Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Здесь и сейчас

Айзек паркуется у своего дома-дома МакКоллов, и мы заходим внутрь. — Будешь что-то? — спрашивает парень, открывая холодильник. — Нет, спасибо, — отнекиваюсь я, видя, что холодильник и так полупустой. — Не хочу тебя объедать, — улыбаюсь я. — Если боишься отравиться, так и скажи, — с язвительной улыбкой отвечает Айзек и ставит что-то в микроволновку. — Это готовила Мелисса. Между прочим, я тоже неплохо готовлю. — Охотно верю, — растягивая гласные отвечаю я. — А давно они с Арджентом вместе? — из интереса спрашиваю я. — С конца весны. — Ого, — отчего-то удивленно говорю я. — Я думала дольше. Айзек садится за стол напротив меня и принимается есть лазанью, которая выглядит просто превосходно. Я беру на заметку, что нужно будет попросить рецепт у миссис МакКолл. Мы обсуждаем кулинарные способности Айзека, на что я лишь посмеиваюсь, ведь «именно поэтому тебе готовит мама Скотта». — А сама-то, наверное, ешь то, что папа готовит, — говорит Айзек. — Я готовлю на всех последние два года, — напоминаю ему я. — Никто не жалуется, между прочим! — Что-то я ни разу не пробовал то, что ты готовишь, — невинно говорит Айзек, на что я отвечаю то, что сама от себя не ожидала: — Обещаю, что не уеду отсюда, пока не приготовлю тебе мою любимую курицу с итальянскими травами! Мы смеемся, но я понимаю еще кое-что — готовить нужно как можно скорее, потому что Финна вот-вот выпишут из больницы. — Ну что, когда домой меня повезешь? — спрашиваю я, когда Айзек доедает. — Ты уже хочешь домой? — с издевкой спрашивает Айзек, ставя тарелку в мойку. Я подхожу к нему совсем близко и шепчу: — Вообще-то нет. Я вижу мурашки на его теле и заранее знаю, что сейчас будет. Он моментально поворачивается ко мне и целует так, будто мы не виделись целую вечность. Я отвечаю на каждый его поцелуй, а каждое его прикосновение ко мне пронзает током мое тело. Я уже привыкла к такой реакции на него, но сейчас все ощущается так, будто этого мало. На подкорке все время крутится мысль о том, что вот-вот все закончится. Айзек берет мою ладонь в свою и тихо шепчет прямо мне на ухо. — Пойдем. Я ничего не спрашиваю, ничего не говорю. Все происходит так, как должно. Мы поднимаемся в комнату Айзека и в кромешной темноте продолжаем целоваться уже на его кровати. Он постоянно поправляет мои волосы, чтобы они не лезли прямо на лицо, а я нежно поглаживаю его кучеряшки — такие простые и невинные прикосновения. Когда мы устаем, я прижимаюсь к нему так сильно, насколько это вообще возможно. — Мне постоянно мерещится твой запах, — шепчет Айзек. — Конечно, у тебя же сверхобоняние, — улыбаюсь я, хотя сама чувствую его парфюм там, где его быть не может. Такова реальность отношений — ты начинаешь искать «того самого» человека везде, цепляясь за каждое свойственное ему движение. Я приподнимаюсь, чтобы поцеловать его, но Айзек не дает мне этого сделать и прижимает к себе. Тогда я решаю попробовать кое-что. Рукой заползаю ему в волосы, а сама начинаю целовать его шею, медленно поднимаясь к губам. — Сэм… — хрипит Айзек, а его рука перемещается с моей талии ниже. Я все-таки приподнимаюсь, чтобы целовать его было удобнее, а обе руки Айзека уже сжимают мои ягодицы. Я чувствую только то, что этого мало, но я боюсь сделать что-то не так. Боюсь, потому что у меня никогда не было ничего такого. Но еще я знаю, что Айзек никогда не сделает первый шаг к этому. Он знает, что стоит не так вздохнуть при мне — я остановлюсь. Поэтому я делаю это. Отстраняюсь от него, тяну свой свитер наверх и снимаю его. — Сэм… — тяжело дышит Айзек, смотря на мое тело. — Что ты делаешь? — Здесь и сейчас, Айзек, — говорю я, а потом прижимаюсь к нему и шепчу: — Здесь и сей… Но он не дает мне договорить и начинает целовать меня так неприлично, что мои вздохи становятся все громче, параллельно стягивая с себя футболку. Прижимаюсь животом и грудью к его телу, обвиваю шею руками и запускаю пальцы в его волосы. Все это происходит абсолютно естественно — я просто позволяю каким-то древним инстинктам повелевать моим телом. Одна рука Айзека ложится на мой затылок, вторая — поглаживает бедро. Он продолжает меня целовать, спускаясь от губ к груди. Когда он доходит до ключицы, с моих губ срывается неприлично громкий стон, а Айзек тут же останавливается: — Сэм, — тихо произносит он, — ты должна сказать мне, когда остановиться. — Окей… — Заранее. — Хорошо, — шепчу я, продолжая руками изучать его тело. Но я не говорю ничего следующие минут десять, только громко вздыхаю, позволяя Айзеку делать все, что угодно. Когда на нас обоих почти ничего нет, на секунду меня охватывает смущение, но оно тут же сменяется возбуждением, а Айзек касается моего плеча губами. От каждого его прикосновения по телу пробегают электрические разряды, и у меня чуть-ли не крышу сносит. А вот ощущения расслабленности куда-то улетучивается — наоборот, я вдруг зажимаюсь. Он касается моей груди губами, а правая рука оказывается на внутренней стороне моего бедра. Я сдавленно выдыхаю и сжимаю коленки. — Не бойся, — шепчет он, целуя мой живот. Спускается ниже и касается рукой последнего предмета одежды, который на мне еще остался. — Айзек! Он замирает. Приподнимается на локтях и смотрит на меня. — Мне остановиться? Я тяжело дышу, не в силах сказать ни «да», ни «нет». Я не хочу, чтобы он останавливался. Мне страшно. Я стесняюсь. Но я всем своим существом желаю, чтобы это произошло. Потому что я хочу жить здесь и сейчас. Завтра все будет по-другому. Наверняка Айзек чувствует мои сомнения, но, чтобы переубедит в первую очередь себя, я поддаюсь вперед и, обхватив его за шею, притягиваю к себе. Айзек целует меня, а потом, больше немедля, стаскивает с меня трусики. Его рука снова оказывается на внутренней стороне моего бедра, а потом пальцы движутся вверх, и я почти задыхаюсь от нахлынувших ощущений. Продолжая ласкать меня, Айзек ловит мой взгляд и негромко произносит: — Если хочешь меня остановить, у тебя последний шанс. — Здесь и сейчас, — чуть помедлив так же тихо отвечаю я, что служит призывом к действию. — Только с защитой. Я чуть ли не впервые в жизни позволяю себе делать то, что хочу именно сейчас. Айзек достает из тумбочки тонкую квадратную упаковку и открывает ее, после чего толика тревоги пропадает. Я всеми силами стараюсь успокоиться. Айзек просовывает руку под мои бедра и чуть-чуть приподнимает их вверх. — Обхвати меня ногами, — просит он, обжигая дыханием мочку моего уха. — Расслабься… Я делаю, как он сказал, и даже по-честному пытаюсь расслабиться. — Сэмс, — судя по дыханию, он улыбается, — это не страшно. Я закрываю глаза и откидываю голову назад, подставляя шею его губам. А сама осторожно, кончиками пальцев, поглаживаю спину Айзека, испещренную шрамами, потому что больше ничего сделать не могу. Я отдаю весь контроль в руки парню, а сама стараюсь не паниковать. Айзек бережно прижимает мои плечи к постели, и я понимаю, что сейчас будет. Он медленно входит в меня и останавливается. Несколько секунд просто касается губами моих губ, одновременно поглаживая шею и помогая расслабиться, а затем начинает медленно двигаться. Это действительно не страшно. Это больно. Но не настолько, как я читала в нескольких книгах. Это сладко. Но не так, как рассказывали девочки из Смитфилда, хвастающиеся друг перед другом своими парнями. Это… странно. Я пока не очень понимаю, что происходит. Но одновременно меня заполняет ощущение огромного безудержного счастья. И не от того, что сейчас творится с моим телом, а потому, что в эти минуты я принадлежу Айзеку. И в какой-то момент от осознания этого мне становится спокойно. Когда все заканчивается, и он целует меня, я еще толком ничего не осознаю. Но сейчас важнее всего, что он рядом. Не важно, что будет потом. Что будет завтра… Сейчас я лежу без одежды рядом с Айзеком Лейхи, отчего-то очень счастливая.