Путь к истокам

      19.04.1975              Когда ярость накрывает меня, я стараюсь избегать физического насилия, предпочитая более хитрые и продуманные методы мести. В такие моменты я представляю, как можно заставить человека пожалеть о своих словах и поступках, как это делает заклинание «Редикулус», превращая страх во что-то смешное. Однако есть люди, которых хочется просто уничтожить.              Дамблдор никогда не доводил меня до точки кипения, как бы мы ни противостояли друг другу. Но Ренар... Его поступок, нанёсший вред моей матери, заставил меня потерять контроль. Лишь Асмет сумел меня остановить. Я думала, что это был последний раз, когда я испытывала такую всепоглощающую ярость. Но я ошибалась.              — Неши?! Крёстная! Адара!— крикнул Блэк, резко разворачивая меня к себе. Его руки в кожаных перчатках крепко держали меня, не давая сжечь портрет. — Вдох-выдох. Успокойтесь. не знаю, что вы шипели, но он уже мёртв.              — Надо было оставить его в том шаре и уничтожить, — Говорила мама, и я была согласна с ней, пытаясь вырваться, всё ещё охваченная гневом, несмотря на слова Сириуса.              Несколькими минутами ранее, узнав имя этого человека, я была готова поместить его портрет в золотую раму. Но теперь, хотя всё ещё хотела разорвать полотно на куски, и меня сдерживает не только Сириус, но и возможная польза от этого портрета.              Фергус Слизерин, последний лорд, признанный магией рода Слизеринов, был известен тем, что пытался внедрить магию крови в учебные программы Хогвартса. Он умер молодым, хотя дожил до тридцати пяти лет, но его стремление к бессмертию привело к катастрофическим последствиям.              Как и мой отец, Фергус стремился к бессмертию. Только его путь лежал через магию крови. Будто бы сам род Слизерина, символом которого является змея, предрасполагал к стремлению продлить жизнь. Кровь не позволяла ему умереть, но и не позволяла жить, держа его в состоянии бесконечных мук. Боль была такой сильной, что она парализовала его магию. В конечном итоге его разум не выдержал, и он проклял свою собственную кровь, превратив бессмертие в вечные страдания.              Это проклятие передалось его потомкам, превращая их жизнь в мучение. Кровь не сворачивалась, оставляя их почти бессмертными, но в постоянных страданиях.              Фергус нашёл свою смерть в замерзшей воде Чёрного озера, стремясь остановить собственные мучения. Только холод мог заморозить сердце, и дать ему успокоение. Но его история не вызвала у меня ни страха, ни сожаления. Я давно примирилась с тем, что не нуждаюсь в магии Слизерина. Что меня по-настоящему раздражало— так это сексизм Фергуса. Моя мать всегда ненавидела таких людей, и после разговора с ним эта ненависть передалась и мне.              — Наследница? Не смеши меня, — сказал он с презрением, когда я представилась потомком Слизерина. — Ты из рода Мраксов, а они давно отошли от крови Слизерина, и тем более — ты рождена женщиной. Женщины, хотя и способны на определённые достижения, не были предназначены для величайших дел. Их место… несколько иное.              — Иное место? — переспросила я, стараясь сохранить улыбку «вежливости».              — Конечно, — продолжил он самодовольно, не замечая, как мои руки всё сильнее сжимаются в кулаки. — Величие — удел мужчин. Но это не значит, что ты бесполезна. Ты можешь поддерживать линию мужа.              Я с трудом сдерживала гнев, но решила сыграть в его игру.              — Кто это был?              Фергус замер на миг, оторопев от неожиданности.              — Мать, которая не уделила тебе достаточно внимания? Сёстры, которые над тобой издевались? Девушка, которая тебя обманула? Или та, что отвергла твоё «величие», и теперь ты пытаешься принизить всех нас?              Его лицо на портрете потемнело, и я поняла, что попала в самую точку.              — Неудивительно, что с таким характером даже будь ты самим Мерлином, никто бы на тебя не посмотрел, — закатив глаза, бросила я.              — Вижу, ваше время не учит этикету и манерам, — злобно отозвался он. — У тебя, как у барышни, нет элементарного уважения к старшим.              — Да, в нашем времени уважение нужно заслужить, — холодно ответила я. — К тому же, ты сам признал, что Мраксы тебе не родственники. Соответственно, ты не мой прямой предок. Так что засунь свой «запор» ещё глубже.              — Точь-в-точь как Миранда… — пробормотал он, смотря на меня с непонятным выражением. — Удивительно, что вы выжили.              Фергус произнёс это имя с такой странной интонацией, что я поняла — в его словах скрыта важная информация.              — О чём ты?              — Я наложил заклятие крови на Миранду, за то, что она выбрала его и стала миссис Мракс, — произнёс он с горечью. — Их дети должны были желать друг друга. Рано или поздно кровосмешение загрязнило бы их магию и уничтожило их.              — Что? Ты… ты из-за своей ревности затуманил разум всему роду Мраксов! — сказала я, и в этот момент в сознании промелькнула сцена, где отец рассказывал маме о своём детстве: о своих мечтах о семье, о надеждах на воссоединение с ними, когда он узнал, кем является, и о своём разочаровании от встречи с ними.              Жалость к отцу, несправедливость и обида, наложенная на наш род, объединились и переросли в ярость. Я даже не заметила, как в моей руке появился огонь.              Сириус успел остановить меня, а остальные встали перед портретом Фергуса, преграждая путь и даже накладывая на него заклинание тишины. Они понимали, что его «язык без костей» мог продолжать провоцировать меня.              — О чём вы там говорили? — спросил Сириус, когда моё дыхание немного стабилизировалось. Я коротко объяснила, что человек на портрете — жалкий мститель, который испоганил два рода своей кровью.              — Разве род Мраксов не появился позже рода Слизерина? — недоумевал Питер, не зная всей моей генеалогии.              — Основатель моего рода, его дядя, — я указала на портрет. — Не хотел оставаться просто мистером Слизерином, поэтому создал свой род, чтобы быть лордом наравне со своим старшим братом. Этот… негодяй не мог стерпеть конкуренцию. моя прабабка Миранда была последней каплей в его разрушенной эго, и он проклял побочную ветвь.              — Если он проклял, то должен знать, как устранить свои косяки, — предположил Сириус, всё ещё крепко держа мои руки.              — И он пытался, и он умер, — сказала я, подбирая рифму, переводя взгляд на Фергуса, но обращаясь к парням. — Но ты прав, я не хочу... слишком много забот прибавится.              — Diminuendo, — произнёс Джеймс, уменьшая размер портрета. Фергус снова впал в сон. Джеймс решил держать его при себе для безопасности.              — Пусть твой отец решит, всё-таки… — не мог закончить свои слова Римус, наверняка вспомнив, как пренебрежительно относился ко мне Фергус.              — Ха, — усмехнулась я от его реакции. — Я всё равно стану Леди Бальтазар, так что лишние архаичные титулы не нужны.              — А Реддл? Твой отец же создал новый род, — напомнил Питер.              — Боюсь, через десяток лет у меня появится конкурент на эту роль, — парни, не понимая меня, переглянулись друг с другом.              — Как же я рада, что ты не против младшей сестрички или братика, — сказала мама, перехватив речевой поток. — Надеюсь, Марволо не утратил свою репродуктивность.              Парни, поняв, о чём речь, покраснели как помидоры, даже отвели взгляд, прокашливаясь. Мама же с удовольствием любовалась этими подрастающими юношами.              — Всё, хватит, — покачала я головой, чтобы мама перестала смущать парней. Убрав руки от Сириуса, я достала из сумки письменные принадлежности.              «Дорогой Марволо, надеюсь, ты в полном здравии. Мы с Асканией нашли очень интересные вещи, надеюсь, они тебе пригодятся. Но заметь, если ты послушаешь советы портрета, я выведу кровь из всех твоих отверстий. С любовью, Адара.P.S. От Аскании: папочка, хотя мы только недавно помирились, я кину заклинание холода. :)       P.S. приведи исследование над пепелом Фоукса. может в нём всё ещё осталось то, что добавил Дамблдор.»              — У вас изощрённый способ показать любовь, — сказал Сириус, заметив моё письмо к отцу.              — Это пока ты не поймёшь скрытые смыслы под ними, — ответила я, запечатывая конверт. Затем я достала контейнер и документы, вернула портрет и пепел феникса обратно в контейнер и пробежалась глазами по документам.              Там были переговоры с Визингомотом по решению ареста Пожирателей смерти в Азкабан без апелляции при их поимке. Также упоминались следующие нападения подражателей, которые должны были заманить настоящих приверженцев Волан-де-Морта. А ещё соглашение с Ильвермони.              Американская школа волшебства предлагает Британскому студентобмен на следующий семестр. Список студентов с обеих сторон не был объявлен, но установлено условие, что должен быть ответственный человек, контролирующий своих студентов.              — «Помнится, твой бывший, профессор с Ильвермони. Надеюсь, он не хочет рано лечь в гроб, приехав в Англию», — сказала я маме, читая последний документ.              — «У Стюарта есть семья», — возмутилась она.              — «Его не остановил факт существования твоей дочери, чтобы отправить целую коробку семечек лотоса. Тех самых семечек, с которой у вас началась полгодовая любовь-морковь», — ехидничала я, ревностно относясь к родителю. — «В каком интересном пруду он нашёл лотосы в Америке? Мог бы ограничиться старинными записями, которые мы могли бы вернуть.»              — «Не будь, букой», — строго произнесла она.              —« Сама предупреди Стивена, иначе отец убьёт его», — с усмешкой сказала я, откладывая документы в сторону. — «Я ведь из твоих воспоминаний помню, как его глаза горели, когда вы обменивались историями о своих "интимных жизнях" до встречи друг с другом.»              Перекинувшись ещё парой фраз с мамой, я собрала всё для посылки отцу, и как раз заметила задумчивый взгляд Джеймса Поттера. Он сидел в углу, смотря на свои руки, явно глубоко погружённый в мысли. Я вздохнула, догадываясь, о чём он думает, и подошла, слегка похлопав его по плечу.              — Мы можем сделать ещё один забег в кабинет Дамблдора, — предложила я, когда он поднял на меня глаза.       Джеймс покачал головой, опустив взгляд обратно на свои руки.              — Не стоит, — сказал он тихо. — Если определитель будет починен, то первым, кого Дамблдор захочет протестировать, буду я. Не хочу подводить всех из-за реликвии, потерянной очень давно.              Он на секунду замолчал, но затем на его лице появилась знакомая азартная улыбка.              — Но… — протянул он слово с ноткой игривости, его глаза загорелись. — Ловлю тебя на слове.              — Тогда почему задумался? — спросила я, прищурившись, чувствуя, что его мысли всё-таки не дают ему покоя.              Джеймс на секунду хмыкнул и посмотрел на меня искоса.              — Да так, — он потер затылок, словно пытаясь подобрать слова. — Просто думаю о том, что мы всё глубже в это погружаемся. Ты, артефакты, проклятия, древние рода… — он снова взглянул на свои руки, словно пытался найти в них ответы. — Когда мы только начали этот путь, всё казалось проще. А теперь... — Он замолчал, глядя куда-то вдаль.              — Запутанно, — закончила я за него, и Джеймс кивнул в ответ.              — Да. Эйнгил, как тебе удаётся не запутаться? — его голос звучал с ноткой отчаяния, и он смотрел на меня с вопросом, словно я могла дать ему ответ на всё. — Когда мы обманывали рыцарей, ты говорила ложь как правду. Ты живёшь двойной, нет, тройной жизнью... Ты не боишься потерять себя?              — Главное правило притворства — не вступать в частый контакт с теми, кого обманываешь, — начала я объяснять, видя, что Джеймсу нужен ответ, как будто это могло помочь ему и в его собственных мыслях. — Притворство длится максимум три месяца, после этого начинает проявляться истинное лицо. Но если я не часто с ними контактирую, я могу забыть, какая история у меня была с ними.              Я немного замялась, подбирая слова, чтобы выразить ту сложную систему, что у меня в голове.              — В моей голове столько историй, и для каждой из них есть альтернативные версии меня. Я записываю их, чтобы не смешать с реальными воспоминаниями. И перечитываю каждое утро, как актриса, что изучает свой сценарий, чтобы не забыть, что вымысел, а что настоящее. Всегда делюсь с Марлин, чтобы закрепить мировозрение.              — Можно задать вопрос? — спросил Джеймс, оглядываясь, чтобы проверить, вернулись ли парни с вылазки в Хогсмид. Я хотела было поддразнить его, но, увидев серьёзное выражение на его лице, передумала и кивнула, давая согласие.              — В твоих альтернативных версиях есть вариант, где ты и Сириус вместе?              От этого вопроса мне стало не по себе. Я отвела взгляд, не зная, как ответить. В голове тут же всплыли образы всех тех версий, которые я когда-либо представляла, и те, которые мама специально подсовывала мне, зная, как это меня смущает.              — Я тебя уважаю, Эйнгил, — серьёзно сказал Джеймс, интерпретируя моё молчание как отказ. — Но Сириус для меня как брат, и я не хочу видеть, как он страдает. Он… он проклят любить тебя, но сдерживает себя, чтобы не причинять тебе неудобств. Как только он узнал о своём проклятии, начал носить перчатки, чтобы магия не проходила через них. Ты, наверное, не знаешь, что его палочка больше не работает с ним нормально — она не чувствует хозяина. Ему пришлось изучать беспалочковую магию.              Я встрепенулась, ошеломлённая тем, насколько серьёзен был Джеймс. Но больше всего поразило то, что Сириус скрывал от меня.              — Ты должна была заметить, что он не высыпается, — добавил Джеймс, его голос был мягким, но в нём чувствовалась глубокая забота. — Ночами он изучает это, стараясь найти способ исправить положение.               Я попыталась вспомнить последние недели. Да, Сириус выглядел уставшим. Но я списывала это на создание фальшивой карты, а также планировнаием засады Дамблдора. Он был тем, кто предлагал больше идеи. Теперь всё обретало новый смысл.              — Он мне интересен, признаю, — начала я, пытаясь выбрать слова осторожно. — Меня привлекают люди, которые развиваются сами, без чужой помощи. Его защита впечатляет… Но…              — Но? — Джеймс насторожился, ожидая продолжения.              — Это не любовь, — произнесла я наконец, сама до конца понимая это лишь в моменте. — Это больше интеллектуальное влечение, восхищение его силой духа. Если я приму его чувства сейчас, это будет как жизнь из жалости, из сочувствия к нему, и постоянное сомнение в себе. Его проклятие для меня сейчас — это как обязательство, которое я не готова нести.              Джеймс нахмурился, пытаясь понять, как я собираюсь с этим справляться.              — Тогда как ты собираешься понять свои чувства? — спросил он настороженно.              Я глубоко вдохнула и, на секунду сомневаясь, озвучила своё решение. Джеймс и мама одновременно нахмурились, явно не одобряя мою идею. Они собирались возразить, но звуки приближающихся шагов парней заставили их замолчать.              — Обещай не говорить ему, — я тихо, но настойчиво попросила Джеймса, заметив, как в его глазах возникло внутреннее сопротивление. — Для его же блага. Даже если у меня ничего не выйдет, у него будет шанс осознанно принять решение, а не под влиянием временной симпатии.       Джеймс колебался, но видел, что я не собираюсь менять своё решение.              — Пожалуйста, — добавила я мягче, положив руку ему на плечо. Моё прошение прозвучало искренне, и, хоть я и понимала, что прошу его стать соучастником, это была забота о Сириусе.              Наш разговор прервался, когда дверь распахнулась, и Сириус, Ремус и Питер вошли, с воодушевлением демонстрируя свою добычу из Хогсмида. Мы с Джеймсом быстро сменили тему на что-то беззаботное.              — Что-то вы темните, — заметил Сириус, бросив свою покупку на стол. — У вас хитрые лица.              — Нешемирон проиграла мне пари и теперь должна шпионить за Лили всё лето, — мгновенно солгал Джеймс, поддерживая мою просьбу.              — Да ну, и чем же ты её обыграл? — усмехнулся Ремус, бросив на меня подозрительный взгляд.              Я отвела взгляд, будто стеснясь, поддерживала шутку Джеймса.              — Старая добрая магловская игра, — ухмыльнулся Джеймс. — Карты. Я обыграл её чисто.              — Карты? — переспросил Сириус, прищурившись. — Ты никогда не был мастером карточных игр. Что я упустил?              — Нешемирон просто не умеет играть, — Джеймс пожал плечами, а его озорная улыбка лишь подогревала атмосферу.              — Да? — протянул Сириус, оглядывая меня с подозрением. — Ну тогда, Неши, давай сыграем. Если выиграешь, можешь не шпионить за Лили. — Он даже не успел договорить, как получил подушкой от Джеймса. – а если проиграешь...              — Сохатый отбил у меня всякое желание играть в карты, так что нет, — отвергла я предложение не дослушав, и благодарно кивнув Джеймсу, сообщила, что семья Эванс будет навещать родственников в Париже.              Сириус нахмурился, когда я отвергла его предложение, но, кажется, не стал настаивать.              — Ладно, не сегодня, так не сегодня, — сказал он с лёгкой насмешкой, вытащив бутылку сливочного пива. Разлил его по стаканам и передал мне один из них. — Будешь под присмотром. Отвезу тебя до гостиной, если нужно — до спальни, и не спорь.              — Вряд ли напьюсь до беспамятства, но спасибо, — сказала я, беря все еще горящий напиток из его рук. Мой взгляд невольно задержался на его перчатках, больше чем положено.              — Что? В Париж? — воскликнул Джеймс, явно переигрывая, но привлекая внимание. — Надолго? — спросил он, стараясь скрыть истинный вопрос за фальшивым интересом. Однако его глаза говорили одно: "Палишься".              — Да, на несколько недель, — я пожала плечами, стараясь не выдавать себя. Джеймс громко вздохнул, изображая разочарование.              Сириус, заметив выражение Джеймса, не смог удержаться и усмехнулся:              — Ох, Сохатый, не переживай. У тебя ещё есть время её впечатлить.              — Впечатлить? — Джеймс, играя роль оскорбленного, шутливо поставил руки на бока. — Я и так каждый день впечатляю! Просто она этого не признаёт. — Он подмигнул мне, стараясь продолжить шутку и отвлечь внимание Сириуса от настоящих вопросов.              — Ага, конечно, — Сириус ухмыльнулся, снова налив сливочного пива и взяв стакан для себя. Он передал другу стакан, затем с лёгким сарказмом добавил: — Ну, знаешь, Париж — это романтика. Может, тебе пора паковать чемоданы, Сохатый?              Я хмыкнула и, подняв предложенный мне ранее стакан, сделала небольшой глоток. Вкус сливочного пива, тёплого и слегка сладковатого, обжёг горло, но приятно согрел изнутри.              Пока Джеймс отбивался от настырного Сириуса, остальные весело смеялись, радуясь даже малой победе. Вряд ли будет лишним праздновать что-то, когда мы уже зажгли фитиль. До взрыва осталась не так уж много времени, и все это понимали.              

***

             — Минус десять очков у обоих за прогулку после комендантского часа и двадцать за пьяный вид, — строго отчитался Лестрейндж, поймав нас с Блэком, когда мы пытались пробраться в подземелье.              — Лестрейндж, разве не пять очков за прогулку? — спросил его напарник из Когтеврана, который дежурил вместе с ним.              — Десять, когда один нарушает правила каждый день, а вторая, "примерная студентка", повторяет его действия, — ответил Рабастан, не сводя взгляда с рук Сириуса, который держал меня за плечи. — Я заберу свою. — Я почувствовала, как парень рядом со мной напрягся, услышав слова старосты. - А ты отвези мистера Блэка до его башни, чтобы он не сбежал по дороге.              Сириус напрягся, услышав это, и ответил с вызовом:              — Нет, я обещал довести её до гостиной. Как джентльмен, я должен держать своё слово.              — Выбери уже, кто ты, мародёр или джентльмен? — усмехнулся Лестрейндж.              — И то, и другое. Маглы называют таких, как я, джентльменами удачи. Хорошо сказано, не так ли?              — Видимо, удача тебя покинула, раз ты уже зарабатываешь отработку у Филча. Хотя нет, вы уже привыкли к Филчу. Лучше у профессора Стебля.              — О, я как раз хотел навестить её оранжерею, чтобы собрать букет для своей души, — с вызовом парировал Сириус.              Пока парни препирались, я заметила, что когтевранец тихо посмеивался, явно наслаждаясь представлением. Судя по его выражению лица, он уже радовался предстоящим слухам, которые разлетятся по школе. Осознав, насколько нелепо и бесполезно это становится, я решила положить конец болтовне.              — Хватит, — сказала я, сделав шаг вперёд и мягко отстранив Сириуса от себя. — До гостиной осталась всего ничего. Я сама справлюсь, а вы идите по своим делам.              Я бросила на напарника Лестрейнджа умолящий взгляд, надеясь, что он поддержит меня. Однако он поддержал меня слишком настойчиво.              — Она права, давай, Блэк, быстро её отведи, а мы здесь будем наблюдать, — подал голос Когтевранец, тянувшись к Слизеринцу. Шёпотом он давал советы Лестрейнджу. — Девушки любят, когда за них борются кулаками, а не оскорбительными словами. Ты опускаешься перед ней, дергая Блэка.              Он хотел что-то добавить, но его игривый тон начал меняться на тревогу и испуг, после чего он вовсе замолчал. Лестрейндж, стоящий рядом, только хмыкнул и перевёл взгляд на меня, и я инстинктивно почувствовала, что лучше не отправлять Сириуса и Рабастана вместе куда-либо.              — Бродяга, тебе лучше идти, — с притворной улыбкой сказала я ему. — Иначе профессор МакГоногалл завалит меня по трансфигурации, думая, что я специально задерживаю её студента.              — Хорошо, — кивнул Сириус, улыбнувшись. Вместо того чтобы уйти, он шагнул ко мне, прямо встретив мой взгляд. Его рука медленно потянулась к пряди моих волос, и он начал крутить её между пальцами, не сводя с меня глаз. — Но я же был хорош сегодня, правда? — его голос стал ниже, и он опустил взгляд на мои губы, затем снова вернулся к моим глазам.              Я остолбенела от его действий, не сразу поняв, что происходит. Моя магия подстегивала меня ответить на его «прямой» вопрос.              — Да, ты был великолепен, — вырвалось у меня, прежде чем мама в моей голове не без иронии указала на то, как это выглядит со стороны.              — «Вы сейчас похожи на влюблённую пару, которая только что провела первую ночь вместе», — её насмешка вызвала румянец на моих щеках, который стал ещё ярче под пронизывающим взглядом Сириуса.              — Я старался. Сладких снов. Пусть я тебе приснюсь, — с легкой ухмылкой он обнял меня на прощание на глазах у старост.              Я ответила на его объятие, на мгновение закрыв глаза. Всё, что я могла подумать в этот момент, было о том, как завтра ему совсем не понравится тренировка по ментальным дисциплинам, которую я собиралась ему устроить. Сириус лишь рассмеялся, отпуская меня.              — Потерпи, душенька моя. Послезавтра у меня матч, так что завтра капитан будет гонять нас целый день. Но после матча я весь твой, — сказал он с улыбкой, прежде чем направиться к выходу вместе со старостой Когтеврана.              Я не успела даже ответить, а мои мысли уже были в полном беспорядке. Все чувства, которые Блэк так ловко пробудил, мешались друг с другом, и я даже не знала, что сказать или как себя вести.              — Видно, он решил стать более настойчивым, зная о планах Дамблдора, — внезапно вмешался Рабастан, напомнив о своём присутствии. Его голос был холодным, а выражение лица — безразличным. — Пусть в следующий раз он разыгрывает этот спектакль на публике. Логан, конечно, не сплетник, но вряд ли весь Хогвартс останется в неведении о вашем «романе».              Я обернулась к нему, слегка удивлённая.              — Ты что, не поверил? — спросила я, прищурив глаза.              — Ты выглядишь растерянной, а не ухмыляешься, как обычно. Конечно, догадался, — он пожал плечами, смотря на меня с лёгким намёком на насмешку. — Если бы Сириус действительно тебя интересовал, ты бы сказала об этом раньше, чем что-то между вами произошло.              — Отличная дедукция, Шерлок, — подколола я его, сделав жест двумя пальцами от виска, словно отдавая честь.              — Куда уж мне до тебя, — усмехнулся Рабастан, жестом открывая мне путь в гостиную. — Только вот не пойму, в чём именно Блэк был таким "великолепным", что ты покраснела.              — Я не краснела, — возразила я, обгоняя его. — Он просто использовал тёмную психологию.              — Тёмную? — с интересом переспросил он, следуя за мной.              — Это когда применяешь методы психологии для личной выгоды.              — И какой метод он использовал на этот раз? — Рабастан прищурился, явно развлекаясь разговором.              — Метод треугольника. Способ создать романтическую связь между людьми.              — И это работает?              — Зависит от химии между ними. От врагов до любовников вряд ли выйдет, — я пожала плечами, понимая, что Рабастан не успокоится так легко.              — Понятно, но ты так и не ответила на мой вопрос, — он хитро улыбнулся, подводя меня обратно к теме.              Я вздохнула, вспоминая, какая отговорка была по плану.              — Мародёры отвлекали Дамблдора, используя образ Аскании. Блэк слегка знаком с её привычками, это сыграло нам на руку. Пока директор шастал по лесу, я обшаривала его кабинет.              — Что-то нашла? Покажешь?              — Нашла, но сейчас у меня их нет. Отправила по адресу, который дал профессор Бёрк. Он говорил, что перенаправит это лорду.              — А содержимое? Не поверю, что ты хотя бы одним глазком не посмотрела, — Рабастан явно ждал подробностей.              — Смотрела, конечно, — я усмехнулась, подходя к двери гостиной. — Но узнаешь всё на собрании. Последнее время у меня аллергия на повторение.              — Ты мне должна, — сказал он, едва я успела зайти в гостиную.              — Что? Когда это? — я остановилась и недоумённо посмотрела на него.              — Ты обещала быть моим щитом. Но из-за слухов о тебе и Сириусе ко мне снова пристают, считая третьим лишним в вашем "романе". А учитывая твой дальнейший план "чёрной вдовы", — на этом я закатила глаза, зная, что Рабастан ссылается на Лару, которая всегда придумывает странные названия для моих планов, — мне придётся отступить и не приглашать тебя на бал, чтобы слух о вас с Сириусом потвердился. И это меня, мягко говоря, не радует.              — И что ты хочешь взамен? — я приподняла бровь, понимая, что он что-то задумал.              — Согласись стать старостой в следующем году, — сказал он с лёгкой усмешкой.              — Нет, нет! — быстро запротестовала я. — Зачем мне лишний геморрой? Я должна стать "изгоем", и мне уж точно не хочется отвечать за первокурсников, которые должны меня презирать.              — Разве не ты говорила, что уделишь одинаковое время всем своим ухажёрам, пока не определишься? — Рабастан усмехнулся, напоминая о прошлом разговоре. — Ты даже письмо мне не отправила, когда я лежал в Мунго. Так что ты задолжала мне больше времени. Будем вместе патрулировать замок.              — И у меня будет скверный характер, и ты будешь его терпеть, — продолжила я за него, предвосхищая его слова. — И если у меня будут проблемы, свалю всё на тебя.              Рабастан рассмеялся, качая головой:              — Именно. В этом и заключается наше прекрасное развитие отношений, — его глаза хитро блестели, как будто он уже предвкушал наши будущие патрулирования по замку. — Ты создаёшь проблемы, я их решаю. И при этом никто не страдает. Кроме, разве что, меня.              — О да, как мило с твоей стороны, — саркастично заметила я, пытаясь не показать, что мысль о совместном патрулировании замка вызывала во мне не только раздражение. Это могло бы быть забавно... или невыносимо. — Так и быть, буду с тобой патрулировать, но учти: если я превращусь в ходячую бурю, ты сам напросился.              — Согласен, — он прищурился с той характерной для него лукавой улыбкой. — С тебя — скверный характер, с меня — бесконечное терпение. Что ещё может быть лучше?              Я фыркнула, и, обойдя его, направилась к своей комнате из гостиной.                     

***

             — «А почему Рабастан до сих пор не знает о твоей настоящей личности?» — спросила мама, когда я готовилась ко сну. — «Ты ведь вроде доверяешь ему.»              — «Эйнгил доверяет, но не Аскания,» — ответила я, поправляя подушку.              — «А разве есть разница? Оба имени — это ведь ты», — мама не отставала, её голос был спокойным, но проницательным.              —« Эйнгил — полукровка, связанная только с Шафиками», — начала я объяснять то, как меня видят другие. — «А Аскания — почти чистокровная, с куда большим авторитетом в глазах многих, даже если её никто не видел лично.»              —« И?» — Мама терпеливо ждала продолжения, явно не удовлетворённая моим объяснением.              —« Мне нравится получать внимание как обычная девочка от него,» — призналась я, немного смущаясь. — «Рабастан всегда казался мне расчётливым человеком. Если он узнает правду, боюсь, его отношение ко мне изменится. Ему будет важно не то, кто я, а кем меня считают другие. А сейчас я для него просто Эйнгил, и это делает наши отношения проще.»              Мама на мгновение замолчала, обдумывая мои слова.              — «Ты боишься, что он увидит в тебе не человека, а наследницу?» — тихо спросила она, и в её голосе прозвучало понимание.              — «Да», — кивнула я, устало вздохнув. — «С Асканией у него будут другие ожидания, другие требования... Мне хочется верить, что для Рабастана я просто Эйнгил, а не чья-то наследница. Если учесть он фанатеет от лорда Волан-де-Морта.»              — «Тогда он будет проигрывать моему крестнику, который принимает тебя такой, какая ты есть,» — заметила мама.              —« Это иллюзия его проклятия», — ответила я, нахмурив брови.              — «Аскания, да что ты заладила с проклятием? Даже если ты...»              Прежде чем мама успела закончить свою мысль, моя магия уловила разрушение охранных чар, выставленных вокруг дома бабушки Айрин, а также у родителей Марлин и доктора Уильяма. Меня охватило беспокойство и страх: я не понимала, почему все сразу дали отбой.              Мама старалась успокоить меня, уверяя, что ничего плохого не произошло. Даже если бы и произошло, Марволо должен был среагировать первым и защитить их, как и обещал.              Однако тревога не отпускала меня, и я не могла заснуть, не зная, что происходит с ними. Моё настроение разделяла Марлин. Эмоциональный браслет, связанный с ней, показывал сероватые оттенки. Она тоже должна была ощущать неполадки с охранными чарами.              Я старалась сосредоточиться на том, что может помочь успокоиться, но мысли всё равно метались. Словно тени, они кружили вокруг, не давая покоя.              Утром, во время завтрака, у меня не было аппетита, не говоря уже о том, чтобы хотя бы глотнуть воды. Северуса рядом не было — он отсыпался, а Регулус был занят с Бартимусом, готовясь к экзаменам.              — Неужели моё предложение так волнительно, что ты не спала всю ночь? — пытался развеселить меня Лестрейндж, садясь против меня за стол. Его тарелка наполнилась лёгкими сендвичами, а в правой руке он держал стакан тыквенного сока. Но не спешил завтракать — в левой у него был свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Однако всё его внимание было сосредоточено на мне.              — Нет, плохой сон приснился. Никак не могла избавиться, — соврала я, грея руки об кружке.              — Не пробовала зелья?              — Запасы закончились.              — В таком случае, сперва подкрепись. Я отдам из своих, — сказал он.              — Спасибо, — ответила я, решив не отказываться от предложения.              Договорившись на этом, мы завтракали, но я не могла нормально поесть, поэтому отвлекала себя чтением задней части газеты Рабастана. Прошло некоторое время, прежде чем он опустил газету и посмотрел на меня. Он выпрямился и поджал губы.              — Эйнгил, — начал он медленно, словно опасаясь испугать меня следующими словами. — Ты же живёшь в Мидлендсе, верно?              Его вопрос о моём месте проживания после прочтения газеты заставил меня вздрогнуть. Я могла только кивнуть.              — Надюсь беда обошлось стороной твоих знакомых, — произнёс Рабастан, показывая мне то, что он прочитал.              «Террор в Мидлендсе: Нападение Пожирателей Смерти снова шокирует местных жителей              В минувшие выходные Мидлендс стал эпицентром ужаса, когда группа Пожирателей Смерти совершила дерзкое нападение на мирный магловский городок. Свидетели сообщают о появлении чёрных мантий, окутанных таинственной аурой, которые атаковали без предупреждения, оставляя за собой разрушения и панические крики.               По данным источников в Министерстве Магии, это нападение связано с нарастающей активностью Пожирателей Смерти, которые стремятся установить контроль над магловским миром.              Несмотря на усилия авроров, прибывших на место происшествия, ситуация оказалась сложной — несколько жертв среди маглов, а также неподтвержденные сообщения о пропавших без вести. Позиция Министерства относительно этого нападения остаётся неясной, но высокопоставленные маги призывают граждан оставаться осторожными и сообщать о любых подозрительных действиях.              Это событие поднимает тревожные вопросы о безопасности магического сообщества и возможном возвращении тёмных сил в наш мир.»              Моя рука сжала газету настолько сильно, что та почти порвалась. Вид колдофото разрушенного дома, с иконами бабушки, лежащими на полу среди обломков, заставил меня захлебнуться эмоциями. В горле начало першить, дыхание стало рваным, как будто воздух вдруг стал гуще и я задыхалась. Я знала, что не должна показывать слабость, но на людях скрыть боль было было сложно. Я пыталась сдерживать свои чувства, но что я хотела в этот момент — видеть, как Дамблдор мучается. Моя мать пыталась удержать меня от обрушения в этот водоворот эмоций.              Рабастан что-то говорил, его голос доносился как через вату. Но вдруг на меня нахлынула чужая магия, вторгаясь в мои мысли, и передо мной вспыхнуло чужое воспоминание.              Я видела гостиную Гриффиндора — красно-золотой интерьер, смех и громкие обсуждения предстоящих игр. Вдруг Сириус Блэк, сидящий в кресле, резко дергается, когда домашний эльф Линки подбирается к нему, озабоченно шепча:              — Линки виновата. Простите, что отвлекаю вас, но дело срочное. — Линки выглядела встревоженной, даже больше, чем обычно.              — Что случилось? — Сириус с беспокойством взял у неё газету.              Я чувствовала, как его лицо мрачнело, когда он увидел статью о нападении в Мидлендсе. На колдофото он узнал дом, где я провела детство. Линки продолжала быстро и тихо:              — Линки должна была предупредить мисс Бальтазар, пока она не прочла новость. Линки не должна появляется перед мисс, пока другие рядом. Мистер Блэк, пожалуйста, помогите ей. Её магия становится нестабильной. Финни передал сообщение, что все её знакомые в порядке. Мистер Реддл и его соратники успели их эвакуировать.              — Где она? — Сириус напрягся.              — В Большом зале.              На этом воспоминание прервалось, и с ним пришло долгожданное облегчение. Я ощущала, как беспокойство, сковывающее меня, начало отступать, уступая место слабости. Слёзы, которые я сдерживала, хлынули потоком, и я не могла больше остановить себя. Всё тело дрожало, но внезапно я почувствовала тёплые объятия. Сириус был рядом. Он прижал меня к себе, пряча мою голову на своём плече. Я плакала, чувствуя, что больше не нужно держать это всё внутри.