Berofe I Disappear / Прежде чем я исчезну

Иллюзии

Как бы я хотела хотя бы долю ясности в своей жизни. И чертов велосипед, потому что в очередной раз трястись в автобусе по дороге на другой конец города — выше моих сил. Как только я поняла, что Лидия может хотя бы чем-то помочь мне, я тут же позвонила ей с вопросом, не занята ли она, и могу ли я приехать. И когда я отвязалась от Финна, который настаивал, чтобы я взяла его с собой, тут же села на автобус в ее сторону. Мы встречаемся, я прохожу в ее комнату и рассказываю все, что произошло за эти два дня. — И Айзек потащил тебя туда, где это было? — округляет глаза Лидия, на что я киваю. — Боже мой, ну Скотт ему устроит… Я улыбаюсь, и говорю, что все в порядке, и ничего страшного не произошло. — Можно, конечно, попробовать поискать что-то в Бестиарии, но… — поджимает губы Лидия, — как мы что-то найдем, если мы толком ничего не знаем? — Бестиарий? — спрашиваю я. — Это та книга о сверхъестественных существах? — Да, — кивает Лидия. — А ты? Ты ничего не слышишь сейчас? — с какой-то неоправданно надеждой спрашиваю я. — Сэм, я предсказываю смерть, — напоминает мне она. — Ладно, хорошо, — вздыхаю я. — Просто, я думала, что, если ты тоже слышишь голоса в голове, можешь как-то помочь мне… — Ты потеряла сознание в полицейском участке, — вспоминает Лидия. — Что ты видела тогда? — Какое-то озеро и два человека на лодке в шторм, — хмурю брови я, потому что этим видением я хотела заняться в самую последнюю очередь. Оно не имеет никакого значения к тому, что моя мама жила здесь раньше, или к тому, что я слышу какие-то голоса наяву, а не тогда, когда теряю сознание. Лидия смотри на меня, будто я только что сделала что-то незаконное, поэтому я добавляю: — Что? Ты знаешь, кто эти люди? — Имена. Ты не слышала их имен? — озадаченно спрашивает она. — Нет, — мотаю головой я. — Я слышала только то, что произошло тогда. — Моя бабушка видела то же самое. Она любила женщину по имени Мэдди Мэггс, но она утонула. В тот день была солнечная погода, но бабушка весь день слышала дождь. Ей наняли парапсихологов, чтобы объяснить ее способности… Внутри меня все сжимается. — Подожди, — перебиваю Лидию я, непонимающе мотая головой. — Как, ты сказала, звали ту женщину? — Мэдди Мэггс, — повторяет девушка. — Это моя бабушка, — медленно говорю я, словно такого не может быть. — Но она не утонула, насколько я знаю… Мама говорила, что она умерла от инсульта, когда мне не было года. Я окончательно сдаюсь. Пытаясь разобраться в чем-то одном, я узнаю то, что вообще никак не относится к сути дела. — Так, — начинает Лидия, — по спискам жителей ты знаешь, что твоя семья раньше жила в Бейкон-Хиллс? — спрашивает Лидия, на что я киваю. — И Хейл сказал, что знал твою маму? — я опять киваю и устало закидываю голову наверх. — Знаешь, это выглядит так, будто твоя семья сбежала из Бейкон-Хиллс. Я непонимающе опускаю голову и смотрю на Лидию. Я перестала пытаться сложить все детали на том моменте, когда мы выяснили, что в своем видении я видела бабушку и маму, которые, судя по рассказу Лидии, подстроили свою смерть. — Этого не может быть, — говорю я, не в силах принять такое. — Я уже поняла, что моя семья явно что-то недоговаривала мне, но, чтобы настолько… — многозначительно тяну я. — Подстроить свою смерть, уехать отсюда, никогда при мне не упоминать Бейкон-Хиллс, чтобы через тридцать лет мы вернулись обратно? — непонимающе приподнимаю брови я. — Это даже звучит смешно! И все опять возвращается туда, с чего мы начинали. Питер Хейл. Единственный, кто может что-то знать — Питер Хейл, перед домом которого в прошлый раз я потеряла сознание. Который сказал лишь то, что моя мама жила в Бейкон-Хиллс до четырнадцати лет и захлопнул дверь. Я просто в восторге! — Все может быть… — неуверенно произносит Лидия, что совсем на нее не похоже. — Я просто не могу все это сопоставить, — мотаю головой я. — Я думала, что знаю все о своей семье… — В твоей семье все были ведьмами? — вдруг спрашивает Лидия, на что я киваю. — Я, конечно, могу ошибаться, но Мэдди из бабушкиного рассказа не была ведьмой. Она была… скорее как я. — Банши? — спрашиваю я. — Да. — Еще лучше! — всплескиваю руками я. — Я окончательно запуталась. Я не думаю о том, что мое видение и видение бабушки Лидии никак не связаны. Навряд ли люди в здравом уме будут каждый раз будут выходить на лодке в озеро в шторм. — Что будет, если смешать мою и твою силу? — резко говорит Лидия, что я вздрагиваю. — Я слышу голоса, ты перемещаешь предметы, не дотрагиваясь до них. Ты прикоснулась к стене и услышала голос. — Ты хочешь сказать, что моя бабушка была банши, а не ведьмой? — в очередной раз за наш разговор округляю глаза я. — И у меня есть что-то от ее силы?.. — Я попробую поискать что-то про это в Бестиарии, — тут же говорит Лидия и включает свой ноутбук. — А тебе бы отдохнуть не помешало. — Я спала сегодня тринадцать часов, — отвечаю я. — Может, тебе чем-то помочь? — спрашиваю я, потому что не привыкла, когда кто-то решает за меня мои проблемы. Лидия открывает Бестиарий, а я вижу множество рисунков сверхъестественных существ. Обращаю внимание на общее количество страниц, открываю рот от удивления. Бакэнэко, балуар, бакауф… Я впервые вижу эти слова и могу только догадываться, кто это. — Если знаешь латынь, можешь остаться, — говорит Лидия. — Серьезно, Сэм, я позвоню тебе, если узнаю что-то. — Откуда у тебя этот Бестиарий? — из любопытства спрашиваю я. — Я думала, это что-то типа Гримуара у ведьм. Гримуары невозможно найти просто так в свободном доступе. Тот, который есть у меня, начала вести моя мама, собрав там всю информацию, которую знала. — Ардженты — охотники, — напоминает Лидия. — Этим поделился Крис, когда не стало Эллисон. Иногда мне хочется отмотать время назад и изменить ход истории. В моем идеальном мире я не родилась в Голубую луну, не стала ведьмой, а мама не умерла. В этот список я решаю включить еще и Эллисон, которую никогда не знала лично, но видела ее смерть. Гримуар. Я ни разу не видела бабушкиного Гримуара. Видела мамин, который перешел ко мне, видела пару страниц из дневника Дженнис, моей прабабушки. Когда я была маленькая, мама не давала мне его в руки, потому что боялась, что я как-то испорчу его, а после того, как мне исполнилось тринадцать, и мы с завидной регулярностью стали менять штаты, а все вещи нашей семьи стали помещаться в папин пикап, я ни разу не видела его, а когда спросила у мамы, она сказала, что сама не заметила, как он пропал. Получается, если Лидия права, это подтверждается тем, что у бабушки никогда не было собственного Гримуара. Мы с Лидией прощаемся, и я ухожу. Что мне делать со всей информацией, которую я сейчас узнала? Спросить у папы, не врал ли он мне случайно? Поехать к Питеру и попытаться выяснить что-то у него? У меня нет идей, что мне делать, но единственное, что мне ясно — с этим городом что-то не так. То количество сверхъестественного, которое здесь на каждом шагу — не лезет ни в какие ворота. Все эти мысли крутятся у меня в голове всю дорогу домой по одной простой причине — я не знаю, что мне делать. Ждать, пока все прояснится само — явно не вариант. Мне нужно хотя бы создать иллюзию того, что я что-то делаю просто для собственного успокоения. Но ничего. Я возвращаюсь домой, помогаю папе и Финну с уборкой, продолжая делать вид, что все хорошо. Я будто сменила свой кокон социального бездействия, начав общаться со стаей Скотта, на кокон лжи, который постоянно преследует меня дома. Пора уже перестать питать себя надеждой, что хотя бы когда-то я вновь окунусь в нормальную жизнь. Завтра у меня еще один выходной, в который не помешало бы просто отдохнуть и переварить все, что произошло за последние пару дней, но… Видимость бурной активности мне важнее. Я могла придумать себе все, что угодно, но выбрала самый сложный и смешной вариант одновременно. Вторая попытка узнать что-то у Питера — именно то, что подходит под это описание. Нужно просто быть решительнее и показать, что я не просто девчонка, которая бегает от ведьм, а сама являюсь ведьмой, которая может гораздо больше оборотня. Не знаю, какие отношения были у них с моей мамой, но я должна быть сильнее. Перебороть свой страх. — Ты узнала что-то у Лидии? — спрашивает Финн вечером, заходя ко мне в комнату. Вывалить ему все свои предположения равно впутать его в свои проблемы, а я ненавижу делать этого. Врать или пойти против своих принципов? Я слабачка, поэтому выбираю первое. В последнее время именно это получается у меня лучше всего. — Нет, — говорю я, откладывая телефон. — С чего ты так переживаешь? — Знаешь ли, мне тоже интересно. Меня жизнь ничем таким не наградила. — Финн, — устало выдыхаю я. — Я могу такие вещи, о которых ты даже не догадываешься, но, поверь мне, оно того не стоит. Я бы все отдала, лишь бы быть обычной, — говорю я, вспоминая его слова о своих друзьях. — Быть обычным — скучно, — выдает брат. — Да, ведь куда веселее все время переживать за себя, — язвлю я. — Вот ты не понимаешь свою ценность, ну и думай так дальше, — говорит Финн и уходит. А я и правда задумываюсь — какова моя ценность? Я постоянно мечтаю о нормальной жизни, возможно, упуская хотя бы ее часть. Скотту, Айзеку, Лидии их способности, вроде, не мешают. Эти параллели между собой и ними — вообще несопоставимы. Вроде как, их тоже постоянно хотят убить, но они справляются с этим, а я только бегаю из города в город, не пытаясь ничего изменить. Раз уж моя жизнь резко поменяла свой вектор, пора и мне все же что-то делать. Но я только думаю об этом, не предпринимая попыток что-то действительно поменять. Вся моя жизнь крутится вокруг сверхъестественного мира, а я будто упускаю все возможности стать хотя бы чуточку нормальной. Меня пугает неизвестность. Я знаю, что будет, если я и продолжу жить как раньше, но последствия моих импульсивных желаний стать «обычной» могут привести к серьезным последствиям. Что, если я слишком заиграюсь в нормальную жизнь и забуду про базовые инстинкты самосохранения, которые у меня развиты куда больше, чем у остальных? Но кто не рискует, тот не пьет шампанского.