Сто йен

      Остаток пятницы и всю следующую субботу я провел на диване, в компании Зузу и документальных фильмов по каналу Дискавери. Я мало шевелился и слабо что соображал, вслушиваясь в монотонный голос диктора. Пил таблетки по расписанию, хлебал томатный суп и сетовал на межвременной сифилис, который я подцепил от Ханагаки. Кстати, что-то я давно о нём ничего не слышал.       Харучиё так и не пришёл домой в пятницу. Я даже замки на двери закрыл так, чтобы в квартиру невозможно было попасть самостоятельно, не разбудив меня. Акаши даже не удосужился отписаться мне, чтобы я лишний раз не волновался. Видимо, сильно его задел тот факт, что Баджи перешёл под моё командование. Я мог объясниться, сославшись на общее дело, но не сделал этого. Написал в сообщении, что переживаю и пусть он будет осторожнее, и если нужна какая-либо помощь… Четко дал понять, что Харучиё может на меня положиться. Видел, что моё сообщение дошло до адресата, по двум галочками в чате, но ответа никакого не было.       Впрочем, как и от Какучё. «Хоть бы какой смайлик в ответ отправил, придурок», — сокрушался я, осознавая, что сам же и вырыл себе могилу, послав юноше компрометирующие фотографии. Что я хотел ему доказать? Повёл себя глупо, как какая-то школьница, возомнив себя великим соблазнителем. У него же таких, как я — десятки, если не больше. Небось, перепадает ему чаще, чем я за сигаретами бегаю к автомату. Еблан — вот кто я.       Все, что мне оставалось: жаловаться на жизнь Риндо и вяло отвечать на сообщения Ханмы. Последний выдавал сообщения пулеметной очередью, решив переосмыслить всю нашу учёбу в средней школе.

А это многое объясняет

      Писал Шуджи.

Например, твои прогулы в дни здоровья или отлынивая от физкультуры. Справка от врача хоть настоящая была?

      Пришлось доплатить одному из врачей, купив справку о больном сердце. Я и не помнил даже, какую мне приписали болезнь, но на физкультуру я не ходил, как и не участвовал в межклассных соревнованиях каждой весной. Больно легко оказалось поставить нужную галочку в личном деле. Особенно, когда ты сам составляешь документы по переводу в новую школу. В тот год у родителей был затяжной развод.       Вымытый, чистенький Зузу лежал у меня на груди, прищурив глаз. Пах он специальным ромашковый шампунем. И выглядел довольным, объевшись йогуртом, что остался у меня с завтрака. Утро воскресенья медленно переходило в обед. Никто из парней мне так не ответил. Хината сослалась на важное дело, пообещав отписаться мне вечером, как будет посвободнее. Я-то знал, чем она будет заниматься. Написал Кисаки, что если с моей подругой что-то случиться, я оторву его член и заставлю сожрать его без масла. я поставил сто йен на то, что Хина попросит тебя остаться друзьями и пятьсот — что она согласится на второе свидание. не подведи меня       И милый смайлик вдогонку в форме сердечка. Я искренне верил в успех друга. Естественно, я ни с кем не спорил и никому ничего не рассказывал. Но знать Кисаки это было необязательно.       В дверь неожиданно постучали. Я даже и не услышал ничего, завороженный гусеницей «Кокеткой», покрытой своеобразной шерстью, что напоминала мне какого-то невиданного пушистого зверька. «Вот это монстр», — меня внутренне всего перекосоёбило. Через некоторое время постучались громче. Пришлось перекладывать Зузу и топать открывать дверь.       — Чёт, ты долго, Харучиё, — говорю я, потянув на себя дверь, — вообще обо мне не думаешь. Хули надо? — настроение и так было хреновым, а помятое лицо Мадараме не очень меня и обрадовало.       — Собирайся, — рычит Шион, кивая головой.       — Куда это? — не понимаю я.       Идти с ним я никуда не собирался.       — У Цветочка свиданка с очкариком.       — Я знаю, — хмуро, — и что?       — Ты знал? — возмущается тот удивлённо, наступая на меня, но я не двигаюсь с места. — Мы должны им помешать!       — С чего это? — всё ещё не улавливаю суть этого бессмысленного разговора. — Хина сама согласилась, и я не вижу никакой проблемы. Кисаки нормальный парень.       — Знаешь, что о нём на улицах говорят? — и рожу такую страшную корчит, что меня на смех пробивает.       — Знаю. Он один из моих Командиров. Я наоборот счастлив, что у них свидание. Хоть у кого-то, — добавляю тихо.       — Мы проследим за ними, — будто не слышит меня Мадараме. — Встретиться они должны где-то через два часа, мы должны успеть на станцию до их прихода.       — Тебе определённо нечем заняться, — качаю головой. — Иди доёбывайся до кого-нибудь другого, — прошу я, пытаясь закрыть дверь, но Мадараме успел подставить ногу.       — Цветочек же твоя подруга?       — И?       — Совсем не переживаешь? Сердечко твоё пидорское не ёкает от беспокойства? — настаивает Мадараме.       — Ладно, — соглашаюсь я, — только переоденусь. Посиди немного, я быстро, — его слова что-то задели во мне.       Я доверял Кисаки. Хину он не обидит, не посмеет пальцем тронуть. «Но тогда же не уследил за парнями», — подкидывает мне утомлённый разум воспоминание трёх недельной давности, — «Мало ли, что может случиться».       Ухожу в комнату. Закрываю на замок дверь. Перетягиваю грудь эластичным бинтом, сверху надеваю серую толстовку. Шорты. Проверяю наличку в бананке. Носки на ноги. Волосы не собираю в хвост, натягивая кепку на голову. Беру одну из масок Акаши. Мне бы ещё солнцезащитные очки для образа и можно грабить банк или начать преследовать кого-нибудь. «А разве последним я и не собираюсь заняться?».       — Выключай телевизор и пошли, — говорю я громко.       — Ага, — а сам взгляд отвести не может от пушистой гусеницы, — видал?       Закатываю глаза, выдыхая.       — Ты вообще как о их свидании узнал? — спрашиваю я, обуваясь.       — По телефону, — отвечает Мадараме непринужденно. Встаёт и выключает телевизор, — Цветочек сама мне написала.       «Как всё у них, оказывается, просто и легко».       Надо будет поговорить с Хинатой, чтобы та свой телефон не раздавала направо и налево всяким криминальным личностям. Закрываю дверь ключом, проверяя не забыл ли я телефон. Я же ненадолго ухожу.       — Короче, — начал излагать свой план Мадараме, идя впереди, к лестнице, — находим их, вырубаем очкарика, похищаем Цветочек и идём жрать бургеры.       — Может, — сдерживаясь, — мы просто проводим их до кинотеатра, поглядим со стороны и домой пойдём? Хреново мне.       — А выглядишь бодрячком, — хмыкает юноша, пряча руки в карманах широких штанов.       Уныло спускаюсь за юношей. Вот чего поперся?       — Зайдём кое-куда, раз в центре будем? — спрашиваю я.       — Ага, — крякает он. — О, Хитто. Уже вернулся? Как там Босс? — Мадараме встал у самых дверей, не пройти.       — Что ты тут забыл, Мадараме? — вроде бы Какучё говорил спокойно, но по коже ого-го какие мурашки пробежали.       — Так я, это, — начал мямлить Шион.       — Дело у нас, — вышел вперёд, толкая Мадараме, — и если мы не поторопимся, то проебём всё, — выдерживаю долгий взгляд.       — Да, — кивает Мадараме, — дело. Мы пойдем, — обходит Хитто, хватая меня за руку.       — Отпусти его, — приказывает Какучё, хватая меня за другую руку. Хорошо, что не тянет.       — Жду тебя на улице.       — Отпустите, — прошу я тихо. У юноши обжигающе горячие пальцы.       — Какое у тебя с ним дело? — повторяет свой вопрос Хитто. — И ты… Между нами?.. Всё хорошо?       — Вы моё сообщение ещё не читали? — спрашиваю с сомнением. Кончики ушей запылали от смущения.       — Телефон разрядился.       Я же успею удалить фото из чата? Есть же такая функция в телефоне?       — Мне идти надо, — начал упираться я, — правда. Давайте вы прочтёте, подумаете...       — Скажи так.       Я открыл рот и закрыл.       — А я там, — сложно подобрать слова.       — Хяку, мы опаздываем! Не успеем же купить билеты, — Мадараме только усложнял ситуацию.       — Мне пора, — вырываю свою руку и выбегаю из подъезда.       Пиздец.       Потираю лицо ладонями. В поезде на нас косились. Косились и на платформе. Мадараме выбивался из толпы не только своим высоким ростом и диковатым видом. Шион не обращал внимания на громкие перешептывания и липкие взгляды. Я не знал, где именно должны были встретиться Хина с Кисаки, но откуда-то знал об этом Мадараме. Не иначе, как какая-то магия. Засели в курилке, рядом с высокими колоннами, у скамеек.       — В кино я с тобой не пойду, — говорю я, выслушав очередную гениальную идею Мадараме.       — Даже на «Бэтмена»?       «Бэтмена»? Удивлённо смотрю на Мадараме.       — Давно фильм вышел? — понятно, что Кисаки не потащит Хину на фильм про супергероев. — Там, вообще, чего по афише?       — Мультфильм какой-то крутят, боевик, какая-то муть для девочек, — начал перечислять юноша, читая с телефона. — И на что они пойдут?       Достаю из бананки свой телефон. тут оказывается «Бэтмен» в прокат вышел. может, сходим?       Пишу Какучё, не надеясь на ответ. Не понятно, поставил ли он телефон на зарядку или нет. Потыкал в настройках, найдя функцию, чтобы удалять штучно сообщения, но решил оставить всё как есть.       — Опаздывают, — Мадараме бросает бычок в урну. Выходит из курилки, осматриваясь по сторонам.       — Может, ты чего перепутал? — говорю я устало. Кручу телефон в пальцах. — Ты вообще с чего решил, что они именно здесь должны встретиться? — бросаю окурок и выхожу за юношей.       — А где ещё? — хмурится Мадараме. — К её дому, это ближайший кинотеатр с торговым центром.       М-да. Качаю головой, натягивая маску до самых глаз. Замечаю краем глаза Инуи. Стоит у другой колонны, ссутулившись, руки в карманы брюк засунул. Такой весь озлобленный, смотрит на всех из-исподлобья.       — Придурошный, — меня хорошенько толкнули, — кого ты там увидел?       — Да так, — веду плечом.       — Сей-чан! — зовёт кого-то кто-то звонко, что внутри меня всё обрывается, а челюсть сводит судорогой.       «Маленькая», — приходит на ум первая мысль при виде девчушки.       — Давно ждешь? — волосы у неё темные, довольно длинные. Фигура складная, есть за что ухватиться. Драпированная юбка колышется при быстрой ходьбе, розовая блузка натянута на груди. И эта, блядская, заколка в форме зайчика.       Вижу, как Инуи качает отрицательно головой. Отвечает ей, мягко улыбаясь, а после наклоняется, целуя Сачи.       Пиздец.       Охуеть.       — Эй, Хяку, — зовет меня ошарашенно Мадараме, не понимая, почему я резко развернувшись, решил свалить подальше от площади. От Сейшу. От Них. — Хяку! Да остановись ты, придурошный. Коконой! — меня резко разворачивают, хватая за предплечье и стряхивая.       — Отпусти, — прошу я Мадараме, опустив голову.       Чувствую кожей обжигающий взгляд любимого. Инуи точно слышал зычный голос Шиона. Сейшу знает, что я видел его. Их. И попытается увести Сачи как можно дальше.       — Чего серый такой? — не понимает Мадараме, тряся головой. — Кого в толпе увидел?       — Не твоё дело, — рычу я, — отпусти, — пинаю его по колену, заставляя отпустить меня и отпрыгнуть в сторону.       — Сука!       Ухожу быстро, ныряя в подземный переход, в метро.       Перед глазами до сих пор стояла картина поцелуя подростков. Тру остервенело глаза, желая избавиться от наваждения. Запинаюсь на последней ступеньке, подаваясь вперед и хватаясь за кого-то.       — Простите, — хрипло выдаю я.       — Ничего страшного, — звонко произносит Сачи, смотря на меня взволнованно своими карими глазами, — такая толчея, всякое бывает. Правда, Сей-чан?       — Правда, — выдает утомленно Сейшу, — ничего страш… — запинается на полуслове, узнавая меня. — Отойди, Сачи, — Инуи резво прячет девушку за своей спиной.       «Неловко вышло как-то».       «Неприятно», — поправляю я сам себя, вставая прямо.       — Не трогай её, Широ, — просит Сейшу, — пожалуйста. Не трогай её, — повторяет, как заведенный. Я тону в его голубых глазах, ощущая тянущую печаль и усталость. — Она не причём, то что произошло между нами… Её вины здесь нет.       — Милая заколка, Сачи, — выдавливаю я, — красивая.       — А? — Сачи моргает глупо, цепляясь за руку Инуи. Держится крепко, как обезьянка. — Спасибо, — кивает боязливо. — Кто это?       — Это, — он даже не знает что её ответить.       Смеюсь хрипло, снимая маску с лица.       — Хаджиме? — пищит Сачи.       — Я — Хяку, — улыбаюсь девушке, — его младший брат, — внутри меня что-то обрывается. Снова.       — Тебе лучше уйти, — просит Инупи, — скоро должны подойти ребята из Тосвы.       Вот как. Наклоняю голову к левому плечу.       — Коконой! Сука! Убью! — кричит Мадараме, заприметив меня. — Стой!       — Было приятно увидеть тебя, — улыбаюсь приторно юноше, смотря чуть поверх его головы, сдерживая слезы. — И тебя, Сачи, — тяну руку, чтобы потрепать её по голове, но Инуи хватает мою ладонь, сжимая пальцы.       — Не трогай её, Широ.       — Мы еще увидимся, Сей-чан, — выплевываю я напоследок, обходя подростков.       Сука!       Вытираю ладонями слезы, всхлипывая. Да за что мне всё это?       С толпой захожу в вагон, игнорируя Мадараме. И как голос еще не посадил от крика? Достаю из кармана телефон и набираю номер Риндо.       — Ты дома? — спрашиваю.       — Нет, — тянет Хайтани, — случилось чего?       — Я буду ждать тебя у твоей квартиры, — и отключаюсь.       Сейчас, я поступал эгоистично. Понимал же, что у Риндо дел выше крыше и ему совсем не до меня, но я ничего не мог с собой поделать. У меня больше никого не было.       Выхожу на следующей станции, пересаживаясь на поезд, что шёл в Роппонги. По пути захожу в магазин, где всё продавалось за сто йён и покупаю чайный сервиз из черного стекла. Четыре кружки, четыре блюдца. Покупаю еще набор чайных ложечек и милую сахарницу в форме клубники. В маркете беру себе сигареты и бутылку сладкого, будто сок, вина. И долго доказываю консьержу, что я пришел навести друзей, а не являюсь разносчиком рекламы. Даже содержимое пакета показал.       Я не помнил точный, нужный мне этаж. Так что усаживаюсь на пожарной лестнице, между восьмым и девятым этажом, рядом с дверьми. Ставлю телефон на беззвучный режим, игнорируя иконку с сообщениями. Открываю бутылку, хорошо, что крышка была откручивающаяся, и делаю большой глоток. Давлюсь из-за кашля, но продолжаю пить алкоголь. Пытаясь убрать горечь и картинку ебаной заколки с зайчиком перед глазами. Прислоняюсь к стене, разглядывая носки своих ботинок.       — Так и знал, что найду тебя здесь.       Я не знаю сколько прошло времени, но бутылку с вином я допил быстро.       — Что у тебя случилось? — Риндо садится рядом со мной, пихая.       — Я видел Сачи, — тихо, — она и правда миленькая такая, как зайчик. И заколка у неё такая охуительно забавная, как вся ситуация в целом. Стоял и смотрел, как они целовались, на площади у торгового центра.       — Поднимайся, — не то просит, не то приказывает Хайтани, взяв меня за руку и потянув вверх, — давай, Широ.       — Не хочу.       — Давай, — настаивает Риндо.       Спускается на несколько ступеней вниз, продолжая тянуть меня на себя. Чтобы не навернуться, приходится встать. От выпитого алкоголя меня повело в сторону.       — Держись, — Риндо подхватывает меня на руки, заставляя обнять его за шею. — В пакете что?       — Подарок Акаши.       — Мне надо будет отъехать ненадолго по делам, — говорит Риндо, спускаясь, — побудешь пока одна?       — У тебя есть канал «Дискавери»? — тихо. — Я там одну передачу не досмотрел.       Мой ответ Хайтани устроил. Риндо быстро отнес меня в свою квартиру, велев никуда не уходить, чувствовать себя как дома и никому не открывать дверь.       Не знаю, что там за дела у юноши, но я был просто рад, что меня не прогнали. Скинув в коридоре обувь и пройдя в большую комнату, заваливаюсь на диван, что стоял в этот раз ближе к телевизору.       «У Рана должен быть где-то бар».       Упиваться я не хотел, но мне хотелось хоть немного забыться. И читая сообщение от Кисаки, что какое-то дело выполнено и что всё идет по плану, я не особо понимал, что он имеет виду. Односолодовый виски стал моим лучшим другом на этот вечер, как и пачка полуфабрикатов, которую я нашел в морозилке. По телевизору крутили какую-то дораму, что была просто фоном.       «Определенно», — затягиваюсь сигаретой и отпиваю виски из бутылки, — «В этой Сачи что-то есть».       Жаль её.