Des souvenirs d'amour

Шло время, дочь росла, наша ссылка с шевалье продолжалась. Как и положено людям из высшего общества, у дочери была кормилица. Де Лоррен был очень против того, чтобы я кормила грудью, поскольку он не хотел чтобы моя грудь от кормления обвисла, чтобы я не привязывалась сильно к дочери - ведь детская смертность была очень высокая, а также, чтобы я быстрее могла снова забеременеть - по той же причине. Я уже даже привыкла к своему новому статусу, новой жизни, где я супруга, мать… Конечно, я была бы не я, если бы слушала шевалье. Мне хотелось установить эту невидимую связь с моей девочкой. Это были такие чудесные мгновения, когда она своими большими и чистыми глазами смотрела на меня, когда я ее кормила. Как она довольно улыбалась, когда наедалась. Моя прекрасная девочка… Сейчас это уже красивая, гордая, статная женщина и от того беспомощного маленького ангела остались только мои воспоминания. Конечно, в Италии я просто без дела не скучала. У нас с де Лорреном было очень много имений, которыми он совсем не умел распоряжаться. Слуги и “доверенные” лица нагло обворовывали, что с моей стороны, что с его. Ведя переписку с Атенаис, я ее просила, чтобы она периодически докладывала мне, что происходит в наших имениях. А я уже напрямую решала, что делать. Понемногу, с течением времени, дела начали налаживаться, а состояние начинало расти. Получив очередное письмо от Атенаис я ждала отчет, где будет описано, что происходит у нас в имениях. Однако, после отчета в письме была маленькая приписка -le roi vous pardonne et vous appelle à retourner dans votre patrie. Помню прочитав эти слова, мое сердце бешено заколотилось, хотелось кричать и визжать от радости. Прижав письмо к груди я вскочила на кровать и принялась прыгать от счастья. В комнату зашел шевалье и, надо было видеть его выражение лица, он воскликнул: – Дорогая, ты с ума сошла! – Да!!! – визжала я. – На, прочти! Внима-а-а-тельно прочти! – спрыгнув с кровати я стала тыкать письмом в лицо. – Дела в ваших имениях значительно улучшили… Это что? – недоумевал шевалье. – Да не это! А здесь! – указала я уже пальцем на заветное предложение. – …Король прощает Вас и… О, Господи! Этого не может быть! – воскликнул шевалье. – Мы едем домой!! – – Да! – вскрикнула я и кинулась ему на шею. – Мы едем домой! – чуть ли не плача повторил де Лоррен и крепко поцеловал меня в затылок. – Собираем вещи, Ариадну, я пойду узнавать про дорогу. Боже, я не верю!!! – От переизбытка чувств из моих глаз потекли слёзы. Мне тогда совершенно не верилось, что совсем скоро я вернусь на родину. Пока мы с шевалье продумывали, как будем возвращаться во Францию, пришло еще одно письмо от мадам де Монтеспан, где говорилось, что я могу вернуться в Версаль в качестве фрейлины Её Величества герцогини Орлеанской. На всякий случай, я сожгла письмо, не хотела чтобы муж увязался за мной в Версаль. Дорога была тяжелой, впрочем, неудивительно, ведь планом занимался де Лоррен. казалось, вроде бы всё было продумано, кроме одного. На полпути он мне заявил: – Кстати, я не поеду с вами до конца, – под “вы” он подразумевал меня и Ариадну. – В каком смысле? – искренне не поняла я. – Я еду в Сен-Клу, к Филиппу, – с довольной улыбкой констатировал мой муж. Моё сердце тогда пропустило удар. Я всё это время старалась забыть про Орлеанского и максимально отдалить себя от него. Однако, муж решил напомнить, что он его любовник и бросать его не собирается. А как же мои чувства? – Какая прелестная новость, – сказала я сквозь зубы. – А с кем тогда останется дочь? – Как с кем. С тобой, – улыбался своей лучезарной улыбкой шевалье. – Боюсь это невозможно. Ты же нашел нам гувернантку? – вглядывалась я в его глаза. Шевалье молчал поджав губы. – Филипп, ты же нашел гувернантку для Ариадны, – повторила я вопрос. – Я считаю, что ребенка хорошо воспитает только мать, – пытался увильнуть от ответа де Лоррен. – То есть кормилицу ты дочери нашел, а гувернантку найти - это невыполнимая задача? – я не могла поверить, в какого же иногда тупицу он превращался. – Я не успел еще. Ну а почему ты не можешь? Какие заботы могут быть у дам, кроме детей? – Наверное, потому что меня попросили вернуться в Версаль в качестве фрейлины Её Величества Елизаветы, – выпалила я и отвернулась в окно. Выдержав паузу шевалье продолжил: – Только в этот раз не спи с ее мужем. – С этим прекрасно справишься и ты, – перебила его я и посмотрела в глаза. – Зато я тебе честно сказал, что возвращаюсь к Филиппу. – Наконец-то два любящих сердца воссоединятся, – сарказм сдерживать становилось уже невозможно. – Приятно слышать, что ты рада за нас, – не унимался де Лоррен. Ему определенно нравилось играть на моих чувствах. – Свечку подержать? – Спасибо, не надо, справимся сами! – Как жаль, – выпалила я повысив голос. Случилось так, как и сказал шевалье. Он высадился раньше, там его ждала уже другая карета, готовая отвезти его в поместье Сен-Клу. А нас с дочерью поджидала другая - в Версаль. Приехав на место, меня встречала только Атенаис. Впрочем, как и всегда. –Bienvenue à Versailles!– воскликнула Атенаис при виде меня. –Bonjour-Bonjour!– воскликнула в ответ я. Мы с ней крепко обнялись. Это невозможно передать словами, как приятно после долгой разлуки обнимать близкого человека. – Дорогая, как ты округлилась! Больше не угловатый подросток. Будь я мужчиной… – Атенаис! – воскликнула я. – Шучу-шучу, – хихикнула мадам де Монтеспан. – Атенаис, у меня проблема… – Ты только приехала, – удивленно произнесла Атенаис. – Мой драгоценный муж не позаботился о гувернантках в нашем поместье и нагло спихнул ребенка мне. Мне ее негде оставить совершенно… – Вот уж! Нашла проблему! Ничего, пускай юная мадемуазель привыкает к месту, где скорее всего проведет свои самые яркие годы жизни. Мои гувернантки присмотрят за ней. – Бог мой, Атенаис! Я не знаю как мне тебя благодарить… – Ну невесту моему сыну ты родила, поэтому считай в расчете. Как раз, воспитаем девочку как надо. – Ты неисправима. Ambition vers le ciel! В первой половине дня мы гуляли по саду, нянчились с детьми, а вот вечер выдался… удачным. Назовем это так. Долгая разлука с подругой обернулась пятью?... Или девятью бокалами вина… для каждой. Мы очень громко смеялись, много чего обсудили, конечно же поплакали о наших гедонистах. Вот после таких встреч с подругой очень страшно просыпаться. Точнее, это не пробуждение утром, а воскрешение. Да, лучше всего это слово описывает утро после нашего rendez-vous. Проснувшись, я встала с кровати и, шатаясь, прошла в спальню де Монтеспан. Вроде, это была ее спальня. На мне не было ничего, кроме ночной сорочки, которую благодарно одолжила мне Атенаис. Этот момент я еще вроде помнила. Только зайдя в спальню, я увидела накрытый стол, который ломился от изысков, но к этому столу прилагалось кое-что еще - Его Высочество король, который преспокойно сидел и, как ни в чем не бывало, завтракал. Я зажмурила глаза, тихо выматерившись в себя, поджала губы и на полусогнутых прошла чуть дальше. Король любезно показал жестом, чтобы я присаживалась. Сев напротив него, я пыталась не встречаться с пронизывающим голубым взором Людовика. От того, что я не знала куда себя деть, я постоянно ежилась и поправляла сползающий край сорочки. Я чувствовала, как Людовик не сводит с меня взгляд и усмехается. – Я рад, что Вы с мадам де Монтеспан оценили вкус моего вина, – я лишь смогла кивнуть. – Водички? Я специально попросил убрать вино из рациона завтрака, поскольку посчитал, что оно будет лишним, – не дожидаясь ответа, Его Высочество великодушно налил мне воды и поставил возле меня. Трясущимися руками, я взяла в руки бокал и принялась жадно из него пить. Выпив до конца, я отставила бокал и всё же, взглянув на короля, поблагодарила его. – Кстати, ты не знаешь, где Франсуаза? Не успев ответить, появилась Атенаис. – Я здесь, мой король, – пройдя к королю, она смачно поцеловала его в затылок. – Приятного аппетита, – сев за стол, Атенаис, как нивчем не бывало, принялась завтракать. – Le petit déjeuner allemand est le meilleur!– воскликнула Атенаис. – Вы что вдвоем устроили? – принялся допрашивать король – Ничего, просто приехала моя любимая подруга и мы с ней немного выпили вина и тихо поговорили, – жуя булку произнесла мадам. – Немного это по девять бокалов каждая? Тихо - это, смеясь на весь дворец, играть в салки в Версале, а потом устроить заплыв в фонтанах? – въедаясь глазами закипал Людовик. – Нам захотелось освежиться, погода как раз располагала. А какое было звездное небо… – пожав плечами мечтательно продолжила мадам де Монтеспан абсолютно игнорируя закипающего короля. – Да я вас… – Вот же она! – короля прервал возглас очень знакомого голоса. В секунду, появился обладатель голоса - мой муж, де Лоррен. Кинувшись ко мне, он продолжил: – Я оббежал весь Версаль, любимая! Уже начал беспокоиться, вдруг тебя похитили! – кинулся к моим ногам шевалье и принялся целовать мои руки. – Я так соскучился! – переведя на меня взгляд он воскликнул: – Боже! Ты же голая! – скинув свой камзол, шевалье быстро укутал меня. Я же не смогла ни слова промолвить за всю эту комедию в трех актах. – Ваше Высочество! Как Вам не стыдно пялиться на мою жену! – вскочив, де Лоррен взял меня на руки. – Нет чтобы предложить теплый плед, она вся замерзла! Ладно, я Вас прощаю, а нам надо откланяться! – сделав реверанс на одну ногу, потом на другую, всем откланявшись, он вместе со мной пошел прочь из покоев мадам де Монтеспан. Вынося меня, я могла наблюдать взгляд короля наполненный шоком и умирающую от смеха Атенаис. – Ты что творишь?! Как ты ведешь себя с королем?! – принялась возмущаться я. – Это ты что творишь! Замужняя женщина и сидишь голая перед королем! – выпалил в ответ де Лоррен. – Еще скажи, что ты меня ревнуешь. – Да, ревную, – хмыкнул шевалье. – И вообще. Что ты тут забыл? Ты же должен был быть с Месье с Сен-Клу и ублажать его. – Да, был. Мы вместе приехали сюда, – наконец дойдя до покоев он поставил меня на землю. – И вообще, сегодня бал-шутка. Я готов даже сбрить свои усы в эту честь! – воскликнул шевалье с азартом. – Сегодня бал? Еще и бал-шутка? – Да! Так что доставай свой лучший камзол и готовься. Чета де Лоррен-Арманьяк должна быть неотразимой! Честно, я тогда не могла точно выразить свои чувства и эмоции. Я же так долго проводила с собой время разговаривая и уговаривая разлюбить Месье. Казалось, ведь я же уже приняла и новую жизнь, новый статус. Я до ужаса боялась пересечься с Месье на балу, ведь я просто не смогла бы сдержать слез. Но больше всего я боялась диалога предстоящего с Её Высочеством - Герцогиней Орлеанской. Приведя себя в порядок, я отправилась в покои Лизелотты, вся трясясь просто от одной мысли, что она мне скажет. – Ваше Высочество, рада снова видеть Вас! – зайдя в покои и сделав реверанс произнесла я. – Не смотря на все произошедшее, от части я тоже рада тебя видеть. Проходи, – спокойно произнесла герцогиня. Пройдя в комнату, я не решалась начать с ней диалог. – Поговорим? Присаживайся, – Лизелотта жестом указала на софу рядом с ней. Сев рядом, я всё еще не могла осмелиться и поднять на нее свой взгляд. – Знаешь, по возвращению с войны и после того, как Его Величество узнал, что тебя с шевалье выслали из страны он во всём сознался, – тихо начала Лизелотта. В ответ я молчала. – Сначала я горько рыдала, из-за того, что мне было жалко себя и обидно, что я так срывалась на шевалье, – поджала губы герцогиня. – Потом я злорадствовала, что ты получила своё… а потом, мне тебя стало жаль. Я чувствовала на себе взгляд Герцогини и всё не решалась поднять свой. – Ты можешь мне объяснить, ведь ты же знала, что я люблю своего мужа, несмотря на то, кем он является. Почему ты так со мной поступила? Я же верила тебе… Когда Герцогиня закончила свой вопрос, я всё же решилась начать рассказывать свою версию: – Ваше Величество, я знаю, мои слова будут сейчас по новой ранить, прошу меня за это простить. Я могу сказать, что моя вина только в том, что я позволила Герцогу влюбить меня, – я прикусила сильно губу, чтобы не плакать. Выдохнув, я продолжила: – Да, он мне изначально понравился тоже, но я тогда себе поклялась, что буду верно служить Вам и не посмею залезть в ваши отношения. Но потом случился бал-шутка и он так упрашивал меня, что я не смогла сказать нет. Еще я боялась, что если откажу, то меня возьмут силой. Кто я здесь? Никто. Сегодня есть, а завтра нет, как показала практика. – Филипп тебя склонил к близости с ним? – спросила Лизелотта. – Да, он меня соблазнил. А я проявила слабость и не смогла отказать. Могу Вас заверить, что не было ни дня, когда бы я себя не винила и не проклинала, за то, что с Вами так обошлась. Простите меня, Ваше Величество! – последнюю фразу я чуть ли не выкрикнула. Немного помолчав, Герцогиня Орлеанская продолжила: – Я тебя давно простила. На самом деле, я подозревала, что так и было… Ты еще не настолько коварна, чтобы уводить кого-то. Да, ты далеко не глупая, с характером и харизмой, но всё же… Для меня ты очень много хорошего сделала, что перевешивает на часах справедливости, – она усмехнулась и отвела взгляд. – В конце концов, благодаря тебе я лучше стала понимать французский двор и французов в частности. Я очень рада, что ты вернулась. Я готова дать тебе последний шанс. Клянусь, в тот момент, мое сердце пропустило удар. Сколько же в этой женщине было доброты, тепла, понимания… И она мне тогда даровала второй шанс. – Тем более, сейчас ты уже замужняя дама, мать. Я думаю, ты меня лучше будешь понимать, – с улыбкой произнесла герцогиня взглянув на меня. – Да, за свой грех меня уже наказали, – горько усмехнулась я. После того разговора я отправилась готовиться к балу, но шевалье меня опередил: – Ну, как я тебе? – с широкой улыбкой произнес муж. – Ты сбрил усы? Радикально, – констатировала я. – Я должен быть самой неотразимой мадемуазелью! Лучше меня может быть только Орлеанский, но и то не факт! Более того, посмотри на это платье, ткани… – он носился по комнате, показывая свой образ. – Только ты замужем и стар, а следовательно, мадам. – Я молода и прекрасна! – воскликнул де Лоррен и показал мне язык. Вздохнув, я тоже принялась понемногу готовиться. Сев перед зеркалом, я взглянула на себя. Опять тебе придется одеться в мужчину, как тогда, когда ты стала женщиной и познала истинный вкус любви и страсти… – Супруг мой! – окликнула я де Лоррена. – Как думаешь, волосы собрать в хвост, или оставить локонами? – на мой вопрос он вышел и предстал передо мной в чулках, корсете, в парике и уже с мушкой над губой. – Бог ты мой… – честно, то я тогда ужаснулась. – Тебя не возбуждает мой облик? – обиженно произнес шевалье и поставил руки на бока. – Увольте, супруг мой… Закатив глаза он продолжил: – Лучше собери волосы в хвост. Надеюсь, свои милые усики ты тоже наклеишь, – кокетливо хихикнув он снова скрылся в глубине покоев, продолжая переодеваться. – Похоже усы - это наша семейная черта де Лорренов, – пробубнила я и принялась снимать украшения с себя. Спустя время, мне оставалось только надеть свой камзол, как вдруг появился де Лоррен. – Бог ты мой… – честно признаться, я обомлела. Не то, чтобы он выглядел ужасно, или комично, нет. С одной стороны было потешно на него смотреть, но с его внешностью он был органичен в этом облике. Как Орлеанский. – Ну? Тебе нравится теперь? – он улыбнулся своей шикарной улыбкой. Но тут он взглянул на меня и замер. – Ты самый прекрасный юноша… Конечно я видел этот твой облик, но… ты меня влюбила. Усмехнувшись и прикусив губу я снова взглянула на него и произнесла: – Порой мне кажется, что Бог ошибся, когда меня создал женщиной, а тебя мужчиной… – Не хочу это признавать, но я согласен с тобой. Мы еще долго любовались друг другом, перед тем как отправиться на бал. Бал был как бал, единственное, все были переодеты. Мой муж в открытую флиртовал с другими “мадамами” и “мадемуазелями”. Я же пыталась вести светские беседы с “месье”. В душе было немного грустно от того, что мой верный друг месье де Монферон не смог присутствовать на балу по причине болезни, но долго мне скучать не пришлось, ведь мой взор упал на другую “мадам” - Герцога Орлеанского.