Путь к истокам

      С тех пор как моя мама познакомилась с моими друзьями, она стала активно вмешиваться в мою жизнь. Она прилагает все усилия, чтобы получить больше информации обо мне и моём окружении, которую я ей не сообщаю. Теперь она даже перестала полностью доверять моим словам и моей памяти, предпочитая осматривать их самостоятельно. Это связано с тем, что у меня есть склонность создавать различные сценарии и хранить в памяти множество возможных событий, чтобы запутать других. Мама удивляется, как я сама не запуталась в этом клубке лжи.       Но её удивлению не было предела, когда она увидела Асмета в Тайной комнате Слизерина. Она понимала, о чём шипел василиск, благодаря моему генетическому дару. Пока моя плоть удерживает её душу, она может использовать знания моей крови для своих целей. Король Змей был насторожен моими новыми речами и чуть не убил меня, подумав, что моё тело захватил кто-то другой. Оказывается, во времена основателей такая практика была распространена, что приводило к колоссальным разрушениям.       Я остановила Асмета и сообщила ему о пробуждении души Адары в моём теле. После долгих разговоров с ним мы, мать и дочь, поняли, что фамильяр Салазара выполняет приказы только кровного наследника, запечатывая в себе душу мага. Таким образом, Асмет сразу понимает, чьи слова выходят из моих уст. Это облегчает хотя бы один аспект общения с живым существом, так как другие часто путались в том, кто говорит через моё тело.       Помимо мамы, в Тайную комнату я привела своих друзей по доступному пути, который открыла сама. Вручай комнату использовали не только мы, но и другие. Мы могли быть разоблачены, но благодаря знанию расписания и заклинаний, обходили посетителей стороной. В связи с этим мы перенесли нашу базу сюда. Несмотря на то, что это место было не так удобно, как предыдущее, мы чаще проводили время здесь. Для других входов в Тайную комнату также использовался змеиный язык, поэтому я шипела «открыться» тысячи раз, чтобы другие запомнили, как это произносится. Мы создали уют из сырости, перетаскав несколько вещей. С девочками сделали место для личного отдыха и тренировок. Слизеринцы были в восторге от работ основателя, поэтому с удовольствием помогали переводить. В это время мама начала осваивать мою манеру общения с людьми и использовала её, а я успокаивалась, поскольку внимание, привлечённое Адарой после её пробуждения и моими несогласованными действиями, постепенно уменьшалось.       В то время, пока она осваивала мир по-новой я просила у неё помощи в переводе записей. Параллельно с этим она стала моим тренером по моему природному, магическому и физическому потенциалу. Она заметила, что мои движения в бою напоминают её собственные, и высказала мне своё неодобрение. Это связано с тем, что моя физическая конституция не совпадает с её стилем, поэтому она подбирала подходящий стиль.       Адара не вмешивалась в мои учебные занятия, общение с рыцарями и мои манипуляции с Волан-де-Мортом. Она оставила своего мужа в моих руках на некоторое время, пока не собрала нужную информацию. В это время она самостоятельно восстанавливала свою душу благодаря китайским надписям, которые она нарисовала на моей спине с помощью Марлин. По её словам, это талисман, собирающий энергию, похожую на её собственную. И теперь мы можем проводить медитационное время на более важные вещи, например, на разговоры по душам. Это означало прекращение услуг Ханны по ночному пению.       Адара хоть и является моей мамой, но у неё нет опыта быть ею, а я быть — обычной девочкой, окруженной вниманием родителя. Поэтому мы учились новым вещам вместе. Я помню воспоминания о маме, но большинство из них прошли мимо меня, и они потускнели в моей памяти. Они возрождались с каждым словом мамы в ночное время. Мне нравилась теплота, которая появлялась в моём животе, но мне очень не хватало её объятий, поэтому я представляла, что одеяло — это она, и крепко прижималась к ниму.       Мы также обсуждали, как вернуть её в мир живых и как справиться делом Волан-де-Морта. Было много вариантов, но выбрать правильный было сложно без ключевого исполнителя. Поэтому мама написала письма на разных языках и адресовала их разным получателям. Я не понимала содержания этих писем из-за языкового барьера, но мама решила не делиться секретом, утверждая, что я слишком маленькая, чтобы заботится об этом. Однако я не хотела оставаться в стороне от этих дел, и это привело к ссоре между нами. Это выглядело довольно комично, особенно когда Снейп, пытаясь сдержать смех, краснел до ушей. Я не могла победить маму, точно так же, как она не могла победить меня, и наше упрямство зачастую мешало двигаться вперёд. В глазах других я выглядела как тот, кто устроил театр для одного актера. Мы обе упрямые, но это моё тело, поэтому приходилось иногда соглашаться с её авантюрами.       Контролировать гиперактивную мать в разуме — это сложно, особенно в играх мародёров. Её дух бунтарства восхищался умениями нового поколения. Она никогда не задумывалась об анимагии, даже несмотря на талант бывшей подруги. В активном состоянии она была так увлечена, что показывала проходы, которыми я пользовалась, чтобы быстрее добраться до нужного места или спрятаться от нежелательных людей.       Вначале гриффиндорцы были ошеломлены, но со временем привыкли, считая, что я открываюсь им с новой стороны. Однако Сириус подозревает, что я тайком пью алкоголь или что-то принимаю. Я застала его с Регулусом. Он просил его присматривать за мной и не допускать принятия чего-то опасного.       — Я слышал, что твой друг, Крауч, пьёт какие-то энергетики, чтобы ободриться и продолжать учиться. Может, она тоже использует их? — настырно спрашивал гриффиндорец, не замечая, как я приближаюсь.       — Не уверен, — покачал головой Регулус. — Лучше спроси у Северуса. Она больше всего времени проводит с ней.       — Не напоминай мне об этом Нюниусе. Каждый раз, когда вижу его, вспоминаю вонь того зелья, — вздохнул Сириус, будто и вправду чувствовал ужасный запах.       — Ты ещё не справился с первым заданием? Ты что, только благодаря Эйнгил «превосходно» справляешься с зельеварением.       — Сам попробуй. Нюниус сказал только названия ингредиентов и ожидаемый результат. Я испробовал почти все рецепты зелья, описанные в его чертежах, но всё заканчивалось провалом, — буркнул он, но вдруг вспомнил. — Ты же тоже с ним дружишь, знаешь ли ты, какое зелье он хочет увидеть у меня?       — Знаю. Я даже сумел приготовить его. За это Северус даже меня похвалил, — улыбкой ответил слизеринец, видя надежду в глазах брата.       — Я теперь даже рад, что ты слизеринец и дружишь с ним. Как называется это зелье?       — Зелье называется… — Регулус замолчал и покашлял, увидев жест, который я показала со спины его брата. Смысл жеста заключался в том, что если он разболтается, то за его тренировки возьмется за дело Адара. Конечно, моя мама добрая, но на тренировках она монстр. Не освоишь приём до назначенного времени, нагрузку она увеличивает.       — Ну и… Рег, не томи, — Сириус не понимал причину заминки брата и торопил его. — Хотя можешь и не отвечать, — резко обернулся ко мне, и я приглушила насмешку, фирменно улыбаясь. — Подслушивать нехорошо, Неши.       — Жульничать тоже, — ответила я, обойдя его, и встала рядом со слизеринцем. — А как ты догадался, что я подслушиваю?       — Я знаю, что у тебя слух и зрение очень острые.       — А, — поняла я намёк, — как и твой нюх, Бродяга. Лучше бы ты свой нос берёг, иначе можешь наткнуться на неприятности.       — Как же твоя забота обо мне греет душу, — сказал он с приторной иронией, вызывая у меня мурашки. Он делает это специально, за каждый мой подкол.       — Ну, гори тогда сам по себе, а у нас с Регулусом есть дела.       — Неши, можешь всё же сказать? — он удержал меня, не давая развернуться, но мой взгляд зацепился за мимику младшего, который явно просил милость для своего брата. — Может быть, уменьшишь уровень испытаний этого, и усложнишь другой.       — С какого это у меня вдруг милосердие должно прибавится? — спросила я, уже глядя на Сириуса.       — Потому что, рано или поздно, мы станем семьёй. Но разве не лучше, чтобы это произошло пораньше?       — Это у тебя из кофейной гущи такое прозрение? — вспомнила я темы уроков Марлин по всем предметам.       — И в самом деле, провалы появляются каждый раз, когда я думаю о тебе. А у тебя что появляется?       — Я не пью кофе. А что касается гаданий…       — Ты считаешь это чушью, но это всего лишь магическая наука.       — Если бы ты разрулил хотя бы один из двух споров, я бы задумалась о наших отношениях. Пока же не возвышайся слишком высоко.       — Две? Я помню только один, — с недоумением посмотрел на меня Сириус, а я прикусила язык. Надо же было так ошибиться.       — А о каких спорах идёт речь? — спросила мама, заинтересовавшись новыми подробностями нашей дружбы.       — Ты же обещала не вмешиваться в мои личные отношения, как бабушка не делала в твои годы. Пожалуйста, убавь своё любопытство, — ответила я маме мысленно, а вслух сказала Сириусу: -… Стареешь уже, начинаешь забывать. У меня нет времени напоминать тебе обо всём, — с ноткой разочарования отвернулась я от него. — А насчёт подсказки, можешь обратиться к своему другу и сказать ему, что я предпочла бы восточные блюда для больших гостей.       — Что?       — Если вы оба этого не поймёте, то лучше прекратите охоту за умными девушками.       Сириус ещё не знал, что его друг предложил мне идею испытания, за что я нашептала Джеймсу, что зелье гендерное, и Снейп подсунул им женское начало, а им надо найти свою альтернативу. А какое именно приготовить, пусть сами разберутся.       Если среди мародёров мне нравился Питер за хитрость, то мама больше проявляла интерес к Римусу, узнав, что тот оборотень. Прежде чем она начала советовать ему одобрение волка внутри, я заранее просила передать мне ту книгу, чтобы ознакомиться с содержанием. Ему и другим мародёрам не казалось странным моё точное знание из-за моего психологического опыта.       В один вечер анимаги сказали мне, что волк Люпин наконец-то перестал разрушать дом и начал обращать внимание на еду, которую человек Люпин оставлял ему. Волк постепенно начал взаимодействовать с анимагами, перестав игнорировать их. Это был большой успех, и теперь Римус больше радовался в школе, чем раньше.       Изменение Римуса заметили все, включая директора, который хотел использовать его в будущем для каких-то целей. Дамблдор спрашивал у него о его состоянии и как он может помочь. «Добрый старик» близок к сердцу Римуса, потому что благодаря ему, он сейчас находился в школе в окружении друзей. Директору Римус хотел было рассказать о своих практиках, но вместо этого сказал что-то другое, не уточнив, что именно. Причиной его отмазки было предчувствие волка внутри него, из-за которого ему не нравился Дамблдор. Видимо, это был животный инстинкт, помогающий ему остерегаться директора.       Адара очень старалась избавить Римуса от стереотипа запуганного мальчика, который сформировался из-за его родителей, из-за Сивого, который его превратил в оборотня, и из-за директора, который только показывал ему зло его сущности. Она даже написала письмо Стивену Стюарту, своему бывшему из Америки, чтобы связаться со стаей Хейл. Вожак стаи должен Адаре одолжение, которое она намерена использовать в пользу Римуса. Не получив ещё ответа из Америки, мы не хотели обнадежовать друга и работали с тем, что имели. Адара, понимая чувства моей подруги Марлин к Римусу, помогала ей принимать участие в терапии оборотня.       Помимо нарастающей любви этой парочки, отношение кузена очень привлекло маму. Она была рада видеть Джонатана и благодарна за его отношение ко мне. Я дала ей возможность провести время с ним, с условием, что она будет притворяться мной и не будет показывать всю свою любовь к племяннику. Всё прошло отлично, но всегда была напряженность, особенно когда речь заходила о парне Джона. Не только кузен, но и Фабиан почувствовали себя не на своём месте, когда из моего рта выходили вопросы о будущем пары. Им казалось странным моё поведение, ведь раньше я поддерживала их отношения. Пруэтт рассказал моему брату, что я переживаю из-за своих отношений и переношу это на них, чтобы они решили эту проблему. Я сама не ожидала, что Фабиан будет так подставлять меня. Из-за его предположений опека Джона перешла мои личные границы. Он не переставал спрашивать, кто этот парень, который привлёк моё внимание. Ни один ответ не удовлетворил его, поэтому первые выстрелы пошли в сторону Сириуса и Рабастана.       Если первый после разговора с Джоном ещё больше навязывался, думая, что я всё время думаю о нём, то другой просто улыбался, не комментируя ничего. Это сводило меня с ума. Сириус, всё понятно, а вот Рабастан — загадка. Я не понимаю его мотивов преследования меня. Он не тот тип, который упустит шанс быть главным. «Эйнгил Коллин» в глазах других не золотая мечта, так почему он заинтересован в моём кандидатстве.       Мама, узнав о моём отношении к Лестрейнджу, сама осмотрела его. Он, конечно, ей понравился, но она отметила, что у него отсутствует азарт. Ей казалось, что увидела Марволо, когда он был старостой в школе. И в конце концов, она сказала мне, что я слишком много всего воображаю о себе.              10.12.1974       — Ты первая любовь парня, так что ему, соответственно, легко совершать безрассудные поступки и принимать решения на эмоциях. Тебе тоже не помешает быть более открытой, ведь ты сдержанная в отношениях с парнями, — советовала мне Адара.       — Когда Альфред Блэк разорвал с тобой отношения ради политического брака, ты рыдала днями. Это было одной из причин, почему дедушка позволил тебе отправиться в путешествие по миру.       — Сейчас таких браков больше нет.       — Откуда у тебя столько наивности? То, что в нашем обществе феминизм стал более распространённым, не означает, что они перестали придерживаться вековых традиций. Просто эти традиции больше не афишируются. Они будут меняться только тогда, когда один из членов молодой пары начнёт протестовать против будущего брака.       — Не отвлекайся, — раздался её голос громче, и я вздрогнула, выпустив расчёску из рук. Я быстро подняла её, убрав свои волосы оттуда, и поставила обратно на стол. Затем вернулась к нанесению макияжа перед уроками. — Боже, ты так похожа на отца, когда он не хочет разговаривать на не нужную ему тему.       — Мне даже нравится эта черта, — проговорила я.       — Ты даже не знаешь, о чём говоришь, — возразила она.       — Время покажет, — улыбнулась я в ответ.       — Ладно, хватит. Сменили тему.       — Мам, честно, пока ты не вернёшься в своё тело, забудь о каких-либо моих отношениях. И почему ты напрягаешься из-за Джона, но радуешься за меня? Всё должено быть наоборот.       — Он вырос как нормальный ребёнок, а ты слишком взрослая для своего возраста. Я просто хочу, чтобы ты наслаждалась моментом, пока есть время.       На её высказывание я осталась без ответа. Меня охватили разные чувства: возмущение от того, что меня рассматривают как маленькую; растерянность из-за неопределенного будущего; желание сохранить свою самобытность и иметь право на ошибки; и ощущение постоянной заботы, которая помогает мне подниматься снова и снова.       — Аска, что случилось? — беспокоилась мама, заметив мои неожиданные слёзы в глазах. Она обеспокоилась, когда я начала смеяться. Я вытерла слёзы и улыбнулась в зеркало.       — Спасибо, мама.       — Глупышка.       — А ты не боишься стать бабушкой раньше времени? — хотела я подколоть маму, но не на ту нарвалась.       — Нет. Вот только боюсь, чтобы внук не увидит своего отца, ведь его растерзает твой отец.       — Понятно. Разговаривать о будущем с тобой опасно.       Дальше я продолжала свои занятия, а мама стала молчаливой, лишь время от времени делая какие-то комментарии или спрашивая о моих профессорах. Она не упоминала о деканах Гриффиндора и Пуффендуй, но я чувствовала её безразличие. Её обида к профессору Стебль стала меньше после того, как увидела наше лучшее отношение. Однако профессор МакГонагал всё так же оставалась верной своему стилю.       До конца урока трансфигурации профессор попросила меня остаться. Однако это было не для себя, а для директора, который, казалось бы, случайно заглянул в кабинет, а профессор ушла по каким-то делам. В такие моменты интенсивность магии вокруг меня становилась гуще. Мама сделала всё возможное, чтобы сдержать порыв превратить директора в пыль. Вся её ярость была направлена на защиту меня и моих воспоминаний. Когда мы уходили от Дамблдора, мы придумывали новый способ его уничтожить. Нам нужно будет составить список таких способов, чтобы писать книгу.       — Эйнгил, моя девочка, — начал директор, и я немного поморщилась. — Я думал, мы играем в одной команде.        — Что заставило вас думать иначе? — спросила я.        — Прошёл почти год, а всё ещё нет никаких новостей об Аскании, — продолжал он.        — Спросите её сами, почему она не появляется. Я не виновата, что она такая скрытная, — возразила я. — К тому же, моя основная деятельность заключается в соблазнении Сириуса и передаче вам сплетен из подземелья аристократов. Если у нас нет слухов об Аскании, я не могу создать информацию из воздуха.       — Похоже, ты не осознаёшь, что если она появится, то станет миссис Блэк. Их родители заключили договорный брак ещё до их рождения.       Ничего себе, в его историях я уже невеста.       Даже моя мама захотела закатить глаза от такой нелепости. Я с трудом сдержала смех, прикусив губу.       — Невозможно, — тихо произнесла я, слегка качая головой. — Вроде Адара Бальтазар никогда не поддерживала ранние браки.       — Решение принимает не только мать ребёнка.       — Вы знаете отца Аскании? — Сделав глаза округленными, я наклонилась вперёд. Хотя выглядело так, будто я поддаюсь блефу и обеспокоена утратой крепкой поддержки, на самом деле внутри меня кипела ярость. Если безумный Волан-де-Морт, до нашей переписки, дал какие-то указания своему прихвостню, что касается моего будущего, я выброшу его кипящий котёл. — Это может упростить поиск. Можете сказать, кто он. Через него мы сможем найти её. Я уверена, что юная Бальтазар живёт с ним.       — Не живет. Если бы она жила, я бы узнал о её существовании раньше. Тебе не к чему его имя, — прервал он, словно я сказал что-то очевидное как редкость. — А насчёт твоего кузена? Он знает что-то про неё?       — Он старается меньше упоминать о ней при мне. Думает, что я обижусь. Прекрасный брат. Жаль отдавать кому-то.       — Тогда старайся найти Асканию быстрее. И надо, чтобы она не вступала в контакт с Сириусом. Он и его друзья нашли способ найти её.       — Почему вы так обеспокоены её появлением? Вы повторяете это уже не первый раз. У неё есть компромат против вас.       — Локонс.       — Да, да, да. Меньше вопросов, больше дел, — подняла я руку, чтобы отойти. — Но всё же кое-что спрошу. Что вы имели в виду, когда сказали, что мародёры нашли способ найти?       — От мадам Пинс я узнал, что эти мальчики изучают гомункулусовы чары, и не раз замечали их с картами.       — Чары, связанные с картами? Идеально для патруля, — восхищалась я и мама идеями парней. Однако, вспомнив, перед кем мы стоим, кровь в теле застыла. — Хогвартсу несколько веков, разве у основателей или прошлых директоров не было такой полезной карты?       — Тогда у меня было бы меньше проблем. Для её создания надо просканировать всю школу, оставить в каждом углу маячки, которые будут улавливать колебания магии, — вздохнул он. — Теперь у тебя новое задание: принести мне эту карту, когда они её закончат.       — Непременно, директор, — ты её в своих мечтах увидишь.       Уходя от токсичного класса, по дороге к базе меня остановило несколько людей, каждый из которых предложил мне приехать в гости к ним на каникулах. Я не давала им конкретного ответа, так как мама выразила желание навестить всех.       — Нет.       — Да.       — Нет, я не пойду к Поттеру, — и я запустила кинжалы в цель, тренируюсь меткость.       — Ты часть мародёров. Ты должна.       — Я много кому должна, потому что это я. Вот только приглашений много, а я одна.       — Ой, не могу, живот болит, — с улыбкой сказала Лили вместе с остальными за моей спиной на безопасной расстояние, глядя, как мой разговор с мамой выходит наружу.       — Тоже мне проблема, — легкостью говорила Адара, размахивая моими руками. — Сначала мы проведём время у твоей бабушки Айрин, потом посетим поместье, а затем отправимся к Поттерам. Новый год встретим вместе с кузенами, даже твою бабушку возьмём с собой. После этого навестим дом других. Прекрасный график.       — Ого, ты полна энергии. Может, нам стоит возродить тебя, как я планировала, до наступления Нового года? Зачем ждать до конца учебного года?       — Я не готова к встрече с твоим отцом. И к тому же моя душа ещё не окрепла достаточно, чтобы пережить перенос, — оправдывалась она, отстаивая свое желание. — И почему ты не хочешь идти к дому Сохатого? У вас же не плохие отношения.       — Там она не сможет спрятаться от Сириуса, — ответил за меня Регулус, за что получил кинжал между ног, благо он стоял, иначе пришлось бы провести операцию.       — Можно попросить миссис Блэк не отпускать вас обоих в каникулы, — задумчиво предложила я.       Раскрытие моей личности привлекло к себе письмо от воспитателей отца, отправленное тем же путём, что и Волан-де-Морт. Их насторожил общий заговор Дамблдора, и теперь их послания в школу будут отправляться через другое лицо, чтобы избежать перехвата совами.       Люди реагировали по-разному на моё действие, проведённое перед их носом. Но всех их объединяла обида на то, что я рискую своей жизнью. Дядя Дон считает, что я гремучая смесь своих родителей. Только так он может объяснить мой холодный расчёт мести с генами мамы и навык заблуждения окружения. Леди Вальбурга была заинтересована мной с самой первой встречи, и она рада узнать, что её предчувствия оказались верными. Она обещала помочь мне, если я попрошу. Она до раскрытие предполагала, что её младший сын в заговоре с Асканией. Так что она знала какому сыну нельзя говорить о моей личности. А Долохов восхищён мной. Он ценит моё актерское мастерство и шалости над отцом. Однако он недоволен тем, что я не признаю его крёстным отцом. Всё же именно он сообщал мне каждое действие Волан-де-Морта, отправляя свои воспоминания.       В Тайной комнате, как нельзя более уместно, я наткнулась на омут памяти. Через него я видела операции, проводимые в Бирмингеме. Сцены казались реальными, не постановочными. Подумать, что Волан-де-Морт не подозревал о действиях Антонина, ведь он отправил мне множество кринжовых моментов. Я поняла его основную задумку в посланиях. Засмеявшись над отцом, я буду воспринимать его легче, или же обижусь на отправителя за унижение моего отца, вызывая у меня чувство защиты родителя. В общем, он хотел, чтобы мои отношения с отцом улучшились, какую бы роль в этом ни сыграл он.       Благодаря воспоминаниям крёстного, я видела перемены у Волан-де-Морта, он помолодел. Он не написал мне ни одного письма после раскрытия. Это вызывало у меня странную пустоту и, возможно, страх, и я старалась не думать об этом, утешая себя мыслью, что он взялся за дело и просто не нашёл времени даже на короткое письмо мне или передачу устным сообщением Долохову.       Поскольку он не писал мне, я тоже не отправляла писем. Вместо этого у меня было много желающих пообщаться со мной.       Мама, почувствовав мои колебания, говорила, что я боюсь разочаровать его, на что я закатывала глаза. Насколько помню себя, я всегда хотела встретиться с родным отцом и задать вопрос: почему он разрушил жизнь Кларе. До недавнего времени мне было всё равно, как меня воспримет «биологический отец», если я его встречу. Но узнав о своём происхождении и судьбе моих родителей, меня охватило ожидание принятия семьей, той семьей, котороя должна была быть у меня. Пытаясь вернуть Реддла из Волан-де-Морта, я принимала радикальные решения. И теперь, из-за своих действий, я боюсь, что он не захочет принимать меня как дочь. Не хотела казаться навязчивой после признания, и это одна из причин, почему я не пишу ему.       — Не получится, — возразил Регулус, прерывая мою задумку. — Моя маман не может запретить Сириусу что-либо делать из-за дневника твоей мамы. К слову, если она узнает, что ты будешь там, она отправит меня тоже.       — Даже если ты присоединишься, это не изменит ситуации, — ответила я, одновременно призывая застрявшие кинжалы во время тренировки, а затем повернулась к остальным. — Ты можешь выдать меня своему брату.       — Эйн, а могу ли я присоединиться? Тебе будет скучно без женской компании, — с надеждой спросила Марлин.       По лунному календарю Марлин знала, что следующее полнолуние Римуса совпадает с каникулами. Он не останется в Хогвартсе, а проведёт оборотенье в другом месте. Приглашение Джеймса приходится на тот же период. Смотря на Марлин, я чувствовала смешанные чувства. Я хотела бы помочь ей установить отношения, но с человеком, а не с волком. Пока я не буду уверена, что хищник не представляет опасности, я не хотела подпускать подругу к нему.       — Лунатик эмоционально привяжется к Марлин в трудный момент, он не отпустит её после, — мысленно советовала мне мама, чтобы не разглашать проблемы Римуса перед другими.       — Допустим, — согласилась я, кивнув в сторону Марлин, заставив ее улыбнуться, а затем покраснеть при следующих словах. — Но и ты не спасёшь ситуацию, так же как и Мэри и Лили, — посмотрела я на двух других девушек. — Хорошо, что у вас есть свои планы, которые вы не измените.       — Я к Поттерам ни ногой, — подтвердила Эванс, продолжая чаепитие. — К тому же леди Принц пригласила нас к себе, так что мы с Мэри идём туда вместе с Северусом. Неловко оставлять Мэри одну в гостиной Гриффиндора на каникулах.       Таким образом, мы решили вопрос о том, кто и куда пойдёт в каникулы, но оставался ещё вопрос о предстоящем бале. Я, как и в прошлом году, пойду с Рабастаном. Никто из других парней не смог отобрать у него это приглашение. Джеймс пригласил Лили, но она отказала и решила пойти с Северусом. Марлин была настолько нетерпелива, что сама пригласила Римуса, поняв, что он не решается сделать первый шаг. В отличие от Марлин, Мэри была слишком горда, чтобы самой предложить, поэтому она приняла предложение пуффиндуйца Диггори, не дожидаясь других. Регулус не собирался принимать участие в бале в этом году.       21.12.1974       Бал прошёл намного интереснее, чем в прошлом году. Мама выбрала для меня платье из коллекции, за которую заплатил Рабастан. Она сама помогала мне готовиться к балу, но затем решила оставить меня в покое, и я провела вечер без её назойливых комментариев.       Джон и Фабиан, наконец, решились признаться в своих отношениях, появившись на балу, держась за руки. В магическом мире это не вызвало особого шока, так как здесь ориентация не играет большой роли, и магия способна изменить многое. Они скрывали свои отношения по просьбе Джона, который не желал лишнего внимания, особенно учитывая то, что бывший ученик Гриффиндора убил его тетю. Он открылся перед Фабианом, и тот понял и поддержал своего партнёра. Однако Фабиан не в курсе того, что мы участвуем в нелегальном клубе в школе. Джон прикрывался мною, когда мы были в штабе. Они решились на это шаг, благодаря переписке с Асканией, теперь они встречаются свободно.       Мои подруги, впервые оказавшись на балу в Хогвартсе, были взволнованы и счастливы, кружа в танцах со своими кавалерами. Наши мародёры, тем временем, нашли себе партнёрш, чтобы сделать вечер еще более ярко. Однако глаза парней не пропускали объект обожания, из-за чего их партнёрши убежали от них к другим.       — Так ты не сможешь заглянуть ко мне в гости? Я бы хотел показать тебе библиотеку моей семьи, — спросил Рабастан, когда мы подошли к фуршету.       — Звучит привлекательно, но у меня расписание уже заполнено, — ответила я, пожимая плечами и глядя на него.       — А что такого предложил Поттер, что нельзя перенести?       — Там будет Блэк, а об этом знает Дамблдор, так что нужно выглядеть внимательной к его просьбам.       — Ты обманываешь меня, и я не понимаю, что пытаешься скрыть. Эти мародёры стали очень близки к тебе. Кажется, ты с ними давно дружишь.       — А если и так?       — Лично мне это ничего не изменит, но нашим жителям подземелья, вероятно, не понравится такая новость.       — Пусть вызвают меня на дуэль, или, если они опять начнут дедовщину, я сама их вызову туда, — сказала я, взяв пунш, который вскоре превратился в обычный сок из-за прилетевшего заклинания Сириуса, стоящего в другом конце фуршета. Я бросила ему уничижительный взгляд и вернулась к разговору с Рабастаном.       — У тебя есть сила, но не полная власть. В глазах других ты просто…       — Безродная, которая много себе позволяет, — закончила я за него.       — Это не так. Ты должна признать себя, и тогда они опустят свои головы.       — Что именно мне следует признать? — не понимала я, что он имеет в виду.       Взглянув в его глаза, я надеялась найти ответы там, но меня отвлекло приглашение на танец от свободных кавалеров. Они спрашивали разрешение у моего партнёра, чтобы увести меня на танец. Рабастан отказывался, но нахальный вор уже унёс меня из его рук. Сириус всё же добился танца со мной в этот вечер бала.              

***

      22.12.1974       — Увидимся через неделю! — махая рукой, прощались мародёры на платформе, разбегаясь к своим родителям.       Леди Вальбурга сама пришла забрать своих сыновей, и увидев меня, она слегка кивнула в мою сторону, так же сделал, как и всегда занятый, дядя Дон. Они не подошли ко мне, помня моё, скорее мамино напоминание.       В магловской части вокзала нас ждали родители. Для меня неожиданностью было присутствие доктора Уильяма, который ожидал меня. Мэри и Северус сели в машину с отцом Лили, а Марлин, взяв мои вещи, ушла домой со своим отцом.       Доктор хотел поговорить со мной, не терпя отлагательств, узнав от бабушки, что я долго не задержусь в Мидлендсе. Мы направились к ресторану, расположенному неподалеку от вокзала. По пути мама прошерстила мои воспоминания о нём и успокоилась, поняв, что он неплохой человек. Она не взаимодействовала моим телом, чтобы опытный психолог не заметил изменения моей личности.       — В начале декабря ко мне пришёл мужчина без предварительной записи, — начал рассказывать доктор, когда мы сделали заказ в ресторане. — Не знаю, как ему удалось проникнуть в мой кабинет. Он рассматривал наши общие фотографии и твои записи, которые у меня сохранились.       — Проклятый Модред, — подумала я, стараясь сохранить спокойствие. — Надо было и доктора в список неприкосновенных включить.       — Он не считал себя нарушителем, ходил в моём кабинете, как будто он владелец. Первый его вопрос был о тебе, — продолжал доктор, несмотря на мое напряжение. — И вправду, ты на него похожа. Ты всегда добиваешься своего, несмотря ни на что. Ревнивая к своим вещам. Ты дочь своего отца.       — Он… — мой голос дрогнул от признания доктора. — Он ничего вам не сделал? — Я задала вопрос, зная, что если бы что-то случилось, доктор, возможно, не помнил бы об этом, ведь Волан-де-Морт мог стереть его память. Поэтому я воспользовалась чарами диагностики без слов и волшебной палочки, чтобы убедиться, что всё в порядке физически. Палочку я не использовала, так что министерство не может отследить кто колдует в ресторане, который близко находится в волшебный мир. Каждый волшебник может зайти сюда.       — Мы провели отличную беседу.       — Беседу? — удивилась я. — С ним? О чём?       — Я не раскрываю секреты пациентов, ты же это знаешь.       — Он воспользовался вашими услугами психолога?       В воспоминаниях крёстного не было ни единого момента, когда Волан-де-Морт появлялся в магловской части города. Возможно, он этого не знал, либо специально скрывал этот факт.       — Я настоял на этом, заметив его поведение.       — Несмотря на его грубое поведение?       — У меня были и похуже.       — Вряд ли он лучше их.       — Ты считаешь отца психопатом?       — С учётом его детства, окружения и внешних влияний, он имеет некоторые схожие черты.       — Значит, он таким не родился, его можно изменить, — на такое описание я рассмеялась.       — Мне всегда казалось, что «впечатлительный» — это синоним «наивного», и он к этому не подходит.       — Ты не назвала его отцом, — заявил доктор, и я застыла. — От него я знаю, что вы общаетесь.       — Общались, — поправила я. — И вряд ли это можно так сказать. Это скорее я напоминала ему, что у него есть дочь. А он… как бы сказать, приказывал прекратить эти действия.       — Хорошо, — согласился он на мою формулировку. — Ты напоминала ему, в том стиле, которым мы обсуждали прошлый год. И вижу результаты — он подавляет свои порывы, причиняя себе маленький вред. И прости, это я просил его не писать тебе больше.       — Почему? — не заметно для себя я громко спросила, за что доктор поджато улыбнулся.       — Ты уже привыкла к нему, только не признаёшь. А я просил его, потому что он в том состоянии, что может причинить душевный вред вам обоим.       — Доктор Уильям, давайте перейдём к делу. Вы профессионал, и вы не делитесь информацией о пациентах, даже с их родственниками. Как бы я ни была вашим любимчиком, ждать меня на вокзале — это немного странно. Вы могли бы позвонить мне или прийти в гости к бабушке, — после своих слов я оглядела ресторан, искала тех, кто мог бы следить за мной. Двое, которые зашли вместе с нами, сели на противоположной стороне от меня. Они долго рассматривали меню, потом сделали заказ. Казались обычными людьми, но привычка Долохова трогать свой большой нос и его молчание вызвали у меня подозрения.       — Увидела знакомого? — заметил мои метания доктор, следя за моими глазами, но не задержался на каком-то определенном лице.       — Мне показалось, — отмахнулась я, одновременно активируя чары отвлечения на двух столиках, чтобы другие перестали нас разглядывать. Два волшебника, сидевшие впереди, заметили магическое действие, и их встряхнуло, что указывало на их личность. Все же крёстный скрыл приёмы отца. — Так почему мы встретились?       — Я хочу организовать для вас семейный сеанс, но твоё обучение и твоё расписание на эти каникулы не позволяют мне назначить приём. К тому же, я хотел спросить у тебя, хочешь ли ты принять в нём участие.       — Я… — я хотела согласиться, но помня желание мамы, я сказала: — Я не хочу.       — Можно узнать причину. Ты же этого хочешь, я вижу. И ты достаточно наказала его по его рассказам. Или это ты наказываешь себя.       -… — Я не знала, что сказать, так что молчала. Доктор не торопился, ждал с терпением. Официант принёс наши заказы, но я отложила их в сторону, общаясь с мамой. Когда мы закончили, я подняла взгляд, устремив его к соседу Долохова. — Я не знаю, рассказал ли он вам о нашей встрече, в последний день он сказал мне, что он не мой отец. Конечно, тогда он не знал, кто я для него, и я сама не знала, кто он. Он изменился внешне и даже сменил имя. Я могу понять его, ведь именно я спровоцировала эту ситуацию.       — Не пытайся понять, только делаешь хуже. Ты не обсудила это с Марлин, как обычно делаешь. Это вызывает у тебя большее беспокойство. Расскажи, что ты чувствуешь?       — Когда он сказал это, я почувствовала разочарование — не в нём, а в себе. Я разочаровалась в себе за то, что позволила ему приблизиться. До того момента, когда я узнала, кем он на самом деле был, мне нравилось общаться с ним. Вы знаете, я редко кому доверяю, поэтому боюсь взять ответственность за него. Я не осознано протянула ему руку, а он её грубо отверг, это вызвало у меня легкое оскорбление, которое, казалось бы, можно было бы сразу забыть. Но оно стало чем-то большим, когда я осознала, кто передо мной стоит. Честно говоря, я… Я не могла сразу определить, что я чувствую. У меня внезапно появились срочные дела, и я отложила мысли о том, что только что встретила о… того, кого ждала.       — Что случилось такого важного?       — Я не могу рассказать, это не только мой секрет, — закрыла я эту тему, возвращаясь к предыдущему вопросу. — И теперь, когда я обдумываю это событие, мне сложно определить свои чувства, потому что в голове крутятся разные мысли. Например, он мог это сказать намеренно, зная, кто я, и не желая связываться со мной.       — Если это поможет разрешить твои проблемы, он сказал, что не знал, кто ты.       — … Полегчало, но это слова оставили у меня горький привкус.       — Если вы больше не встретитесь лично, это может стать раной. Я не хотел бы, чтобы ты вернулась к тому состоянию.       — Не вернусь. И это не отрицание, а утверждение.       — Откуда такая уверенность?       — Вы можете заменить его, — подмигнула я, улыбаясь. Моё поведение вызвало у него улыбку и кивок.       — Кажется, я упоминал, что он ревнив. И он не переносит…       — Конкуренции. Пусть он засунет свою ревность в неприличное место, пока не вернётся к нормальному состоянию. Если я узнаю, что он вам навредил, я его никогда не прощу, — подчеркнула я каждое слово, чтобы наши соседи поняли, к чему я клоню. — Я ему сообщила, что встретимся летом. Пусть ждёт, как я ждала его. И вы можете работать с моими показаниями, если это поможет ему восстановится. Хотя он уже их посмотрел, надеюсь он не осквернит чьи-либо могилы, иначе бог его накажет.       — Ты убеждена в Боге? Я был уверен, что ты останешься атеистом на всю жизнь.       — Многое меняется в жизни.       Тема отца была оставлена в стороне, и мы перешли к обсуждению моей школьной жизни. Я активно меняла магические термины на магловские, чтобы сделать их более понятными. Мы наслаждались едой и общением. Осознавая, что мой отец сидит напротив меня за столом, я специально много говорила, чтобы он мог запомнить мой голос и мои манеры в комфортной обстановке. Может быть, узнав, какой я могу быть, он решится связаться со мной, преодолевая барьер, созданный доктором.       Мы не заказывали десерт, но он все же был принесён нам. К тому же он был не характерным для этого заведения, поскольку моти в Англии не готовят. Доктор Уильям и официант вели себя так, как будто ничего необычного не произошло, словно им предписали действовать именно так.       Я долго рассматривала десерт, прежде чем откусить его. Персиковая начинка, такая, какую любила мама. С самого начала Адара чувствовала себя виноватой за то, что не позволяла мне встретиться с Волан-де-Мортом. Но в её мыслях не было желания причинить мне боль или навредить мне. Она, как и доктор, боялась за мою безопасность, ведь сейчас, какую бы трансформацию Волан-де-Морт ни проходил, он все ещё представлял угрозу.       Подавив слёзы, я попросила у официанта ручку. На салфетке я написала послание для него и передала его официанту, когда мы уходили.       «Хорошая попытка, чтобы скорее встретиться. Продолжай в том же духе.       Спасибо за моти, Волан-де-Морт, папа.»       Доктор привёз меня домой, где меня ждала бабушка. В тишине на протяжении всей дороги даже мама не пыталась заговорить со мной. Я активировала амулет отвлечения, чтобы доктор не начал задавать вопросы о моих слезах. Мои руки дрожали, и я скрестила их, а затем ударила себя по лбу, пытаясь перестать думать о том, как бы всё могло измениться, если бы я позволила доктору провести сеанс. После нескольких глубоких вдохов я смогла успокоиться.       — Я постараюсь поработать с ним, — сказал доктор, когда мы вместе выходила из его машины.       — Спасибо вам за всё, док. Я не знаю, что бы я делала без вас.       — Ты знаешь, как отплатить мне. Но для этого тебе надо подрасти и подработать.       — Можете спросить у моего отца. Уверена, у его друга есть целая коллекция дорогих вин.       — Ты признала его? Что я упустил?       — Меня задобрила его попытка измениться у правильного человека.       Когда я вошла в дом, бабушка как всегда тепло встретила меня. Поднявшись в свою комнату, чтобы переодеться, я услышала, что доктор Уильям составлял компанию бабушке. Когда я вышла из комнаты, из соседней, которая когда-то принадлежала Кларе, вышел парень лет семнадцать с ирландской внешностью.       — Джереми? — окликнула я его.       — Эйнгил. Давно не виделись. Ты выросла красавицей, — сделал мне комплимент сын сестры бабушки. Он был одним из тех, кто хорошо относился ко мне, несмотря на заговоры его мамы о моей судьбе.       — Спасибо, ты тоже. Откуда ты здесь? Бабушка ничего не говорила о твоём приезде.       — Она тоже мало о тебе говорит, особенно после того, как ты поступила в интернат. Я здесь, потому что поступил колледж, отсюда легче добираться. Я попросил тетю Айрин остаться здесь и составить ей компанию, когда тебя нет.       — Понятно. А какой колледж? На какую специальность?       — Технический. Учусь на программиста.       — Круто.       Время обеда уже прошло, и все уже насытились в других местах, поэтому мы разговаривали на разные темы. Джереми не задержался надолго, ушёл к своим однокурсникам, а я зашла к Марлин, чтобы поговорить о том, что произошло.       Вечером я вернулась домой, но парня по фамилии Бирн не было дома, так что я провела время, беседуя с бабушкой на тему магии. Я предложила ей пойти со мной в поместье Шафик, чтобы отпраздновать там новый год, и она была поражена таким приглашением. Однако она вспомнила о Джереми, который, как она думала, не должен знать о магии. Я заверила её, что сама разберусь с этим, и она согласилась пойти. Позже моё место заняла мама. Адара нашла мой фотоальбом и просматривала его вместе с бабушкой. Она делала вид, что забыла, и задавала вопросы о каждой фотографии, интересуясь, когда и где она была сделана. Она внимательно слушала рассказы бабушки Айрин. В конце она обняла её и поблагодарила за то, что позволяла ей жить.       — Почему я не могу пойти с вами? — спросил Джереми, когда я объяснила планы на Новый год после завтрака. Бабушка ушла по своим делам, оставив нас убирать в доме. — Если твой богатенький парень пригласил тебя и позволил привести тетю Айрин, почему бы мне не присоединиться?       — Во-первых, он не мой парень. Во-вторых, его парень не оценит, если услышит, что ты считаешь нас парой. И в-третьих, что тебе заставило думать, что я состою в отношениях и чем тебя смущает нетрадиционное отношение?       — Ну, это вопросы, но я все же отвечу. Пока тебя не было, какая-то Моника приходила и восторженно рассказывала о твоём неуклюжем, глупом, но богатом парне.       — О, Боже. Теперь понятно, откуда ноги растут. Наверняка, она говорила тебе, когда бабушки не было рядом?       — Да. У вас какие-то разногласия?       — Я думала, что она уже отошла от этой идеи.       — Какой идеи?       — Миссис Бернард хочет, чтобы я стала миссис Бернерд её сына. Летом ко мне пришёл другой одноклассник, и он притворился моим парнем перед ней. Я не думала, что миссис Бернард начнёт поливать его грязью как только мы отвернёмся.       — О, прошу прощения тогда. Я подумал, что ты стала содержанкой, по её словам. Хотел, чтобы ты стала на свои ноги.       — Ты мало обо мне и бабушке знаешь, раз подумал такое. Ты не ответил на второй вопрос, мне напомнить?       — Это же не правильно. Я даже не могу представить, как они с… — Он посмотрел на меня, после изменил формулировку. — Как они живут?       — Как обычные люди. И они не создают болезни, это полная чушь сумасшедшего.       — Они ведут себя женственно мужским образом.       — Джон и Фабиан, конечно, красавцы, но такого поведения я не видела. Один участвует в… фехтовании, другой — в футболе. Оба вполне нормальные.       — Если они такие нормальные, то почему они не интересуются девушками?       — Потому что их не привлекают женские прелести. Ориентация врожденная, она не изменится годами. Просто нужно понять их, а не слепо следовать общественным стереотипам.       — Над этим нужно поразмыслить, но ты сама ещё не ответила на мой вопрос. Почему мне нельзя?       — Фабиан разозлится, если узнает, что я привела к Джону красавчика.       — Вот это комплимент! Но это не ответ на вопрос.       — Я еле уговорил Джона привести бабушку в его дом. Я не знала, что ты здесь живёшь. Если бы знала, планы были бы другими. А почему ты не можешь провести Новый год со своими новыми друзьями или навестить других родственников?       — У меня не так много друзей, больше нахлебников, которые платят мне за написанный код, а родственники живут далеко. Я не хочу покидать город.       — У меня есть знакомая, через неё ты можешь познакомиться с настоящими людьми. Я дам тебе её номер. Ее зовут Петунья.       Так, я нашла развлечение для Джереми, и он стал меньше докапываться ко мне. Легко принимал мои отмазки о том, куда я иду, пока сам был занят встречами. Это позволяло мне уходить в Бальтазар Мэнор.       Активировав порт-ключ, я оказалась в прихожей. Финни сразу же появился передо мной, приветствуя. Он сразу заметил, что присутствие Адары в моём теле усилилось. Я улыбнулась ему и направилась к портретам дедушки и бабушки.       Сначала я рассказала о своём здоровье и школьной жизни, следуя сценарию, который пробудил Адару. Когда мама взяла верх в моём теле, она расплакалась, прося прощения у родителей за свои необдуманные решения. Портреты бабушки с дедушкой были всего лишь отражением их воспоминаний в этом поместье, но они, как и при жизни, утешали свою дочь. Нам только не хватало их объятий, но хотя бы обнимая домашнего эльфа, мы чувствовали выделение окситоцина, что восстанавливало гормон счастья. Весь день прошел в разговорах старшего поколения, к которым я иногда вставляла свои слова. На следующий день, в роли леди поместья, Адара использовала оставшуюся магическую силу для восстановления некоторых вещей на семейном алтаре. Жаль, находясь в моём теле, она не могла назначить меня полноправным наследником.