Путь к истокам

      С момента пробуждения в своём теле сознание мамы, Адары, осталось фрагментарным. Она забыла многое, особенно события, связанные с её пребыванием в моём теле. Первой её просьбой к отцу было найти меня. Она обрывками вспоминала события, которые уже знала, но, прежде чем старшие успели её заверить и успокоить, она вновь впала в сон. Её тело ещё не приспособилось к жизни после длительного бездействия. Переживания, страх и облегчение сильно её утомили.       Пока она восстанавливалась, я пришла в себя. За мной ухаживала домовая эльфийка Ноно. Она сообщила, что я была без сознания два дня. За это время меня навестили крестный Антонин, дядя Дональд, Джон и представители семьи Блэков. Они рассказывали мне о состоянии мамы. Однако среди тех, кто не приходил, были наследник Блэков и мой отец.       Папа практически не отходил от мамы без особой причины. Да и моя комната находилась совсем рядом. Я догадывалась о причинах такого поведения: это было не только из-за его беспокойства о маме, но и потому, что он поддерживал тело мамы своей магией. Хотя она и пробудилась, не все её органы начали работать в полную силу, и он помогал им восстановиться.       Когда я впервые попыталась встать, то заметила в своих распущенных волосах маленькие косички. Ноно объяснила, что крёстный оставался со мной дольше остальных. Он рассказывал сказки, которые эльф никогда прежде не слышал, и плёл мне косички. Завершив, он говорил, что я похожа на одну из героинь мифов.       Коснувшись косичек, я улыбнулась. Бабушка Айрин делала то же самое, хотя её истории были совсем другими. При следующей встрече с крёстным я попросила его пересказать эти мифы.       Когда я навестила маму, она спокойно дышала. Я прикоснулась к её руке, которая была теплее, чем во время ритуала. Это тепло накрыло меня волной облегчения.       После я обратила внимание на осунувшегося отца. Он почти ничего не ел, всё время находясь рядом с мамой. Я предложила подменить его, но он отказался. Тогда я приготовила суп и кормила его с ложки, так как его руки были заняты поддержанием маминого восстановления. Сначала он сопротивлялся, но мои манипуляции с отцовскими чувствами сработали.       Позже я вместе с Ноно и другими эльфами занялась приготовлением ужина. Это занятие отвлекало меня от тревожных мыслей, особенно о нём. Во время замеса теста для супа я ощутила колебание магии в поместье. Беспокоясь, я поспешила в комнату мамы, где собрались старшие.       — Сколько?.. Ах, голова... — ослабленная женщина с тёмно-каштановыми волосами тяжело подняла голову. Её взгляд наполнился яростью из-за новостей, которые, как ей сообщили, она уже давно знала.       — Ей было тринадцать, когда она узнала о тебе?! — Адара ещё больше вспыхнула гневом. — Марволо, подлец! Если бы это произошло позже, она бы умерла от переизбытка сил и воспоминаний. Даже ты не смог бы её спасти… А ты, Антонин! Ты же клялся быть её крёстным, но даже не попытался его отговорить! Чего ты смеёшься, Дональд? Думаешь, тебя это не касается? Марволо — твой зять, разве ты не должен был его вразумить? Да я сейчас вас всех…       — Адара, успокойся, тебе ещё рано вставать, — леди Блэк мягко, но настойчиво удерживала подругу в постели.       — Как?! Гарпий, обглоди их всех! — Адара бросила яростный взгляд на леди Блэк. — И ты туда смотрела? Какого дракла?!       — Он угрожал нам… Беллатрисой, — призналась Вальбурга, не испытывая ни тени смущения.       — Валь… — прошипел отец, чувствуя горечь предательства.       — ЧТО?! Да я сейчас тебе…       Адара попыталась подняться, но ноги ещё не слушались. Однако её магия, пусть и ослабленная, откликнулась. Этого хватило, чтобы обрушить на мужчин каменный дождь. Они поспешно воздвигли магические щиты, чтобы укрыться от атаки.       — Как у вас весело, — протянула я, входя в комнату.       — Аскания! Дорогуша моя! — Крёстный мгновенно устремился ко мне. Он надеялся, что гнев матери обойдёт меня стороной.       Однако прежде, чем он успел ко мне подойти, земля под моими ногами поднялась, приподняв меня в воздух. Теперь я находилась выше всех и оставалась вне досягаемости.       — Прости, крёстный, — сказала я, поднимая правую руку и смотря на него сверху. — Лучше сейчас, чем потом, ведь мы знаем, как это бывает… и как больно и стыдно. — Последние слова я бросила, взглянув на мать, которая уже сражалась с отцом, используя водяные техники.       Отец, как тёмный маг, легко выдерживал слабые заклинания, что ещё больше злило маму. Я терпеливо ждала, пока её гнев поутихнет. Когда буря улеглась, я опустилась на землю и подошла к постели.       Аккуратно смахнув пыль с плеч отца, я встретила его усталый взгляд. Тяжело вздохнув, он повернулся ко мне спиной к матери и тихо сказал:       — Может, покажешь ей свои воспоминания? Иначе такими темпами нам снова потребуется минимум полгода.       — Полгода требовалось, когда она была в моём теле и мы находились в Хогвартсе. Сейчас месяца должно хватить, — возразила я. — К тому же, мне уже достаточно её издевательств. Ещё раз такое повторится, и я сама себе яму вырою от стыда.       Отмахнувшись от просьбы отца, я направилась к маме. Она сидела на постели, закрыв глаза, и левой рукой держалась за голову. Леди Блэк, заметив моё приближение, недовольно закатила глаза и нехотя отступила.       Я присела рядом с кроватью и медленно взяла мамину правую руку, нежно поглаживая её. Она вздрогнула, почувствовав отличие от рук Вальбурги, и, открыв глаза, сразу сменила недовольство на тревогу.       — Ты… — она подняла руки к моему лицу, осторожно ощупывая его. Чем дольше длился этот контакт, тем больше влаги появлялось в её глазах.       — Да, мама, я Аскания, твоя малышка, — подтвердила я её догадку и с порывом заключила её в объятия.       Она была такой тёплой… Такой, какой я всегда представляла её в детстве. Я не хотела отпускать её, хотела ещё немного почувствовать, как её ладонь поглаживает мою спину.       Но внезапный звук голодного урчания маминого живота заставил меня отстраниться. Я заметила влажное пятно у неё на плече и только тогда осознала, что сама плакала, даже не замечая этого.       — Ты выросла такой красивой, — улыбнулась она сквозь радостные слёзы и вытерла мои. — Прости, что обрекла тебя на такую жизнь.       — Нет, — покачала я головой. — Ты ни в чём не виновата. Ты спасла меня.       — Хозяйка Аскания, — раздался голос. В комнате появилась Ноно с подносом, на котором стоял суп. — Хозяйка Адара проснулась. Ноно и остальные так рады вашему выздоровлению.       Я взяла тарелку и уже собиралась передать её маме, но передумала. Вместо этого я протянула суп отцу и подмигнула ему.       Он на мгновение замер, прежде чем понял, к чему я клоню.       Мама отворачивалась от него, но, поскольку остальные поспешно уходили, чтобы не мешать её отдыху, выбора у неё не оставалось — ей пришлось принять его помощь.       Как только мы вышли из комнаты, я почувствовала на себе тяжёлый взгляд леди Блэк. С момента ритуала прошло больше двух недель, и каждый её визит сопровождался тревожностью.       До этого я игнорировала это, потому что была озабочена состоянием мамы. Но теперь, когда с ней всё было хорошо, пришло время разобраться с делом, которое я сама же и заварила.       Леди Блэк рассказала мне о поведении Сириуса. Он стал холодным и отчуждённым, ни с кем не разговаривал и переехал в дом дяди Альфреда. Его состояние пугало всех.       Мы могли бы справиться, если бы он вспылил, начал крушить всё вокруг — тогда, по крайней мере, стало бы понятно, что у него на душе. Но его молчание не давало нам определить, чего он хочет.       Отношения Сириуса с матерью начали налаживаться, но из-за моей прихоти они снова оказались по разные стороны баррикад. Именно поэтому леди Вальбурга смотрела на меня с немым укором.       После встречи с леди Блэк я написала Сириусу письмо с просьбой о встрече. Ответа не последовало — вместо этого я получила амулет, который когда-то подарила ему сама.       Глядя на него, я ощущала беспокойство. Я носила его с собой, надеясь вернуть при встрече.       От Регулуса я узнала местонахождение дома дяди Альфреда, но попасть туда оказалось непросто — дом был надёжно защищён и не впускал посторонних. Я не отступала, и в конце концов из дома вышел эльф, сообщивший, что молодой господин сейчас гуляет, и неизвестно, когда вернётся.       Тогда я наложила чары оповещения, чтобы узнать, когда он вернётся. Однако Сириус не пользовался дверью — наверняка он применял другие способы перемещения.       Я продолжала писать ему письма, хотя понимала, что он не хочет встречаться. Поэтому рассказывала ему о маме — о том, как Адара восстанавливается, как с изумлением осознаёт, что уже семидесятые, как реагирует на то, что жизнь всех вокруг шла без неё. О том, как она восхищается нашими розыгрышами в Хогвартсе и как хочет увидеться с ним.       Если он не хочет видеть меня, то хотя бы должен навестить свою крёстную.       Пока я писала это, внутри всё сжималось от неприятного чувства. Мне казалось, будто я использую мать не ради её блага.

***

             27.08.1975       — Аска, что с тобой? — спросила мама, когда я очищала ей мандарины. — В последнее время ты какая-то грустная.       На её слова тут же отреагировал отец. Он посмотрел на меня внимательно, словно знал, из-за кого я так волнуюсь.       — Не думай о Сириусе, — посоветовал он, до этого дня. — Если продолжишь беспокоиться, попадёшь в его капкан.       Под "капканом" он, разумеется, имел в виду замужество.       Для отца мои отношения с Сириусом слишком напоминали его собственные с мамой. Когда-то мама на него обиделась, и он, чтобы смягчить её гнев, прошёл испытание, в конце которого она стала его женой.       Сначала его слова подействовали — я по-прежнему избегала разговоров о свадьбах и чувствовала дрожь при мысли о себе в белом платье. Но со временем фантазия начала подсовывать мне картины, которых я вовсе не хотела.       Я пила зелье бесcновидений, чтобы мысли не эволюционировали дальше, и даже попросила крёстного проводить со мной тренировочные дуэли, лишь бы отвлекаться.       Я навещала друзей, убеждая их (и себя), что всё в порядке. Интересовалась, чем они занимались летом, загружала себя разговорами и делами. Это помогало, но слишком выматывало.       Мама заметила мою задумчивость.       — Эмм… Скоро вы с папой уедете в храм Чон Шен в Китае для полного восстановления, а я в Хогвартс. Вот и грущу, — оправдалась я, не желая нагружать её своими переживаниями о Сириусе.       — Хмм… Марволо, выйди, — приказала мама, поворачиваясь ко мне в постели.       — Адара...       — У нас с дочерью разговор для девочек, не для мужских ушей.       — Надеюсь, это не половое воспитание, — с лёгким сарказмом сказал он.       — Папа, фу! — воскликнула я, и в моей голове сразу возникли сцены интимного характера из маминых воспоминаний. Я не могла избавиться от мыслей, поэтому встряхнула себя, пытаясь отогнать эти образы.       Мама смеялась, а отец поднял брови, не понимая, что происходит.       — Ой, дорогой, кажется ты забыл, что Аска видела все мои воспоминания, — с акцентом на последние слова произнесла мама.       Отец не характерно покраснел, быстро вышел из комнаты, чтобы не смущать меня ещё больше.       — Ну, рассказывай, — сказала мама, внимательно глядя на меня.       — Что рассказывать?       — Может, я и не родила тебя, не воспитывала тебя, — с лёгкой грустью усмехнулась она, но продолжила: — И не помню наших отношений, пока находилась в твоём теле… Но я интуитивно чувствую твои переживания. И это вовсе не наш отъезд мучает тебя, а что-то более глубокое.       Я промолчала.       — Мне кажется, ты многое не рассказала.       — Потому что ты смущала меня, разглядывая каждое моё воспоминание, — ответила я.       — И чем же я тебя смущала? — она придвинулась ко мне так близко, как могла. — Или перед кем?       Я слегка отвернулась, раздумывая, стоит ли рассказывать ей всё.       Мама ещё не знает всей истории о Сириусе: ни о его ослабевшем барьере, ни о его «влюблённости» ко мне, ни о ритуале. Если бы она знала хотя бы об одном из этих событий, то тут же начала бы препираться со мной, приводя доводы и факты.       — Если честно… я обидела друга, — начала я издалека, надеясь, что её крёстные чувства не помешают дать мне объективный совет. — Без его согласия изменила его жизнь. Теперь он не хочет со мной разговаривать.       — Хм... А решение, которое ты приняла, может помочь вам обоим в будущем?       — Возможно. По крайней мере, так мы бы точно знали, на что рассчитывать, и не обвиняли бы друг друга в этой проблеме.       — У тебя есть чувства к этому другу?       — Мне с ним… — я задумалась, вспоминая. — Весело, — перед глазами всплыли наши проказы с Мародёрами. — Защищённо, — вспомнилось, как он спас меня от общества Дамблдора. — И... уютно, — в памяти вспыхнули моменты, когда страх перед красным исчезал рядом с ним.       — А такие же чувства ты испытываешь к кому-то ещё? — спросила мама.       Я мысленно перебрала всё, что ощущала, и в голову пришёл Рабастан. Он тоже подходил под эти параметры… хоть и не так сильно, как Сириус.       Мама, кажется, заметила моё молчание. Она поняла, что есть ещё кто-то — и с этим человеком у меня нет такого конфликта, как с первым.       — Знаешь, Аскания, — наконец заговорила она, — чувства — это не набор характеристик. «Весело», «защищённо», «уютно» — это важно, но любовь не складывается из параметров, как зелье в рецепте. Иногда она нелогична, иногда даже не совсем разумна, но если ты начинаешь сравнивать — значит, что-то не так.       Я сжала губы.       — Что ты хочешь этим сказать?       — Если ты сомневаешься, если у тебя есть ещё кто-то, с кем ты чувствуешь себя похоже, значит, твои чувства к первому не так уж и глубоки. Или же ты просто не хочешь признавать, что боишься их.       — Бояться? — я вскинула голову.       — Да, бояться. Ведь настоящие чувства — это ответственность, а ещё они делают тебя уязвимой. Если ты признаешь, что он тебе важен, что без него тебе хуже, ты даёшь ему власть над собой. Возможно, ты именно этого и боишься.       Я напряглась. Слова мамы задели меня, потому что были слишком похожи на правду.       — И что мне делать?       — Разобраться в себе. Но не логикой, а чувствами. Если ты закроешь глаза и представишь, что один из них исчез из твоей жизни навсегда, кого из них ты будешь искать? О ком думать? Чьё отсутствие будет разъедать тебя изнутри?       Я резко втянула воздух. Слова мамы звучали в голове, обнажая страхи, которые я не хотела признавать. Я была готова закрыть глаза и представить, кого же из них я буду искать, если он исчезнет… но прежде чем я успела это сделать, появилась Ноно.       — Наследник Блэк пришёл навестить свою... Вас хозяйка, — сообщила она.       Я кивнула и встала, собираясь пойти встретить его, но, едва выйдя в коридор, поняла, что опоздала. Сириус уже был здесь. Он стоял у входа в комнату и о чём-то негромко разговаривал с моим отцом. О чём именно — я не услышала, но стоило им заметить меня, как разговор мгновенно оборвался.       Сириус посмотрел в мою сторону и коротко кивнул, не говоря ни слова. Я хотела что-то сказать, но, прежде чем успела, он шагнул в комнату. Я собиралась пойти следом, но он, даже не оборачиваясь, спокойно, но официально произнёс:       — Позвольте мне побыть с крёстной наедине, мисс Бальтазар.       Я сжала губы. Он не просил — он именно что вежливо требовал. Это злило, раздражало, но, главное, ранило.       Я молча отступила, оставляя его с мамой.       — О чём вы разговаривали? — спросила я у папы, который явно не обсуждал с ним погоду. Его нахмуренные брови говорили больше, чем требовалось.       — Пойдём, надо разобраться кое в чём, — отец уже направлялся в кабинет, не оставляя мне выбора.       Я бросила взгляд на дверь в мамину комнату, но всё же последовала за ним.       Когда мы оказались в кабинете, он наконец сообщил мне, о чём говорил с Сириусом.       — Недавно он встретил компанию студентов из Ильверморни. Среди них была некая Стелла Стюард. Она претендует на роль наследницы Слизерина.       — Почему? — спросила я, слегка нахмурившись.       — Она пыталась завладеть медальоном Салазара, пусть даже поддельным, — пояснил отец.       Её действия подтвердил и отчёт Бёрка, в котором говорилось, что девушка, не раздумывая, пустила в ход силу, когда подняли цену вещице. Бёрк лично получил от неё пинок в лицо, что лишь добавило вес его словам.       Среди приложенных документов был список студентов из Ильверморни, приехавших по студенческому обмену. В нём содержались биографии каждого из них — Бёрк явно использовал международные связи, чтобы добыть эту информацию.       Я начала изучать характеристики Стеллы, мысленно составляя её психологический портрет.       Активистка. Отличница. Хороша во всех предметах. Это говорит о перфекционизме и страхе не соответствовать ожиданиям.       Высокомерная, часто использует статус семьи для давления. Вероятно, без этого статуса она чувствует себя неуверенно.       Есть брат, Эбигейл, которого в школе также считают золотым мальчиком. Между ними замечены частые ссоры.       Возможно, у неё комплекс неполноценности по отношению к нему.       Может, я и перегибаю, но встреча с потенциальной соперницей на статус наследницы Слизерина требовала подготовки.       Меня заинтересовали и другие личности настолько, что я даже не заметила, как Сириус покинул дом. Я застала лишь его следы, а мама не сказала ни слова о том, что они обсуждали.       Однако по её взгляду я поняла, что она догадалась, о ком шла речь в нашем с ней разговоре.       И, как ни странно, она не стала давать никаких советов об отношениях.       

***

             01.09.1975       Подготовка к отъезду в Хогвартс вызвала перепалку в доме. Все хотели меня провожать, потому что раньше у них не было такой возможности. Для них это было моё «первое» отправление на Хогвартс-экспрессе.       Они решили пойти под оборотным зельем. Ради этого отец даже пригрозил одному из своих последователей, чтобы достать образцы ДНК. Хотя сначала он собирался принять облик дяди Дональда, оправдываясь тем, что тот уже достаточно раз провожал Джонатана. Но дядя упёрся, не сдавая позиций.       Мама тоже подключилась. Теперь она могла ходить и свободно перемещаться, но быстро уставала, а её магия всё ещё не восстановилась. Поэтому рядом с ней всегда кто-то находился. После её поправки отцу пришлось заняться делами. Оставалось слишком много нерешённых вопросов, которые требовали внимания перед их отъездом в Китай.       Мы попрощались в доме, обнялись, прежде чем оказаться на платформе Кингс-Кросс. Там мы сделали вид, что не знаем друг друга.       Я сразу нашла своих девочек. Мы коротко обменялись приветствиями и переживаниями. Марлин торопилась найти свободное купе — у неё была важная информация. Тогда мы ещё шутили, что может быть важнее её Римуса.       Но оказалось, что новость касалась именно его.       Пока мы пробирались к двери вагона, нас окликнул Питер. Пришлось задержаться, дожидаясь его и компанию.       Я быстро обвела взглядом каждого мародёра, отмечая, как они изменились за месяц. Но больше контраст вызывал Сириус.       Не было привычного вызывающего блеска — вместо этого в его взгляде читалась сдержанность. Он не улыбался, но и не выглядел хмурым — просто спокойным, но настороженным.       Я поймала его взгляд, но он лишь коротко кивнул мне, прежде чем отвернуться — так же, как и его друзья, услышав женский голос.       — Джеймс, подожди, — обладательница ровной походки неторопливо направлялась к парням. Лицо её озарилось, когда упомянутый обернулся. В глазах читалось волнение, она даже поправила выбившуюся прядь волос.       — Ого, Эванс, кажется, кто-то нацелилась на твоего оленя, — подшутила я, взглянув на Лили.       — Да, пожалуйста. Пусть пристрелит и заберёт к себе, — с напускным безразличием ответила она, фыркнув.       — Я думала... то есть, гадала, ты это или не ты, Джеймс. Рада, что мы снова встретились перед Хогвартсом, — сдержанно произнесла девушка, подходя ближе.       Я узнала её. Стелла Стюарт. Видела её колдофото в отчётах. Те же надменные черты, уверенная осанка, чуть приподнятый подбородок. Но её самоуверенность могла ввести в заблуждение только тех, кто не умеет читать людей.       Стелла обратилась к Джеймсу, но смотрела исключительно на Сириуса.       — Эм… я тоже рад нашей встрече, — первым заговорил Джеймс, пока мы пребывали в лёгком ступоре. Стелла нахмурилась, когда он произнёс это.       — Кажется, нас тогда неправильно представили, — продолжил он. — Это меня родители нарекли Джеймсом, а вот его, — он хлопнул друга по плечу, прежде чем представить, — Сириусом.       — Оу… так ты Сириус, — смущённо улыбнулась она. — В таком случае приятно познакомиться. Меня зовут Стелла, — она заново представилась, протягивая руку.       — Ого, Коллин, кажется, ей нравятся чёрные собаки, — тихо поддела меня Лили, и это вызвало смех у остальных девушек.       — Нельзя отдавать охотничьего пса кому попало, — ответила я, направляясь к Мародёрам.       Не знаю, то ли я двигалась слишком быстро, то ли они стояли ближе, чем казалось, но я успела вовремя. В последний момент, прежде чем Сириус успел пожать руку Стелле, я перехватила его ладонь, и сама пожала руку девушке.       Моё действие вызвало шок у парней, но сам Блэк лишь напряг мышцы. Я не могла увидеть выражение его лица, потому что смотрела на озадаченную Стюарт.       — Привет. Кажется, ты новенькая, раньше тебя не встречала, — произнесла я, крепче сжимая руку Сириуса.       — Ты...       — Меня зовут Эйн… — начала я представляться, но меня резко перебили.       — Адара. Ты дочь этой путаны, — с презрением выплюнула Стелла, вырывая свою руку и тут же вытирая её платком, словно я была заразой. Затем, не раздумывая, сожгла платок прямо у нас на глазах.       Пока Стелла совершала этот драматический ритуал, я глубоко вдохнула, чтобы не вспылить. Одновременно заметила отца под Оборотным зельем — он тоже услышал её слова. Но, судя по всему, не собирался вмешиваться, доверяя мне.       Уж не знаю, какую историю она услышала от своих родителей, но если она ещё раз оскорбит мою мать, ей это дорого обойдётся. Со Стеллой я разберусь сама, а вот с её родителями поговорит отец.       Том Реддл когда-то всерьёз подумывал проклясть Стивена Стюарда за его попытку сделать его будущую жену — Адару — любовницей, после того как она призналась ему в своих прежних отношениях.       История была следующей: Адара и Стивен встречались, всё шло хорошо, пока мама не уехала навестить дедушку, как и обещала. Когда же она вернулась в Америку, то застала Стюарда в постели с другой.       Он отчаянно пытался оправдаться, уверяя, что его опоили любовным зельем. Тогдашняя Бальтазар могла бы простить его и разобраться, правду ли он говорит, но дело уже было сделано — родители той девушки требовали брака из-за потери девственности.       Стивен не мог бросить ни её, ни Адару, а потому предложил той самой девушке, которую он "любил", стать его любовницей.       Такого унижения Адара терпеть не собиралась и отказалась, но Стивен оказался не менее упрям, чем она. Его настойчивость лишь убивала последние крупицы уважения к нему. В итоге Адара сделала будущей миссис Стюард великое одолжение, передав ей мужское кольцо для венчания.       Кольцо обладало свойством, схожим с эффектом зелья "Верность рыцаря". Оно связывало владельца навсегда, подавляя любые желания изменить. Адаре самой эта женщина была не нужна.       Она видела в ней зависть и неугасшие чувства Стивена к себе. Если соединить их, они рано или поздно погубят друг друга. Уезжая из Америки, Адара оставила за собой лишь этот подарок и уходящую за горизонтом спину.       Возможно, этот поступок оставил след в судьбе детей семейства Стюард, но это не даёт им права оскорблять мою мать. Если кто и виноват, так это их собственные родители.       Я глубоко вздохнула и, глядя на Стеллу, с преувеличенной усталостью приложила руку к сердцу.       — Адара? Ах... сколько можно, — театрально вздохнула я. — Постоянно меня с ней сравнивать... Но твоё поведение всё же отличается от других.       Стелла с отвращением смотрела на меня, не понимая, к чему я веду.       — Ты не первая, кто принимает меня за её дочь, — спокойно произнесла я, входя в роль. — У нас и правда есть схожие черты. Но, как и всем остальным, я уверяю тебя: я родилась после её смерти.       Я выдержала паузу, словно раздумывая, прежде чем добавить:       — Надеюсь, ты не веришь в переселение душ, иначе наша вера в жизни очень отличается.       Стелла замолчала, пристально разглядывая меня, будто пытаясь определить, лгу ли я.       — Если не веришь, можешь спросить у любого студента Хогвартса, кто такая Эйнгил Колин, — небрежно добавила я, а затем с улыбкой закончила: — Приятно познакомиться. Ах да, к слову, я девушка Сириуса.