Des souvenirs d'amour

Венеция-Венеция… Место поэтов, куртизанок и красивых мужчин. Наш медовый месяц с шевалье прошел не так, как должен был - вместо того, чтобы проводить ночи со мной, он ходил по мужикам и борделям. В очень редкие дни (évidemment, la lune était dans une pose) он, конечно, мог и на меня обратить внимание и исполнить супружеский долг. В долгу я, конечно, тоже не оставалась и крутила мимолетные романы с мужчинами, которые мне очень нравились и с которыми я знакомилась на улице. Но вот однажды, на рынке, я познакомилась с женщиной. Её звали Бьянкой (во всяком случае она мне так представилась), она была старше меня, скорее возраста Атенаис. Она выглядела очень ухоженной, опрятной, от нее пахло дорогим парфюмом, а также ее платья явно были сшиты не из дешёвой ткани. Позже за чашечкой чая, она мне поведала, что она - куртизанка. У нее была очень хорошо поставлена речь, ее жесты были легки, просты и элегантны. В салонах просто невозможно было находится, мужчины тут же прилипали к ней, она была для них, своего рода, приманкой. Женщины тоже обращали на нее внимание, но уже с завистью и даже ненавистью. Надо было отдать ей должное, Бьянка была непростой проституткой, ее клиентами были очень и очень состоятельные люди, да и на бордель она не работала. Она то и продолжила меня обучать быть женщиной. Одно дело француженки - они умели любить и быть женщинами-детьми. А вот итальянки… Они умели дарить мужчинам чувства, быть для них ушами, а также миром, который последние жаждали завоевать и покорить. Пока шевалье развлекался, Бьянка преподавала мне уроки как быть желанным объектом: – Пойми, молодость проходит. Сейчас все обращают внимание, потому что ты молода, тебе еще даже восемнадцати нет. А вот если еще к твоей красоте добавить ум, смекалку, умение слушать - тебе не будет равных, – поучала она меня. – Не экономь на себе, если у тебя состоятельный любовник, то тащи из него деньги по максимуму. Да, такой любовник у меня был… На момент моего проживания в Венеции, я прекратила переписку с Филиппом. Не могла заставить себя сесть за перо и начать писать ему. Мешала моя ненависть к себе за предательство. Какое-то время мне приходили письма от него, но я оставляла их без ответа. Но вот однажды пришло письмо от Атенаис, очень уж оно было неожиданным для меня. “Привет, моя подруга! Давно ты мне не писала, не сообщала о себе. Как ты? Как твоя жизнь с твоим супругом? После Вашего отъезда всё поменялось, Версаль стал для меня холодным серым замком, несмотря на всю роскошь и золото в нем. Интриги продолжаются, балы танцуются, казна пустеет. Но, это не моя головная боль. Вернулся Его Величество герцог Орлеанский с победой над испанцами. Первое время от него скрывали ваш с супругом уезд, говорили, что, мол, Вы уехали к своему отцу, а шевалье отправился в поездку в свое аббатство. Он ждал, надеялся, Лизелотта предпринимала попытки близости с ним, но… Месье был не впечатлен ее искусством соблазна. Наоборот, он с каждым днём всё тух, как тлеющая свеча и в итоге принял решение уехать в Сен-Клу. Перед тем как уехать, Филипп не выдержал и зашел ко мне с просьбой всё объяснить. Я рассказала, всё в мельчайших подробностях: о том как тебя сначала подставил шевалье проиграв в карты, потом как он украл письма и передал их де Ментенон, а та, в свою очередь, попыталась подложить тебя под короля. А также рассказала про свадьбу, то как ты там рыдала, как не хотела, как ненавидела себя за предательство Месье. Казалось, его успокоило только то, что хотя бы на тебе было красивое платье, а merde sait quoi. А дальше, мне казалось от Версаля не останется и камня - летали стулья, вазы, столы, королевские братья даже подрались чуть не перебив друг друга. Не выдержав накала страстей - Месье уехал. Поговаривают, он только пьет и устраивает оргии с мужчинами в Сен-Клу, пытаясь тем самым заглушить боль от тоски по вам с де Лорреном. Хотя в недавнем разговоре, он признался, что он скучает больше по тебе. Ведь именно с тобой он понял, что может быть свободным... Если говорить обо мне, то я родила Людовику сына, тот признал его и дал ему титул герцога, поэтому, с тебя дочь, как и договаривались. В свою очередь, я буду стараться образумить короля и вернуть вашу чету домой - в Версаль. Жду ответного письма с нетерпением! Marquise de Montespan” Атенаис была моими глазами и ушами. Главное, что герцог знал правду! Оставалось дело за малым - покинуть Венецию. Позже вечером, пришел мой муж, на удивление он не был пьяным, или неопрятным. Либо он пропил все деньги и его не впустили в бордель, либо же он нашел очередную жертву из которой можно было бы тянуть деньги. Я сидела в кресле возле камина и читала книгу уже переодетая в ночное платье и готовилась ко сну. Пока мы жили в Венеции, я научилась понимать итальянский, читать на нем, а также училась понемногу говорить. Оказалось, итальянские книги гораздо интереснее французских, особенно любовные романы… – Что же ты там читаешь, душа моя? – прервал мое чтение шевалье и взяв бокал с вином уселся напротив меня, небрежно кинув маску на стол. – Как соблазнить мужа, который целыми днями пропадает в борделях, – не отрываясь от книги сдерзила я. – Я польщен, что ты всё же стараешься ради нашего брака, – по звукам я понимала, что он отпил из бокала и всё продолжал сверлить меня взглядом. Спустя время я выдохнула и отложив книгу, посмотрела на него: – Тебя в бордель не пустили? Я уже и не ждала тебя. – Зачем мне бордель, если у меня есть жена… – усмехнувшись он продолжил пристально смотреть на меня, скользя взглядом сверху вниз. В тот самый момент, мне в голову пришла мысль, а почему бы не отточить свои навыки соблазнения на муже? Они с Филиппом похожи и привлекает их почти одно и то же. Прикусив губу и опустив взгляд и продолжила: – Если признаться, я так соскучилась… – на последнем слове, я подняла на него свой взгляд и устремила его прямо в его серые глаза. – Хах, гондольеры перестали привлекать? – усмехнулся шевалье и снова отпил из своего бокала. – За что ты так со мной, – медленно и томно вздохнув я продолжила. – Я же, всего лишь, хочу стать для тебя лучшим другом, наставником… любовницей… – на последних словах я медленно встала со своего кресла. – Это на тебя так книга подействовала? – недоумевал де Лоррен. Он явно не понимал, что я начала с ним игру. – Не книга, а просто тоска… по ласкам… – я медленно подошла к его креслу. – Мужскому телу… – я принялась развязывать своё ночное платье, медленно его спуская по телу вниз. Взгляд шевалье уже наполнился похотью, но он всё еще не мог поверить в происходящее. Его глаза растерянно бегали по моему телу, он судорожно вглядывался в мои глаза ища подвох. Сняв платье, я аккуратно расставила его ноги и глядя в глаза опустилась вниз на колени перед ним. – В конце концов, я соскучилась по тебе… – прикусив губу и опустив глаза, я провела руками по его ляжкам, задевая внутреннюю часть бедра не забываясь коснуться паха. В ответ, де Лоррен томно выдохнул и допив вино, отставил бокал. Он огладил рукой моё лицо и опустил руку на шею, то он гладил ее, то иногда сжимал. Не знаю, что со мной происходило тогда, но я испытывала наслаждение от его прикосновений и возбуждалась еще больше. Сжав сильнее шею, он притянул к себе ближе и впился в мои губы влажным поцелуем. В момент он сполз с кресла ко мне на пол и сжимая меня в своих руках, усадил к себе на колени. Между своих ног я чувствовала всё его желание ко мне. Не разрывая поцелуя, мои руки, дрожа от возбуждения, срывали с него одежду. Я желала и хотела своего когда-то злейшего врага. От его рук я таяла и горела, как те ветки в камине, возле которого мы находились. Он нежно прильнул своими губами к моей шее, то аккуратно прикусывая, то впиваясь и зализывая свои порывы страсти. От удовольствия, которое приносил шевалье своими ласками, я стонала во весь голос не стесняясь. Я тоже не оставалась в стороне и двигала своими бедрами дразня и без того его твердый член. Мои действия заставляли его приглушенно рычать и становиться грубее в своих действиях ко мне. Накрутив мои волосы себе на руку, он оттянул их заставляя слегка отклонить корпус назад, тем самым открывая доступ к моей груди. Он не скупился на поцелуи, которыми он осыпал мою грудь, попеременно играя то с одним соском, то с другим. Мои руки сжимали его плечи, то оглаживая их, то впиваясь ногтями, в то время как губами я осыпала лицо шевалье поцелуями. Возле камина было тепло, но в руках шевалье я горела и пылала от страсти нахлынувшей с головой. Я хотела его, я хотела наконец-то почувствовать его в себе. Ловким движением он заставил меня опуститься на его член, после чего я сразу начала двигаться на нем, поскольку держаться уже не было никаких сил. От моих быстрых движений, мы громко стонали и впивались руками в тела друг друга боясь отпустить хотя бы на минуту. Во время моих активных движений на нем он ласкал мою грудь страстно целуя ее, оставляя засосы и иногда прикусывая соски. Моя задница уже горела от шлепков и хваток шевалье. Когда я ускорилась, показалось, что пламя в камине разгорелось еще большим и мощным пламенем, характеризуя животную страсть бушевавшую в нас. Я чувствовала, как шевалье сильнее принялся сжимать мои бедра, что означало, что он был уже близок к разрядке, впрочем как и я. Ускорившись, я приблизила наш с ним оргазм и опустившись последний раз на его член, я откинула голову в экстазе, громко простонав. Я чувствовала, как шевалье изливался в меня, отчего его член пульсировал во мне. Он аккуратно ссадил меня с себя и просто крепко прижал к себе. – Венеция определенно пошла тебе на пользу, особенно твоя знакомая, – усмехнувшись, шевалье взглянул в мои глаза и аккуратно убрал волосы с лица. – Я всего лишь выполняю супружеский долг, – прикусив губу и хитро улыбнувшись взглянула в его глаза в ответ. – Тогда я рад, что ты моя должница до конца дней, – он нежно поцеловал мою шею. – Или до конца нашей ссылки, – хихикнув я откинула назад голову. – Аккуратно, я ведь могу захотеть еще раз, – заигрывая взглядом произнесла я. – Давай тогда продолжим на кровати. Так хотя бы твои прекрасные колени не окрасятся в бордовый, когда я поставлю тебя на четвереньки, – на последних словах он сжал мою краснючую задницу, от чего я приподнялась и простонала. Встав с него, я попыталась сделать шаг, однако чуть не рухнула. Ловкие руки мужа подловили меня: – Кажется кому-то было очень хорошо, – взяв меня на руки он донес меня до кровати. Эта ночь была чем-то особенной. Впервые мы с де Лорреном не язвили в адрес друг друга, не оскорбляли. Наоборот, между нами творилась какая-то магия. Мне хотелось его, а он хотел меня. Еще не раз мы придавались любовным утехам за ту ночь. После той ночи, через два месяца по утрам меня начало тошнить, а грудь начала болезненно набухать. Спустя еще четыре месяца у меня появился характерный живот, а маленькие ножки и ручки с радостью пинали его изнутри. Ну а вскоре, через три месяца, появился наш с де Лорреном первенец - дочка, которую впоследствии окрестили Ариадна-Мария де Лоррен-Арманьяк. – Она маленький ангел, – любуясь дочерью, произнёс шевалье. Он стоял возле окна, держа ее на руках. Малышке на тот момент был месяц. – Смотря чей характер ей достанется, – усмехнулась я и встав с кровати подошла к нему. – Что твой, что мой - не сахар, – он взглянул на меня и внимательно посмотрел. – Les garçons naissent du véritable amour et les filles naissent de la passion et du sexe animal, – усмехнувшись он перевел взгляд на меня от чего я слегка покраснела. – Pervers! – тихо воскликнула я в ответ на что он тихо засмеялся. – Кажется, я начинаю понимать то, что чувствовал к тебе твой отец… хоть я и видел его всего-ничего, – я аккуратно забрала дочку из рук шевалье, так как видно было, что его руки немного устали. – Надеюсь, хоть ты и не будешь верным и заботливым супругом для меня, но хотя бы для нее, ты станешь крепостью и самым лучшим отцом, – смотря на нее, я села аккуратно на кровать боясь разбудить. С первых же дней после рождения дочери, мой супруг преобразился - с радостью возился с ней, брал ее на руки. Либо он очень любил детей (в чем я сомневаюсь), либо же де Лоррен любил меня, пускай даже и своей странной, порой жестокой любовью. Потому что такую заинтересованность в детях мужчина проявляет, только когда любит свою супругу, спутницу, любовницу… позже, я конечно в этом убежусь еще раз. А тогда, для меня всё это было загадкой. Казалось, я себя тогда перекроила и смогла разлюбить герцога. Я насильно перестала думать о нем глядя в окно. Мне казалось, что я отпустила его, наши чувства и оставила его красивым воспоминанием о искренней, страстной любви.