Путь к истокам

      В первый день этой недели я почувствовала изменение у моего информатора. Он вёл себя точно так же, как Герберт Бёрк, но были заметны отличия. Я начала относиться к нему с подозрением, подумав, что Дамблдор заменил его. Однако я отбросила эти мысли, когда профессор Бёрк созвал собрание рыцарей. Северус и Регулус доложили мне о его поведении: он по-новому оценивал рыцарей, проявлял пассивную агрессию и, возможно, принимал какое-то зелье, возможно, оборотное. Тогда у меня возникла мысль о вербовке, которую отменили в этом году. От настоящего Бёрка я услышала, что Волан-де-Морт занят другими делами и не обращает внимания на «зелёные саженцы». Если бы он пришёл, я бы узнала об этом от Асмета, но он молчал. Мой крёстный не может избавиться от акцента, хотя живёт в Англии большую часть своей жизни. Следовательно, Волан-де-Морт отправил другого. Я предупредила своих людей держаться подальше от него, насколько это возможно.       Линки сообщила мне, что кто-то разгромил комнату хлама. Это привело к новой теории о том, что тот, кто копирует Бёрка, пришёл за диадемой Когтеврана. Значит, он один из приближенных, знающий о его бессмертии. На следующий день ко мне пришло письмо от Волан-де-Морта, стиль которого изменился. Он обратился ко мне как к дочери, а не к рядовому солдату. Он объяснил принцип соединения крестражей и потребовал, чтобы я отдала их, чтобы он выполнил моё требование. Я послала за Финни, чтобы он принёс ко мне дневник. Прежде чем отдать его через посредника, виде «Бёрка», я хотела выполнить своё обещание.       В день всех святых, мародёры решили разыграть шутку и втянули меня в неё. Мне пришлось разложить порошок иллюзии в своём доме. Однако мне не хотелось ходить по каждой комнате слизеринцев, окруженным их магическими защитами. Поэтому я попросила Линки разбросать порошок перед входом в спальню.       Оставшийся порошок я использовала для своего костюма. Рабастан хотел выглядеть как Наг — змееподобное существо из индуистской мифологии. Мне надоело, что он так ярко демонстрирует, где он учится, поэтому я выбрала образ Лилит, первого демона в аду. А ему предложила образ Люцифера, от которого он избавился в тот же момент. Однако Лестрейндж, поняв, что мне нравится мой облик, решил изменить свой костюм. Так как времени на переодевание было мало, он трансфигурировал себе черные крылья.       На вечеринку у профессора Слизнорта в честь Хэллоуина пришли гости, которые были приглашены специально. Половина из них были пожирателями, обладающими значительным влиянием в министерстве, либо те, кто заслужил известность своими достижениями и разработками.       Установить связь с такими людьми никогда не помешает. Я пошла туда благодаря Рабастану, выступая в роли его партнёрши, так как профессор Слизерина до сих пор не пригласил меня в свой клуб.       Общение с высшими членами общества утомляет больше, чем в школе. Перед ними приходится улыбаться, быть любезной, а высказать своё мнение прямо нельзя. Например, мистер Нотт не изменился со времён моей мамы. Он считает женщин лишь расходным материалом или красивыми вазами в доме. Пока я размышляла, как поставить его на место, не подвергая себя риску, «профессор Бёрк» перехватил его приглашение на танец. Я заметила, что Теодор Нотт побледнел от его слов, вероятно, осознав, кто перед ним. Я не знала, кто из круга Волан-де-Морта имел пугающую репутацию, кроме знакомых мамы людей. Вероятно, «профессор Бёрк» связался с Лордом после «смерти» Адары.       Мне хотелось поближе узнать этого приспешника Тёмного Лорда, поэтому я была откровенна в наших разговорах. Сначала я проверила, не поменялись ли Бёрки на этой вечеринке.       Фальшивый Бёрк, в отличие от оригинала, отлично умел анализировать людей. Это качество я ценила больше всего в нём. Жаль, что наш разговор был коротким, но он пригласил меня на следующее собрание.       — Герберт Бёрк — не тот человек, который будет прикрывать кого-либо. К тому-же у него есть долг перед Ноттом, — заметил Рабастан, когда я вернулась к нему. Он внимательно следил за каждым действием профессора, искал признаки знакомых ему людей. — Он не тот, кем себя представляет.       — Я это заметила. Просто ты заметил это позднее. Он у нас здесь с понедельника. Интересно, старшие тоже это заметили?       — Вряд ли. Сейчас у них в голове другие заботы. Они не обращают внимания на то, что происходит прямо перед их носом.       — Ты знаешь, кто он может быть и зачем он здесь?       — Не знаю, не встречал его. Цель его визита определена приказом Тёмного Лорда. Он либо оценивает нас, — Рабастан перевёл взгляд с профессора на меня, — либо ищет Асканию.       — У них есть подсказки о ней? — я заинтересованно посмотрела на него, стараясь выразить свою заинтригованность. В его глазах было видно веселье и ожидание чего-то.       — Возможно. Он, вероятно, думает, что она среди нас, — он сказал это задумчиво и тихо, а я продолжала подбадривать его слова. Мне было любопытно узнать мнение Лестрейнджа о моей второй личности.       — В рыцарях?       — Нет, в Слизерине.       — Мы бы заметили.       — Но у нас мало информации, — сказал Рабастан, провожая меня к выходу перед завершением вечеринки. — Мы знаем только, что она дочь Адары Бальтазар, и та была приближенная к Тёмному Лорду. Возможна даже ближе, чем мы думаем, так как отца Аскании нам не назвали. Блэки и Шафики должны знать об этом, но они молчат.У старшего поколения есть обет молчания, но не смотря на это, они активно помогают своим детям в поисках Аскании. Однако младшее поколение, из-за недостатка подсказок, ходит вокруг да около. Похоже, у Блэка из Гриффиндора та же проблема. Все следят за ним и твоим кузеном, так как у них больше шансов на успех в этом поиске.       — Поэтому она и вводит в заблуждение обоих. Я бы поступила так же, если бы хотела, чтобы меня не обнаружили раньше времени.       — Интересно… Может быть, ты даже знаешь, кто она? Раз так хорошо разбираешься в ее стратегии.       — Аскания очень тщательно скрывается здесь, и она не собирается выходить наружу без шума, — уклончиво ответила я на его прямой вопрос.              Моё расписание на завтра после уроков было полностью заполнено: сначала я должна была убирать проходы, а затем переводить записи Салазара. Чтобы успеть вовремя к собранию в штабе, пришлось отложить со вторым делом. Там меня ждали недовольные студенты, с которыми мне пришлось разобраться, чтобы предотвратить подобные инциденты в будущем.              Когда я закончила с ними, надеялась продолжить разговор с Бёрком. Однако его слова очень меня разозлили.       — Я приказываю. Перестаньте капризничать! Я вам не отец.       Возможно, я поспешила, предполагая, что он легко принимает решения и устанавливает отношения, узнавая прошлое своего собеседника.       — Точно, вы не мой отец. Даже если бы вы им были, я бы не испытывала к вам теплых чувств, — сказала я лживому профессору Бёрк.       По его «приказу» я встала на помост, сконцентрировав всю свою ярость в магию. Я всё равно проиграю этому человеку, которого Волан-де-Морт поручил принести проклятую диадему. Так почему бы не показать максимум моих сил.       На счёт «три» мы направили заклинание друг на друга. Лучи наших палочек соединились в середине, не разрываясь.       - Если ты когда-нибудь встретишь другого феникса, то ваши силы будут безграничны.       Мне вспомнились слова мистера Оливандера о палочках-близнецах; все теории, которые я читала о них, знание структуры палочки Реддла.       Не могло быть правдой. Он… Он лично пришёл.       Я просто не могла поверить тому, что видела. Истерический смех подступал ко мне к горлу от его недавнего заявления. Всё это время он был здесь, но не обнаружил во мне даже частички Адары. Это разочаровывало меня ещё больше.       То ли из-за нестабильности моих эмоций, то ли из-за того, что у Волан-де-Морта было больше сил, моё заклинание начало уступать. Я не заметила, как его магия выбросила меня с помоста. Пока я падала, мой разум начал гудеть. Я чувствовала, что что-то внутри меня меняется. Я пыталась понять, что происходит, но когда я открыла глаза, все передо мной было в тумане. Я ничего не видела, но слышала голоса, особенно свой. Но это не я была тем, кто их произносил. Северус спрашивал, всё ли со мной в порядке, и его встречал мой тревожный голос.       — Ты кто?       — Похоже, ты не ударилась головой, так откуда амнезия? — пошутил Снейп. Но кажется, заметил что-то странное. — Эйнгил? — Но ответа не было. Тогда он тихо сказал: — Адара?       — Мы знакомы?       — О, Великий Салазар. Почему сейчас! — вымолился он. — Вопросы вам отвечу позже. Нам надо выйти отсюда, и прошу следовать моим указаниям. Притворитесь, что устали.       Мой голос подчинился, и Снейп обратился к «профессору» о моём состоянии здоровья. Получив одобрение, он помог проснувшейся Адаре в моём теле выйти из штаба.       Всё моё недовольство Волан-де-Мортом смыло радостью от очередного пробуждения мамы, и я осознаю это. Я пыталась развеять туман, но не получалось.       — Эйнгил, всё в порядке? Что здесь происходит? — Регулус говорил с волнением в голосе, когда дверь за ними закрылась.       — Позже. Мы расскажем тебе позже. Сейчас важно убедиться, что нас не заметили. Нам придётся сначала заглянуть в лазарет, чтобы иметь алиби, если профессор решит нас проверить.              Я доверилась ему не зря. Он умеет действовать в экстренных ситуациях. Мама пыталась задать им вопросы, но Снейп не позволил ей, сославшись на её безрассудную дочь.       Северус, ты только что повысился в моих глазах, но тут же упал.       По звуку я определила, что они вошли в лазарет и обратились к Помфри за зельем, чтобы подкрепить их ложное алиби. Получив необходимые препараты, они направились в пустой кабинет, где Снейп начал разъяснять ситуацию, которую я заранее подготовила на подобный случай. Регулус постепенно осознал, что перед ним не я, а моя мать Адара.       — Марволо, что же с тобой случилось, — пробормотала мама, услышав короткое изложение событий от студента.       — И сейчас Аскания пытается вразумить Волан-де-Морта. Он не знает о её личности Эйнгил, и это играет ей на руку в процессе воспитания. Одновременно она пытается восстановить вашу душу. Она попросила нас присматривать за вами, если произойдёт обмен, как раньше. Вы тогда встретили Марлин, помните?       — Да, припоминаю. Спасибо вам, что помогаете моей малютке. Эээ…       — Я Северус Снейп, а это Регулус Блэк, — представился он. — О вас знают ещё три гриффиндорки. Если повезёт, увидите их.       — Ты брат Сириуса? — удивилась Адара. — Ты очень похож на него внешне. Он тоже в Слизерине?       — Нет, — ответил младший Блэк. — Моего брата занесло в логово львов, из-за чего моя мама проклинала вас ещё больше.       — Даже мертвого проклинает, в её стиле, — слышалось веселье Адары. — Постой, а Сириус не знает?       — Аскания играет с ним в прятки. А как Эйнгил, она вроде как дружит с ним и его компанией, -брезгливо сказал Снейп в последнюю часть.       — Понятно.       — Как долго вы можете быть в главе её тела? — спрашивал он. — Тот, кого вы видели на помосте,…       — Это он.       — Что, простите?       — Марволо. Его магия связана с моей благодаря браку. Он разбудил меня. Однако он отличается от описанного вами человека.       — Волан-де-Морт в школе? — воскликнули оба слизеринца. — Мы же ему нахамили.       — Ах да. Этого я пытался сказать, — Северус собравшись, продолжал. — Аскания говорила нам, что наш профессор под воздействием оборотного зелья. И от вас мы узнаём, кто он.       — Если это так, то вам… — Регулус не знал, как обратиться к моему телу. — То Аскания не захочет, чтобы вы больше пересекались с ним. Она будет недовольна, если вы сейчас пойдёте к нему.       — Вы сейчас чувствуете Асканию внутри себя?       — Да, но связаться не могу…       — Время уже позднее. Нам нужно в общежитие. Если вы не сможете поменяться или не услышите её, то в её сумке есть дневник. Там есть инструкции.       Так они перешли в гостиную. Там мальчики объяснили Адаре, с кем я живу и какая там моя кровать. Благо девушки в комнате были заняты своими делами, поэтому мама опустила балдахин на кровати и поставила заглушку.       Слышался шорох листов моего дневника, и мама произносила слова моим голосом.       — Пожелание. Правила. Советы. Эх.Записи у неё, как у Марволо. Всё оформлено пунктами.       По слуху, я могла предположить, что Адара улыбнулась, поглаживая дневник. Я не знаю, что делала мама дальше, так как стало тихо, но примерно через несколько часов туман, в котором я находилась, начал рассеиваться. Появился луч света. Я пошла к яркому свету в надежде, что это выход.       Когда я открыла глаза, увидела свою кровать с моими записями. Я сидела в позе лотоса. Тело меня слушалось, благодаря чему я подняла свой дневник. Однако там не было записи от мамы.       — Не лучше ли нам общаться лично, а не через записи в дневнике? — внезапный голос, врывающийся в моё сознание, испугал меня.       — Мама?!              

***

             03.11.1974              — Похоже, ты пришла в себя, раз ты вышла из своей комнаты, а не осталась затворничать там, — сказал Регулус, садясь рядом со мной за завтраком. Поскольку суббота была выходным днём, в большом зале было мало людей. Я осматривала стол учителей, ища «профессора Бёрка», но его не было. Директор также отсутствовал в зале, и «Бёрк» обычно заходил на такие завтраки.       — Вряд ли её остановила моя просьба. Она нарушила больше правил, чем мародёры, — я перевела взгляд со стола к своей чашке кофе.       — Ты ведь не пьёшь кофе, — Регулус слышал аромат из моей чашки и подозрительно посмотрел на меня. Я просто прикрыла рот, зевая.       — Я всю ночь не спала.       — Неужели ты охотилась в ночи как сова? — внезапный голос, который раздался во время завтрака, заставил меня почти пролить горячий напиток на себя. Повернувшись, я увидела гриффиндорскую версию Регулуса.       — И тебе доброе утро. Ты перепутал столы. Стол львов вон там, — я указала Сириусу на его стол, намекая, чтобы он ушёл. Почему он такой бодрый в выходной день? Обычно мародёры спят в этот день.       — У меня сегодня день рождения, — выдал он, перебивая меня. — Я хочу отметить его в «Трёх метлах». И…       — Так это твой день рождения? — у меня вырвался удивленный и радостный голос, которого я не смогла удержать. — Поздравляю, Сириус!       Я встала со своего места и обняла Сириуса. Все, кто это увидел, остановились в изумлении, особенно сам Блэк.       — О, ты наконец-то назвала моё имя и добровольно обняла меня. Мне такой подарок более чем достаточно, Неши, — прошептал он, обнимая меня в ответ.       Я краснею, вырываюсь из объятий и направляюсь к выходу из большого зала. Сириус следует за мной, ухмыляясь от произошедшего.       — Ты хотела сделать мне сюрприз, открыв своё чувство ко мне. Я знал моё обаяние…       — Блэк, во имя Мерлина, заткнись! — закричала я, вызывая взгляды окружающих. Сириус открыл рот, но тут же его закрыл, видя, что мои эмоции выходят из-под контроля. Он выглядел виноватым, пытаясь что-то исправить. Я сделала глубокий вдох и сказала: — Прости. Я слишком устала. Давай поговорим потом. Если наберусь сил к обеду, возможно, присоединюсь к вам в пабе.       Уведомив его, я сразу ушла в гостиную. Мне следовало остаться там или сразу направиться на кухню. В конце концов, я могла бы позвать Линки, чтобы узнать, есть ли Волан-де-Морт в замке.       — И что это было? — спросил Регулус, обогнав меня в гостиной.       — Катастрофа, — выдавая из себя отчаянные слова, я тут же сменила тон на более радостный. — Не преувеличивай. — я беззвучно рычала, закрывая лицо руками.       — Что я пропустил? — присоединился к нам Северус.       — У Эйнгил биполярное расстройство. Она обняла моего брата, а потом закричала на него. Теперь то же самое.       — К вашему сведению, — вставила я слова, чтобы опровергнуть мысль Регулуса. — У меня раздвоение личности. Я даже не знаю, плакать мне или радоваться.       — Чего? — переспросили они.       — Это значит, что я тоже в вашей компании, — улыбнулось моё лицо, и оба слизеринца снова впали в ступор.       — Госпожа Адара?       — Можно просто Адара.       — Я не знал, что у тебя могут быть такие выражения лица, — сказал Северус, и я вновь отвоёвывала своё тело у мамы. — Ты выглядишь комично.       — Сперва, я думала, что мы с мамой общаемся только мысленно, — объясняла я свою растерянность. — Однако ситуации с Сириусом, я никак не ожидала. Я не знала, что она может захватить моё тело, когда я в сознании. Надо было предрупреждать.       — Я была рада узнать, что у моего крестника день рождение. А какие у вас отношения? Мне показалось или он неравнодушен к тебе. Ты не сказала мне, — мысленно говорила Адара в моей голове.       — Он помог мне выйти из отклонения, дав мне свою магию, которая смешалась с твоей, сдерживающий барьер. Об этом он не знает, поэтому думает, что мы духовно связаны, — ответила я так же.       — У него теперь отсутствует ментальный барьер?       — Немного осталось.       — Эйнгил, — позвал меня Снейп, когда я отвечала на вопросы мамы о Сириусе. Он продолжал, заметив, что мой взгляд зафиксирован на них. — Вам нужно что-то с этим сделать. Слишком ярко выделяется твоя позитивная сторона, то есть Адара.       — Как будто я этого не знаю, — буркнула я в ответ. — Нужно ограничить ее действия только моим сознанием. Я сгорю от стыда, если она снова вторгнется в мое тело.       — Ага. Ты также должна перестать носить браслет эмоций. По нему можно определить, кто в данный момент доминирует в твоей голове, — посоветовал Регулус, глядя на мои руки. Цвет фиолетового, отражающий мое угрюмое настроение, мгновенно сменился на яркий желтый, выражающий веселье.       — Наверняка Марлин уже уловила зашкал твоих эмоций. Девочки ещё не знают о новой проблеме.       — Если встретите их, объясните им, — услышав рассудительность Северуса, я устало попросила парней. — А я приду к соглашению с мамой и на конец посплю.       — А что насчёт «профессора Бёрка»? — Снейп поставил ударение на последнее слово, намекая на серьезность.       — Если бы он что-то понял вчера, то сторожил бы меня перед входом. Прошу Линки проследить за ним. Будьте осторожны.       — Давай, отдохни немного. На этот месяц ты прямо на лету засыпаешь, — пожалел он, увидев, как я укрываюсь в углу девичьего общежития, чтобы немного поспать.       Зайдя в комнату, я услышала, как Ханна экспериментирует с ещё одним своим мюзиклом над бедными соседками. Она замерла, заметив меня. Я помахала ей и вернулась к своей кровати, чтобы включить заглушку.       Весь час я уговаривала маму общаться со мной только мысленно. И если ей вдруг захочется пошевелить моими конечностями, то она должна предупреждать об этом заранее. В случае нарушения правил угрозы с моей стороны к ней не имеют никакой силы. Она проклятая умница и способна обойти любые мои границы на уровне профессионала.       Дальнейшие разговоры были отложены. Душа Адары исчерпала свой лимит использования, и она, также как и я, ушла в состояние сна. Как только я начала расслабляться, меня разбудил звон будильника, которого у меня не было. Открыв глаза, я заметила чары часов, висящие над моей головой. Ощупав кровать в поисках палочки, я наткнулась на записку.       Когда я заснула, мама всё равно заняла моё тело и оставила эти вещи. Она настаивает, чтобы я не пропустила праздник и отправилась в Хогсмид. Как только я подумала «да ну его» и решила просто продолжить спать, меня внезапно ударило током. Шок разбудил меня, и я тщательно взглянула на пергамент. Мама предвидела, что я могу проигнорировать ее просьбу, поэтому поставила ультиматум: я не могу уснуть, пока не проведу время с ее крестником.       — Ты любишь его больше, чем меня, — плакала я, вставая с кровати, хотя слёзы не выступали из глаз.       В повседневной одежде я вышла из своей комнаты. На пути в Хогсмид меня сопровождал Лестрейндж. Он также заинтересовался, откуда у меня такая тесная связь с Блэком, что вызывало разговоры по всему Хогвартсу. Я отмахнулась, сказав, что Дамблдор с подозрением относится к моей работе.       — Тогда вам не так уж далеко ходить за руки и любоваться друг другом, — сказал он, с нотками недовольства глядя на коробку в моей руке.       — Когда это случится, мне нужно, чтобы Слизерин забанил меня, — продолжала я, не замечая его настроения. — Я буду выглядеть как жалкая девочка, которая не имеет места в своём доме, ведь они так сильно придерживаются идеологии чистоты крови. Блэк будет возмущён таким обращением, и это раздражение может привести к последствиям, которые будут опасными при взгляде на действия тёмных магов, — предполагала я, игриво описывая возможное будущее, которое, вероятно, хотел видеть директор школы. — Маразматик будет стремиться к этому. Затем он заманит нашего Блэка в свои капканы.       — Он действительно поведётся?       — Сомневаешься в моём мастерстве. Если ему наконец-то полностью расскажут правду, то он может стать полезным шпионом.       — И он узнает, что ты по указанию Дамблдора флиртовала с ним?       — Флиртовать? С Блэком? Я даже не начинала.       — Да? А мне рассказывали, что вы постоянно шепчетесь на уроках.       — Я уделю ему столько же внимания, сколько и тебе, — ответила я, закатывая глаза от его информационной навязчивости. — Надо же быть справедливой.       Рабастана ждали в «Кабаньей голове» его друзья, но перед этим он проводил меня до «Трёх Мётел» и он сделал правильно. Как только мы приблизились к входу в паб, оттуда вышел профессор Бёрк. Я замерла при его виде, но благо Рабастан прикрыл меня, встав впереди. Чтобы не смотреть на Волан-де-Морта я прятала глаза в спине пятикурсника.       Профессор хотел со мной поговорить, но Лестрейндж отвечал за меня и после начал свой разговор с преподавателем, пропуская меня внутрь.       Как только я думала, что пережила одну волну, наступила другая. Воспользуясь выходным студентов, леди Блэк пришла в их увеселительное заведение, чтобы поздравить своего сына лично. Я наткнулась на неё, уже заходя в паб, она уже уходила.       — О, какая неожиданная встреча, мисс Коллин, — приветствовала она меня тренированной улыбкой за десятилетие. — Вижу, вы тоже пришли поздравить моего сына.       — Он настоял, чтобы я пришла. Говорит, пятнадцатилетие бывает раз в жизни.       — Это я ему говорила, но он отказался от вечера, который я хотела для него устроить.       — Он пытается быть самостоятельным, маман, — вмешался упомянутый, встав между нами. — И не пугай, пожалуйста, мою дев… — тычок в бок исправил его ошибку, — мою гостью.       — Лишь бы ты не вырос кривым, иначе придётся срубить ненужные ветки.       После повторных поздравлений Сириуса, его мать ушла, не переставая меня рассматривать. Именинник проводил меня к столику, где собрались мародёры и моя компания, за исключением Снейпа. Марлин и Лили сразу же пригласили меня к себе, освободив от лап Сириуса. Получив сообщение от своего слизеринского друга, они невербально спрашивали, как у меня дела. Я же показала, что всё в порядке.       Сириус был тем, кто пригласил всех, поэтому он был ответственным за наши напитки. Он заказал у мадам Розмерты сливочное пиво для всех своих гостей, но для меня он заказал апельсиновый сок.       — Тебе запрещено употреблять алкоголь, — ответил он мне, когда я хотела заказать то же самое, что и другие.       — Это же слабоалкогольное, — настаивала я.       — В любом виде нельзя. Твоя выносливость к этим напиткам очень низкая. Напомню, что произошло летом. Мы оказались в одной постели.       Гриффиндорцы хитро ухмыльнулись, а единственный слизеринец выпучил глаза. Регулус был не в курсе произошедшего до этого момента.       — Я выразила свою благодарность, называя тебя своим парнем на время.       — Нет, я был предлогом, чтобы избавиться от настырной дамы. Значит, у тебя есть два долга передо мной.       — Будем рассчитывать долги? Тогда ты и все мародёры должны мне за все три года, за все мои идеи. Как вы будете расплачиваться, господа?       — Эйнгил, мы же друзья, — пытался вмешаться Джеймс в наш разговор.       — Ты скажи это своему другу.       — Хорошо, Коллин. Я угощу тебя сливочным пивом, если мы будем только вдвоём. Но если настаиваешь, то у всех будет сок, а не пиво. Так будет справедливо, — поставил условие парень, настраивая всех против меня.       Мне пришлось ограничиться соком, в то время как остальные наслаждались пивом, отмечая ещё один год в жизни Сириуса. Похоже, что все кроме меня дарили свои подарки в школе, так что мой подарок был единственным, который был показан всем.       Когда Сириус открывал мой подарок, он широко улыбнулся, а остальные мародёры переглянулись. Пока именинник надевал свою новую кожаную куртку, его друзья выкрали бандану из его старого пальто.       — Надень её тоже, — настоял Джеймс.       — Ты выглядишь как на обложке того журнала, который ты нам подсовывал с начала лета, — прокомментировал Питер, просив друга повертеться, чтобы лучше оценить его образ.       — Спасибо, Коллин. Кстати, это как раз мой размер, — благодарно ответил он, светясь хорошим настроением.       — Это потому, что у вас с Северусом одинаковые плечи. Иначе я бы взяла на размер меньше, — подшутила я, из-за чего его улыбка застыла, а напряжение на лице усилилось.       — Не знал, что ты видишь меня в лице других. Это так приятно.       После этого начались бессмысленные разговоры. Мы смеялись над шутками, выпивали и играли в слабо. Заставили Сириуса признаться в любви к Розмерте, за что он получил нагоняй от неё, а нам дали бесплатные напитки за поднятое настроение. Римусу пришлось исполнить песню на весь зал. Марлин присоединилась, когда её возлюбленный начал краснеть от своего голоса. Дуэт получился великолепным, и после них настала очередь Лили. Она должна была смотреть в глаза Поттеру, не отводя взгляда, в течение трёх минут. Казалось, это было легко, но условием было говорить ему комплименты. Эванс едва могла удержаться от отворачивания, глядя, как Поттер всё больше радуется. Как только время закончилось, она вымолвила целую лавину противоположных комплиментов. Доля Мэри состояла в том, чтобы выпить огневиски, которое мародёры нашли где-то. Но её спас Питер, взяв её стакан и допив до конца. Остальные предпочли сказать правду, а не прибегать к действиям. Так мы узнали, что сердце Слизеринского Блэка очаровала Пуффиндуйка Боунс. Джеймс же признался в своих детских проделках, за что получил удар по попе от мамы. Открыв свой позор, теперь был его черед призвать меня на слабо.       — Ну что же нам спросить? О, придумал. С кем у тебя был поцелуй? — предложил он.       — Ты так уверенно спросил об этом, будто все здесь уже успели распрощаться с невинностью.       — Ну что ты, мы хранимся для единственного и неповторимого.       — Тоже мне, образ святого девственника.       — Эйнгил, мне лично интересно, потому что были слухи, что ты ведёшь романы с несколькими парнями.       — Ого. Впервые слышу, что у меня есть любовники. Расскажешь их имена, хочу навестить их, — ответила я с саркастической усмешкой.       — Часть этих слухов, ты сам распространял, за это тебе Лили оплеуху дала, — прошептал Люпин, сидящий рядом с Поттером.       — Лили, дорогая, может, повторишь тот эпизод? Я этого не увидела, — пошутила я, зло глядя на очкарика, услышав их шёпот. Лили бы с радостью повторила, но Джеймс извинился за ложное предположение.       — Но всё же, кому посчастливилось получить поцелуй от тебя? — не унимался он, не меняя тему.       — Никто, — ответила я.       — Эйн, врать запрещено, — указала мне пальцем веселая Марлин, опуская своё пиво.       — А какую ложь я сказала? — с непониманием спросила я её.       — Ты же сама мне сказала, что Лестрейндж забрал у тебя поцелуй, — и удивление охватило всех. Эту новость я сообщила только ей, она же обещала молчание. Прокашлявшись, я объяснила своё мнение о событии.       — Он просто соприкоснулся с моими губами, это не считается. Для меня поцелуй будет, если я получу удовольствие. А такого у меня не было, — пояснила я.       — Однако нам, простым смертным, это считается поцелуем, — сказал Джеймс, за что получил испепеляющий взгляд от друга. — Тогда скажи, с кем ты первый раз соприкоснулась губами.       — В детстве с бабушкой, — отмахнулась я, зная, чего они хотят услышать.       — Среди парней? — спросили они.       — Лимит вопросов исчерпан. В следующий раз постарайтесь сформулировать вопрос так, чтобы я не смогла заскочить, — напомнила я.       И вся игра началась сначала, с новыми желаниями. Каждый раз, когда наступала моя очередь, все старались добиться от меня прямого и честного ответа, но ни у кого это не получалось. Даже у Марлин.       Посиделки у нас закончились на хорошей ноте, и мы начали расходиться. Регулус нашёл Барти и ускакал от нас. Пока девушки сели в карету вместе с парнями, Сириус задержал меня, сказав, что у нас есть о чём поговорить. Как только наши ушли, он повёл меня к Визжащей хижине. Двери были заперты, а окна забиты, так что никто из волшебников не мог зайти через эти проходы, используя свои чары. По словам Блэка, Великий и добрый Дамблдор поставил защиту от любопытных жителей на время полнолуния. Так что он показал мне один из тайных проходов хижины, благодаря чему мы смогли войти внутрь.       Обстановка в хижине была хуже, чем я видела в последний раз. Это напомнило мне весну второго курса, когда я вместе с Марлин смогли превратиться в животных. Моя дуреха, приспособившись к своим четырём лапам, последовала за колдовкой и Римусом. Я узнала об этом в последний момент, уходя из тренировок на рыцарях и рассматривая окрестности школы. Когда мы узнали сущности друг о друге, я узнала, что в окрестностях Хогвартса не было лис. Моё сердце чуть не остановилось, когда я увидела лисицу, приближающуюся к иве. С наплывом адреналина я последовала за ней сюда в облике совы. Слава Мерлину, что оборотни не причиняют вред животным, но из-за этого я не могла вывести подругу до рассвета. У меня не было сил сразу отчитать её, так как перенапряжение сказалось на моём теле. Я провела день в лазарете, после чего была отчитана профессором Слизнортом, узнавшим, что я не была в своей комнате ночью. Но всё же я добралась до милой лисички. Я предложила ей два варианта: либо она продолжает навещать оборотня Люпина, тогда я всем расскажу, кто он, либо она навещает его человека в лазарете, ничего ему не даря. Выбрав второй вариант, Марлин всячески приходилось придумывать отговорки, чтобы навестить его.       — Нам наверх, — сказал Сириус, ведя меня вверх по лестнице. Поднявшись, я увидела запертую дверь. Он открыл ее, и передо мной открылась более аккуратная комната, где мальчики проводили свои посиделки.       — Какая уютная обстановка, — прокомментировала я, впервые заглядывая в эту часть хижины и оценивая атмосферу. — Это ваша база?       — Точно, — улыбнулся Сириус, наблюдая за моими реакциями.       Он рассказал мне, что Римус приходил сюда, чтобы восстановиться после своих оборотневых превращений. Здесь он мог отдохнуть в уюте, который создали мародеры в прошлом году. Сириус показал мне общие вещи мародеров и рассказал историю, связанную с каждым из них.       — Блэк, спасибо за экскурсию. Обычно такие вещи делают в присутствии и других мародёров. Или ты хотел поговорить о чём-то ещё?       Сириус замолчал и присел на диван. Он снял с головы бандану, которую не снимал с паба и начал поглаживать ее. По его взгляду было видно, что он углубился в свои мысли. Я тихо присела рядом, ожидая, когда он начнет говорить.       — Ночью в нашей комнате появилась маленькая коробка, — начал он, передавая мне ткань. — Сначала мы подумали, что это от тебя, но внутри оказалась записка от Аскании. Она подарила мне эту бандану, чтобы мои волосы не мешали во время квиддича. В ней вложены чары на температуру.       — Очень удобно, особенно при изменении погоды, — притворно удивилась я, сдерживая улыбку. — А где сама записка? Через нее можно было бы вычислить, как вы меня нашли.       — Дело в том, что и записка, и письмо сгорели после прочтения.       — Да? Может, на ней тоже применили этот метод, и она решила перестраховаться.       — Возможно.       — Почему ты не в восторге? Ведь ты же получил от неё такой желанный знак внимания.       — В письме Аскания предупредила меня, что может пудрить мне мозги в поисках. Тем не менее, она оставила список нескольких своих черт, чтобы я легче мог искать её среди толпы. Её рост меньше, чем когда я видел её на балу. Она хорошо поёт. Форма у неё не львиная. Она умело пользуется кинжалом. Кроме того, она добавила, что в школе есть семь человек, которые знают о её личности. Двое из них она не планировала просвещать, но они хранят её секрет. Кто-то из них близок ко мне, ведь Аскания узнала, что я подозревал Мэри, и назвала другую девушку её именем. Я думаю, что Мэри с ней вместе, ведь я просил её никому не говорить. Я проследил за Мэри, и больше всего она общается с Лили и Марлин, так же как и Римус. Поэтому я думаю, что они тоже замешаны в тайне Аскании.       Неужто он начал осознавать ситуацию. Это даже хорошо. Я собственно уже устала как эмоционально, так и физически, чтобы продолжать притворяться перед ним.       — Ты думаешь, что я тоже знаю её? — спросила я медленно и тихо, внимательно следя за его реакцией.       — А это так? — он посмотрел на меня, ожидая четкого ответа.       — Возможно, — ответила я, на что он криво улыбнулся и покачал головой.       — Меня легко обмануть.       — Это утверждение или вопрос? Если второе, то да. Я ведь заставила вас ненавидеть меня целый год, и это могло продолжаться, если бы секрет не был раскрыт раньше времени.       — И почему так получается?       — Потому что ты импульсивен и не владеешь всей информацией.       — Никто мне не хочет рассказать, понимаешь! Муж Адары запретил им говорить. Даже когда я просил маму сказать, она молчит. Шафик не желает со мной общаться. А ты случайно не знаешь? Ведь ты утверждала, что знаешь биографию Адары.       — Эээ… Никто не говорил мне о личной жизни Адары.       А что, правда же. Я их видела собственными глазами.       — Я искал в архивах, куда меня не допускали, и нашёл упоминания о ней в газетах, — продолжал он, терзая моё терпение. Сириус подходит к разоблачению, но отклоняется в последний момент. — Она была вместе с Томом Реддлом и другими, пытавшимися создать новую магическую Британию, объединяющую маглов и магов. Однако после смерти крёстной все они и их стремления исчезли и больше не упоминались в газетах.       — Вижу, ты многое узнал, — подбодряю я его. — Но вопрос личности Аскании ещё открыт.       — Я не знаю её, — кажется, моё давление поднялось. — Я рассказываю это тебе, чтобы легче было обсудить информацию.       — Я могу сделать упаковку так хорошо, что другие даже не смогут её открыть, — мой голос поднялся из-за напряжения.       — Вот именно. Ты мастер в скрытности, как и она.       — Может я и есть она, — сказала я прямо в лоб, за что получила смех со стороны Блэка.       — Не может быть.       — Почему?       — Ты была на балу. К тому же у тебя чистая биография. Тебе нечего скрывать. Я уже почти все знаю о тебе, Неши.       — Да? — протянула я. У меня недовольство и брезгливость хотят выйти наружу. — А какая я?       Опустили тему «Аскания», ты всё равно мало знаешь. Хоть «Эйнгил» ты меня удивишь.       — Ты показываешь свою искренность только Марлин, а остальным даришь фальшивые улыбки. Если поставить десятибалльную шкалу на фальшивость, то слизеринцы у тебя самый высокий балл, а мы мародёры,— где-то посередине. Даже твой кузен на одном уровне с нами. А компания своих друзей у тебя минимальная. Но ты всё равно фальшивишь. Чем выше уровень, тем больше лжи ты им говоришь.       — То есть я абсолютная фальшь? Тогда я не понимаю, как ты меня воспринимаешь.       — Потому что я знаю, что улыбка — это твоя броня. Ты всегда её держишь, чтобы не показать свою истинную суть. И чем толще броня, тем мягче сердце. Смысл твоих действий без проникновения невозможно понять. Я тихонько анализирую твои решения, чтобы увидеть, какой ты трудоголик. Последнее время твоя улыбка слишком натянута, с сарказмом. С тобой что-то случилось, из-за чего ты перегружаешь себя работой, поэтому засыпаешь на уроках. Ты вместо совы стала дикобразом. Стреляешь шипами, когда тебя касаются и не позволяешь другим приближаться. — Я прикусила губу, не зная, что ответить. Он также сделал паузу, размышляя о следующих словах. — Близкие и мои друзья от тебя получают меньше урона, но я чувствую, что ты не хочешь, чтобы я приближался. Можешь ли ты мне сказать, что мешает тебе быть открытой со мной?       — Потому что ты выразил свои чувства, переходя через границу дружбы, которую я хотела сохранить, — откровенно призналась я, встречая его не понимающий взгляд. — Мне трудно доверять тем, кто проявляет интерес ко мне.       — С чем это связано? Ведь у тебя не было отношений, — пытался разрядить обстановку Сириус, но безуспешно.       — Это связано с тем, что я выросла в доме Коллин, — ответила я с улыбкой, которая затем исчезла, понимая, что она теперь неуместна. — В этом доме не было мужского влияния. Муж бабушки Айрин был агрессивным и насильственным. Бабушка в конце концов убила его, защищая Клару, — Блэк удивился прошлому святой женщины, которую он увидел летом. — Суд рассматривал это как самооборону, но это оставило след на бабушке. Она молилась о чуде, и чудо произошло — я появилась. Однако моё появление изменило жизнь мамы Клары. Её жених бросил её, узнав о её беременности. Все эти мужчины, казавшиеся вначале влюбленными, после проблемы становились совершенно другими. Слушая эти истории с детства, у меня сложилось впечатление, что словам во время влюблённости нельзя верить. Они растворяются, как сахар, оставляя за собой горькое воспоминание. Поэтому я не хочу ранить себя до такой степени, чтобы моя жизнь перевернулась вверх дном.       — Не всегда всё идёт по плану. Есть и другие примеры. Например…       — Я знаю, они существуют. Родители Марлин, любовь доктора Уильяма к своей жене. Но всё же я боюсь.       — Без попытки ты не узнаешь, куда тебя занесёт.       — Может быть, я и попробую, но не сейчас.       — Можешь рассказать, почему?       Постоянное присутствие мамы мешает мне строить возможные отношения. Плюс к этому есть разборка с Волан-де-Морт ом и Дамблдором.       — Устала. Хочу отдохнуть. Но нельзя.       — Почему нельзя?       — Мысли об отце мешают.       — Об отце? Шафик помог тебе найти его? — он оживился и попытался взять мою руку, но потом отступил, вероятно, помня утрешнее событие.       — Джон не знает, что я встретила его. Даже сам мужчина, который породил меня, не знал, с кем разговаривает.       — Так как же ты узнала, с кем ты разговаривала?       — Я узнала, что у профессора Бёрка есть компас крови. Я выполнила его поручение и взамен получила нужную информацию, — солгала я. — В Хогсмиде я встретила его и решила поболтать с ним. Он показался мне хорошим человеком, знающим многое, и я не могла поверить, что он оказался тем человеком, кем я…       — Поплачь. Я буду твоей жилеткой. У тебя накопилось негатива, и мне не впервой видеть твои слезы.       — Я не плакала перед тобой, — буркнула я, но слёзы всё равно текли.       — Перед тем, как выйти из комы, ты плакала, зовя маму, и просила её не уходить. Кажется, ты хотела её остановить, и держала меня крепко, не отпуская, будто я был её образом.       — Блэк, почему всегда ты появляешься, когда моя броня становится тонкой?       — Может быть, я инстинктивно чувствую, что тебе нужна передышка. Ты ведешь себя как взрослая, хотя не успела быть ребёнком.       — Мне не давали быть ребёнком такие же дети. Они узнали от родителей о моей семье и использовали это, чтобы дразнить меня. Сперва я ходила к маме, обижалась на их слова, но она не радужно принимала меня. Бабушка успокаивала, но не решала проблемы. Доктор Уильям, который почти стал моим отцом, для других не имел значения, ведь он не был моим родным отцом. Чтобы пережить это и застояться за свои права, доктор не стал моим щитом, а помог мне создать его.       — Тогда позволь мне быть твоим щитом. Хотя о чем это я. Я не буду спрашивать, я просто буду им. Пусть все видят, кто ты на самом деле, но не слишком много, иначе я буду ревновать, — серьёзно он говорил, но в конце выпустил игривость, подмигивая мне.       — Хватит уже, — остановила я его резко. — Вместо того, чтобы узнать о себе, я открылась перед тобой. Не это я хотела и не хотела быть настолько близко к тебе.       Под влиянием волнения я даже не заметила, как близко мы сидели. Не знаю, что побудило меня к этому импульсу. Может быть, это была моя усталость или его слова, но я закрыла глаза, наклонилась вперед и поцеловала его. Мое сердце забилось быстрее, поглощенное этим мгновением. Сириус замер, не веря происходящему. Чувствуя, что мои губы покидают его, он притянул меня к себе, отвечая на поцелуй. Я ощутила его тепло и мягкость, впервые осознав, насколько это приятно.       — А кто-то мне говорил, что у них не такие отношения… — внезапный голос в моей голове сорвал нарастающее чувство, заставив меня отпрянуть от Сириуса, но он удерживал меня за локоть. Во время поцелуя он закрыл глаза, и когда он открыл, я увидела удовлетворение на его лице. — Да, он влюблен в тебя, а не одержим безумием.       — Неши… — я быстро закрыла ему рот руками, когда он попытался что-то сказать. Запаниковав, закрыла глаза, молясь, чтобы мама замолчала и не комментировала происходящее. Молчание в комнате работало против меня. Сириус лизнул мою ладонь, и я резко открыла глаза, убрав руку. — Ты так мило краснеешь.       — Замолчи, — возмутилась я обоим голосам.       — А если не сделаю, поцелуешь? — спросил он, ухмыляясь.       — Нет. Пойду к Рабастану, — на зло ему я назвала имя куратора. Неожиданная реакция Сириуса ошеломила меня. Его руки переместились с локтя на запястье и крепко сжали.       — Он был первым, кто прикоснулся к твоим губам? — в его голосе звучала ревность, а его зрачки сузились. Серые глаза, смотрящие на мои, скользнули к моим губам. Его веселое настроение утяжелилось в воздухе.       — И если это так, то что? — мой ответ пришёл агрессивным поцелуем, за что я укусила его губу. Он остановился, почувствовав боль и привкус железа.       — Не стоит провоцировать меня, — тяжелым вздохом он прошептал прямо на мои губы. — Когда ты сама сделала первый шаг.       — Confundo, — я произнесла заклинание, используя магию без палочки, чтобы дезориентировать его. С этими словами я вырвалась из его хватки и отошла к выходу, держа дистанцию от него. Он поднялся на ноги, когда чары исчезли.       — Ты убегаешь? — спросил он, не пытаясь приблизиться.       — Нет. Я просто не хочу повторения происшедшего. И перед тем, как уйти, мне нужно уточнить одну вещь: всё, что было сказано здесь, и произошедшие действия должны остаться между нами.       — Я не плету сплетни, но обещаю не раскрывать ничего, если ты будешь обращаться ко мне по имени, а не по фамилии. Неправильно обращаться к своему парню слишком официально.       — Парнем? — переспросила я, а потом вдруг поняла: — О, Салазар. Но нет, я не согласилась быть твоей девушкой. И поцелуй можно считать ещё одним моим подарком тебе.       — Но это не первый раз, зачем мне… — он пожал плечами, не отводя глаз от меня.       — Рабастан украл свой поцелуй у меня зимой прошлого курса. Я уверена, что твой светлый ум может рассчитать промежуток времени.       Сириус нахмурился, но вскоре его настроение снова стало позитивным, даже самодовольным. Он прикоснулся к разбитой губе правой рукой и улыбнулся.       — Теперь мне кажется, будто ты специально подстроила всё, чтобы я поцеловал тебя.       — Тебе следует обратиться к мадам Джейсон за проверкой мозга.       — Постой, — сказал он, увидев, что я направляюсь к двери. — Ты не объяснила свой утренний порыв.       — Я была не в себе.       — Это из-за похмелья? Ты выглядела точно так же, как в клубе, пьяной, — Сириус неправильно понял и рассудил по-своему, а я не стала мешать ему, просто слегка кивнула. За это я получила взгляд воспитателя. Он хотел отчитать меня и узнать, с кем я пила, но я сказала ему, что у него нет такой привилегии. Он замолчал, раздумывая о чем-то. — А знаешь, когда ты таким становишься, ты будто смотришь на меня, как на ребенка. Это обидно.       — Ты же сказал, что это мило, — подколола я его.       — Тогда я не знал, с чем сравнить. И мне больше нравится, когда ты смотришь на меня, как на парня, язвишь и считаясь со мной. Ты много чего не показываешь, тем самым становишься загадкой.       — Загадка, точно так же, как и ты, Чёрный, — искренне улыбнулась я, когда он назвал мою будущую фамилию. — Кстати, если ты ещё раз придёшь ко мне в облике щенка, не отделившись красными пятнами, как в прошлый раз… — Я прервалась, поспешив вниз, к первому этажу, и открыла люк под собой. Превратившись в сову, пролетела сквозь проход к иве.       Я смекнула его маленький секрет в середине октября. Каждое моё высказанное желание, которое услышал щенок, исполнялось в лице гриффиндорца. Поняв закономерность, я решила убедиться в своем подозрении. Я намазала свои пальцы безобидной пыльцой для животных, которая, если попадет внутрь, вызывает сыпь у человека. На следующий день мадам Джейсон объявила карантин в общежитии гриффиндоров.