Путь к истокам

      Тёмная магия не означает злое или чудовищное. Этот термин «тёмное» используется потому, что такие ритуалы требуют огромной магической и ментальной силы, доступной далеко не каждому. В человеческом подсознании темнота неизбежно ассоциируется со смертью и пустотой, поэтому многие избегают подобных практик. Те, кто не способен овладеть подобной силой, часто боятся тех, кому это удалось.       Том Реддл, ставший Лордом, является магистром в этой области. В юности, под влиянием Альбуса Дамблдора, он осмелился разорвать свою душу и изучать древние магические практики разных народов. Однако, несмотря на свои достижения, он всегда стремился к большему.       Благодаря «хорошей терапии» со стороны своей дочери, Том сумел объединить пять частей своей души. Это возвращение целостности стабилизировало его сознание, что сделало его менее агрессивным. Его последователи заметно облегченно вздохнули, а их дела пошли в гору.       Было подготовлено признание Бернара о визитах Альбуса Дамблдора, а также его план по содействию. Преодолев охрану, Том Волдеморт проник в тюрьму и начал разговор с Геллертом Гриндевальдом. Однако тот явно не желал его слушать — Лорд Реддл начал не с того.       Реддл сразу продемонстрировал пренебрежение к бывшему Тёмному Лорду, который жил как магл в замке, когда-то возведённом для его врагов. Том не мог понять, что заставило такого мага добровольно отказаться от магии и свободы. Его слова были полны скрытых уколов, включая намёк на Дамблдора.       Упоминание Альбуса вызвало ярость Гриндевальда. Взрыв гнева подтолкнул его к тому, чтобы попытаться задушить Реддла голыми руками. Том, заметив намерения, попытался применить заклинание обездвиживания, но магия словно скользила по Геллерту, не причиняя ему вреда. Гриндевальд продолжал приближаться, несмотря на чары.       Реддл, не ожидая чуда от своей магии, уверенно встретил противника. Одним мощным ударом ноги он отбросил ослабленного старика к стене.       — И всё это ради чего? — Том подошёл ближе к поверженному Геллерту. — Ты гниёшь здесь, не видя света, не чувствуя свежего воздуха. Ради чего ты держишься за этот мрак? Ради одного-единственного визита Альбуса? Ждёшь его, как верный цепной пёс?       Гриндевальд тяжело дышал, но не упустил возможности ответить:       — Кха-кха... Тогда чего припёрся? Думаешь, я не знаю, кто ты? Ты Волан-де-Морт, жалкий потомок Слизерина. Ты ищешь поддержки даже у таких, как я...       — Тише-тише, — перебил Том, грубо сжав челюсть старика, не давая ему говорить дальше. — Не советую называть меня так. Если моя дочь узнает, что ты смеешь произносить это имя, её гнев будет безжалостен. И будь уверен, она не станет жалеть ни твой возраст, ни твою былую славу.       Геллерт попытался освободиться, но его силы были несопоставимы с мощью молодого мага.       — Да, я пришёл за твоей силой. Но ещё я пришёл открыть тебе глаза, — произнёс Том, глядя прямо в глаза старика.       С этими словами Том проник в сознание Гриндевальда, изучая его воспоминания и извлекая то, что ему было нужно.       Дары Смерти, о которых мечтали юные Альбус и Геллерт, в итоге оказались в руках одного из них. Узнав об этом, второй попытался восстановить разрушенные отношения. Однако время изменило их обоих — они стали знаменитыми магами, стоявшими по разные стороны баррикад. Геллерт, хотя и не сразу, всё же принял Альбуса.       Дамблдор, вкусивший славу и величие, не хотел омрачать свой образ. Он использовал манипуляции, скрывая свои истинные намерения. Направляя чувства своего возлюбленного, он превратил Гриндевальда в самого страшного мага, которого боялись страны.       Геллерт, несмотря на свою мощь, не сразу понял, что его используют. Его привязанность к Альбусу и желание быть с ним заставляли закрывать глаза на очевидное. Он становился всё более радикальным, в то время как Дамблдор оставался в тени, избегая подозрений.       Их последняя дуэль была не просто схваткой за силу — это был конфликт двух идеологий, скрывающихся за личными амбициями. Геллерт и Альбус заключили соглашение, которому «оба» якобы намеревались следовать.       По договорённости, если Геллерт побеждал, Дамблдор должен был раскрыть свою истинную сущность и вместе с Гриндевальдом править магическим миром. Если же Альбус побеждал, они оба уходили из магического мира навсегда, запечатывая свои силы.       Однако Дамблдор изменил условия перед началом битвы, намеренно не сообщив об этом Геллерту. Когда дуэль завершилась, Гриндевальд опустил палочку, веря, что их общее отречение от магии неизбежно. Вместо этого Альбус сохранил свободу и воссиял в славе, а Геллерт оказался заперт в мрачной тюрьме Нурменгард навечно.       Первый визит Альбуса в Нурменгард всё изменил. Дамблдор, боявшийся, что Геллерт сбежит или раскроет правду, использовал магию на его разуме. Изменённые воспоминания лишили Гриндевальда желания бежать или противостоять судьбе. Тридцать лет он жил в обмане, считая, что оказался в Нурменгарде по собственной воле.       – И это он говорил мне о бездушии и неспособности любить, – усмехнулся Том, восстановив все воспоминания Геллерта.       Гриндевальд сжал кулаки, а в его глазах читалась смесь ярости и горечи. Его тело, ослабленное долгими годами заключения, внезапно будто бы обрело новую силу. Его голос стал низким, угрожающим:       — Альбус... он украл мою жизнь. Лгал, чтобы остаться чистым в глазах этого мира. А я... я позволил ему это. Из-за своей слабости.       — Слабости? — усмехнулся Реддл, его голос стал холодным и насмешливым. — Нет, Геллерт. Ты просто был слишком слеп, чтобы увидеть, что он тебя использовал.       Гриндевальд отвернулся, пытаясь совладать с нахлынувшими эмоциями. Но его руки дрожали. Предательство Альбуса разорвало последние нити его спокойствия. Он тяжело выдохнул, раздираемый между яростью и теми остатками чувств, что ещё связывали его с Дамблдором.       Реддл шагнул ближе.       — Я дам тебе шанс, Геллерт. Твоих последователей ждёт новое начало. А тебе я предлагаю встречу с Альбусом. Не как пленнику или жалкому затворнику, а как равному. Или ты предпочитаешь продолжать здесь гнить, ждать, пока твой разум окончательно поглотит тьма?       Гриндевальд, всё ещё повернувшись к стене, хрипло засмеялся.       — Ты хочешь использовать меня, как он? Думаешь, я не вижу? Ты такой же.       – Да, я подлец, обманывал многих, и, может быть, забывал свои обещания. Но не тогда, когда враг трогает моё сокровище, – сказал Том. – Я обещаю, что сам Дамблдор приползёт к тебе и останется с тобой до конца своих дней. Или... у тебя другие предпочтения?       – Выпусти меня, и я сам... – начал Геллерт, но Том оглядел его и помещение, в котором он находился, покачав головой.       – Помнишь, в том соглашении, которое изменил Дамблдор, было указано, что ты сам своей магией удерживаешь себя здесь?       – Тогда найди это соглашение и разорви его. После этого ты получишь мою поддержку.       – Не зазнавайся. Даже без твоей помощи я смогу воплотить свои планы. Здесь вопрос лишь времени, – усмехнулся Том. – Так что выбирай. Напишешь письмо своим последователям, передавая полномочия, или останешься здесь в одиночестве.       Гриндевальд посмотрел на протянутую руку, его лицо исказилось. На долю секунды он задумался, но затем боль и гнев вновь взяли верх. Его пальцы дёрнулись, почти решившись принять предложение.       – С условием, что ты разорвёшь соглашение, – произнёс он, желая пожать руку, но Том убрал её.       — Нет, — холодно сказал он, отступая на шаг. — Давать тебе свободу всё равно, что стать причиной новой войны. А я бы предпочёл проводить больше времени со своей женой, – холодно ответил Том. – Из-за Дамблдора я и так многое пропустил. Так что условие простое: ты получишь свободу, но не причинишь вреда ни одному существу, кроме своего «возлюбленного».       Гриндевальд тяжело выдохнул. В памяти вновь всплыли те минуты, когда Альбус предал их общее соглашение ради собственного триумфа. Он променял союз на славу, оставив Геллерта в тюрьме, окружённого ложью. Он согласился на условия Реддла, и они составили договор.       Идеология Геллерта Гриндевальда о превосходстве магов над магглами некогда привлекла сторонников из Германии, Австрии, Венгрии и Восточной Европы, где сильны магические традиции. Его идеи также нашли отклик в Скандинавии и Южной Америке, где существовали сообщества магов, поддерживавших стремление к доминированию. Среди сторонников Гриндевальда были влиятельные аристократические семьи Европы, которые видели в его идеях защиту своего статуса. Его поддерживали выпускники Дурмстранга, известного терпимостью к тёмной магии, а также гиганты, вампиры, оборотни и другие магические существа, отвергнутые обществом.       Теперь эта поддержка постепенно переходила к Тому Реддлу. Используя схожие идеи о чистоте крови и превосходстве, он объединял магов и существ под своими знаменами, создавая фундамент для нового режима страха и подавления. Однако Реддл предпочитал управлять не через хаос, а через видимость порядка. Мирное сосуществование, подкреплённое тонким контролем, нравилось ему больше.       Лорды и леди магической Англии, принесшие присягу Тому, начали устанавливать связи с иностранными магическими родами. Дипломаты и мастера дуэлей Реддла привлекали на его сторону тёмные существа, обещая защиту и возможности в новом мировом порядке. Вся эта сложная сеть манипуляций оставалась скрыта от глаз Альбуса Дамблдора.       В это время настоящие Пожиратели Смерти отвлекали внимание общественности и авроров, устраивая нападения на близких своих подражателей. СМИ были полны новостей о якобы активной деятельности Волан-де-Морта. Однако этот Волан-де-Морт был подставной фигурой — маску «тёмного лорда» носил Эйвери-старший.       Реддл пригрозил ему жизнью его сына, чтобы заставить выполнять эту роль. Эйвери стал центральной фигурой в нападениях, обеспечивая отвлечение внимания от истинных замыслов Тома.       Аврорат предположил, что нападения подражателей Волан-де-Морта связаны с личными мотивами, так как цели не имели отношения к учёным магловского мира. Однако они скрывали эту информацию, опасаясь паники, которую могли бы разжечь журналисты. Для расследования Лорд Поттер создал специальный отдел, куда Дамблдор не успел внедрить своих людей.       Пока сеть Реддла выполняла свои задачи, он вместе со своими верными «воспитателями» дорабатывал сложный ритуал воскрешения.       Воскрешение — поднимание человека из мёртвых — мерзкая практика, а создание крестражей — ещё более мрачное искусство.       Особое состояние Волан-де-Морта, который не мог отпустить свою жену, позволило им использовать тело Адары. Её тело хранилось в стазисе более 15 лет, подпитываемое магией, чтобы магическое ядро продолжало обеспечивать циркуляцию энергий, заменяя функции сердца.       Однако перенести душу Адары сразу в её тело было невозможно. Её душа изначально была прикреплена к дочери, Аскании, ещё до её рождения. С возрастом Аскании душа Адары постепенно восстанавливалась, образуя сильную связь между ними. Извлечение души могло повредить не только саму душу Адары, но и душу её дочери, которая служила сосудом.       Кроме того, Аскания не просто сосуд, но и крестраж. Крестраж — это частичка души, которая связывает объект или существо с остальной душой. В случае Адары крестраж поддерживал её душу в состоянии восстановления, но для полноценного воскрешения требовалось преобразить магию крестража, чтобы она способствовала восполнению души, а не удерживала её в расколотом состоянии.       Для этого нужен был посредник — объект или живое существо, способное временно удерживать душу, обеспечивая её стабилизацию и очистку от магических искажений. Однако выбор такого посредника был крайне сложен. Ни один самоцвет, кристалл или магическое сокровище не могли выдержать интенсивность процесса — как стабилизацию, так и очищение.       Временный сосуд для души должен был обладать уникальными свойствами: быть достаточно прочным, чтобы выдержать магическую нагрузку, и гибким, чтобы адаптироваться к изменяющейся магической структуре.       Том сам мог бы стать таким сосудом, но, помимо него, никто не был способен провести сложный ритуал, требующий глубоких знаний и контроля. Дональд Шафик, предложивший свою кандидатуру, столкнулся с проблемой: его магия заметно отличалась от магии его двоюродной сестры Адары и не подходила для создания нужной связи. Остальные участники ритуала не обладали ни кровной связью, ни схожей магической энергией с Адарой или Реддлами, что делало их неподходящими кандидатами.       Поиски продолжались, и в конце концов они нашли того, кто мог бы быть сосудом. Однако предложение вызвало бурную реакцию. Вальбурга Блэк, чья связь с семьёй и традициями была незыблемой, яростно воспротивилась этому плану.       Из-за возникшего сопротивления вопрос был временно отложен. Том решил вернуться к нему позже, когда дети вернутся из Хогвартса, рассчитывая, что тогда ситуация прояснится, а нужный кандидат будет под рукой.       Когда вопрос с временным сосудом был временно отложен, неожиданная новость от Аскании заставила всех сменить фокус. Девочка сообщила, что её удочерили в магловском мире. Это известие привело Тома в ярость. Он и так терпеливо ждал подходящего момента, чтобы узаконить свои права как отца, а теперь какая-то сквибка забрала его дочь.       Едва услышав об этом, Реддл сразу задумал встретиться с этой женщиной тет-а-тет, чтобы лично разобраться с ситуацией. Однако его планы изменились, когда из писем дочери он узнал, что сама Адара, чья душа частично обитала в теле Аскании, хочет лично поговорить с магловской женщиной. Том, хоть и неохотно, решил ждать.              ***       01.07.1975       Время экзаменов подошло к концу, и студенты Хогвартса готовились к началу летних каникул. В течение двух месяцев они могли отдохнуть от учёбы, наслаждаясь свободой. Многие отправлялись к родным, другие отправлялись в путешествия, если позволяли средства. Лишь немногие из них выбирали для себя опасные авантюры, будь то осознанно или случайно.       На обратном пути в «Хогвартс-Экспрессе» компания Мародёров и друзей Аскании заметно притихла. Сначала они оживлённо обсуждали экзамены, но вскоре разговоры угасли, уступив место задумчивому молчанию. Каждый из них понимал, что путь, который выбрали Аскания и её мать Адара, был непростым.       Аскания поделилась с друзьями новостью: через месяц после экзаменов должен был состояться ритуал воскрешения. Об этом ей сообщил отец. Однако для ритуала всё ещё не хватало одного ключевого элемента. Вернувшись домой, в поместье в Бирмингеме, она намеревалась обсудить детали с семьёй.       Когда поезд прибыл на станцию Кингс-Кросс, их родные уже ждали. Попрощавшись и договорившись встретиться позже, каждый отправился своей дорогой.       На магловском вокзале девушки из Мидлтона — Лили и Марлин — вышли к своим семьям. Нападения, устроенные подражателями Пожирателей смерти, обошли район, где жила семья Эванс, стороной. Родители Лили, её сестра Петунья и родители Марлин ожидали их с нетерпением. Родителей Марлин, которых эвакуировали ранее, теперь вернули к их обычной жизни. Рядом с ними стоял нервный Джереми Бирн.       Джереми, по своей натуре скептик, до сих пор пытался осмыслить всё, что с ним произошло. История о том, как он оказался за несколько миль от дома в роскошном особняке, казалась ему неправдоподобной. Даже его религиозная тётя Айрин приняла происходящее спокойнее, чем он. Имя «отец Эйнгил», услышанное в разговорах, только усилило его замешательство, особенно когда он увидел харизматичного мужчину, далёкого от его воображаемого образа грубого насильника.       Айрин терпеливо объясняла племяннику сложные хитросплетения их семейной истории, но Джереми воспринимал информацию с трудом. Когда ему позволили уйти из особняка, наложив на него чары неразглашения, он был вынужден искать временный приют. Благодаря Петунье Эванс, его старой подруге, он остановился у её семьи, но первые дни провёл замкнуто. Лишь разговоры с старшей Эванс помогли ему немного успокоиться.       — Привет! — неуверенно сказала Аскания, чувствуя себя неловко. Она знала из писем Петуньи и Питера, что Джереми принял существование магии и даже задумался о проекте, который объединил бы её с техникой.       — Привет, — ответил Джереми и, положив руку на её голову, растрепал волосы.       — Эй! — возмутилась Аскания и быстро отскочила.       Сцена вызвала смех у всех вокруг, но весёлое настроение прервали слова:       — Эйнни, дорогуша, ты здесь!       Миссис Моника Бернард торопливо направлялась к ним вместе с двумя мужчинами. Женщина хотела обнять Асканию, но та ловко увернулась, из-за чего миссис Бернард обняла воздух.       — Кхм-кхм, — прокашлялась Моника, стараясь сохранить дружелюбную улыбку. Однако на её лице тут же появилось сочувственное выражение. — Ах, бедная моя! Я так сочувствую твоей утрате бабушки.       — Моя тётя не умерла, — сухо прервал её Джереми. — Она просто пропала. Мы её найдём.       — Да-да. Как бы там ни было... Эйнгил, — она повернулась к темноволосой девушке, — я взяла тебя под свою временную опеку.       — Да, я уже слышала от профессоров. Спасибо, — Аскания натянуто улыбнулась, но её тон явно не был дружелюбным.       — Мисс Коллин, — обратился к девушке один из мужчин, державший в руках блокнот. — Я из полиции и расследую дело о нападении. Можем поговорить?       Аскания коротко кивнула. Она, Джереми и полицейский направились в ближайший ресторан, где можно было спокойно обсудить все вопросы. Полицейский подробно объяснил ситуацию с пропажей Айрин Коллин, спрашивая, могла ли Аскания предположить, где её бабушка могла бы скрываться.       — Нет, — твёрдо ответила девушка. — Я ничего об этом не знаю.       После допроса полицейский представил второго мужчину, который оказался ответственным за дела опеки, а затем ушёл, оставив компанию в ресторане.       Когда заговорил второй мужчина, миссис Бернард неосознанно выпрямилась, словно её гордость за участие в этой ситуации возросла. Однако её радость была недолгой.       — Каково вам снова быть студенткой? — вдруг спросил мистер из отдела опеки, махнув рукой с дружелюбной улыбкой.       — О, замечательно! — с улыбкой ответила Аскания, её интонация сменилась на игривую. — В наше время учёба была очень сложной, приходилось выкладываться по полной. Но сейчас всё иначе, куда проще найти время для себя.       Моника Бернард слегка нахмурилась от такого тона, но ничего не сказала. Джереми, сидевший рядом, скептически поднял бровь. Он осведомлён о ситуации Аскании с её матерью. А также прекрасно понимал, кто этот человек на самом деле, и предпочёл удалиться, чувствуя, что его присутствие здесь лишнее.       — Рад слышать, — ответил мужчина, неудивлённый её тоном, продолжил: — потому что у Герберта Бёрка появились седины, от ваших действий.       — Он не первый человек, кто сталкивается с такими "проблемами" от меня, — холодно ответила Аскания, её глаза зелёного оттенка вдруг стали жестче, почти хищными.       — Эйнгил, дорогуша, — начала Моника Бернард, напряжённо наблюдая за их разговором. — Ты знаешь этого человека?       — Как же не знать, — усмехнулась она и неожиданно по-детски потёрла свои щеки. Она прямо посмотрела в глаза миссис Бернард и добавила: — Это тот самый человек, который приложил руку к созданию меня.       — Бесстыдница, чему ты учишь ребёнка, — прошипел мужчина, и в его чертах начали происходить изменения. С самого начала разговора он незаметно создал магический купол, чтобы их беседа не привлекла внимания.       — О, Марволо, она уже не маленькая, — протянула Адара, чьё присутствие в теле Аскании внезапно стало ощутимым. Её голос звучал низко и одновременно чарующе. Душа жены Реддла с лёгкостью пробежалась по сознанию миссис Бернард, оставив ту в полном смятении.       Моника задрожала, почувствовав, как нечто невидимое проникло в её разум. Её взгляд метался между Эйнгил и мужчиной, чьи черты становились всё более зловещими.       — Моника Бернард, одна из потомков рода Гойл, — произнёс Том, поправляя галстук с мрачной улыбкой. — По словам лорда Гойла, вашу мать изгнали за попытку убийства новорождённого наследника.       — Это серьёзное преступление, — кивнула Адара, голос которой прозвучал холодно, но уверенно. — Магия не прощает тех, кто причиняет вред новым сердцам. Именно поэтому она покинуло вас.       — Что? Откуда вы… — Моника попыталась встать, но не смогла. Её ноги словно приросли к полу.       — Куда вы торопитесь? Мы только начали, — усмехнулись Том и Адара одновременно.       — Ошибки предков лучше оставить им, — продолжила Адара, подперев подбородок ладонями. — А мы поговорим о ваших грехах. Не желаете исповедоваться, миссис Бернард?       — Эйнгил, о чём ты говоришь? — Моника попыталась сосредоточить взгляд на девушке, но её голос дрожал.       — Значит, не хотите по-хорошему? А зря… — холодно сказала Адара. — Я собиралась сделать это сама, но, увидев ваши воспоминания, моя дочь разозлилась. Она, кажется, очень хочет разрезать вас на мелкие кусочки.       — Ого, что же эта женщина сделала? — с интересом спросил Реддл, склонив голову набок.       — Используя Клару, — начала Адара, — Моника пыталась вернуть нашу дочь, когда та училась в Хогвартсе. Для этого она передала Кларе «тень кошмара», чтобы Аскания сочла место своего обитания неправильным. Однако план провалился.       — Ах да, припоминаю, — задумчиво протянул Реддл. — Беллатриса докладывала о ситуации. Кажется, тогда у Аскании чуть не случился выброс магии.       Моника побледнела, осознавая, что её секреты раскрыты. Её дыхание стало прерывистым, а взгляд застыл в выражении ужаса.       — Она даже пыталась использовать любовное зелье, но так и не смогла поймать Асканию, — продолжила Адара, её голос звучал холодно и зловеще.       Вдруг вокруг шеи миссис Бернард появились невидимые прутья, которые начали постепенно сжиматься, душа её.       — Именно её зелье привело Клару к ухудшению здоровья и, в конце концов, к смерти.       — Нет, это не так, — Моника начала чешет шею, отчаянно пытаясь найти хоть малейший источник воздуха. — Это не так...       — Следующей её целью была Айрин, — продолжала Адара, её слова отдавались эхом в пустой комнате. — К её разочарованию, все попытки оказались неудачными.       — Не могу понять, у тебя что, совсем с интеллектом проблемы? — с презрением спросил Том, глядя на Монику, как на мусор. — Ты вообще думаешь? Аскания — полноценная волшебница, она учится в магической школе! Неужели ты думала, что моя дочь будет настолько благодарна твоей «помощи», что выйдет за твоего сына? Много себе придумала.       Моника затихла, её лицо оставалось искажённым от страха.       — Убить жалко, оставить несправедливо. Что же мы с тобой сделаем? — произнесла Адара, глядя на женщину сверху вниз. — Хмм... Придумала. Будешь использовать свои методы на себе, посмотрим, как долго ты будешь терпеть кошмары.       — Таким образом, она измучает себя сама. Прекрасно, — согласился Том, вытаскивая корректор памяти.       Адара схватила Монику за шею, её лицо стало совершенно серьёзным.       — Моника, если ты вдруг подумаешь вернуться к старому, я не ручаюсь за здоровье твоего сына. Ты уже навредила моей малютке, так что с моей стороны будет честно... поколечить твоего.       Моника не могла вымолвить ни слова, её глаза метались, пытаясь найти выход, но не было никакой надежды.       — Есть только один плюс в её пользу, — неожиданно вмешалась Аскания, поменяв место и убрав руки. — Она удочерила меня по магловским правилам. Таким образом, для всех «Эйнгил Коллин» уехала с Бернардами в другую страну на летние каникулы. Спасибо тебе, благодаря тебе у меня будет железное алиби.       Реддл, используя корректор памяти, тщательно спрятал события сегодняшнего дня глубоко в сознании миссис Бернард, а затем внушил ей необходимость принимать «тень кошмара». Он сделал это так, чтобы она не могла вспомнить ничего о случившемся.       Закончив своё дело, Том принял оборотное зелье и снова преобразился. Вместе с Асканией они покинули заведение, забрав с собой Джереми.