Вернуть своего ангела

      Это был дождливый четверг. Капли размером с жемчужины громко стучали по крыше, отбивая барабанную дробь, как будто перед началом незамысловатого концерта. Я сидел в своей комнате и слушал эту музыку, вертя в руках конверт с синей эмблемой старшей школы Юэй. Его около двадцати минут назад всучила мне мать, сказав открыть наедине с самим собой. Наконец, сделав глубокий вдох, я потянул за белоснежный край бумаги, совершив первый надрыв на ней.       В комнате стоял полумрак, подпитываемый музыкальным сопровождением за окном и горящим на полную яркость ночником — да, тем самым, со Всемогущим. Я слишком сильно дёрнул: письмо в моих руках разлетелось на две части, из него вылетела какая-то маленькая блестящая металлическая таблетка и чуть на закатилась под шкаф, но резко остановилась. Я и не успел среагировать, поймать её, из-за чего слегка напрягся.              «Спокойствие, только спокойствие, Кацуки».              Я поднял штучку с пола и удивлённо повертел в её руках, пытаясь понять, что это такое и как оно работает. Конверт был слишком плотным, из-за чего прощупать наполнение не получилось. Кроме этой фигни в письме ничего не лежало. Даже грамоты за участие не было.              — Идиоты, — буркнул я, пытаясь хоть как-то понять, что происходит. Настроение было поганым. Дождь за окном только усилился.              От непонимания и горечи я, по обыкновению, со злостью швырнул вещицу об стену. Штучка со щелчком открылась. После довольно специфичного «дзинь» в полумраке моей комнаты зажегся ещё один светильник — видео во всю стену. Видео с мышеподобным созданием в костюме. Я удивленно вскинул бровь, не зная, как на это реагировать.              — Приятно познакомиться, Бакуго Кацуки. Меня зовут директор Незу, и, как ты уже скорее всего догадался, я директор академии Юэй! — существо в приветственном жесте вскинуло руку вверх.              «Реально мышь,» — удивлённо заметил я. До меня наконец дошло, что здесь происходит.              — Ладно, не буду долго тянуть, — Незу достал из-за спины разноцветную хлопушку и изо всех сил дёрнул за веревочку: игрушка взорвалась, и блестящее конфетти стало медленно оседать на пол, сверкая и переливаясь, освещённое лампами. — Поздравляю с поступлением! Ты занял первое место на отборочных экзаменах геройского факультета!!! Хей… Хей! Молодой человек, вы в порядке?              Я был не в порядке. Первое место. Первое, мать вашу, место!!! Это вам не хухры-мухры! Это, как минимум, означает, что предъявлять статус Номера Один нового поколения я имею полное право. И пусть заткнётся Очкарик со своими нравоучениями и Круглолицая со всей напыщенной наивностью. Я был горд и доволен собой.              — А? Чего? Вы видите меня, что ли?! — настолько горд, что погрузился в свои мысли и даже не понял, что со мной ведут диалог.              — Да, юноша, — мышь улыбнулся.              Я посмотрел на себя: растянутая черная футболка с черепом, красные штаны с клетку как у эмо-девочки и ебучий ночник со Всемогущий. Plus Ultra, блять.              — Так вот. Позволь мне рассказать тебе о том, как так получилось, — директор Незу продолжил, не обращая внимания на моё замешательство и внешний вид. — Ты заработал сто тринадцать очков, что является не просто победой с огромным отрывом, а, буквально, чудом! Сравнить тебя, к сожалению, не с кем, так как экзамен такого типа мы проводим впервые, но всё же…              — То есть, вы хотите сказать, что я переиграл вообще всех? — перебил я его, стараясь не показывать своё воодушевление, радость и смятение, бушующие в сердце.              — Ну, не совсем, всё-таки кроме вас у нас есть ещё ученики по рекомендациям. Но в принципе можно и так сказать! — это «в приципе» мне не очень понравилось — прозвучало слишком хлипко для того, чтобы быть правдой. Негромко ответив «ага», я постарался не думать о том, кто же те больно одарённые избранные, поступившие без этих долбанных экзаменов.       — А откуда вообще число такое взялось?       — Вот об этом я и хотел поговорить. Видишь ли, у нас есть две системы очков: за нейтрализацию роботов и за спасение других поступающих. Думаю, из названия всё понятно. Ты, Бакуго, в критический момент смог здраво оценить происходящее и бросился помогать одному из будущих студентов, хоть и в довольно грубой форме, — невзначай добавил Незу. — Но всё же. Заодно и познакомился со своей одноклассницей — Очако Ураракой. Разве не мило?       — Ни капельки, — ответил я. Дождь за окном наконец закончился.       Итого: шестьдесят очков за монстров и сорок четыре за «спасение утопающих». Мать чуть не придушила меня в своих объятиях. Конечно, твой сын переплюнул всех своих ровесников — или почти всех — и доказал, что его слова и мечты — правда.       В школе отреагировали довольно сухо. «Молодец, Бакуго, но я всегда знал, что ты можешь лучше,» — сказал Танака-сенсей, который на третьем году обучения стал нашим классным руководителем, и ещё сильнее начал намекать на мою «одарённость», выражаемую выдуманной рассеянностью и безразличию к окружающему миру.       Бывшая свита статистов быстро узнала о том, что я поступил в самую престижную академию Японии, и тут же растрепала об этом если не всей школе, то, как минимум, всему классу и паре параллельных впридачу. Обо мне снова поползли слухи: что подкупил администрацию Юэй (причём в некоторых разговорах было понятно, что не деньгами), что подделал свои результаты на письменных вступительных экзаменах (ведь психи не могут нормально учиться). О том, что моя причуда вообще не моя, и я буквально продал душу, чтобы погеройствовать; о том, что мать моя совсем разочаровалась во мне и просто-напросто продала в герои; о том, что….              Я не хотел это всё слушать, но и молчать не было сил. За неделю до выпускного я подрался — «избил» как выразился учитель — с парнем, оскорблявшим моих стариков. За день до вручения аттестатов влепил парню девчонки, которая была одним из главных источников слухов: когда я жестко сказал ей заткнуться, он, заступник хренов, начал на меня быковать и предлагать «выйти один на один», за что получил со всей дури в глаз.              Мать была в шоке от моего поведения. Никогда её не вызывали в школу так часто и, тем более, из-за драк, повторяющихся чуть ли не каждый день. А я перестал сдерживаться, потому что угроза отчисления и плохой рекомендации надо мной больше не висела, и с невозмутимым видом сидел в кабинете директора, объясняя «причину своего нерационального поведения». Точнее, пытался, но меня постоянно перебивали, не давая даже это. Но мама всё поняла и без моих слов. Меня досрочно забрали из школы.              Ей было жаль, что я так и не завёл настоящих друзей. Таких, как Изуку. Об этом она никогда не перестанет мне напоминать.              Остаток дней пролетел незаметно. Я наконец-то выбрался из ада.       

***

      «Новая школа — новая жизнь,» — с такими словами провожали меня родители в первый учебный день в Юэй после двухчасовых убеждений, что «нет, меня не нужно довозить на машине, мне шестнадцать, и да, я умею пользоваться метрополитеном.»              Академия сияла от солнечных лучей, отражающихся в огромных, без разводов и натёртых до блеска окнах. Она пестрила всеми цветами радуги и манила к себе, обманывая неокрепших подростков жизнью знаменитости.              Я не спеша поднимался по лестнице на этаж геройского факультета, рассматривая каждую ступеньку. Было немного не по себе: наушники под присмотром матери остались дома, чтобы я перестал наконец витать в облаках — это была моя личная инициатива. Старуха, только и твердившая об отсутствии на меня управы — Изуку — была только рада.              Ступенек до нужного этажа было около семидесяти, до нужного кабинета — пятнадцать шагов среднего размера. Меня определили в класс 1-А и, как сказал директор, я должен был учиться с Круглолицей — её настоящее имя с первого раза не запомнилось. Да и зачем мне оно?..              Но сколько шагов нужно для того, чтобы зайти в класс, мне посчитать не дали.              — Приятно познакомиться! Меня зовут Тенья Иида!..       — Чего бл…       — Я выпускник Поднебесной средней школы! Рад учиться с вами в одном классе!       — Ты кто такой? — «максимально вежливо» спросил я у парня, вставшего прямо в проходе и очень активно знакомившегося с классом: он размахивал руками, широко открывал рот и, в целом, делал очень много ненужных движений. На меня он отреагировал лишь после второго вопроса, по-геройски пропустив мат из первого.       — Меня зовут Тенья Иида, и я…       — Уже понял, — перебил я генератор лишнего шума. — И приятного мало.       Я узнал его: Очкарик. Очкарик, Нравоучитель, Робот, Моралист, Квадракоптер — и ещё довольно много придуманных мною прозвищ для него, к которому теперь прибавляется одно новое. Класс, до этого не особо обращавший внимание на Ииду, занятый в основном своими делами и более мирными знакомствами, начал коситься на нас.       — Подожди. А ты разве не тот «мальчик-бомба» со вступительного экзамена? — дружелюбность Очкарика зашкаливала.       — Как ты меня назвал?! — я повысил на него голос. Очкарик, не обращая на мои эмоции никакого внимания, продолжил:       — Тебя так окликнула девушка, которую ты спас. Но мне бы хотелось услышать твоё настоящее…       — Кацуки Бакуго, — просто бомбическое начало, в прямом смысле этого слова. У меня уже есть дерьмовое прозвище, я уже с кем-то сцапался и снова понимаю, что тут сплошные идиоты. Если что-то случится, передайте, пожалуйста, моей матери, что я ни в чём не виноват.       «Какого чёрта он меня помнит?!» — такой была одна из главных мыслей, витавших в моей голове.              — Приятно познакомиться, Кацуки Бакуго. Меня зовут…              — Да заткнись ты уже, — я решил закончить этот бессмысленный диалог, перебив Очкарика, и уверенно пошёл к одному из свободных столов, чтобы занять его. Проходя мимо Ииды, я нарочно задел его плечом, довольно сильно толкнув, что вызвало у него смешанную реакцию, о которой я мог лишь догадываться — лица не видел, к превеликому сожалению. Кажется, он обернулся, чтобы что-то мне сказать — скорее всего, снова очень нравоучительное — но не успел.              — Приветик! Давно не виделись, Парень-в-очках! Как дела? Не думала, что мы окажемся в одном классе! — завела звенящую шарманку, наполненную оптимизмом и желанием жить, Круглолицая. Девушка резво влетела в класс и сразу начала забалтывать Ииду так, что он и забыл обо мне, как о страшном сне. В надежде, что я больше никому не нужен, а Урарака-сан, если не ошибаюсь, не вспомнит про моё существование — мало ли, что ей эта крыса-мышь-директор наговорила — я покинул этот превесёлый коллектив. О том, как эти двое познакомились, тоже знать не хотелось.              Я занял третью парту ближе к окну — самую привычную для меня. Просидев на этом месте с первого класса младшей школы до третьего года средней, я как раз и прослыл мечтателем о «невозможном»: уж слишком любил пялиться на улицу и думать о чём угодно, только не о настоящем. И вот я здесь. В Юэй. Первогодка. Всё слишком идеально, не так ли?              — Привет! Ты ведь Кацуки Бакуго, верно? Я Киришима Эйджиро, видел тебя в списке, таблице, или как она там, где написано, кто и сколько очков получил. Ты ведь занял первое место, верно? Круто, чувак! Я на втором, поэтому, думаю, мы бы смогли подружиться, — я обернулся. Сзади стоял парень плюс-минус моего роста с длинными, заострёнными вверх волосами. Он не выглядел, как какой-то хлюпик или редкостный мудак. Нормальный парень, вроде. Единственное, что меня в нём напрягало, это красные и явно крашенные (наверняка довольно дешёвой краской, от нее чувствовался слегка ржавый запах) волосы — поменять бы производителя, и смотрелось бы даже поприятнее.              — Ты серьёзно? — фыркнув, ответил я, поднимая бровь. Все его слова больше были похожи на шутку, чем на реальность. Это «по-дру-жить-ся» эхом пронеслось в моей голове, медленно проговаривая каждый слог будто молитву. Да, всё было слишком идеально: подходить знакомиться к человеку, который только что наорал на одного из учеников и в целом похож динамит с таймером на три секунды. Он реально хочет со мной дружить?..              — А почему бы и нет? Чувак, ты странно реагируешь. Всё окей?              «А почему это не «окей»?»              — Да, — ляпнул невпопад я, но ответить на вопрос не успел: меня так громко окликнули, что от неожиданности по телу пробежали мурашки.              — Хей! Мальчик-бомба! При-ве-е-ет! Так и думала, что мы попадём в один класс! — она вспомнила и о моём существовании. Прекрасно.              «Во имя Всемогущего, что здесь происходит?!!» — вопили мысли и мозг, не понимающий от слова «совсем», зачем они все со мной разговаривают. Я никогда не считал себя тем, с кем будет интересно поболтать. Особенно таким, как она.              — Меня зовут Урарака Очако, а тебя Кацуки Бакуго. Ну, как мне сказали, — девушка пулей подбежала к моей парте, получив вслед от Ииды что-то между «не бегать» и «не кричать». — Спасибо тебе большое. За всё, — её пальцы нервно переплетались друг с другом, а говорила она хоть и быстро и громко, но очень неуверенно. Весь её вид говорил: «Мне не нравится стоять рядом с тобой». — Наверное, я была слишком настойчива, но прости, я лишь хотела…              — Не нравится — просто отойди. — Урарака удивлённо посмотрела на меня, как будто я сказал что-то не то.              — Почему не нравится? Ты о чём вообще?              На этот вопрос у меня опять не было ответа. Я не понимал, как себя нужно вести ни с ней, ни с Очкариком, ни с этим Дерьмоволосым, который всё ещё стоял у меня за спиной.       — Приятно познакомится, Урарака-сан. Меня зовут Киришима Эйджи…              — Как тебя зовут, вы можете выяснить подальше от моего стола! — по привычке крикнул я на них и сразу же замолчал, поняв, что натворил: окончательно всё испортил.              — Прости, чувак, я не…              Мне захотелось закричать в голос и подорвать всё здесь своей причудой, никогда не слышать их назойливые голоса, рушащие привычную мне картину мира, в которой я — волк-одиночка, не желающий прибиваться к стае.              — А ещё, если вы не слышали, молодые люди, начался урок, поэтому убедительная просьба занять свои места. Здесь геройское отделение, я напомню, — у трибуны, только так можно было обозвать огромный стол в самом начале класса, стоял мужчина с длинными чёрными волосами, небрежно свисающими с плеч. Огромные синяки под глазами, помятый вид — ему явно следовало выпить кофе, а лучше — нормально поспать.              — А вы кто? — командным голосом спросил Иида, который, какого-то чёрта, тоже оказался рядом со мной. Я зло покосился на него, в душе благодарный своему спасителю.              — Меня зовут Айзава Шота, я ваш классный руководитель. Как понимаю, занимать места вы не хотите, поэтому перейдём сразу к делу. Надевайте форму — и марш на стадион.              — Это зачем ещё? — пронёсся по классу удивлённый возглас.              — Проведём небольшой тест на выбывание. Кто займёт последнее место — будет отчислен.              Всё произошло настолько быстро, что никто толком не успел ни возразить, ни хоть как-то ответить, ни задать вопрос. Урарака нервно сглотнула. Иида удивлённо захлопал глазами. Я же был полон воодушевления увидеть, на что способны все те, кого я смог обойти. Класс замер в молчании.              И да, прошедшие десять минут не дали мне понять ровным счётом ничего, кроме того факта, что, возможно, я — не самый плохой человек для общения. Возможно.

***

      Айзава-сенсей не шутил — он и правда отчислил одного из учеников. Его звали Токита Аманэ - это был парень с волосами цвета моря и с такими же синими глазами. Он, увидев, что занял двадцатое место, разрыдался и даже не понял, что этого Айзава и добивался своими угрозами, причём полностью пустыми. В тот же день несмотря ни на что Аманэ ушёл из школы по собственному желанию. И правильно сделал, он не герой. Больше я не желал пересекаться с ним в своей жизни. В нашем классе осталось девятнадцать человек. Все были как на иголках: уставшие, нервные, будто миновавшие саму смерть — и молча оплакивали потерю ещё совсем не знакомого им товарища.              Я занял третье место. Всего лишь третье место на этом ёбанном тесте. Видимо, это всё, на что я пока способен.       В целом, данное мероприятие было не сложным — мы просто сдавали школьные нормативы, используя свои причуды. Это было намного приятней, чем в средней школе, как минимум потому, что тебе в спину никто не кричал о твоём «особом положении», да и бонус «подорвать всё вокруг себя» меня полностью устраивал. Я понял: ребята в моём классе сносные, лучше, чем я представлял. Многие из них в физическом плане довольно сильны, и, возможно, лучше меня в некоторых аспектах. Например, парень, который подходил «подружиться», или те же Круглолицая и Очкарик — все они имеют интересные и мощные причуды. Но их поведение говорит само за себя: они думают не «мне нужно сдать тест, чтобы остаться в этой школе», а «я хочу остаться в этой школе, поэтому сдам тест» — в этом и наша разница с плаксой Аманэ. Но за всё время раздумий над этим, параллельно со сдачей мини-экзамена, меня не покидало ощущение, будто чего-то не хватает. Чего-то такого маленького и незаметного, но больно важного именно для меня. Хотя, скорее, не хватало кого-то…       Да, мне нужно перестать вспоминать Изуку каждую чёртову секунду моей жизни. Но я не могу. И не хочу объяснять даже самому себе почему. Потому что мама сказала и всё. Лучше не думать над этим. Вообще и никогда.              Первое место заняла девушка — Момо Яойорозу, если я правильно прочитал — с причудой, которая позволяет создавать совершенно разные вещи, начиная от ножниц и заканчивая пушкой — причём это не шутка. Как я понял, размер предмета ограничивается только размерами её тела, точнее, оголённого тела, а ещё подробнее я не интересовался, и слава богу. И так среди моих однокашников уже всплыл один извращенец, желание врезать которому сейчас держится на вершине рейтинга, обгоняя Половинчатого.              Половинчатый — парень, занявший второе место по результатам этого теста. Мудак с ожогом на полглаза, ходящий туда-сюда, как зомби, сбежавший из хоррор-квеста. Я не могу объяснить, чем он взбесил меня больше — своей невероятной и неожиданной популярностью редкостного красавчика, дерьмовой фантазией с использованием своей причуды или же лицом, до боли знакомым, но которое я никак не мог вспомнить. И да, зовут его Шото Тодороки.              Я был уверен, что эти двое поступили по рекомендации — не удивлюсь, если они детишки каких-то знаменитостей, желающих пробить своих отпрысков выше к миру и к смерти.

***

      Прошло около недели с момента, как я впервые переступил порог Юэй, став студентом этой престижной академии. И, клянусь, сообщение с бесконечным «ааааааа», которое я по ошибке отправил матери на второй же день, лучше всего охарактеризовывало моё состояние. Слишком многое происходило, накрывая меня волнами самых разных эмоций.              Ииду Тенью выбрали старостой. Он набрал пять голосов, обогнав Момо Яойорозу, которая стала его заместителем. Я, голосовавший за Очкарика, получил один голос, что было странно — значит, кто-то из голосующих хотел видеть меня лидером нашего класса. Приятно, конечно, но совершенно не вписывается в мою картину мира. Почему же не отдал голос за самого себя? Я не настолько самовлюблён, да и считаю, что мне не нужны лишние хлопоты. У меня есть цель, от пути достижения которой я не планирую отходить ни на шаг.              Урарака-сан уверенно пытается со мной поговорить о том, что произошло на вступительном экзамене. Я бегал от неё, как идиот, не желая вспоминать, а точнее, брать ответственность за свои слова, сказанные в порыве страха и ненависти ко всем. Но в конце концов мы всё-таки пересеклись на одной из тренировок. Тогда же я понял одну вещь — она жутко недоедает. Её рвёт из-за собственной причуды, но после занятий Круглолицая не идёт в столовую — которая, на минутку, частично бесплатная и в целом доступная по цене — или не ест бенто из дома, принесённое на такие случаи. Она доводит себя до полуобморочного состояния, а затем, улыбаясь, идёт домой. Было, знаем, проходили и получали пиздюлей от матери. Но на мои встречные, возможно грубо заданные, вопросы она тоже не стала отвечать и больше не подходила ко мне вообще.              Тогда же я лично познакомился с Тодороки. Хотя, сложно назвать знакомством немой игнор и взгляд «не мешайся». Он меня жутко взбесил своим поведением, просто до чёртиков, за что ему словесно прилетело по первое число. Прозвище Половинчатый идеально ему подходит: двуличность в лице, в волосах, в мнении, и даже в причуде, которую он, сука, не использует на максимум! Я не знаю, что о нём сказать и особо знать не хочу. Таких придурков «я больной, но не надо мне помогать» полно! Безэмоциональное чудовище, не понимающее, что всё там видно и понятно. Его что, в детстве били много? Ладно, не моё дело.              Юэй всё-таки довольно приличное место, которое располагает всеми средствами для растления настоящих героев. Я слишком плохо отзывался об этом месте. В первую половину дня у нас обычные занятия, как и в любой другой старшей школе: математика, японский, много времени уделяется физике и английскому. Затем, после обеденного перерыва, у геройского курса тренировки, которые проводят разные про-герои. Они же ведут у нас обычные уроки. Вот только интересно, есть ли у них педагогическое образование? Надеюсь, что да, иначе мне будет сложно охарактеризовать поведение Айзавы и его «методы». Не могу сказать, что я ему симпатизирую: в первые несколько дней он вызывал у меня лишь отвращение. Хотя, я никогда особо и не восхищался героями как таковыми. Наверное, и не стоит начинать — слишком поздно.              «Здесь все какие-то… чокнутые,» — думал я, не желая признавать того факта, что всё происходящее мне более чем нравится. Быть странным, непонятным и непостижимым мечтателем лучше для подобных тебе людей. Атмосфера этой академии начала завораживать, из-за чего я почти забыл о том, что ещё полгода назад бухтел на Юэй и обзывал её последними словами. Вырос что ли? Возможно. Хотя…              — Привет, Баку-бро! Чего сидишь тут один? Могу присесть рядом?              Я чуть не подавился кацудоном. Сегодня была пятница, последний учебный день первой недели, обеденный перерыв. Я сидел в школьной столовой один, спокойно размышляя о бренности бытия. И тут: какие люди в Голливуде! Дерьмоволосый, который всё ещё не оставляет попыток со мной «подружиться»! За эту неделю мы не слишком много пересекались, что я в шутку посчитал благословлением небес за то, что перестал сквернословить на Юэй. И вот он — Эйджиро Киришима собственной персоной! Всё понятно: мольба к небесам была не услышана, поэтому я могу со спокойной душой продолжать слать куда подальше всех, кто мне не нравится.               Толкая такие пафосные речи в своей голове, я и не заметил, как Киришима, не дожидаясь чьего-либо ответа, сел напротив меня за двухместный стол — в Юэй, к моему горю, столов одноместных или каких-либо барных стоек не было. На подносе парня стояла тарелка с раменом, обильно приправленная красными жгучими специями. Я, молча и презрительно смотря на него, взял палочками со своего блюда такой же острый кусок мяса и, смотря ему прямо в глаза, быстро положил в рот. Мне не нравилось происходящее. Совсем не нравилось.              — Я слышал, что ты общаешься с Ураракой-сан. Как она тебе? Правда миленькая? — попытался начать совершенно неуместный диалог Дерьмоволосый.              — Нет, — не переставая есть, ответил я на оба предложения.              — Эм… Ладно. Как тебе Иида в роли старосты? — он попытался сменить тему.       — Нет, — точно также холодно ответил я.              — Скажи, правда Айзава-сенсей очень строгий?              — Нет.              — Ты планируешь со мной разговаривать?              — Нет.              — Спасибо за честный ответ.              Киришима замолчал на пару секунд, будто пытаясь придумать что-то новенькое. Я, совершенно незаинтересованный в продолжении разговора и желающий поскорее избавиться от общества парня, не умеющего выбирать краску для волос, продолжил есть. Тот подумал с минуту, но всё-таки продолжил:              — Приятного аппетита, — Эйджиро несмело улыбнулся и продолжил. — Тогда, ты не против, если буду говорить только я?              Я промолчал, но есть перестал и отложил палочки, откинувшись на спинку стула, выжидая, что он скажет дальше. Киришима призадумался, будто выбирая из сотни вариантов самую интересную сплетню.              — Ты слышал, что Всемогущий совсем скоро придёт в Юэй провести тренировку для первогодок?              Его глаза заблестели. Мои наполнились ужасом.