Путь к истокам

      — Приятно познакомиться. Ах да, к слову, я девушка Сириуса, — заявила я, чувствуя, как на меня устремились взгляды. Но смотрела я только на девушку, стоявшую передо мной.       Стелла вздрогнула от моего заявления, словно получила пощёчину. Её взгляд метался между мной и Сириусом, а губы дрогнули от сдержанного гнева. Казалось, она хотела сказать что-то колкое, но не могла подобрать слов.       — К тому же, я староста одного из факультетов пятого курса Хогвартса. А раз я ответственное лицо, позволь, я провожу тебя к твоей свите, — предложила я, слегка наклонив голову.       Не дожидаясь её ответа, я быстро оказалась рядом, отпустив руку Сириуса. Я взяла Стеллу под локоть так, будто мы были подругами уже много лет.       — Ты… что?.. Постой! — попыталась сопротивляться она, но я уже тянула её прочь от компании, подальше от посторонних ушей.       На прощание я обернулась и сказала:       — Сириус, милый, идите, найдите купе. Я вас догоню, и мы ещё поговорим.       В конце я подмигнула, заметив удивлённые взгляды друзей, но лицо Блэка оставалось бесстрастным.       На платформе было полно людей, и мы пробирались сквозь толпу.       — Ты вообще знаешь, куда идёшь? — наконец вырвав свою руку, раздражённо спросила Стелла. Теперь она поправляла одежду, хотя я бы посмотрела, как она их сжигает.       — Нам, старостам, сообщили, что студентам по обмену выделили купе в передних вагонах, так что да, знаю, — улыбнулась я, пока она недовольно кривилась.       — Ты сарказм не улавливаешь или просто тупая? — остановилась она, вынуждая меня тоже замереть. — Кто тебя просил меня провожать? Я специально в толпе искала Дж… Сириуса.       — А я подумала, что ты просто заблудилась, — округлив глаза, перестала улыбаться. — Прости, если испортила твои планы, — добавила я, поджав губы и взглянув на неё с притворным извинением.       — Да ну, — фыркнула она. — Я-то подумала, что ты специально оттащила меня от своего «парня».       По её тону было понятно, что она либо не верит мне, либо не хочет верить, что парень, который её заинтересовал, уже занят.       Я лишь рассмеялась в ответ.       — Чего смеёшься? — раздражённо бросила Стелла, скрестив руки на груди.       Я улыбнулась мягче, чем раньше, словно её тон меня вовсе не задел.       — Прости, просто ты забавная. Такая искренняя… Это редкость, знаешь ли. Большинство предпочитают прятать эмоции за маской.       — Ну, извини, если не вписываюсь в твои представления, — огрызнулась она, но в голосе уже не было прежней колкости, а напряжённость слегка смягчилась.       — Не извиняйся, — я подняла руки в примирительном жесте. — Мне это нравится. Хогвартс полон лицемеров, а ты… ты другая.       Стелла прищурилась, словно пытаясь понять, искренна ли я.       — А ты откуда знаешь, что я другая? Мы только что познакомились.       — Я просто наблюдательная. Сразу вижу людей такими, какие они есть.       — Я ведь тебя оскорбила, — констатировала она, явно пытаясь меня оттолкнуть.       — Чем? — с лёгким недоумением вскинула я брови, а затем махнула рукой. — Поверь, меня и похуже обзывали. Ты не первая и уж точно не последняя. Так что давай дружить, мне жуть как интересно, чем живут люди с другого континента. А ещё тебе не помешает подруга в лице старосты.       — Я вообще-то подкатила к твоему парню, — сказала она уже не так яростно, как в начале. Постепенно расслаблялась, опуская шипы.       — За честность уважаю, — я усмехнулась. — И понимаю, что ты могла не знать о наличии девушки у такого… — я закатила глаза мечтательно. — …очаровательного парня. Так что опустим этот конфуз.       — Он… Хотя, забудь. Не хочу портить отношения в самом начале.       — Правильно, — кивнула я и, выглянув за её спину, заметила Рабастана, который беседовал с иностранными студентами.       — Кажется, твои ребята там, — я указала ей направление.       Стелла нехотя пошла за мной, но пыталась воспользоваться нашими «дружескими» отношениями, чтобы сесть со мной в купе. К счастью, её брат заметил это и вовремя вмешался.       Эбигейл Стюарт замешкалась, увидев меня, и у меня возникло подозрение, что их отец повесил портрет моей мамы в своем прихожей. Иначе, как объяснить, что дети Стивена сразу замечают моё сходство с мамой, живя в Америке, а местные начали говорить об этом только после моего громкого дебюта?       Старший Стюард никак это не прокомментировал, лишь слегка кивнул, когда Лестрейндж, стоявший рядом с ним, произнёс моё имя.       — Эйнгил?.. — неуверенно сказал Рабастан. Он смотрел на меня странно, прищурился, словно за два месяца я как-то изменилась. От его реакции я даже взглянула на себя — вроде, кроме роста, никаких кардинальных перемен не было.       — Куратор, — ответила я с лёгким кивком. Это, кажется, убедило его в моей личности. Но в его взгляде что-то осталось, какое-то сомнение, которое я не успела расшифровать.       — Ну, Эйнгил... — я вздрогнула от холодных рук Стеллы, когда она схватила мои. — Я умру от скуки, если проведу восемь часов с Гейлом в одном купе. Да и ты хотела узнать про Ильверморни, а я — про Хогвартс.       — Простите, мисс... — вмешался Рабастан, подходя к нам и становясь позади меня.       — Стюард. Стелла Стюард, — представилась она, оценивающе его оглядывая.       — Приятно познакомиться. Меня зовут Рабастан Лестрейндж. Я рад, что вы так подружились с нашими студентами, однако мне придётся забрать Эйнгил. Ей предстоит обход вагонов и участие в собрании старост до прибытия в школу. Вряд ли у неё найдётся время на долгие беседы.       — День обломов, ничего не скажешь, — пробормотала Стелла, закатив глаза и громко выдохнув. — Но, Эйнгил, ты мне будешь должна. Станешь моим гидом.       Её утверждение только усилило моё раздражение — ну не хочу я тратить на неё время! Но всё же улыбнулась, не давая ответу прозвучать слишком резко.       — Налаживать отношения с новыми людьми — это не в твоём стиле, — заметил Рабастан, лениво оглядываясь в сторону уходящей Стеллы. — А вот желать, чтобы гоблины утащили их сбережения своей улыбкой — вполне в твоём репертуаре.       Я закатила глаза и протянула с притворным вздохом:       — ООО, как же я жила без твоих комментариев.       Он усмехнулся, явно довольный своим замечанием.       — Но придётся подождать, чтобы пополнить копилку твоими колкостями, — добавила я, скрестив руки на груди.       — Я могу подождать, пока ты переоденешься в школьную форму, — с наигранной невинностью предложил он.       Я прищурилась, решив подыграть:       — Вряд ли мой парень обрадуется твоей компании, — хмыкнула я, склонив голову набок.       Лицо Рабастана на мгновение застыло, но затем уголки его губ дрогнули, и он усмехнулся.       — Ах да, как я мог забыть. У вас же с Блэком такая «любовь» ... Наверняка старик обрадуется, — его голос был наполнен насмешкой.       — Пусть его радость позволит мне не встречаться с ним в ближайшие дни. Не для его морды я пришла учиться.       Рабастан чуть склонил голову, изучая мою реакцию, затем наклонился ближе и спросил с плохо скрытым интересом:       — Вы с Блэком уже составили сценарий, или чистая импровизация будет?       Его вопрос застал меня врасплох. Я на секунду замолчала, чувствуя, как неприятное напряжение пробежалось по спине.       Мы с Сириусом должны были обговорить, как будем вести себя в школе, чтобы Дамблдор поверил, что любое моё пожелание для него — закон. До ритуала он утверждал, что мне стоит побольше флиртовать с ним на глазах у других, ведь он и так уже выполняет всё, что я хочу.       Теперь я сомневаюсь в его уступчивости. Он не отвечал на мои письма, и даже в его последних словах сквозила непривычная вежливость.       — Какая длинная пауза... Вы с ним поругались? —обеспокоенно спросил Рабастан, останавливая меня, чтобы спешащие первокурсники не задели.       — Типа того, — кивнула я. — И мне сейчас надо идти, чтобы с ним помириться.       Я поджала губы и взглянула на него. Странность, которую я заметила в его чертах некоторое время назад, снова проявилась.       — Что-то не так? Ты выглядишь задумчиво.       — ...Потому что передо мной загадка, которая неожиданно усложнилась, — его слова пробудили во мне интерес.       — Поделишься? Может, помогу распутать.       — Не сейчас. Как-нибудь в другой раз, — покачал он головой, словно стряхивая свои мысли, и жестом указал мне на вход в вагон. — Иди, тебе ещё надо утихомиривать проказников. Надеюсь, статус «девушки» мародёра... — он насмешливо протянул это слово — хоть как-то поможет.       — Я говорила тебе, что ненавижу тебя?       — Не сосчитать, с тех пор как согласилась стать старостой и лицезреть моё лицо каждый вечер.       — Ох, какие слова. В таком случае будь осторожнее с лицом, ведь только ради него я согласилась на эти мучения, — парировала я, заходя в вагон.       По пути к купе девочек я столкнулась с первокурсниками, которые не сдали свои сундуки в багажные отсеки экспресса. Судя по тому, как они пыхтели, пытаясь их поднять, я предположила, что они маглорождённые.       Я помогла им и пожелала удачного начала учебного года… хотя вряд ли он будет таким.       — Наконец-то! — воскликнула Марлин, как только я открыла дверь купе. Она тут же затащила меня внутрь и захлопнула дверь.       Её глаза горели возбуждением, как и у остальных. На лицах читался один вопрос: какого дракла я устроила сцену?       Я дала им логичный ответ, напомнив, какая у нас цель в этом году. Они вроде бы отстали… или, по крайней мере, так мне показалось. В будущем они не упустят ни одной удобной возможности напомнить мне об этом.       После допроса я наконец-то вытащила мантию Слизерина, привела себя в порядок и приколола значок старосты. И только тогда заметила, кто отсутствует в купе.       — Где Северус? Неужели наше общество ему наскучило?       — Если бы, — вздохнула Эванс. — Старшая леди Принц торопит его с помолвкой.       — Чего?! — я едва не поперхнулась воздухом, услышав эту новость. — Я думала, первой свадьбой будет брак Марлин и Римуса сразу после седьмого курса. Я даже подарок к этому подготовила! Куда его бабушка так спешит?       — Она просто хочет понянчить правнуков, ведь ей не удалось застать Сева младенцем.       — И что на это сказал наш летучий мышь?       — Молчит как партизан. А в отместку старшая леди завалила его такими заказами, что он едва успевает справляться. Так что прибудет только завтра, через каминную сеть директора.       — То есть он будет злым мантикорам при прибытии? — протянула я, задумчиво покрутив в пальцах значок старосты.       — Почему ты так улыбаешься? — настороженно спросила Лили, сузив глаза.       Марлин и Мэри тоже пристально на меня уставились, словно я вот-вот выкину что-то неладное.       — Ну, я подумала распустить среди слизеринских первокурсников слух, что в подземельях обитает злобный зельевар, который использует детей для своих экспериментов, — произнесла я как ни в чём не, бывало, с легкой усмешкой.       — ЭЙНГИЛ! — возмущённо воскликнули девушки в унисон.       Марлин хлопнула себя по лбу, Лили закатила глаза, а Мэри прикрыла рот рукой, пытаясь скрыть улыбку.       — Да шучу я, — я фыркнула и откинулась на спинку сиденья. — Просто не представляю, как справлюсь с детьми.       — Ты им не сестра, просто наказывай и всё, — беспечно предложила Мэри, пожав плечами.       Мы все синхронно повернулись к ней. Она слегка поёжилась под нашими взглядами.       — Что?       — У Эйнгил есть привычка доводить дело до конца, — вздохнула Марлин, покачав головой. — Если человек не понимает свою ошибку, она будет преследовать его, пока он не осознает. Пусть это не всегда заметно, но, Мэри, ты же должна помнить, что с тобой приключилось.       Я лишь усмехнулась, наблюдая, как подруга нервно поёрзала на месте, бросая на меня осторожные взгляды.       — Так, опустим. Марлин, кажется, ты хотела кое-что рассказать про Римуса, если я не ошибаюсь, — я намеренно сменила тему, откинувшись назад и скрестив руки на груди.       Марлин кивнула и оживлённо улыбнулась:       — Ах, да! Так вот, у Римуса появился наставник. Он представил мне его, когда мы встретились в Косом переулке. Тот помогает ему...       Я резко закашлялась, прикрыв рот рукой.       — Кхе-кхе… Прости, у кого-нибудь есть вода? У меня горло першит, — прервала я её, доставая палочку и трансфигурируя пустой стакан из бумаги для записей. Он тут же наполнился прохладной водой, и я сделала несколько быстрых глотков.       Пока пила, многозначительно посмотрела на Марлин, напоминая ей, что далеко не всем здесь Люпин открыл свою тайну. Она быстро сообразила, что к чему, и чуть кивнула.       Я опустила стакан и, сделав вид, будто ничего не произошло, продолжила:       — Так чем он ему помогает?       — Эээ... вы же помните, у Римуса хроническая болезнь, и тот помогает ему продлить его лечение. И есть большие прогрессы, — продолжила Марлин, слегка поправляя волосы.       — Это здорово! А, то он всегда ходил как воду опущенный, — радостно произнесла Лили, будто сама почувствовала облегчение.       — И кто же его наставник? Откуда он? — уточнила Мэри, её взгляд был полон любопытства.       — Он один из студентов по обмену. Так что лечение продолжится, — ответила Марлин, кивая.       — Продолжится? — недоверчиво спросила я, не озвуча.       Сомнение, которое меня охватило, было обоснованным. В конце концов, те, кто должны были помогать Лунатику, это были другие оборотни. А то, что они могут приехать в Хогвартс для учёбы, нам не говорили.       Стивен Стюард, как представитель Ильверморни и альфа стаи, должен понимать, на какой риск он идёт, отправляя оборотня в школу в такой консервативной стране.       Когда я читала отчёты о студентах, думала, что это просто совпадения с фамилиями, а Мэтью Хейл никак не связан с их стаей. Но теперь, вспоминая его биографию, я начала понимать, Хейл до этого не учился в Ильвормони. Он учился на дому, и сдал СОВ. В его СОВ магические практики были худшими, а теоретические знания — на высоте. Это объясняло, как он мог "продолжить учиться" в школе.       Марлин продолжала делиться впечатлениями о Мэтью, и я была рада за неё. Если он действительно поможет Римусу, возможно, он наконец-то преодолеет свои комплексы и начнёт добиваться моей девочки.       Время шло, и спустя час я решила навестить мародёров, а потом направиться в обход, как и планировала.       К счастью, парни сидели в том же вагоне, и мне не пришлось искать их в других. Как только я открыла дверь их купе, шумный смех мгновенно стих. Сохатый, Хвост и Лунатик переглянулись, а затем поочерёдно перевели взгляд на меня и Сириуса. Было очевидно, что они заранее что-то обсудили, потому что, не произнеся ни слова, один за другим поднялись и вышли из купе, оставляя нас наедине.       Я поджала губы, наблюдая, как Хвост закрывает за собой дверь. Прежде чем она захлопнулась, я успела прочитать у него на губах: "Удачи".       — Привет, — начала я, осторожно садясь напротив Сириуса.       — Виделись, — сухо отозвался он, поправляя свои перчатки. Его пальцы методично разглаживали мягкую кожу, но взгляд по-прежнему был опущен — он намеренно избегал встречи со мной глазами. — Милая. Где пропадала?       От его тона и самого этого обращения у меня по коже пробежали мурашки. Он не произнёс его ласково — скорее насмешливо, с ноткой скрытой колкости.       — Марлин задержала, рассказывала о Хейле, — ответила я, внимательно следя за его реакцией.       — Да? — протянул он лениво. — А мне показалось, ты была занята филированием с Лестрейнджем.       В его голосе звучала лёгкость, но в самой этой лёгкости читалась холодная усмешка.       Я невольно отвела взгляд в сторону, в окно, где мелькали пейзажи Шотландии. Ещё совсем недавно, здесь можно было увидеть, как я действительно разговоривала с Рабастаном.       — Ревнуешь? — спросила я, стараясь говорить насмешливо, но в душе всё же надеясь услышать положительный ответ.       — Хотелось бы, — он пожал плечами, — вот только пустота.       Я напряглась. Его слова задели меня глубже, чем мне хотелось бы признать. Воздух в купе вдруг стал тяжелее, как перед грозой.       — Ненавидишь меня? — спросила я тихо, вглядываясь в его лицо. Я искала хоть намёк на искренность, на что-то настоящее, но вместо этого встретилась с холодной маской безразличия.       — Тот же ответ, — ровно произнёс он, наконец поднимая на меня взгляд. В его глазах что-то мелькнуло — неуловимое, тёмное. Я не смогла этого разобрать. — Невозможно чувствовать ненависть, если нет причины. А я уже даже не помню, что заставляло меня бороться за тебя.       Мои пальцы непроизвольно сжались в кулак, но я тут же заставила себя расслабиться. Конечно, я могла бы напомнить ему о проклятии, о том, как оно искривляет его восприятие. Но какой в этом смысл? Стоит ли?       — Думала, я так скажу? — вдруг насмешливо бросил он, криво усмехнувшись.       Его голос, резкий, но тихий, заставил меня напрячься. Я почувствовала, как мышцы шеи и плеч сжались, словно предчувствуя удар.       — Какое бы слово я ни сказал, ты всё равно интерпретируешь его так, как тебе удобно. Разве не так, мисс Бальтазар?       Он слегка наклонился вперёд, делая своё присутствие ещё более ощутимым.       — Ты просто не готова к отношениям, — продолжил он с язвительным спокойствием. — Ты строишь стены и сжигаешь мосты, как только кто-то приближается к тебе. Ты эгоистка. Ты хочешь, чтобы всё было, по-твоему.       Жар подступил к лицу, но я заставила себя не поддаваться эмоциям.       — Давненько я не слышала твоего "остроумия" в свой адрес, — огрызнулась я, стараясь сохранить свою обычную колкость. — Когда это было в последний раз? Ах да перед тем, как всё стало ясным — и моя личность, и твоё проклятие.       Я думала, что мой ответ собьёт его с толку, но следующий удар оказался гораздо сильнее, чем я ожидала.       — Да, — неожиданно согласился он.       Его голос стал мягче. Глубже. Почти шёпотом. Но в этом шёпоте было нечто тревожное, пугающее.       Он подался вперёд, почти сокращая расстояние, между нами, до опасной близости. Я чувствовала его дыхание, ощущала его присутствие слишком остро.       — И знаешь, какие мысли приходили ко мне до того, как я понял истинную причину?       Я не ответила. Просто смотрела в его глаза, наполненные странным, мрачным огнём.       — Я хотел, чтобы ты смотрела только на меня, улыбалась только мне. Чтобы ты касалась только меня. Но больше всего я хотел, чтобы ты дышала мной.       Холодная дрожь пробежала по спине.       — Это были слабые отголоски, лишь верхушка айсберга. А самые сильные желания... Знаешь, какие они были? — его голос упал до пугающего шёпота.       Я замерла.       — Проникнуть в твою спальню и смотреть, как ты спишь, — тихо, но отчётливо сказал он.       Я сжала пальцы на подлокотниках кресла.       — Игнорируя боль от рун, которые ты расставила, чтобы не пускать мужчин в своё общежитие, — продолжал он.       Я чувствовала, как бешено стучит сердце.       — Я хотел украсть тебя. Запереть в своём доме, чтобы никто не смог отнять тебя у меня. Никто не смог бы даже взглянуть на тебя.       Он наклонился ещё ближе, и в его глазах читалась странная, мрачная решимость.       — Да, я заставил бы тебя полагаться только на меня. Я хотел, чтобы твоё сердце билось быстрее от каждого моего движения. Чтобы я стал всем, о чём ты могла думать.       Внезапно его тон изменился, став беззаботным, почти лёгким, но от этого лишь более жутким.       — И теперь я благодарен тебе. Больше нет нужды беспокоиться о том, чтобы не испугать тебя или не показаться безумным в глазах других, — он улыбнулся, но эта улыбка не несла тепла. — Огромное тебе спасибо, мисс Бальтазар.       В купе повисла тяжёлая тишина, наполненная напряжением, словно воздух сам стал густым, вязким.       Я не могла отвести от него взгляда. Внутри бушевала буря эмоций — раздражение, страх, уязвимость. Но я не позволила себе показать это. Однако Сириус знал. Он всегда слишком хорошо чувствовал мои эмоции, даже когда я пыталась их скрыть.       — Всё-таки, наследник Блэк, ты прирождённый драматург, — тихо произнесла я, стараясь вернуть контроль над ситуацией. Мой голос звучал ровно, но внутри всё кипело. — И раз уж у тебя нет на меня обиды, и мы остаёмся друзьями, стоит обсудить, как будем вести себя при других.       Он хмыкнул, явно замечая мою попытку сменить тему, но не возразил. Просто покачал головой, убирая прядь волос с лица.       — Конечно, без проблем. Начнём с кличек. И имена не трогаем.       — Да? — переспросила я, чуть приподняв бровь. — Как жаль. Я-то уже готовилась к ласковому «Сири».       Сириус скептически фыркнул, склонив голову набок.       — Тогда и ты будешь «Эйнни». Как тебе?       Гад. Знает же, почему я ненавижу такую формулировку своего имени. Я более чем достаточно наслушалась её от Бернардов.       — Ладно, значит, остаёмся на полном имени. Сириус.       — В публичных местах, — напомнил он, поднимая палец. — Может, будем обращаться друг к другу «дорогой» и «дорогая»?       — «Дорогая» с твоих губ будет звучать так, будто ты измученный муж, который хочет побыстрее избавиться от жены.       — Отлично, это и есть наша с тобой история.       Я закатила глаза, но промолчала.       — Тогда что-то нейтральное. «Сладкий»? «Сладкая»?       — Я не десерт, — проворчал он.       — А как насчёт твоего варианта? — спросила я, прищурив глаза. — Есть идеи, как мы будем обращаться друг к другу, чтобы все поверили в нашу «любовь»?       Сириус ухмыльнулся, откинувшись на сиденье.       — О, поверь, я могу изобразить настоящего романтика, если потребуется. Но твои «любимая» или «дорогая» — звучит нейтрально, но достаточно убедительно.       — Звучит, как будто тебе за это платят, — фыркнула я, скрестив руки на груди. — А что, если я начну называть тебя «мой герой» или, скажем, «рыцарь моего сердца»?       Он посмотрел на меня с насмешкой, приподняв бровь.       — Впечатляет. Я даже почти почувствовал себя польщённым.       — Только почти? — спросила я с игривым сарказмом, но внутри напряжение всё ещё держало меня в стальных тисках.       — А что? Неужто так, миледи? — сказал он, уже определившись с прозвищем.       — Как скажешь, мой герой, — я наклонилась чуть ближе, придавая словам каплю интимности, но тут же отстранилась, будто этот момент был лишь проверкой его реакции.       На его лице мелькнуло что-то — раздражение или, может быть, что-то глубже. Но он быстро вернул свою каменную маску.       — А теперь, если не возражаешь, займёмся «тактильной» стороной нашего спектакля, — добавил он, выдвигая руку в перчатке вперёд. — Начнём с простого. Возьмёшь меня за руку, когда будем выходить из поезда.       — О, ты хочешь, чтобы я прикасалась к тебе? — мои слова звучали насмешливо, но, несмотря на тон, внутри всё сжималось.       — Это будет выглядеть убедительно, — холодно ответил он. — Но можешь не волноваться, кожа к коже не будет.       Его слова ударили куда больнее, чем я ожидала. Он слегка пошевелил пальцами в перчатке, но не стал объяснять, почему не снимает её.       Я замерла, затем выдохнула, протянув руку вперёд. Пальцы обхватили гладкую кожу его перчатки, холодную и безжизненную, как сталь. Он наклонил голову, будто проверяя, насколько хорошо я справляюсь с ролью.       — Убедительно? — спросила я, удерживая улыбку.       — Достаточно, чтобы никто не усомнился, — буркнул он, отводя взгляд в сторону.