Вернуть своего ангела

      — И-и-и-и… МАРШ! — раздался оглушительный крик из громкоговорителей, установленных по всей площадке.       «А? Чего?» — успел я только подумать, но моё тело опередило мысли и само рванулось вперёд, услышав шум. То ли от тайной геройской натуры, то ли от страха…       — Чего стоим-то? В реальном бою тоже будете ждать счёта!? А ну, побежали!       Нужно было во что бы то ни стало победить и поступить, чтобы не оказаться бесполезным никем как остальные. Я рванул изо всех сил, лишь бы не проиграть. Не проиграть самому себе.       После событий, обозванных в моей голове как «грязь-мразь и другие» или же, как это всё выставили СМИ — «Инцидент с грязевым монстром», прошло около полутора-двух лет. О жертвах, возникших во время поимки злодея, не сообщили. Было лишь мини-интервью от Всемогущего для региональных новостей, где он ни словом не упомянул ни меня, ни кого-либо ещё «пострадавшего». Скорее всего, я был единственным, кто попался в тот омерзительный день. Мать, видимо, догадалась, что произошло — дату всё-таки назвали, — поэтому через два дня на прикроватной тумбочке совершенно незаметно появился довольно гадкий ночник. Ночник со Всемогущим. И я почему-то не выкинул его, наверное, в надежде, что он поможет мне избавиться от неприятных снов, больше походивших на посмертную кинохронику, чью — не было понятно. Точнее, не хотелось понимать.       Я начал готовиться к поступлению ещё усерднее. График тренировок, спортивное меню для поддержания баланса тела, ещё тренировки, учёба и зубрёжка для тестов, ещё тренировки, срыв, налаживание режима сна с подначек матери, учёба, ещё тренировки… Насильно запихивая в себя завтрак по утрам, я каждый раз считал дни. Дни, когда эта тёмная полоса моей жизни в средней школе закончится.       С одноклассниками отношения только ухудшились — я стал для них ещё более самовлюблённым психом. Точная причина мне была неизвестна, но сейчас они хотя бы перестали лезть ко мне — скорее всего из-за страха — и просто шушукались за спиной. Я не обращал внимания, по крайней мере, старался этого не делать. В конце концов, в попытке избавиться от компании двух идиотов, всё так же продолжавших крутиться вокруг да около, я потратил накопленные от нечего делать деньги на новые и качественные наушники TWS с шумоподавлением. Оставался год, и этот последний год не хотелось больше слушать этих людей. Сразу стало спокойнее. И да, настоящих друзей я так и не завёл. Но как будто они нужны были.       — Осталось шесть минут до конца экзамена! Поторопитесь, юные герои! — голос Сущего Мика уже успел достать и вечно отвлекал от цели.       А цель стояла передо мной — огромный трёхочковый робот, обозванный врагом в условиях этой игры, принятой с удовольствием. Я разбежался, чтобы, используя причуду, перепрыгнуть его и ударить сверху самым мощным ударом, который только мог сниться этому мобу – допустим, что он спать умеет. Я отрабатывал этот приём полгода и уже выполнял все его элементы в совершенстве. Через семь секунд обезвреженный «злодей» уже лежал на земле. Всё заняло не более пятнадцати, а ещё три очка были у меня в кармане.              Да, друзей я, получается, не завёл ни в начальной школе, ни в средней. Надежд на старшую уже не осталось, поэтому, идя на экзамен, буквально решающий мою судьбу, я решил не придавать людям вокруг большого значения. Просто заткнул уши наушниками и молча шёл в сторону моей будущей школы — по крайней мере, я надеялся, что настанет тот момент. Хотя сегодня это место было полно пустышек и полных нулей, ничего не представляющих из себя и с такими же причудами. И с ними мне нужно будет соревноваться?! Половина сто процентов пришли просто по приколу.              В наушниках играл какой-то весёлый рок, которым я пытался поднять себе настроение. Шагал в такт музыке, незаметно улыбался. Возможно, это было нелогично – поступать в геройскую школу, чтобы свергнуть фальшивую систему, школу, которая сама же этой «системой» и является. Но, если подумать, такое решение было верным — нужно понять врага изнутри. Я не планировал искать единомышленников, будучи уверенным в себе, в своих силах и в своей мечте. Наверное, это и есть некое счастье, которое ощущалось мной впервые. Наверное…              Но счастье закончилось ровно через секунду, когда я, погрузившись в свои мысли, с всей силы в кого-то врезался, чуть не упав сам и не уронив девушку, неожиданно остановившуюся прямо перед моим носом. Но всё-таки смог устоять на ногах – было бы глупо, если бы упал. Левый наушник ударился об асфальт. Музыка закончилась.       «Ой, прости, пожалуйста, я встала тут по среди дороги, ха-ха,» — она неловко засмеялась и потёрла рукой затылок, всем видом показывая, как ей неудобно. Девчонка была средненькая — не уродина и не красавица с обложки журнала. Обычная. Округлое лицо, но больно хлипкое телосложение: она пошатнулась и еле сохранила равновесие от простого толчка. Интересная стрижка, но цвет волос неприметный, каштановый. Одежда не дорогая и не брендовая. Обычная. Совсем-совсем обычная, настолько, что аж думаешь: «Не может быть всё так просто».              «А ты точно в Юэй идёшь?» — спросил я немного грубовато, наклоняясь за упавшей музыкой. Меня вырвали из моего мира и заставляют коммуницировать с пустышками. Кому это понравится? Да уж точно не мне, поэтому я поспешил закончить разговор, не имеющий никакого смысла для нас обоих.              «Да, а что? У тебя какие-то проблемы с этим?» — без негатива ответила Круглолицая и присела в один момент со мной, пытаясь, видимо, помочь.              «А у тебя?» — зло ответил я. Она, стрёмно улыбаясь и смотря сверху-вниз, протягивала мне мой наушник. Всё понятно: у неё быстрые движения, быстрая реакция, но слишком назойливое поведение.              «С дороги,» — я выхватил у неё из рук то, что по праву принадлежало мне, и быстро пошёл дальше, не обращая внимания ни на неё, ни на остальных недогероев, уставившихся на нас, как на клоунов в цирке. Вот что было «не так просто» — её причуда, которая на первый взгляд, была намного лучше сама по себе и натренирована больше, чем у всех остальных. Интересно, это было что-то по типу притягивания вещей как у тёти Инко? Скорее всего. Но не важно.              «Смешной ты…» — лишь услышал я вслед. Ну и пусть. Она и без меня поступит.              — Осталось четыре минуты! Поднажмите, иначе вам не победить! — снова крикнул голос, сообщая время до конца экзамена. — Юху-у!              «Героиня хренова,» — буркнул я себе под нос несколько проклятий, пытаясь выпустить эмоции. Комната, больше похожая на кинозал из-за расположения кресел и темноты, была просто набита будущими выпускниками средних школ, желающих выбиться в топы за счёт престижной академии. Я занял место где-то посередине, соответственно своему индификационному номеру, и, стараясь не обращать внимания на гул, убрал наушники и попытался отключиться от мира своих фантазий. Нужно было настроиться. С этого момента нельзя пропустить ни секунды.              Сущий Мик объявил правила «игры»: убей робота и заработай очки. Для меня это было проще простого — подорви врага и победи. Ба-бах, ба-бах, ба-бах и конец. Проблем возникнуть не должно было ни у кого. Ну кроме, конечно же, него:              «А можно вопрос? В материалах, которые нам раздали, сказано, что мы столкнёмся с четырьмя типами злодеев, а вы сказали только про трёх! Вы ошиблись? В таком случае это позор для академии Юэй! Мы все собрались здесь, чтобы нас учили лучшие герои Японии. А лучшие не допускают ошибок!»              Парень с квадратными очками, больше похожий на одного из роботов-врагов, чем на живого человека, волшебным образом материализовался где-то у меня за спиной. Вскочив с места, он агрессивно начал диктовать про-герою на сцене, как, где и в чём он ошибся. «Лучшие не совершают ошибок» — самая гадкая фраза, которую я слышал в своей жизни. Уж лучше быть наивной дурой, чем таким идиотом и винтиком системы, как он.              «Хороший вопрос!» — великодушно ответил на это Мик, причём очень вовремя – орущего над моим ухом Очкарика я был готов уже заткнуть сам. — «За четвёртый тип вы не получите ни одного очка, поэтому…»              Поэтому мораль сей басни такова: не деритесь, дети, с тем, с кем нужно драться взрослым. «Умейте отступить, юные герои». Ещё чего. Я не планировал целенаправленно сражаться с этим злодеем — тупо и безрассудно: ни очков, ни почестей, а лишь зря потраченное время. Вот только это довольно противно — бежать сломя голову от большой железки и сдаваться, увидев того, кто сильнее. И совсем не по-геройски, разве нет? Но здесь нужно победить, чтобы поступить, а не ради высокой морали, поэтому, дорогой Кацуки, тебе нужно подстраиваться под этих людишек, у которых лампочка вместо мозгов.              Я был немного напряжён от противоречивых эмоций, переполняющих меня. Уверенность в своих силах никуда не исчезла, а лишь уступила место отвращению к таким, как тот умник. Меня определили на блок C, как и Очкарика с Круглолицей. Их я приметил среди толпы сразу – сложно было не узнать. Девчонка выглядела взволновано: держала руки возле груди и задумчиво смотрела вдаль – видимо, пыталась настроиться. Именно что пыталась: это не получалось, руки всё ещё тряслись. Очкарик интересовал меня меньше. Он просто стоял и снова и снова кого-то отчитывал. Ничего нового.              Я отвернулся, пытаясь сосредоточиться на чём-то другом. Правильно старуха говорила — у меня зависимость от музыки. Она — мой личный антидепрессант, подавлявший большинство проблем и размышлений, которые могли мне помешать нормально жить и хоть немного наслаждаться днями, проведёнными на этой стороне смерти.        Я попытался успокоиться и расслабиться. Начал разминаться и пытаться собраться с мыслями, а точнее — направить их в нужное русло. Мертвые любят напоминать о себе в самый ненужный момент, правда?       Сны, которые почти каждый месяц после того инцидента всплывали в моей памяти, все были про Изуку. Все-все-все. До единого. И везде я — сторонний наблюдатель, охраняющий его, как какое-то сокровище. Жуть. Песни, музыка, подкасты и тому подобное хоть как-то помогали спрятаться от этого всего в обычные дни, что я и делал на протяжении последних двух лет как минимум. Конечно, это глупо — так убиваться по человеку, которого не вернуть, но я не мог ничего поделать. Думаю, Изуку на моём месте тоже бы не смог.              — Хей-хей-хей! У вас осталось меньше двух минут, друзья! Поторопитесь!              Экзамен подходил к концу. Я уже должен был выйти в топы на поступление: количество монстров, «убитых» мной за эти восемь минут бесконечного бега, превышало полсотни точно. Я выдохся, но не сдавался и продолжал носиться по полю в поисках оставшихся врагов, которых нигде не было видно. Я попытался прислушаться, чтобы по звуку определить хоть что-нибудь, но это не получилось сделать. Крики, гомон, грохот и все другие синонимы к слову «шум» не давали мне понять всю картину происходящего. Поэтому я решил действовать напролом, и, хоть был уже достаточно потрёпан, на одно-два сражения с двух-трёхочковым мобом сил хватить должно было.              За бесполезными поисками было потеряно ещё около тридцати секунд. Они ни к чему толковому не привели — лишь к тому не приносящему очков врагу. Тот стоял в самом центре тренировочного города и всем своим видом отпугивал трусов, которые соизволили явиться на этот «тест на храбрость», непроизвольно организованный. Робот был выше Горной Леди раза в два и занимал всю улицу, снеся парочку пятиэтажек, мешавших ему двигаться вперёд. Я улыбнулся одними глазами, понимая, насколько был прав насчёт всех тех, кто припёрся сюда. Разворот, поворот и уходим — не на что тут смотреть.       Или же нет?..       Я не понял почему, как, зачем и когда, но мой безучастный взгляд метнулся по толпе, в панике разбегавшейся куда глаза глядят. Один упал на землю и не может пошевелиться от страха, второй — кажется, это Очкарик — пытается оттащить в сторону и, по-видимому, ругает за бесполезность, третий… Твою ж мать.              Третьим, точнее, третьей, оказалась та вставшая посреди дороги девчонка, которая сейчас была наполовину похоронена под завалом. Что именно это было, я разглядеть не успел: рванул вперед что было сил. Страх, смятение, непонимание, ветер в ушах, крик Очкарика мне вслед, воспоминания о зелёном и кудрявом Изуку — всё с бешенной скоростью пронеслось в моей голове, оставляя дымящийся след, пахнущий карамелью и болью. Я задыхался от бега, от собственной трусости, которая не смогла перебороть нежелание столкнуться с горьким дежавю, от непонимания, что творю.              Я подбежал к Круглолицей и постарался за считанные миллисекунды здраво оценить ситуацию. Застряла меж бетонных плит только одна нога — я зря накрутил себя. Но эта дура просто безостановочно пыталась вытянуть её из груды мусора.              — Ты совсем с ума сошла?! – крикнул я ей, напугав девушку ещё больше. Глаза у неё были красными, как и лицо, от напряжения и переутомления, усиленных испугом. Тело дрожало от усталости. Как и моё. Думать времени было мало, поэтому я сделал первое, что пришло в голову: пнул ногой кусок плиты. Причуду было использовать нельзя — слишком опасно как для меня, так и для Круглолицей, да и кисти рук болели, будто сейчас оторвутся.              Псевдо-бетон поддался — по сравнению с настоящим, он был более хрупким, о чём, к сожалению, я знал по горькому опыту. Рукой схватив девушку за локоть, я с силой потянул её на себя, пытаясь вытянуть из-под плена серой тюрьмы. Она поджала губы, но не издала ни звука, хотя я больно сжал кожу, непроизвольно подпаливая её остатками своей взрыво-силы.              — Осторожно!!! — раздался сзади оглушительный крик, но я поздно отреагировал.              Робот, видимо, по команде свыше — из пункта управления — развернулся и поехал в совершенно противоположную сторону, пугая тех, кто, осмелев, встал у него за спиной. Я тихо и осторожно выдохнул, поворачивая голову обратно к Круглолицей.              — Крови нет? — резко сказал я, напугав девушку неожиданностью реплики. Она слегла вздрогнула.              — Чего?.. — голос показывал её непонимание заданного вопроса. Это было понятно: лишь я один осознавал весь ужас происходящего. Ужас того, что тут, в Юэй, этот ад, пережитый мной, повторяется снова и снова, унося и собой последние живые нервные клетки.              — Ничего.       Моя фраза была перебита воплем финальной сирены: экзамен завершён. Я выпрямился и, стараясь не шататься и крепко стоять на ногах, побрёл подальше от места происшествия. Девушка встала вслед за мной.       Отвратительно. Эта школа не только порождает фальшивых героев, но и почти убивает их до того момента, когда они займут хотя бы пост учеников. Омерзительно. Аж блевать тянет от этого, но все слова оскорблений застряли в горле комом и не хотят выходить в свет. У меня сильно кружилась голова, и я ничего не мог поделать в этим: в сумке на поясе лежали только маленькая бутылка с водой, пару пластырей, насильно всученных мне матерью, и одинокая конфета, которую я случайно нащупал. Закинув её в рот не глядя, я молча уходил с поля боя, лишь раз обернувшись проверить, жива ли та девчонка ещё. Рядом с ней стояла бабулька в медицинском халате, и они о чём-то оживлённо разговаривали — точнее, говорила бабулька, а Круглолицая лишь активно кивала головой.       Конфета оказалась вишнёвой. Но прочувствовать её и победы вкус я не успел — ко мне подлетел тот Очкарик, который, кажется, и кричал там об монстре сверху, пытаясь, как, видимо, думал, мне помочь. Чуть не сбив с ног какого-то парнишку, он начал активно жестикулировать руками:       — Парень, ты молодец! Поступил, как настоящий герой, и спас девушку от неминуемой гибели! Вот что значит — достойный ученик академии Юэй! — он стал меня расхваливать так, будто понимал: я — номер один этого конкурса на звание лучшего.       — Получается, я единственный достойный, по твоему мнению? — я был горд собой. На самом деле горд. Превзошёл собственные ожидания и, кажется, мнение всех здесь присутствующих обо мне. Подняв голову, я посмотрел Очкарику прямо в глаза, желая показать ему и остальным разницу между нами. — Полностью согласен, пустышка.       — Эй, парень, ты не имеешь права так… — возмущённо начал Очкарик, но я не обратил на него внимания и сделал шаг вперёд. Он начал что-то говорить мне в спину, но я уже не слушал: не видел смысла, да и сил на споры уже не осталось.       — Ты считаешь, что я спас её потому, что она девушка? Нужно спасать всех людей, независимо от их статуса, пола и возраста, «герой», — я разверзнулся, посмотрев на него в последний раз, и изобразил в воздухе руками кавычки. — Прощай, надеюсь, мы больше не увидимся.              Вот только геройство и животный страх — разные вещи, что я прекрасно понимал. Всё, чего я стоил в тот момент — напыщенная гордость, перемешанная с ужасом за жизнь. И снова чужую, а не свою.              Больше я с ним не разговаривал.       Попытался покинуть территорию Юэй как можно быстрее. Похватал вещи и трусливо сбежал, одолеваемый мерзкими мыслями и воспоминаниями, от которых пустой живот выкручивало наизнанку. Хотелось просто упасть на пол, землю, плитку, асфальт — не важно, и больше не шевелиться. Но я всё-таки нашёл в себе силы подняться и продолжить двигаться вперёд. Я подошёл к воротам академии — один шаг, всего один шаг, и можно будет вздохнуть спокойно.              — Сто-о-ой! Мальчик-бомба! Подожди, пожалуйста!              Вот почему именно «попытался» — она меня догнала. Я обернулся. Круглолицая девчонка стояла примерно в десяти шагах от меня и тяжело дышала. Держась руками за коленки, она пыталась мне что-то сказать, но сдуру потратила всю энергию на бег, а не на слова.              — Ты… ты так быстро… ушёл что… я… — почти после каждого произнесённого звука она останавливалась, набирая в лёгкие новую порцию воздуха. Я закатил глаза.              — И что же ты хотела от меня? А?! Ты чуть не померла там, а ещё пытаешься оправдаться?! Нет, спасибо.              — Почему ты думаешь, что я бы там… — наконец она восстановила дыхание и с удивлением взглянула на меня своими большими глазами, — Я просто хотела сказать тебе спасибо и спросить, могу ли чем-нибудь тебе помо-...              — Я не виноват, что вокруг одни фальшивки. Вы все — ничтожества, — «как и я».              У меня не было сил с ней спорить, разговаривать, дискутировать. Я просто хотел избавиться от общества этих юных талантов и испариться, но в этом плане моя причуда была бесполезна.              — А? Почему? Я совсем не понимаю, о чём ты? — она ещё более недоуменно уставилась на меня, как на дорогую куклу в супермаркете, которая должна, но не может сказать «мама», когда ей нажимаешь прямо на сердце. Кошмарно-заинтересованный взгляд, готовый залезть тебе вовнутрь и найти неработающий механизм во чтобы то ни стало.              — Не планирую объясняться. Твои проблемы, если не понимаешь, — замолчав, я развернулся, планируя так и оставить этот вопрос риторическим. Остался один шаг и всё закончится.              — Но разве мы не поступаем в геройские школы, чтобы стать сильными!? Чтобы стать героями!? — её возглас на последнем вдохе донёсся до меня будто из космоса, проникая в каждую клеточку мозга.              Сука. Из глаз предательски полился нескончаемый поток слёз, который я даже не попытался вытереть. Просто стоял и смотрел куда-то вдаль, надеясь, что это закончится само, и мне не потребуется оправдываться перед самим собой — просто забуду.              — Да.              Она точно услышала мой ответ, не имеющий прямого адресата. Но это было просто «да» без начала и конца. Фраза. Слово. Слог. Ни-че-го. Ничего, стоявшее слишком много.       Своей наивностью она была слишком похожа на Изуку. До боли похожа.              Больше никто из нас не говорил. Я молча ушёл, оставив девушку один на один с её собственными мыслями и страхами.              Это стоило того: плюс сорок четыре очка за спасение.