Путь к истокам

      19.04.1975              — А без аконита никак? — спросила я Северуса, заходя в прохладный коридор замка после очередного сложного урока тровологии. — Оборотням же он категорически противопоказан.              Северус тяжело вздохнул, будто специально смакуя каждое мгновение перед своим ответом, и бросил на меня задумчивый, слегка прищуренный взгляд. Сдержанно, но как всегда обстоятельно, он начал объяснять:              — Аконит, конечно, опасен, но это важный элемент. Я использую мизерное, практически ничтожное количество, чтобы на краткий миг подавить обоняние оборотня, — медленно проговорил он, словно размышляя вслух. — Это даёт другим компонентам шанс затормозить его регенерацию. Но, даже если я создам это зелье, нет никаких гарантий, что оно сработает. Мне нужен оборотень для экспериментов. Но, увы, его нет.              Его слова, хоть и были предельно логичными, вызвали у меня легкое раздражение. Я почувствовала, что мы словно ходим по кругу.              — Но всё же? — настойчиво переспросила я, не давая ему окончательно уйти от темы. Я чувствовала, что должна быть альтернатива.              Северус остановился, поджал губы и посмотрел на меня пронзительно, прямо в глаза. В его взгляде читался тонкий намёк на разочарование, но и скрытая заинтересованность.              — Коллин, либо ты, наконец, объяснишь, зачем тебе это отвар, либо прекрати. Ты предлагаешь работать с неизученными областями зельеварения и магии тёмных существ. Я соглашаюсь лишь потому, что проект может принести огромную выгоду, особенно на фоне будущего законопроекта.              — Я же финансирую тебя, чтобы разработка зелья пошла как по маслу, — попыталась я оправдаться, пряча истинные мотивы.              План Римуса по использованию кровавого хмеля дошёл до Министерства через наши связи в Рыцарях. Теперь магическая Британия начала активно закупать этот редкий сорт хмеля, чтобы ловить оборотней. Я не могла допустить, чтобы Лунатик попал в собственную ловушку из-за своей же идеи. Пока Римус не овладеет полным контролем над своим внутренним зверем и не утвердится законопроект о равноправии оборотней, ему слишком опасно выдать себя.              Кроме того, слухи, распущенные Марлин, приписывали Адриану всевозможные мерзости. Паркинсона стали называть «извращенцем», ссылаясь на его визиты в венерологическое отделение. Паркинсон теперь злобно смотрит на Люпина, словно тот виноват во всех бедах мира. Если мои догадки верны, то когтевранец, у которого есть змеиная хитрость в жилах, найдёт способ ударить побольнее, и ударит в самое уязвимое место. В то время как Римус пытается защитить свои идеи о праве на жизнь для оборотней, Адриан использует их против него.              Для благополучия Люпина я попросила Принца разработать зелье, которое ослабит волка во время полнолуния, а также подавит их обострённое обоняние на кровавый хмель.              — Ты не обеднеешь, — лениво насмехался Северус. — Ты сама говорила, что состояние Бальтазаров хватит тебе на три столетия беззаботной жизни.              — А я хочу, чтобы его хватило на тысячу лет! — парировала я с кривоватой улыбкой, не стесняясь своего цинизма.              — Что, планируешь в следующей жизни снова стать Бальтазар и спустить все деньги на безумные идеи? — он презрительно фыркнул, явно не одобряя мой подход.              Я уже собиралась остроумно ответить, когда до моих ушей донеслись громкие слова из-за поворота в коридоре:              — Я слышал, что из слизеринцев выходят тёмные маги. Оказывается, это правда. Их отца поймали на одном из рейдов, — раздавался ехидный голос.              — Кто знает, возможно, и они пойдут по его стопам, — поддакнул второй голос.              — Точных данных нет, но говорят, что Кэрроу уничтожил целые семьи.              Услышав это, я тут же насторожилась. Не раздумывая, схватила Северуса за руку и повела его за собой к источнику голосов. Мы подошли ближе и увидели, как группа младшекурсников из разных факультетов окружила Амикуса и Алекто Кэрроу.       Лорд Кэрроу был несправедливо обвинён в нападениях, устроенных подражателями Пожирателей смерти, и всё ещё томился в Азкабане, ожидая освобождения. За это время слухи разрослись, и теперь каждый ученик считал своим долгом унизить детей Кэрроу.              Амикус Кэрроу стоял перед сестрой, мрачно оглядывая толпу учеников. Его кулаки были сжаты, но лицо сохраняло каменное спокойствие. В глазах сверкала злость, но голос звучал холодно, сдержанно и опасно.              — Говорите что хотите, — начал он тихо, но угрожающе. — Наш отец не виновен. Когда его освободят, вы будете ползать перед ним на коленях, как жалкие черви.              Первокурсники замерли. Они явно не ожидали такой реакции. Один из них попытался возразить, но Амикус шагнул вперёд, сократив дистанцию до особенно громкого гриффиндорца.              — Ты думаешь, всё так просто? — продолжил он, устремив взгляд прямо на мальчика. — Думаешь, легко рассуждать о том, чего ты не понимаешь? Подойди ближе и повтори свои слова. Только один раз. Больше ты этого не сделаешь.              Некоторые ученики начали пятиться назад. Алекто, стоявшая за братом, сжала губы, её взгляд был таким же холодным и презрительным.              — Мы знаем, кто мы такие, — наконец заговорила она. — А вот вы? Своими действиями портите всё, к чему прикасаетесь, разрушая вековые традиции.              Амикус бросил на неё короткий взгляд и снова повернулся к толпе:              — Прочь с дороги, ничтожества.              — Ха! Посмотрите на них! — громко усмехнулся один из гриффиндорцев, указывая на Амикуса и Алекто пальцем. — Давайте преподадим им урок, чтобы они больше не смели продолжать дело своего отца.              Некоторые пуффендуйцы и когтевранцы, обычно миролюбивые, поддержали его.              — Мы ведь только что выучили несколько полезных заклинаний на уроке у профессора Бёрка, — подхватил другой голос.              Они подняли палочки, готовясь к атаке, но прежде чем кто-то успел произнести заклинание, я вмешалась, обезоружив их всех.              — Серьёзно? Вы чувствуете себя героями, нападая толпой на двух человек? — произнесла я спокойно, глядя сначала на их палочки, а затем на лица.              Безоружные, они начали терять уверенность. Увидев меня и Северуса, некоторые замялись, не зная, что делать. Амикус и Алекто, хоть и почувствовали облегчение, не позволили себе спрятаться за моей спиной. Я встала между ними и нападавшими, бросив холодный взгляд на тех, кто только что хотел "преподать урок".              — С каждого факультета снимаю по 20 очков за попытку насилия и распространение ложных слухов, — твёрдо заявила я.              — Ложь? А что здесь ложного? Они пропагандируют чистоту крови! Отец этих ребят хочет уничтожить тех, кого считает недостойными! — возразил один из толпы.              — Почему директор вообще даёт таким мерзавцам столько власти? — подхватил другой.              — Постой, — вмешался когтевранец, наконец заметив, что у меня нет значка старосты. — Ты ведь не староста и не можешь снимать очки!              — У меня есть язык и связи с каждой старостой и деканом, гений, — ответила я с холодной улыбкой. — Если вы так уверены в своей правоте, можем организовать дуэль, но за потерянные очки придётся отвечать перед вашими деканами.              В этот момент в коридоре появилась Минерва Макгонагалл. Её строгий взгляд прошёлся по мне, Амикусу, Алекто и студентам других факультетов. Она остановилась, подняв голову, и её голос прозвучал сдержанно, но твёрдо:              — Что здесь происходит?              Гриффиндорцы оживились, почувствовав поддержку своего декана. Один из них, тот, кто говорил громче всех, шагнул вперёд:              — Профессор, они назвали нас червями и обезоружили!              — Как иронично: вор кричит "держи вора", — тихо усмехнулся Северус, стоя рядом со мной.              — Это совершенно недопустимо, — строго проговорила Макгонагалл. — В Хогвартсе нет места для угроз и насилия. Я не потерплю...              — Они первые подняли палочки! — перебил Амикус, его взгляд не отрывался от Макгонагалл. — Почему вы всегда защищаете их, а не нас? Даже не спросили нашу версию событий. Или для вас существуют "правильные" и "неправильные" студенты?              — Вот именно, профессор, — вмешалась я, почувствовав, как Северус легонько ткнул меня в бок, и перестал услышав щелкание моих пальцов. Мать занявщий главенство в моем теле продолжила: — Дружелюбие — залог мира, но если мы будем потворствовать ненависти, ничего, кроме распрей, не выйдет.              Макгонагалл повернулась ко мне, её взгляд был острым и напряжённым. Но когда я заговорила, голос матери пробился сквозь мои слова, спокойный и ледяной:              — Профессор Макгонагалл, — сказала она медленно, разделяя каждое слово. — Давняя рана, которую вы не залечили в юности, порождает распри среди студентов. Ваше поведение как декана только усиливает напряжение между факультетами.              Её слова повергли всех в замешательство, включая саму Макгонагалл. Она покраснела, словно цвет своего факультета.              — Я бы так не сказала, мисс Коллин, — сдержанно ответила она. — Каждый защищается, как может. И если кто-то не следит за своим языком, то может его лишиться.              — Вы подтверждаете, что Гриффиндор решает всё насилием? — моя мать продолжила говорить через меня. — Как прискорбно, что такие взгляды прививаются будущим львам. Неудивительно, что они не дадут шанса тем, кого считают врагами. Пусть они не просят милости, когда так называемые "отпрыски тёмных магов" придут за ними. Ведь они не дали им шанса исправиться или доказать свою невиновность.              — Минус 50 очков со Слизерина за оскорбление преподавателя и распространение слухов, — Макгонагалл с трудом сдерживала себя.              — Не забудьте отнять очки у своих студентов за их поступки, — не унималась моя мать, разжигая ещё большее недовольство у бывшей подруги.              — Ты, — она указала на меня. Она не могла позволить себе на глазах у всех оскорбить нас и объяснять наше мировоззрение. — Отправляйся к директору. Немедленно.              Сказав это, она повела своих львят к башне Гриффиндора. Остальные ученики, не зная, как реагировать, постепенно начали расходиться.              — Лучше бы ты молчала. Нет, лучше бы вообще не появлялась! Мы бы сами справились, — пробурчал второкурсник вместо благодарности. Его сестра-близнец, напротив, улыбнулась мне благодарно. Я могла бы последовать его совету, но у меня были свои планы, и делиться ими не собиралась.              — Ага, теперь марш отсюда. И в следующий раз... постарайтесь сделать так, чтобы они обходили вас стороной. Насилием только больше привлечёте их внимание. Лучший способ приструнить хама — это пристыдить его. Начните собирать компромат, — посоветовала я, вновь взяв слово под свой контроль.              Младшекурсники переглянулись, явно не зная, стоит ли принимать мой совет. Но, в конце концов, они ушли, оставив меня наедине с недовольным другом. Я же, не обращая внимания на его кислую мину, продолжала проверять содержимое своей сумки.              — Мародёры... они, должно быть, повредили тебе голову. Иначе не понимаю твоего мазохизма — намеренно оказаться в кабинете директора, — холодно заметил лорд Принц, когда я направлялась в сторону кабинета Дамблдора.              — О, мой уважаемый друг, уверяю тебя, с моим психическим состоянием всё в порядке. Но не мог бы ты оказать мне одну услугу? Освободи сегодня двух своих "подопечных", чтобы эта скромная девушка наконец смогла избавиться от одного неприятного артефакта.              — У меня мурашки по коже от твоего вежливого тона, — вздрогнул Северус, когда я посмотрела на него. — И просил, не использовать его на мне.              — А я ставить мои решения под сомнение.              — Что передать этим обезьянам с поздней стадией эволюции? — он сменил тему, заметив, что я проверяю время.              — Пусть они будут готовы к плану "М".              — "М"? От "Мародёров"? Святой Мерлин, а ведь сегодня был такой хороший день… — сказал он с сарказмом, разворачиваясь ко мне спиной.              Я лишь покачала головой, улыбаясь, глядя на его профиль. Не могла перестать думать о том, что увидела сегодня на уроке травологии, совместном с когтевранцами. Его неловкие улыбки и реакции на «интересные» истории одной белокурой девушки поразили меня.              С этой девушкой я знакома — Пандора Эльдвин. Она святая простота. Пандора не знает, что такое обида, всегда улыбается и, кажется, довольна жизнью. Видя её, мне каждый раз хотелось встряхнуть её, чтобы она, наконец, показала зубки. Но каким-то образом Пандора умеет нейтрализовать весь негатив вокруг себя.              Если взять Северуса и Пандору по отдельности, они полные противоположности друг другу. Невозможно даже представить их вместе. Однако в реальности этот упрямый баран становится заметно мягче в присутствии когтевранки.              Теперь оставалось лишь заставить Принца лично признать свою симпатию к ней перед девушками, и я получу свои галлеоны. Размышляя о том, как вытащить Северуса на чистую воду, я не заметила, как быстро добралась до каменных грифонов, ведущих к кабинету директора.              — Лимонные дольки, — никакой реакции. — …ммм, Лимонный тарт, Лимонные макароны, Лимонные меренги.              Я перечисляла все возможные лимонные сладости, и грифон сдвинулся только при упоминании леденцов. Мда, любитель лимонов. Как легко же попасть в твоё убежище. Но не стоит забывать, что бесплатный сыр только в мышеловке.              Как только я поднялась, меня встретил знакомый аромат лимонов, который всегда витал в кабинете Дамблдора. Лимон сам по себе стимулирует выведение токсинов, а если они выращены в магической местности, то очищают магические силы от негативной энергии. Об этом я узнала недавно и недоумевала, почему Дамблдор не берет мои мелкие токсины, которые я оставляю каждый раз, когда прихожу.              Дамблдор сидел, дослушивая обвинения серебристой кошки-патронуса. Профессор Макгоногалл с великой радостью ругала меня за моё поведение и настаивала на том, чтобы я была наказана соответственно.              Дамблдор поджал губы, постукивая своей палочкой по столу, глядя на меня. Его глаза оставались спокойными, но при этом что-то неуловимое выдавало напряжение.              — Коллин, — начал он, его голос звучал отстранённо, но в то же время мягко. — Ты понимаешь, в чём заключается твоя работа?              — Понимаю, директор, — ответила я, игнорируя формальности и не утруждая себя приветствием. — Получать сведения из Слизерина и одновременно провоцировать межфакультетские конфликты, чтобы Блэк перешёл на вашу сторону, — задачи несовместимые. Я не резиновая. Найдите второго стукача. Меня и так уже подозревают из-за частых визитов к вам.              — Поэтому ты публично нагрубила декану Гриффиндора? — спросил он, прищурившись и откинувшись на спинку стула.              — Был вариант бросить в неё мятные шарики и опозорить перед всеми, но я решила воздержаться. Да и я не Мародёр, чтобы хулиганить, — я опустила взгляд, когда он слегка посмеялся над этой идеей. — Ах да, к чему я пришла. Как вы и просили, вот карта Хогвартса, созданная Мародёрами с помощью гомункуловских чар, — сказала я, протягивая карту Дамблдору.              — Чары умножения? — подозрительно осмотрел директор карту в своих руках.              — Обижаете, директор, — театрально прижала я руки к сердцу. — Это оригинал, созданный вручную.              — И они просто так её отдали? — он недоверчиво взглянул на меня. — Или, может, Блэк наконец-то готов исполнить все твои желания?              — То что он гонет от меня Локонса, не означает его безмерном любви, — пожала я плечами, глубоко вдохнула и посмотрела ему в глаза.              — Тогда как ты получила карту?              — Я обратилась к самому робкому из четвёрки. Достаточно было пары слов наедине, и Петтигрю всё организовал. Он даже создал вторую карту для меня,- показала я своё, будто хвастваясь. - Советую завербовать и его. Обещайте ему славу и богатство, как вы любите, и он выдаст вам все тайные ходы своих друзей.              Как же хорошо, что у рыцарей есть собственная информационная сеть. Благодаря ей мы узнали, что по мнению большинства Питер не соответствует своим друзьям. Видя это, сам Хвост предложил свою кандидатуру на роль двойного агента. Поэтому я лично поднатаскала его в ментальной магии.              Дамблдор ничего не сказал, но его взгляд слегка изменился, когда он перевёл его на карту. Он внимательно изучал пергамент, проверяя наложенные на него чары на подлинность. Первым делом его внимание привлекло изображение его собственного кабинета. Недовольно поджав губы, он опустил руку, в которой держал палочку, направленную на меня.              Старый маразматик. Он и правда думал, что я, Аскания, притащу ему настоящую гомункуловскую карту с собственным именем и так глупо подставлюсь? Мечтать не вредно.              Пока Дамблдор продолжал исследовать карту, я втайне улыбалась. Специально для него мы подготовили эту жалкую подделку. За месяц парни с мамой Адарой усердно работали над чарами и добились успеха. Вместо «Аскания» на карте теперь отображается «Эйнгил Коллин».              Они также использовали руны, скрытые от глаз и магии директора. Эти руны создают фантомные ходы для рыцарей и моих друзей, когда мы скрываемся в своих тайных комнатах. Кроме того, на карте есть сигнальные руны, которые уведомляют нас, мародёров, когда директор берёт карту в руки.              Сигнал передаётся на браслеты, похожие на эмоциональные браслеты, распространённые мною в школе. Сигнальный браслет окрашивается в градиентные цвета. Кроме того, браслет может изменять местоположение своего носителя на карте директора. Плюс ко всему этому, в настоящей карте наши имена будут светиться, если кто-то из нас окажется в опасности в замке. Это мера предосторожности.              — Кого вы ищете? — спросила я, наклоняясь, чтобы лучше рассмотреть карту директора.              — Чертову девчонку. Чего стоишь? Подойди и ищи Асканию, — недовольно приказал Дамблдор, подзывая меня к себе.              — А у него ничего не треснет, если он вежливо попросит? — прокомментировала мама в моём сознании.              — Ну что ты, он старик, у него привилегия, — ответила я мысленно.              — У меня вопрос, директор, — сказала я, прежде чем подойти к помощи. Не дождавшись его ответа, я продолжила. — Аскания точно наследница Слизерина, и она может прогнать любого? Я это для предосторожности. Не хотелось бы вылететь из факультета из-за гнева наследницы. У меня большие амбиции, и начинать всё с начала не хочу.              — Откуда ты знаешь, кто она? — удивлённо и осторожно спросил он.              — От вас, от кого ещё? Слизеринцы не знают наследие Аскании Бальтазар, иначе искали бы её усерднее, — пожала я плечами, прямо смотря ему глаза. Директор проник в моё сознание, попав точно в те воспоминания, которые я подготовила для него.              — Хмм...              — Вы сами намекали, сказав, какими способами пытаетесь найти Асканию. Змей, указатель наследников, — и на миг взгляд Дамблдора метнулся в левую часть его кабинета. — Я умею плюсовать вещи, и вот результат. Так вернёмся к вопросу.              — Я уничтожу трусливого змеище до того, как она снова появится на свет, так что не отвлекайся, делай, что тебе велено, — вернул он внимание к поиску на карте.              — Ладно, — медленно потянула я слова, опуская взгляд.              — «В конце концов, пусть его Нагайна сожрёт», — предложила мама, добавляя пункты к отомщению.              — «Она с удовольствием выпустит свой яд, но в свой желудок его не допустит», — слегка улыбнулась я, представляя эту сцену.              Мы с директором ещё несколько минут искали моё имя, но не нашли. За это время Дамблдор ругал мародёров и меня за то, что мы не предусмотрели чары поиска. Поздно что-либо менять в карте в его руках. Он пытался, но как и ожидался карта чуть не деактивировался. А причина в её дешевом материале, больше рун и чар не выдерживает.              С каждой минутой директор становился мрачнее, так что подсчитав время , я незаметно погладила браслет на своём запястье.              — Вот она, — показала я пальцем на карту. — Она рядом с загоном.              Директор сразу направился к окнам, открывающим всю местность школы. Он использовал чары увеличения зрения, чтобы осмотреть дальность.              — Её там нет, — заявил он.              — Но на карте она есть, — сказала я, не отходя от карты. — Может, она использует дезлюмирующие чары? — предположила я. — Давайте я спущусь, узнаю.              — Пока ты дойдёшь, она исчезнет, — покачал он головой и повернулся к своему фамильяру, который всё это время мирно сидел на своём месте. — Фоукс.              Феникс, отзываясь на призыв, расправил свои крылья и подлетел к Дамблдору. Директор поднял руку и ухватился за длинный золотой хвост феникса. Они вспыхнули ярким пламенем, что ослепило мои глаза. Когда я открыла их снова, в кабинете кроме меня никого не было.              Жар феникса всё ещё ласкал мою кожу, что подтверждало случившееся. Я никак не ожидала такой способности фамильяра. Телепортация, ничем не уступающая моим меткам, даже лучше.              Невольно посмотрела на место, где раньше стоял Фоукс. Там осталась горстка пепла — символ его недавнего возрождения.              — Род Дамблдоров не входит в Священные 28, однако у них есть герб, на котором изображён феникс, — вспомнила я слова отца во время зимних каникул. — Есть поверье, что в минуту сомнения и отчаяния к любому из семьи Дамблдоров является феникс.              — Да ну, — крайне скептически отнеслась я тогда. — За какое страдание наш директор заслужил жар-птицу?              — Зачем страдать, если в поле зрения уже есть лакомый кусочек? Альбусу нужно было просто устранить текущего владельца.              — И владелец этот...              — Аврелиус Дамблдор, — видя моё недоумение, папа продолжил. — Сын Аберфорта Дамблдора, младшего брата Альбуса. Он был обскуром, который прожил дольше, чем обычно это бывает.              — Обскур? Разве это не паразитический сгусток тёмной энергии, своего рода астральная опухоль? На первом курсе всех маглорождённых первокурсников проверяли на них. Насколько мне известно, обскур живёт максимум 10 лет. Так до скольких лет дожил Аврелиус?              — До 30. По словам Нагайны, его магический потенциал был выше, чем у большинства волшебников. Именно поэтому его приметил Гриндевальд. Жаль, что он не смог использовать его в полной мере и упустил возможность.              — Это было, когда Нагайна ещё не превратилась в змею? — уточнила я, на что отец кивнул. — То есть Нагайна была подругой Аврелиуса?              — Романтики у них не было, если ты об этом, — остудил меня отец. — Они поддерживали друг друга, как брат и сестра.              — Понятно, — задумчиво кивнула я. — Но раз Нагайна на твоей стороне, а не на стороне директора, значит, Альбус что-то сделал с племянником?              — В последние годы своей жизни Аврелиус держался на слезах феникса. Однажды, перед очередной порцией, феникс ушёл в нирвану, и Аврелиусу оставалось только ждать. Но он не знал, что Альбус подсыпал что-то в пепел возрождённого феникса, что заставило птицу задержаться слишком долго. В результате его хозяин отделился от бренного тела. Фэникс вместо того чтобы улететь в своё цартсво, верно служит Альбусу. Нагайна всё это видела, но была пленницей своего змеиного тела, и тогда от неё все отстранились.              — Когда и где ты встретил Нагайну?              — В моём последнем году обучения. Нагайна, в память о друге, охраняла паб его отца и ждала момента, чтобы отомстить убийце.              — То есть ты давно знал об этом? Но почему нет этих сведений в рыцарской библиотеке?              — Нельзя давать излишне любопытным лишние знания. Они могут испортить весь план.              — Ты же сам забыл этот план, когда разорвал свою душу, — колко ответила я ему.              — Аскания, безусловно, интересная история, — недовольный голос матери вернул меня в реальность. Моё тело всё ещё рассматривало левую часть кабинета директора.              — Но вынь голову из воспоминаний и помоги, — её раздражение было очевидно. — К счастью, парни отвлекают Дамблдора. Но с такой телепортацией, он будет здесь скоро. Нужно поторопиться.              Пока я предавалась воспоминаниям, мама уже успела открыть место хранения артефакта. Однако золотистый заслон не подпускал никого, обжигая любого, кто пытался проникнуть. Мама мгновенно отдёрнула руку, ощутив жар.              — Что это за защита? Она не похожа на обычные чары, — пробормотала я, нахмурившись.              — Это защита, сотворённая с магией фамильяра, дитя, — насмешливо пояснила мама. —Дамблдор даже сломанный артефакт оставил под надёжной охраной. Даже если мы пробьём заслон, создать новый не получится.              Разочарованно вздохнув, я начала ходить по кабинету, обдумывая наши возможности. Внезапно в моей памяти всплыла одна важная деталь.              — А что, если мы сделаем маленький разрез? — предложила я, сжав свою палочку.              — Он точно это заметит, — сомневалась мама.              — Не заметит, если мы восстановим часть энергии, — уверенно ответила я.              — Каким образом?              — Моя палочка... В её сердцевине перо феникса. Если направить магию через неё, можно изменить природу барьера.              — В таком случае, направь свою магию через палочку и сосредоточься на разрезе.              Я глубоко вздохнула и, крепко сжав палочку, начала направлять магию. Энергия сердцевины усилилась, и из кончика палочки вырвался золотисто-красный луч. Когда он коснулся заслона, его часть начала мягко дрожать, постепенно рассеиваясь, оставляя узкий проход для извлечения артефакта.              — Получилось, — с довольной улыбкой выдохнула я.              Я вынула шарообразный артефакт белого цвета. Мы с мамой обе внимательно осматривали его со всех сторон, но на первый взгляд он не казался чем-то особенным. Мама, используя моё тело, осторожно сжала шар и выпустила в него магию обнаружения. Артефакт начал светиться рунами, которые постепенно проступали на его поверхности.              Мама, не комментируя ничего вслух, внимательно осмотрела каждую руну. Затем, не теряя времени, она полезла в мою сумку и достала набор артефактора, который я забрала из поместья Бальтазар. Извлекая специальные чернила и перо, мама начала корректировать рунные символы. Её движения были уверенными и точными, как будто она знала этот артефакт наизусть.              Она быстро добавляла новые символы и исправляла уже существующие руны, постепенно меняя их смысл и силу. Я наблюдала за процессом, стараясь запомнить каждое действие.              Когда мама закончила работу, шар начал светиться зеленым светом и плавно раскрываться, как бутон весной. В самом центре этого "цветка" плавали четыре небольших объекта, парящих в воздухе. Мама попыталась взять все сразу, но это оказалось невозможным — только один из них отзывался на мою магию и оказался у меня в руках. В тот же момент шар перестал светиться, как будто потерял часть своей силы, лишившись одного элемента.              Я с трудом разглядывала объект в своих руках — он был слишком мал и словно окутан чарами уменьшения. Мама быстро среагировала и достала специальный контейнер из набора артефактора. Она аккуратно разместила объект в контейнере, закрыв его так, чтобы никакой магический отклик не мог быть зафиксирован извне.              — Мы должны быть осторожны. Даже малейшая утечка магии может нас выдать, — сказала мама, запечатывая контейнер.              Мама тщательно осмотрела всё в артефакте, ещё раз проверяя каждый милиметр на наличие следов, указывающих на мою родословную. Не найдя больше ничего, мы решили, что та вещица, которую мы спрятали, была единственной важной находкой. Тогда мама приступила к разрушению артефакта, возвращая его в исходное состояние — сломанный белый шар.              Она добавила дополнительные слои защиты и сложные руны, чтобы затруднить починку. Даже если Дамблдор обратится к лучшему мастеру артефактов, тот не сможет понять, что внутри. Мама предусмотрела всё: артефакт больше не распознает наследника Слизерина, а любой мастер, взявшийся за его восстановление, будет обвинён в провале.              — Это должно выиграть нам время, — сказала мама, запечатывая последние руны. — Никто не догадается, что произошло на самом деле.              Мы вернули шар на его место, и прежде чем закрыть заслон, я заметила рядом с артефактом несколько документов. Быстро направив на них чары умножения, я создала копии и забрала их себе. Восстановив защиту и убедившись, что кабинет выглядел точно так же, как до нашего прихода, я огляделась.              Мой взгляд упал на карту Хогвартса — Дамблдор был далеко, в окрайне Запретного леса. Похоже, парни неплохо справились с его отвлечением. Осознав, что у нас есть ещё немного времени, я подошла к тому месту, где недавно сидел Фоукс, и аккуратно собрала немного его пепла.              Затем, быстро двинувшись к столу директора, я взглянула на карту, чтобы убедиться, что всё на месте. Прошло около пяти минут, и помещение окутал ярким светом. Появился Дамблдор вместе с Фоуксом, выглядел он до смеха нелепо — с грязными, влажными одеяниями и источая запах болот. Похоже, поход в лес оказался для него неудачным.              Я закрыла нос от неприятного запаха, исходящего от директора, и выдавила наигранное волнение. Мой акт усугубил его гнев, делая его ещё более раздражённым. Я видела, как его взгляд становился всё более зловещим, как будто он вот-вот взорвётся от ярости.              — Эээ, Директор, что...              — Замолчи! — крикнул он, не в силах контролировать свой гнев.              Я наблюдала, как Дамблдор, вырывая карту из моих рук, оглядывался по всем ее сторонам, с гневным лицом. Я старалась сохранять невозмутимость, хотя внутри меня копились смешки. Секунды тянулись мучительно медленно.              — Где она?              Я попыталась объяснить, но молвить что-либо не могла. Я помотала головой и старалась объяснить жестами. Видимо, в своём гневе он наложил заклятие молчания бездумно. Он, наконец, осознав свою ошибку, снял чары.              — Сейчас её там нет. А до этого вы были близки к Аскании, практически лицом к лицу. Но она ушла вглубь Запретного леса и исчезла,- отрапортовала я на один вздох. — Эээ… ммм…              — Что? — недовольно спросил он, услышав моё затруднённое мямление.              — У вас… ээ… у вас за спиной написаны слова, — я указала на его спину.              Дамблдор, нашупал свою спину, но ничего бумажное не нашёл. — Где?              — Прямо на вашей мантии, сэр, — я старалась не усмехаться, пока он быстро снял свою лиловую накидку и осмотрел её. На ткани было написано:              "Старый лгун и неудачник! Готовся, все твои старания уйдут ко дну, я об этом позабочусь. Твоя магия не спасёт тебя от правды. Я лишу тебя всего, что ты отнял у каждого.От А.А.Б."       Когда я увидела эту записку, переданную мне на карте, Дамблдор побледнел. Его маска хладнокровия дала трещину, а в глазах сверкнул гнев. С трудом сдерживаясь, он бросил на меня тяжёлый взгляд и сказал:       — Уйди, Коллин.       — А как насчёт ещё одного шпиона? — не отступала я, пытаясь выведать информацию. — У меня не хватает времени на всех...       — Эйвери, — коротко бросил он, его голос был отрывист. — Младший. Он поклялся в верности, чтобы спасти своего отца от Волан-де-Морта.       Слова директора сопровождались грохотом — он начал метать с письменного стола различные предметы. Не желая испытать на себе последствия его вспышки, я кивнула и, не теряя времени, поспешно покинула кабинет.       Как только я оказалась за пределами кабинета, я направилась вниз по каменным лестницам, пока не оказалась в основном зале Хогвартса. Студенты расходились по своим факультетским башням и комнатам для вечернего отдыха. Никто не обращал на меня внимания, поглощённый своими делами.       Перед выходом из замка я на всякий случай поправила браслет, чтобы следы «Эйнгил Коллин» на карте директора вернулись в подземелье.              Используя невидимые чары, я покинула замок и направилась к туннелю, ведущему к локации, где обитали хищные существа. В состоянии совы, я быстро добралась до места. Люк был открыт, видимо, парни ожидали меня.              Я сразу же направилась в комнату мародёров. Превратившись обратно в человеческий облик на воздухе, я упала прямо на пуфик.              — Ух, — выдохнула я, восторженно улыбаясь. — Не знаю, что вы сделали, но вы превзошли себя. Молодцы, ребята.              — Ну что ты, — сказал Сириус, передавая мне термос с горячим напитком. Пар, исходящий от него, приятно согревал тело в ещё прохладном апреле. — Простые трюки.              — Не скромничайте. Выкладывайте, что вы натворили в Запретном лесу. Я видела Дамблдора, и он... ну, не самым лучшим состояние.              Парни переглянулись, видимо, пытаясь определить, кто продолжит говорить. Наконец, Джеймс наклонился вперёд, заговорщицки улыбаясь.              — Мы думали, у нас есть достаточно времени, когда Снейп отпустил нас. Но Дамблдор появился так неожиданно, что мы подумали, что ты его раньше времени отправила. Пришлось на ходу придумывать новые способы задержать его на час. Сначала, как и планировалось, мы использовали обманные чары, чтобы создать иллюзию.              Следующим заговорил Сириус:              — Ты же сказала нам, что придумала басню про свою внешность, взятую от магловской девушки, — напомнил он про Карен. Неудивительно, тогда незнающий ничего Блэк, на миг воспринял её как «Асканию». — Мы создали её образ, чтобы отвлечь Дамблдора и увести его подальше, вглубь леса, где нет посторонних глаз.              — Затем, — цокнув, продолжил Питер, — мы наложили несколько чар на растительность, изменив направление роста деревьев, чтобы он заблудился и оказался на территории кентавров. Но, к сожалению, «всезнающие» кентавры не встретили его — видимо, звёзды им нашептали не вмешиваться. Тогда мы направили уважаемого директора к любимым существам Хагрида.              — В итоге четверть запретного леса была уничтожена! — с воодушевлением воскликнул Сириус.              — О нет… — я прикрыла рот, но в глазах появилась тень задумчивости. — Хотя, уничтожение этих существ было предписано ещё в сороковых. Во время учёбы Хагрида половина студентов оказалась в лазарете после нападений магических существ. Это одна из "милостей" Дамблдора… Хагрид спрятал их в лесу.              — Интересно, как Хагрид отреагирует? — задумчиво спросил Джеймс.              — Напьётся своей медовухи и будет рыдать, — предположил Питер. — А если Дамблдор убедит его, что это сделала «Аскания», то будет проклинать тебя.              — Сдалась мне его месть, — буркнула я, отпивая из термоса. — Даже если узнает правду, он его не предаст. Пусть дальше горюет.              — И знаешь, что сделал Дамблдор, когда мы снова использовали образ «Аскании»? — обратился ко мне Ремус, с ноткой разочарования в голосе. — Он запустил «Аваду» ей в спину.              Ремус был явно потрясён. Для него Дамблдор всегда был символом света и добра, и тот факт, что директор готов был убить без размышлений, сильно его поразил.              — Заклинание прошло через иллюзию, — добавил Сириус. — И тут началось самое веселье. Мы создали несколько копий её образа, которые начали кружить вокруг него. Мы поочерёдно кидали шуточные заклинания и пару серьёзных проклятий. Дамблдор вертелся на месте, защищаясь и атакуя с разных сторон, пока земля под его ногами не начала его поглощать.              — А когда он это понял, запустил навозную бомбу, — закончил Джеймс, смеясь.              — А надпись на его мантии — чьих рук дело? — спросила я, не скрывая интереса. Это не входило в наш первоначальный план.              — Это я, — поднял руку Сириус. — Мы с ребятами придумали текст вместе.              — Это определённо надо отпраздновать, — хлопнула я в ладони, вставая и направляясь к заначке со сливочным пивом. Но прежде чем я успела его взять, оно полетело в сторону Блэка. — Мы же решили, что я не буду пить алкоголь, верни!              — Ой, прости, это последняя была. Запасы не успели пополнить, — с ухмылкой оправдывался он, ещё раз отпив. — Могу поделиться. Хочешь?              — «Коварный способ получить поцелуй», — ехидно прокомментировала мама в моей голове, и я вздрогнула.              — Оставь себе, — криво улыбнувшись, ответила я Сириусу и вернулась на своё место.              — А как насчёт твоей части плана? — поинтересовался Ремус. — Всё прошло гладко?              — Были осложнения, но, к счастью, удача была на моей стороне, — с улыбкой начала я, рассказывая о своей части.              Парни слушали с интересом, пока их внимание не привлекло то, что я достала из артефакта. Джеймс подался вперёд.              — Так что это за штука? — нетерпеливо спросил он.              Я вынула предмет из контейнера и применила чары увеличения. Маленькое пятно на моей руке превратилось в холст с рамкой. Вес резко увеличился, и Ремус тут же наложил чары левитации, чтобы портрет не упал. Мы увидели изображение мужчины лет пятидесяти.              — Это же... — прищурилась я, разглядывая его. Портрет начал оживать после долгих лет заточения в артефакте. Одежда на мужчине выглядела роскошно, но в очень старом стиле. Вышивка на мантии показывала принадлежность к известному роду. — О, Салазар. Не может быть...