунду вспороть ухмыляющейся суке горло. Да, после этого Миками прикончил бы его на месте, но Ниа умер бы счастливым, зная, что работал не зря и утащил-таки главную мразь с собой. Нэйт Ривер многое бы отдал, чтобы увидеть всегда безупречного Ягами Лайта напуганным и припёртым к стенке. Вряд ли такой, как он, будет вести себя достойно перед лицом смерти. Нет, даже зная, что вот-вот умрёт, он всё равно нашёл бы способ сбежать, лишь бы не делать этого на виду у всех. Забился бы в какую-нибудь щель и сдох. Ниа воздал бы ему все посмертные почести. Всё-таки Киру он уважал не как личность, но как достойного противника. Далеко не каждый человек сможет обхитрить и убить величайшего в мире детектива, далеко не каждый человек с невозмутимым видом будет постоянно врать всему своему окружению на протяжении нескольких лет. Интересно, а если бы злополучная тетрадь не попала к нему? Стал бы другой человек заниматься тем же, что и Кира? Наверное, нет. А если бы и стал, опыт его поимки стопроцентно был бы не таким интересным и сложным. Ниа уважал Киру. Но уважал ли Кира его? Нет. Конечно, нет. Он слишком высокого мнения о себе, чтобы хоть кого-то уважать. Ему никто не нужен, он никого не ценит. Ягами Лайт — это ядрёная смесь нарцисса и умника, гениальной находчивости и самомнения до небес. «Я стою гораздо выше остальных. Они идиоты, а я гений». Погибших здесь людей он знал долгие годы, работал и, вероятно, даже жил с ними, но, тем не менее, был очень рад тому, что они умерли. Понять такую радость Ниа никогда не сможет. Ни один адекватный человек не сможет. Единственный, кто смог её «понять» — обиженный на мир фанатичный псих с искажённым понятием справедливости. Вот уж действительно, два сапога — пара. Лайт написал последний иероглиф и поставил жирную точку. Сорок секунд — и Нэйт Ривер обречён. — Поднимись, Миками. За такими вещами нужно наблюдать с гордо поднятой головой, — ухмыльнулся Лайт, вставая с пола. Миками поспешно последовал его примеру, отряхивая тренч от пыли и грязи. Ягами оглядел этого, без сомнения, крайне умного и проницательного человека, отметив, что на телевидении он почему-то казался выше. Сейчас, рассматривая его, он понял, что Миками ниже его на пару сантиметров. Наверное, такое ощущение сложилось из-за его телосложения. Он был шире Лайта в плечах и крепче телом. Было видно, что этот человек держит себя в хорошей форме и сильнее его физически; без особых проблем он может скрутить Лайта при необходимости. Зато в его проницательности Ягами не сомневался: Миками догадался, что Ниа нельзя уничтожать сразу; он понял, что Бог захочет как следует поиздеваться над своим оппонентом и убить его самостоятельно. Беспрекословное подчинение, готовность к абсолютно любому действию и постоянное восхваление Киры, исходящие от Миками, нравились Лайту гораздо больше, чем те же качества у Киёми или Мисы. И всё-таки этот человек не разочаровал. Да, допустил осечку, но сумел подстраховаться, избежав катастрофы. Умный поступок умного человека. Лайт уставился на наручные часы, считая оставшиеся секунды. 37… 38… 39… 40!.. Взгляд Ниа остекленел. Пальцы разжались, и фигурка Киры упала на пол. Он был ещё жив, но ненадолго. Нужно было его кое о чём поспрашивать. Через несколько часов Нэйт Ривер умрёт от сердечного приступа.

***

Лайт подробно расспросил его об L, Ватари и воспитанниках дома Вамми. Нельзя, чтобы какие-либо ещё доморощенные детективчики потом путались у него под ногами. К сожалению, несмотря на воздействие тетради смерти, Ниа не смог рассказать многого, но и этой информации Кире было достаточно. Парадокс, но меньше всего N знал об L. Видимо, Рюдзаки и со своими преемниками вёл себя крайне закрыто. Даже после своей смерти этот странный, но воистину гениальный человек продолжал оставаться для Лайта тёмной лошадкой. Гештальт по имени «Эл Лоулайт» Лайту Ягами уже никогда не закрыть. Миками, тем временем, следуя его указаниям, подошёл к трупу Аидзавы и изъял у него вторую тетрадь, сунув её во внутренний карман своего плаща. Лайт видел, как иногда чуть подрагивали его бледные руки — он всё ещё находился в диком экстазе от их победы. Ягами взял украденную СПК тетрадь, с наслаждением пролистал гладкие страницы. Нужно уходить. Ниа пошёл с ними. В глубине души он понимал, что не должен этого делать, но не мог ничего противопоставить обстоятельствам собственной смерти. — Миками, — окликнул его Кира через несколько минут пути в полнейшей тишине. — Да, Бог? — воодушевился прокурор. — Не принимай близко к сердцу то, что я наговорил тебе на складе. Ты хорошо поработал. Но впредь не занимайся самоуправством, — в провале со смертью Такады была и его вина. Он не дал Миками никаких намёков на то, что может решить эту проблему сам. Если подумать, то X-Кира просто исполнял свои обязанности, как любой предусмотрительный и трудолюбивый человек. Он знал, что за Богом следят и, конечно, подумал, что тот не сумеет убить Киёми, поэтому взял эту ответственность на себя. — К-конечно, — заикнувшись, произнёс он. — Впредь я тебя не разочарую, Бог. Никогда. — Так ты меня и не разочаровывал, — небрежно бросил Ягами. — Если бы разочаровал, наша судьба сложилась бы совсем по-другому. Насчёт тел и прочего можешь не волноваться, я всё устрою. На губах Миками вновь появилась безумная улыбка. Бог простил его! Бог им доволен! Он хорошо поработал! От такой похвалы Миками был готов или потерять сознание, или вновь упасть Кире в ноги и начать целовать их от переполняющего его счастья. — Спасибо, Бог! Это такая честь для меня! Ниа, наблюдавший за этой картиной, мрачно усмехнулся про себя. Его слова и действия полностью контролировались, но сознание — нет. Понимать, что ты совсем скоро умрёшь, было отвратительно и страшно, но он ничего не мог с этим сделать. Оставалось лишь подчиняться указаниям победителя этой игры.

***

Через несколько часов N, следуя прописанным на листке тетради смерти указаниям, поехал в штаб-квартиру СПК и лично стёр все имеющиеся у него данные по делу Киры, оставшиеся от L и собранные его преемниками. Копии, хранившиеся на специальной флешке, он передал Лайту Ягами, встретившись с ним в безлюдном переулке, после чего вернулся в штаб-квартиру. Все улики также были уничтожены. Теперь никто не сможет ими воспользоваться, а без целостной картины никакой гений не сумеет выйти на след такого добропорядочного человека, как детектив Ягами, если только он не экстрасенс. Но все экстрасенсы — мошенники, так что опасаться абсолютно нечего. — Прощай навсегда, Нэйт Ривер, — с усмешкой сказал Кира, бросив на так называемого «наследника L» последний взгляд, когда тот уходил навстречу своей гибели. Их короткое противостояние не сравнится с грандиозной битвой умов с великим и давно уже покойным детективом, но Лайт всё равно его не забудет. В полночь двадцать девятого января Нэйт Ривер умер от сердечного приступа.