Сто йен

      Лежащая на подоконнике рядом с пепельницей пачка сигарет пуста. Кто-то выкурил оставшиеся четыре сигареты, пока я спал, провалившись в неспокойный, липкий от простуды сон.       «Ну и какая сука это сделала?»       Первым делом подумал на Акаши, но он курил больше за компанию и то если предложат. Какучё? Ха-х. Мадараме? Муто? Кисаки? Последний мог их стащить, спрятав в кармане фирменных школьных штанов, пока никто не видит. Вот только, зачем это ему?       Тихонько возвращаюсь обратно к себе в комнату. На часах около двух ночи. Сажусь на кровать, открывая раскладушку.

злой гений (19:04)

Оставил документы на столе, прочти их, как будет время. Выздоравливай, Ши-чан

      Не понятно Кисаки печатал это искренне или бросал пыль в глаза, играя в доброго парня.

Хина (19:03)

Прости, что ушли не попрощавшись. Ты в порядке? Как твоя голова? Удалось сбить температуру? Акаши-кун обещал написать, как ты проснешься. Не переживай, Муто-сан довёз меня до самого дома. У тебя хорошие друзья, Хяку!

      Улыбаюсь, читая смс от подруги. спасибо, что приехала. не волнуйся, я выпил лекарства и обклеился жаропонижающими лейкопластырями       Лекарства я выпил в первую очередь, как и наклеил специальный лейкопластырь на лоб. От таблеток легче не стало.

Какучё-сан (20:09)

Прости

      Какучё был как всегда многословен. Ничего ему не отвечаю. Мне хотелось курить.       Переодеваюсь в спортивные штаны и топ. На ступни натягиваю носки. Из бананки беру несколько купюр. Выхожу из комнаты, придерживая дверь. Из холодильника достаю пластиковый контейнер с бутербродами. В коридоре натягиваю фирменную белую куртку с чёрной эмблемой Мёбиус, на голову надеваю черную кепку Харучиё. Стараюсь вести себя тихо, боясь разбудить Акаши. Он и так заснул под включенный телевизор, явно дожидаясь, когда я приду в себя, чтобы скормить мне горстку разноцветных таблеток от простуды. Ботинки не зашнуровываю. Беру ключи с тумбы.       Туда и обратно, думаю успею управиться за полчаса.       Дергаюсь, когда щелкает замок. Неприлично громко, как в каком-то фильме. Протискиваюсь в образовавшуюся щелку. В подъезде загораются автоматические лампы, что реагируют на движение. Закрываю дверь и отпускаю ручку, до характерного щелчка. Надеюсь, Харучиё не проснулся от шума.       Прохожу мимо квартиры Какучё, к лестнице. Видеть Хитто мне не хотелось, как и говорить с ним. Всё равно я бы не нашёл правильных слов, послав юношу и обидевшись. «Какучё неправ», — говорил я сам себе, разглядывая себя в зеркале.       Плевать, как я выгляжу. Ничего не изменится, начни я носить платья и юбки. Ничего. Волосы останутся все такими же ломкими и короткими, даже придумай я собрать их в какую-нибудь прическу. Щеки будут впалыми, а глаза раскосыми. Родинка никуда не исчезнет, а губы останутся узкими и искусанными. Моя фигура останется угловатой, с широкими, как у пловчихи, плечами. И грудь не вырастет, и не исчезнет пресс. Ростом не стану ниже. Мне не стать другим человеком. Не измениться.       Накатывают горькие слёзы обиды, а в груди образуется липкий комок. Как я могу нравится человеку, если ему противен мой внешний вид?       Вылетаю из подъезда, под оглушающий стрекот кузнечиков. Сжимаю пальцами в кармане куртки пластик упаковки, шмыгая носом.       «Для чего нужно было признаваться в симпатии, чтобы потом пытаться подстроить меня под себя?» — задаюсь я вопросом.       Я определённо что-то не понимаю в этой жизни.       До автомата дохожу минут за двадцать спокойным шагом, размазывая по щекам слёзы. Меня душила обида. Я не опасался, что кто-то заметит или услышит меня, утешая себя тем, что никто в такой поздний час не попрется на улицу. Покупаю пачку Caster и ещё одну пластиковую зажигалку. В соседнем автомате беру банку сладкого кофе со сливками. Банка обжигает пальцы. Прячу её скорее в пустой карман куртки, и возвращаюсь к каменной узкой лестнице, что вела вниз, к реке. Усаживаюсь на ступеньку, достаю бутерброд и кофе. Открываю пачку сигарет, доставая одну и закуриваю.       «У меня от них зависимость», — признаюсь я сам себе, хорошенько затягиваясь и выпуская серый дым из носа.       Понимаю, что надо бросить, что вредно для дыхалки и прочее-прочее. Вспоминаю слова одной из одноклассниц, что с курящими парнями целоваться неприятно, будто пепельницу облизываешь. Или это кто-то из парней в курилке про свою девушку как-то сказанул? В голове натуральная каша.       Докуриваю, туша бычок о ступеньку. Открываю контейнер с бутербродом. Есть мне не хотелось, но я понимал, что мне нужны силы. Банку с кофе зажимаю между бедрами, грея ноги. Зря телефон оставил дома. Написал бы Риндо, жалуясь или позвонил Сейшу, вслушиваясь в безликое «Абонент вне зоны действия сети». От таких звонков я тоже стал зависим.       На улице довольно тепло и свежо. Мне нравилось, что рядом находилась речка. Утром красиво блестела вода от солнца, бросая солнечных зайчиков на траву или каменные плиты. Я успел сделать несколько фото на телефон, на одной из ранних пробежек. А поделиться было не с кем.       Уныло доедаю бутерброд и глотаю сладкий кофе. Достаю ещё одну сигарету. Кручу в пальцах. Из-за кофе неприятно ноет в желудке. А может, это из-за выпитых ранее лекарств? Возвращаюсь в квартиру разбитым, выкинув пустой пластик в мусорный бачок, что находился за домом. Харучиё спал, обняв подушку. Поправляю сбившийся плед, натягивая до острых плеч юноши. Понимаю, что заснуть у меня больше не получится. Закрываюсь в комнате, повесив кепку и куртку в коридоре на один из крючков.       На кровать забираюсь с ногами, спиной опираясь на стену. Беру телефон в руки, не зная, что и делать. Писать мне было некому.       В какой-то момент я очнулся, открыв удивлённо глаза. Я всё-таки заснул перед предрассветными сумерками, когда небо было ещё затянуто чёрным. Смотрю в потолок, хмурясь. Слышу, как кто-то переговаривается на кухне. Или это телевизор?       Выхожу из комнаты, немного придя в себя. Ноги совсем не держали, а тело ощущалось каким-то мягким, как желе.       — О, Коко-семпай, — заметил меня первым Акаши.       — Здаров, — выглядывает из-за его плеча Баджи, жуя лакричную палочку. — Слышал, что ты заболела.       — Почему вы не в школе? — голос, как у какого-то запойного курильщика. И в голову так противно отдаёт, что сдохнуть хочется.       — Подготовительная неделя, — Баджи щурится, рассматривая меня, — экзамены скоро.       — А я просто не пошёл, — Акаши снимает с огня чайник, — сказал дежурному преподавателю, что у меня сестра старшая заболела.       Киваю умно и добираюсь до незаправленного дивана. Думаю, что зря я вышел ночью за сигаретами. Шевелиться совсем не хотелось.       — Слушай, Босс, — и почему я Ханму не заметил? — Ты лекарства хоть какие-то пьёшь? — Шуджи стоял на балконе, затягиваясь сигаретой. — Выглядишь паршиво.       Ничего не отвечаю, накрываясь с головой пледом. Я и так знал об этом. Вот чего они припёрлись?       — Пацаны переживают, кстати, — продолжил Ханма, — передавали, чтобы ты выздоравливал.       — Кисаки сдал? — обречённо.       — В общем чате написал, — ухмыляется Баджи. Юноша садится передо мной на корточки и тычет своим телефоном. — На, — приходится вытащить руку и схватить телефон, — читай.       — А меня в общий чат не добавили, — канючу я, — я даже не знал о его существовании.       Телефон у Баджи старенький, громоздкий. Таким и прибить случайно можно. Откатываюсь в чате далёко назад, не читая сообщения. Нахожу нужное, от Кисаки:

хуйло очкастое (19:11)

Босс заболел. Выглядит довольно паршиво. Надеюсь не сдохнет. Я пока принимаю командование на себя. Есть возможность в будущем хорошенько подзаработать. Готовьтесь

      Ну, вполне ожидаемо, что Тетта захочет выебнуться и стать главным. Ханма поддержал его обычным «ок». Остальные парни желали мне скорейшего выздоровления и процветания, игнорируя последнюю часть сообщения, о скором заработке. Кто-то даже предположил, что Кисаки специально отравил меня, а другие надеялись, что я всё-таки подохну, как какая-то собака.       — Мило, — возвращаю юноше телефон. — Надо будет поблагодарить их как-то.       Баджи ничего мне на это не отвечает. Садится на пол, рядом.       — Ты, это, — слова даются ему с трудом. Выглядываю из-под пледа. — Не одевайся так больше. Смущаешь.       Давлюсь воздухом, громко кашляя. Я что?.. Смущаю его? Смотрю и правда кончики красный ушей из-под волос торчат.       — Можешь передернуть на мой светлый лик, разрешаю, — великодушно говорю я, садясь.       — Чего? — шипит не хуже кошки юноша, повернув голову в мою сторону. — Нужно мне еще твое разрешение!       Смеюсь хрипло, пытаясь перебить кашель.       — Хуйню несешь, Баджи, — привычно подмечает Харучиё, ставя на столик тарелку с томатным супом и стакан с водой.       — Я помню, по школе, — садится на диван Ханма, — ты часто себе суп покупал в банках.       — Да, — киваю задумчиво, — покупал. Спасибо, Ханма.       — Лекарства, — Акаши протягивает мне четыре разноцветных таблетки, — тут от температуры, кашля и какие-то витаминные добавки. Хватал я вчера без разбора, — Харучиё вел себя предельно спокойно. Не улыбался совсем, и не шутил.       — Вам мой адрес дал Кисаки? — глотаю таблетки сразу, запивая их водой.       — Ага, — отвечает за двоих Баджи, — мы же друзья.       Харучиё все же кривит лицо, как и Ханма. Переубеждать моего Второго командира мне не хотелось. Да и сил никаких не было.       — Там Кисаки папку с документами оставил, посмотришь их? — прошу я Шуджи, кивая на обеденный стол. — Братья Хайтани хотят использовать нас как рабочую силу, ничего криминального, — последнее я добавляю до Кейске. — Согласны?       — Разве у командиров о таком спрашивают? — хмурится Баджи.       — В Тосве всё по другому? — тянусь за супом.       Ответа на свой вопрос я так и не услышал. Молча хлебаю суп без ложки, придерживая тарелку ладонями. Ханма быстро пробежался по документам, не вчитываясь в текст договора. Отдает бумаги Баджи. Навряд ли он хоть что-то понял, уж очень лицо у юноши было уморительно задумчивым.       — А много заплатят?       — Достаточно, — лаконично отвечаю я, не зная точных сумм.       — Мать порадую, — говорит довольно Баджи, — в кафе какое свожу или в парк.       — Деньги ей отдай, — не сдерживается Акаши, — всяко лучше будет, чем потратишь их на какую-то херь.       — Тебе-то какая разница, — фыркает Баджи, скрестив руки на груди, — что я с ними делать буду?       — А вы разве не друзья? — облизываю губы. — Странно, что ведете себя так, будто не знакомы вовсе.       — Мы не друзья, — произносит хмуро Кейске.       — Мне собираться нужно, скоро собрание «Тосвы» и я обещал Мучи помочь ему кое с чем, — «нашел» предлог сбежать Харучиё.       — Нам тоже пора, — Шуджи сегодня тоже был довольно тихим и собранным, — потопали, Джульетта.       — Не называй меня так! — ощетинился Баджи, вскакивая на ноги. — Сам знаю, что идти пора.       — Что-то случилось? — все-таки задаю вопрос я, глядя на своего зама.       — Вчера стычка с мелкой бандой произошла, ничего критичного и интересного. Мы быстро им носы переломали, — говорит Ханма складно.       «Не верю».       — Ладно, — пожимаю плечами, делая вид, что поверил.       — Кстати, — Шуджи наклоняется ко мне, — зачетная грудь, Ши-чан.       Фыркаю от смеха.       — Тебе я тоже разрешаю передернуть на свой светлый образ.       — Увы, но встает у меня только на твоего брата, — подмигивает Шуджи.       — Сочувствую, — искренне говорю я, хлопая ладонью по руке юноши.       Мальчишки ушли быстро, попросив как можно скорее выздоравливать.       — Всё нормально? — спрашиваю я у Харучиё.       — Вы не говорили, что Баджи теперь в вашей Банде, — он меня сейчас обвиняет в чём-то?       — На то есть свои причины, — спокойно, — Не думай, что мы с ним «закадычные» друзья или что-то в таком роде. Я не простил его за его бездействие, — смотрю прямо в глаза Харучиё, — как не простил Майки и остальных. Баджи нужен мне. Я хочу уничтожить Токийскую Свастику и Черных Драконов.       — Тяжело вам придется, Коко-семпай, — улыбается мне Харучиё.       Акаши прав. Будет тяжело.       Желаю ему удачи, попросив вернуться до полуночи. Жду минут пять и ухожу в ванную, взяв из комнаты телефон и чистое полотенце из шкафа. чтобы вы помнили, что я «прячу» под одеждой       Делаю сначала фото в спортивном лифчике, игриво высунув язык.       «На брата так похож».       А потом и без него, не прикрываясь.       Вышло довольно неплохо. И даже сексуально, если кому-то нравится маленькая и аккуратная грудь.       Отсылаю фотографии с сообщением Какучё. Легкий флирт разбавит наши отношения. Или погубит.       Снимаю оставшуюся одежду и залезаю под горячий душ. Надо приходить уже в себя и действовать по плану. До пятого августа осталось чуть меньше месяца.