Путь к истокам

             Как только они аппарировали в поместье Бирингейм, небо вспыхнуло яркими фейерверками. Среди сияющих разноцветных узоров медленно сложилась надпись: «С возвращением домой».       У входа их уже ждал мужчина с палочкой в руке и широкой улыбкой на лице.       — Добро пожаловать, малышка! — громко объявил он, шагая вперёд и неожиданно заключая Асканию в объятия.       Она застыла на месте, ошеломлённая неожиданностью. Антонин Долохов… её крёстный. За все свои 15 лет она едва могла считать его знакомым, хотя имя Долохова часто звучало в воспоминаниях матери — полных сарказма и веселья.       Единственная их встреча, произошедшая год назад, оставила противоречивое впечатление. Тогда Долохов направил на неё палочку, приняв за врага. Во второй раз он узнал её, но слишком доверился её маске, и в порыве ярости проклял Паркинсона.       — Отпустите, — нерешительно попросила Аскания, пытаясь выскользнуть из его крепких рук.       — Мы наконец встретились, не отпущу! — Антонин произнёс это с восторгом, но во взгляде промелькнуло нечто упрямое и мрачное.       Аскания промолчала, не зная, как реагировать. В их редких переписках — в которых за неё отвечала мать — Антонин казался искренним, но беспокойно-навязчивым.       — Ах, детка, давай развлекаться! — внезапно предложил он, отстраняясь и ухмыляясь. — Я слышал, ты любишь приключения? Полёты на гиппогрифах, заброшенные замки с привидениями… Или хочешь попробовать дуэль с настоящей кукри?       — Антонин, — раздался низкий, холодный голос Адары.       — Адара, — кисло отзывался Долохов, махнув рукой, словно отгоняя назойливую муху. — Опять вмешиваешься? Похоже, ты окончательно предала нас.       — Что? — Адара удивлённо взглянула на него. — С чего ты это взял?       — Не ты ли запретила мне появляться в Хогсмиде, чтобы увидеть крестницу? — Антонин притворно обиженно сложил руки на груди.       — Потому что я не позволю тебе внушать ей твои опасные идеи, — холодно ответила Адара.       — Опасные идеи? — он прищурился, на его губах появилась язвительная улыбка. — Думаешь, я не знаю? Все эти проделки щенка Вальбурги и его дружков в Хогвартсе носят твой почерк. Аскания же… — он с укором взглянул на девушку. — Ни разу ни в одной авантюре не поучаствовала. Позор! Она позорит наше наследие.       — Хватит, — вмешался голос Тома Реддла, холодный и резкий, как удар хлыста.       Все замолчали. Том медленно подошёл и положил тяжёлую руку на плечо Долохова, не сводя с него ледяного взгляда.       — Внутрь. Мы здесь не для споров.       Антонин молча подчинился, но, оборачиваясь через плечо, бросил:       — Это ещё не конец, Адара.       — Мне кажется, всё как раз заканчивается, — парировала она, направляясь вслед за ним к поместью.       — Весёлая у тебя семейка, племяшка, — сказал Джереми, стоявший в стороне. Он взъерошил волосы Аскании, которая возмущённо отстранилась от него, будто от чумы.

***

      В поместье Асканию и Адару встретили так же тепло, как и снаружи. Однако за фасадом радушия скрывалось напряжение. Дональд Шафик, Вальбурга и Орион Блэки явно были недовольны запретами, наложенными девушками Бальтазар. Но недовольство пока оставалось скрытым — до того момента, пока Адара и Аскания не окажутся под их «присмотром».       Те, кто когда-то подвергали испытаниям самого Тома Реддла и его воспитателей, теперь им высказывали упрёки, едва прикрывая раздражение, о их безрассудстве в организации последних событий.       Реддлу удалось проникнуть в сознание Герберта и узнать, какие опасности пережили его дочь и жена. Потрясённый, он осыпал Асканию защитными артефактами и амулетами, накопленными за годы, а также проследил, чтобы она регулярно принимала питающие зелья.       Пока старшие осыпали Асканию и Адару наставлениями и ограничениями, младшие предпочли держаться подальше от этого напряжённого зрелища. Когда они уходили, в душе Аскания мысленно проклинала их за предательство.       Младшие давно знали друг друга, за исключением Джереми. Сириус, будучи знаком с ним, взялся представить Джереми остальным. Регулус смотрел на нового знакомого как на нечто необычное. Хотя младший Блэк уже не испытывал открытой неприязни к маглам, он никогда прежде не общался с ними так близко.       Джонотон Шафик, напротив, наблюдал за Джереми с иным интересом. После испытания, которое организовал Петтигрю, он всё больше задумывался о магловских технологиях, способных превзойти магию. Узнав от Аскании, что её дядя занимается программированием — созданием алгоритмов и структур, которые можно сравнить с магическими чарами, — он был искренне заинтригован.       Однако у Джона была одна нерешённая тревога. Этот «дядя» не был кровным родственником Аскании, а его возраст был всего на несколько лет старше её. Джонотон не мог отделаться от ощущения конкуренции за роль «старшего брата» и тихо ревновал.

***

      Возможность младших отделиться от старших оказалась для них не только спасением от напряжённой атмосферы, но и шансом обсудить предстоящий ритуал воскрешения.       Балтазары предложили изъять воспоминания Адары из сознания Аскании до начала ритуала. Это решение было продиктовано заботой о сохранности души: чтобы душа после воскрешения стала полноценной, она должна обладать всеми своими воспоминаниями. Именно поэтому, когда Адара впервые осознала, что её сущность рискует быть стёртой потоком енохианский энергии, она передала свои воспоминания Аскании.       Теперь же, чтобы вернуть воспоминания обратно, требовался гораздо более сложный процесс. Для обычного хранения воспоминаний использовались небольшие флаконы, но они могли удерживать лишь кратковременные копии. Для полного переноса всей личности необходим был большой кристалл памяти — редкий магический артефакт, способный вместить весь объём воспоминаний и удерживать их структуру.       Добыть такой артефакт было крайне сложно. Ещё шестнадцать лет назад Кристофер Бальтазар полагал, что даже Том Реддл не сможет найти кристалл памяти, несмотря на его безупречные знания. Однако Том, изучивший библиотеки древних магических родов, вспомнил упоминание о столь редком артефакте. Он отправился в Ирландию, к Скале Смерти — месту, где маги совершали обряды перехода из жизни в смерть. По легендам, именно там создавались кристаллы памяти для сохранения душ или передачи их в иной мир.       Доступ к Скале охраняли дикие магические существа, а её окрестности были полны смертельно опасных ловушек. Но Том справился. Он не только вернулся с кристаллом памяти, но и привёз останки магических существ, погибших в этом древнем месте, в качестве подарка для Кристофера, зная его любовь к созданию редких артефактов.       Теперь кристалл был у них в распоряжении, но оставалась нерешённой проблема посредника для переноса души. Том считал, что лучшим выбором для этой роли мог быть Сириус Блэк. В теле наследника рода Блэков сохранялась часть магической силы Адары, что делало его подходящим мостом для перенаправления её души в физическое воплощение.       Вальбурга Блэк, обеспокоенная этим предложением, всё же не выразила явного протеста. Она знала, что если Сириус узнает, что может быть полезен, он сам напросится. Однако проблема заключалась в том, что после ритуала проклятие, наложенное на Сириуса, могло обостриться. Сдерживающая сила Адары, которая частично уравновешивала проклятие, исчезнет, оставив его без защиты.       Том Реддл пытался убедить Вальбургу дать согласие, объясняя, что без Сириуса ритуал невозможен. Вальбурга, в свою очередь, выдвинула встречное условие: если её сын должен стать посредником, то она хочет видеть его обручённым с Асканией.       Для Вальбурги не было секретом, что Сириус проявляет интерес к Аскании. Это ухаживание стало особенно заметным после того, как проклятие начало медленно, но явно влиять на его поведение. Вальбурга полагала, что союз их семей не только укрепит их связи, но и поможет смягчить последствия проклятия, сделав ситуацию более контролируемой.       Том, однако, не поддерживал идею скорого брака для своей дочери. Когда Аскания узнала об этом требовании, для других она впала в транс. Многие старшие не понимали, что в этот момент между ней и её матерью шла внутренняя борьба за решение предстоящего ритуала.       — Леди Блэк, — наконец прервала молчание Аскания, уговорив свою мать. — Есть другое решение.       — Слушаю, — ответила Вальбурга, нахмурившись.       — Во время переноса души моей матери сознание Сириуса останется открытым. Я могу использовать этот момент, чтобы заменить магию мамы на свою. Таким образом, я смогу закрыть его сознание от нити любви, которая держит его в этом состоянии.       Вальбурга задумалась, её лицо оставалось напряжённым.       — Сириус и так поднял шум, когда узнал, что из него сделали бездушного до его рождения. Но после того, как он понял, что способен любить, особенно тебя, он изменился. Если ты вернёшь его в это состояние, он возненавидит тебя, — с тяжёлым вздохом произнесла она, понимая, к чему может привести такой шаг.       Аскания почувствовала, как внутри неё что-то сжалось. Эти слова, хоть и не новые, вызвали болезненную реакцию.       — И пусть ненавидит, — сказал Реддл с раздражением. — Главное, чтобы он жил так, как хочет, и подальше от моей дочери.       Эти слова вызвали одобрительные взгляды Долохова и Шафика, которые не разделяли опасений Вальбурги.       — Варюшку закрой, — прошипела она, сверкнув глазами. — Не тебе решать судьбу моего сына.       Том усмехнулся.       — А тебе, значит, можно вмешиваться в жизнь моей дочери? — с ледяной улыбкой ответил он.       Аскания спокойно выслушала развернувшуюся перепалку, хотя внутри её охватывали сомнения.       — Если Сириус пожелает, он сам сможет убрать барьер, — заявила она, глядя на мать парня. — Я делаю это, чтобы он смог осознанно выбрать спутницу жизни и понять свои чувства.       — Я не хочу, чтобы мой сын страдал, пока ты раздумываешь о своём пути, — резко ответила Вальбурга.       — Тогда я предлагаю пари, — неожиданно сказала Аскания, её голос звучал твёрдо и уверенно. — Если я пойму, что не люблю его, я помогу ему найти другую и исчезну из его жизни. Но если наоборот, то, несмотря на его ненависть ко мне, я заставлю его заново меня полюбить.       — Аскания! — воскликнули мужчины. Их лица выражали несогласие с подобным самопожертвованием.       — Мой сын для тебя игрушка? — с ядом в голосе спросила Вальбурга. — Захочешь — поиграешь, заскучаешь — бросишь.       — А у вас есть другой выбор? — с вызовом ответила девушка. — Я не приму одержимого Сириуса, если не люблю его. Если он станет мешать мне, я не стану смотреть на то, что он мой друг. У меня, у отца, хватит сил сдерживать его, если Сириус выйдет из-под контроля.       — Ты мне угрожаешь? — опасно прищурилась Вальбурга.       — Мы предупреждаем, — спокойно ответил Том, положив руки на плечи дочери.       — Ха! А смелости у вас хватает говорить это мне в лицо? — усмехнулась леди Блэк.       — Безрассудство у меня от матери, — усмехнулась Аскания, чем вызвала закатывание глаз у старших. — Так что, смело выдвигайте свои условия, если я влюблюсь в вашего сына.       Вальбурга долго смотрела на дочь подруги, а затем хищно улыбнулась.       — Пятнадцать процентов акций бизнеса рода Бальтазар, — заявила она.       — Три процента всегда входили в приданое волшебниц рода Бальтазар, так что я подниму только до пяти, — вмешалась Адара, чей голос прорезал напряжение в комнате. — К тому же к тому времени Аскания станет леди Бальтазар, и, что бы вы там ни планировали, распоряжаться её финансами вы сможете только с её согласия.       — Руководство созданием артефактов, — добавила Вальбурга.       — Руководство у Сириуса уже есть, и он прекрасно справляется, — возразила Адара.       Леди Блэк выглядела довольной, но явно ощущала, что чего-то не хватает. Её взгляд остановился на новом лорде магической Британии. Хмыкнув, она посмотрела на Тома.       — Двенадцать испытаний от меня на роль невестки рода Блэк, — наконец выдвинула она своё последнее условие.       — Эээ… — Аскания растерялась, а Адара, услышав это, разразилась смехом.       — Какого дракла моя дочь должна проходить твои испытания?! — взревел Том, и поток ветра рванулся к Вальбурге, которая отразила его, даже не моргнув.       — С такого, милый, — парировала она, её голос сочился сарказмом. — Я видела, как ты добавил в кодекс правило, где говорится, что женихи рода Реддл должны пройти испытания отца девушки.       — Что ты сделал?! — хором спросили остальные, ошеломлённые новостью.       — Дружище, тебе нужно было добавить туда ещё и крёстного, — тихо заметил Долохов, сдерживая смешок.       — Заткнись! — одновременно рявкнули Том и Вальбурга. От неожиданности Антонин и Дональд, который уже хотел вставить своё слово, тут же замолчали, внимательно рассматривая декор комнаты.       — То есть ты делаешь это назло мне? — продолжал Том перепалку.       — Что ты, — усмехнулась Вальбурга. — Я просто хочу получить то же, что отдаю.       — Простите, что вмешиваюсь, — голос Аскании звучал ровно, но взгляд бросал тень упрёка. — Кажется, я сказала: «если влюблюсь». А вы уже приданое разделили, испытания назначили. Что дальше? Решите, как будут звать наших детей? — Она выделила последние слова, заставив «будущих сватов» отвести взгляды друг от друга. — Вот и прекрасно. Обсудите это, если придёт время, и, пожалуйста, без моего участия.       — Уж слишком много у тебя этих «если», — пробормотала леди Блэк с усталым вздохом. — Так и быть. Но если Сириус выберет другую, не смей им мешать.       Аскания хотела согласиться, но почувствовала неприятную сухость во рту, словно её тело протестовало против этого решения.       — Как пожелаете, — ответила Аскания, на этот раз без привычной улыбки. — Но не говорите Сириусу о повторном запечатывании, иначе…       — Скандал будет неимоверный, — перебила её Вальбурга, усмехнувшись. — Да уж, это он умеет.       Так старшие согласились с предложением Аскании, и начались последние приготовления к ритуалу. Сириусу объяснили его роль в переносе души Адары, умолчав о предстоящем запечатывании его сознания. Он с готовностью принял задачу, чувствуя, что таким образом наконец-то сможет быть полезным.       Младшие, тем временем, наслаждались свободным временем, избегая присутствия старших. Аскания решила показать друзьям поместье, где мародёры планировали провести очередное полнолуние Римуса. Люпин, как всегда, волновался, но друзья придумали веские причины, чтобы отослать тех, кто ничего не знал о его тайне.       Марлин настаивала на том, чтобы остаться с Асканией во время ритуалов, но та отказалась, заявив, что не хочет нагружать окружающих больше, чем необходимо.       Первый ритуал — извлечение памяти Адары — прошёл в полночь. Аскания, встала в центре комнаты, окружённой древними магическими рунами. Кристалл памяти, сияя мягким голубым светом, висел в воздухе, удерживаемый чарами. Том Реддл произносил древние заклинания, а Аскания закрыла глаза, ощущая, как поток энергии пересекает её разум. Память её матери, медленно, но безошибочно, извлекалась, переходя в кристалл. Когда процесс завершился, кристалл окутался дымкой, а Адара, чья душа находилась внутри тела дочери, впала в сон.       — Странно, — прокомментировала Аскания, тяжело дыша, когда заклинания прекратились. — Теперь, когда половина маминой памяти покинула меня, я чувствую себя глупой. Как будто меня лишили чего-то важного.       Старшие кивнули, отмечая, что процесс прошёл успешно, но предупредили, что следующий ритуал будет гораздо сложнее. Для него требовалось время, и они решили разослать младших по домам, чтобы уменьшить напряжение.       Сириус и Аскания остались одни в поместье, хотя назвать их компанию уединённой было трудно. Том, подозрительный и внимательный, отправил свою верную змею Нагайну следить за парой. Нагайна, свернувшись кольцом возле двери, молчаливо наблюдала за их каждым движением, изредка выдавая своё присутствие шорохом чешуи.       — Это твой отец так сильно мне доверяет? — с сарказмом спросил Сириус, кивая на змею.       — Как ему не доверять мальчишке, который в первый же день пребывания в его доме попросил испытание на руку его дочери? — с лёгкой насмешкой отозвалась Аскания, облокотившись на спинку кресла.       Сириус не сдержал улыбки, нервно потерев затылок.       — А я думал, это был достойный ход, — с притворной обидой сказал он. — Ну, или, по крайней мере, так показалось в тот момент.       — Достойный? — Аскания усмехнулась и подняла бровь. — Ты только что вломился в жизнь моего отца и решил сразу же бросить вызов. Если честно, ты был близок к тому, чтобы остаться на задворках поместья в компании гномов-огородников.       — Но ведь не остался, — парировал Сириус, с лёгким самодовольством наклонив голову.       — Только потому, что ты оказался на удивление упрямым, — заметила она. — И, видимо, это впечатлило его.       — Упрямство — моё второе имя, — ухмыльнулся он, но тут же посмотрел на Нагайну, которая свернулась плотнее и смотрела на него, не мигая. — Хотя, если честно, мне кажется, что твой отец в любой момент может передумать и решить меня прикончить.       — Если ты начнёшь вести себя глупо, он это сделает, — спокойно подтвердила Аскания. — Но пока ты ещё жив, можешь считать это благословением.       Нагайна тихо зашипела, словно подтверждая слова девушки, и что-то еще. Аскания позволила себе лёгкую улыбку и перевела:       — Нагайна благодарит тебя и готова помочь один раз, из-за того, что ты проявил сочувствие к ней.       — За что? — озадаченно спросил Сириус, встречаясь взглядом с жёлтыми глазами змеи.       — Помнишь первый урок профессора Бёрка?       Сириус нахмурился, вспоминая, и его лицо внезапно просветлело от удивления.       — Это та Маледиктус? — спросил он, с трудом сдерживая желание указать пальцем на змею.       Аскания коротко кивнула.       — Как? Твой отец разве не знает, что она Маледиктус? Как он мог так поступить с ней?       — В то время у него были проблемы с головой, — вздохнула Аскания. — Скорее всего, он забыл, что Нагайна раньше была в цирке и могла получить там психологическую травму.       — Эта травма ничто по сравнению с вашими угрозами сделать меня едой, — зашипела Нагайна, медленно подвигаясь вперёд.       — Я же просила прощения! — с лёгкой раздражённостью ответила Аскания. — И ты хороша — шипела весь день так, что у меня уши чуть не заложило.       Сириус, наблюдая за их обменом репликами, чуть не рассмеялся, но сдержался, опасаясь вызвать новую волну шипящих комментариев.       Спустя некоторое время рядом с ними появился домашний эльф Ноно, сообщив о начале ритуала. Эльф проводил их к алтарю, созданному для рода Реддлов. Пространство вокруг было залито мягким серебристым светом, а в центре, на возвышении, находилось тело Адары, укрытое тонкой тканью. Алтарь был украшен сложными магическими знаками, которые переплетались с древними рунами, сияющими приглушённым золотом.       Аскания знала, что тело её матери было восстановлено, но до этого момента она его не видела. Теперь, глядя на лицо, которое казалось одновременно знакомым и чужим, она не удержалась и осторожно провела пальцами по волосам матери. Они оказались такими же мягкими, как она представляла. Надежда затопила её сердце — возможно, ритуал вернёт матери жизнь, и она наконец сможет обнять её. Её руки дрожали, но она старалась сохранять спокойствие.       — Всё получится, — тихо произнёс Антонин, подойдя ближе и положив руку ей на плечо. Его голос был дразнящим, а взгляд — строгим, но поддерживающим. — Адара мне многое должна, но, признаю, в твоём теле она вряд ли сможет справиться.       Слова вызвали слабую улыбку у крестницы.       Тем временем Том и Дональд, отец и дядя Аскании, сосредоточенно вносили последние правки в ритуал. Том, водя палочкой над текстом, произносил древние заклинания на латинском, а Дональд сверял последовательности рун, чтобы избежать ошибок.       С другой стороны, рядом с Сириусом находились его родители. Вальбурга с видимой тревогой проверяла амулеты, закреплённые на запястьях и груди сына. Орион молча наблюдал, его лицо оставалось бесстрастным, но напряжение в глазах выдавало беспокойство.       — Ты уверен, что хочешь это сделать? — повторно спросила Вальбурга, наклонившись ближе. Её голос слегка дрожал, но она пыталась скрыть это за строгим тоном.       — Да, — твёрдо ответил Сириус, встретив её взгляд. — Это мой выбор. Если есть хотя бы шанс помочь Неши и вернуть Адару, я должен попробовать.       Вальбурга на мгновение замерла, затем кивнула и поправила последний амулет.       — Если почувствуешь, что не справляешься, дай знак. Мы остановим ритуал.       Ноно поднял руки, его голос, неожиданно громкий для маленького эльфа, эхом разнёсся по залу:       — Всё готово, мастера. Начинайте, когда будете готовы.       Сириус занял своё место между телами Адары и Аскании, лёг на специально подготовленное возвышение, чтобы его руки могли касаться их ладоней. Рука Аскании была тёплой, напоминая о жизни, а рука Адары — холодной, почти ледяной. Магический круг вспыхнул золотым светом, активируясь от их прикосновений.       Том начертил круг из рун, обращённых к четырём элементам: Огню, Воде, Воздуху и Земле. Энергия стихий, связывающая род Бальтазаров, усиливала магию. Затем он поднял палочку, и его голос эхом разнёсся по залу:       — О силы древние, пробудите ядро земли, Свяжите потоки эфира узами неразрывными. Пусть кровь и магия текут как единое целое, Пусть круг станет мостом между душами.       Воздух в комнате задрожал, а магические потоки вокруг Сириуса, Аскании и Адары усилились, вызывая у всех троих болезненные стоны.       — Из глубины времён зову я силу рода! Узы крови, что держат душу, ослабьте свою хватку. Пусть дух очистится от цепей плотских, Пусть свобода найдёт путь в новое тело!       Слова Тома становились громче, руны на алтаре сияли ярче. Из тела Аскании отделились две души — её собственная и душа Адары.       Дональд быстро произнёс заклинание, и золотые цепи обвили душу племянницы. Он тянул цепь, чтобы вернуть душу Аскании в её тело, в то время как Том и Вальбурга направляли душу Адары к Сириусу.       — Свет и тьма, единство воплотите!        Пусть разделённая душа соберётся в новом облике.       Посредник, стань вместилищем истины,       Удержи её до момента исцеления!       Часть души Адары вошла в тело Сириуса, и он выгнулся дугой, глаза его вспыхнули неземным светом. Едва справляясь с болью, он сквозь стиснутые зубы произнёс:       — Я стану щитом между светом и тьмой,       Пусть тьма разрушится, а свет возродится.       Душа очистится от пятен прошлого,       Новая жизнь начнётся с чистого листа.       Амулеты на теле Сириуса чернели, поглощая тёмную энергию. Когда боль отступила, Том продолжил:       — Силы мира, завершите начатое!        Душа, прими свою старую оболочку.       Пусть тело и дух станут едины,       Пусть связь восстановится навеки!       Душа Адары, очищенная от креста-души, вернулась в своё тело. Прошла минута, прежде чем её пальцы дрогнули, а грудь сделала первый вдох.       — Адара! У нас получилось! — воскликнул Антонин, на миг забыв, что ему нужно было принести кристалл памяти, чтобы восстановить воспоминания Адары.       — Долохов, — позвал Том негромко, не отводя глаз от Адары. Его взгляд оставался прикованным к её лицу, которое постепенно приобретало румянец, словно жизнь возвращалась к Адаре.       Антонин тут же подошёл ближе, передавая кристалл памяти. Том взял его в одну руку, в другую — волшебную палочку, и начал направлять магический поток. Тонкая серебристая нить вытекала из кристалла, проникая в лоб женщины, переплетаясь с магией рун. Его губы шептали древние заклинания, удерживая поток воспоминаний в гармонии.       Кристалл постепенно терял свой свет, а тело Адары вздрагивало под воздействием воспоминаний. Её губы дрогнули, грудь сделала первый глубокий вдох, словно после долгого сна.       Её глаза, изумрудные, но такие тусклые от долгих лет бездействия, медленно открылись. Взгляд блуждал, слабый, но живой. Она словно пыталась осознать, где находится и что с ней произошло.       — Адара, — прошептал Том, его голос дрожал от переполнявших чувств.       Он склонился, целуя её лоб, а на его лице впервые за долгие годы появилась тёплая улыбка. Он не сразу понял, что в его глазах застыли слёзы — слёзы радости, облегчения и надежды.       — Мерлин, Салазар… Спасибо, — тихо выдохнул он, чувствуя, как тяжёлый груз спадает с его души.       Адара издала слабый стон, её пальцы дрогнули, пытаясь найти опору. Её тело, пролежавшее без движения шестнадцать лет, медленно, но уверенно оживало.       Пока одна часть зала торжествовала возвращение Адары, другая была сосредоточена на своих задачах. Выдернуть душу и вернуть её обратно — подвиг, но заставить тело адаптироваться после такого испытания оказалось куда сложнее.       Аскании казалось, что каждая секунда длится целую вечность. Она сосредоточилась на том, чтобы не пропустить момент, когда нить любви Сириуса достигнет его сознания. Её магия, столь похожая на магию её матери, сдерживающей проклятие, оставалась единственным барьером, способным защитить его.       Как только девушка почувствовала, что вновь обрела контроль над своим телом, она попыталась встать. Однако слабость дала о себе знать, и её тело качалось. Вальбурга быстро подхватила её, удерживая от падения.       — Ты в порядке? — с ноткой тревоги в голосе спросила Вальбурга.       Аскания кивнула, не отвечая вслух. Её взгляд тут же устремился к Сириусу.       Сириус лежал неподвижно, его лицо выражало напряжение. Его тело пропиталось магией крестража, и ему было тяжело. Он медленно приходил в себя, его дыхание было глубоким и размеренным, но его энергия явно истощилась.       Аскания подошла к нему. Её лицо было бледным и напряжённым, руки дрожали, когда она коснулась его лица.       — Прости меня, — тихо прошептала она, её голос дрожал от подавленных эмоций.       Прежде чем Сириус успел открыть глаза, Аскания осторожно прикрыла их своей ладонью. Другую руку она мягко положила на его грудь, будто стараясь уберечь его от любых последствий ритуала, которые могли бы оставить след на его теле или сознании.       Её магия, словно теплый поток, прошлась по остаточным следам магии Адары, изучая каждый её отголосок. В глубине этого магического сплетения она нашла место, где раньше находился барьер, сдерживающий проклятие. Этот барьер был разрушен во время ритуала, и сейчас его отсутствие угрожало хрупкому равновесию.       Аскания сосредоточилась, её взгляд стал решительным. Она направила свою магию глубже, вплетая её в каждый след, оставленный Адариным заклинанием. Медленно, но уверенно, она начала воссоздавать барьер, заменяя его своими силами.       Словно восстанавливая разрушенную стену, её магия укрепляла каждую трещину, создавая прочное и устойчивое поле. Пот струился по вискам Аскании, но она не отступала, направляя всю свою волю и энергию на защиту Сириуса.       Когда последний фрагмент барьера занял своё место, Аскания почувствовала, как давление, сжимающее её грудь, наконец спало. Она медленно убрала ладонь с его груди, но руку, закрывавшую глаза Сириуса, держала слишком долго. Её пальцы чуть дрогнули, ощутив прикосновение его ресниц.       — Неши… — глухо произнёс Сириус, его голос был слабым и хриплым, будто из глубин сна. Он ещё не осознавал, что происходит, но, собрав остатки сил, коснулся её руки, удержавшей его связь с миром.       Сириус отодвинул её ладонь, чтобы увидеть хоть что-то, хоть один знакомый образ. Его глаза раскрылись, встретившись с истощённым лицом Аскании. Её дыхание стало прерывистым, а тело пошатнулось. Она отдала все свои силы, чтобы защитить его, и теперь её энергия была на исходе.       В следующую секунду он увидел, как она ослабевает, и её тело медленно теряет опору, готовясь рухнуть. Сириус, напрягая измученное ритуалом тело, хотел сделать всё возможное, чтобы поймать её, не дать упасть. Но вместо такого героя занял дядя Аскании, подхватив её.